— Фрау Ханна, фрау Ханна. Вот сигарета покурите, курить zigaretten. — скороговоркой говорил я немке, сидящей спиной возле большой березы.

Марина с Михалычем устанавливали пулемёт и заряжали его лентами. Оксана наблюдала за передвижением немцев в биноколь, лёжа в небольшой ложбинке. Света устроившись рядом с моей мамашей, подавала из рюкзака ей патроны. Улучшив момент,   я метнулся к берёзе, возле которой сидела связанная по рукам и ногам лётчица. И прикурив сигарету, поднес её к губам белокурой гауптманши. Та, благодарно глянула на меня и с жадностью затянулась, выпуская сигаретный дым через красивый аристократический нос.

Поскольку у неё были связаны руки и она не могла оторвать сигарету от губ. А я застыл смотря как немка курит. И с ужасом понял, что влюбился в эту молодую немецкую аристократку по уши. А то, что отважная гауптманша была благородных кровей, не вызывало сомнений. Её красиво очерченное лицо, губы, нос и голубые под цвет неба надменные глаза. Красноречиво говорили об её знатном происхождении.

Нет моя мать Марина, Света и Оксана не смотря на свою красоту, все же были колхозницами. А вот Ханна была другой, настоящая " валькирия" из древних германских легенд. Один взгляд её надменных голубых глаз чего стоил? Я подождал пока немка докурит сигарету почти до фильтра, жадно затягивась выпуская дым через нос.

Осторожно чтобы не обжечь девушку, вытащил окурок и её рта и, поцеловал белокурую гауптманшу в губы. Ханна не ответила на мой поцелуй, её тонкие аристократические губы оставались неподвижны. Но она и не отвернула брезгливо голову от того, что её целует русский парень. Нет, в холодных голубых глазах немки, не было презрения или брезгливости ко мне. Наоборот в них  застыло удивление и даже симпатия. Ведь она видела как я заступился за неё. А сейчас один из всех принёс ей сигарету которая была необходима. И дал ей возможность покурить. Как бы я хотел остаться с немецкой лётчицей наедине. Развязать ей руки и ноги, снять с неё голубой мундир.

Интересно как она бы повела себя, когда я стал её раздевать? Оттолкнула, обозавала бы русской свиньёй? Ведь она такими ругательствами крыла нас возле дуба. Или наоборот, позволила с собой делать всё? Ведь немки любят секс и более раскрепощены в этом вопросе чем русские женщины. Но, времени на раздумья у меня не было. Я погладил голубоглазую "валькирию" по её белокурым локонам на голове. И смотря в глаза девушке, сказал по русски что люблю её.

— Ханна я люблю тебя. — это слово я произнёс от чистого сердца и бросился пригнувшись к ложбине. Где наш отряд готовился к бою с земляками Ханны.

— Ещё раз увижу тебя возле неё. Я эту суку застрелю. — злобно сказала мне Света и больно ткнула кулаком в бок.

Когда я ложился в ямку рядом с ней. Милиционерша засекла меня в момент возращения от берёзы к ней в ложбинку. И приревновала к молодой немке. Моя невеста лежала на животе, готовясь к бою с противником. Света аккуратно разложила возле себя на траве запасные обоймы от автомата. И наложила в ряд патроны взятые у меня в рюкзаке. Чтобы во время боя если будет возможность, успеть зарядить магазин. Мой " вальтер" девушка так же положила рядом, готовясь биться с врагом в случае чего и из пистолета. И мне стало стыдно перед ней, ведь  это  может наш последний день на этом свете. Я обнял девушку и поцеловал её в губы.

— Да я не против чтобы ты её трахнул. Я ведь тоже тебе со своим дядькой изменила, и чувствую себя виноватой. Но, я люблю тебя Костя, и хочу чтобы ты женился на мне. — сказала мне Света, отстраняясь от меня.

И в прекрасных карих глазах девушки я у видел слёзы.

— Сасибо тебе Светуля, ты моя жена, а с другими только секс.  — поблагодарил я племянницу Михалыча и был рад такому обороту дела.

 Если мне удастся трахнуть Ханну, то это будет здорово. Но вот жить с белокурой немкой я не смогу. Потому, что она из нашего прошлого и уйдёт в прошлое, а мы вернёмся в будущее. Если конечно происходящие с нами не розыгрыш. А Ханна умело косит под немку. И наступающие с реки немцы, это актёры из массовки, задействованные в съёмках фильма про войну. А оператор с камерой снимает их внизу в лесу,   и его нам не видно?

— Костя, а ну иди сюда шкет. Не время сейчас в любовь играть. Ложись рядом со мной, будешь у меня вторым номером при пулемёте. Ленту станешь направлять. — приказала мне рыжеволосая девушка, моя мать.

— А вы молодые, ползите на левый фланг, вон под тот орешик. Там тоже яма и из неё будете вести огонь. — приказала Марина, помолодевшему Михалычу и его не менее молодой жене.

Оксана теперь не отходила от своего Толика, ведь он стал зачетным парнем, красивым и высоким.

— Света, держи мою штурмовую винтовку. И ползи на с ней на правый фланг, к поваленой берёзе. От неё будешь нас с фланга прикрывать. Из " шмайссеров" своих не пали зря, они на такой дистанции бесполезны. Когда метров сто останется до атакующих, тогда только автоматы в ход пойдут.   — приказала своей невестке моя мать, отдавая ей в руки штурмовую винтовку "stg 44".

Прицельная дальность у которой составляла шестисот метров. В то время как у "шмайсеров"с которыми Света приготовилась к обороне. Прицельная дальность стрельбы составляла всего 100-120 метров.

— Не бойся любимая ползи туда. Я буду рядом и не брошу тебя. Да, и может это все игра и ни какой стрельбы не будет. — приодобрил я девушку, видя, что та застыла на месте и боиться ползти к поваленной березе на правый фланг, где она будет одна. Ведь мы все улеглись по парам, а у Светы пары не было и ей стало страшно. Но мои слова, что я её не брошу и, что это возможно всё игра. Успокоили девушку и она поползла на правый фланг к лежащей на земле толстой берёзе, по пути прихватив и своё оружие.

— Ну, что Костя, проверим игра это или все по настоящему? И мы действительно попали в прошлое в сорок второй год? Если верить документам Ханны.  — сказала Марина, передергивая затвор своего "МГ-42" или " Пилы Гитлера".

Как прозвали в своё время, этот лучший ручной пулемёт за всю историю войн. А бойцы Красной армии, называли "МГ-42" " Косторезом, " потому что он редко оставлял после себя раненных. Из за своей чудовищной скорострельности и мощности.

— Ты только мам, сначала в воздух очередь дай. Вдруг действительно это киношная массовка идёт переодетая в немцев. Если ты их убьешь, то нам хана, вышка обеспечена. — попросил я Марину, боясь, что та с ходу лупанет из своего " Машингевер" по людям.

Хотя фашисты к людям не относились, но кто знает они ли сейчас идут к нам от реки, или нет?

— Ты ленту держи боец. И смотри чтобы её не перекосило и не заклинило.  — сказала мне противная рыжая девчонка, наша бестрашная командирша, моя мать и любовница в одном лице.

Марина прильнула к прицелу пулемета держа палец на спусковом крючке, но не стреляла. Хотя идущие от реки по мелкому березняку немцы, были уже видны и без бинокля. Они шли куря на ходу и переговаривась между собой, словно вышли на прогулку. Только огромные темно - рыжие немецкие овчарки, рвались с поводков и тащили своих проводников на гору в лес. Собаки чуяли нас и торопили держащих их хозяев. Вооруженны немцы были разномастно, автоматами и винтовками " mauser " которая была у нашего Михалыча. Но у некоторых были и штурмовые винтовки " stg 44", как у Светы.

— Кто не спрятался я не виновата. — крикнула Марина нажимая на курок своего " Костореза".

Раздался звук сравнимый зо звуком циркулярной пилы, когда она работает под нагрузкой. Вот почему этот " чудо - пулемёт " прозвали " Пилой Гитлера". Звук его выстрелов похож на жужжание пилы и режет пулями он тоже как пила. Марина полоснула короткой очередью над головами наступающей цепи немцев. Срезав словно косой макушки молодых берёзок, среди которых поднимался по косогору немецкий спецназ. И тут же с правого фланга где залегла Света, заработала её штурмовая винтовка. Девушка стреляла короткими очередями прямо по людям. Ведь мы её не предупреждали, что нужно было сначала попугать и проверить немцы это или киношники. 

Первой очередью, девушка застрелила овчарку и ранила её проводника в ногу. Было видно как немец упал и пополз в сторону под большое дерево, волоча за собой простреленную ногу. А с левого фланга, защелкала винтовка Михалыча и застрочил " шмайссер" Оксаны. Михалыч как охотник, тоже убил сначала собаку, а потом и подстрелил её хозяина. Ранив бойца в ногу, хотя Толик мог и застрелить его, но не стал побоявшись что это не немцы.

Удар с трёх сторон из леса был для идущих по перелеску фашистов полной неожиданностью. Вероятно в этих краях не было партизан, и они шли расслабленно не ожидая нападения. Но шок у них длился секунды. Наступающие гитлеровцы залегли за деревьями в траве, обрушив на нас град винтовочных и автоматных пуль.

— Теперь мы уже точно в прошлом сынок, сомнений нет и как отсюда выбраться я не знаю.  — сказала в отчаянии Марина, и нажав на курок своего " Костореза", двумя короткими очередями вдавила брандербургевцев в землю.

С права из под поваленой березы, тут же огрызнулась очередью штурмовая винтовка Светы. А по левому флангу, щелкала винтовка Михалыча и короткими очередями плевался " шмайссер" его жены Оксаны. Бой которого мы так боялись и думали, что все это игра. Начался и пошёл счёт убитым и раненным, но по счастью пока со стороны противника. Михалыч метким выстрелом из карабина " mauser". Убил одного из немцев, который хотел перебежать вверх по склону из перелеска где они залегли. 

Прижатые пулеметным и автоматным огнем Марины и Светы. Немцы на несколько минут затихли в траве между мелких берёз и осин. У нас позиция была более выгодная, потому, что мы засели вверху на склоне в лесной чаще. А солдаты " Бранденбурга 800" наступали от реки снизу где леса не было и рос только редкий молодой березняк. Но зато была густая и длинная трава, которая их надёжно скрывала. И вот сейчас нам не было видно чем они занимались в траве.

— Затихли фрицы, или выдохлись или что-то замышляют? — сказала Марина, перезаряжая пулемёт.

За небольшой период боя, мама умудрилась израсходовать две длинные ленты патронов. Хотя были ещё ленты, но если бой затянется на час, то пулемёт замолкнет.

— На, держи Костя, в кармане ещё с ночи осталась. — Марина вытащила из кармана спортивных штанов, тюбик с " первитином, " и выдавила из него по таблетке мне и себе.

— Эх, я бы сейчас и от шнапса не отказалась. Да кто знал, что так выйдет? — обречённо вздохнула Марина, запивая первитин водой из фляжки и закуривая сигарету.

Вслед за матерью таблетку с наркотиком принял и я, запивая её водой. Хотя страха у меня абсолютно не было ни какого, но " первитин" давал выносливость и притуплял голод. А желудок уже начинало посасывать. Я махнул Свете лежащей за березой рукой и девушка бодро помахала мне в ответ.

И я понял причину её бодрости, ведь у ней был целый рюкзак с " первитином". А у Оксаны с Михалычем, рюкзак с " панцершоколадками" в которых тоже добавлен " первитин". Лишь бы передоза у неё не было? А то нажрется со страху таблеток с наркотой и отключится. Не успел подумать я про свою невесту. Как у нас над головами с Мариной, что-то с шипением пролетело. И оглушительно разорвалось позади нас в лесу.

— Минометы, минометы лёгкие установили гады. Они небольшие совсем, и их можно носить на себе в рюкзаках. — заорала Марина и короткими очередями стала выкашивать траву среди молодых берёз.

Стараясь выкурить из неё минометчиков. И ей это удалось почти с первой очереди. Я видел как " Машингевер" в руках у моей матери. Словно косой выкосил траву среди берёз и покрошил в клочья минометный расчёт и сам переносной миномет. И тут же по нам ударил залп из оставшихся двух минометов. Одна мина не долетела и разорвалась в десяти метрах от нас. А вот вторая рванула прямо позади. И меня и мать спасло то, что мы лежали в небольшом овражке и еще малый калибр самой мины.

— Позицию нужно менять, второй залп по нам будет. Бери пулемёт сынок и ползком к Свете за берёзу. А я ленты с патронами захвачу. — сказала мне мама, и я быстро выполнил её команду.

Страха не было, а мои действия были быстрыми и четкими. Я схватил пулемёт, прижав его ножки к стволу,   и извиваясь как змея пополз к своей невесте под берёзу. Марина с пулемётными лентами, ползла следом. А по нашей ложбинке где мы только что были. Ударили две мины подряд, осыпав нас мамой комьями земли.

— Ленту, держи ленту боец. — заорала Марина, строча и строча из пулемета по поднявшимся в наступление фашистам.

Пулемётная лента, прыгала у меня в руках. И моя задача состояла в том, чтобы держать её ровно на весу без перекосов. А иначе пулемёт может зажевать ленту и заклинить.

— У меня все, патроны к нему кончились. — тяжело дыша сказала Света, бросая на землю ставший безполезный из отсутствия патронов автомат " штурмгевер".

У девушки было два магазина по тридцать патронов и она их израсходовала. А росыпью патроны у нас были только к " шмайссерам" и карабину Михалыча.

Прижатые кинжальным огнём " Машингевера" в руках у рыжей русской девчонки. Немцы снова залегли в траве и в ход пошли минометы. Воевали брандербурговцы грамотно, и на рожон не лезли. Это только в советских фильмах про войну. Фашисты шли во весь рост беспрерывно строча из " шмайссеров" от бедра, и орали " рус Иван сдавайся". В реальном бою было все по другому. Немцы искустно использовали складки местности. Стреляли из автоматов, винтовок и миномётов и короткими перебежками, продвигались к цели.

Если так дело дальше пойдёт, то нам не избежать рукопашной. С тоской подумал я, щупая висящий у меня на поясе немецкий окопный нож. Марина со Светой перекуривали, пока была возможность. Фашисты прижатые к земле пулемётным огнём, в атаку больше пока не шли. И снова начали вести обстрел наших позиций в лесу из миномётов.

— Они Ханну сейчас накроют. — в ужасе воскликнул я, видя как мины начали падать рядом с берёзой возле которой сидела пленная лётчица.

Не долго думая под миномётным огнём, я бросился к берёзе спасать белокурую валькирию. Ведь она бедняжка была связана по рукам и ногам и не могла спрятаться от падающих возле неё мин. А толстая старая береза возле которой она сидела, росшая ещё наверно при царе. Была отличным ориентиром для немецких минометчиков, засевших внизу возле реки в берязнике.

— Ханна, Ханночка, я сейчас любимая. — прокричал я немке, и бросился к ней валя её на землю, одновременно со свистом летящей к нам мины.

Не думая об опасности, я накрыл девушку своим телом. Защищая небесную валькирию от минометных осколков. Но, по счастью мина разорвалась в нескольких метрах от нас. И удар её осколков пришелся по старой березе, в аккурат где до этого находилась голова девушки.

Я вспомнил увиденный мной скелет бойца возле березы на острове, у которого осколком была снесена черепная коробка. Вот точно самое было бы с Ханной, не свали я её вовремя от березы на землю.

— Сейчас любимая, я развяжу тебя. — сказал я лежащей подо мной девушке с белокурыми волосами в немецкой военной форме.

— Danke Freund, gib mir eine Zigarettе, Zigarette.— поблагодарила за своё спасение девушка по немецки и попросила сигарету.

Азы немецкого языка я знал ещё со школы. Не долго думая, я снял с пояса нож и разрезал верёвки на ногах и руках симпатичной гауптманши. И положив окопный нож на землю рядом с ней, полез в карман за сигаретами и зажигалкой.

Взгляд Ханны моментально упал на клинок кинжала лежавшего возле неё на земле. Ей достачно было протянуть руку, чтобы схватить огромный нож. И воткнуть его в грудь русскому, который так опрометчиво положил штык возле неё. Наши взгляды встретились, я понял свою ошибку. Мне нельзя было освобождать ей руки. И тем более ложить возле неё острый как бритва окопный нож.

Моя рука так и застыла в боковом кармане. Но я ничего не мог сделать и от смерти меня отделяли секунды. Сейчас она схватит нож и зарежет своего спасителя. С тоской подумал я глядя в голубые глаза немецкой лётчицы.

— Zigarette, zigaretten freund. — затараторила немка, прижимаясь ко мне от очередного разрыва упавшей недалеко мины.

Девушка не взяла нож и не зарезала им меня, хотя могла это сделать. Вместо этого она только просила  сигарету называя  русского парня " френдом" другом.

— Ханна, милая, я люблю тебя дорогая. — сказал я немке давая ей сигарету и прикурить от своей зажигалки. — Danke, danke Freund. — поблагодарила меня гауптманша, с наслаждением затягиваясь ароматным " Мальборо ".

 После их немецких эрзац сигарет, американские " Мальборо" были царским "лакоством".

— Danke, danke Freund.— снова сказала Ханна, глубоко затягивась сигаретой.

И к моему удивлению, гауптманша сама обняла меня рукой за шею и поцеловала в губы. Поцелуй белокурой " валькирии" был сладок а её холодные губы, стали влажными и горячими. От немецкой лётчицы, пахло потом, порохом и кровью. А ещё от волос Ханны, шёл слабый но безумно приятный запах духов. Такие духи у нас не встретишь. Вероятно их выпускали в Германии ещё до войны. А может лётчица привезла их с собой на Восточный фронт. Из оккупированной Франции, где воевала на своём истребителе.

— Спасибо Ханна, danke. Но нам нужно уходить отсюда. Шнелле, шнелле. — поторопил я девушку отрываясь от её сладких губ.

Брандербурговцы основательно пристрелялись из минометов к старой берёзе возле которой мы целовались с Ханной. И следующая мина попала прямо в ствол. Но нас уже там не было. Держа лётчицу за руку, я короткими перебежками бежал с ней к Марине и Свете.

— Костя, зачем ты её освободил? — удивлённо воскликнула Марина, направляя на Ханну пистолет.

Лицо и руки у моей матери были в крови, а рядом лежала Света и из плеча моей невесты шла кровь.

— Она своя мам, убери пистолет. — крикнул я матери боясь что та в горячке застрелит немку.

— Gut, gut, ich werde helfen.  — затараторила немка в ответ и полезла к себе в ранец, висящей у неё сбоку на ремне.

Плнашет с картами мы с неё сняли, а про небольшой ранец где у летчицы был " НЗ", забыли. Марина было дернулась пистолетом на движение немки к своему ранцу, боясь что там у неё спрятанно оружие. Но та, лишь достала от туда коробку с красным крестом. Где были бинты, вата, ножницы, нашатырный спирт и антисептик. Это была аптечка немецкой лётчицы, входящей в состав её " НЗ". Ханна взяла из неё ножницы бинт и антисептик. Быстрым движением немка разрезала ножнями рукав спортивного костюма на Свете. И обработав рану антисептиком, умело перевязала бинтом ей руку.

Gut, guter Freund, essen, lecker. — затараторила немка, доставая из ранца свой сухой паек и ложа на траву, банку уже знакомой нам тушенки.

Рыбные консервы, сыр в тюбиках, консервированую колбасу, овощные консервы, печенье, сало и большую синию банку с надписью " Seenotpackung". В ней была " Шо-ко- кола". Обычный шоколад для летчиков без наркотиков. Но с повышенным содержанием тонизирующих веществ. И в дополнение к всему немка вытряхнула из ранца фляжку. В зелёном матерчатом чехле, с приделанной сверху квадратной кружкой.

— Cognac, gut, gut. — скороговоркой заговорила Ханна, открывая фляжку и наливая в неё немного коричневой пахучей жидкости. Протягивая её Марине как командирше.

— Probier es zuerst selbst aus... (Попробуй сама сначала).  — сказала по немецки лётчице Марина, опасаясь быть отравленной.

Ханна усмехнулась и выпила коньяк в кружке одним махом. Немка закусила коньяк, кусочком печенья с колбасой. И в наглую полезла ко мне в куртку в боковой карман, за сигаретами. У Марины и Светы, глаза на лоб полезли от такой наглости, со стороны немецкой лётчицы нашего врага. Чьи земляки сейчас хотят нас убить.

— Да все нормально девчонки. Ханна своя в доску и её не стоит бояться. — успокоил я женщин, которые удивились моему панибратству с немецкой летчицей.

К тому же, убежденной нацисткой. Ведь у Ханны были " корочки" подтверждающие что она член нацисткой партии с 1939 года.

— Oh nein, nein, russisches Schweian...

(О, нет, нет, русская свинья.....). — захохатала гауптманша, когда я попытался её поцеловать в губы.

Ханна шутливо отталкивала меня от себя. А Марина и Света, после выпитого коньяка. Ели тушенку из банки, намазывая её моим окопным ножом на печенье. И смотрели на немку нет так враждебно как вначале.

— Больно Света? — спросил я у своей невесты подсев к ней, оставив Марину с Ханной наедине.

Моя мать, что-то спрашивала у лётчицы по немецки, а та ей отвечала. В этот момент у нас была передышка. Немцы залегли в траве за березками и не наступали. Изредко обстреливая из лёгких минометов наши позиции, но по большей части лупили по старой берёзе. Под которой раньше сидела связанная лётчица.

— Да не очень болит, я же под " кайфом". Боль слабо чувствуется. А ты смотрю с ней уже целуешся с этой шлюхой немецкой?  — сказала мне Света, но без ревности.

— Да, я трахнуть её хочу и всё, но без взаимности. — соврал я Свете, и тут к нам в овражек под поваленой березой, приползли Михалыч с Оксаной.

Его жена была ранена и тоже в руку, но не в плечо как Света, а в кисть.

— Ни фига вы тут банкуете, а нам там реально хана пришла! — сказал Толик, увидев у нас накрытую " поляну" с закуской и выпивкой.

Ханна посмотрев на окровавленную русскую с простреленной рукой. Бросилась к ней перевязывать и обрабатывать рану.

— А она, что за нас теперь? — спросил у моей матери Михалыч, выпивая коньяк из фляжки немецкой лётчицы и закусывая его рыбными консервами.

— Говорит, что она не хочет больше за Гитлера воевать. А с " Брандергбург 800" у неё свои счеты. Отморозки из этого подразделения её подругу лётчицу изнасиловали. Но они " неприкасаемые", подчиняются только шефу " Абвера" Канарису. Командование " Люфтваффе " против них бессильно. Вот и хочет наша Ханна, отомстить этим подонкам за честь своей подруги. Пока возможность есть. — ответила Михалычу юная, рыжая, но совершенно " безбашенная" командирша.

Марина у нас на глазах вернула немке её табельное оружие. Пистолет " Вальтер ППК" и " Шмайссер" с откидным десантным прикладом. И ещё поблагодарила лётчицу за оказанную ей помощь нашим раненым девушкам. В знак признательности как командир, дала ей награду. Пачку " Мальборо" и две " панцершоколадки" из рюкзака Оксаны.

— Oh, gut, gut ist Pfannkuchenschokolade! ". ( О, хорошо, хорошо, " панцершоколад..."). — затараторила Ханна, увидев шоколадки с " первитином."

И тут же слупила у нас на глазах одну шоколадку. А вот от чистого " первинтина" в таблетках, молодая гауптман отказалась. Заявив Марине, что это плохо. И, что многие солдаты и офицеры в части где она служит, стали наркоманами принимая " первинтин".

— Ешь, ешь шоколад Ксюша, кормил свою жену Михалыч, обычным шоколадом из пайка немецкой лётчицы. Оксана потеряла много крови и ей нужно было подкрепиться.

— А знаете, нам нужно отходить обратно к блиндажу пока не стемнело. В него нам нужно попасть засветло. И в блиндаже должен быть вход не только в прошлое, но и в будущее, в наше время.  — сказал я всему отряду, за все щеки уплетающему немецкий сух пай.

И пьющий французский коньяк из фляжки лётчицы. Только одна Ханна не принимала участие в трапезе. По её словам, она хорошо позавтракала на аэродроме в офицерской столовой перед вылетом и была не голодна. Девушка лежала на позиции со "шмайссером" в руках и следила за обидчиками своей подруги. В надежде отомстить за неё.

— А, я когда сюда мы шли, зарубки топором на деревьях оставлял. Как чувствовал, что нам опять по ним идти придётся.   — сказал Михалыч, наливая в кружку ещё коньяка из фляги.

В новом теле и помолодев, бывший алкоголик, опять стал выпивать. Да и как ту не выпить, когда тебе на голову мины падают?

— Akhtnug, Akhtung, S-87... ( Ахтнуг, Ахтунг, Ю-87....).  — заорала Ханна, показывая пальцем на небо.

А там на нас летел чёрный самолёт с желтыми крестами, с раскоряченными шасси. 

— Они, что на подмогу " Юнкерс " вызвали? — удивился Михалыч, так и застыв с кружкой коньяка в руке.

И тут же " лаптежник" пронёсся над нами бросая бомбы. Взрыв авиационных бомб был в десять раз сильнее чем взрыв от минометных мин. У меня зазвенело в ушах и стало не чем дышать от запаха тротила. " Юнкерс " не попал по нам и сбросил свои бомбы рядом в лесу. Но самолёт пошёл на второй заход над лесом. И в следующий раз он обязательно попадёт. А уйти, или убежать мы не могли. Ведь у нас было двое раненых, которых нужно было вести, так как они потеряли много крови. 

— Ну сука, сейчас ты у меня получишь.— закричала моя мать, бесстрашно вставая во весь рост с пулемётом в руках.

Простая русская женщина, мама двоих детей. Подняла с земли тяжёлый ручной пулемёт весом почти в двенадцать килограмм. И выпустила очередь в летящий на неё пикирующий бомбардировщик. К нашему удивлению, Марина его подбила. Срезала пулеметной очередью из " Мг -42", крыло " юнкерса" как бритвой. Самолёт завертелся в воздухе потеряв управление. И рухнул в лесу, пролетев у нас над головами обьятый пламенем.

Раздался мощный взрыв от детонирующих на борту упавшего " Юнкерса" бомб. И тут же по нам заработали автоматы и винтовки наступающих от реки фашистов. Марина к этому времени успела залечь. И сейчас " поливала" огнём из пулемёта перебегающих от дерева к дереву немцев. Рядом с ней лежала Ханна и строчила из " шмайссера " по отморозкам из " Бранденбург 800", мстя за честь своей подруги. Я держал пулеметную ленту в руках, что бы наш спаситель " Мг-42" не заклинило. Света и Оксана были ранены и участие в бое не принимали. Девушки лёжа на земле, здоровыми руками, снаряжали магазины " шмайссеров" патронами и отдавали их нам. Михалыч за берёзой, отсреливал из карабина гитлеровцев, которые были все ближе и ближе.

— Отходите, а я вас прикрою. — прокричала нам Марина в грохоте боя.

— Это приказ сынок, идите я их задержу. Все равно вам без меня не отойти. Я задержу их пулемётом, а потом вас догоню.  — сказала мне мать, а в её глазах были слёзы.

Она не хотела умирать, но спасала своего ребёнка и его товарищей, ценой своей жизни.