"Отсосёшь, бля, если ты... " Вот оно, вольное или невольное, но неизменно трусливое самооправдание – лукавая подмена понятий в условиях искаженного понимания самой природы человеческой сексуальности! Архип не сказал Зайцу "я тебя хочу", потому что такое признание было б равносильно признанию пробудившегося гомосексуального желания, а сказал "я тебя сделаю, потому что ты сексуально озабоченный"... ловко? Ловко! Желая испытать кайф в формате однополого секса, желающий не признаётся в своём желании, а объясняет свои действия исключительно виноватостью другого – того, кого этот желающий хочет использовать в качестве достижения сексуального удовольствия... очень, бля, ловко! Рядовой Заяц оказался виновен в "излишней сексуальной озабоченности", а кто – то другой оказывается виновным в том, что не так посмотрел, не то ответил, не туда пошел... и так далее, и тому подобное – список придумываемых "регламентов", за нарушение которых можно или даже нужно подвергать нарушителя известно какому наказанию, можно продолжать до бесконечности... как говорится, было бы желание!"Отсосёшь, бля, если ты... " – не "я хочу", а "ты сделать это меня вынуждаешь"... вот она, лукавая подмена понятий! При таком раскладе, как говорится, "и волки сыты, и овцы целы", – совершая гомосексуальный акт под видом наказания за какую – либо провинность, наказывающий таким образом перекладывает всю ответственность за факт возникновения гомосексуальной ситуации на наказываемого, тем самым отводя от себя всякие подозрения в наличии каких – либо гомосексуальных чувств – желаний... излюбленный приём "настоящих мужчин"! И хотя рядовой Архипов сделал это не сознательно, тем не менее объяснил он рядовому Зайцу следующий этап развития событий именно так: "Отсосёшь, бля, если ты у нас такой сексуально озабоченный... "

Заяц, окончательно поняв – осознав, что именно предлагают ему сделать эти парни – старослужащие, изо всех сил дёрнулся, рванулся в сторону, пользуясь тем, что Архип от него отвалил, но Архип левой – свободной – рукой мгновенно обхватил Зайца за плечи, с силой рванул на себя... и – обдавая лицо рядового Зайца горячим дыханием, рядовой Архипов возбуждённо зашептал – забормотал, безуспешно пытаясь расстегнуть ширинку.

– Куда, бля... куда ты дёргаешься... я сказал: отсосёшь... значит, бля, отсосешь... никто ничего не узнает... хуля ты, как баба... хуй дрочить, бля, нравится... а сосать – не хочешь? Это ж, бля, не страшно – не смертельно... бабы, бля, берут – и ты возьмёшь... в рот возьмёшь по разику, и – свободен...

– Нет... я не буду, нет! – Заяц, задыхаясь от подкатившего к горлу страха, безуспешно пытаясь вырваться, вывернуться, освободиться от цепко обнимающей руки Архипа, отрицательно затряс головой. – Я не буду!. . не надо!. . нет!. .

– Будешь, бля... ещё как будешь! – возбужденно отозвался Архип, прижимая Зайца к себе; Заяц дергался, и Архип, удерживая его, никак не мог расстегнуть ширинку. – Куда ты, бля, денешься... никуда ты не денешься – отсосешь, как миленький... так что лучше, Зайчик... лучше сделай это по – хорошему – сам, бля, возьми... не ссы...

– Нет! Пустите меня... пусти! – Заяц, не слыша Архипа, конвульсивно дергался, выворачивался, вырывался. – Я не буду... пусти меня... нет!

– Да! – коротко и жестко выдохнул Архип и, в ту же секунду оставив в покое свою нерасстегнутую ширинку, пальцами левой руки снова цепко обхватил шею Зайца – с силой сдавал её, сжал – стиснул так, что у Зайца невольно вытянулось лицо... одновременно с этим пальцы правой руки Архип вдавил Зайцу в челюсти, отчего рот Зайца непроизвольно открылся... и, в таком положении Зайца удерживая, Архип потянул его книзу, вынуждая садиться на корточки. – Да, Зайчик, да... я сказал тебе: да!

Заяц, мыча от боли – подчиняясь Архипу, послушно заскользил спиной по кафельной стенке вниз; ноги его сами собой согнулись в коленях, и – уже в следующую секунду рядовой Заяц оказался сидящим на корточках... он попытался было схватить руками Архипа за левую руку – ту самую, пальцами которой Архип сдавливал ему челюсти, но Архип, властно выдохнув:

– Сидеть! – надавил при этом на щеки Зайца так, что пальцы его левой руки оказались вместе со щеками у Зайца во рту; и – руки Зайца сами собой тут же потеряли всякую волю к сопротивлению. – Не дёргайся, бля... – возбужденно засмеялся Архип, левой рукой вдавливая стриженый затылок Зайца в стену. – Сиди, Зайчик... сиди спокойно, и всё будет хорошо... всё у нас будет просто отлично! От этого, Зайчик, не умирают...

Глядя на Зайца сверху вниз, Архип правой – освободившейся – рукой стал торопливо расстегивать ширинку своих брюк... Бугром выпирающая ширинка была на уровне глаз Зайца – в каком – то десятке сантиметров от лица, и Заяц словно в увеличенном виде видел, как торопливо шевелятся пальцы Архипа, высвобождая пуговицы. Заяц сидел на корточках, упираясь спиной в стену, его затылок рукой Архипа был тоже прижат к стене, причем Архип, удерживая Зайца, продолжал пальцами сдавливать его челюсти, отчего рот Зайца, искаженный гримасой, был приоткрыт, так что казалось, что Заяц, сидящий перед Архипом на корточках, терпеливо ждёт, когда Архип справится с пуговицами – когда извлечёт из штанов свой возбуждённый член... в глубине души Заяц понимал, и даже не столько понимал, сколько чувствовал глазами, позой, болью в зубах, что никуда ему уже не деться, что он попал в переплёт, из которого выхода – здесь и сейчас – нет, – Заяц не обладал достаточной физической силой, чтобы дать достойный отпор двум старослужащим, и потому, глядя на пальцы, шевелящиеся у его глаз, он чувствовал – понимал, что выхода у него никакого нет, а значит – сейчас он будет сосать...

Он никогда не сосал... и даже не только никогда не сосал, но никогда об этом не думал – о том, чтобы взять в рот самому или свой член дать в рот кому – либо из пацанов, – никогда у Димы Зайца таких мыслей – фантазий не было, хотя многие пацаны, открывая для себя волнующий мир секса, любопытствуют – пробуют всё это друг с другом... впрочем, кто – то пробует, а кто – то и нет – это уж в детстве – юности у кого как сложится... у Зайца – не сложилось; мастурбировать – дрочить член – он начал лет в восемнадцать или даже чуть раньше, и поначалу, еще не умея всласть фантазировать, он делал это лишь потому, что это было приятно, но это чувство приятности еще не было окрашено в ярко выраженные сексуальные краски... просто – время от времени у Димы стало возникать желание, чем – то похожее на потребность, и он, закрываясь в такие моменты в своей комнате, неутомимо гонял на членике крайнюю плоть, по – детски держа возбуждённо твёрдый ствол двумя пальцами – большим и указательным; с началом подросткового возраста желание подрочить стало возникать чаще, а сам процесс, каждый раз иллюстрируемый сладко волнующими картинками и даже разной длины сюжетами, стал приносить удовольствие по – настоящему сильное, и чем сильнее было это переживаемое в грёзах наяву удовольствие, тем чаще хотелось его получать – испытывать... хотелось снова и снова, – перед уходом в армию Заяц дрочил с интенсивностью раз в два – три дня, и каждый раз все его мысли – фантазии вертелись исключительно вокруг золотисто – рыжих либо смолянисто – черных выпуклых "ракушек"... словом, ни о каком "взять в рот" Дима Заяц никогда не помышлял – ни в пору пробуждения сексуальности, ни в подростковом возрасте, ни позже, и потому ничего подобного для себя он предвидеть не мог, – он сидел на корточках в туалете, вжавшись в кафельную стенку, перед ним стоял парень – старослужащий, одной рукой сжимающий ему скулы, а другой рукой возбуждённо расстегивающий ширинку своих брюк, чтобы дать сейчас ему, салабону Зайцу, в рот... и всё это случится – произойдет только лишь потому, что он, Дима Заяц, так по – детски глупо попался... он попался на том, на чём попадаться парню в его возрасте, да ещё в армии, более чем нежелательно – во избежание всяких – разных насмешек и прочих активных действий со стороны непопавшихся... он попался, и – вот они, активные действия: "Отсосёшь, бля, если ты у нас такой сексуально озабоченный... "

Пальцы Архипа наконец – то справились с пуговицами, и Архип, левой рукой продолжая удерживать Зайца за лицо, большим пальцем правой руки оттянул в штанах резинку трусов, выпуская из брюк вздыбленный член... Член у Архипа был не большой, но и не маленький – обычный член сантиметр 18 лет или, может, во18 лет в длину, чуть изогнутый вправо, с залупившейся, влажно багровеющей головкой, похожей на перезрелую сочную сливу, готовую вот – вот лопнуть от избытка наполнившей её спелости; едва оказавшись на свободе, член тут же упруго подпрыгнул вверх, с молодым задором стремясь прижаться к животу, но Архип, перехватив его пальцами правой руки у основания, оттянул книзу – направил багрово – сочной головкой в сторону приоткрытого рта Зайца, – рядовой Заяц, невольно скосив глаза к переносице – увидев хищно залупившуюся голову члена в полутора сантиметрах от своего полуоткрытого рта, замычал – задергался, пытаясь отвернуть лицо в сторону

– Что, Зайчик... никогда не сосал леденцы? – Архип, стоящий перед Зайцем с обнаженным, из штанов вытащенным членом, приглушенно засмеялся, глядя сверху вниз на губы Зайца. – Хуля ты ссышь... хуля дёргаешься, как девочка? Это ж, бля... это тот же самый леденец, только размером чуток побольше... не ссы!

Если б Архип хотя бы частично был знаком с т е м о й, он наверняка бы сейчас провел обнаженной головкой члена по губам Зайца, описал бы головкой круг, изначально продлевая грядущее удовольствие... но Архип в таких тонкостях был совершенно не искушен – Архип мыслил прямолинейно, а потому, направив залупившуюся голову в полуоткрытый рот Зайца, уже хотел её просто вставить – в рот всунуть, как вдруг неожиданно вспомнил про Баклана, возбуждённо сопящего сзади.

– Санёк... выглянь в коридор, всё ли там спокойно... – оборачивая лицо к Баклану, нетерпеливо проговорил Архип, и Баклан, не обратив никакого внимания на несколько приказной тон – пропустив мимо ушей этот малосущественный сейчас факт явного нарушения субординации, стремительно сорвался с места – метнулся выполнять то, что сказал ему Архип.

В коридоре было тихо – всё было спокойно... да и кто бы мог нарушать это спокойствие, если в расположении роты сейчас никого, кроме них троих, не было? То есть, где – то в глубине казармы был еще Шланг, то есть ефрейтор Кох, но Кох наверняка сейчас спал, и потому – их было трое... трое на всю казарму, – Баклан, торопливо развернувшись, метнулся назад – в туалет.

– Всё спокойно... тишина! – возбужденно проговорил младший сержант Бакланов, нетерпеливо глядя на колом торчащий член рядового Архипова. – Давай, бля... вставляй!

– Слышал, Зайчик, что приказал мне старший по званию? – Архип, не глядя на Баклана, снова рассмеялся. – А приказ начальника – закон для подчинённого... так устроена жизнь! Товарищ младший сержант приказал – и я выполняю... вот как устроено это в армии! А потому... смотри у меня! Я тебя сразу предупреждаю: если укусишь... или хотя бы чуть поцарапаешь, я тебя, бля... я тебя тут же мгновенно урою – жизни лишу... скажем потом, что ты дезертировал... понял меня?

Заяц, глядя на член, не отозвался – никаким образом не отреагировал на слова Архипа, – скосив глаза, рядовой Заяц смотрел на сочно залупившуюся головку члена, уже совершенно отчетливо осознавая, что сейчас он возьмёт её в рот, и вместе с тем ещё до конца не веря, что сейчас он это сделает – в рот возьмёт... и будет сосать – будет отсасывать...

– Я тебя, бля, спрашиваю... понял? – Архип, запрокинув голову Зайца вверх, вопросительно посмотрел в округлившиеся глаза, одновременно с этим вдавливая пальцы Зайцу в щеки – с силой давя на скулы. – Понял, что я сказал?

Заяц, глядя на Архипа снизу вверх, замычал утвердительно... он замычал утвердительно, лишь бы Архип перестал давить на скулы.

– Вижу, что понял... молодец!

И Архип... проговорив это, Архип неотвратимо двинул бёдрами вперёд, – удерживая свой член у основания пальцами правой руки – направляя его, Архип приблизил головку члена вплотную к губам Зайца, на миг задержал голову у самых губ, словно примериваясь, как лучше всё это сделать, и – Заяц тут же почувствовал, как в его раскрытый – распахнутый рот вскользнула горячая, влажно – солоноватая плоть, так что рот его в один миг наполнился, как если бы он, Дима Заяц, целиком взял в рот крупную сливу – большую, сочную, спелую, покрытую бархатисто – нежной кожурой... шевельнув языком, Заяц непроизвольно попытался воспротивиться проникновению в рот этой влажно – горячей "сливы", но Архип, почувствовав, как головка его члена соприкоснулась с языком Зайца, и ощутив всю сладость этого прикосновения, тут же стремительно двинул членом дальше, так что член его, твёрдый и несгибаемый, словно лом, одномоментно оказался во рту Зайца почти наполовину своей длины, отчего Заяц в тот же миг испуганно замычал, и – если б Архип не фиксировал пальцами левой руки челюсти Зайца, Заяц наверняка укусил бы Архипа, сомкнул бы зубы... но – челюсти Зайца были разжаты и в таком положении Архипом зафиксированы, – двигая задом, сладострастно сжимая, стискивая ягодицы, рядовой Архипов неумело – излишне размашисто – задвигал членом во рту рядового Зайца взад – вперёд, совершенно не думая о том, что и как ощущает при этом рядовой Заяц... а Заяц, между тем, протестующе мычал, – вцепившись руками в бёдра Архипа, Заяц пытался если не оттолкнуть Архипа совсем, то хотя бы остановить его, поскольку горячий твердый член, под завязку заполнив Зайцу рот, головкой то и дело доставал до глотки, перекрывая дыхание... одним словом, получалось, что Заяц не сосал у Архипа – не отсасывал, а пассивно сидел на корточках с насильно открытым ртом, и рядовой Архипов, сам двигая бёдрами, элементарно долбил рядового Зайца в рот... вот как это всё получалось! Конечно, для Архипа это был кайф, но кайф этот был прост и банален, а потому примитивно груб – всё это можно было бы исполнять менее торопливо и не так прямолинейно, то есть более кайфово... впрочем, это знание приходит с опытом; а у Архипа на этот счёт опыт был минимальный – его доармейская бикса – подружка не только ни разу не дала ему в зад, в чём Архип чистосердечно Баклану признался, но и сосала она не так лихо, как это Архип преподнёс в разговоре, хотя сам Архип в минуты интимной близости понуждал её к оральной лихости неоднократно, – и потому Архип, теперь вставивший свой член в рот Зайца, делал это так, как делал: стоя перед сидящим на корточках Зайцем, Архип долбил Зайца в рот весомо, зримо, грубо... конечно, это был тоже кайф – несомненный кайф, и, вгоняя свой член рядовому Зайцу в рот, рядовой Архипов через три – четыре минуты наверняка бы кончил, если бы Заяц здесь и сейчас принадлежал ему, и только ему... ничего сложного в том, чтоб кончить – спустить в рот, не было в принципе! Даже для такого малоопытного по части орального секса, каким был рядовой Архипов... сидя в канцелярии – рассказывая Баклану о своём доармейском опыте, Архип немножко приврал, говоря, что подружка у него отсасывала "без всяких проблем", то есть сосала, когда он хотел, – до армии бикса действительно брала несколько раз у Архипа в рот, но, во – первых, кончить себе в рот она ни разу не позволила, а во – вторых, она даже не сосала, а именно брала... впрочем, теперь это всё уже не имело никакого значения – теперь у Архипа сосал салабон Заяц...