ГЛАВА 4.3

Наш дом был темным, когда я подъехал к нему. Я всегда подъезжал тихо, с выключенными фарами, машина на нейтралке. Вылез из машины, тихонько захлопнув дверь. Я поймал двух своих сестер, когда они раздвинули свои ноги, и это вошло у меня в привычку. Только Тоуни пока избежала всевидящего ока моей маленькой фотокамеры. Входная дверь была открыта, что показалось мне странным. Я открыл её, тихо, как мышь, и прокрался внутрь. На нижнем этаже дома было темно, но свет в ванной комнате у лестницы наверх горел. Затем я услышал звук. Он был безошибочно узнаваем. Чей-то женский голос кричал в экстазе.

— О, о, о, о, о, о, о, да, я кончаю! — кричала она пока неузнаваемым голосом.

Меня передернуло. Кто ебал мою мать? Кто успел раньше меня? Я подумал о Сэмми, пришедшем домой раньше времени, и задался вопросом, что, блядь, происходит. Кто-то играл в игру за моей спиной? Я почувствовал прилив безотчетного гнева. Я подавил его. Кроме мамы Брента, я переебал мам всех остальных. Какое право я имел злится, если они трахали мою? Это только облегчило бы мне срыв её трусиков. Я подкрался к лестнице, избегая четвертой ступеньки сверху, потому что она скрипела. Держась в тени, двинулся по коридору к комнате матери. Там горел свет. Только когда я добрался до верха лестницы, мне пришло в голову, что моя мать — не единственная женщина в доме, которую можно трехать, но включенный свет в маминой комнате, конечно, наводил на мысль, что именно она кричала тем голосом, восхвалявшим богиню Венеру минуту назад.

Я понял, что в комнате матери горит свет, потому что дверь не была плотно закрыта. Я подошел к двери, когда услышал голос.

— О, о, о, о, только не это! Кооончааююю!

Я толкнул дверь. Если кто-то и кончал, то маловероятно, что эта кто-то меня заметит, так что я мог спокойно заглянуть. То, что я обнаружил, ошеломило меня. Настолько ошеломило, что меня самого увидели и опознали прежде, чем я успел отреагировать на то, что увидели мои глаза. Моя сестра Джорджия сидела у изголовья кровати моей матери. Моя голая мать с её безошибочно узнаваемыми формами, расположилась у неё между ног, "поедая" киску моей сестры! Джорджия пыталась кончить и одновременно привлечь мое внимание. Её рука помахала мне, спазматически дрожа пальцами.

Джорджия — привлекательная рыжеволосая девушка, с блеклыми, почти оранжевыми вьющимися волосами, которые сочетаются с идеально белой кожей и галактикой веснушек. И груди, большие сиськи, которые я отчетливо видел, тряслись, когда она прижимала свою промежность к лицу моей матери.

— Выеби меня в лицо! — сказала Джорджия. — Выеби мое лицо! — повторила она.

Затем закрыла глаза и опустилась на кровать, толкаясь бедрами в лицо моей матери. Её слова не имели для меня никакого смысла. Джорджия открыла свои голубые глазки и жестом попросила меня подойти ближе. Я так и сделал, делая один медленный шаг за другим, пока не уставился вниз на обнаженную, скрюченную фигурку моей матери в изножии кровати, её голова была прижата одной из веснушчатых рук Джорджии к её пизде. Не буду врать, у меня сразу же встал. Моя мать была полностью голой, её огромные груди виляли из стороны в сторону, как овечьи хвосты, когда она лизала и сосала пизду Джорджии, присев между её раздвинутых белых ножек. Джорджия, со своей стороны, продолжала махать мне, предлагая приблизиться, пока я не оказался в пределах досягаемости её руки. Она немедленно и тщетно попыталась спустить мою молнию на джинсах. Но каждый раз, когда ей казалось, что она почти достигла цели, новая волна экстаза охватывала её, она напрягалась и дергалась, откидывая голову в сторону. Когда её глаза сфокусировались, она посмотрела на меня, и её рука снова поднялась вверх, хлопая по моему очень твердому члену.

— Хуй... — только смогла прохрипеть Джорджия. Мама попыталась поднять голову, но Джорджия засунула её обратно на место, в тот глухой угол, где она ничего не видела и не слышала. — Хуй! — повторила Джорджия, хватаясь за переднюю часть моих брюк.

Онемев, я сделал то, что она хотела. Я расстегнул штаны, и её рука потянула их вниз, палец зацепился за трусы и потянул и их вниз, обнажая мой твердый член. С невероятной гибкостью, не отрывая зад от кровати, она наклонилась, притянула меня ближе и взяла мой хуй в рот, одним движением полностью вобрав его в горло.

После всего, после того, как я увидел Джорджию лежащую на спине и теребящую свою киску, после того, как я сделал все возможное, чтобы увидеть её голой в душе, теперь я стоял со своим хуем, полностью засунутым в её горло. Она была опытна во всем, что касалось минета. И ей это нравилось, нравилось настолько, что она начала использовать на мне обе руки. Я не возражал. Я извивался на месте и упал бы, если бы не балансировал, опираясь на её спину и изголовье кровати.

— Сонни! Джорджия! Что, по-вашему, вы делаете? — голос мамы пронзил тишину, заполненную лишь слабым ворчанием.

Мы оба отреагировали, как дети, которыми мы и были, как её дети. Джорджия сглотнула, выпустила "кляп" и сняла свой рот с моего члена. Я пошатнулся назад, но, обнаружив, что мои брюки застряли вокруг лодыжек, мог только шаркать, поскольку другой альтернативой было упасть на жопу.

— Я сосу его хуй, мама. И знаешь что? На вкус он, как киска! Я думаю, что мой младший братишка где-то погулял с кошечкой. — Джорджия усмехнулась, затем снова взялась рукой за мамин затылок. — Ты ещё не закончила, мама. Продолжай "есть". В конце концов, сейчас моя очередь. Я сделала тебе хорошо, теперь ты должна сделать мне.

— Но... но... бллууммммптххх! — Следующее слово мамы было заглушено пиздой Джорджии, так как её ртом вдавили в неё. Но я понял, что Джорджия, в её состоянии, в действительности не могла заставить мою маму сделать это. Мама была соучастницей разыгравшейся передо мной сцены, полностью вовлеченной соучастницей.

— Выеби её! — прошипела Джорджия. Свободной рукой она указала на мамину виляющую задницу. — Выеби её. Ей нужен хуй! Она так возбудилась, что я думала, она меня затопит, когда недавно кончила мне на лицо. — Затем Джорджия вздохнула и напряглась, её бедра дернулись, и обе руки направили лицо моей матери к её пиздёнке и клитору. Она застонала и пискнула. Откинулась головой назад, ударившись об изголовье, и её рот открылся. — Ох, ебать, да. Да, бля. Вот так, мамочка, вот так. — Её голова склонилась ко мне, очевидно, она больше не могла удерживать её в вертикальном положении. — Выеби её, Сонни. Дай ей свой хуй. Она жаждет его уже много лет. Сейчас самое время, давай! — Джорджия хлопала маму пиздой по морде, но мама держалась, все время рыча и причмокивая.

Я словно проснулся. Время пришло! Я сорвал с себя одежду, теперь благодарный за то, что Сэмми пришел к себе домой не вовремя. Еще как вовремя! Я оголился и залез на кровать, а Джорджия всё ещё причитала. Должно быть, ей было хорошо, потому что все её тело тряслось и извивалось. Она потеряла контроль над маминой головой, но никто из них, казалось, этого не заметил и не возражал. Мама продолжала её "есть", а Джорджия продолжала кончать.

Когда я залез на кровать, мама подняла голову, но затем вернулась к своему занятию... между бледно-белых ног моей сестры. Мамины колени были широко раздвинуты, а её ноги были широко расставлены позади неё, оставляя мне хорошее место, куда я мог бы заползти. Я так и сделал. Я встал на колени позади мамы, мой окаменевший хуй покачивался передо мной. Я мог видеть блеск соков на внутренней стороне бедер моей матери. Положил руку на её жопу, её великолепную, сорокадвухдюймовую (в обхвате) жопу. Она подняла голову из пиздёнки Джорджии.

— Сонни... — задыхаясь пробормотала она. — Сонни...

Затем она снова погрузила голову в промежность сестры. Я положил другую руку на её другую ягодицу и немного подался вперед. Мама застонала от моего прикосновения, и её зад перестал вертеться. Я провел пальцем по расщелине её задницы, по её жоподырочке и вниз к её теперь уже "плачущей" пизде.

Мамина голова поднялась с криком, бессловесным криком, который закончился хрюканьем, когда я засунул палец в её пиздёнку. Мне повезло. Без всяких лишних поисков я нашел её вход, и мой палец легко скользнул в тело мамы.

— О, святая Мария и я! — вздохнула мама. — О, ёбаная Мария!

Красивые голубые глаза Джорджии снова открылись. Затем они распахнулись, когда она увидела, где я нахожусь.

— Выеби её, Сонни, выеби её! — прохрипела Джорджия. Одна из её рук нашла лицо матери и погладила его. Мама положила лицо на бедро Джорджии.

Я коснулся головкой своего хуя выпуклых губ маминой пизды. Мама дернулась так сильно, что вся кровать покачнулась. Я прижался к ней, и она прижалась ко мне. Головка вошла в неё. Я вытащил хуй обратно.

— Нет, нет, нет, — захрюкала она, её задница виляла и подмахивала мне. Мои руки на её полужопиях удерживали её от нанизывания на мой член.

— Скажи это, мама, — тихо сказал я. — Скажи это.

Она попыталась поднять голову, не двигая остальным телом, но не смогла. Она опустила её обратно на идеально белое бедро Джорджии.

— Выеби меня, Сонни. Вставь в меня свой прекрасный хуй! — задыхалась мама. — Выеби меня, пожалуйста!

Я так и сделал. Мама застонала, закричала и кончила прежде, чем я успел "опуститься на дно". Её колени соскользнули на кровать, и она упала, потеряв при этом мой член. Её тело дернулось так сильно, что она перекатилась на спину через ногу Джорджии, её глаза были закрыты, а рот открыт. Но поза, которую она выбрала, говорила сама за себя: лежа на спине она тянулась руками к коленям, раздвигая их. Она просила, чтобы её выебали! Я перелез через ногу Джорджии и снова оказался между маминых коленей. Её глаза открылись, когда она почувствовала мое приближение, затем закрылись, когда мой хуй приблизился к её кипящей, безволосой пиздёнке. Я вставил в неё свой конец и толкнулся. Моя мать забилась в конвульсиях, дергаясь, но не двигая своей киской. Я погрузил свой хуй глубоко в свою мать. К счастью для меня, я уже несколько раз сегодня кончил. Ощущение её тела подо мной было невероятным. Я вышел и снова вошел в неё. Она всё ещё содрогалась от оргазма. Я медленно вводил-выводил из неё свой член ещё некоторое время, пока она, наконец, опять не кончила и не опустила ноги. Тогда я нагнулся над ней и снова погрузил в неё свой член. Её бедра подались мне навстречу. Я прикоснулся губами к её губам.

Её глаза открылись, и она посмотрела на меня, затем закрыла их и поцеловала меня в ответ. Её рот открылся, и её язык нашел мой. Мама застонала, и её тело снова задрожало. Я отстранился.

— О, святая Мария, еби меня, Сонни!

Я снова целовал её губы и рот, только потом подумал о её великолепных сиськах. Немного отстранился и нашел одну её грудь, целуя её, хотя она была уже влажной от её предыдущих упражнений. Нашел сосок и снова пососал его, впервые за много-много лет. Мама хрюкнула, прижимаясь своей киской к моему напряженному члену, снова и снова наваливаясь на меня своими бедрами. Я нашел ртом другой сосок, и она закричала, кончая снова. Все её тело сотрясалось, руки подрагивали, словно её било током. Её голова откинулась в сторону, я наклонился над её бьющимся телом и приник к её шее. Я сосал, кусал и целовал, выращивая на её шее огромный синяк, любовный укус, засос. Я хотел быть уверенным, что это не сон.

Я замедлил свои толчки в её пизду. Она успокоилась, задыхаясь, что я принял за новое возбуждение, пока она не попросила меня приподняться. Я давил на неё телом. Я приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. И увидел любовь. Она вытерла мне лицо одной из своих рук, затем простыней вытерла пот с моего лба. Затем резко, словно только сейчас вспомнив о её присутствии, она посмотрела вверх, на Джорджию.

— Выеби её, сейчас же, — сказала мама. — Ей нужен хуй так же сильно, как и мне. Выеби свою сестру, Сонни!

Я был уже слишком глубоко в "кроличьей норе", чтобы спорить с матерью. Вернувшись к 19-летней привычке, я делал то, что мне говорили. Так же поступила и Джорджия. Она опустилась на кровать и раздвинула ноги. Я пролез между ними, обхватил её за бедра и потянул ниже на кровати, чтобы не стукнуть её головой об изголовье. Мои глаза нашли глаза сестры.

Джорджия улыбнулась.

— Выеби меня, братишка. Вставь этот большой красивый хуище в свою старшую сестру. Давай трахаться!

Я подполз к ней. Её руки схватили мой хер и направили его ко входу в её пиздёнку. И я погрузился в её чудесные глубины. Она вздохнула, а я застонал. Боже мой, но в ней было так прекрасно, когда она сжимала мой твердый, пульсирующий член своей тугой, захватывающей киской.

— Поцелуй меня, Сонни, — прошептала Джорджия. — Скажи мне, что ты любишь меня!

Я поднял голову и нашел её губы, те самые губы, которыми она только что сосала мой хуй. Наши губы соприкоснулись, и несколько мгновений я держал себя глубоко в её пизде, просто целуя её рот. Затем её рот открылся, бедра приподнялись, увлекая меня за собой. Её руки схватили меня за зад, а я схватил её, и мы врезались друг в друга. Она стонала, я хрипел. Её ноги приподнялись, а затем её пятки зацепились за мои колени. Руки переместились на мои плечи, и она притянула меня к себе для ещё одного поцелуя, поворачивая голову, чтобы скрепить нас наилучшим образом. Джорджия застонала.

Я разорвал поцелуй и стал искать её сиськи, её веснушчатые сиськи. Обе они были разбросаны в стороны, но я поднес одну ко рту и стал лизать, целовать и сосать её, все это время мой хуй проникал в её гостеприимную пиздёнку.

— Боже мой, Сонни хорошо целуется! — сказала Джорджия.

Я почувствовал мамину руку на моей спине. Она переместила её ниже, чтобы погладить мою попу.

— Да, целуется. Он чудесно целуется! — сказала мама.

Зарывшись членом в вагину сестры, я вывернулся, отпустив её груди и нашел мамин рот. Я поцеловал её, приподняв свою задницу, а затем сильно вогнал свой хуй в пизду Джорджии. Она вздохнула. Мамина рука помогала, надавливая на мою задницу во время погружения. Я крепко поцеловал её, облизывая её губы и посасывая их. Её рука продолжала играть с моей попой, затем она провела пальцем между моих щёчек, ища, пока не нашла мой анус. Во время движения вниз она толкалась рукой и пальцем, и её палец немного вошел в меня сзади. Я хрюкнул. Мама разорвала наш поцелуй.

— Еби свою сестру, Сонни. Кончи в её пизду. Заставь её кончить, Сонни. Я хочу съесть твою сперму из её пизды. Еби свою сестру, еби свою сестру! — припевала мама, вдавливая палец все глубже в мою жопу с каждым толчком вниз.

Я с трудом повернулся к Джорджии и снова крепко поцеловал её. Мне было удобнее долбить её, лежа прямо на ней, и я так и сделал. Я начал вбивать свой хуй в её дырявую пиздёнку. Я увеличил темп, но мамин палец оставался в моей заднице, проникая глубже каждый раз, когда она прижимала мое тело к сестре. Затем Джорджия начала задыхаться, сильно глотая воздух, как будто не могла им насытиться, но я почти не лежал на ней. Затем её ноги поднялись, спина выгнулась дугой, а рот широко раскрылся. Все её тело начало содрогаться. Мама засунула свой палец до костяшек в мою жопу, и я начал кончать, дергаясь и сотрясаясь вместе с сестрой. Джорджия опустила свой зад на матрас, затем снова взмыла вверх, принимая мой шомпол в свою сжимающуюся пиздёнку. Она снова опустила задницу и снова задрала её вверх, снова принимая мой извергающийся член в свое тело. Она дрожала, она плакала, она звала меня по имени и просила выебать её. Я повернул голову и увидел, что она держит мамину руку. Я приподнялся, запихивая свой обмякший хуй в её пиздёнку, запечатывая её на время, хотя много наших общих соков уже вытекло из неё. Мама наклонилась к Джорджии и поцеловала её в губы. Джорджия положила руку ей на затылок, и они несколько минут делились глубоким, душевным поцелуем. Когда мама прервала поцелуй, она посмотрела на меня и сказала: — Двигайся, большой мальчик, маме придется убрать за тобой.

Я с трудом освободился из ног Джорджии и плюхнулся по другую сторону от неё, почти свалившись с кровати. Обе женщины перегруппировались, и мама начала есть из пизды Джорджии. Она лизала, сосала и поднимала голову.

— Господи, какая ты вкусная, милая. Вы оба!

Затем она вернулась к своему ужину в манденке моей сестры. Джорджия была полностью выебана. Она лежала неподвижно, время от времени хрюкала, изредка слабо тыкаясь своей пиздой в лицо матери. Наконец, мама приподнялась на руках и легла на спину.

— Я думаю, нас хорошенько отъебали, — тихо сказала она.

— Определенно, — сказала Джорджия.

Я не мог придумать, что ещё сказать, поэтому я встал, собрал свою одежду, поцеловал маму и сестру, каждую в один сосок и начал выходить из комнаты.

— Эй. Нечестно целовать только один сосок, — сказала Джорджия.

Я повернулся и посмотрел на двух красивых женщин, которых я только что оттрахал.

— Нечестно, но это гарантирует, что у меня будет ещё один шанс выебать вас, верно?

Не дожидаясь ответа, я пошел в душ и, после, уснул в своей постели, уверенный, что теперь знаю ответ. Если не считать ещё одной милфы в Списке, я уже был готов ввести парней в курс дела. Это была моя последняя мысль.