Пролог.
Юля сегодня не пошла с ней, а Даша не знала почему. Даша немного постояла, задумавшись, подошла к крыльцу дома, нажала на звонок и дверь тут же открылась. Дядя Андрей уже ждал её. Он всегда ждал Дашу в этот час. Про Юлю он не спросил.
В доме дяди Андрея Даша прошла в кухню, кинула одежду в стиральную машинку. Потом приняла душ в ванной, облицованной кафелем под мрамор, помыла свои светлые, длинные волосы на голове и такие же светлые, но жёсткие и курчавые, между ног пахнущим цветами шампунем и закуталась в выданное ей дядей розовое махровое полотенце, длины которого хватило только до середины бёдер. Потом она сидела в гостиной на диване, поджав босые ноги и сушила волосы шумным и горячим феном.
В комнате горел ночник в виде улыбающегося сиреневого осьминога, окно было загорожено толстыми гардинами и занавеской, сквозь которую в проём гардин виднелся фонарь и угол соседнего дома с такими же тёмными окнами. Даша думала о том, что теперь будет с её одеждой, где Юля, и почему-то снова дрожала от волнения. Вошёл дядя Андрей в выцветшем полосатом халате и сел рядом с Дашей на диван. Дядя Андрей долго молчал. Потом он сказал Даше, чтобы она выключила фен и дала ему остыть. Даша послушно выключила фен, положила его на стоящее рядом с диваном кресло и, закинув практически уже сухие волосы за спину, начала смотреть в белый натяжной потолок.
Дядя Андрей вдруг набросился на неё, навалился всей своей тяжестью, прижал лицо Даши к своему рту, облизал ей губы и щёку горячим влажным языком, будто большая собака, а рукой сорвал с неё полотенце. Даша не вырвалась, не закричала и даже не завизжала, как любил дядя Андрей, такой сильный, что казался сделанным из твёрдой древесины, словно солдат из армии Урфина Джюса. Он лишь твёрже вжал Дашу в диван, смял её, словно подушку, вырвал обжегшее кожу полотенце и схватил рукой сжавшуюся от стыда Дашу за бёдра, делая ей больно, стыдно, сладко, и целуя в глаза, в щёки, в лоб, в нос. Даша зажмурилась, переполняясь такими знакомыми ужасом и дрожью, и сквозь суженые веки увидела Юлю, появившуюся за спиной дяди Андрея. Волосы её были наполнены водой и тиной, а сама она была голой и грязной.
Юля резко дёрнулась, в ушах Даши раздался громкий хрустящий хлопок, словно что-то тяжёлое ударилось об пол, голова дяди Андрея больно ударила её в висок, тёплые брызги попали на лоб Даши, а сам дядя Андрей, неудобно повернувшись вбок, повалился с неё в направлении пола, задержался, придавив Даше ногу, цепляясь за диван, и как-то странно закинув голову. И тогда уже Даша ясно увидела, как Юля двумя руками наотмашь ударила его в ухо топором для рубки мяса. Послышался короткий треск, дядя Андрей коротко замычал и завалился дальше, на коврик, спиной, и Юля, перешагнув через его ногу, снова с чавканьем рубанула топором, снизу вверх, прямо в то место, откуда уже бежала кровь. У Даши закружилась голова и её натужно, выламывая горло, вырвало прямо на паркет. Лицо её, мокрое от языка и крови дяди Андрея, исказилось от ужаса и отвращения.
Даша перелезла через кресло и захотела выйти на веранду. Ей срочно понадобился свежий воздух, а ещё она стремилась покинуть этот проклятый дом. Юля остановила её, схватив за руку, но Даша вырывалась.
— Ты что творишь, дура?! — у Даши начинается истерика.
— Мы же давно хотели сделать это, — Юля улыбнулась своей фирменной широкой улыбкой, — ты сама об этом просила, и не раз.
— Да, просила, но не так же, не так!
Даша смотрела на Юлино лицо с серыми глазами, большим, растянутым в улыбке ртом и покрытое мелкими крапинками крови, словно красной краской брызнули из баллончика, и густыми мазками болотной грязи. Она поняла, что не может обижаться на это лицо, что любит и ценит его пуще прежнего, и улыбнулась в ответ.
***
Часть 15. Бегство.
В апартаментах Кики стянула с Сафара его полицейские штаны, оставив того в одних топорщащихся трусах, и толкнула на постель. Сафар неловко упал, ойкнув от неожиданности. Кики прыснула в кулачок от смеха.
Сафар попытался встать, но Кики встала над ним на четвереньки и прижалась губами к его уху, жарко зашептав:
— Что, мистер полицейский, первый раз так близко с девушкой?
Сафар молча кивнул. За него отвечали его вздувшиеся бугром трусы. Вообще-то в гимназии им было запрещено связываться с такими молодыми юношами, а тем более девственниками. Но здесь была не гимназия с её мудрыми наставниками и мастерами, здесь был бордель на западной окраине Восточной Сатрапии с двумя охотницами на Сок. Но Кики была уже переполнена им, а в чистом виде он мог иметь непредвиденные последствия.
Кики расстегнула лифчик и стала тереться своими небольшими, но твёрдыми грудками о лицо Сафара, руками при этом постепенно раздевая его.
И вот он остался в одних пирамидоподобных трусах, тяжело дыша и густо краснея.
— Нравятся мои сисечки? — она взяла его руку в свою и положила её себе на грудь, — Пососи их, не стесняйся.
Сафар неловко начал облизывать и обсасывать соски Кики, всё энергичней и настойчивей, втягивая их всё глубже в рот. Кики тихо стонала от удовольствия. Другую руку Сафара она просунула между своих ножек, отодвинула в сторону трусики и проникла его пальцами в свою мокрую пещерку.
— Ну что, нравится моя мокрая пизденку, малыш? — при этом Кики заерзала на его пальцах, орошая их своей обильной влагой, — Хочешь трахнуть меня туда, а?
Сафар часто-часто закивал головой и замычал, не выпуская торчащие сосочки Кики изо рта. Она поняла, что он на пределе.
— Давай, я сначала испытаю нашего богатыря на другом поле битвы.
Кики спустилась вниз, взялась за резинку трусов парня и резко рванула их вниз. По носу ей ударил отпружинивший член.
— Ух ты, какой большой! — соврала она и нежно взяла обрезанную крайнюю плоть в свой умелый ротик.
Сосать пришлось совсем недолго, парень уже был практически готов, когда вдруг ошарашил Кики словами:
— Я люблю тебя, милая моя! Люблю!
Она знала, что после таких слов Сока будет и так через край, но тут дело усугублялось девственностью партнёра. Не выпить Сок она уже не могла, так как сама уже завелась не на шутку, а вот капсулы были уже переполнены.
Мысли её прервала мощная, тугая струя спермы и Сока, ударившая ей в пищевод. Цветные круги поплыли у неё перед глазами, а тело стала сотрясать неистовая дрожь. Такого сильного и долгого оргазма с ней ещё не случалось. Сок тёк в неё нескончаемым потоком, разливаясь по телу десятибалльным цунами. Кики буквально присосалась, словно пиявка, к паху парнишки, высасывая всю его жизнь до самого дна.
Когда он перестал дёргаться, Кики отпрянула от него. Её переполняло Соком. Так как капсулы были заполнены, то посчитать его она не могла, но его было много. Чересчур много, с избытком. Её трясло и знобило от ощущений. Воспоминания нахлынули на неё волной. Она увидела произошедшее много лет назад как будто наяву.
Вот она отбивается от дяди Андрея, придавившего её голой грудью к скамейке и остервенело насилующего её девственную до этого вечера попку. Она до крови кусает зажимающую рот ладонь. Дядя Андрей кричит и поворачивает её лицом к себе. Он валит её на газон и продолжает больно долбить её несчастный зад. Его мерзкий, мокрый язык лижет её скорчившееся от боли и отвращения лицо, проникает в ухо. Она снова пытается укусить его, но безуспешно. Дядя Андрей начинает кончать в неё, она это понимает по хлюпающим звукам и скольжению члена в анусе. Он кладёт ей руки на горло и начинает душить. Они оба хрипят. Дядя Андрей хрипит от наслаждения, а Юля — от того, что задыхается.
Она перестаёт хрипеть. Дядя Андрей решает, что она мертва и бросает её в пруд, к лягушкам и карпам. На улице уже темно и их никто не видит.
Она лежит лицом вверх и смотрит на ясное, звёздное небо. В прохладной, грязной воде ей хорошо. Так хорошо и спокойно, что не хочется шевелиться. Лягушки вновь завели свой громкий и дружный хор.
Она краем глаза видит, как загорается свет в прихожей, потом на кухне, а потом в ванной. Значит, пришла Даша. Пора вставать. Юля нехотя вылезает из пруда и идёт к маленькому, кривому сарайчику. Она находит там топор для разделки мяса, внимательно рассматривает его. На нём ещё видны следы вчерашней работы над свиной тушей. Хороший топор, острый, проверенный временем.
Юля проникает сквозь незапертую дверь в дом и босыми ногами бесшумно идёт в гостиную. В комнате почему-то в первую очередь смотрит на горящий сиреневым светом ночник, а потом уже на сладкую парочку, что трепыхается сейчас на диване.
«Я успела вовремя», — думает она и замахивается топором.
Кики охватили ярость и отчаяние от того, что произошло потом, после бегства, когда их с Дашей схватили и отправили в какую-то лабораторию, на опыты.
Она взглянула на мумию с торчащим членом и набросилась на неё, кроша и ломая.
***
Отряд уже несколько часов шёл по горной извилистой тропе вверх. Каракол виднелся далеко внизу, в вечерних сумерках уже горели его первые огни. Возглавляла процессию Мари, как самая быстроногая и зоркая. Она шла впереди, как разведчик, налегке. Лору опасно было оставлять одну, могла и сбежать, потому выбор и пал на Мари. Плюс только она и Герда могли связаться с Джи дистанционно.
— Ну на хера было мочить Штерна, на хера?! — недоумевала Георгина.
Джи продолжала идти молча. За неё ответила Герда:
— Значит, так было нужно. Значит, на её месте я, Мари или даже Лора поступили бы так же.
— Тем более, что наша цель достигнута, — Пахом довольно указал на новую Тину, бодро шагающую вверх по тропе.
— Если бы не твоя самодеятельность, Джи, мы бы уже были на границе с Южной Сатрапией, а не плелись в горы, чтобы прятаться в пещере, — ворчала Георгина.
— Возможно, это даже к лучшему, — Лора старалась бодриться, — говорят, пещера ведёт на ту сторону гор.
— Да, прямо в лапы великого халифа Абдурахмана! — зло воскликнула Георгина.
Навстречу им из-за поворота выбежала Мари, уже прилично оторвавшаяся от отряда и давно не дававшая о себе знать. Лишь внутренняя связь с Джи говорила, что она где-то рядом. Голос её был взволнован:
— Кажется, мы на месте.
Отряд повернул за угол и оказался у дыры, размером с узкий дверной проем, в отвесной скале. Их укрытие на ближайшее время. Они зашли внутрь.
— Как здесь тепло, — удивилась Тина, когда они углубились внутрь.
— Да уж, не то что в горах, — Герда расстегнула курточку.
— И становится всё теплее, — заметила Георгина.
Они всё спускались и спускались по изогнутой пещере, подсвечивая себе путь фонариками. Воздух становился всё теплее и влажнее. Вдруг, за очередным поворотом они вошли в просторное помещение с высоким потолком, освещённое тусклым розовым светом. В центре его находилось небольшое озеро, укутанное густым паром. В центре озера находилось какое-то большое существо, явно живое и шевелящееся. Она выпростало на берег два длинных щупальца и двинулось к ним.
— Что это за хрень?! — воскликнула Тина.
— Матерь. Точнее, одна из матерей, — голос Георгины дрожал от ужаса.
Из тумана, по бокам от матери, показались два человекоподобных существа с плоскими лицами и рыбьими глазами.
***
«Ебаный старый боров, кончай уже!» — у Сили уже затекли шея, спина и руки, а Рахман всё ещё продолжал пыхтеть и сопеть, но никак не мог кончить. Сили уже испробовала все известные методы стимуляции, но полицейский, казалось, будет мучить её своим толстым обрезанным членом вечно.
Сили краем глаза увидела спускающуюся по лестнице голую Кики. bеstwеаpоn.ru В обеих руках она держала по белому вытянутому предмету, напоминающему небольшой слоновий бивень.
«Может, хочет мне помочь?» — мелькнула спасительная мысль.
Кики скрылась за тушей Рахмана и действительно помогла Сили. Раздался глухой звук удара, хруст и чавканье. На кучерявые волосы и на спину Сили вдруг брызнуло что-то тёплое. Тело мужчины резко дёрнулось и подалось вперёд. Рахман захрипел и грузно, будто мешок, осел в кресле.
Сили вынула его опадающий член изо рта и встала. Рахман лежал в кресле с открытым ртом и вывалилившимся языком, весь залитый собственной кровью. Из его головы в районе висков торчали, будто коровьи рога, те самые бивни.
— Что это за хуйня? — Сили указала на рога Рахмана.
— Рёбра его напарника, — Глаза Кики пьяно блестели от переизбытка Сока.
В гостиную вошли Квинт и Рик. Квинт зло чертыхнулся:
— Ну вашу ж мать! Могли бы и без мокрухи обойтись, — он посмотрел на Кики, которая была явно не в себе, — ладно, собираем манатки и драпаем поскорее. Скоро нас будет ловить вся полиция Сарыша. Лодка несчастного господина Гайдулло уже ждёт нас на пристани.
