Кара

Позже тем же вечером мы с мужем сидели на диване и вместе смотрели телевизор. «Смотрели телевизор» — это вообще-то расплывчатый термин. Точнее, мы сидели на диване с включенным телевизором. Я играла в игру на своем телефоне, а он был в своем ноутбуке.

Я вспомнила выражение лица мистера Уорти, когда я раздавила его крошечные яйца в своих руках. Образно говоря, конечно. Физически к его яйцам я больше никогда не прикоснусь.

Я чувствовала себя Оливией Поуп из «Скандала». Умной. Мощной. Смертоносной. Не смейте со мной шутить!

Внезапно в моих чреслах что-то зашевелилось. Шевеление, которого в последнее время я почти не ощущала. Как и покалывания в верхней части бедер.

Проще говоря, я была возбуждена.

Я посмотрела через диван на мужа. Он был в очках ботаника и пристально смотрел на экран перед собой. На его белой футболке было красное пятно на груди над надписью «Найк», которое, вероятно, осталось от соуса от спагетти, что мы ели раньше. На его лице была угнездилась небритость, словно неряшливое птичье гнездо. Определенно не та картина, что стимулирует сексуальное возбуждение. Тем не менее, он был моим мужем, а я была так возбуждена, что не нуждалась в прелюдии. У него было ИМЕННО ТО, что мне нужно.

— Том, нам пора готовиться ко сну, — замурлыкала я так сексуально, как только могла, нежно поглаживая его предплечье. Ладно, может быть, это и не было так сексуально, как у проститутки по телефону, но определенно было пронизано любовными намерениями. Может быть, это было немного завуалировано, но любой мужчина, обративший внимание, уловил бы скрытый смысл. Мой муж даже не вздрогнул. Даже не поднял глаз от экрана компьютера.

— Том, ты меня слышишь?

Он коротко взглянул на меня, давая понять, что на этот раз услышал. Потом снова посмотрел в свой чертов ноутбук.

— Да, милая. Ты сказала, что идешь спать. Я постараюсь вести себя тихо, когда поднимусь наверх, чтобы не разбудить тебя.

Как он мог быть таким тупым?

— Том...

Тут он оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня более пристально. На его лице что-то отразилось, словно зажглась лампочка. Я сидела, готовая к тому, что меня схватят и отнесут наверх, чтобы изнасиловать.

— Извини, милая. Спокойной ночи, — сказал он, наклонившись и быстро чмокнув меня в губы. Потом вернулся к этому чертову ноутбуку.

Я сидела, кипя от тихого гнева. Я имею в виду, вот она я, здесь, практически бросаюсь на него, а он просто сидит в своем ноутбуке? Что еще я должна сделать? Сесть ему на лицо? Даже тогда он, вероятно, попросит меня отодвинуться в сторону, чтобы лучше видеть.

Раздраженная, я оставила его на диване и потопала наверх. Он едва заметил мой уход. Я бросилась на кровать и натянула на голову одеяло. Мой кипящий гнев становился все горячее и горячее, пока я лежала там с мокрой киской и болью в бедрах. Сон придет не скоро. Мне даже спать не хотелось, черт возьми!

Часа через два в постель забрался муж. Да, я еще не спала! Я почувствовала движение кровати, когда он навалился на нее всем своим весом. Несколько минут он возился, пытаясь устроиться поудобнее. Потом я почувствовала, как его рука скользнула по моей талии, пока он не обнял меня. Затем его руки нашли мои груди и начали мягко массировать их.

— Эй, Кара. Давай сделаем это.

О, теперь уже он возбужден! Неужели он только что это сказал? Давай сделаем это. И это должно меня завести? Никакой романтики, никакого хитрого подката. Он даже не побрился, черт возьми. Он просто забирается в постель и говорит: «Давай сделаем это».

Я схватила его руку, сняла ее со своих сисек и положила ему на ногу.

— Том, я устала. Мне утром вставать.

Он раздраженно выдохнул и перевернулся на спину. Я чувствовала его разочарование. Отчасти причина, по которой я могла это почувствовать, заключалась в том, что я тоже его чувствовала.

Почему я отказала ему, когда еще пару часов назад жаждала, чтобы меня трахнули? Думаю, я наказывала его за то, что он не прыгнул на меня раньше. Было ли это несправедливо? Может быть. Ладно, точно было! Но я же посылала сигналы раньше, а он просто не обращал внимания.

Я хотела, чтобы меня изнасиловали раньше. Но он достаточно долго не мог оторваться от своей «работы», чтобы заметить это. Нам редко выпадали такие моменты. Когда мы, наконец, получаем момент действительного моего возбуждена, когда я хочу трахнуть его до беспамятства, он тупит. Потом поднимается наверх, ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА, и говорит: давай сделаем это. А давай не будем.

Мы оба лежали в постели в неудовлетворенном молчании, пока сон, наконец, не овладел нами.

Том

Месяц спустя

Я поерзал в неудобном кресле и нервно поправил галстук. Мои подмышки, казалось, практически слиплись от пота. Влажные бусинки усеяли мой лоб. Неужели здесь становится все жарче? Часы на стене отсчитывали секунды, а тишина, окружавшая их, казалось, усиливала звук.

Щелк. Щелк. Щелк.

— Мистер Винчестер. Нам очень жаль, что вам пришлось подождать. Мистер Дэнверс — на селекторном совещании, которое затянулось чуть дольше, чем ожидалось. Сейчас он уже должен был все закончить. Могу я вам что-нибудь предложить, пока вы ждете? Может быть, воды или кофе? У нас также есть немного содовой, если хотите?

— Нет, мне ничего не надо. Огромное спасибо.

Привлекательная секретарша улыбнулась, кивнула в знак согласия и вернулась к своему столу. Через несколько мгновений, заняв свое место за ним, она начала стучать по клавиатуре, как будто меня там не было.

Щелк. Щелк. Щелк, — продолжали отсчитывать секунды часы на стене.

Наконец, спустя еще десять мучительно долгих минут, меня приветствовал человек, как я полагал — мистер Дэнверс. Он протянул руку, когда я встал и крепко пожал ее.

— Мистер Винчестер. Простите, что заставил вас ждать.

— Все в порядке, мистер Дэнверс. Трудно поверить, что я ждал сорок пять минут. На самом деле мне показалось, что прошло не так уж много времени, — солгал я сквозь зубы. Я бы сказал ему, что он похож на Тома Круза, если бы это помогло мне получить работу.

В течение следующего часа он задавал один вопрос за другим. По большей части, у меня были довольно хорошие ответы на них. Я старался подчеркнуть свой опыт и достижения на предыдущей работе. Он казался искренне впечатлен. Впрочем, как и во всех остальных местах, где у меня брали интервью. Они все кажутся впечатлены, пока не отправляют это электронное письмо, где говорится, что они решили взять другого кандидата.

Я ехал домой с надеждой и сомнением. Должен признать, что то, что раз за разом меня не брали на работу, начинало влиять на мою самооценку. Я так долго работал на своей последней работе, что знал ее вдоль и поперек. Подчиненные уважали мое руководство. Люди, стоявшие надо мной, доверяли моей трудовой этике. Сколько себя помню, я был золотым мальчиком и «мистером сделай это».

Теперь, когда пришлось начинать строить свою репутацию заново, это было душераздирающе. Но для этого мне нужно было сначала найти работу. Кто-то должен быть готов рискнуть.

По дороге домой я размышлял о том, как развивается мой брак. С того дня как Дин сообщил мне о нашем с Карой разобщении, я начал предпринимать шаги, чтобы улучшить наше положение. Я очень старался говорить с ней с любовью и добротой, вместо того чтобы набрасываться на нее. Я спрашивал, как прошел ее день, и искренне пытался выслушивать. Я даже начал соблазнять ее на какое-то «взрослое время». Но все больше расстраивался из-за ее ответов. Они были безразличными и, в лучшем случае, лишенными искры.

Я терял ее. Я понял это по выражению ее глаз, когда она вернулась с работы. Они были пассивны. Чтобы заметить мое присутствие, им приходилось достаточно долго смотреть на меня,. Не было никаких долгих взглядов любви и признательности. Просто... пустота.

Мои размышления прервал звонок мобильного. На экране был номер, смутно, но не слишком, знакомый.

— Привет. Здесь Том.

— Гм, здравствуйте, мистер Винчестер. Это Пэтти, секретарша из того места, где у вас только что брали интервью. Да. Ну, мистер Дэнверс просил меня позвонить вам, пока вы не отъехали слишком далеко. Вы произвели на него большое впечатление, и он хотел бы сразу же предложить вам работу. Может быть, вы все-таки вернетесь в офис?

***

Последние полтора часа были чем-то из разряда мечты. Ладно, может быть, мои мечты были скромными. Найти работу. Оплатить счета. Заняться любовью с женой. Но после путешествия по моей частной дороге полуночной тьмы в течение года было приятно видеть солнечный свет, выглядывающий из-за горизонта.

Моя новая работа (черт возьми, приятно это говорить) оплачивалась не так хорошо, как предыдущая. Там меня несколько раз повышали, так что, зарплата была слегка завышенной. Моя ошибка заключалась в том, что я ожидал, что найду работу, за которую будут платить почти столько же, сколько и там.

Поэтому теперь я слегка скорректировал свой поиск и перестал отбрасывать вакансии, которые не соответствовали моим «стандартам». Это открыло мой мир. Зацепки становились все более многообещающими. Все это привело к сегодняшней победе.

Сидя в машине, я почувствовал, как с меня свалилась огромная тяжесть. Забавно, как все может измениться за один день. Вчера утром я сидел дома и ел кашу в одних трусах, в то время как моя жена одевалась на работу. Сегодня я был чисто выбрит, в костюме и галстуке и ВЗЯТ НА ПОЛНУЮ СТАВКУ!

По дороге домой я выудил из кармана телефон и пролистал список контактов. Проходя мимо имени Кары, я почувствовал легкий позыв позвонить ей. Однако быстро отбросил его. Она была на работе. Кроме того, в данный момент мне совсем не хотелось с ней разговаривать. С тем же успехом я мог бы рассказать ей об этом позже, когда она вернется домой. Поэтому я позвонил маме.

— Алло, Том! Итак, ты ее получил? — Ее голос ворвался через мой наушник после второго гудка. Он был полон ожидания и волнения.

— Собственно говоря, да, мама...

— ААААА! Да! Я так и знала! Вчера вечером я за тебя молилась, и Господь сказал мне, что это будет той самой работой!

Я усмехнулся про себя. Послушать маму, так в процессе поиска работы участвует Святая Троица. Она знала, что я не верю в эту церковную чепуху, но все равно настаивала на том, чтобы включать ее в каждый разговор. Что ж, если ей приятно верить, что эту работу мне дал человек сверху, прекрасно. Я подавил желание напомнить ей, что она молилась за меня перед каждым собеседованием. Господь говорил ей относительно КАЖДОЙ работы, что она будет той самой. Фактически целый год. Тот же Бог, который «дал» мне эту работу, провалил все остальные, на которые я претендовал.

Но я отвлекся. Я был слишком счастлив, чтобы спорить с ней о семантике. Факт остается фактом: наконец-то у меня появилась работа.

— Так что же сказала Кара? Держу пари, она — на седьмом небе!

— Ммм, Каре я еще не говорил. Я, наверное, расскажу ей позже, вечером, когда она вернется домой.

На другом конце провода повисла легкая пауза. Я почти думал, что звонок разорвался, пока не услышал, как она заговорила снова.

— Значит, ты не сказал ей, что получил эту работу? Ну, тебе, наверное, не стоит ждать до вечера, чтобы сказать. Она будет гадать, получил ты ее или нет. Она должна понимать, что твое собеседование уже закончилось.

По правде говоря, я не говорил ей об интервью. Мне позвонили только вчера днем и сказали, чтобы я пришел сегодня. Позже в тот вечер это просто не обсуждалось. Я не чувствовал себя вынужденным вмешиваться, потому что не хотел объяснять ей, почему мне отказали в ОЧЕРЕДНОЙ работе. Разочарование в ее глазах после тех неудачных интервью заставило меня не решиться рассказать ей об этом.

— Эй, мам! Сейчас мне нужно ехать. Я люблю тебя и поговорю с тобой позже! — сказал я, игнорируя ее последнее заявление. К счастью для меня, маму легко отвлечь, сменив тему разговора.

— Пока, Том! Я тоже тебя люблю! Поцелуй за меня Сэма!

С этими словами она повесила трубку. Остаток пути домой я ехал немного взволнованный. Во-первых, я понял, что в моих отношениях с женой что-то не так, поскольку у меня даже не оказалось желания рассказать ей о своем сегодняшнем интервью. Во-вторых, я НЕНАВИДЕЛ, когда мама оставляла Дина в стороне. «Поцелуй за меня Сэма» вместо «поцелуй за меня мальчиков» и впрямь раздражало меня. Да, я понимаю, Сэм был ее биологическим внуком. Но Дин был таким же моим сыном, как и Сэм. Следовательно, Дин опосредовано тоже был ее внуком. Мы уже много раз говорили об этом, но она все продолжала. Неужели так трудно признать его?

Так как этот вопрос уже возник, я решил позвонить Каре и рассказать о сегодняшнем дне. Если она ответит, я все ей расскажу. Если нет, то просто подожду до вечера. Пусть решит судьба.

Выслушав ее голосовое приветствие, я кивнул и повесил трубку. Позже, сегодня вечером.

Кара

В тот же день

Сидя на собрании и делая заметки, я увидела, как вспыхнул мой сотовый. Слава Богу, что перед встречей я выключила звонок. Быстро взглянув на него, я поняла, что звонит муж. Я отклонила вызов, отправив его на голосовую почту. Еще с минуту я напряженно прислушивалась, не звякнет ли мой телефон, показывая, что он оставил сообщение. Не услышав его, я решила, что это не так уж важно. Я перезвоню ему после окончания встречи или просто подожду, пока не вернусь домой. Или-или. Я снова сосредоточилась на боссе, который все бубнил и бубнил.

Это была не обычная встреча. Нет, эта встреча была со всеми большими шишками компании. Они перемалывали цифры и пытались решить, сколько людей необходимо уволить, чтобы получить желаемую прибыль. За последние два года упали продажи, и они были в панике. Прогнозируемое количество увольнений моего босса, казалось, было слегка за гранью. По крайней мере, для меня. Но я была всего лишь секретаршей, так что, мой голос не учитывался.

Можно подумать, я беспокоюсь о своей работе. По правде говоря, я была, вероятно, самым защищенным человеком в компании. Учитывая тот факт, что мой босс до смерти боялся меня уволить и создать вихрь, из которого вырвется разрушительная информация, я чувствовала себя на своем месте вполне комфортно. После того дня в своем кабинете он почти не разговаривал со мной. Он отдавал мне приказы и все, что имело отношение к работе, но обращался ко мне резко и коротко. Он даже перестал раздувать пламя этих мерзких слухов. На самом деле, он, казалось, изо всех сил старался затушить этот огонь.

Тем не менее, я беспокоилась обо всех остальных людях в других подразделениях компании. Я не понаслышке знала, какое опустошение может причинить семье внезапная потеря работы. То, что им приходится заставлять себя смириться, лишь бы удержаться на плаву. Люди в подобных ситуациях обнаруживали, что делают то, что, как они думали, никогда не сделают. Ужасные, отвратительные вещи.

— Итак, джентльмены, таковы цифры. Это не очень приятно, но иногда нам просто приходится сокращать жир, — сказал мистер Уорти, прерывая длинную презентацию. Вдоль стола прокатился негромкий ропот, пока они что-то обсуждали.

Но во мне что-то вдруг щелкнуло. Я не знаю, что это было, но когда я посмотрела на диаграмму на экране, все встало на свои места. Не знаю, хотела я говорить вслух или нет, но услышала, как мой голос произнес::

— А почему в ночной команде так много людей?

Разговоры в комнате на мгновение прекратились, и все мужчины удивленно посмотрели на меня. Примерно так смотрят на обезьяну, которая вдруг заговорила полными, связными фразами.

— Простите, что вы сказали, юная леди?

Менеджер по маркетингу посмотрел на меня и кивнул головой, чтобы я продолжила. Все остальные просто смотрели на меня, как будто все еще недоумевая, как это обезьяна может говорить. Поскольку я уже сунула туда ногу, то почувствовала, что могу продолжать.

— Гм, я просто удивляюсь, почему в ночной команде так много людей? Похоже, что главная проблема с продажами заключается в том, что в течение дня людей не хватает для получения товара. Я... я просто удивилась, почему некоторые люди из ночной команды не могут переключиться на дневную. Тогда на полках появится больше товаров, и люди станут больше покупать. Вместо того чтобы увольнять людей... мы... вы могли бы просто перебросить их, чтобы увеличить продажи. По крайней мере, так я думаю...

— Мой голос дрогнул, когда я потеряла уверенность в том, что говорю. Взгляды, которые я получала, были не слишком обнадеживающими. Особенно со стороны моего босса. Он выглядел так, словно хотел обхватить своими толстыми пальцами мою шею и сжать.

— Мне очень жаль, мистер Мюллер. Вы должны извинить мою секретаршу. Иногда она позволяет своему языку быть впереди себя, — сказал мистер Уорти менеджеру по маркетингу, скосив на меня глаза. К моему удивлению, менеджер с любопытством посмотрел на меня и улыбнулся.

— Да, мисс... — он сделал паузу, давая понять, что хочет, чтобы я назвала ему свое имя.

— Ммм, Винчестер. Кара Винчестер.

На его лице мелькнуло мимолетное узнавание. Затем он кивнул, как будто мысленно уложил эту информацию в свой сейф.

— Да, конечно, мисс Винчестер. Забавно, что вы так говорите. Я как раз подумал о ТОМ ЖЕ САМОМ. Эти цифры действительно кажутся немного экстремальными. Я подумал, что вместо сокращения персонала мы могли бы найти способ увеличить продажи. В вашем предложении есть интересная концепция.

Презрительные взгляды, окружавшие меня менее пяти минут назад, теперь сменились кивками в знак согласия. Все, кроме моего босса. Он сердито смотрел на меня.

— Джеймс, это ваш секретарь? — спросил мистер Мюллер, поворачиваясь к мистеру Уорти. Мой босс просто кивнул.

— Ну, она определенно впустую растрачивает свои таланты на тебя! — пошутил он. Все за столом рассмеялись. Даже мистер Уорти был вынужден притворно рассмеяться. Вот в чем проблема с влиятельными людьми. Всегда есть кто-то более могущественный. Кто-то, кто шутит, даже если им приходится терпеть.

— Острая проницательность, Кара. Возможно, мне придется украсть вас у этого парня.

Он подмигнул мне, давая понять, что говорит в шутку, но в его голосе прозвучали некие нотки. Я услышала их. Это было похоже на любопытный интерес. Проблема была в том, что Джеймс тоже это услышал. И его это не обрадовало.

После этого собрание на некоторое время прервалось. Было значительно больше поцелуев в задницу и подрачиваний члена, но довольно скоро все рассосались, разойдясь по своим делам. Все, кроме мистера Мюллера. Он слегка задержался.

Я отодвинула его на задний план и начала выполнять собственную работу. Не знаю как долго я просидела над своими задачами, но, подняв глаза, увидела мистера Мюллера, стоящего над моим столом.

— Я могу вам помочь? — спросила я, с любопытством глядя на него.

— Совершенно верно. Вы не голодны? Вам нравится тайская кухня или итальянская?

— А?

— Я просто подумал, куда бы пригласить вас на обед.

В его голосе не было интонации, указывающей на то, что он приглашает меня на обед. И не было ничего, что могло бы прозвучать как приказ. Как будто он констатировал факт, не имеющий никаких оснований для обсуждения.

— Ммм, мистер Мюллер, у меня много работы...

Он покачал головой, как будто это не имело значения.

— Вы сможете закончить после того, как мы вернемся. Итак, тайский или итальянский?

Я на мгновение заколебалась, обдумывая, как подать все подипломатичнее.

— Извините, но мне придется пропустить.

Он выглядел так, словно не понял. Затем мысленно отмахнулся и улыбнулся.

— Послушайте. Я не пытаюсь делать ничего неподобающего, если вы так подумали. Я просто хочу пообедать с вами и немного поэксплуатировать ваши мозги.

— Зачем вам понадобилось эксплуатировать мои мозги? Я — всего лишь обычная старая секретарша. У меня нет никаких знаний о ценностях.

Он рассмеялся и посмотрел на меня понимающим взглядом.

— Во-первых, мы оба знаем, что это неправда. Вы можете быть кем угодно, но «просто старая» не является ни одним из этого. Во-вторых, вам должно быть хотя бы слегка любопытно, почему я ждал ДВА ЧАСА, чтобы привлечь ваше внимание и пригласить вас на обед.

— Я замужем... — сказала я в качестве последнего отчаянного усилия. Не знаю, зачем я это сказала. Я растерялась и снова была шокирована. Почему-то это было первое, что пришло мне в голову.

— К счастью для меня, моя жена все еще позволяет мне есть, когда я голоден. А ваш муж позволяет вам кушать, или держит вас на какой-то безумной диете?

Он игриво улыбнулся мне и усмехнулся, когда мой заикающийся разум шагнул, чтобы не отстать от него. Я имею в виду, что его слова были деловыми и профессиональными, но в его голосе звучала игривая насмешка. Мы словно играли в мысленный теннис. Он подает, я возвращаю, он отбивает, я делаю нырок, чтобы достать.

Кроме того, его глаза не просто смотрели на меня. Они наблюдали за мной. Как будто оценивали меня, используя мою реакцию на его присутствие как способ проверить что-то на исследовании поведения. Это было слегка пугающе. Мне приходилось тщательно обдумывать все, что я делаю и говорю.

— Вам не слишком часто отказывают, не так ли?

Он подошел к вешалке в углу кабинета.

— Конечно, нет. Все любят итальянскую кухню. Это ваше пальто? — спросил он, снимая с вешалки мое пальто. На самом деле этот вопрос не требовал ответа, так как там было единственное женское пальто. Я покачала головой и улыбнулась, вставая из-за стола. Он подал его мне, и я просунула руки в рукава. Когда он распахнул передо мной дверь, я вышла впереди него.

***

— Греческий салат? Это все, что вы собираетесь съесть? Я привожу вас в лучший итальянский ресторан в городе, плачу за обед, и единственное, что вы хотите из меню, — это салат за шесть долларов? Может быть, вы сидите на какой-то безумной диете.

— Почему все чувствуют необходимость критиковать то, что я ем? Я ем салат не из-за какой-то диеты. Вообще-то я люблю салаты. — В моем голосе не было веселья. Я чувствовала себя с мистером Мюллером не в своей тарелке. Мы вели светскую беседу, пока не принесли еду. Я узнала, что он женат, и у него трое детей. Его старший сын недавно был принят в офицерский колледж в Индианаполисе, где изучает логистику для Военно-Морского Флота. Я рассказала ему все о своей семейной жизни. Конечно, опустив свою работу стриптизершей. Но он узнал достаточно о моей жизни.

В общем, с ним было очень легко разговаривать. У него было хорошее, но не чрезмерное чувство юмора. Он был хорошо образован, но не пытался казаться умным, используя претенциозные слова. Кроме того, он, казалось, искренне слушал, когда я говорила.

Однако через некоторое время мне пришлось взять себя в руки. легко было затеряться в безобидной беседе с ним и забыть, что он пригласил меня сюда не просто так.

— Итак, мистер Мюллер...

— Ричард. Я же просил называть меня Ричард, — перебил он. Я кивнула и уступила.

— Ладно... Ричард... как бы прекрасно это ни было, ты пригласил меня сюда не просто так.

Он улыбнулся и вытер рот лежащей перед ним салфеткой. Сделав глоток вина, он посмотрел мне прямо в глаза.

— Да, не просто.

Он позволил этому повиснуть в воздухе, схватив меню десертов и просматривая его. Я снова растерялась, не зная, как поступить. Читать его было почти невозможно.

— Обожаю чизкейк. И, думаю, я немного выпью. А как насчет тебя?

— Мистер Мюллер...

— Ричард, — поправил он, подзывая официанта. Он заказал два чизкейка (один из которых, как я предполагаю, был для меня). Когда официант отошел, он повернулся ко мне.

— Скажи мне, Кара. Тебе нравится работать на Джеймса?

Мне пришлось бороться с желанием сказать что-нибудь импульсивное вроде «Боже, нет!». Глаза Ричарда пристально смотрели на меня, пока я обдумывала тактичный ответ. У меня было такое чувство, что он уже знает ответ на этот вопрос, поэтому я решила сказать правду.

— Мне не нравится работать на Джеймса. Нисколько. Тем не менее, мы с ним пришли к пониманию того, что является... приемлемым.

Он кивнул и сделал еще один глоток вина. Потом бросил мне на колени бомбу, от которой у меня чуть сердце не остановилось.

— Это понимание имеет какое-то отношение к тем слухам, что я слышал?

О, черт! Куда это все идет?

— Слухам?

— Да. Слухам о том, как он обращается с женщинами. Как он заставляет их чувствовать себя обязанными... прислуживать ему. Например, я слышал, что вы уволились и на следующий день вам разрешили вернуться. Требовал ли он от вас чего-нибудь, чтобы передумать?

Я знаю, что мое лицо выдало попытку выглядеть равнодушным. Там не было никакого способа, чтобы скрыть, что-то вроде паники, которая пролетает через вас. Если только вы — не опытный оперативник ЦРУ. Он даже не стал дожидаться моего словесного подтверждения или опровержения.

— Я так и думал.

Мне захотелось выбежать из ресторана и влиться в движение. Внезапно мое безопасное и надежное положение перестало казаться таковым. Я представила себе, как моя семья снова голодает. На этот раз, не будет никакого пути назад.

Ричард, должно быть, заметил эмоции, отразившиеся на моем лице, потому что улыбнулся, показывая, что у него нет дурных намерений.

— Расслабься, Кара. Я не собираюсь пытаться тебя уволить. На самом деле, я надеялся, что ты сможешь мне помочь.

К этому времени вернулся официант с нашими чизкейками. Мое предположение, что один из них был для меня, оказалось верным, когда его поставили передо мной. С легким кивком головы Ричарда официант предоставил нам уединение.

— Зачем вам моя помощь? — спросила я. — Мой голос звучал тихо. Честно говоря, я была до смерти напугана. С Ричардом было так трудно справиться, что я не знала, чего от него ожидать.

— Позволь рассказать тебе одну историю, Кара. Я думаю, что все начнет обретать смысл.

Он рассказал мне историю о жене своего лучшего друга. У ее мужа (лучшего друга Ричарда) обнаружили рак, и он боролся за свою жизнь. Начали накапливаться медицинские счета, не говоря уже о ежедневных счетах за домашнее хозяйство. Ей требовалось срочно найти работу. К счастью, лучший друг ее мужа имел большое влияние на компанию, в которой работал.

Ричард хотел помочь своему лучшему другу и его семье, поэтому замолвил за нее словечко. Он сохранил свою дружбу с ней в тайне и устроил ее в другой отдел компании. Таким образом, его нельзя было обвинить в фаворитизме.

Он нашел ей работу в качестве секретаря, работающего на Джеймса Уорти. Кроме того, он оплатил лечение друга. Она была так благодарна! Она усердно работала в этой компании в течение двух лет. А потом в один прекрасный день неожиданно уволилась. Она никому не объяснила причину этой внезапной перемены.

Это оставалось загадкой, пока примерно шесть с половиной месяцев спустя ей не позвонила молодая женщина, задавая всевозможные вопросы о причине ее ухода. Она не хотела доверяться этой незнакомке, но вскоре поняла, почему эта женщина позвонила ей. Очевидно, у них двоих было что-то общее. Они обе оказались в ситуации, в которой стали уязвимы. Им обеим мистер Уорти предложил сделку, чтобы «исправить» ситуацию. Единственная разница заключалась в том, что одну из них заставляли продолжать «исправлять» ситуацию в течение целого года, прежде чем ей вдруг надоело, и она все бросила.

Она не могла никому рассказать, почему ушла, боясь, что узнает муж. Она не могла больше выносить мысли о том, чтобы причиняет ему боль. Поэтому взвалила эту ношу на свои плечи. В одиночку. Когда эта женщина, которой, как мы все теперь знаем, была я (Кара), позвонила ей, она больше не могла прятаться. И призналась Ричарду.

— Видишь ли, Кара, я хочу, чтобы этого ублюдка разоблачили. Я хочу, чтобы он ушел. Я не могу использовать Джейн (жену друга), потому что она отказывается давать показания. Она не может позволить Джону узнать то, что она сделала. Она боится, что его это убьет.

— Но вы хотите использовать меня? Мой брак так же ценен, как и брак вашей лучшей подруги. Мое разоблачение нанесет такой же урон и моему.

— Верно. Вот почему я не хочу раскрывать вас. Но нам и не надо раскрывать эту правду, чтобы избавиться от него. Я уверен, что у этого скользкого ублюдка есть еще скелеты в шкафу. Это — всего лишь предположение с моей стороны, но я уверен, что быть извращенцем, который использует отчаявшихся женщин, — это наименьший из его скелетов.

— Так почему бы вам не выяснить, что это за скелеты, и не избавиться от него? — спросила я. Это вызвало у него еще одну заговорщицкую улыбку.

— Я бы с удовольствием, Кара. Но у меня нет никакой возможности что-либо о нем узнать. Я не настолько близок, чтобы следить за ним, не вызывая подозрений. Однако, если бы у меня был упорный человек внутри, имеющий зуб на Джеймса, такой как ты, тогда мы могли бы поработать вместе, чтобы избавиться от нашего общего врага.

Внезапно мне стала ясна причина этого обеда.

— Вот почему вы меня ждали. Вы узнали мое имя, как той, кто звонил вашей подруге.

— Бинго!

— Так, что же вам от меня нужно?

— Ну, мой план прост. Тебя не увольняют, и ты не уходишь сама, находишь мне какое-нибудь оружие, чтобы использовать его, и тогда уже я иду охотиться на кролика.

— Охотиться на кролика? Действительно? Ну, мистер Фадд, если я помогу вам, гипотетически, конечно, что я получу взамен?

— Ну, во-первых, ты отомстишь мудаку, который тебя эксплуатировал. Во-вторых, я лично позабочусь о том, чтобы у тебя был лучший начальник. Меньше... склонный использовать тебя таким образом.

— Неужели? Как вы можете гарантировать, что он не будет использовать меня таким образом? Я уже слышала это от мужчин.

— Ну, скажем так, парня, которого я имею в виду, будет заботить только твоя работа. Он никогда, я имею в виду НИКОГДА, не подумает так поступить с женщиной. В своей профессиональной или личной жизни, — сказал он, подмигнув мне. Я не смогла удержаться от лукавой улыбки. Я снова стала Оливией Поуп. Не смейте со мной шутить! Вы об этом пожалеете.

— Я понимаю вашу точку зрения, Ричард. К счастью для вас, вы нашли подходящую девушку.

Мы оба подняли бокалы, чокнулись и выпили. В этот момент между нами возникла связь. Партнерство. Когда я посмотрела ему в глаза, то почувствовала, как в животе у меня что-то сжалось. Что-то первобытное, что тянуло к нему. Я чувствовала себя... живой.

Том

Шесть месяцев спустя

— Итак, Том, расскажите мне. Как вам нравится эта работа?

— Все в порядке, мистер Дэнверс. Все такие милые, и я многому научился. Корректировка системы была небольшая, но в целом я думаю, хорошая.

Мистер Дэнверс кивнул и просмотрел некоторые документы перед собой. Я сел в кресло напротив его стола.

— Хорошо. Хорошо. Я слышал о вас много хорошего. Вы, кажется, довольно быстро учитесь. Ну, что ж, я не буду задерживать вас с кучей тарабарщины. Как вы знаете, это — ваша полугодовая оценка, которая также является концом вашего испытательного срока. Я не думаю, что есть какая-то неопределенность относительно того, прошли вы испытание или нет.

Я решил, что благоразумие — лучшая часть доблести, так как решил смиренно не трубить в свой собственный рог. Правда заключалась в том, что я легко справлялся. Эта работа была так похожа на мою предыдущую, что мне казалось, будто я — снова на ней. Единственная разница заключалась в том, что мне платили гораздо меньше. Чем тогда.

Лучшей частью сегодняшнего совещания было то, что оно означало конец моего испытательного срока, а это означало, что я получаю прибавку. Пока что, работа шла хорошо.

Я пожелал, чтобы моя удача и успех на работе распространились и на мою домашнюю жизнь. Но все было не так. Моя семейная жизнь, а именно мой брак, не улучшилась с появлением моей работы здесь. На самом деле, все, казалось, становилось... хуже?

Не знаю, как описать мой брак. Мы ссорились меньше. На самом деле гораздо меньше. Можно было подумать, что все хорошо, и так оно и было. Но, с другой стороны, все было не так. Ссоры прекратились, но мы были дальше друг от друга, чем когда-либо. И это было странно.

Как бы я ни старался, между нами все оставалось по-прежнему. Мы ели вместе, спали вместе (и я имею в виду, что мы именно спали), и взаимодействовали, но просто существовали друг возле друга. Когда мы находились рядом с мальчиками, то были семьей. Мы смеялись, шутили и искренне любили друг друга. Но когда были наедине, мы были В ОДИНОЧЕСТВЕ. Отдельно друг от друга. В нашем собственном мире.

Я просто не мог пробиться сквозь эту стену. И это меня медленно убивало. Но самое смешное было то, что в нашем доме это развивалось настолько динамично, что начинало казаться нормальным.

Позже тем же вечером я смотрел на Кару, когда она сидела и читала книгу. На ней были мешковатые спортивные штаны и слишком большая футболка. Ее волосы были собраны в конский хвост. Но в этот момент она выглядела как богиня. И я хотел ей поклоняться.

— Эй, секси, что скажешь, если мы с тобой поднимемся наверх и сделаем это?

Она подняла глаза от книги, как будто в раздражении.

— Давай сделаем это? Неужели, Том? Парень, ты точно знаешь, как завести роман с девушкой, — саркастически сказала она. С этими словами она снова уткнулась в книгу.

Разочарование от всего происходящего достигло точки кипения. Я пытался все исправить в своем браке. Я действительно старался. Но, похоже, я был единственным, кто это делал.

— Проклятье, Кара! Что, черт возьми, с тобой не так? Чего ты хочешь от меня? Я пытаюсь добраться до тебя, быть с тобой, а ты продолжаешь отшивать меня. Какого хрена?

Это привлекло ее внимание. Она снова оторвалась от книги, на этот раз не просто с раздражением. Это было что-то среднее между раздражением и злостью. Как будто она вела бессмысленный разговор.

— Том, ты и впрямь думаешь, что стоит сказать мне: «Кара, давай сделаем это», и я упаду в обморок у твоих ног? В самом деле?

— Ну, может быть, если ты скажешь мне, чего хочешь, я смогу сделать это для тебя. Я не умею читать твои мысли.

— Если я честно СКАЖУ тебе, как поднять мне настроение, то в этом не будет никакого смысла. Я — не голосовая машина, которую можно включить, просто произнеся волшебную фразу. Если ты хочешь завести меня, тебе придется приложить некоторые усилия.

— Что за усилия, Кара? Черт, дай мне хоть намек.

Она секунду смотрела на меня, потом отложила книгу и повернулась ко мне. Ее прохладная мягкая рука схватила мою, и я увидел, как на ее лице появилась задумчивая улыбка.

— Том, ты помнишь, как мы впервые занимались любовью? У нас было пятое свидание. Я, ты и Дин провели день в аквапарке. Дин боялся воды, поэтому ты научил его плавать. Ты помнишь это?

Мои мысли вернулись к тому дню. Я действительно помнил его. Я помню, что вид Кары в бикини делал с нижней областью такое, что было бы заметно, если бы вокруг не было бассейна, где можно было посидеть. В тот день нам было так весело. Мне очень понравилось, что Дин открылся мне и позволил научить себя плавать.

Она увидела узнавание на моем лице, когда я вспомнил тот день. Ободренная, она продолжила:

— Когда мы вернулись домой, ты уложила Дина спать. Потом спустился вниз и поставил мой любимый диск.

Я улыбнулся, вспомнив.

— Ага. Ты любишь «Бойз ту Мен».

— Потом ты обнял меня, и мы танцевали в моей гостиной. Ты медленно наклонился и нежно поцеловал меня. Сначала я пыталась вырваться, но ты не позволил. Наконец, я сдалась. Я поняла прямо тогда и там, что в этот вечер мы займемся сексом.

Ее глаза остекленели, когда это воспоминание унесло ее прочь. Здесь ее не было.

— Так, что, ты хочешь, чтобы я поставил «Бойз ту Мен» и танцевал? Черт возьми, Кара, почему ты просто не сказала этого?

Задумчивый взгляд исчез и сменился тем раздраженным, который у нее был несколько минут назад.

— Дело не в компакт-диске, Том! Боже! Дело вот в чем... а, знаешь что? Не бери в голову. Забудь об этом, — с этими словами она встала и пошла наверх. Я сидел на диване в полном замешательстве. Мне хотелось, чтобы жены приходили вместе с инструкцией по эксплуатации. Они делают простые вещи излишне сложными.

Кара

На следующий день

— Итак, ты добилась, чтобы твоего босса уволили?

Я откинулась на спинку стула, смакуя спагетти без мяса. Боже, как я любила этот ресторан! С тех пор как Ричард привел меня сюда несколько месяцев назад, я влюбилась в это место. Я покачала головой, вытирая соус с губ.

— Нет. Пока нет. Мы все еще работаем над этим.

— Ну, я, например, надеюсь, что ты с треском провалишься. Джеймс — один из моих лучших клиентов. Он определенно знает, как сделать женщину мокрой.

— Тьфу, Сандра! Как этот мужчина может делать тебя мокрой?

— Бросив в меня кучу денег, конечно! Ты же знаешь, я люблю мужчин с большими... кошельками. Только в прошлую пятницу он дал мне двести долларов за приватные танцы. Потом заплатил за мои... особые танцы.

Моя лучшая подруга улыбнулась через стол. Иногда я ей завидовала. То, как она умела быть такой отстраненной. Ее ничто не останавливало. Я имею в виду, что здесь она открыто шутила о сексе с отвратительным мужчиной, и не стыдилась этого.

— Боже! Как ты можешь даже шутить о том, чтобы переспать с этим мужчиной?

— Потому что он заплатил мне триста долларов за пятнадцать минут работы. С танцами на коленях и траханьем, в сумме я заработала пятьсот долларов за один час. Это — мой кредит на машину, милая, — сказала Сандра (Старлет), игриво подмигнув мне. Мы вместе посмеялись над этим.

С того дня как она помогла мне за кулисами в клубе, мы с Сандрой (Старлет) быстро подружились. Во многих отношениях я восхищалась ею. Она всегда была крепкой, как гвоздь. Во время моей работы стриптизершей меня постоянно поддевали. Однако ни одна из девушек никогда не связывалась с ней.

Она была поразительно красива, но как-то холодно и отстраненно. Почти как социопатка. Все, кто соприкасался с ней, были шахматными фигурами, которые нужно было двигать.

Но по какой-то причине я проникла в ее ледяное сердце. Она искренне заботилась обо мне. Я не знаю, была ли я настолько жалкой, когда она впервые увидела меня, что она почувствовала необходимость защитить меня, или она увидела во мне какую-то родственную душу. По какой-то причине мы сошлись.

— С тех пор как мы с ним поговорили, он не доверяет мне настолько, чтобы позволить увидеть что-то, что помогло бы его уволить. Это действительно расстраивает, — сказала я, возвращаясь мыслями к своим многочисленным неудачным попыткам выудить зловредную информацию из этого напыщенного мудака.

Сандра, казалось, наслаждалась своим цыпленком «феттучини альфредо». В отличие от меня, у нее не было проблем с мясом. В любом случае, ничего из этого никогда не задерживалось на ее теле. А уж если и да, то все это шло ей в попу и делало еще более популярной среди клиентов.

— Ага. Разочаровывающе. Ты, впрочем, не кажешься такой уж расстроенной из-за этого. В конце концов, это дает тебе повод еще больше пообщаться со своим партнером по преступлению, — сказала она, подозрительно глядя на меня.

— Что? Сандра! Это просто смешно!

— В точку, — сказала она, глядя на меня так, словно не была убеждена. Я бросила на нее обиженный взгляд.

— Я бы никогда не изменила Тому. Я не такая. Ты лучше всех это знаешь, — выражение ее лица смягчилось. Она потянулась через стол и схватила меня за руку.

— Кара, послушай меня. Люди, которые изменяют, обычно не собираются этого делать. Но они делают это. Я говорю это как подруга. Этот Ричард опасен для тебя. Я понимаю, что вы двое объединяете усилия, чтобы избавиться от общего врага, но здесь — нечто большее. Дорогая, поверь мне, когда я это говорю. Он... Опасен.

— Сандра...

— Кара, перестань себя обманывать. Мы уже давно ходим на эти обеды. За последние полгода ты говорила о Ричарде больше чем о Томе. Посмотри правде в глаза, малышка. Ты влюблена. Ты должна быть искренней с самой собой.

В этот момент я внимательно посмотрела на себя. Глаза Сандры смотрели на меня так, словно я не могла не понимать того, что она говорит. Да, я была без ума от Ричарда.

— Ладно! И что, если ты права? Возможно, я немного влюблена в него. Но это не значит, что я собираюсь изменять. Я люблю своего мужа. Я — не изменщица.

Она покачала головой, еще до того как я закончила говорить.

— Ты забыла об «инциденте»? — спросила она, используя воздушные кавычки, говоря об инциденте. Я чуть не бросила в нее нож.

— Мы же договорились, что не будем об этом вспоминать. НИКОГДА! — сказала я сквозь стиснутые зубы. Она подняла руки в знак капитуляции и отступила.

— Ладно. Но, кроме этого, ты примерно два раза в неделю тайно обедаешь с мужчиной, который тебя чрезвычайно привлекает. Ты не говорила мужу об этих обедах, да и не собираешься. Ты обсуждаешь с ним то, о чем не говоришь мужу. Не хочу тебя огорчать, Кара, но ты определенно производишь впечатление женщины, которая изменяет.

Я мысленно надулась на мгновение, стряхивая руку Сандры со своей. В течение некоторого времени мы ели в тишине, каждая погрузившись в свои мысли.

Я никогда не изменю Тому. Как она могла даже подумать такое?

Молчание нарушила Сандра.

— Кара, мне очень жаль. Ладно? Я... я просто не хочу, чтобы ты пострадала.

Я пристально посмотрела на нее, потом смягчилась. Она просто пыталась быть подругой. На ее месте я, вероятно, сделала бы то же самое.

— Я поняла, Сандра. Хорошо. Я поняла. Но что же мне делать? Между нами ничего нет. Нет причин прекращать встречаться с Ричардом. По крайней мере, пока мы не избавимся от этого мудака.

По лицу Сандры пробежала тревога.

— Будь осторожна, Кара. Ты и я обе знаем, что это за мужчины там, снаружи. Тебе повезло, и ты нашла того, кому оказалось плевать на твое прошлое. Он принял твоего сына как родного, и не стал долго раздумывать. Такие мужчины появляются не каждый день. Не губи все, лишь потому, что хочешь поиграть с огнем.

Я фыркнула со смехом, и, защищаясь, набросилась на нее.

— А что случилось с тем, что «мужчины — это просто ходячие кошельки»? Разве это не твой девиз?

Теперь была ее очередь выглядеть обиженной. Я тут же пожалела, что напала на нее таким образом.

— Кара, ты же знаешь, ЧТО ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЕ. Судя по тому, что ты мне рассказываешь о Томе, он сильно отличается от тех придурков, что приходят в Салон. Обращаться с ними как с кошельками — это нормально. Обращаться с Томом как с кошельком — мелко и жестоко.

Ее слова сильно задели меня. Это то, что я, как ей кажется, делаю? Неужели я похожа на такую женщину?

— Я люблю Тома. Я с ним не из-за денег.

Сандра снова схватила меня за руку и вздохнула.

— Я знаю, что ты любишь, милая. Ты не такая как я. Ты не можешь играть в эту игру и выйти невредимой. Вот почему я пытаюсь предупредить тебя, чтобы ты было осторожной. Потеря Тома убьет тебя. Ты этого не переживешь.

Я сжала ее руку, давая понять, что услышала. Я имею в виду, что действительно услышала ее. Я мысленно закрыла глаза при мысли о потере Тома. Несмотря на наши текущие проблемы, он был моим миром. Без него...

Я не могу его потерять. Я его НЕ ПОТЕРЯЮ.

Возможно, Сандра права. Возможно, Ричард был отвлекающим маневром, который в дальнейшем мог оказаться неприятным. Я сделала мысленную пометку проследить за собой, находясь рядом с ним.