Тут зазвонил телефон на моем столе. Он не прошел через линию Майры, а попал прямо ко мне по прямой линии.

Меня хотят видеть партнеры. Что еще может пойти не так?

Когда я проходил по офисам, большинство партнеров меня игнорировали. Несколько человек, может быть, три или четыре из десятка рекламных представителей, помахали мне рукой или показали большой палец вверх. Трое парней и одна женщина. Я записал, кто это был. Через несколько месяцев, когда все закончится, и я снова буду на вершине, я их вспомню. Я был уверен, что мне придется объяснять, как я воспользовался самолетом компании для поездки во Флориду. Или тот факт, что я не предоставил им никакой дополнительной информации о состоянии сделки по французскому отелю. Как только я поговорю с партнерами, мне придется позвонить в Гасконь и договориться о чем-то, чтобы все выглядело так, будто сделка идет своим чередом.

Я вошел в офис, в котором бывал тысячи раз за последние несколько лет. Климат был другим. Это было похоже на то, как если бы я оказался в Африке среди стада зебр. В воздухе витает определенное напряжение, которое дает зебрам понять, что вот-вот нападет хищник, и все зебры срываются с места. Так было и в офисе. Как правило, когда я обращался к этим старикам, это было с позиции силы. Бывали случаи, когда некоторые партнеры не соглашались или им просто не нравилось что-то, что я планировал, но обычно мне удавалось заручиться достаточной поддержкой, основанной на моем послужном списке или количестве денег, которые я заработал для фирмы.

На этот раз на встрече не было ни одного дружелюбного лица. Артур Харрис абсолютно злорадствовал. Еще до того как он начал говорить, я понял, что сегодня я – не Александр Великий. Я даже не Александр не очень хороший. Я – Наполеоном при Ватерлоо. Проще говоря, я – в жопе. Решение уже принято.

– Блейк, – начал Харрис тоном, в котором сквозила фальшивая забота, что лишь скрывало сарказм и искреннюю злобу, которую он на самом деле имел на меня. – За эти годы вы заработали для фирмы много денег. Но из-за всей этой публичности мы теряем клиентов. Поэтому мы бы хотели, чтобы вы взяли отпуск, пока все это не уляжется. Конечно, мы оставим вас в штате в качестве консультанта, и вы будете получать пятьдесят процентов от вашей нынешней зарплаты. Два миллиона долларов в год позволят вам ездить на «Мустангах», – улыбнулся он. – И вы сможете посвятить большую часть своего времени заботе об этом. Такие заголовки просто не идут на пользу бизнесу, а это позволит фирме дистанцироваться от вас и всего негатива.

Конечно, в газетах будет написано, что я покинул фирму на неопределенный срок так, что обычные люди воспримут как то, что меня уволили. Они предположат, что фирма пытается обставить все по-хорошему, чтобы не было иска о незаконном увольнении. Поскольку речь шла не о моей работе или качестве моей работы, у меня были бы чертовски хорошие шансы выиграть такой иск. Два миллиона – плата за предотвращение иска.

– Конечно, как только... – начал он.

– Артур, заткнись, – сказал я. – Я стал понимать, что все не так, как я всегда думал. Ты тратишь свою жизнь на то, чтобы улучшить положение дел и обеспечить людей, которые, как ты думаешь, будут тебе преданы. Но при первых же признаках проблем они тебя бросают.

Я оглядел стол, и, к удивлению, никто из стариков не встретился со мной взглядом.

– Из всех вас, ханжеских старых сук, я больше всего уважаю тебя, Артур. Мы с тобой никогда не встречались во взглядах на большинство вещей. По крайней мере, у тебя есть причина желать, чтобы меня не было. Остальные просто... Пфу. У меня нет слов для вас. Чтобы избавить вас от необходимости проходить через все это дерьмо, я ухожу.

И я вышел из комнаты.

Я вышел прямо из здания, сел в машину и уехал.

Когда я вернулся домой, чувствуя себя хуже чем когда-либо в своей жизни, я просто хотел забыть обо всем этом дне. Больше всего на свете я хотел сесть и обсудить все это с женой. Я был уверен, что если смогу объяснить ей, что происходит или что я думаю, будто происходит, она, по крайней мере, даст мне шанс как-то исправить ситуацию.

И тут я нашел на кухонном столе ее записку. Она на несколько дней уехала с сестрой. Мы сможем поговорить о том, как лучше поступить с разводом, когда она вернется. Она даже не сказала, когда вернется.

***

Меньше месяца назад я был Блейком Александром, и мир был у меня в руках. У меня была прекрасная работа, прекрасная жизнь, и я был женат на женщине моей мечты. Теперь я – безработный, моя жизнь – в унитазе, моя жена меня бросила. Казалось, что нить, на которой у меня висел мир, обвилась вокруг моего горла и душит меня до смерти.

В тот вечер я сидел один в своем доме и напился до чертиков. Я погряз в жалости к себе. Я потерял все: свою работу, то, что я всем нравился, и даже жену. Это была самая тяжелая пилюля из всех, которые мне пришлось проглотить. Я сделал для этой женщины все. Даже мирился со всеми ее странными родственниками и всеми скелетами в их гребаном шкафу. И в первый же раз, когда дела пошли неважно, она меня бросила.

Это было действительно так. Мэри Бет всегда заботилась о внешнем. На людях она была идеальной женой-леденцом. Наедине была абсолютной шлюхой. Боже, как я ее любил. Боже, как я скучал по ней. Боже, как я не мог выносить эту суку за то, что она так поступила со мной. Что она сделала со мной?.. Я забыл. Наверное, я был очень пьян, если не мог вспомнить, что она со мной сделала. Впрочем, это не имело значения, у меня была вся сила алкоголя, и она мне больше не была нужна. Я ясно мыслил, впервые с тех пор как в последний раз был так пьян. Потом зазвонил телефон. Я ответил.

– Кто это? – спросил я. Удивительно, но он меня не понял.

– Блейк, это ты? – спросил он.

Конечно, с моей абсолютной ясностью ума, вызванной новыми умственными способностями, я все понял.

– Ты пьян? – спросил он. – Это не похоже на Александра, которого я знаю.

– Цезарь, это ты? – пролепетал я. – Поймай этот гребаный день, Цезарь. Уже день, не так ли? Я не знаю, что там насчет ебли. За исключением того, что Билли Джин довольно хорошо проебала всю эту хуйню. Она прогнала Мэри Бет. В любом случае, теперь ты можешь все это получить.

– Ты пьян, не так ли? – спросил он.

– Да, я пьян. – сказал я. – И ты тоже должен быть пьян.

– Эта сучка действительно сделала с тобой все, что могла, не так ли? – спросил он. – Мы все тебя предупреждали, – сказал он.

– Знаю, – засмеялся я. – Люди всегда мне говорили, будь осторожен в своих поступках, не ходи вокруг... заставляя тупых девчонок пердеть. Кто-то также говорил мне, будь осторожен с тем, кого любишь. Будь осторожен с тем, где гудишь, иначе твои бедра будут полны какашек, эй, эй. Гребаный Цезарь, это было здорово. Я должен написать песню, – сказал я, смеясь.

– Блейк, я хотел с тобой поговорить, – сказал он. – Так что, позвоню утром. – Затем он повесил трубку.

Через несколько часов и много выпивки мой телефон зазвонил.

– Что? – спросил я.

– Блейк, ты пьян? – спросил голос. Затем я услышал смех. – Твоя жизнь теперь в полном дерьме, не так ли? Я говорила тебе, что случится. Ты потерял все, даже мою глупую сестру. Я предупреждала тебя. Но это еще не конец. Подожди, пока не увидишь, что случится сегодня вечером. – Затем она повесила трубку, и я отключился.

***

На следующий день я проснулся. Я знаю, что это звучит безумно, но мне повезло, что я вообще проснулся. Я мог бы умереть от алкогольного отравления из-за того количества спиртного, которое выпил. Зазвонил телефон, и это прозвучало настолько громко, как будто это – самая громкая вещь в мире. Я быстро его отключил.

В голове был туман, настолько плотный туман, что я едва мог думать. Я вспомнил, что Мэри Бет меня бросила. Меня вырвало на плитку пола в кухне. Почему я спал на полу в кухне?

Звук вошедшей в кухню уборщицы также привел меня в чувство. Она вошла и улыбнулась мне. Затем она, то ли увидела, то ли почувствовала запах рвоты и сделала очень уродливое лицо.

– Все в порядке, мистер Александр, я все уберу, – сказала она.

Я встал и пошел наверх, чтобы принять душ. Заметил, что большая часть одежды и украшений Мэри Бет все еще там. Ее одежда для нее – все. Она планирует вернуться. Я должен был сказать Бернсу, чтобы он выяснил, кого она наняла в качестве адвоката, и договорился, чтобы вещи Мэри Бет куда-нибудь отвезли.

Если она хочет выйти из брака, я не против. Я ее не винил. Думаю, я был скорее уязвлен, чем что-либо еще. Это просто показывает, насколько мало мы знаем людей, которых любим. Я всегда думал, что мы с МБ – это навсегда. Но первая же неприятность – и она убегает. Думаю, ее имиджу не пошло на пользу, когда в газетах написали, что ее муж оплодотворил какую-то девушку, даже если это и неправда.

Я всегда считал, что MB будет со мной до конца. Наверное, хорошо, что сейчас я узнал, что это не так. Я поднялся на ноги и медленно пошел вверх по лестнице. Я не был настолько пьян со времен колледжа. Чем я тогда занимался?

Я принял долгий холодный душ, который немного привел в порядок мой мозг. Затем надел шорты для бега. После этого заскочил на кухню, выпил полстакана апельсинового сока и съел горсть крошечных крученых крендельков с сыром. Съел пару ломтиков моей любимой канадской кленовой индейки и надел беговые кроссовки. Давно я не выходил на пробежку. Обычно на это просто не было времени, поскольку я так много работал.

Первые несколько шагов были самыми страшными. Мои легкие горели, а голова болела. Потом я вошел в легкий ритм, и мне стало казаться, что я никогда не прекращал бегать. Конечно, мой темп был не таким быстрым как раньше, но речь шла о размышлениях и ясности, а не о скорости или расстоянии.

Пока бежал, я оценивал свою жизнь. Главное, о чем беспокоится большинство людей, – это выживание. В реальном мире это означает наличие жилья и еды. Это – самое необходимое для человека, как только эти проблемы решены, следующими становятся причина существования и кто-то или что-то, с кем можно поделиться.

Внезапно я начал улыбаться. У меня столько денег, что мне больше не нужно работать, если только я сам этого не захочу. Еда и кров были само собой разумеющимися. Мой дом оформлен на мое имя и оплачен. Даже в случае развода Мэри Бет будет трудно получить его. Я мог мгновенно начать переводить деньги, чтобы прикрыть себя при разводе. Найти другую работу будет несложно, как только утихнет история с Билли Джин. Найдется много компаний, которые захотят дать мне шанс, как только я разберусь с этим дерьмом.

А что касается Мэри Бет, если я не могу на нее рассчитывать, когда дела идут неважно, как бы плохо я себя сейчас ни чувствовал, так нужна ли она мне на самом деле? Уверен, что когда все это закончится, она приползет ко мне. Но я не был уверен, что хочу ее возвращения.

Когда вернулся с пробежки, машины моей горничной уже не было. А вот машина Мэри Бет стояла на подъездной дорожке. Я быстро открыл дверь. Был уверен, что она будет сидеть на диване и ждать меня. Так мы всегда мирились. Примиряющий секс был самым лучшим.

Я незаметно открыл дверь, и мое сердце чуть не выскочило из груди. Мэри Бет была голой как сойка, и склонилась над моим диваном за три тысячи долларов. Только какой-то парень, которого я никогда раньше не видел, вводил и выводил свой член в нее так, словно завтра не наступит. Я наблюдал несколько секунд, пока никто не заметил моего присутствия.

Самым странным в этой сцене было то, что парень делал все возможное, чтобы вытрахать из нее все дерьмо, а МБ просто лежала и принимала это. Это было совсем на нее не похоже. Потом я заметил, что на стуле сидит Тина и просто наблюдает за ними, так же спокойно, как если бы она смотрела это по телевизору.

Я шагнул в комнату и обеими руками схватил парня за горло. Я оттащил его назад от моей жены. В отличие от того, что вы читали в Интернете, не было никакого звука, когда его член вырвался на свободу. Раздался лишь едва слышный треск, когда мое и без того разбитое сердце распалось еще больше.

Парень был немного крупнее меня, но это не имело значения. Он уже потерял равновесие от того, что его оттащили назад из MB. Я повалил его на деревянный пол и несколько раз ударил кулаком. Я бил его по лицу и животу. Затем вытащил его за дверь и оставил голым по пояс на моей подъездной дорожке.

Я повернулся лицом к Мэри Бет и ее сестре.

– Убирайтесь из моего дома, – спокойно сказал я.

Тина сидела и улыбалась. Мэри Бет была шокирована. Выражение ее лица дало мне понять, что это не то, чего она ожидала.

– Блейк, это не твой дом, а наш, – сказала она. – Я тоже здесь живу.

– Покажи мне свое имя где-нибудь на гребаной закладной, или где-нибудь еще, – огрызнулся я. Ты подала на гребаный развод. Когда мы дойдем до суда, если судья примет решение, ты сможешь получить дом. Это если я не попрошу своих адвокатов не выносить решение суда в течение пяти-шести лет, а пока я буду жить здесь без тебя. Это также только в том случае, если я не сожгу этот гребаный дом дотла, прежде чем ты переедешь обратно. Более чем вероятно, что при разводе мы разделим имущество по принципу пятьдесят на пятьдесят, и я прослежу, чтобы у тебя не хватило денег, чтобы выкупить мою долю. А теперь убирайся.

– Блейк, я не хочу разводиться. Тина сказала, что если я подам заявление, репортеры узнают об этом и оставят меня в покое. Я просто чувствовала себя настолько плохо из-за того, что ты лгал мне обо всем этом. Тина сказала, что мы сможем расквитаться, только если я тоже что-нибудь сделаю. Так что, мы пошли и я сделала несколько очень плохих вещей. И мне жаль, Блейк, но это все равно было неправильно, – сказала она. – После того как я написала тебе записку, я поняла, что это неправильно. Я не хотела быть вдали от тебя, для этого я слишком сильно тебя люблю. Но Тина была права, я должна была сделать что-то, чтобы ты почувствовал мою боль. Поэтому я решила, что если позволю трахнуть меня тому парню, это причинит тебе боль, какую причинили мне ты с Билли Джин. Это ничего не значило, и он даже не был хорош. Это было...

– Мэри Бет убирайся из моего дома и забирай с собой этот кусок дерьма – свою сестру, – огрызнулся я.

– Блейк, если уйду, я не вернусь, – сказала она. – Все знают, как ты унизил меня на публике со всей этой гребаной историей с Билли Джин. Если бы ты просто признал это с самого начала и дал этой маленькой сучке денег, все было бы уже позади. Но день за днем, блядь, я унижаюсь из-за тебя снова и снова. Ты должен целовать мне задницу, чтобы вернуть меня.

Я просто рассмеялся.

– Спасибо, МБ, – сказал я. – Прошлой ночью я так напился, что не мог видеть. Не потому что я потерял свою гребаную работу или что-то в этом роде, а потому, что был так расстроен из-за того, что потерял тебя. Теперь же вижу, что ни хрена я не потерял. И не беспокойся о возвращении. Я уверен, что в нашей системе безопасности есть запись того, что ты делала со своей игрушкой. Я использую ее, когда буду подавать на развод. У нас был прекрасный брак, или я так думал. Но я снова ошибся. Я думал, что ты – та, с кем я хочу провести вечность. Я рад, что так рано понял, что ошибался, и мне больше не придется тратить на тебя свое время. Девочка, когда все закончится, ты будешь чувствовать себя глупо, а теперь уходи.

Я вернулся наверх, чтобы принять еще один душ. Но на этот раз я чувствовал себя хорошо. Я понял, что я на самом деле достиг дна, так что, хуже уже быть не может. Я опустился настолько, насколько мог. Оставался только один путь – вверх. Я даже улыбнулся Тине, показав ей средний палец, когда поднимался по лестнице.

Когда я спустился обратно по лестнице, приняв еще один более длинный и медленный душ и переодевшись в более удобную одежду, я был готов к более разумному разговору с Мэри Бет. Я бы выслушал все, что она скажет, но Тина должна будет уйти. К счастью, оглядев дом, я обнаружил, что обе они уже ушли.

В голове прояснилось, и, на удивление, я чувствовал себя хорошо. Я знаю, что это выглядит так, будто я был в отрицании или в шоке. Кто-то может подумать, что я был на адреналине после всех потрясений, которые недавно пережил. И, возможно, отчасти так оно и есть. Я помню, как однажды мне продавали книгу одного известного психолога, где он писал о разводах и неверности. Он считал, что если вы можете быстро уйти от своего супруга, значит, никогда и не любили его по-настоящему. Долгие годы я ему верил. Но сейчас мне захотелось сесть и поговорить с ним об обновлении его теории.

Я любил Мэри Бет все время, пока знал ее. Но ее действия это разрушили.

Войти в дом и застать ее пьяной и трахающейся с каким-то парнем было лишь верхушкой айсберга. Настоящим разрывом сделки стал ее недостаток веры в меня. Подумав об этом, я понял, что ее неверие в меня – еще не самое худшее. Я вспомнил, как чуть больше трех недель назад все это началось. Она предложила мне свободный проход, если я признаюсь. Это говорило о том, что все еще хуже. Она была готова простить и забыть мою измену, но не могла смириться с тем, что от негативной огласки может пострадать ее репутация.

Значит, женщина, которую я любил превыше всего, была тщеславна превыше всего. Возможно, она права во всем этом, и у нас были непримиримые разногласия. Если бы ботинок был на другой ноге, я бы отреагировал совершенно иначе. Меня бы нисколько не волновало, если бы все газеты мира считали ее шлюхой. Я бы гордо ходил везде с ней под руку. Но если бы она на самом деле мне изменила, это бы меня убило. И что же она сделала? Она пошла и изменила мне. Игра окончена, мы расстались.

Я как раз пытался придумать, как объяснить ей все это, когда понял, что лучше дать ей день или два, прежде чем пытаться с ней связаться. Мы оба, вероятно, сказали то, что можно было сказать лучше. Я был уверен, что между нами все кончено, но и впрямь хотел развестись полюбовно.

Теперь мне нужно решить, что делать с собой. Я решил заняться одним из моих самых любимых видов мыслительной деятельности. Пошел в гараж и достал все свои средства для мытья и чистки автомобиля. Когда у меня была работа, я не мог позволить себе тратить время на то, чтобы самостоятельно мыть машину. Мне нравилось это делать, но оно занимало слишком много времени, чтобы сделать все правильно.

Поскольку теперь я – бездельник, у меня есть все время в мире.

Было раннее утро, и я сполоснул машину, чтобы удалить всю накопившуюся грязь. Это было все, что требовалось, чтобы оживить мою память. Глядя на машину, я начал думать о другом «Мустанге». Майра договорилась, что я могу купить эту машину, если захочу, и я ее купил. Это заставило меня задуматься о Майре. Я достал свой мобильный телефон и позвонил ей.

– Самое время тебе позвонить мне, – огрызнулась она. – Я больше не могу этого выносить.

– Не могу больше выносить что? – спросил я.

– Быть без работы и сидеть дома, – сказала она. – Мой муж на работе, а дети сводят меня с ума.

– Майра, ты не сидишь без работы. Только среди помощников есть, наверное, пять-шесть человек, которые хотели бы тебя видеть. А если ты не хочешь работать на них, всегда есть бассейн, – сказал я.

– Это я без работы, – сказал я, – а не ты.

– Было больше десяти желающих, – сказала она. – Но привыкаешь работать на лучших. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы приучить тебя к тому, как я люблю, чтобы работал мой босс.

– Ха-ха, – сказал я. – Когда я впервые тебя выбрал, ты даже карандаш не могла заточить.

Мы провели несколько минут, смеясь и вспоминая о том, что мы сделали за последние несколько лет.

– Блейк, серьезно, – сказала она, – что ты думаешь о предложении Энтони?

– О каком предложении? – спросил я. Сказав это, я вспомнил, что разговаривал с ним предыдущим вечером, но не мог вспомнить ни слова из разговора.

– О, черт, – сказал я. – Он позвонил мне, когда я был пьян и подавлен. Наверное, я выставил себя дураком. Ну, я думаю, это не имеет значения, что бы то ни было.

– Он хотел, чтобы ты пришел к нему работать, – сказала она.

– Майра, я люблю тебя, но ты ненормальная. В прошлом году я заработал больше денег на зарплате, чем принесло его агентство. Он не может позволить себе меня, – сказала я. – Но знаешь что, – сказал я, подумав об этом. – Может быть, мне стоит открыть свое собственное агентство. Майра, ты в отпуске на следующие пару дней, пока я не улажу кое-какие дела. Будь готова вернуться к работе. Мы обсудим твою новую зарплату и обязанности, как только представится возможность.

Почему бы и нет? Почему бы мне не открыть собственное агентство? Как раз в тот момент, когда я начал обдумывать, как мне поступить, зазвонил телефон.

– Мистер Александр, у меня есть для вас кое-какая информация, – сказала Сара. – Я выяснила, где она живет, но до сих пор нет никаких признаков того, где находится ребенок. У нее есть парень. Парень по имени Кармен Сан-Диего. Его адрес мне тоже неизвестен. Думаю, что у нее есть кто-то, кто присматривает за ребенком, пока она в Калифорнии. Мистер Мейтленд тоже пытался что-либо выяснить о ней, не могу ли я поделиться с ним нашей информацией?

– Да, Сара, пожалуйста, сделайте это. И поделитесь ею с мисс Мартинез также, – сказал я. – Хотя в ее случае вы, возможно, лучше не упоминать, что об этом просил вас я. Полагаю, она будет очень зла на меня из-за статей в газетах.

После звонка Сары я начал представлять, как будет выглядеть логотип моего нового агентства. Я увидел две перекрещенные буквы «А». Alexander Advertising. Я как раз прокручивал в голове этот образ, когда снова зазвонил телефон.

– Черт возьми, Блейк, я за тобой не успеваю, – сказал Бернс. – Как только мы выходим из этого гребаного самолета, меня засыпают вопросами о твоем разводе и о том, кто что получит. А сегодня утром, прежде чем я успел тебе позвонить и спросить, как ты хочешь поступить, мне звонит Мэри Бет и плачет. Не ее адвокат, а сама Мэри Бет. За все годы, что я знаю вас обоих, я никогда не слышал, чтобы она плакала. Обычно эта женщина спокойна как королева красоты. Но она рыдала, блядь, не переставая. Я сказал ей, что мне не следует с ней разговаривать, что это неэтично. Она должна попросить позвонить мне своего адвоката. Она сказала, что хочет немедленно прекратить бракоразводный процесс, и что она совершила ужасную ошибку. Как я должен сказать этим чертовым репортерам, что развода не будет? Может, мне просто сказать им, что все это из-за того, что кого-то неправильно процитировали?

– Монти, ты на кого работаешь? – спросил я.

– На тебя, Блейк, – ответил он.

– Я просил тебя останавливать развод? – спросил я.

– Ну, нет, – сказал он. – Но я...

– Никаких «но», Монти, возвращайся к работе, – сказал я и повесил трубку.

Как раз когда я собирался окунуть полотенце из микрофибры в ведро с раствором для мойки Turtle wax, к моему подъезду подъехала машина.

Из нее вышел Цезарь Энтони.

– Ты выглядишь лучше, чем вчера вечером по телефону, – сказал он.

– Я все еще чувствую себя дерьмово, Цез, но собираюсь принимать это по одному дню за раз, – сказал я.

– Все тот же старый Блейк, – сказал он.

– Нет, – сказал я, – перед тобой стоит совершенно новый, гораздо более целеустремленный Блейк. Я – как парень в драке в баре. Пока сидел здесь и пил на своем табурете, не беспокоя ни одну душу, какой-то придурок подошел и отсосал у меня. Это как раз то, что сделала Билли Джин, она ударила меня. Я не понимал, что происходит, и весь мой мир просто полетел к чертям. Я ничего не мог с этим поделать, только принимать удары и позволять всем наносить их. В последнее время удары продолжали поступать, но я внезапно повысил свою бдительность. Предпринял несколько шагов здесь и во Флориде, чтобы поднять эту защиту, и теперь защищаюсь от этих ударов.

Я принял боксерскую стойку и поднял руки перед собой, чтобы он мог их видеть.

– Так что, Цез, если ты пришел сюда позлорадствовать или попытаться нанести мне удар, пока я в отключке, приступай, но помни, я не буду в отключке вечно. Задолго до того как кто-либо ожидает этого, я снова поднимусь. И на этот раз буду стремиться еще выше.

– Знаешь, – сказал он, – прошлой ночью я это понял. Ты был расстроен из-за всей этой истории с Билли Джин. А тут еще твоя жена подала на развод, пока тебя не было в городе. Но, может быть, тебе стоит взглянуть и на себя, Блейк. Весь колледж мы с тобой соревновались друг с другом. Иногда зубами и ногтями. Но в моем понимании это всегда было дружеское соревнование, основанное на взаимном уважении.

Он сделал паузу и посмотрел на меня.

– Мы соревновались, потому что оба хотели быть лучшими, но никогда не жульничали. И никогда не пинали друг друга, когда были подавлены. Еще кое-что, что я помню о тебе, Блейк. У тебя всегда был класс. Помнишь, как ты расстался с той чирлидершей... Сью Энн, что ли? Я начал встречаться с ней примерно через неделю после того, как вы расстались. Я не знал об этом, но она просто пыталась использовать меня, чтобы вернуться к тебе. Столкнувшись с нами, ты не ныл, не вел себя как маленькая сучка и не пытался стать мачо. Ты подошел, пожал мне руку и пожелал нам всего хорошего.

Я улыбнулся, вспомнив, о чем он говорил.

– Потом на втором курсе меня бросила Мэнди Грейсон, – сказал он. – Эта сука заставила меня пройти через ад. Я знал, что она пыталась добиться тебя, но ты не дал ей времени. Я пытался подготовиться, чтобы справиться с ситуацией так же стильно как ты, но не думал, что смогу, мне все еще было слишком больно. Я до сих пор помню, как ты подошел ко мне и сказал, что истинная мера мужчины – это не уважение, которое он получает от своих друзей, а уважение, которое получает от своих противников. А ты слишком уважаешь меня, чтобы добиваться Мэнди, когда а) она все равно не была меня достойна, м б) вокруг полно других женщин.

Он лишь покачал головой.

– Я обдумал обе ситуации, Блейк, и понял несколько вещей. Первое: как только она узнала, что ты не собираешься пытаться вернуться к ней, Сью Энн бросила меня как камень. Она использовала меня, чтобы отомстить тебе, а я купился на это. Все, кого я знал, говорили мне, что ты будешь гоняться за Мэнди, и это было честной игрой. Но ты тогда был выше всего этого. Так я вижу это и сейчас. Я пришел сюда не для того, чтобы позлорадствовать или ткнуть тебя лицом во что-то. Я пришел сюда, чтобы предложить тебе работу, – сказал он. И он повернулся и пошел обратно к своей машине.

– Подожди, Цез, – позвал я. – Что ты имеешь в виду?

Остаток дня мы провели за разговорами. Было несколько вещей, которые интересовали нас обоих. Наши сильные стороны дополняли друг друга. Цезарь был руководителем. Он умел делегировать полномочия и управлять бизнесом. Ему нужен был офис-менеджер, чтобы заниматься всей бумажной работой и канцелярскими делами, но весь профиль руководителя подходил ему как нельзя лучше.

С другой стороны, я ненавижу все это дерьмовое общение и встречи в компании. Ненавижу бумажную работу и оценку сотрудников. Терпеть не могу подписывать заявки на скрепки и тонер. Черт, я редко прихожу на работу вовремя. Одно я делаю действительно чертовски хорошо: продаю рекламные кампании. Я очень хорошо умею встречаться с клиентами и рассказывать им, что я могу для них сделать, но после этого у меня остается достаточно контакта с ними, чтобы спланировать, что мы сделаем для их аккаунта, а затем показать это им для обратной связи. После этого я снова отправляюсь на поиски нового бизнеса.

Это хорошо. Оно означает, что мы не будем мешать друг другу. Но в итоге, как я уже сказал Майре, в предыдущем году я заработал четыре миллиона долларов. За тот же период времени партнеры CA продали только на полтора миллиона долларов. Он просто не мог и близко подойти к тому, чтобы платить мне.

Дело не в том, что я был против снижения зарплаты, просто для меня было бы безумием поставить себя в ситуацию, когда я буду работать в меньшей компании и выполнять гораздо больше работы за гораздо меньшее вознаграждение.

– Ну, я думаю, что этому просто не суждено было случиться, Блейк, – сказал он. – Но уверен, что ты еще вернешься.

Внезапно у меня появилось то, что я считал ответом.

– Цез, сколько стоит твоя компания? – спросил я.

– Ну, мой банкир пытался получить два миллиона долларов от консорциума, который хотел нас выкупить, но они отказались и купили другую аналогичную компанию, – сказал он.

– Хорошо, допустим, это твоя текущая стоимость, – сказал я. – Продай мне половину. Мы будем партнерами. Пятьдесят на пятьдесят.

Он обдумал эту идею, и мы начали обсуждение. Пришли к идее, что ему и мне будет принадлежать по сорок пять процентов компании. В течение следующих нескольких дней мы проверим всех, кто работал на нас, и разделим оставшиеся десять процентов компании между сотрудниками, которые останутся с нами. Вероятно, нам придется изменить штат и принять несколько других решений, в том числе нанять больше сотрудников, но детали мы можем обсудить позже.

Было уже почти шесть часов по калифорнийскому времени, и на вечер у него была запланирована помолвка.

Когда он уезжал, я был на самом деле счастлив. Партнерство, ради которого я так старался в McMillan Worth, наконец-то стало моим, хотя и в гораздо меньшей компании... пока.

Я позвонил Майре.

– Алло, – сказала она, взяв трубку.

– Какого черта ты делаешь? – крикнул я. Прежде чем она успела понять, что происходит, я продолжил. – Тащи свою задницу на работу, завтра в девять утра.

– Я так понимаю, ты принял работу от Энтони, – ухмыльнулась она. – Что бы ты хотел, чтобы твоя верная помощница сделала первым?

– Нет, – ухмыльнулся я в ответ. – Я купил половину его компании.

На линии повисло молчание.

– Майра, первое, что я хочу, чтобы ты сделала, это оплатила мою машину во Флориде. У тебя ведь осталась вся информация о моем счете? И после этого мне нужно, чтобы ты провела собеседование и наняла для меня нового помощника.

– Зачем тебе нужен новый помощник? – спросила она. – Что со мной-то не так?

– Майра, ты будешь офис-менеджером и мелким акционером.

Не успел я закончить, как она уже кричала и плакала.

– Я не могу дождаться, когда вернусь в Макмиллан Уорт, чтобы навести порядок в своем столе, – сказала она.

Положив трубку, я побродил по дому. Он казался пустым. Думаю, каким бы хорошим ни был дом, без того, с кем его можно разделить, это – просто большая коробка, в которой хранятся твои вещи. Чтобы превратить здание в дом, нужны любовь и воспоминания.

Я пошел на кухню и вспомнил, что меньше суток назад я был на самой низкой точке в своей жизни и все еще двигался вниз. Я остановил падение и достиг твердого дна, так что, теперь мне оставалось лишь стремиться к вершине.

Тихое жужжание у моего бедра испугало меня. Это был не домашний телефон, а мой мобильный.

– Мистер Александр, – голос был тихим и неуверенным, с легким акцентом, в основном на гласных и нескольких согласных. Я узнал его, но не помнил, кому он принадлежит.

– Да, – сказал я. Черт, это может быть еще один репортер.

– Я не сержусь на вас, – сказала она. – Понимаю, что то, что описано в газетах, не ваша вина. Ваша жизнь всегда такова?

– Да, все время, – сказал я.

– И я хотела сказать вам, что мне жаль, что вы потеряли из-за этого свой брак. Почему-то это кажется несправедливым. Все в этом деле кажется смешным. Вы утверждаете, что это не ваш ребенок, но на всякий случай берете на себя ответственность. Тем временем ни я, ни мои люди не могут найти никакой информации о ребенке или условиях его жизни, в то время как мать разъезжает по стране, участвуя в телешоу, рассказывая о том, что все, чего она хочет, – это справедливости и всего самого лучшего для ребенка, которого она бросила почти месяц назад и с тех пор ни разу не навестила.

– Спасибо, мисс Мартинез, – сказала я. – Мне приятно знать, что представители штата Флорида заинтересованы в выяснении правды.

– Можете называть меня Хелена, – сказала она, – сейчас я не в офисе.

Мы действительно провели остаток вечера, разговаривая по телефону. Это был один из самых приятных разговоров за долгое время. Я рассказал ей о том, как началась вся эта история с Билли Джин. И о своей жизни в целом. Она сочувствовала мне в том, как глупо вся эта ситуация разрушила мои чувства к Мэри Бет и наш брак.

Когда я спросил ее, почему такая привлекательная женщина как она, не гуляет со своим парнем или мужем, она рассказала мне о своей жизни. Ее личная трагедия была почти такой же печальной, как и моя собственная. За всю свою жизнь она состояла в трех отношениях, и все они закончились из-за ее физических данных или из-за того, что люди считали ее таковой из-за них.

Первый парень добивался ее во время учебы в колледже. Ей потребовались месяцы, чтобы почувствовать себя с ним достаточно комфортно, чтобы отдаться ему, а оказалось, что он был всего лишь очень терпеливым хищником. С самого начала его единственным намерением было, как она позже узнала от общего друга, «заполучить в свои руки эти буфера».

Узнав об этом, она бросила его с особой жестокостью. Чтобы сделать расставание еще более болезненным, она позвала его к себе и попросила привести пару друзей под предлогом помощи в передвижении тяжелой мебели. Когда все приехали, она встретила его у двери в одном лишь свитере с очень низким вырезом и без лифчика. В то время как его глаза чуть не лопнули, она сказала ему начать с того, чтобы погрузить коробки, стоявшие на крыльце, в его машину.

– А что в коробках, детка? – спросил он.

– Все твое дерьмо, – ответила она. – Забирай все это домой, мы закончили. И тебе, наверное, стоит их сфотографировать, – сказала она, наклоняясь к нему, – потому что больше ты никогда их не увидишь и не потрогаешь.

Через несколько лет ее вторым любовником стал один из ее профессоров. Это было ошибкой с самого начала. Он выдал ей все классические фразы о том, что его жена его не понимает. Она была польщена вниманием со стороны более взрослого и искушенного мужчины, у него было больше опыта, и он был намного нежнее всех тех мальчишек, что постоянно следовали за ее грудью.

В конце концов, все свелось к тому же самому – к перепихонам в дешевых отелях и в его офисе после работы. Последней каплей стало знакомство с его женой. Черствая, попустительская стерва, которая не понимает его и превратила его жизнь в ад, оказалась очень милой, заботливой женщиной, невероятно любящей своего мужа и полностью ему преданной. Хуже всего было то, что она даже пригласила Хелену в их дом, чтобы та смогла обратиться за дополнительной помощью к профессору. Бедная женщина искренне верила, что ее муж любит ее так же сильно, как она его. Она даже не подозревала, каким мерзавцем он был.

Финалом романтических эскапад Хелены стала встреча со старым другом, с которым она потеряла связь. Когда они снова встретились на пикнике в церкви ее мамы, он очень заинтересовал ее. Возможно, кто-то, с кем она выросла, кто имеет схожее происхождение и воспитание, мог бы стать ответом.

Жизнь подкинула ему несколько лимонов, но он пытался подняться выше своего положения. Он только что вышел из тюрьмы и искал себе работу. В течение нескольких месяцев депрессия от невозможности найти идеальную работу нарастала, пока она не начала кричать на него, чтобы он просто взялся за любую гребаную работу и перестал от нее отмахиваться. Он мог бы найти что-нибудь, если бы встал с ее гребаного дивана и выключил play station. Он пошел на улицу и напился. Последующая ссора привела к тому, что он ее ударил.

Прежде чем он успел извиниться, она вызвала полицию, и его увезли. Она выставила все его вещи на улицу, где он мог их найти. Обратного пути уже не было. Она целыми днями работала с женщинами, ставшими жертвами насилия. Она никогда бы не позволила себе стать одной из них. Она сделала несколько фотографий с распухшим лицом на память о том, как она будет выглядеть. Этого было более чем достаточно, чтобы удерживать ее от свиданий с любым, кто, как ей казалось, был вспыльчив.

Не успели мы оглянуться, как проговорили весь вечер. Она не хотела отрываться от телефона, но я напомнил, что завтра ей на работу.

– А ты? – спросила она.

Я рассмеялся, понимая, что меньше чем через день я уже не был безработным.

***

Следующие несколько дней прошли в бурной деятельности. Компания Anthony-Alexander LLC готовилась к открытию бизнеса. Мы арендовали более просторное офисное помещение и закупили оборудование. У Цезаря Энтони на этот счет были сомнения.

– Мы пока не можем себе этого позволить. У нас нет клиентов, – сказал он.

– Не волнуйся, – сказал я, – наш первый шаг – наладить работу. После этого все остальное будет делаться само собой, или мы сделаем это.

Цез пожал плечами и принялся за дело. Мы сохранили его личного помощника и наняли новую девушку, чтобы та выполняла аналогичные обязанности для меня. Мы избавились от всех его помощников, кроме трех. Потратили время на изучение всех их записей, и оказалось, что большинство его людей не слишком усердно работали над привлечением бизнеса. Мы оставили трех лучших сотрудников и намеревались нанять еще как минимум троих. Нашим офис-менеджером стала Майра, и она контролировала всю работу.

Мы купили компьютеры и принтеры и организовали сеть. После бурной деятельности, во время которой история с Билли Джин, казалось, сошла на нет, мы сели, чтобы посмотреть, чего достигли.

Цезарь, Майра и я были горды собой.

– Что нам делать теперь? – спросил он меня.

– Придержи эту мысль, Цез, – сказал я, услышав, как у меня зазвонил телефон.

– Нам нужно поговорить. Мы все совсем не нравится. – Я слышал, как ее муж описывал ее голос: «Где-то между низким и высоким, без чего-либо среднего».

Когда мы впервые встретились, она была редактором его первой книги, ставшей бестселлером и отличным фильмом. Рекламная кампания, которую я провел для этой книги, была одним из моих первых больших успехов.

Сейчас Марисса сама была успешным автором, но по-прежнему помогала в проектах мужа и своих собственных.

– Что случилось, Марисса? – спросил я.

– Это ты мне скажи. Я знаю, что в эти дни ты занят тем, чтобы быть любимцем СМИ, но что это за история с «бессрочным отпуском»?

– Это сложно, Эм, – сказал я. – Но достаточно сказать, что я больше не работаю в McMillan Worth.

– Хорошо, тогда достаточно сказать, что и Тайлер, и я недовольны людьми, которых назначил для его новой книги Макмиллан Уорт, и собираемся обратиться к издателю, чтобы тот сказал им, что мы хотим другое рекламное агентство. С кем ты сейчас работаешь?

– Anthony-Alexander LLC, – сказал я.

– О, мы имеем дело с владельцем, – сказала она. – Нам придется работать быстро. Книга выйдет через два месяца, а через шесть недель после этого выйдет моя новая книга. Таким образом, мы сможем провести наши летние книжные туры вместе. Как скоро ты сможешь приехать сюда, чтобы мы могли все решить?

– Завтра, попрошу Майру позвонить тебе, чтобы договориться, – сказала я.

– Хорошо, с тобой очень хочет поговорить Тайлер, – сказала она, повесив трубку.

Я положил трубку и вернулся к нашему разговору. У меня было самое странное выражение лица.

– О, мой гребаный Бог, – сказал я. У меня было такое же выражение лица, какое бывает у акулы, когда ее выпускают в аквариум с маленькими рыбками.

– Что случилось? – спросила Майра.

– Да, с тобой все хорошо? – спросил Цезарь.

– Помнишь, когда тебя увольняют из McMillan Worth, тебе дают подписать отказ от конкуренции. Если ты его не подпишешь, то не получишь выходное пособие, – сказала я.

– В большинстве компаний имеется нечто подобное, – сказал Цезарь.

– Мне не пришлось его подписывать, – сказала Майра.

– Ты была там всего лишь ассистентом, – вмешался Цезарь.

– И я уволился и ни хрена не подписывал, – улыбаясь, сказала я.

– Что же это значит? – спросил он.

– И почему у тебя такое смешное выражение лица? – спросила Майра.

– Это значит, что завтра я лечу в Иллинойс, чтобы поговорить с нашими первыми двумя потенциальными клиентами. Если у нас все получится, мы сможем получить весь бизнес их издательства. – Я опять улыбнулся.

– Сумма будет неплохая, но на самом деле все это значит... – я улыбнулся еще шире, –.. .что сезон охоты открыт. Когда вернусь из Иллинойса, я начну обзвон. Собирай свои вещи, нам нужно составить кое-какие планы. В течение двух недель мы едем в Париж.

– Ты же не собираешься на самом деле...? – улыбаясь, начала Майра.

– Почему бы и нет? – спросил я. – Макмиллан Уорт еще официально не имеет счета клиента, а это – сделка на десять миллионов долларов.

***

Менее чем через день я выглядывал изнутри красивого, но не пафосного дома на бассейн. В кресле, повернувшись ко мне спиной, сидел Тайлер Коллинз. Он наблюдал, как в бассейне играют четверо детей. Троих из них я знал: одна – это дочь Тайлера и Мариссы. Ее брат, Бен, – ребенок от предыдущего брака Тайлера. Еще более странным был тот факт, что последний ребенок, которого я узнал, был сводным братом сына Тайлера – Бена. Мальчик – приемный сын бывшей жены Тайлера. Младшего ребенка я не узнал, но у меня были подозрения.

Меня поразило то, как дети могли просто собраться вместе, играть и хорошо проводить время, независимо от того, кто они и от кого произошли. Они просто хотели хорошо провести время. Их общим признанием являлось, если ты – «хороший», то им нравишься. Довольно легко давался второй шанс. Достаточно сказать «прости», и они снова могли стать друзьями.

Я вышел на веранду и получил общее внимание от детей, что заставило Тайлера повернуться и посмотреть на меня.

Он выглядел слегка обеспокоенным, что было для него необычно. Обычно Тайлер довольно спокойный. Когда я подошел, он улыбнулся. Я увидел рядом с ним толстую стопку газет.

– Исследуешь? – спросил я. Он кивнул и молча указал на свою диетическую пепси.

Я покачал головой.

– Прямо как обычно, да? – спросил он.

– Давай сначала разберемся с плохим, – сказал я.

– Имеешь в виду простые вещи? – сказал он. Я кивнул.

– Я люблю писать, – сказал он. – Мне просто нужна тема, которая меня захватит, а уж слова придут. Они взлетают со страниц. Это почти, как если бы книги писались сами собой. Но это странно, потому что технически Марисса гораздо лучший писатель, чем я. Она знает все о пунктуации, создании напряжения, употреблении слов и форматировании. Без ее правки большинство моих произведений бы не были и вполовину настолько хороши. Мой дар – это способность просто рассказывать историю. Найти нечто интересное для людей и оформить все так, чтобы им захотелось это прочитать. Это почти, как если бы я был источником света, а Марисса – линзой, меняющей мою интенсивность.

Я знал, что Тайлер Коллинз безумно умен. Иногда мне требовалось некоторое время, чтобы я догонял его. Либо это, либо тот факт, что утром в аэропорту мне позвонила Сара, подтвердив одно из моих подозрений. К счастью для меня, Сара позвонила первой и, как обычно, предупредила меня. Список контактов этой женщины в городе, в котором она не жила, был просто потрясающ.

– В общем, нам с Мариссой не нравится, как McMillan Worth хочет сделать нашу рекламу, – сказал он.

– Позволь предположить, поскольку это твоя первая не детективная книга, ты хотел бы разместить рекламу, выходящую за рамки обычного спектра литературной рекламы. Поскольку потенциал для привязки к фильму в этот раз еще больше, ты хочешь добиться большего насыщения рынка. Мы планируем разместить рекламу во все более разнообразных средствах массовой информации, чтобы охватить более широкую аудиторию, чем обычные читатели и почитатели тайн, – сказал я.

– Именно, – сказала Марисса. – Почему тот идиот, которого нам назначили, этого не видит? – спросила она.

– И у меня есть идея и для тебя, Рисса, – сказал я. – Ты когда-нибудь слышала о сети SyFy?

– Да, – улыбнулась она. – Там снимают все эти очень пошлые фильмы, но многие сериалы у них замечательные. Мне очень нравится сериал о городе, где живут все эти научные гении. Мы с Тайлером все время смотрим его.

– Я пытаюсь устроить, чтобы ты стал ведущим одного из их субботних вечерних фильмов. Будешь выступать после каждой рекламы, рассказывая о книге, а затем будет возврат к дрянному фильму. Таким образом, еще до того как мы выпустим книгу, ты заставишь интересоваться ею всех любителей научной фантастики, – сказал я ей.

Я видел, что она – в восторге от этой идеи.

– Хорошо, давай сделаем это официальным, – сказал Тайлер. – Ты нанят.

Марисса кивнула и пошла делать еще один телефонный звонок.

– Это мы могли бы сделать и по телефону, Тайлер. О чем же ты хотел поговорить на самом деле? – спросил я.

Зная Тайлера много лет, я знал, что есть нечто, что он хочет знать. У него – чувствительная душа художника. Он очень часто мог разглядеть то, что недоступно обычному человеку, просто наблюдая за ним.

– Во время всего этого у меня были вопросы, но теперь, после встречи с тобой у меня уже есть ответы, – сказал он. Я же все еще был в замешательстве.

– Ты этого не делал, – сказал он. – Когда смотрю на тебя, я вижу смесь многого. Вижу боль. Если бы ты был в этом виновен, то была бы досада, потому что все это никак не закончится, или потому что ты думал, что тебе все сойдет с рук. Но по твоей боли от того, через что ты проходишь и чего тебе это стоит, я вижу, что ты этого не делал.

– Что ж, спасибо за веру, – сказал я. – Не представляешь, как много это значит.

– Вот что самое сложное, – сказал он, – когда все закончится, не мог бы ты сесть со мной и рассказать все подробности?

Я изумленно посмотрел на него.

– Думаю, в качестве своей следующей книги я хотел бы написать эту историю, – сказал он. – Поэтому хочу знать все досконально. Я бы хотел взять интервью у тебя и у как можно большего числа ключевых игроков, – сказал он.

Я поднял трубку своего мобильного телефона, когда его звонок прервал ход его мыслей.

– Да, мистер Мейтленд, я здесь, – сказал я, а глаза Тайлера стали огромными. Я включил громкую связь, чтобы Тайлер мог слышать разговор.

– Блейк, боюсь, у меня для вас нет хороших новостей, и вы можете называть меня Билл. Эта ваша девушка – Сара – просто невероятна, она дает такие зацепки, которые мои ребята не могут отследить, а ведь они живут здесь. В любом случае, как вы предполагали, ДНК неубедителен: мы можем быть уверены только в 79%. Штат же требует минимум 85%, но это достаточно близко, чтобы мы провели повторное тестирование и приступили к слушанию об установлении отцовства. Это займет больше времени, потому что мы собираемся использовать более точный тест, – сказал он. – К сожалению, с нашими компьютерами это займет больше времени, возможно, от шести до восьми недель, но результаты мы не обнародуем, пока не получим точных доказательств.

– Я окажу вам услугу и отправлю ваших техников в Калифорнийский университет, где они смогут воспользоваться суперкомпьютерами Cray, – сказал я.

– Вы можете это сделать? – спросил он.

– Да. В любом случае, по словам Сары, где-то должна быть утечка, потому что независимо от того, хотите вы или нет обнародовать результаты первого теста, они – уже в газетах. Утром это будет заголовком.

– Хорошо, не буду спрашивать, откуда, черт возьми, она это знает, – сказал он. – Но вы говорите так, как будто вас это устраивает.

– Ну, Билл, это сказали мне глаза ребенка. Фиолетовые глаза – это генетическая случайность в моей семье. Что означает, что он – член моей семьи, поэтому ДНК должна быть достаточно близкой, чтобы это доказать. Бумаги, публикующие информацию, лишь дадут ему понять, что я, вероятно, об этом догадался. Так что, теперь нам остается только выяснить, чем все это закончится. Надеюсь, к тому времени, когда вернусь из Парижа, Сара его найдет, и мы сможем положить этому конец.

Мой телефон издал необычный пищащий звук, означавший, что у меня есть еще один звонок. Я нажал на кнопку и добавил к разговору с Мейтлендом Сару.

– Блейк, я нашла ребенка или, по крайней мере, знаю, у кого он, – взволнованно сказала Сара.

– Как на х...?! – начал Мейтленд.

– Здравствуйте, мистер Мейтленд, – сказала Сара. – Крис, можешь перестать звонить Биллу Мейтленду, он сейчас с нами по этому телефону.

– Мы пытались позвонить вам и мисс Мартинез, чтобы ввести в курс дела, – сказала она. – Я считаю, что мы сможем взять ребенка под опеку, если вы придете к нам с мисс Мартинез.

– Сейчас попрошу кого-нибудь позвонить Мартинез, – сказал Мейтленд. – Я позвоню вам, чтобы уточнить ее местонахождение, как только мы до нее дозвонимся.

– Она – в парке возле своего офиса, – сказал я.

Теперь настала очередь удивляться Мейтленду и Саре.

– Хорошо, откуда вы это знаете? – спросила Сара.

– Она всегда делает перерывы и обедает в парке, – сказал я. – Там прохладнее, чем в ее офисе, и она любит наблюдать за играющими детьми.

– Я пошлю кого-нибудь в парк, – сказал Мейтленд.

– Билл, прежде чем ты повесишь трубку, я сижу здесь с Тайлером Коллинзом, – сказал я.

– Загадочным писателем? – спросил Мейтленд.

– Это я, – сказал Тайлер. – Когда все закончится, я бы хотел взять у вас интервью для книги, которую надеюсь написать об этом. Это возможно?

– Конечно, почему бы и нет, – сказал Мейтленд. – Пусть Блейк даст вам мой номер. – Затем он исчез.

– Я говорил с Ангелом Смерти, – сказал Тайлер.

– Мы его слышали, – сказала Марисса.