Немножко поболела, увы, но сейчас после поправки продолжу перевод этого замечательного романа))

*****

Теперь все казалось Астрид лишь сном. Еще никогда ее тело не чувствовало себя таким удовлетворенным, хотя разум по привычке все еще продолжал бунтовать. Она никак не могла взять в толк, что в один момент обе служанки грубо набрасывались на нее, а мгновенье спустя помогали одеваться со всей кротостью и обходительностью вышколенных слуг, — с качествами, к которым она давно привыкла.

— Ты еще не прошла через все испытания, моя дорогая, но это не заставит себя долго ждать, — прошептала Джулия, когда был восстановлен относительный порядок, и девушка обнаружила, что Эми и Марѝ одели ее и совершенно ублажили. После того как ее волосы были уложены нежными пальцами, Астрид с беспокойством оглядела себя в зеркале, удивляясь, почему она не изменилась. Ожидая, что ее лицо будет выглядеть изможденным, она с изумлением увидела в зеркале отражение идеальной, здоровой, молодой и чувственной женственности.

— Сейчас ты встретишься с Эсмеральдой. Да, да, с той самой женщиной, чей задок, как ты видела, совсем недавно предлагал себя такому развратнейшему наслаждению. Полагаю, она собралась покинуть нас, но не может отказать себе в удовольствии побыть некоторое время в твоем обществе. Пойдем, дорогая, проводишь меня вниз, — сказала Джулия.

— О, я не могу! Сама мысль о встрече с ней... Умоляю вас, не заставляйте меня делать это!

— Чушь и вздор, девочка! Она не знает, что ты была свидетелем ее запретных удовольствий, но, возможно, захочет поцеловать тебя. Она очень любит красивых девушек. Надеюсь, ты не будешь сопротивляться? Было бы неприлично, если бы мне или моим служанкам пришлось удерживать тебя силой, особенно в присутствии ее племянника, не так ли?

— О! — смогла лишь выдохнуть Астрид. Служанки уже ушли, и она осталась вдвоем с леди Тингл. При мысли о дальнейших унижениях перед незнакомыми людьми на ее прекрасные глаза навернулись слезы, а в голове вспыхнуло воспоминание о том, что эта пара, которую она видела с таким упоительным восторгом трахающейся вместе, являлись родными тетей и племянником. — Я не... Х... Хочу... — начала было она слабым голосом, но ее уже взяли за теплую руку и повели прочь. Не в силах сопротивляться странному чувству сопричастности, которое уже возникло между ней и Джулией, она покорно позволила отвести себя вниз, где ее уже ожидала гостья, выглядевшая такой посвежевшей и элегантной, какой ее еще никто не видел.

После формального представления друг другу Эсмеральда присела на диван рядом с Астрид, которая очень нервничала и с дрожью оглядывалась по сторонам, хотя в присутствии Энтони изо всех сил старалась выглядеть спокойной и бесстрастной. Он стоял рядом, полностью одетый, и с робкой застенчивостью смотрел на нее таким испытующим взглядом, каким смотрят на юную богиню.

— Она воистину прекрасна! — замурлыкала Эсмеральда, нежно поглаживая подбородок девушки. — Я точно видела тебя раньше, дорогуша, я уверена в этом. Можно я тебя поцелую?

Джулия присоединилась к ним, присев на диван по другую сторону от Астрид, которая уже почувствовала предостерегающий толчок локтем в свой бок. Нежные пальцы Эсмеральды оторвались от подбородка девушки и поласкали ее персиковую щеку, а после, слегка притянув ее к себе, женщина так требовательно прижалась губами к ее устам, что юная прелестница вся задрожала. Чуть приоткрыв губы и чувствуя, как Джулия крепко сжимает ее руку, Астрид подчинилась поцелую, который, как она очень надеялась, будет коротким, но вопреки ее ожиданиям, оказался долгим, чувственным и страстным. Скользнув, будто змея, в ее рот, язык Эсмеральды нашел ее собственный, в то время как она обхватила талию девушки сзади и прижалась к ней всем своим телом.

— Как же прекрасно, как трепетно, как сладко, — хрипло зашептала гостья. Опустив руки, она отыскала платье девушки и принялась приподнимать его, складку за складкой, заставляя Астрид протестующее захлебываться, когда прелестные изгибы ее ног дюйм за дюймом открывались взорам обеих женщин, и кроме того, Энтони.

— О, неееет! — простонала девушка, но тут же получила пощечину от Джулии, которая прошипела:

— Разве я не предупреждала тебя, Астрид!?

Пока Астрид извивалась, рука Эсмеральды поднялась выше, скользнула под задранное платье, чтобы ощутить молочное великолепие медленно обнажавших бедер девушки. Уже через мгновение ее пальцы коснулись оборок шелковых панталон, которые носила Астрид, и осторожно отодвинули их в сторону, чтобы насладиться налившимся лоном и упругими завитками, венчавшими ее устье. Ощутив дерзкую руку гостьи у своего самого интимного места, юная леди дернулась еще сильнее и попыталась высвободить свои руки, потому что, несмотря на жаркие губы Эсмеральды, ей было ужасно стыдно, что она оказалась обнаженной перед молодым человеком, который, как она знала, жадно наблюдал за всем происходящим.

— Оставь ее! — внезапно произнесла Джулия. — Я не хочу, чтобы мои гости настолько презирали меня. Похоже, она действительно мало чему научилась!

С сожалением всплеснув рукой, Эсмеральда высвободилась и села прямо, оставив раскрасневшуюся и дрожащую от стыда Астрид одергивать свое платье в попытке быстро прикрыть ноги.

— Ее надо отдать ему, — сказала гостья леди Тингл, склонив голову в сторону Энтони.

— Нет! — взвизгнула сильно раскрасневшаяся Астрид и закрыла глаза, не осознавая, с каким пониманием смотрит на нее Джулия.

— Такому, как он? Он же задохлик! — усмехнулась хозяйка, бросив свой самый грозный взгляд на Энтони, который, казалось, съежился под ним. — Он достаточно хорош, чтобы уестествить твой задок, любовь моя, но вряд ли сгодится для подобной задачи. Астрид необходимо взнуздать и объездить получше.

— О, как вы можете так говорить! — из-под пальцев донесся голос девушки.

— Достаточно легко. Так же, как когда-нибудь заговоришь и ты, — сухо ответила Джулия. — Эсмеральда вот-вот уедет, она по-настоящему уязвлена, поскольку чувствует...

— Вовсе нет, дорогая Джулия. Она доставляла тебе еще больше хлопот. Бедняжка сейчас капризничает, но я уверена, что ты скоро избавишь ее от этого чувства. Вставайте, Энтони — подъем, сэр! — Джулия, любовь моя, с твоего позволения, я вновь навещу тебя через недельку или две.

— Ну что ж... Боюсь, что я слишком балую тебя, Эсмеральда. Я потребую от тебя большего. Конечно, забавно держать этого юнца на поводке — каким он, по правде говоря, и должен быть, — но у тебя есть и другие задачи. Разве я не говорила тебе о его матери? Теперь это то место, куда ты должна вкладывать свои таланты, хотя они и слабее моих. Домашние помехи должны быть отринуты. И ты уделишь этому внимание прежде, чем я побалую тебя еще какими-нибудь удовольствиями. Ты знаешь, что делать. Разве я недостаточно обучила тебя?

— Да, Джулия, — с сомнением ответила Эсмеральда. Она была из тех женщин, которые наслаждаются, получая столько же удовольствия, сколько отдают сами, но она никогда не достигала таких же высот, как леди Тингл, чья способность повелевать казалась безграничной.

— Проследи за этим. Пусть эта мысль прорастает в тебе, Эсмеральда, будто весенний цветок. На этом я попрощаюсь, Эми вас проводит. Пойдем, Астрид!

Чувствуя себя скорее удрученной, чем возмущенной, девушка повиновалась, пройдя вслед за уходящими посетителями в гостинную, чтобы затем пройти через маленькую столовую в сад. Наставница шагала на шаг впереди девушки, ведя ее за собой, словно на невидимой привязи.

— Куда... Куда мы идем? — неуверенно спросила Астрид со смирением, которого никогда раньше не испытывала.

Проходя через розарий, Джулия даже не удостоила ее ответом, и ответила лишь тогда, когда они миновали беседку и вошли через калитку в загон.

— Я ничего не буду рассказывать тебе о том, что должно произойти, Астрид, — сказала она, аккуратно ступая по неровному дерну, по которому через несколько минут они подошли к большой конюшне. Возле нее, у открытой двери, сидел Том, слуга леди Тингл, и полировал седла, подпруги и различные ремни. Увидев его, Астрид сьежилась и попятилась бы назад, если бы Джулия не схватила ее за руку и не потащила вперед. Увидев их, Том встал и подошел, прекрасно зная свой долг в таких делах. Ему всегда было мало того, что какая-нибудь горделивая молодая леди становилась в стойло и объезжалась. В мгновение ока он схватил Астрид за талию, заставив ее взвизгнуть от страха, поднял ее с ног и держал ее болтающейся, как новорожденного ягненка.

— Элис здесь? — спросила Джулия.

— Да, мэм, я тут, — вслед за голосом, донесшимся из конюшни, появилась молодая женщина лет двадцати восьми, одетая в грубое деревенское платье, с чепцом на взъерошенной голове.

— Хорошо. Проследите за этой леди, а потом приведите ее обратно ко мне. Ты счастлива, Элис?

— О да, мэм, — ответила молодая женщина, которая была замужем за Томом всего три месяца. — Он выполняет мои приказы, а я его. Мы хорошо ладим и нам хорошо вместе.

— Прекрасно, Элис, — ответила Джулия, верившая в священные узы брака более, чем кто-либо. Они оба в свое время прошли у нее обучение, были ее воспитанниками, и Элис так же любила сечь ягодицы мужа розгами, как и он ее, более привлекательные. Много ночей прошло с тех пор, как леди Тингл, прежде чем они поженились, раздела их донага и связала вместе, лицом к лицу, и член Тома, такой горячий и твердый, пульсировал между их животами, не в силах пошевелиться. И хотя Марѝ и Эми действительно были домашними любимицами Джулии, как она часто называла их про себя, она больше гордилась этой парой, верно, преданно и безупречно служившей ей во всех отношениях. Член Тома был одним из самых мужественных, стойких и великолепных образчиков мужского достоинства во всем графстве. Джулия и сама не раз испытывала от него наслаждение, чему часто была свидетелем Элис, которую иногда привязывали к столбу в конюшне, а иногда и оставляли на свободе, но с толстым кожаным ошейником на шее, привязанным к той же самой стойке.

Именно Элис чаще всего оказывали честь пороть или шлепать Марѝ и Эми. Она не боялась Астрид, хотя по одежде и внешнему виду девушки безошибочно определила, что та принадлежит к более высокому социальному классу. «Мне все равно, пока у них есть тугие мохнатые киски. Мне нравится смотреть, как они визжат и извиваются, когда Том ими овладевает. Он ведь старый опытный любовник!» — с гордостью говорила Элис. Она сама по первому требованию с удовольствием услуживала Джулии, облизывая ее стройные изящные ноги, затянутые в чулки, прежде чем погрузиться в ее благородную норку. И пока она это делала, Джулия иногда заставляла Элис медленно совокупляться с кем-нибудь из мужчин, которых приводили для обучения.

— Ну разве ты не хорошо изверглась, Элис? — говорила ей потом Джулия.

— О да, мэм, и мне это очень понравилось, — с нежностью отвечала молодая женщина. Временами, когда Джулия испытывала прилив вожделения, она ласкала и голубила ее, а потом укладывала на ковер в гостиной, чтобы там излить на нее все свои похотливые желания. Они ворковали и клевали друг друга, как две сестры, но Элис никогда не забывала своего места в доме и после того, как все заканчивалось, оставалась покорной и преданной прислужницей.

— Давай отнесем ее внутрь, Том, — сказала Элис, помогая ему нести отчаянно сопротивляющуюся Астрид.

— Спасите меня! Джулия, спасите меня! — взвизгнула девушка, бросая назад самые дикие, самые отчаянные взгляды. Однако Джулия уже уходила — будет лучше оставить ее наедине с этой парой, тогда ее своенравие можно будет сломать окончательно. — Нет! Что вы собираетесь со мной делать? — услышала она из конюшни вопли и плач Астрид.

Оказавшись внутри, молодая женщина без дальнейших церемоний обнаружила, что лежит лицом вниз на тюках соломы с брыкающимися ногами, что, впрочем, эту парочку совсем не волновало и не беспокоило. Пока Том с небольшим усилием удерживал ее, Элис приподняла свою юбку и, обойдя тюки с другой стороны, быстро взяла Астрид обеими руками за подбородок и крепко зажала ее голову между своих обнаженных бедер, а поскольку ноги у женщины были крепкие, Астрид оказалась в ловушке, как кролик в силке. В тот же момент Том, задрав ей юбки, выставил на обозрение ее панталоны.

— Давай-ка, Том, поглядим на ее задок — спусти их. Ах, какая же она у нее прелестная! Такая белая и округлая, — произнесла Элис одновременно с воплем отчаяния девушки, чьи панталоны были быстро стянуты и отброшены в сторону. — Поначалу я пощекочу ее ремнем, — хихикнула супружница Тома, которая уже видела, как при виде любовной расселины Астрид крупный член ее мужа напрягся под бриджами.

— Нет! О Боже, нет! — взвизгнула Астрид. Ее уши уже горели во властной хватке бедер Элис. Не успел крик сорваться с ее уст, как — Шлеп! — поперек ее податливой попки лег четырехдюймовый толстый ремень, от которого ее бедра бешено задергались. Шлеп! Шлеп! Шлеп! — На каждый удар ремнем Астрид отвечала рыданиями, изо всех сил сжимая свои беззащитные задние половинки, в то время как Том энергично размахивал ремнем из стороны в сторону, одновременно расстегивая пуговицы на своих бриджах.

— Еще три, Том, еще три удара и ты получишь ее! — воскликнула Элис, сама прекрасно знавшая, как обжигает эта самая кожа.

— Ооооууууу! Нееееет!!!

— О да, моя милая юная мисс! Вы не первая, кто лежит на этих тюках, чтобы принять и ощутить его. У моего Тома ядра крупные, как у вола, а член такой, что может всех коров с пастбища выгнать...

— Йеееееооооооууууууу! Прекратите! Немедленно! Ах вы, грязные животные, как вы смеете так поступать со мной! Оуууу!!!

Теперь ее задок был совершенно горячим, розовым и готовым к жертвоприношению. Том отложил ремень в сторону, перебросив его через соседний тюк, и с могучим фырканьем извлек истинный образчик мужского стержня, — свой член, который на целых девять дюймов высился над животом. Сделанный вручную тюк соломы как нельзя лучше оказался приспособлен для этой цели, ведь благодаря ему попка молодой леди была приподнята на нужную высоту. Чуть согнув колени и выпустив наружу тяжелые ядра, он словно стальными тисками схватил Астрид за бедра, и вонзил свое навершие прямо в ее сладкое устье, одно прикосновение к которому вырвало у нее такой крик, что от его эха закачалась крыша конюшни.

— Умоляю вас, умоляю вас, умоляю вас... — запричитала девушка. — Оооооо!

— Сейчас, моя милая, сейчас... Я буду вести себя так же спокойно и неторопливо, как меня учила леди Джулия, — пробормотал Том, сжимая свой налитой орган между набухшими любовними губками девушки, в то время как Элис, насколько смогла, наклонилась вперед, чтобы не пропустить ни мгновения предстоящего любовного события. Зажатая между ее ног, Астрид визжала, плакала, рыдала и умоляла, а в это же самое время твердый горячий ствол дюйм за дюймом пробивался в бархатистую гладь ее волшебного грота.

— Ну как, Том, она хорошенькая? Она выглядит настоящим редким цветком!

— Она сочная, как персик, моя дорогая, хотя и не сравнится с тобой, — галантно ответил Том, хотя, по правде говоря, сладкая хватка юной девичьей пещерки была восхитительной и прекрасной, она уже была готова принять его, несмотря на дикие визги ее хозяйки. Наполовину войдя внутрь, он застыл и долго держал его там, просто чтобы дать ей почувствовать свою пульсацию, — так, как и учила его Джулия делать с юными бунтарками, чтобы они могли лучше ощутить прелесть этого переломного момента.

— Ааааа! Я не хочу! Неееееет! — раздался отчаянный крик Астрид, хотя возобновившиеся настойчивые движения такого отважного мужского орудия начали наполнять ее теми восхитительными ощущениями, которые они несли с собой. Ее попка стала покачиваться, заставив Тома задышать еще тяжелее. Еще пара дюймов — и он полностью окажется внутри, в ее сладком и влажном любовном убежище.

— Ну же, поцелуй нас, любовь моя, — весело рассмеялась Элис, слишком хорошо знавшая обычаи молодых женщин, чтобы беспокоиться о притворных страданиях Астрид. Еще полминуты, и эта девушка, задыхаясь, будет с нетерпеливым вожделением ждать, когда Том доведет ее до экстаза, а потом, как и все эти маленькие лицемерки, она начнет рыдать и притворяться, будто никогда не получала от этого удовольствия.

— Неееееееет!!! — это был последний вопль Астрид, прежде чем мощный мужской инструмент полностью погрузился внутрь, заставив ее округлые ягодицы прижаться к его животу, в то время как над ней раздался звук чмокающих поцелуев.

— Накачай ее, Том, наполни ее семенем! Осемени ее хорошенько! О, как же она извивается! Это что же, она тебя ведет? — спросила Элис, двигая языком в его рту туда и обратно так же, как его член сейчас обрабатывал лоно девушки.

— Она очень тугая, хотя и очень нежная и очень сочная. Прекраснейший сладчайший персик. Подожди, пока я пристрою его ей в задок — вот уж как она начнет извиваться...

— О, какой же ты зверь! Хозяйка не говорила, как ты можешь это делать. Теперь быстрее — я буду держать ее попку!

Астрид, ягодицы которой раздвинула и удерживала Элис, едва дотянувшаяся до них, ритмично раскачивалась и всхлипывала. Она чувствовала, как с каждым погружением Том, казалось, полностью заполнял ее живот, его крупные шары бились под ее задком и даже касались наружных губок ее любовного устья, которое теперь было полностью растянуто его мощным инструментом. Перестав держать ее за попку, что в любом случае было уже излишним, поскольку юная прелестница, казалось, покорилась неизбежному, и была уже охвачена первыми сладостными муками наступавшего оргазма, Элис тонко чувствовала под собой тело молодой девушки.

— Какие у нее прелестные грудки, упругие, как дыньки. Том! О, дьявол, ты же кончаешь! Я вижу это по твоему лицу!

Том действительно уже был на грани. Он хотел было продержаться дольше, но сладострастное прикосновение киски Астрид ошеломило его. Он никогда еще не трахал женщину красивее, хотя и не осмелился бы сказать об этом Элис. Его жена была девушкой стройной и подтянутой, любила считать себя наилучшим подарком для него, и в глазах Тома это было правдой и правильно, — ведь они были женаты. Мышцы его шеи напряглись, лицо побагровело, челюсть отвисла, а затем он с громким стоном вонзил свой член на всю длину и начал изливать все свое удовольствие длинными густыми потоками. Ошеломленной Астрид оставалось лишь сопровождать это действо сладострастными стонами, и, сжимая толстый ствол взрывающейся мужской плоти между своими любовними губками, жадно получать каждый всплеск и каждую каплю.