На меня положила глаз старуха Людмила Ханаановна.

– Алексей Иванович, прошу вас, не отказывайте.

– Что я должен сделать, Людмила Ханаановна?

– Сначала скажите, что выполните мою просьбу. Скажите заранее "да", как если бы вас просила ваша мама. Вы же не отказали бы родной матери?

– Людмила Ханаановна, что я должен сделать?

– Скажите: "Да!".

– Людмила Ханаановна, вы можете взять с меня слово на вас жениться.

– Боже упаси! Я дожила до тридцати трех лет, и не намерена менять социального статуса! Я вас прошу, как мать.

– Хорошо. Матери не просят на них жениться.

– Вот именно!. . Встаньте. Перейдите дорогу. Зайдите в ателье. Там вас будет ждать мой брат Лев. Он сам предложил мне сшить вам брюки. Он мне сказал: "Почему ваш Алексей Иванович ходит раздетый? Почему у него, такого интересного мужчины, не брюки, а штаны?" Сшейте у него пару хороших брюк. Вот о чем я хотела вас попросить.

– Откуда ваш брат меня знает? – напрягся я.

– Он вас видел на одном из наших корпоративов. Он мне сразу сказал: "Пришли ко мне вашего Алексея Ивановича. Я с него сниму штаны и надену на него брюки". Алексей Иванович, пусть он вам сошьет. У него золотые руки. Он же от меня не отстанет:

Я встал. Перешел дорогу. Зашел в ателье. Там меня уже ждал Лев Ханаанович. Директор ателье провел меня в свой кабинет и рассказал о том, что у него есть два вида итальянских тканей. Он нажал матюгальник и попросил принести новые ткани. Через три минуты в кабинет прибежала портняжка с двумя отрезами.

– Передай, чтобы ко мне никто не приходил. У меня идет примерка.

– Хорошо, Лев Ханаанович, – отчеканила подчиненная и скрылась.

Лев Ханаанович на всякий случай запер дверь изнутри на ключ. Я понял, что мне отсюда так просто не уйти.

– Ни у одного человека у нас в стране нет брюк из такой ткани, – заверил меня брат своей сестры. – Вы будете первый. Я хочу, чтобы вы сказали, вам нравятся эти ткани?

– Да.

– Вы заплатите за их пошив меньше, чем любые брюки стоят в магазине. Я вижу вас в этих брюках. Это будут брюки, а не штаны. Вы согласны?

– Да. Спасибо вам большое.

– Не нужно говорить спасибо. Одевать мужчин в брюки – моя работа.

И работа началась. Прежде всего, Лев Ханаанович, сидевший на низком диване, попросил меня встать прямо перед ним. Обеими руками он хорошо исследовал мои ноги, бедра, ягодицы. Он долго и очень нежно мял (естественно, через штаны) мой член. Эту операцию он объяснил следующим образом:

– Куда вы его носите?

Я не понял вопроса.

– На какую сторону вы его обычно кладете?

– По – разному, Лев Ханаанович.

– У вас очень солидный прибор, – сказал, глядя на меня снизу вверх, Лев Ханаанович.

С этими словами он деликатно сдвинул замочек молнии брюк вниз, ловким движением руки достал мой член, который уже стоял, и тут же взял его в рот. Он так сладко, так ласково его засосал, что от первого прикосновения его горячего рта меня качнуло.

Лев Ханаанович сосал член, не вынимая из глубокого рта. Ему не нужно было передохнуть, набрать воздуха. Несмотря на то, что мой член упирался ему в самое нёбо и продвинуться дальше маленького язычка не мог, оставшуюся часть члена Лев Ханаанович обнял губами, оказавшимися довольно большими и растяжимыми. Это было сладко. Это было пьяняще приятно. Я невольно положил руки на голову Льва Ханаановича и стал гладить ее, подталкивая на себя. Но и это не заставило Льва Ханаановича поперхнуться или кашлянуть: видно было, что мой член доставлял ему полнейшее наслаждение.

Мои брюки с трусами уже давно свалились к полу. Руки Льва Ханаановича ласкали мои бедра, пупок, яички – эти большие ловкие руки побывали всюду, в моих самых укромных местах. Ласкание было тоже уникальным, как и сосание. Руки Льва Ханаановича не отрывались от моего тела – его горячие, большие, сухие ладони ползли по моей анатомии, пробуждая в каждой клеточке блаженство. Передо мной на низком диване сидел настоящий мастер, мастер высочайшего класса. Ас.

– Я больше не могу, – жалобно застонал я. – Сейчас кончу.

– Угу, – не освобождая рта для разговора, произнес Лев Ханаанович.

Тогда я, чувствуя его необычайную увлеченность, стал вгонять член еще глубже, глубже и глубже. Странно, но мне это удавалось! Уж как было устроено горло Льва Ханаановича, не могу себе даже представить, но к моменту взрыва мой член был утоплен в его пасти весь, целиком, до корня, до яичек, одно яичко оказалось тоже во рту, оно горело от огнедышащего языка Льва Ханаановича.

Я спустил. Я упал на голову Льву Ханаановичу, так как ноги меня в этот момент не держали. Я погреб под собой человека, который доставил мне необычайно высокое наслаждение.

Высвободившись из – под моей августейшей туши, Лев Ханаанович своими здоровенными руками деликатно поставил меня на ноги.

В следующий момент я был повернут к нему задом. И язык Льва Ханаановича оказался в моей щели. Он лизал мое очко с чувством, проникновенно. Его большие руки ненавязчиво ласкали мой бантик спереди. Это было так необычно, что я снова ощутил прилив сил, хотя, казалось, исчерпал свои возможности. Но я не учел, в руках какого опытного специалиста очутился.

Когда мой член стал опять вставать, напрягаясь против моей воли, а очко, напротив, против воли расслабляться от приятнейших в мире прикосновений бархатного языка Льва Ханаановича, процедура на мгновение прервалась. Не больше, чем на мгновение! Лев Ханаанович поднялся с диванчика – и там казался я. На животе. Лев Ханаанович лег на меня, и тут же так легко и свободно вошел в мою попочку, что я даже этого не заметил. Достаточно сказать, что через какое – то время я вдруг спросил себя: "Что он там на мне делает?" Оказалось, что он уже давно меня трахает.

Но делал он это так мягко, так деликатно и так мастерски, как и все, что делал этот человек. Его здоровенный агрегат входил в меня легко. Без всякой смазки! Без дополнительных ухищрений! Вот на что способна обыкновенная ласка.

Я настолько расслабился и доверился Льву Ханаановичу, что он сумел оттрахать меня абсолютно безболезненно и красиво. Лежа на мне и кусая мне ушки, покрывая благодарными поцелуями мою шею и затылок, Лев Ханаанович дышал тяжело, но ровно. Однако в самом скором времени его дыхание участилось. Поцелуи стали глубже, проникновеннее. Этот человек стал нежно и очень глубоко забирать в рот мои щеки, повернул рукой мое лицо к себе, подобрался к моим губам, забрал их в рот и мы слились в очень нежном затяжном поцелуе. Тем временем член Льва Ханаановича вонзался в меня все глубже, все сильнее. Наконец, он забился часто, и вдруг замер – я ощутил, как в меня ворвалась жидкость:

Лев Ханаанович не шевелился. Только разве его грудная клетка, прижимавшая мою спину к дивану, заколебалась от сладостных ощущений в низу живота. Член был вправлен в мое очко, как кинжал в чехол, – намертво. Он в меня влип. Врос. Мы сделались неразделимы. Нас как будто склеило. Не верилось, что член Льва Ханаановича способен выйти из моего очка. Мы лежали один под другим, не шевелясь. Тяжело дышали оба.

: Вскоре мы вновь обсуждали брюки, которые должны были сменить на мне штаны. Лев Ханаанович разложил передо мной модные журналы, и мы выбрали крои. Или модели? Понятия не имею, как это у них там называется. Лев Ханаанович лично снял с меня мерки, записал на клочке бумажки какие – то, как мне показалось, путанные цифры, нажал матюгальник. Вызвал закройщицу. Нечего говорить, что к моменту ее прихода дверь была отперта. Закройщица вбежала, схватила бумажку с иероглифами и два отреза и убежала. Первая примерка была назначена на будущую неделю.

– Я вам позвоню. Но не уходите так сразу, – попросил меня Лев Ханаанович, садясь за свой письменный стол и предлагая приземлиться на стуле перед столом.

– На работу, Лев Ханаанович:

– Да, я знаю, вам нужно на работу: Мы все работаем, чтобы доставлять друг другу радость. Моя сестра вас не достойна. Ни в коем случае ничего ей не обещайте. Особенно того, чего ей больше всего хочется. То, что у вас находится в штанах, а скоро будет находиться в брюках, не должно ей принадлежать. Она всего этого не достойна. Я бы сам не отпустил вас ни за что, но – я женат. Мне папа еще давно сказал: "Лева, у мужчин встает. Это "встает" нужно куда – то всунуть, чтобы он лег. Без этого он сам не ляжет. Поэтому у каждого мужчины должна быть жена. Если у мужчины нет жены, то все вокруг понимают, что мужчина работает рукой. Я тебе нашел жену". Он мне нашел жену!. . Мне есть, куда всунуть, чтобы он лежал, когда встанет. Но – счастья нет. Счастье – это вы. Быть одиноким человеком, Алексей Иванович, очень трудно. Очень! Общественное мнение, которое все про вас знает, страшнее атомной бомбы. Чернобыль по сравнению с нашим общественным мнением – ничто. Общественное мнение по поводу того, почему вы не женаты и куда вы суете, когда у вас встает, а у вас встает: Так вот, общественное мнение, по этому поводу способно убить самого хорошего человека. Быть одиноким трудно. Но, знайте: я вам завидую!

На этом мы расстались.

Через неделю состоялась первая примерка. Ее проводили двое: лично директор ателье и закройщица Лиля. Теперь я должен был снять свои штаны, чтобы примерить скроенные брюки. Лев Ханаанович лично указывал Лиле, куда воткнуть булавку. Она бегала вокруг меня вприсядку, выполняя каждое указание директора. Наконец, примерка закончилась, Лиля ушла исправлять недостатки выкройки или как там у них это называется, а мы с Львом Ханаановичем заперлись в кабинете и предались любви. Долгожданной. Несказанной. Любви, о продолжении которой я мечтал всю неделю.

Лев Ханаанович не только виртуозно пососал мне, но и позволил мне пососать свой. У него был незабываемо красивый, бархатный агрегат, слегка выгнутый вверх. Я пососал ему, но он больше любил другой способ. Я сам лег на диванчик на животик – и все произошло, как в прошлый раз:

– Мой брат от вас в полном восторге! Вы его очаровали! – сообщила мне Людмила Ханаановна. – Он передал мне, что просит вас обязательно прийти к нам в гости. Он хочет познакомить вас со всей своей семьей. Буду и я с дочкой. Вы видели мою Нюрочку? Как, она бывает у нас на всех корпоративах! Ей завтра исполняется ровно тридцать три года. Хорошая девочка. Дважды брошенная мужьями: Так вы придете?

– Вряд ли, Людмила Ханаановна.

– Но мы все хотим посмотреть на ваши новые брюки! Мы их обмоем!

– Людмила Ханаановна, давайте обмоем брюки на одном из наших корпоративов. Меня об этом просили уже несколько коллег. Они заметили, что я одет не так, как всегда.

– Еще бы не заметить! У вас брюки, каких нет ни у кого в мире! Ни у одного олигарха! У моего брата золотые руки.

– Не только:

– Он исполнен всевозможных достоинств. А какой умный! Боже мой, если бы у меня была половина ума, сколько у него, я бы давно стала Маргарет Тэтчер!. .