Глава первая.

На дворе стояло теплое лето московской «Олимпиады 80», прекрасный безоблачный, погожий день июня и мне исполнилось восемнадцать лет. Настроение было — не передать! Вся жизнь еще была впереди, а сегодня — мой первый самостоятельный прием гостей. Старший брат служил в армии, а мама с папой, накрыв в честь моего совершеннолетия шикарный стол, поздравили меня, пожелали счастья, собрались ехать на дачу.

Отец намекал мне, чтобы время зря не терял. Потому что вечером я имел глупость сказать, что в гостях у меня будут и девчонки.

Мать на него ворчала и шепотом говорила ему в другой комнате:

— Чему ты ребенка учишь! Хочешь, чтобы какая-то из его подружек нам с тобой на следующий год в подоле принесла?

— Не все же ему членом книги читать! — послышался веселый голос отца и добрый смех.

— Дурачок, все забыть никак не можешь? Давай, собирайся! — ласково произнесла мать.

— Восемнадцать лет один раз в жизни бывает! Поможем, если что, воспитаем, силы пока еще есть!..

Я лежал на кровати в спальне, делал вид что досыпаю, и слушал. Мать говорила приглушенно, а отец особо своих слов не скрывал. Он прошел Великую Отечественную войну и закончил ее старшим лейтенантом полковой разведки и умел ходить совершенно беззвучно, точнее неосознанно он это делал всегда, привычка военных лет. Сейчас же он сознательно шумел, складывая на дачу рюкзак, и говорил басом.

Чтобы были понятны его слова, придется немного отклониться от основного повествования. Было это еще два года назад, придя из школы, в ожидании приема пищи, я завалился с книгой на свою кровать, у отца была небольшая библиотека, и в нашем доме чтение книг занимало основное время. Местное телевидение тогда имело всего три программы, две московских с разницей показа в три часа и одну свою, по которой кроме новостей города больше смотреть фактически было нечего.

Учился я во вторую смену и оба моих родителя были уже дома, совместно готовили ужин, брат как всегда отсутствовал. Его куда-то утащили с собой девушки нашего двора, которые, по образному выражению отца, который никогда не стеснялся в выражениях — по нему уже все углы дома кипятком обоссали. 

 Раздевшись до трусов и удобно расположившись на постели, я стал читать Мориса Симашко «Маздак», книга историческая, но в ней было несколько эротических сцен, по тем временам довольно смачных и соблазнительных для мальчишки. Это сегодня — в Сети можно найти все что угодно, детально рассмотреть все тайные места женщины, а тогда — запретная информация собиралась подростками буквально по крупинкам.

Мы вылавливали глазами из кино, на секунду-другую мелькнувшие части обнаженного естества противоположного пола, в основном грудь, и из книг эротические сцены. Советский писатель Симашко был одним из тех, кто еще в шестидесятые годы позволял себе вставлять в свои произведения интимные подробности.

 Что в книге такие места имеются, для меня не было новостью, но где именно — неизвестно. Не ожидая того, совершенно случайно, я наткнулся глазами на одно из таких интимных моментов, ничего особенного, но это послужило мне толчком для фантазии. Зафиксировав номер страницы и, на всякий случай, загнул уголок, чтобы сохранить на будущее и перечитать когда буду находиться в квартире один.

Попытался пойти мыслями о сюжету  дальше, да, какое там! Мой член буквально задымился в трусах. Я слышал разговор родителей на кухне, а бесы на ухо мне шептали: давай, доставай, они заняты, ты быстро кончишь, никто не увидит! В пубертатном периоде тяжело бороться с соблазном, практически невозможно, вот и я не справился сам с собой, оттянул резинку трусов. Член сам выпрыгнул наружу, красивый, до краев полон эрекции. В крайней плоти ему было явно тесно, он сам, возбуждением, пытался ее скинуть с набухшей покрасневшей головки.

Ну как такого красавца было не зажать в ладонь! Буквально, в самый последний момент все же сработал инстинкт самосохранения и я поставил раскрытую книгу за него, как преграду от глаз отца с матерью. Читал и дрочил. Конечно, это меня не спасло, когда в спальню вошел отец, пригласить меня к ужину. Он не стучал, поскольку межкомнатные двери в нашем доме не закрывали вообще, и если бы я их даже прикрыл — это вызвало бы со стороны родителей массу нежелательных вопросов в мою сторону. Чего я совсем уж не хотел. Секунда, отец развернулся и вышел, послышался его веселый голос из малого коридора, он сообщал матери, что их сын уже вырос и членом читает книги, на что мать ответила, нечего тебе было там делать, мог бы позвать и из кухни!

Были еще какие-то слова отцу, лишь через какое-то время, мать громко сказала, не отходя от плиты.  

— Сына, помой хорошо руки и пошли кушать, все готово, — видимо по ее женскому разумению прошло достаточно времени, чтобы сильно возбужденный подросток справился с ситуацией, поборол в себе страх и все же кончил, получил удовольствие и так необходимую в юном возрасте разрядку.

Несмотря на то, что мои родители были старого воспитания, еще сталинских времен,   меня они сотворили уже после сорока, последним, довольно поздним ребенком, их взгляды на юношескую мастурбацию оказались довольно лояльными. Меня не ругали, не ставили в угол, вообще никак не наказывали, правда, иногда у отца проскальзывало в разговорах с матерью о моем чтении книг членом, но на этом пикантный инцидент был исчерпан.  Правда, в дальнейшем, я уже не допускал больше таких промахов.

Теперь вернемся к моему дню рождения, восемнадцатилетию, я лежал пока не щелкнул английский замок входной двери, оповещая, что родители покинули квартиру. Соскочив с кровати, первым делом, заглянул в зал, воочию убедиться в наличии накрытого праздничного стола. Увиденное меня полностью удовлетворило, он был раздвинут, стоял посредине большой комнаты и его украшали не только различные яства: свиной язык, селедка под шубой, салат из свежих помидор и прочие вкусности. Главное, на нем была бутылка 45-градусного кубинского рома «Негро», шампанское «Советское полусладкое» и бутылка темного стекла со сладким, густым, розовым ликером с лепестками роз на дне — напиток для девочек.

Все было чинно, козырно и по тем временам довольно дорого, это сейчас богатые родители своим детям дарят машины, квартиры, даже девочек. В день рождения своего великовозрастного чада, заказывают на дом стриптиз. В мое совершеннолетие подарком родителей был накрытый стол, возможность пригласить к нему своих друзей, подруг и угостить чем-то вкусным, дефицитным.

Только убедившись, что все, как тогда говорили на мази, я побежал к телефону, позвонить своей однокласснице Лизе, в которую был тайно влюблен с восьмого класса. Она перешла к нам в школу в седьмом, ее отец был военный, переведен к нам по службе, в воинскую часть, что находилась недалеко от пределов города. Переехал он вместе с семьей в соседнюю пятиэтажку с изображением, стоявшего в Берлине памятника солдату-освободителю, выполненным стеклянной мозаикой на торце дома.

Да, я забыл сказать — у нас в квартире стоял телефон, номер получил отец, как ветеран войны. Сегодня даже сотовый телефон, навороченный, с выходом в интернет обыденность и есть у каждого тинэйджера, а тогда если у кого из моих друзей он и был, так только у Лизы, потому что ее отцу, как военному, постоянная связь полагалась по службе. И то, больше десяти минут, занимать линию было нельзя, в любой момент ему могли позвонить из воинской части. Но я и этому небольшому времени был несказанно рад.

Когда смотрю современные фильмы про то время, меня всегда удивляет, когда по сюжету парни просят у девушек номер телефона и никогда не интересуются, есть ли у нее телефон вообще. Нам его установили к 30-й годовщине Победы и по первости, лично мне, звонить было совершенно некуда, но скоро на мое счастье в классе появилась красивая девочка, которая мне сразу понравилась и у которой телефон тоже был.

На этой почве мы и сблизились, как и мне, ей звонить было некому, я быстро смекнул, что благодаря отцу имею превосходство над остальными одноклассниками и не преминул им воспользоваться. Но дальше дело не двинулось, во всем было виновато мое стеснение, я никак не решался хотя бы намекнуть однокласснице о своих чувствах.

По телефону и при встречах в школе мы болтали о чем угодно, только не о том, что действительно хотелось сказать. Окончив десятый класс, я так и не признался ей в любви, но связь с ней за прошедший вне школы год не терял и номер телефона в своей памяти сохранил.

Наверное, с позиции современности, выглядит это смешно, сегодня уже в школе крутят романы и живут половой жизнью, считая это обычным делом, но в то время такие события если и были, то настолько редкими, известными на весь город и даже всю огромную страну. Помню в девятом классе Машка Юткина, из параллельного класса забеременела, так в школе был такой скандал, что ей пришлось с позором бросать учебу, а мальчишку, что ее обрюхатил, чуть не посадили, но все кончилось свадьбой.

Завуч, учительница русского языка и литературы, наша классная, после этого случая даже рассадила нас всех за парты строго по половому признаку, словно мы могли сношаться прямо меж тетрадок в учебном заведении.

С неким непередаваемым трепетом, я набрал ее номер и в трубку, услышал голос ее мамы, как тогда мне казалось, уж чересчур строгой.

— Да, слушаю…

— Здравствуйте, Елена Владимировна, пожалуйста, позовите Лизу к телефону.  

— Кто это? — как всегда сурово спросила она, хотя отлично знала и меня и мой голос.

— Это Никита, одноклассник Лизы, у меня сегодня день рождения и я хочу пригласить ее к себе в гости, на чай с тортом.

— Молодой человек, перед тем как интересоваться о ком-то по телефону, сначала нужно самому представляться! — не преминула она меня отчитать. — И сколько вам, уже исполнилось?

— Восемнадцать…

— Поздравляю. Стало быть, скоро в армию! Сейчас позову, но не дурите моей девочке голову, вот отслужите срочную, получите высшее образование, к тому времени Лиза тоже закончит ВУЗ. Тогда, если она конечно того захочет, и крутите свою любовь. Вы меня хорошо поняли, Никита?

— Отлично! — не удержался я от довольно колкой интонации и услышал, как она недовольно, но все же подзывает дочь к телефону.

Скоро я услышал дыхание Лизы, что это было именно ее дыхание, у меня никаких сомнений не было.

Послышался ее звонкий голосок:

— Чего ты звонишь? Договорились же, вместе с Галкой к часу дня будем у тебя! Теперь мама замучает вопросами: Одна пойдешь или с подругой? Сколько еще девчонок парней туда придет? Есть ли там выпивка? Когда тебя домой ждать?

— Прости, не подумал! Скажи, что будут только мои друзья Санька, Ванька, Димка, Галка и ты. Да еще добавь, что родители мои тоже будут.

— Ты же говорил, что они на дачу уедут? — после небольшой паузы шепотом спросила она.

— Уехали! Это так, для спокойствия твоей матери. Осторожней, она может тебя слышать.

— Я дверь прикрыла…

— В воскресенье на танцы в парк пойдем? Вечером, на танцплощадке будет не запись из колонок, а вживую играть заводской ансамбль на электрогитарах, самые популярные песни известных ВИА.

— Только если Галка с нами сходит, без нее я не пойду. Ладно, все, десять минут уже прошли, отец сейчас дома и мама уже нервничает, значит скоро сюда зайдет. Пока!

В трубке пошли короткие гудки, я посмотрел на настенные часы в зале, было только одиннадцать, ждать встречи еще долгих два часа. Положил трубку, вздохнул и отправился в ванную комнату, умыться. Потом на кухне соскоблил отцовской электробритвой с плавающими ножами пушок, что уже появился на моем подбородке и в спальне надел приготовленные матерью джинсы и приталенный батник на кнопках с погончиками.

Остаток времени я провел у катушечного магнитофона «Сатурн», вынув на свет все катушки, что были в наличии, заправил одну, включил магнитофон и открыл настежь окно. Из двух развешанных по углам зала колонок, солидных — количества Ватт и размеров, с пятого этажа на улицу полилась забойная музыка «Boney M», в стереозвучании.

Было так громко, что звонок в дверь, я услышал только на третий раз, когда открыл на пороге стояли Санька и Ванька, два моих закадычных дружка. Санька был мой одноклассник, а Ванька по прозвищу Война, давнишний мой кореш еще с детского сада, сосед по старому месту жительства, соратник битв краевого братства из которого я выпал, когда родители получили новую квартиру в центре города.

С ним я связи тоже никогда не терял и сейчас он стоял на пороге моего дома с двумя бутылками водки в руках. Видимо, это и был его подарок. Санька тоже принес подарок, запись на катушке, как я позднее узнал, это был сборник песен Юрия Антонова «Летящей походкой».

Вот такие подарки от друзей были в нашей молодости. Пока Ванька, взглядом знатока, оценивал бутылку кубинского рома, рассматривая этикетку, меломан Сашка сменил катушку с концертом «Boney M» на отечественную музыку, не переставая рассказывать, как тяжело было ему достать песни Антонова.

Я его почти не слушал, ждал, когда же наконец-то в дверь позвонит Лиза. Мне было не до друзей и не до музыки, я поглядывал на настенные часы, вот такая злая штука любовь вообще, а первая и подавно. Позвонили. Этот долгожданный звонок я бы услышал, даже если бы мои колонки надрывались на всю свою мощь. Побежал, открыл.

На лестничной площадке стояла и улыбалась она, совсем непростая девушка Лиза, в модном джинсовом сарафане до колен, с короткими рукавчиками, приталенном, с кармашками на груди, на которую со стороны сердца свисала русая, пышная, длинная коса.

Но, я видел только ее голубые глаза, широко распахнутые, цвета безоблачного неба. Совсем неожиданно для себя, обнаружил рядом, одного с ней, высокого роста, как сейчас бы сказали — модельного, ее подругу, тоже нашу одноклассницу Галку, которая нравилась Сашке, только тогда, когда они дружно, словно по команде сказали мне:

— Привет, именинник! — и засмеялись, озаряя улыбками подъезд.

Пушистой белочкой, заглядывая мне прямо в глаза, играя со струнами моей души, Лиза протянула маленький механический будильник из отшлифованного металла, такой с двухсторонним молоточком меж полусфер.

— Поздравляем! Это тебе, чтобы в армии тревогу не проспал.