...............................................

Но он жил, еле-еле. Его доставили вертолетом в ту же больницу, где находился Джошуа.

Гвен услышала вертолет, она уже привыкла к нему. Она взглянула на часы: Харди опаздывал и не звонил. Она спустилась в главный вестибюль, чтобы встретить его.

Проходя мимо их поста, она слышала болтовню медсестер.

— Я слышала, они не верят, что он выживет, он потерял слишком много крови. Сказали, что в него стреляли раз десять.

— Если кто и может это сделать, так только он. Это самый крутой человек, которого я когда-либо видела. Кто-то должен рассказать это, его бывшей жене. Она теперь всегда здесь, чтобы повидать его дедушку, этого ворчливого старика из 412-й.

Время замедлилось, когда она снова вернулась к посту. Увидев ее, одна из медсестер зажала себе рот ладонью. Гвен развернулась и побежала в отделение неотложной помощи.

Они слышали, как она кричала, когда бежала по коридорам. Она добралась туда, как раз в тот момент, когда его вкатили. Несмотря на все их усилия, из-под бинтов сочилась кровь.

Она сбила с ног двух фельдшеров и санитара, отчаянно пытаясь добраться до каталки. Он был без сознания, неподвижен, даже его светлые волосы казались вялыми. На одну короткую секунду она подумала, что он уже мертв, но его рука дернулась, как будто он потянулся за чем-то.

Она тут же вцепилась в него, отказываясь отпускать. Он пытался что-то сказать. Руки ему не связали, и он уцепился за аппарат искусственной вентиляции легких.

Его глаза были открыты, но он ничего не видел.

На губах пена крови, одна пуля пробила легкое.

— Скажи Гвен... скажи...

Он впал в забытье.

Гвен помнила, как кричала что любит его, снова и снова, пока крики не стали бессвязными. Она почувствовала укол и рухнула.

Она пришла в сознание привязанная к кровати. Хильди, Дейзи, Мелисса и бесчисленные родственники, толпились вокруг палаты и коридорах.

— ГДЕ ХАРДИ? - закричала она, пытаясь освободиться.

Хильди и Дейзи подошли к ней, пытаясь успокоить.

— Успокойся, дитя. Он будет, некоторое время, в операционной.

— Как долго я была без сознания?

— Три часа, им пришлось усыпить тебя, чтобы заняться Харди.

Она попыталась заставить их снять оковы.

— Успокойся, привязанная ты не принесешь себе вреда. Твоя юная дочь напугана до смерти, посмотри на нее. А теперь будь сильной, успокойся, и они тебя отпустят.

— Ты должна пообещать, что не будешь пытаться добраться до Харди, он не будет знать, что ты там, и ты, просто, напрасно будешь терзать себя.

— Сходи к дедушке Харди, он наверняка недоумевает, почему никто из вас не пришел.

Это заняло час, но она снова обрела рассудок.

Те наставления очень помогли ей, когда она пошла к Джошу, извинившись за опоздание, сказав, что Харди вызвали из города по делу, а у Мелиссы чрезвычайная ситуация в школе.

Джошуа видел, что она расстроена.

— Не волнуйся, девочка. Харди скоро вернется, можешь на это рассчитывать. Послушай, я хотел тебе кое-что сказать. Я составил завещание.

— Я не говорил никому из вас, потому что это был сюрприз. Я хочу, чтобы ферма досталась тебе, при условии, что Хильди сможет жить там и ты будешь заботиться о ней, пока она жива. Кроме того, в моем завещании, хотя я и не могу привести его в исполнение, указано, что ты назовёшь своего первого сына Джошуа Харди Уилксом. Ты сделаешь это?

Это вызвало новый поток слез и торжественное обещание, что она сделает все, что в ее силах, чтобы выполнить его просьбу.

...............................................

Харди получил коллапс легкого, потерял почку, одна пуля сломала ему два ребра, другая перерезала тонкий кишечник, и им пришлось укоротить его на четыре дюйма. Они не заметили этого, пока не смыли кровь, но еще одна пуля пробила верхнюю часть его левого бедра.

Несмотря на все эти раны, он выжил.

Он пробыл в коме шесть дней. Гвен, Дейзи, Хильди, Грег (он пришел сразу, как только она позвонила) и даже Рой, по очереди присматривали за ним и Джошуа. Впервые, в ее доме были заняты все спальни. Миссис Хендрикс была на седьмом небе, заботясь обо всех.

На Ронни Уилкса была начата массированная охота, но он, словно сгинул.

Когда Харди, наконец, очнулся и пришел в себя, первое, что он сделал, это попросил Роя присмотреть за Гвен и Джошуа.

Рой усмехнулся, наклонился и прошептал ему на ухо:

— Не беспокойся о Ронни, кузен. Я знаю из достоверных источников, цитируя наших северных коллег, что сегодня он "спит с сомом".

Харди улыбнулся и пожал ему руку.

Когда он периодически приходил в сознание, видел Гвен, которая не отходила от него, разве что, иногда принимала душ и спала. Он завозился, но она только улыбнулась.

— О нет. У меня есть ты, и ты не можешь встать и уйти, и ты не можешь физически вышвырнуть меня. Ты можешь пытаться игнорировать меня, но ты прожил со мной достаточно долго, чтобы знать, что это никогда не сработает.

— Нет, Харди, я собираюсь сделать то, что давно хотела. Узнать, кто ты на самом деле. Без историй, без ерунды, без уверток.

— Ты можешь бороться со мной, если хочешь, но в течении какого-то времени, ты не сможешь никуда уйти, а я никуда не уйду. Если ты попытаешься меня выгнать, я подкуплю медсестер. Будешь устраивать всякую хрень, и я объявлю тебя недееспособным по состоянию здоровья и перевезу в мой дом. Так что, давай.

— Может быть, я услышу столько негатива, что навсегда оставлю тебя в покое, но сильно сомневаюсь.

Он вздохнул, нажал на кнопку, усиливающую обезболивающее, и заснул.

Она была там, когда он проснулся.

..................................................

Прошла неделя. Наконец, он понемногу сдался.

— Спрашивай меня одну вещь в неделю, и я отвечу.

— Ты действительно делал все то, о чем говорили, до того, как пошел в морскую пехоту?

Смех его был долгим и невеселым.

— Если бы я сделал все то, что мне приписывали, мне пришлось бы начинать это с десяти лет.

— Тогда, почему ты приписал себе эти «заслуги»?"

— Я этого не делал. Но я и не отрицал этого. Знаешь ли ты первое правило терроризма?

Она отрицательно покачала головой.

— Убей одного, напугай десять тысяч. Если люди думали, что я плохой, то пусть так оно и будет. Это сработало, действительно плохие парни остались на заднем плане, и копы ничего не смогли доказать, потому, что я никогда этого не делал. Люди боялись меня и оставляли в покое. Пойми меня правильно, я совершал плохие поступки, но никогда не любил причинять боль, так что, иногда даже намек на то, что я могу что-то сделать, приводил людей в чувство.

— Но я видела, как ты дерешься, у тебя это хорошо получается. Где ты этому научился?

— У моего отца был друг, парень с Филиппин, с одного из небольших островов. Какое-то время он сидел с ним в тюрьме. Он был пяти футов ростом и, вероятно, весил сто фунтов, но он был самым страшным человеком, которого я когда-либо видел. Люди в тюрьме держались от него подальше.

— Он был экспертом в Кали и Дюмонге, в их двух стилях боевых искусств. Он проникся ко мне любовью и многому меня научил. Он был одинок, и моя семья была добра к нему. Дед дал ему пожить и поработать на ферме.

— Одно можно сказать об их боевых искусствах: в них не было ничего показного. Каждое движение было рассчитано на то, чтобы убить или вывести из строя, а их работа с оружием и ножом, была настоящим искусством.

— Вот почему, все считали меня таким злобным, из-за моего стиля боя. К счастью, я никого не убил, но сломал несколько рук и ног.

Прошла еще неделя, и он подумал, что его могут выписать.

— Ты действительно избил свою сестру и зятя? И ты убил ее любовника?

— Да, да и нет. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, как я отношусь к обманщикам, а в то время, я был совсем незрелым. На самом деле я ее не бил, но отшлепал.

— Но из ее любовника, я выбил все дерьмо. И единственная причина, по которой я избил своего шурина, была в том, что однажды ночью, он набросился на меня и ударил исподтишка. За это я ему здорово врезал. Ему было стыдно сказать людям, что он набросился на меня сзади, а я все таки избил его, поэтому он сказал моей сестре, что я собираюсь убить его, и они переехали.

— Почему ты никому не сказал правду?

— Помни, правило терроризма. Если люди думают, что я сделаю это со своей семьей, то что я сделаю с ними, совсем незначащими для меня людьми?

— Так что же случилось с ее любовником?

— Он пытался сделать то же, что и мой шурин, только ударил битой и сломал мне руку. Я тогда чуть не убил его и сказал, что в следующий раз, когда увижу его, сделаю это. Он ушел в тот вечер, даже не забрав свою одежду. У него отобрали машину, и он ее бросил. Я взял старую куртку, которую он оставил, и бросил ее где-то за городом, у пруда. Вот как распространился этот слух.

— Разве ты не скучаешь по сестре?

Некоторое время он молчал.

— Да, она была почти всей моей семьей, кроме дедушки, и мы были близки, как только могут быть близки братья и сестры, пережившие большую личную травму. Я слышал, что сейчас у нее трое детей, один в подростковом возрасте.

— Почему ты не попытался помириться с ней?

— Мы расстались довольно грубо. Она позвонила мне после того, как они уехали, хорошенько меня отчитала, сказала, что ей стыдно быть моей сестрой, и еще кое-что довольно грубое. Я решил, что лучше оставить ее в покое.

— Ты знаешь, что все в семье думают, что ты ее изгнал, и она боится возвращаться домой?

Он ощетинился.

— Она может вернуться домой в любое время, когда захочет. Я никогда больше не причиню ей боли. Это все из-за ее придурковатого мужа, который не дает ей приехать.

Эмоциональный разговор утомил его, и тем вечером, они на этом и остановились.

................................................

Джошуа дал Гвен номер его сестры, и она позвонила на следующее утро. Это был эмоциональный разговор, особенно, когда она услышала о состоянии здоровья обоих.

— Не могла бы ты приехать и увидеться с ними? Я могу сказать, что это принесло бы им обоим огромную пользу.

— Я бы с удовольствием, но у меня нет денег на бензин, даже если бы моя старая машина смогла.

— У Вашего мужа есть машина?

Раздался горький смех.

— Я в этом не сомневаюсь. Проблема в том, что я не знаю, где он или она. Он бросил меня почти два года назад. С тех пор, я его не видела.

— Все изменилось с тех пор, как ты в последний раз разговаривала с семьей. У тебя теперь богатые родственники. Завтра к десяти, на Ваше имя в Эшвилле будет арендована машина. Она будет заправлен бензином и готова к поездке. Сможете ли вы проехать так далеко?

— Думаю, да, но денег на дорогу, у меня все равно не будет.

— Дебетовая карта будет лежать на стойке вместе с ключами. На ней будет двадцать пять сотен. Это должно покрыть расходы на еду и бензин, не так ли? Пожалуйста, это будет очень много значить для нас.

— Думаю, что могла бы, но...

— О, и проследите, чтобы все дети приехали. Если и есть что-то, что мы любим, так это больше родни. Увидимся завтра вечером.

Она не знала, куда их деть, ведь ее дом был полон. На помощь пришла тетя Дейзи.

— У меня девять пустых спален. Приятно будет снова услышать в доме детей.

Пегги Уилкс Смит и ее семья, были потрясены, когда они приехали. Они были уверены, что о них никогда не вспомнят.

Гвен и Дейзи взяли их за руки и повели их пообедать, прежде чем поселить. Тринадцатилетняя Пегги-младшая и Мелисса сразу поладили, поэтому они решили, что "маленькая Пег" будет делить с ней спальню.

Грег был поражен, когда увидел ее, она выглядела, как уменьшенная версия Мелиссы.

— Черт побери, эти гены Уилкса, несомненно, делают хорошеньких девочек, жаль только плохих мальчиков.

Маленькая Пег яростно покраснела, но комплимент ей понравился. Она пришла в восторг, когда Мелисса сказала ей, что он ее двоюродный дед.

— Он янки, но не держи на него зла. Он просто супербогат, так что, можешь подлизываться к нему, девочка! А еще он говорит чепуху, вот увидишь, у нас в семье есть несколько симпатичных мужчин, и подожди, пока ты не встретишь своего дядю, и тебе будет жаль, что ты его родственница.

— Мелисса Сью Уилкс! - одновременно воскликнули Грег и Гвен, но было уже слишком поздно, она тащила кузину к себе в спальню и одновременно высовывала язык.

Они улыбнулись друг другу.

— Ты слишком избаловал ее, - сказала Гвен.

— Мать и дочь - яблоки от яблони, - огрызнулся он.

Это правда, Гвен официально удочерила Мелиссу два месяца назад. Это был один из лучших дней в ее жизни. Они с Мелиссой проплакали почти весь день, улыбаясь сквозь слезы.

На следующий день они отправили Пегги одну, без представлений. Она пробыла с Харди два часа, а потом вернулась. Ее глаза покраснели и опухли, но она улыбалась, впервые с тех пор, как приехала.

Гвен вошла и увидела Харди с опущенной головой, выглядевшего измученным. Она нежно обняла его, гладя по волосам. Он взял ее руки и нежно поцеловал - этот жест она хорошо помнила. Это было одно из его самых интимных прикосновений.

— Спасибо за это, милая.

Милая? Впервые почти за три года, он назвал ее МИЛОЙ. Ее собственные слезы потекли, когда она уткнулась носом в его волосы. Он возвращался к ней, она просто знала это.

................................................

Харди вышел из больницы и провел месяц в реабилитационной клинике. Его мышечный тонус почти полностью пропал, и борьба за возвращение к нормальной жизни, была ужасной. Он снова учился жить с болью. Пока он был там, у него было три неожиданных посетителя.

Майор Штайн, раввин Билл и капитан Энн Бернсайд.

Они пожимали друг другу руки, комментируя внешность друг друга.

— Ты дерьмово выглядишь, Харди. Тебе серьезно нужно работать над новыми увлечениями. Если бы ты был кошкой, то уже прожигал бы десятую жизнь.

При этих словах, майор Штайн улыбнулся.

Билл добавил несколько собственных замечаний, тоже в том же духе. Потом они посерьезнели.

— Капитан Бернсайд, оставь нас, пожалуйста. Почему бы тебе не пригласить его спутницу на кофе?

— Да, сэр.

Она повернулась на каблуках и вышла из комнаты.

— Мисс Кэнадей, не будете ли вы так любезны сопровождать меня?

На выходе они остановились у туалета.

Убедившись, что они одни, они обнялись и поцеловались.

— Энн! Я так рада тебя видеть. Почему ты здесь?

— Официально, я новый адъютант майора Штайна. Неофициально, я умирала от желания увидеть тебя. Как ты, малышка?

— У меня все отлично. Я теперь мать, ты знаешь?

— Действительно? Когда это случилось?

— Около года назад. Хочешь посмотреть фотографии?

К этому времени, они уже вошли в кафе и сделали свои заказы. Усевшись, она открыла сумочку и достала фотографию Мелиссы.

Энн посмотрела на привлекательную молодую девушку.

— Ух ты, сколько я упустила? Она великолепна! Сколько лет этой девушке?

— Семнадцать, они так быстро растут, правда?

Гвен хихикнула.

— Падчерица? Ее отец, должно быть, красавчик.

— Нет, моя дочь, приемная. Ее отец умер, когда она была маленькой, и мать бросила ее. Я, вроде как, получила ее в силу обстоятельств, но это отлично сработало.

— Значит, никакого мужчины? Я надеялась, что ты мне позвонишь.

Гвен взяла ее за руки.

— То, что мы с тобой сделали, было особенным, прекрасным, но это был единственный раз в жизни. Я рада, что сделала это, рада, что это было с тобой. Но теперь, в моей жизни появился мужчина, и с каждым днем у нас все серьезнее.

— Кто? Какой он? Он красив, богат, влюблен в тебя?

— Да, да, и я так думаю. Мы оба, только что пережили неудачный брак, поэтому не торопимся.

— А у таинственного человека есть имя?

— Да. Его зовут Харди Уилкс.

Энн поднесла руку ко рту.

— Действительно?

— Да, действительно. Мы еще не сказали друг другу об этом, но, думаю, скоро сделаем это.

— Я так счастлива, расскажи мне подробности.

Она рассказала ей о своей жизни с тех пор, как видела ее в последний раз.

— Ого, ну почему моя жизнь не может быть такой!

— Это было далеко не свечи и тихая музыка. Это было тяжело. Пару раз я почти сдавалась, но не могла отпустить. Я возлагаю большие надежды на будущее.

Их не было больше получаса. Майор нахмурился.

— Извините, сэр. Большая очередь.

— Все в порядке. Мы здесь закончили.

Майор Штайн пожал ему руку.

— Харди, счастливой тебе жизни. Наши сеансы закончились, но если ты почувствуешь необходимость, позвони мне.

— Мисс Кэнадей, у Вас найдется минутка? Мы можем поговорить, пока возвращаемся к машине.

Он был уже на полпути, когда остановился.

— Черт, забыл портфель. Капитан, принесете ли вы его для меня? Хорошо. Дайте нам минут пять, хорошо?

— Да, сэр.

Она знала, что он дает ей повод и время поговорить с Харди.

Она обняла его так крепко, как только могла. Яростно поцеловала его.

— Я так рада тебя видеть, Харди. Я рада, что ты еще жив. Я скучала по тебе.

— Энн, я часто думал о тебе. Хороша ли у тебя жизнь?

Она пожала плечами.

— Ну, ты же знаешь, я замужем за армией. Еще шесть с половиной лет. И тогда, я пойду на охоту. Моя вторая половинка где-то там. Мне просто повезло, у меня было два хороших кандидата, но они уже женаты.

Харди усмехнулся.

— Если они женаты друг на друге, ты должна соблазнить их обоих. Подумай о возможностях.

Она никогда не говорила Харди, что она би, поэтому отшутилась.

— Вряд ли, у них тяжелый случай туннельного зрения. Они могут видеть только своих партнеров. Мое время вышло, мне пора. Если я больше никогда тебя не увижу, желаю получить то счастье, которого ты заслуживаешь. Вспоминай обо мне с любовью, как и я о тебе.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы прочистить глаза.

.................................................

Наконец-то он стал полноценным человеком. Он уступил Гвен и Грегу, чтобы остаться с ними, чтобы легче было попадать на прием к амбулаторному врачу, сказал он себе. Он был не в состоянии вести машину, поэтому, они поочередно возили его. Гвен использовала время, проведенное в машине, чтобы продолжить расспросы.

— Ты действительно увел пару шлюх у Большого Папы?

— Да, но не по той причине, по которой ты думаешь. Я забрал их, чтобы разозлить его и преподать урок. Он влезал в мои дела, пытаясь расшириться. Я хотел, чтобы он знал, каково это, когда кто-то начинает вмешиваться в его жизнь.

— Я как-то помог одной из них, отобрал ее у жестокого клиента. Он бил ее довольно сильно. Большой Папа бил ее, когда клиент жаловался.

— Девушка пронюхала, что он собирается влезть к моим братьям и отнять у них бизнес, пока они сидят в тюрьме. Она очень рисковала, рассказав мне.

— Его план не сработал, и он отправил ее в больницу. Я подумал, что это хорошая идея, и тоже отправил его в больницу. Девушка вышла раньше него, поэтому я забрал ее и его лучшую добытчицу, и доставил обеих туда, где он не мог до них добраться.

— Они были благодарны?

— Та, которую избили, была, вторая не так сильно, ей не нравилось, как я с ними обращался.

— Ты заставил их работать на себя?

— Нет, я запер их в комнатах на четыре недели. Папа подсадил их на наркотики, чтобы контролировать. Это была адская ломка. Я держал их далеко за городом, никто не мог их услышать, поэтому, я просто позволил им кричать. На четвертую неделю, я отвез их к доктору Томасу на медосмотр, у обеих была легкая ВД, и он избавил их от неё.

— Что с ними случилось?

— Я отвез их в Монтгомери, нашел им жилье, дал денег. Сказал им, чтобы они жили хорошо и не совершали тех же ошибок.

— Они послушали тебя?

— Одна так и сделала, та, которую избили. Другая появилась через месяц, а через две недели вернулся к Гомеру. Некоторым людям, ты просто не можешь помочь.

— Та первая появилась через неделю, сказала, что ей одиноко. Она прожила со мной около года, прежде чем встретила мужчину, за которого вышла замуж, и переехала в Мобил. Теперь у них четверо детей. Она сразу рассказала ему, чем занималась, и он сказал, что рад узнать, что не он один не идеален. Она тут же влюбилась.

............................................

В следующий раз, когда они сели в машину, она задала ему вопрос, который беспокоил ее уже много лет.

— Расскажи мне историю о тебе и Кристал Энн.

Он удивил ее.

— Нет.

— Что?

— Я сказал "Нет". Если ты так сильно хочешь это узнать, заставь ее рассказать тебе.

Собрав все свое мужество, она позвонила ей.

— Кристал, это Гвен. Ты не пообедаешь со мной? Это насчет Харди, и он знает, что я собиралась тебе позвонить.

Кристал, казалось, неохотно согласилась.

— Хорошо, но в первый раз, когда ты плохо скажешь о нем, я уйду.

— Дело не в нем, а в вас с ним. Пожалуйста.

— В час, в «Джин», будь там. Не опаздывай, а то я уйду.

«Джин» был когда-то рабочей хлопковой фабрикой (Прим. переводчика Ко́ттон-джин (англ. сotton gin — сокр. от сotton engine — хло́пковая машина) — первая эффективная хлопкоочистительная машина, которую придумал американский изобретатель Илай Уитни в 1793 году). Когда хлопок уступил место синтетическим тканям, она пустовала годами. Она была почти заброшена, когда шеф-повар получил здание почти за бесценок, в рамках проекта оживления центра города. Голые кирпичные стены, неровные деревянные полы, помещение было забито битком.

Гвен пришла на двадцать минут раньше, но все равно, опередила Кристал всего на пять минут.

Не было никакой светской беседы, они заказали и ели молча.

Гвен отодвинула тарелку, слишком нервничая, чтобы есть.

— Спасибо, что пришла.

Кристал не собиралась быть мягкой с ней.

— Я пришла не из-за тебя, а из-за Харди. Я позвонила ему, и он сказал, чтобы я рассказала тебе все, что ты хочешь знать. Что тебе нужно?

— Все. Как вы познакомились, как давно знаете друг друга, все, что ты захочешь мне рассказать.

— Перейдем к делу. Ты хочешь знать, трахалась ли я с ним когда-нибудь?

Гвен смутилась, но утвердительно кивнула головой.

— Короткий ответ? Нет. Никогда, и посмотри на меня, я такая же горячая женщина, как и ты. Почему? Потому что он любит меня.

— Не так, как он когда-то любил тебя. Я стала его младшей сестрой, и я никогда не смогу заставить его передумать.

— Пока ты росла с платиновой ложкой во рту и любящими родителями, я росла в трущобах с матерью-алкоголичкой. Дела шли плохо, но терпимо, пока не появились эти.

Она приподняла груди, заставив мужчину за соседним столиком поперхнуться чаем.

— Внезапно, я стала не просто ребенком - оборванцем, с которым парням приходилось мириться, чтобы забить моей мамаше, я стала молодой плотью. То, что мне было тринадцать, их нисколько не беспокоило, и когда я пожаловалась маме, она сказала, что когда-нибудь, это со мной должно случиться.

— Мой старший брат тогда бегал с Харди, так что, я знала, кто он. Брат держал парней на расстоянии, пока был рядом, но в приступе глупости, решил в одиночку ограбить магазин. Клерк вытащил свой пистолет, и когда дым рассеялся, он получил пулевое отверстие в ноге и гарантировал себе место жительства на следующие шесть лет.

— Один из парней, особенно сильно приставал ко мне каждый раз, когда мама отключалась, и я знала, что однажды, он не остановится только лапанием.

— Я знал, что Харди отнял у Большого Папы нескольких шлюх, поэтому решила, что если мне все равно придется это сделать, то я могу заработать на этом немного денег.

— Я прихорошилась, как могла, и пошла к нему. Он вспомнил меня, немного поговорил о моем брате, а потом спросил, не может ли он чем-нибудь мне помочь.

— Тогда-то я и поразила его своим грандиозным планом, стать его новым источником дохода, пообещав, что сделаю все, что он захочет, если только он будет держать меня в безопасности.

— Я никогда не забуду выражение его лица. Из счастливого и улыбающегося, его взгляд превратился в такой, что вода замерзла бы. Он узнал всю историю обо мне, о моей пьяной маме, о ее похотливых дружках, обо всей моей несчастной жизни.

— Он оставил меня сидеть там, с приказом не двигаться. Он вернулся с какой-то женщиной и велел ей отвезти меня за покупками. Мы должны были купить джинсы, топы, кроссовки, целый новый гардероб. Я спросила даму, когда мы собираемся купить мою одежду шлюхи, и она только улыбнулась.

— Мне удалось выбрать один маленький сарафан и несколько сандалий. Я посмотрела на себя и подумала, что действительно выгляжу взрослой. Она позволила мне надеть их к нему домой.

Она остановилась, чтобы выпить стакан воды и вытереть глаза.

— Когда мы вернулись, он спросил, получила ли я то, что он просил. Она только кивнула.

— Он оглядел меня с ног до головы и спросил, нравится ли мне моя новая одежда. Я ответила, что да, конечно, какая женщина не любит новую одежду?

— Ты новое белье тоже купила? спросил он. Я только утвердительно кивнула.

— Дай мне посмотреть, - сказал он.

— Я была потрясена. До сих пор я не задумывалась о том, что мне придется делать. Я слышала разные истории и знала, что он собирается "порвать меня". Но я была полна решимости и медленно задрала платье вверх, пытаясь показать ему себя, думая, что он будет ласков со мной. На мне были трусики-бикини - первая пара в моей жизни.

— Он позволил мне задрать платье до талии и тогда схватил. Я пристыженно опустила глаза в пол и не заметила его движения.

— Прежде, чем я успела пошевелиться или подумать, он положил меня лицом себе на колени и принялся лупить до полусмерти. Ты же знаешь, какие у него большие руки, и совсем скоро моя маленькая попка загорелась, но он не унимался. Я умоляла, кричала, обещала, что сделаю все, что он захочет, если он просто остановится.

— Он сбросил меня с колен, и я с плачем упала на пол. Он поднял меня, усадил в кресло, посмотрел прямо мне в лицо и сказал, что если он когда-нибудь услышит, что я произнесу такое же глупое дерьмо, как идея, с которой я пришла к нему, снова, тогда то, что только что произошло, будет похоже на поцелуй.

— Потом они с женщиной, имени которой я так и не узнала, посадили меня, с моими новыми вещами, в машину и отвезли к тете Хильди и дедушке Джошуа. Он сменил мою школу, каждую неделю давал им деньги, чтобы содержать меня, и виделся со мной так часто, как только мог. Даже после службы в армии, он каждый месяц отсылал домой половину своего жалованья.

— Я слышала, что он поехал навестить мою мать. Я не знаю, что он ей сказал, но она не стала возражать, что я не вернусь домой. А тот парень, который продолжал меня лапать? Он сломал ему все пальцы на одной руке.

— Тетя Хильди и дедушка, закончили моё воспитание, а когда я закончила школу, Харди оплатил мое обучение. Я решила, что стану помощником юриста и буду работать на него, чтобы быть рядом. Я люблю этого человека всеми фибрами души, но все, что он видит, когда смотрит на меня - это глупую тринадцатилетнюю девчонку.

— Ну вот, теперь ты знаешь. И еще одно: я ненавидела тебя за то, что ты забрала его, и ненавидела еще больше за то, что разбила ему сердце.

— Но я наблюдала за тобой. Ты изменилась, повзрослела, наверное. Он никогда не переставал любить тебя, и я знаю, что вы с ним проводите время вместе. Просто знай, разобьешь ему сердце еще раз, и он не единственный, кто знает, где находятся заброшенные пруды. Спасибо за обед.

Она вышла, не оглядываясь.

...............................................

Четыре дня спустя, они сидели у бассейна. Это было единственное, что она изменила на территории у дома. Место под него, она планировала, когда думала, что будет жить там одна, и велела поставить большой забор для уединения, намереваясь позагорать обнаженной.

Конечно, сразу после того, как она стала «моментальным родителем», ей пришлось ограничить это временем, когда Мелисса была в школе. Мелисса и ее друзья обожали бассейн, и раз или два в неделю и практически каждые выходные, он был полон орущих, смеющихся подростков. Она пускала мальчиков только на выходные и только тогда, когда могла остаться с ними. Там всегда были толпы.

Мелисса и большинство ее подруг, были симпатичными, поэтому она могла понять причины, по которым мальчики были там, но как только одна из подружек Меллисы сказала ей, что мальчики оказывались там, чтобы видеть её так же часто, как и Мелиссу, она перестала носить свое традиционное бикини и купила несколько консервативных купальников. Они по-прежнему пялились на нее, и иногда, её охватывало легкое волнение при виде того эффекта, который она на них производила.

Харди много времени проводил в бассейне, и упражнения с низкой нагрузкой, пошли ему на пользу. По выходным, он старался держаться подальше, несмотря на мольбы Гвен и Мелиссы. Его тело, уже покрытое шрамами, стало еще хуже, появились новые пулевые отверстия и шрамы от операций. Однажды он пошутил с Грегом, что если школы хотят гарантированно запугать детей, то они должны показать его фотографию от шеи и ниже.

Он позволил ей втереть лосьон в его спину, и она медленно двигалась, наслаждаясь прикосновением. Наконец, с него было достаточно, он повернулся и откинулся на спинку шезлонга.

Она наслаждалась моментом, лежа с закрытыми глазами, надеясь, что он наблюдает за ней сквозь темные очки. Когда они оставались наедине, что в последнее время случалось все реже и реже, она надевала свои крошечные костюмы. Сначала она поняла, что ему неловко, и дразнила его, спрашивая, почему он выглядит смущенным.

— Ты видел мое тело бесчисленное количество раз. Почему это, должно беспокоить тебя сейчас?

Он был в темных очках, поэтому она не могла видеть его глаз, но грусть в его голосе была очевидна.

— Потому, что оно больше не моё.

Он встал и шагнул в дом.

Она лежала, потрясенная. Она отступила на некоторое время, не дразня его и одеваясь в консервативные купальники.

Неделю или две спустя, она вышла в одном из своих цельных купальников и заметила, что он выглядит разочарованным. Она полежала несколько минут и, ворча, поднялась.

— В этом костюме, что-то раздражает спину. Не возражаешь, если я переоденусь во что-нибудь другое?

— Это твой дом, и тебе не нужно мое разрешение, чтобы одеваться так, как ты считаешь нужным.

Она улыбнулась, и вернувшись в одном из своих более нескромных бикини, заметила реакцию, которую получила.

— Он все еще хочет меня, - подумала она, втирая лосьон ему в спину, радуясь, что он не видит ее лица и выражение на нем.

Его выздоровление шло хорошо, и она боялась, что в один прекрасный день, он вернется в свой дом. Она, Мелисса и Грег, сговорились сделать его жизнь настолько хорошей, что он никогда не захочет его покинуть. Она почти ревновала его к Мелиссе.

— Не волнуйся, мама. У меня никогда не было отца, так что, позволь мне наслаждаться этим, пока я могу.

Мелисса даже уговорила его стать приглашенным лектором в Плезант Хилл во время недели карьеры.

— Ты не против, мама? Ты там все время, он будет кем-то новым. Знаешь, один парень довольно сильно флиртовал со мной, а потом однажды, просто перестал. Я спросила Синди [ее лучшую подругу в школе], знает ли она, что случилось, и она сказала, что он узнал, что мой отец Харди Уилкс, и это его напугало.

— Прости, дорогая. Он тебе, действительно, нравился?

— Вроде того, но если он не может спокойно воспринимать мою семью, то не стоит и продолжать, не так ли?

Гвен согласилась, иногда беспокоясь, что ее родословная создает ей проблемы. Если не считать того единственного случая, она никогда не поднимала эту тему.

Харди действительно, наслаждался моментом, не возражая, когда Мелисса представила его, как своего отца. Она настояла, чтобы он остался на ланч, и их облепили. Мелисса стала очень популярной, в основном потому, что помнила свои корни и была добра ко всем, зная, что судьба может быть очень непостоянной. Одному или двум детям пришлось бросить школу, потому что, их родители пострадали от экономического кризиса.

Она сказала что-то тете Дейзи о девушке, которая ей очень нравилась, что ей пришлось покинуть школу. Дейзи проверила ее семью, проверила класс девочек, и внезапно, для нее и нескольких других, появилась стипендия. Мелисса знала, что за этим стоит она, но мудро промолчала.

.................................................

В следующий раз, оказавшись с Харди в машине наедине, Гвен спросила его о том, что ее беспокоило.

— Какие у тебя отношения с Бонни?

— Почему бы тебе, не спросить ее?

— Почему ты не хочешь мне рассказать?

— Потому, что так же, как я не обсуждаю тебя ни с кем другим, я не буду обсуждать других женщин, которые важны для меня, так же, как я сделал это с Кристал Энн. Если она захочет, то расскажет, иначе это закрытая тема.

У нее, все еще, была визитка, которую та дала ей на благотворительном вечере. Она позвонила. Сначала Бонни не узнала ее, но когда та упомянула Харди, вспомнила.

— Теперь я тебя вспомнила. Ты, в последнее время, танцевала танго?

Гвен была рада, что не видит, как она покраснела.

— Нет, с той самой ночи. Есть только один человек в мире, с которым я когда-либо буду танцевать, и он больше не заинтересован в танцах со мной.

— Не прибедняйся. Ты не видела его, когда он танцевал с другими, особенно, после вашего свидания. Он НЕ БЫЛ счастлив. Что я могу для тебя сделать?

Гвен пригласила ее на обед, сказав, что Харди сказал, что они могут поговорить.

— Хорошо, на следующей неделе, я должна вернуться домой по делам политики. Встретимся за воскресным обедом с моими родителями, а потом поговорим.

— Спасибо, а где живут твои родители?

Она слышала юмор в её голосе.

— О, я уверена, что ты сможешь это найти. Все знают, где живет шериф.

— Уилл Роб - твой отец?

— Да, я думала, ты знаешь. В двенадцать тридцать, приходи вовремя, мама терпеть не может ждать на обед.

Еда была приятной, а компания - еще более. Там был Джей-Ти, он был дедушкой Бонни. После обеда они отправились в "Флоридскую комнату", так ее называли, когда строили. Теперь их называют террасами.

После небольшой беседы, она спросила, давно ли та знает Харди.

— С тех пор, как мне исполнилось три. Его мама содержала меня, пока мои родители работали. Я выросла вместе с ним и Пегги.

— Тебя когда-нибудь, ну, влекло к нему?

— Когда мне было лет двенадцать, я сильно влюбилась в него. Он был высоким, светловолосым, красивым и обращался со мной, как с принцессой. Я была слишком молода, чтобы понять, что он просто проявляет дружелюбие. Когда ему было шестнадцать, а мне тринадцать, и он начал встречаться, я не раз плакала, пока не засыпала.

— Я ходила за ним по пятам, как щенок. Однажды, это было в июле, ежевика только начала расти, и мы с Пегги собирали ягоды для пирога, пока Харди копал ямы для столбов для нового пастбища, которое огораживал его дед.

— Мы не видели змею, пока она не вцепилась мне в руку. Медноголовка, одна из самых больших, что я когда-либо видела. Ты знаешь, что такое медноголовка? Как бы то ни было, я закричала и отдернула руку, а вместе с ней и змею.

— Я была в панике, а Харди пытался оттащить от меня змею. Он освободил руку и велел Пег посадить меня в "Аллигатор", небольшой внедорожник. Харди тогда было всего пятнадцать, так что, у него не было прав.

— Пеги затащила меня в кузов маленького грузовика. Он помогал, пока не ослабил хватку змеи. Она извернулась и укусила его. Он начал немного паниковать, не мог ясно мыслить, и ему нужны были обе руки, чтобы заставить меня встать, поэтому он засунул змею в рот, сжав ее прямо за головой.

— Он все еще держал её во рту, когда мы с ревом мчались по главной улице города, с помощником шерифа и городским полицейским на хвосте, ревя сиренами. Он загнал этого маленького "Аллигатора" прямо в двери отделения неотложной помощи, выплюнул змею, схватил меня, крича, что меня укусила медноголовка. Пегги кричала, что его тоже укусили, и как только он передал меня медсестре, он упал.

— В отделении местной газеты было полицейское радио, и когда они услышали, что какой-то маньяк едет по главной улице с полицейскими на хвосте, два фотографа выбежали из офиса и сделали снимки. На следующий день, они были напечатаны на первой полосе газеты.

— ЗМЕЯ КУСАЕТ ЧЕЛОВЕКА, А ЧЕЛОВЕК ВЫЖИЛ. ЧЕЛОВЕК КУСАЕТ ЗМЕЮ, ЗМЕЯ УМЕРЛА.

— Похоже, он буквально загрыз змею до смерти. Если ты зайдешь в папин кабинет, то увидишь обрамленную копию первой страницы, а также дубленную шкуру змеи. Он был помощником шерифа, преследовавшим нас, как раз перед тем, как его избрали шерифом.

— Теперь ты знаешь, почему мой отец и дед, так пристально следят за Харди, он спас мне жизнь.

Когда он попал в беду, они воспользовались всеми знакомствами, которые у них были, и скорее всего кучу других, и когда они закончили, то удержали его от тюрьмы.

— Я знаю, что ты видела его татуировку, он сделал ее, чтобы запомнить инцидент и не паниковать в стрессовых ситуациях.

Последовало долгое молчание, прежде чем она снова заговорила.

— Он ушел в морскую пехоту, и я не видела его до прошлого года. Папа сказал мне, когда вы поженились, и все, о чем я могла думать, это то, какая ты счастливая женщина. Я влюбилась, вышла замуж.

— Он был врачом, служил в резерве, и его призвали пять лет назад. Домой он так и не вернулся. Он не должен был находиться в боевой обстановке, но оказался в неподходящем месте в неподходящее время.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. В ночь благотворительного вечера, я спала с ним. Вы, ребята, развелись, и я обнаружила, что все еще испытываю к нему какие-то чувства. Мы провели вместе несколько дней, но я знала, что искры не будет, поэтому мы решили, что секс без обязательств, будет лучше. Но я, все еще люблю его.

— Он все еще любит тебя, и я не думаю, что он когда-нибудь полюбит другую. Перестань валять дурака и верни его. Перестань подталкивать и начинай толкать. Он чуть не умер, и это все из-за тебя, черт побери. Пусть его боль, того стоит!

Она замолчала и обняла ее, на несколько минут. Дорога домой, прошла в глубоком раздумье.

.................................................

Наконец, этот день настал. Она стояла в дверях, наблюдая, как он собирает вещи. У нее был только один вопрос.

— Когда?

— Завтра. Не знаю, как тебя благодарить, но пора перестать навязываться. Тебе нужно жить своей жизнью.

Она уже собиралась начать говорить, когда почувствовала, что отец обнял ее.

— Не сейчас, посмотри на Мелиссу.

Мелисса стояла позади нее и тихо плакала.

Грег потянул Мелиссу обратно в холл, давая Гвен и Харди немного пространства.

— Знаешь, ты мог бы просто остаться.

Он застыл, по-прежнему стоя к ней спиной.

— Нет, я не могу, это было бы слишком тяжело для нас.

— Почему? Ты же знаешь, что я люблю тебя, черт возьми, все в штате Алабама знают, что я люблю тебя. И все в нашей семье, а это, наверное, половина штата, знают, что ты меня любишь.

— Брось, милый, я никогда не перестану пытаться, даже если ты пригрозишь избить меня или уехать. Я буду стоять у тебя за спиной, пока ты не придешь в себя и не поймешь, что никто и ничто, не сможет любить тебя больше, чем я. Подумай об этом.

Она повернулась и вышла из комнаты. Если бы она оказалась лицом к лицу с Харди, то увидела бы слезы.

У Гвен был план, хитрый, коварный, возможно, незаконный, но все же план. Она по-прежнему следила за тем, чтобы он принимал лекарства, поэтому в тот вечер, добавила ему в стакан воды "немного лишнего".

Это была четверть успокоительного, которое он принимал, когда боль иногда была настолько сильной, что он засыпал в начале своего выздоровления. Это было очень мощно.

Она попросила отца сводить Мелиссу в кино и на поздний ужин. Миссис Хендрикс уехала на целый день, и они остались в доме одни.

Она привязала его руки и ноги, к старой кровати с балдахином, какими-то его галстуками. Верный себе, он по-прежнему спал обнаженным. Она зажгла свечи и надела свое самое сексуальное кружевное боди.

Она начала медленно, целуя его нежно, затем более настойчиво. Его тело начало отвечать.

Они крепко целовались, когда он пришел в себя. Он хотел было вскочить, но обнаружил, что его удерживают.

— Какого черта, Гвен? Что ты делаешь?

Решимость в ее глазах, отражалась в свете свечей.

— Я забираю своего мужчину. Я возвращаю тебе любовь, которую ты, до сих пор, испытываешь ко мне. Прежде, чем эта ночь закончится, ты либо полюбишь меня полностью, либо возненавидишь с такой силой, что, наконец, разорвешь наши отношения. Я повзрослела, сейчас не твой ход.

— Кричи, если хочешь, проклинай меня, называй обманщицей, какой я была. Но ты обратишь на меня внимание.

Она подперла его голову подушками. Она быстро встала.

— Как тебе?- она повернулась, показывая ему боди. - Я купила его для тебя, это твой любимый цвет.

Харди это очень нравилось, но он промолчал.

— Ты прав, мне это тоже, не очень нравится. Я просто сниму его.

Она спустила бретельки вниз, обнажив грудь.

— Вот так-то лучше. О, посмотри на мои соски, помнишь, как они твердеют? Теперь они тверды, детка, тверды для тебя.

Она покачала ими над его лицом, так, чтобы он не мог дотянуться.

— Я действительно думаю, что теперь они стали больше, чем раньше, а ты как думаешь? Должно быть, это побочный эффект с возрастом.

Она опустила боди вниз и повернулась, чтобы снять его.

Она посмотрела на него через плечо.

— Все еще думаешь, что у меня самая лучшая задница на планете? Знаешь, что сказала тетя Хильди? Она сказала, что у меня идеальная попка для вынашивания детей, а как ты думаешь? Я так разочарована в тебе, что если бы ты раньше вытащил свою голову из задницы, у нас уже было бы, по крайней мере, двое.

Харди кричал, ругался, приказывал ей отпустить его. Черт бы ее побрал, он не станет умолять. Он уже успокоился, время от времени издавая ворчание и стоны. Тело предавало его, он чувствовал прилив крови.

Она протянула руку и легонько погладила его.

— Похоже, часть тебя готова простить меня? Все, что ты должен сказать, это то, что ты любишь и прощаешь меня, и я вся твоя.

Харди упрямо молчал. Он напрягся с головы до ног, когда она быстро взяла его член в свой рот, яростно посасывая около двадцати секунд, прежде чем остановиться.

— Тебе все еще нечего сказать? Хреново.

Она оседлала его грудь, практически толкая свою киску ему в лицо.

— Помнишь это? Она точно помнит тебя, смотри, видишь, как ты ей нравишься?

Она скользнула пальцем в свои припухшие губы, высвобождая соки и сладкий мускусный запах, который он так хорошо помнил.

— Хочешь поцеловать ее, приветственным поцелуем в ответ? Нет? Тогда все в порядке.

Она добавила еще один палец, двигая им внутрь и наружу, останавливаясь время от времени, чтобы потереть клитор.

— Ммм, было бы намного лучше, если бы этим занимался кто-то другой. Есть добровольцы, ну кто-нибудь? Ну ладно.

Она медленно заскользила вниз по его груди, останавливаясь в пределах досягаемости его пульсирующего члена, медленно втираясь в него.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь, детка?

— Черт бы тебя побрал, ты связала меня, и я почти уверен, что ты накачала меня наркотиками. Это и есть, определение изнасилования.

Она засмеялась так сильно, что чуть не свалилась с него, прежде чем снова, начала нежно тереть соски влажными пальцами, которые она немного посасывала.

— Я должна это сделать, просто ради удовольствия пойти в суд. Могучий Харди Уилкс, «Безжалостный», легенда, защитник девиц в беде, связанный и трахнутый, как маленький сучёнок.

Она помолчала.

— Но я этого не сделаю. Ты будешь просить об этом, и это будет стоить того.

Она наклонилась, свесив соски в пределах досягаемости его губ.

— Чувствуешь этот запах? Это твои любимые духи. Я помню, как тебе нравилось слизывать с меня аромат. Давай, попробуй.

Его язык высунулся прежде, чем он успел подумать, но он быстро засунул его обратно в рот, быстро закрыв его. Она, все еще, терла ими его губы, тихо постанывая. Через минуту она села. Она старалась изо всех сил.

Она встала с кровати и развязала ему руку.

— Вот, теперь ты можешь развязать все остальное. Я старалась, очень старалась. Но теперь, все кончено. Я никогда больше не побеспокою тебя, и если ты предпочитаешь жить в боли и сожалениях, то так тому и быть. Прощай, Харди. Меня не будет рядом утром, когда ты уедешь.

Она направилась к двери, ослепленная слезами, когда услышала его. Это был почти шепот.

— Пожалуйста.

— Что?

— Пожалуйста, вернись. Займись со мной любовью, пожалуйста.

Она бросилась обратно к кровати, жадно целуя его.

Они, казалось, собирались пожрать друг друга, когда она отстранилась.

— Нет.

— ЧТО?

— Нет. Я уже сказала тебе цену этой поездки. Я хочу услышать это сейчас, прямо сейчас, или я уйду.

Несколько секунд тишины, потом шепот.

— Я люблю тебя и всегда буду любить.

— Недостаточно хорошо. Продолжай говорить это до тех пор, пока я не пойму, что ты имеешь в виду. Скажи, что все прощено.

Это было трудно сделать, поскольку много времени, он проводил с языком, соском или клитором, но все же, ему удалось исхитрится несколько раз, в течение следующего часа.

Он не успел развязаться и был слишком занят, чтобы беспокоиться об этом. Когда она, скользнув, насадилась на него так сильно, что он был уверен, что они будут в синяках, они оба закричали. Она неистово трахалась, а он отвечал ей равными толчками.

— Вот так, детка, жестче. Мы займемся любовью позже, а сейчас мне нужно выебать тебя. Задай мне, верни свою женщину!

Она практически кричала в конце, когда их охватил оргазм. Казалось, весь мир рухнул, прямо на середину большой кровати с четырьмя столбиками. Она рухнула ему на грудь, рыдая навзрыд. Она встрепенулась, обхватила его голову руками и пристально посмотрела на него.

— СКАЖИ ЭТО! Скажи, что любишь меня, скажи это, что это правда.

Ему удалось высвободить другую руку, и он держал ее голову, пока она держала его.

— Гвен Мейр Уилкс, я люблю тебя. Я буду кричать об этом в воскресенье в церкви, помещу объявление на всю страницу в газете, буду останавливать случайных незнакомцев на улицах и в течение тридцати минут, утомлять их рассказами о глубине моей любви к тебе. Как насчет роликов по телевизору?

Она рассмеялась, чувствуя себя великолепно, абсолютно счастливой.

— В этом нет необходимости. Просто, говори мне почаще, а семье, время от времени, и мы будем квиты.

Они обнимались, потом снова соединялись в медленной неторопливой любви, их слезы смешивались время от времени, пока они, наконец, не рухнули и не уснули.

Грег и Мелисса вернулись домой, смеясь над фильмом, который только что смотрели. Гвен оставила дверь спальни открытой, слишком измученная, чтобы встать и закрыть ее.

Они оба остановились и уставились на Гвен, лежащую на груди Харди и мирно спящую. Мелисса тихо вошла и накрыла ее одеялом.

— Я думаю, что картина обнаженных родителей девочек - это не то, что должна видеть впечатлительная молодая девушка. Ты так не думаешь, дедушка?

Она улыбалась влажными глазами.

Он крепко прижал ее к себе.

— Я думаю, что самое прекрасное, что может увидеть молодая девушка - это выражение полной любви между ее родителями. Но, кое-какая одежда, не помешала бы.

..................................................

Думаете, это конец?