Словом, есть гомофилы и есть гомофобы – есть те, кто с разной степенью интенсивности ощутил – почувствовал импульсы, направленные в сторону пола собственного... И есть еще одна категория парней – это те парни, у которых импульсы, направленные в сторону пола собственного, изначально так слабы и ничтожны, что кажутся им самим несуществующими вовсе, – парни из этой категории не проявляют к однополому сексу никакого интереса, они не испытывают ни томящего душу любопытства, ни какого – либо малейшего желания, направленного в сторону представителей пола своего, и потому они совершенно спокойно пропускают мимо ушей и мимо глаз всё то, что так или иначе связано с однополым сексом либо с однополой любовью, – для таких парней однополые отношения кажутся чем – то абстрактным, инородным, лично им не присущим, лично к ним не имеющим никакого отношения, причем эти парни – в отличие от доказывающих это гомофобов – действительно так чувствуют – полагают – думают, но... знаток человеческой сексуальности дедушка Фрейд утверждал: "все люди способны на выбор объекта одинакового с собой пола", а это, в свою очередь, со всей очевидностью может означать лишь одно: нас всех подстерегает случай... кажется, именно так – "нас всех подстерегает случай" – сказал поэт о непредсказуемости жизненных поворотов, и хотя поэт сформулировал это совсем по другому поводу, тем не менее данное выражение вполне можно применить к объективно существующей возможности того, что многим парням, чьи импульсы в сторону своего пола ничтожно слабы, кажется и невозможным, и нереальным, и совершенно неосуществимым: нас всех подстерегает случай... конечно, случай однополого соития "подстерегает" не всех – и многие, кому случай такой в виде сложившихся обстоятельств не представился, так и остаются в твёрдой убеждённости, что у них какие – либо импульсы, направленные на свой собственный пол, отсутствовали или отсутствуют в принципе, – они, шагая по жизни, рожают детей, строят дом и сажают дерево, то есть проживают жизнь счастливую или не очень, проживают её бурно или незаметно, при этом совершенно не задумываясь, что им, как и всем – всем – всем, были точно так же присущи импульсы, направленные на свой собственный пол, да только – обстоятельства не сложились, то есть случай об этом узнать и в этом убедиться не представился... только и всего! Но ведь не всем же случай такой не представляется – не всех такой случай минует! Кого – то минует, а кого – то – нет... Андрюха Архипов, чьи импульсы в сторону своего пола были ничтожно слабы, так что он у себя их совершенно не чувствовал и по этой причине в себе самом эти импульсы не осознавал, до девятнадцати лет – до этой самой ночи – представить не мог, что он будет заниматься сексом с парнем... и девственник Саня Бакланов, до двадцати лет думавший исключительно о "ракушках", по причине ничтожной малости гомосексуальной составляющей в своей душе никогда до этой ночи не предполагал, что самый банальный секс с пацаном может быть так упоительно сладок... и Дима Заяц, вовосемнадцатилетний стриженый салабон, который всё по той же причине слабости однополых импульсов темой однополых отношений ни вообще, ни применительно к себе никогда не интересовался и о сексе однополом никогда и ничего не думал, точно так же до этой ночи не мог представить себя в сексуальном контакте с другими парнями, – они – все трое! – до этой ночи об однополом сексе не думали и помышляли, но... как там говорил дедушка Фрейд?"Все люди способны... ", то есть для парней, чьи импульсы дремлют – спят, всё дело исключительно в случае – в стечении обстоятельств, – случай подстерёг Диму, Андрюху и Саню в туалете пустой казармы, и они оказались тут же вовлеченными в сексуальный контакт, совершенно не думая об этом контакте уничижающими словами, присущими церковно – уголовным понятиям... вот что было спасительно для всех троих! Спасительно и для Архипа, и для Баклана, но в особенности – для Зайца, поскольку именно он в возникшей сексуальной конфигурации оказался в роли, которая в русле уголовно – церковных канонов до сих пор считается наиболее непотребной... ну, то есть: не с предварительно обмусоленными и многократно обдроченными – освоенными и усвоенными в русле церковно – уголовных канонов – словами – понятиями вступили они в однополый контакт, а, отдаваясь стечению обстоятельств, вступили они в однополый контакт без каких – либо определённых понятий на этот счёт вообще, и сделали они это в соответствии со своими природными импульсами, – они вступили в однополый контакт без всякой магии деструктивных слов, что, в свою очередь, было важно и значимо для осознания случившегося: не отравленными словами у них предвосхитился секс, а сексом стали определяться сами слова, или, как говорил старик Цицерон, ipsae res verba rapiunt – "дела влекут за собой слова", если уж быть совсем точным... Потому – то, услышав вопрос Баклана о том, не хочет ли он, Архип, взять у него, у Баклана, в рот, чтоб "тоже соснуть", Архип такому вопросу нисколько не возмутился и уж тем более ни капли не оскорбился, поскольку мозги у него, у Андрюхи Архипова, не были отравлены – извращены на этот счет словами из уголовно – церковного лексикона.

– Хуля я буду сосать у тебя, если это нам делает Зайчик... – возбуждённо сопя, отозвался Архип, одновременно с этим плечом напирая на плечо Баклана – отталкивая Баклана в сторону. – Пусти, бля, Санёк... отойди, бля... хватит! Салабон хочет соснуть у меня...

Баклан, уступая Архипу место, сделал шаг в сторону, и член его, мокро блестящий, хищно залупившийся, глянцевито – багровеющей головкой тут же резко дёрнулся – подскочил вверх, словно внутри ствола разжалась невидимая пружина, – Дима Заяц, пользуясь возникшей передышкой, стремительно наклонил голову вбок, снова выпуская изо рта обильную слюну, образовавшуюся в процессе сосания.

– Давай, бля, Зайчик... бери! – нетерпеливо выдохнул Архип, занимая место Баклана. – Сам, бля... сам бери!

Заяц, вытирая губы тыльной стороной ладони, поднял голову... он увидел перед глазами залупившийся член Архипа и, убирая от губ руку, покорно качнул голову вперёд, – коснувшись губами сочной головки, Заяц, разжимая – округляя губы, снова скользнул ртом вдоль твёрдого горячего ствола, теперь уже добровольно насаживая свой рот на член Архипа и одновременно с этим ладонями обхватывая Архиповы бёдра... губы Зайца, мягко обжав – сдавив член тёплым влажным кольцом, двинулись вдоль ствола к основанию, одновременно сдвигая на члене крайнюю плоть...

– Ой, бля! – прошептал Архип, невольно сжимая, с силой стискивая от наслаждения ягодицы. – Соси... соси, Зайчик, не останавливайся...

Архип, ладонями рук опёршись о кафельную стенку – глядя сверху вниз на свой член, исчезающий во рту салабона, сладострастно засопел приоткрытым ртом... а Дима Заяц, между тем, сосал – рядовой Заяц ритмично двигал головой, видя перед собой густые черные волосы, обрамляющие основание члена... и наверняка Архип в скором времени мог бы с успехом кончить, потому что наслаждение, щекотливо покалывающее в промежности и особенно в мышцах сфинктера, с каждой секундой становилось всё более ощутимым, сладко сверлящим, но тут снова раздался возбуждённый голос стоящего рядом Баклана, который, неотрывно глядя, как Заяц сосёт у Архипа, с нетерпением тискал – сжимал пальцами член свой:

– Андрюха... хорош, бля! Хватит – передохни пока... дай мне!

Архип, не спрашивая, что именно Баклан просит ему дать, молча уступил младшему сержанту место... Они ещё дважды сменяли друг друга, подставляя Зайцу свои члены, и каждый раз Заяц, пользуясь возникающей паузой – передышкой, обильно сплёвывал то справа, то слева от себя, – кафельный пол по бокам сидящего на корточках Зайца был заплёван так, словно здесь проплевался целый взвод... . Наконец, Баклан почувствовал, как откуда – то из глубины промежности, устремляясь наружу, начинает стремительно нарастать – шириться обжигающее чувство неизбежно подступающего оргазма, – младший сержант Бакланов непроизвольно сделал судорожное движение бёдрами вперёд, вгоняя член рядовому Зайцу в рот почти что до самого основания, но в то же мгновение – точнее, в доли мгновения! – Заяц, то ли каким – то образом почувствовав, что Баклан сейчас будет кончать, то ли невольно отреагировав на резкий толчок, от которого головка члена оказалась у самой гортани, молниеносным рывком оттолкнул – отдёрнул Баклана от себя, одновременно с этим стремительно дёрнув головой в сторону, и... перламутровая струя, извергаясь из багровой головки, пулей преодолев расстояние сантиметров в сорок – никак не меньше! – шмякающим звуком впечаталась в кафельную стенку, и следом за этой струей тут же выскользнула – изверглась из члена ещё одна струйка, но уже слабее и тоньше, которая, до стенки не долетев, ляпнулась Зайцу на ногу – на штанину... кажется, разрядившись в воздух, Баклан сам на какой – то миг то ли растерялся, то ли слегка офигел – офонарел от силы и яркости накатившего оргазма: это, бля, было что – то... что – то совершенно фантастическое, – лет с двенадцати Саня Бакланов регулярно занимался мастурбацией, но никогда еще не было ему так щемяще – до ощущения нестерпимой боли в яйцах – сладко и хорошо...

– Бля... я кончил! – еле слышно прошептал Баклан, говоря это то ли Архипу, то ли Зайцу, то ли информируя об этом самого себя.

– Ну, бля... как из этого... как из брандспойта! – отозвался Архип, невольно оценивая напор Бакланова семяизвержения. – Если б Зайчик еблом не вильнул, ты б ему, Саня, глаз выбил... или свалил бы его наповал – убил бы струёй вообще! – Архип, глядя то на конвульсивно вздрагивающий член младшего сержанта Бакланова, всё ещё торчащий под углом к потолку, то на стенку, по которой узкой змейкой стекала вниз перламутрово – блестящая сперма, то на сидящего на корточках Зайца, который рукавом камуфляжа торопливо стирал с ноги второй – менее обильный – выброс семени, тихо и вместе с тем возбуждённо засмеялся. – Убойная сила!

– Да уж... – Баклан, невольно польщенный словами Архипа, потряс теряющим упругость членом в воздухе, стряхивая оставшуюся каплю спермы, которая тут же шмякнулась – шлёпнулась ему под ноги – между расставленными ногами Зайца. – Хуля ты, салабон, глотать не стал? Испугался? – проговорил Баклан, глядя на Зайца.

Заяц, вскинув на Баклана снизу вверх взгляд, в котором вновь явственно обозначился испуг, не отозвался – ничего в ответ не произнёс... впрочем, Баклан никакого ответа от Зайца, кажется, и не ждал, – убрав свой член в трусы, застёгивая брюки, Баклан проговорил, обращаясь к Архипу:

– Короче, Андрюха... кончишь – зайди в канцелярию. Да, бля, смотри... сильно не злобствуй – салабона струёй своей не убей... ему, бля, ещё служить и служить, – словно вспомнив, что он как – никак уже "квартирант", младший сержант Бакланов проговорил всё это тоном чуть снисходительным, одновременно с этим невольно косясь на колом торчащий член рядового Архипова.

– Что я, бля... изверг, что ли? – коротко хохотнул в ответ Архип, вожделённо глядя на губы Зайца. – Мы, бля, не изверги – мы за мир во всём мире... правильно, Зайчик, я говорю?

Рядовой Заяц, теперь уже глядя снизу вверх на Архипа, опять ничего не произнёс в ответ – снова не отозвался... да и что он мог в ответ сказать? Один из двух старослужащих кончил, и было б наивностью думать – полагать, что второй старослужащий от секса с ним, с Димой Зайцем, по какой – то причине откажется... "только б не били", – подумал Заяц, переводя взгляд на возбуждённо торчащий член Архипа.

Баклан, подмигнув Архипу, вышел из туалета, и Архип, сгорая от нетерпения – не тратя время впустую, тут же занял его место... понимая, что чем быстрее второй старослужащий разрядится – кончит, тем быстрее закончится это всё вообще, рядовой Заяц сосал член рядового Архипова не то чтоб душевно, но вполне старательно и даже технично, то есть настолько технично, насколько это возможно было для неофита: скользя губами вдоль горячего ствола – губами двигая крайнюю плоть, Заяц ритмично двигал головой, одновременно с этим руками удерживая бёдра Архипа, который, всецело отдавшись процессу, лишь время от времени конвульсивно сжимал ягодицы, точнее, сжимал мышцы сфинктера, желая таким образом усилить и без того сладчайшее наслаждение, – Архип стоял перед Зайцем на чуть расставленных ногах, упираясь руками в стенку, и сидящий на корточках рядовой Заяц, время от времени руками отталкивая, отстраняя Архипа от себя – выпуская изо рта член, сплёвывал себе под ноги обильную слюну, чтобы секунду спустя вновь вобрать пышущий жаром член себе в рот...