Когда госпожа Ольга привезла нас в свой дом, меня и маму тут же отправили в женскую часть общежития, а папу - в мужскую.

Наш багаж - два маминых чемодана и один мой - принёс из хозяйского аэрокара молодой парень. Он был почти голый - ведь нельзя же назвать одетым человека, на котором есть только набедренная повязка. Он оглядел нас с мамой так, словно его жалкий членик имел право на наши тела, - разве не смешно? Я на всякий случай показала ему язык, и он сердито нахмурился.

Наша комната оказалась просто чудесной - вдвое больше, чем в аукционном доме, с несколькими шкафами, письменным столом и большой двуспальной кроватью.

Надсмотрщица сообщила нам, что ровно через час мы должны явиться к Госпоже, и ушла.

— Может, сначала разберем вещи? - неуверенно спросила мама, когда я запустила руку ей под тунику.

— Потом, - я отодвинула ниточку стрингов и вставила два пальца в мамино лоно.

— Тогда пойдём в душ, заодно и помоемся, - процитировала мама древнюю шутку.

Мы раздели друг дружку и, взявшись за руки, отправились в ванную.

Душевая кабинка оказалась достаточно просторной. Мы встали под горячие струи и некоторое время наслаждались водным массажем. Минут через пять мама сменила программу душа. На нас полились душистые пенные струи. Вскоре мы обе были покрыты пеной. Руки мамы обвились вокруг моей талии, и мы стали целоваться. Я ласкала груди своей любимой. Ее ладони сжимали мою попу. Вскоре я почувствовала, как в мой анус протискивается указательный палец.

Я насадилась попой на мамин палец, и во мне поднялась волна возбуждения.

Вокруг меня все плыло, я слышала чьи-то сладострастные стоны и только через минуту сообразила, что это я постанываю от удовольствия.

Не вынимая пальчик из моей задней дырки, мама опустилась передо мной на колени. Ее глаза лучились любовью и похотью. Свободной рукой моя любимая беззастенчиво ласкала себя между ног...

Сколько я себя помню, мама всегда была для меня единственной настоящей любовью. Не просто любовью, а возлюбленной, богиней. И я во всем старалась походить на нее. Выработала походку, как у мамы. Копировала ее макияж и маникюр с педикюром. Даже перекрашивала волосы, ибо мама - блондинка, а я брюнетка, за что, кстати, спасибо моему папе.

У меня с одиннадцати лет были любовницы и даже любовники (которым я позволяла многое, разумеется, при условии, что они не будут покушаться на мою девственность), но только маму я любила до безумия и страшно ревновала её к папе и даже к Госпоже, что совсем уж нелепо. Но к папе - сильнее, и каждый раз, когда они ложились в постель в Волшебную Ночь, я пряталась где-нибудь на лестнице общежития и молча плакала.

Мне даже в голову не приходило, что мама может не ответить на мои чувства. Когда мы ложились спать - а спали мы всегда нагими - я прижималась к ней всем телом, боясь пошевелиться, словно это был волшебный сон, который может развеяться при малейшем неосторожном движении, и я окажусь одна, без неё...

Иногда я притрагивалась к её промежности, но мама никак не реагировала. И моё сердце камнем падало вниз. Неужели ее не возбуждают мои прикосновения?

Тем большую радость я испытала, когда родители подарили мне на тринадцатилетие большой безремневой страпон, а потом папа, одетый в лифчик и чулки, позвал меня в спальню, и я увидела маму, прикованную к кровати.

Это такой своеобразный ритуал, практикуемый среди рабов. Если в МЖж-семье мать и дочь влюблены друг в дружку, то муж и отец должен отдать свою жену дочери. То есть, конечно, мужем он все равно останется, но практически полностью потеряет право на тело жены. Хотя, жена может иногда позволять ему выполнять супружеские обязанности в Волшебную Ночь. Ритуал этот не имеет никакого юридического значения (в отличие от ритуалов, принятых в храмах Афродиты и Артемиды), но юные девочки, подобно мне, влюбленные в своих мам (а это случается довольно часто), ждут этого дня с нетерпением.

Ее ноги были широко разведены, так что желанный бутон плоти предстал передо мной, раскрытый и доступный.

Папа помог мне надеть страпон (его закованный член, казалось, вот-вот сломает клетку и выскочит на свободу) и за руку подвел меня к кровати:

— Теперь она твоя, Настенька.

Следуя ритуалу, я попросила:

— Поцелуй ее на прощание, папочка.

Папа-куколд забрался на кровать, устроился головой между ног мамы и поцеловал её чудесную вагину. При этом, я увидела, что его сексуальная задница заткнута анальной пробкой. Меня это не удивило. Папа, как и мама, бисексуал, и я нередко видела, как мама ставила его раком и натягивала на свой страпон.

— Женя, милый, встань на колени перед кроватью, - послышался томный голос мамы.

Папа слез с кровати и, отойдя на середину спальни, опустился на колени, а я заняла его... нет, своё место. Легла на маму, стала страстно целовать её - в губы, просовывая язык к ней в ротик. Мама, все больше возбуждаясь, постоянно стонала, судорожно дергалась в своих оковах.

Я спустилась ниже, принялась целовать полушария ее грудей. Соски моей любимой затвердели. Я по очереди облизала каждый сосок. Моя левая рука нашла мамину промежность.

Когла я стала дрочить ее клитор, мама застонала во весь голос.

— Настюша, доченька, любовь моя, как мне хорошо с тобой! Возьми меня скорее!

Я не отвечала, а моя рука продолжила игру с маминым клитором. Чтобы было удобнее, я прижалась к её левому боку, подложив правую руку ей под голову. Мы самозабвенно целовались. Вскоре мама кончила от моих ласк, брызнув сквиртом. Ее тело обмякло...

Некоторое время мы молча лежали рядом, а потом мама обратилась к папе:

— Женя, выйди.

Это было сказано спокойным тоном, не допускающим возражений, и папа молча встал и вышел из спальни. Я с восхищением посмотрела на маму.

— Я хочу, чтобы наш первый раз был только для нас с тобой, - пояснила моя богиня, и я была согласна с ней.

Я легла на нее, и мы снова целовались, и между поцелуями я шептала ей слова любви... и вот мой страпон уже в ней... мама ойкнула, а я стала плавными движениями иметь её.

Основание страпона - средней толщины пробка, вставленная в мой анус, - двигалось во мне при каждой фрикции, вызывая новые приливы возбуждения...

Кончили мы одновременно, обе со сквиртом. После этого, я вышла из неё, села ей на грудь и вставила страпон ей в ротик. Мама принялась энергично сосать, как будто это был настоящий член.

Через несколько минут я снова взяла её. А потом ещё и ещё. Я никак не могла насытиться близостью с женщиной, о которой так мечтала. В конце концов, я так и заснула на ней, со страпоном, вставленным в ее лоно.

Утром папа, ночевавший в моей комнате, пришел освободить маму от цепей и все время говорил, что наши крики и стоны мешали ему спать. Мама, невыспавшаяся и очень довольная, обнимала меня и называла себя моей женой...

...Мама стояла передо мной на коленях и пальчиком массировала мою заднюю дырку.

— Настенька, ты должна быть готова к тому, что в этом доме у тебя заберут девственность, - ее голос доносился до меня словно издалека, и мне понадобилось некоторое время, чтобы понять смысл ее слов. А когда поняла, то опустилась на колени напротив мамы и прижалась к ней:

— Мамочка, любимая... лучше ты возьми мою девственность... ты знаешь, что я люблю только тебя...

Мама гладила меня по голове, не переставая другой рукой трахать мой анус.

— Ты же знаешь, что это невозможно... нас купила прекрасная Госпожа, она хорошо относится к своим рабыням. Она будет оскорблена, если её член будет не первым в твоём лоне... давай лучше я отлижу у тебя...

Я знала, что она права, но мне хотелось спорить и искать возможность отдать свою девственность маме и только маме.

— Мы не раз уже говорили об этом, любимая. Смирись с этим. Если хочешь, я попрошу, чтобы Госпожа разрешила мне быть рядом с тобой, когда она в первый раз возьмет тебя.

Мама поднялась и переключила душевую на режим горячей воды. На нас обрушился жаркий водопад, смывая пену. Мама улеглась на пол и предложила мне сесть ей на лицо...