— - Извините меня, что отвлекаю от службы... - обратилась Юля к пожилому милиционеру с золотистыми продольными полосками на погонах, - Подскажите, пожалуйста, как добраться до хлебозавода?

— Старшина Ломакин, - правая ладонь взлетела к блескучему козырьку фуражки с красным околышем и разлапистой кокардой.

— Юлия Иванцова, - улыбнулась девушка. - Я направлена туда на работу, а в вашем городе первый раз...

— Приятно познакомиться, обязательно подскажем, - старшина исподволь окинул взглядом очаровательную брюнетку в светлом пыльнике с дорогим кожаным чемоданом и сумкой на плече, коротко приказал, - Никитин, проводи нашу гостью на площадь и все объясни, а мы продолжим обход...

Молодой, рыжий милиционер с лицом усыпанном веснушками, словно сорочье яйцо, подхватил чемодан.

Словно опомнившись, старшина окликнул:

— Юлия задержитесь на секунду...

— Да... - с готовностью отозвалась девушка, холодок пробежал по спине, хотя повода к задержанию она не давала.

— - Не встречали в поезде эту женщину? - старшина протянул ей черно-белую фотографию и добавил, - Опасная преступница...

С фотографии смотрела блондинка, лет сорока, с холеным, чуть одутловатым лицом. В уголках рта таилась презрительная усмешка " хозяйки жизни". Такой взгляд свойственен тем, кто занимает должности в торговле, сидит на дифиците и презирает простых смертных.

— Кто она? - поинтересовалась Юля, как можно равнодушнее. - Убийца? Шпионка?...

— Да, нет, все гораздо проще... Заведовала овощной базой, скрылась от следствия, объявлена в розыск. Вот и встречаем поезда. - посетовал старшина, принимая фотографию.

Юля едва скрывала волнение, почувствовав пристальный взгляд старшины. Она узнала эту дамочку, Стеллу Григорьевну... Встречала ее в Ивантеевке Имела дела с Будряковым!

" Под следствием! " - мысль ужалила её. " Потянут за ниточку и могут выйти на Будрякова, и не помогут ни золотая звёздочка, ни депутатский значок! Это когда ты в благополучии у тебя высокопоставленные друзья, вьются прихлебатели, а запахнет жареным - все отрекутся, как святой Петр от Христа, ещё до третьих петухов... Все дорожат своей шкурой!". Так размышляла Юлия, пока шли в камеру хранения сдавать чемодан.

— Эй, Серёга! - окликнул Никитина, водитель электрокара.- Где арестовал такую красулю? Отдел вроде в другой стороне... Куда конвоируешь ? На личный досмотр?..

— Да пошел ты... - едва не выругался матом веснушчатый милиционер. - Тебя у почтового вагона давно ждут, а ты базаришь!

Электрокар жужжа и подвывая укатил, распугивая пассажиров, спешащих к своим вагонам с дарами привокзального рыночка.

— Так вас Сергеем зовут, - Юля легко коснулась тёмно-серой ткани рукава кителя, - Так как же мне добраться ?

Для себя она давно решила, что доберется на такси, вспомнив Фонвизинского Митрофанушку: " А географию зачем учить коль извозчик куда надо довезёт?" Тем не менее сочла за благо кое-что узнать о незнакомом городе. ( И это ей скоро пригодится! ) А рядовой Никитин польщенный ее вниманием рассказывал:

— - До завода можно добраться на автобусе номер семь Он идёт по нашей главной улице, Советской, через центр... - он махнул рукой направо. - Нужно пройти по этой улице до Красной и ещё один квартал до предприятия тюрьма, там остановка...

— До чего, до чего? - перебила его Юля.

— Это мы так здание СИЗО зовём, старый тюремный замок, вон он маячит, - парень указал на верхние этажи мрачного здания возвышавшегося над двухэтажными домами. Я бы вас проводил, но служба...

Словно в подтверждении его слов захрипела рация, вызывая Никитина. Милиционер беспомощно развел руками. Девушка желая как то отблагодарить рыжего парня, чмокнула в круглую конопатую щеку. Так сильно, что едва не свалилась фуражка. Дождавшись пока он скроется в здании вокзала, Юлия неторопливо спустилась по гранитным ступеням крыльца и повернула налево, к стоянке такси. Никаких очередей не было в помине да и машина с шашечками всего одна. Водитель был вовсе не похож на экранный образ воплощённый Олегом Ефремовым, круглолицый, нос картошкой, с наглыми рыбьими глазами. Заортачился поначалу: мол завод на окраине, а оттуда порожняком а у него план...

Но Юля не Аня из глубинки, имела богатый опыт общения с его московскими коллегами:

— Ладно, шеф, не гони пургу, не на профсоюзном собрании, - твердо заявила она - Оплачу я тебе обратный путь, не обижу. Поехали, как сказал Юрий Гагарин...

Все же хитрый Нос, как прозвала его Юля для себя, пытался словчить. " Волга" повернула направо. Таксист решил провезти ее окольным путем, чтобы побольше набил счётчик. Но не на ту напал:

— Что Советскую перекопали? Экскурсии будешь чуркам устраивать. Ох, погубит жадность фраера! Угодит он в фельетон!

Нос чертыхнулся, скрипнул зубами. Пришлось ему сделать круг по площади вокруг небольшого парка и вернуться обратно на Красную, потом поворот направо - на Советскую. Пригодились сведения рыжего Серёжи. Юлия не была жадиной, крахоборкой, но не терпела дешёвого обмана. Мелькали мимо старинные дома, витрины на первых этаже, голубая будка чистильщика обуви.

На площади Ильич простер руку в перспективу Советской, указывая на тюрьму.

" Верной дорогой идете, товарищи!" - Юлия усмехнулась.

Заметив это в зеркало заднего вида, Нос чуть не задохнулся от злобы, приняв ее в свой адрес:

" Надо мной смеётся, сука!"

Кстати, девушка угадала его прозвище, такое было у него в ПАТП... Был он человек недалёкий, жадный, не упускавший случая обмануть клиента. "Волга" медленно следовала справа от бульвара раскинувшегося за памятником Ленина. Место оживлённое, район колхозного рынка, а пешеходы не особенно стремились соблюдать правила дорожного движения, надеясь на " авось". Бульвар кончался тройной белой аркой. Впереди раскинулась обширная площадь. Бронзовый, в зелёной патине, Мичурин в шляпе, опирался на тросточку, держа в левой руке яблочко. Потом был крутой спуск и таксист выключил мотор. Навстречу медленно полз старый ЗиЛ-158 с " семёркой" на лбу, приветливо шерился тремя планками передней облицовки. После перекрестка со светофором, подвешенным на тросах крест - на - крест, асфальт на Советской исчез. Унылая застройка одно- и двухэтажных домов, деревянные заборы, канавы. Ещё поворот и показался завод, обнесенный высоченым забором с нитками колючей проволоки, потемневшие от времени корпуса цехов, краснокирпичная труба.

У проходной завода, Юля щедро расплатилась с таксистом, к его немалому удивлению, приветливо помахала и шагнула во внутрь. Ее встретила у турникета пышнотелая молодица в синем берете и зелёной гимнастёрке, плотно обтянувшей высокую грудь, туго перетянутую широким, строченным офицерским ремнем.

— Вам кого, девушка?

Юля объяснила цель своего прихода, предъявила зелёную книжечку паспорта, диплом и направление. Охранница, а звали ее Елизавета, бросила беглый взгляд на документы, а более долгий, оценивающий на сероглазую брюнетку в светлом пыльнике и попросила ее обождать.

— Обождите, свяжусь с начальством...

Она удалилась в свою стеклянную " конуру", оставив посетительницу снаружи никелированного турникета. А дверь " конурки" приоткрылась. Оттуда вышел ленивой походкой, пресыщенного жизнью аристократа, огромный бело-рыжий пёс, московская сторожевая. Это был всеобщий любимец Дик. Кобель прогнул спину, зевнул ощерив пасть и сел возле Юлии не спуская с нее ореховых глаз. Он вывалил на сторону свой малиновый с ложбинкой язык, дышал. Дверь через которую пёс вышел плотно закрылась, а Елизавета сняла трубку массивного черного телефона.

Согласись, мой дорогой читатель, нехорошо подслушивать чужие разговоры, как и читать чужие письма, но мы пренебрегаем этими правилами, чтобы лучше узнать человека, с кем Юля встретиться здесь.

— - Здравствуйте, Василий Владимирович, это Мясина с проходной вас беспокоит...

— - Здравствуй, здравствуй моя дорогая... Неужели я не узнал твой прелестный голос. Что случилось?

— Тут посетительница. Направлена к нам на работу... Иванцова Юлия Павловна.

— Если страшная как крокодил гони в шею, натрави на нее Дика.

— Что-о-о!?

— Лизавета, ты что шуток не понимаешь? Стоило меня беспокоить, по таким пустякам? Прилёг, хотел чуток вздремнуть, а тут ты звонишь, - распекал ее голос на том конце. - Запиши в книгу ее паспортные данные, время прихода, время ухода. Пропуск после выпишем...

Голос помягчел, стал участливым:​​​

— Как сама то? Вчера была выше всяких похвал, так кричала, всех воров распугала, ладонь мне чуть не прокусила.

— Так вы мне без вазелина весь " черный ход" разворотили, сегодня еле по большому сходила, так больно, все горит.

— Так сама виновата, умоляла " Васенька туда не кончай, опасные дни, залечу!... - передразнил ее собеседник. - Не люблю я гандонов, предпочитаю живые, сочные пизденки. Ну и залетела бы, чай мужняя жена...

— Да я своему полмесяца не давала, шабашит он, коровник в совхозе строит... - возмущалась Лиза. - Объясняйся потом, каким ветром надуло!

— Ладно, хватит болтать... Свожу тебя на Танькину Лучку, всласть наиграемся. Домой извини не могу, много глаз лишних, хоть я человек свободный, разведённый.

Юля не слышала этого разговора. Дик шумно дышал, похлопывал лохматым хвостом по щербатому цементному полу. Потом Лиза, склонив голову набок, старательно записывала в разлинованную амбарную книгу Юлины данные. Напустив на себя важный вид, охранница щёлкнула турникетом и скомандовала :

— Проходите! Заводоуправление налево...

На территории одуряюще пахло свежеиспечённым хлебом, шуршал гравий под туфлями Юлии. А в это время, на другом конце города, начальник ВОХР завода Василий Владимирович Микульшин, покинув прохладу подъезда, направлялся к бежевой ВАЗ-2101, прикорнувшей в тени трансформаторной будки. Деревья высаженные прошлой весной не спасали людей от жары. Эту четырехподьездную пятиэтажку строили десять лет, а так как горели сроки соорудили " временную" крышу из серого шифера. Ею и выделялась она в районе среди своих " близнецов" из селикатного кирпича. Василий Владимирович возвратился домой глубокой ночью после " проверки караулов" на охраняемом объекте

Когда началась война, Василию Микульшину, уроженцу Воронежа, минул семнадцатый год. В 1942 году оказался в эвакуации на Урале. Окончил курс Борисоглебского авиационного училища имени Чкалова, эвакуированного в город Троицк, Челябинской области. На фронт попал в начале 1944 года, летал на истребителе Як-9, сопровождал бомбардировщики и штурмовики. К концу войны старший летчик, лейтенант Микульшин имел четыре личные и три групповые победы, орден Красной Звёзды. Претендент на пятую " победу" едва не прикончил его самого. Отстал от своих из-за неполадок с мотором, получил приказ возвращаться. На аэродроме механики быстренько устранили неисправность и его оставили вместе дежурным звеном. Едва успел сделать глоток горячего чая, взметнулись а небо ракеты, " Боевая тревога!" Взлетели, набрали высоту, разыскивая противника. Позавчера, 2-го Мая, пал Берлин. Небо - наше! Микульшин весьма удивился, заметив внизу и правее двухмоторный, двухфюзеляжный силуэт.

— Рама!

Василий смело ринулся на нее, ловя в перекрестие прицела, дал несколько очередей. " Рама" вдруг перевернулась через крыло, увеличила скорость и ринулась вверх а потом на него. На носу заплясали четыре огненных язычка, пули дырявили обшивку консолей крыльев " яка", превратившегося в дичь. Это был американский истребитель Р-38 Lightning , который часто путали с ненавистным немецким разведчиком FW-189. " Янки" не стал добивать дымящий " як", а используя свою превосходную скороподьемность, свечой ушел вверх и скрылся.

Потом были схватки в небе Вьетнама и над Синаем, но 4-е мая Микульшин стал праздновать как свой второй день рождения.

Вышел в отставку. майором авиаци. Предлагали много заманчивых вакансий, но он предпочел всему должность начальника военизированной охраны хлебозавода.

С супругой Анастасией Николаевной, которая была моложе на двенадцать лет, развелся, когда поймала его на " горячем". Женщина работала фельдшером " скорой помощи" и нагрянула среди ночи. Сын Володька был в пионерском лагере. Дверь открыла своими ключами и застала на своем, законном месте, на супружеском месте одну из подчинённых мужа. Утомленная и ласками, парочка крепко спала... Скандала устраивать не стала, просто ушла и подала на развод. " Не сошлись характерами."

Женщины и рыбалка были любимыми увлечениями Василия Владимировича. Да ещё сын, в воспитании которого он принимал деятельное участие.

" Танькина Лучка" - была его любимым местом отдыха. Тут среди великолепной берёзовой рощи Лесной Воронеж делал пару прихотливый поворотов, намыв полосу белого песка под обрывом, испещренном дырами гнезд. Вода была чистейшая, воздух великолепен. Стоны женщины глушат тонкое, неотвязное пение комаров в палатке. Ноздри щекочет запах спермы, пота, женского секрета... Утром, идёшь порыбачить.

​

На время оставим Юлию оформлять документы о приеме на работу, процедура скучная, большинству знакомая. Излишне ее описывать на этом замечательном ресурсе.

Вновь прервусь на время, чтобы набраться вдохновения, на рост которого влияют ваши отзывы. Жду замечаний и предложений.

​​