Лаура

По крайней мере, она не плакала. Последние две недели казалось, что это все, на что она способна, но сегодня слезы прекратились. И не потому, что день был хорошим. Все началось плохо: ее изругал перед сотрудниками отдела муниципальных облигаций Фрэнк Паттерсон из-за ошибок в проспекте эмиссии облигаций Коринфа. Там были просто опечатки. В конце концов, это был лишь черновик проспекта, поэтому он и является проектом. Формально проспект находится под ее контролем; однако истинный мотив ее выговора был в другом. Все знали, что истинной причиной гнева Фрэнка был Патрик Салливан, муж Лауры - скоро, если Пэт добьется своего, бывший муж.

У них с Фрэнком был, по их мнению, достаточно скрытный роман. Большинство сотрудников офиса знали, что что-то происходит, но не могли сказать, что ситуация перешла грань неверности. На публике их поведение было дружелюбным и профессиональным. Легкий флирт не выходил за рамки допустимого. Факт заключался в том, что у них был роман с большим количеством страсти. Была только одна небольшая проблема, скорее неудобство, нежели проблема. Она была замужем.

Ее муж был застенчивым интровертом - на пять лет младше нее. Лучшего мужа нельзя было и придумать. Он был добрым, внимательным и любящим, и всем было ясно, что Патрик Салливан готов броситься под скоростной поезд ради своей жены Лауры. Он поставил свою карьеру позади ее, чтобы она могла добиться успеха, и она на самом деле зарабатывала в четыре раза больше, чем он. Если отнять зарплату Патрика от зарплаты Лауры, то останется более ста пятидесяти тысяч. Но Патрик был лучшим из мужей для амбициозной карьеристки, он признавал, что ее карьерный путь предпочтителен, и уступал ее целям. Иными словами, Патрик не был Фрэнком Паттерсоном.

Фрэнк же был тем, кого называют «альфа-самцом». Сильный, доминирующий, изрекающий все слова, которые должна услышать женщина. Пэт был чем-то меньшим, своего рода бета-самцом; но Пэт обладал чем-то особенным. Он обладал такими качествами, как доброта и щедрость, которые так нравились Лауре. В его тихой интровертной личности также были некоторые области, которые Лаура никогда не видела, даже после пяти лет брака, были аспекты ее мужа, которые она не понимала. Теперь они стали для нее проблемой.

Лаура познакомилась с Пэтом, проводя собеседования для своей юридической фирмы «Брентвуд и Стрингер». Это - вторая по величине фирма в штате. Было мало шансов, что Пэта возьмут на работу в качестве летнего юридического клерка. Рассматривались только лучшие из лучших, и те проходили собеседование со старшими юристами, дававшими реальные рекомендации.

Лаура же была одной из новеньких. Она только начала свой второй год работы в фирме. В прошлом году она успешно сдала экзамен на адвоката. Теперь ее приняли, и она прошла через трудный первый год, когда работала по восемьдесят, девяносто, а в одну неделю и сто часов, и за все это она выставляла счета клиентам по 175, 00 долларов в час. Теперь же она была полноценным, пусть и младшим, юристом и выставляла счета по $210, 00.

Чтобы отточить свои навыки проведения собеседований, она пришла в Бруклинский бридический колледж и выбрала кандидатов, с которыми собиралась провести собеседование, исходя из их академической успеваемости и статуса в юридической экспертизе.

Лаура проводила собеседования только с одним процентом из лучших в юридической экспертизе, за одним исключением. В резюме студента второго курса Патрика Салливана значилось, что он относится к среднему уровню и не участвует в юридической экспертизе, но он участвовал в инсценированных судебных процессах с Эдвардом Кинкейдом и имел от Кинкейда, который, по мнению многих, станет следующим губернатором штата, личную рекомендацию

Лаура была влюблена в Кинкейдана. Не как в Брэда Питта или, в ее случае, Лиама Нисона, а как Женская ассоциация адвокатов, когда ты восхищаешься кем-то, кто не может заставить твой мотор мгновенно заработать. Поскольку Кинкейд преподавал на полставки в Бруклине, а сам, похоже, колесил по штату, создавая свою политическую базу, она подумала, что, возможно, она могла бы расспросить этого интервьюируемого о Кинкейде. Это было последнее интервью в этот день, когда в помещение вошла очень молодая версия Лиама.

Патрик Салливан явно был ирландцем. Высоким, со светлыми волосами с легким рыжеватым оттенком. Но в основном, она видела эти глубокие теплые глаза цвета морской волны. Обычно она не обращала внимания на глаза мужчин, но эти были притягательными. Она была удивлена, обнаружив, насколько он застенчив. Он также был на несколько лет моложе среднего студента юридического факультета.

На собеседовании он запинался, и она удивилась, как он вообще смог попасть в команду по проведению инсценировок судебных заседаний. Но не было сомнений, что она была сражена наповал, по крайней мере, настолько, что уговорила его после собеседования пойти выпить.

«Капулетти на Монтак-стрит» был обычным бруклинским баром для молодежи лет двадцати с небольшим, в который ни один модный житель Нью-Йорка не попадет по доброй воле. Он не был ужасно дорогим, но его цена была слегка завышена. Он был совершенно безвкусным, а на столах лежали ламинированные цитаты из Шекспира. У заведения вообще не было стиля. Напитки были большими, а еда выглядела слишком жирной для женщины, старше подросткового возраста.

Они выпили по кувшину сангрии, домашнего напитка, который, как ни странно, был очень хорош, но она быстро заметила, что в нем есть что-то особенное. По мере того как они пили, проявился его акцент. Это был не совсем ирландский и не бруклинский акцент, по крайней мере, ни один из тех, что она слышала, хотя звучал знакомо. Иногда ей казалось, что она слышит голландский, но это могло быть ее воображением. Голос был чистым и приятным, тоном напоминающий звон колокольчика. Но было очевидно, что он не знал, что это у него есть. Она как раз собиралась спросить его об этом, когда появились его друзья.

Женщина была невероятной красоты. Она была высокой, около метра семидесяти восьми, но не худая как модель, у нее была поразительная фигура с элегантными изгибами, словно она была образцом того, как должна быть сложена женщина. У нее были большие карие глаза и черные волосы. Ее кожа была светлой с легким оттенком загара. Лаура не могла вспомнить во плоти ни одной более привлекательной женщины. На ней были облегающие черные кожаные брюки и простая белоснежная блузка. Макияжа было ровно столько, сколько требуется, и она четко знала, что когда она войдет, все головы в этом месте повернутся к ней.

Мужчина рядом с ней был почти незаметен - он был ниже ростом, может быть, метр семьдесят, но выглядел намного ниже, потому что на ней были десятисантиметровые каблуки.

Стивена Фицджеральда не заметить было легко, но заметив, невозможно было отвести взгляд. Он был красивейшим человеком. Молодым Питером О’Тулом. Как и Патрик, он был застенчив, но его светло-голубые глаза привлекли внимание Лауры, и она не могла отвести взгляд, что случилось с ней во второй раз за этот день. Так она впервые встретила Стивена Фицджеральда, чье прозвище было Фокси, и Сьюзен ДеВо-Синглтон. Едва услышав полное имя Сьюзен, Лаура поняла, что та была младшей дочерью Джозефа Синглтона и Кэтрин ДеВо. ДеВо были из старых семей, а Джо Синглтон занимался страхованием или, точнее, перестрахованием. Брентвуд и Стрингер работали на компанию DeVoe Singleton, третьего по величине перестраховщика в стране и крупнейшего частного страховщика.

Сьюзен оказалась одной из тех, чья личность одновременно неожиданна и приятна. Она была абсолютным экстравертом, искренне наслаждавшимся людьми. Лаура полностью попала под ее обаяние. Они говорили и говорили и обнаружили, что у них много общего, не последним из которых было стремление к успеху. Мужчины молча потягивали вино и, казалось, общались почти без слов, а когда они все-таки заговорили, их общий акцент был слышен еще лучше, и было очевидно, что они оба болезненно застенчивы. За них говорила Сьюзен, рассказав Лауре, что они выросли вместе в нескольких кварталах от того места, где сидели, в районе, известном как Коббп-Хилл.

— Конечно, тогда он не был модным. Это было своего рода гетто среднего класса, зажатое между бедностью на одном конце и богатством на другом, - объяснила Сьюзен. Мальчики были близки как братья. Они учились в одной и той же церковно-приходской школе, католической гимназии и Фордхэмском университете. Теперь они вместе учились на втором курсе Бруклинского юридического колледжа. Сьюзен познакомилась со Стивеном в модном манхэттенском баре, когда свидание вслепую, которое назначила ему его сестра, было, как выразилась Сьюзен, немного небрежным.

— Я увидела свою возможность и схватилась когтями, - сказала она, взяв его руку в свою и улыбнувшись ему.

Когда Сьюзен направилась в туалет, она потащила за собой Лауру. После того как они сходили в туалет, Сьюзен сделала паузу, чтобы поправить прическу и макияж.

— Как тебе нравится Патрик? - спросила она.

— Он такой... думаю, он такой... слегка другой, - ответила Лаура.

— Конечно, с одной стороны он девственник, с другой... они оба девственники.

— Правда? Ну, то есть, они кажутся девственниками, но...

— Да, без сомнения. Я встречаюсь со Стивеном с начала пета, но не могу заставить себя просто лишить его девственности. Он такой милый, и, честно говоря, он очень мне нравится. Я собираюсь выйти за него замуж, но он такой застенчивый, что, возможно, мне придется самой делать предложение или заставить обманом его подумать, что это он его делает.

Обе рассмеялись над этим, но на самом деле все было не так уж смешно.

***

Общение с Патриком оказалось для Лауры довольно сложным. Ей пришлось написать свой номер телефона на обратной стороне визитной карточки и убедиться, что она будет у него в кармане, когда они расстанутся в тот вечер. Конечно, у нее был его номер и адрес из резюме, но она хотела, чтобы позвонил он. Прошло три дня, а он не позвонил. Ей позвонила Сьюзен и пригласила ее на следующие выходные.

— Пэт там будет? Он мне не звонил, - сказала она Сьюзен, которая рассмеялась.

— Не волнуйся, он от тебя без ума, просто сдерживается. Я попрошу Стивена подтолкнуть его.

На следующий день позвонил Пэт, и на вечер субботы они назначили двойное свидание.

Так с мистером Салливаном продолжалось несколько недель, пока Лаура не решила, что обращаться с ним как с другими парнями, бесполезно. Нужно брать ответственность на себя, и он последует за ней.

Такие отношения ее устраивали. У нее только что закончились отношения с одним из мужчин - сотрудников из ее фирмы. Обычная интрижка, ничего серьезного, секс после третьего свидания, и все закончилось, когда он начал относиться к ней как к собственности. Это были стандартные три-шесть месяцев, а затем переходили к другой. Либо становились слишком навязчивыми, либо бросали ее ради кого-то еще.

Такова была история ее жизни, начавшаяся в старшей школе. Она была самой умной девочкой в школе, выпускницей с наивысшим средним баллом в потоке, но парни никогда не ходили на свидание с ней из-за ее мозгов. Откровенно говоря, с ней встречались из-за ее тела, и она это знала. В те времена мальчики редко скрывали, что их привлекает.

Проблема Лауры сейчас заключалась в том, что она все еще подолгу работала в юридической фирме, а большинство мужчин не хотели отношений, занимавших бы столь отдаленное место по сравнению с ее работой. Альтернативой было подцепить какого-нибудь парня, который рассматривал бы ее как талон на питание. Такой спутник ей был не нужен. Она сколько угодно могла заниматься случайным сексом, но ей нужен был мужчина, который обнимал бы ее и любил. Она была готова на все ради любящих отношений. Могла только мечтать о том парне, который ее полюбит и женится на ней. У него не было лица, и она уже начала думать, что не будет никогда.

Первые два раза, когда она официально ходила на свидание с Пэтом, рядом были Стивен и Сьюзен; это помогало поддерживать разговор. Большую часть разговора вела Сьюзен, но свидания проходили хорошо, отношения никогда не были напряженными. На третьем свидании, когда она обычно позволяла мужчине уложить себя в постель, все изменилось.

Патрик выбрал ресторан - это было арабское заведение на Атлантик-авеню в Бруклине, его родной земле. Еда была хорошей. Они начали с закуски из нута и йогурта. Основным блюдом была курица. Она понятия не имела, как оно называется, но оно было замечательным. На десерт была пахлава, прямо с небес, и самый густой и темный кофе, который она когда-либо пила. Пэт ел не так уж много. Казалось, он сосредоточился на том, чтобы она хорошо провела время.

После ужина они прогулялись по Бруклинской набережной, возвышающейся над скоростным шоссе. Отсюда открывается вид, как в кино, на сверкающий в ночи небосклон Манхэттена. Когда они шли рука об руку, он вдруг повернулся и поцеловал ее. Между ними не было электрического разряда. Она почувствовала теплое внутреннее сияние. Посмотрела в его глаза и увидела то, чего никогда раньше не видела в глазах мужчины. Она не могла описать его взгляд. Когда он снова поцеловал ее, она почувствовала в груди легкую физическую боль

Вечер закончился не в постели. Они просто гуляли, почти не разговаривая. Это был самый романтичный вечер в ее жизни. Теплый приветливый парк, мерцающий город на фоне темной воды и высокий красивый мужчина, который время от времени прерывал прогулку, чтобы взять ее в свои сильные объятия и поцеловать.

На следующее утро, проснувшись в постели в одиночестве, она испытала чувство радости, которое не смогла определить. На полпути между сном и бодрствованием до нее дошло. В его глазах была любовь, а не похоть. Все остальные самцы - мужчины и мальчики - вожделели ее. Хотели ее трахнуть. Пэт же хотел ее любить. Ее радость была оттенена страхом. Увидел ли он ее такой, какова она есть? Она решила не торопить события, сдерживаться, если вдруг это будет просто три месяца и все закончится. Она не была уверена, что сможет это выдержать. Это означало бы, что ее мечта о доме и семье осталась нереализованной.

Вскоре стало очевидно, что Патрик - совсем другой человек. Он знал, с какими требованиями она сталкивается на работе, и подстроил свою жизнь под ее. Это означало, что она впервые оказалась в отношениях, где все решала она, и казалось, парня это нисколько не волновало. Она была старше, ей было почти двадцать семь, а ему - двадцать один. Ему оставалось еще почти два года учебы в юридическом колледже, но это означало, что для нее он был еще более доступен.

Единственным близким другом у него был Стивен, что было очень кстати, потому что Сьюзен и она быстро сблизились. Они много делали вместе вчетвером, что вполне устраивало Лауру. В Нью-Йорке у нее было мало близких друзей из-за чрезмерных требований ее работы. Это также означало, что она могла сохранять некоторую дистанцию между любовью, которой осыпал ее Пэт, и неуверенностью, которую она чувствовала.

Когда дело касалось близких друзей, Сьюзен, похоже, была в той же лодке. Она знала всех, но не удерживала людей возле себя. Сьюзен призналась, что заводить друзей среди женщин ей трудно из-за своей внешности, а большинство мужчин чувствовало потребность уложить ее в постель. Стивен, по ее словам, был совсем другим, у них были отношения, не зависящие от секса. Она могла говорить с ним или, точнее, с вечно молчащим мужчиной. Их разговор сводился к тому, что Сьюзен счастливо болтала, пока Стивен не говорил какую-нибудь удивительно проницательную вещь, заставлявшую Сьюзен приостановиться и задуматься.

Оба парня не любили спорт. На самом деле они терпеть не могли зрительные виды спорта. Лучшим способом заставить их выйти из комнаты, было переключить телевизор на спортивное мероприятие. С другой стороны, они играли во множество игр, физических и интеллектуальных. В лучшем случае они были посредственными студентами, но инсценировки слушаний были священны: раз в неделю или около того они устраивали соревнования. Два дня до и, по крайней мере, день после они были недоступны. Наконец, Лауре удалось увидеть одно из их соревнований. Она была очень рада по двум причинам: она увидит в действии своего мужчину и, возможно, наконец-то познакомится с Эдвардом Кинкейдом. По иронии судьбы они выступали против ее альма-матер, Йельского университета. Она полагалала, что мальчиков побьют, но надеялась, что не слишком сильно.

Она ошиблась. О, это была бойня, но побит был как раз Йель. Команды могли состоять из двух или трех студентов-юристов. В Бруклине было трое - Патрик, девушка из Азии и Стивен. Патрик начал свою презентацию с точностью до секунды, четко и ясно. Йель начал хорошо, но с самого начала был явно вторым. К тому времени, когда закончил выступление Стивен, это был уже разгром.

Лаура сидела на своем месте, пораженная. Она как будто наблюдала за двумя разными людьми. Здесь не было застенчивого Патрика, которого она знала. Вместо него выступал уверенный и мастерский защитник, стоявший в центре внимания и удерживавший свое доминирующее положение над всеми желающими. Ей стало интересно, кто этот Патрик и откуда он взялся.

Лауру познакомили с Эдом Кинкейдом, который был горд, словно родитель. Его люди, как он их называл, опять гордились им, и можно было почувствовать гордость Патрика и Стивена от его похвалы.

В тот вечер Лаура отвезла Пэта к себе домой. Она хотела заняться с ним любовью, но он заболел: его знобило и тошнило. Она уложила его спать в свою кровать, а сама легла рядом, просто обняв его. Кажется, это помогло, и утром ему стало лучше, но он был уставшим.

В последующие недели она видела, что ситуация повторяется. Больной после события и уставший на следующий день. Когда она рассказала об этом Сьюзен, та сказала, что Стивен тоже был измотан, но не болел, его просто трясло.

— Должно быть, когда они становятся кем-то другим, это отнимает у них много сип, - сказала Сьюзен.

Лаура могла лишь удивляться, она знала, что никогда не станет судебным адвокатом, но была уверена, что это ненормально. Однажды она столкнулась в лифте с Джоном Стрингером-третьим. Он был адвокатом в третьем поколении и в молодости занимался судебной практикой.

— Мистер Стрингер, - с трепетом сказала она, как молодой юрист, разговаривающий с самым старшим партнером.

— Да, Лаура? - ответил он, широко улыбнувшись ее удивлению, что он знает ее имя. - Ну, думаю, я не настолько стар, чтобы не знать имени самой красивой и сексуальной нашей сотрудницы за последние двадцать лет.

— Ну, там мой парень. Видите ли, он участвует в инсценировках судебных процессов и очень хорош... - она заколебалась, не зная, как продолжить.

— НО? - спросил он.

— Ну, после этого у него что-то вроде тошноты в животе.

Он захихикал и сказал:

— О, быть снова молодым. Лаура, у него просто страх сцены.

— Но почему после этого у него тошнота?

— Да, бабочки в животе до и после того, как он остынет.

— Пройдет ли это со временем? - спросила она.

— Нет, просто к этому привыкаешь, или занимаешься коммерческими финансами, - сказал он, подмигнув ей. Лифт остановился, и он вышел, но, выходя, повернулся и сказал:

— Не будь чужаком, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты знаешь, где я.

***

Сьюзен выходила замуж. Она очень гордилась тем, что ей удалось уговорить Стивена сделать предложение. Он едва успел произнести эти слова, как она уже выбрала дату.

— Я думаю, свадьба в июне - это традиционно. Его экзамены к тому времени закончатся, и я смогу устроить себе двухнедельный отпуск плюс получить преимущество выходных на Четвертое июля, если все сделаю правильно, - объяснила она Лауре.

— Да, но у него будет еще год учебы.

— О, Лаура, ты же не думаешь, что он будет меня содержать. У меня есть деньги для нас обоих.

— Но он так молод, Сьюзен.

— В двадцать два года он уже достаточно взрослый, а мне уже двадцать семь. Время мне быть замужем.

Сьюзен не слушала никаких возражений, и в каком-то смысле была права. Они любили друг друга, так зачем ждать? Стивен никогда не заработает столько, сколько зарабатывала она, будучи младшим партнером в нью-йоркской компании Gary Partners, которую некоторые считали лучшей PR-фирмой в стране. После колледжа ему повезет, если он найдет работу с зарплатой пятьдесят тысяч в год. А Сьюзен уже зарабатывала в пять раз больше и имела семейные ресурсы, которые были более чем существенными.

Ее карьера была на высшем уровне. Как и Лаура, Сьюзен училась в лучших школах и имела отличную карьерную позицию. Стивен никак не мог с ней сравниться. На самом деле одно из его лучших качеств - то, что он и не пытался. Он был доволен ролью поддерживающего партнера.

— Так ты готова выпустить пар? - спросила Сьюзен.

— Как это?

— Ты, я, и сестра Стивена, Лиза, я предлагаю устраивать вечеринки при каждом удобном случае, пока я не свяжу себя узами брака.

Лизу Лаура знала. Она была более высокой женской версией своего брата, с ростом чуть меньше метра восьмидесяти. Худой, как каланча. Ей было девятнадцать, и уже четыре года как она работала моделью на подиуме. Лаура знала, что значит выпустить пар с Лизой. Она была почти так же физически привлекательна, как ее брат, но в отличие от него не была девственницей.

— Сьюзен, с вами двумя я буду чувствовать себя гадким утенком.

— Конечно, мисс. Я слишком сексуальна для своей рубашки. Парни будут ползать вокруг нас троих.

Так начался самый длинный девичник в истории. При каждом удобном случае эти три женщины собирались вместе вне работы и вдали от своих мужчин и начинали веселиться. Типичный вечер начинался в одном из баров для одиноких в центре города, где мужчины выстраивались в очередь, чтобы получить возможность приударить за ними. Место могло быть заполнено одинокими женщинами, а они втроем монополизировали мужчин. Сьюзен, как вскоре узнала Лаура, была очень разборчива. Ей нравились крупные, мускулистые и хорошо одетые мужчины. Она выбирала мужчин, уверенных в себе, которые сами выставляли себя на показ. Это заставило Лауру задуматься, что она увидела в Стивене.

— О, все просто, у него есть все, к чему я хочу вернуться домой: хорошая внешность, приятная личность и настоящая любовь. Я знаю, что он меня любит и всегда будет любить, и мне не нужно беспокоиться о том, что мы поссоримся из-за ерунды, как с любым другим парнем. То, чего хочу я, устраивает и его. Он оставляет мою жизнь мне, и он настолько самодостаточен, что о нем никогда не нужно беспокоиться. Все, что я могу ему дать, - это все, чего он хочет. Как мало найдется мужчин, готовых пойти на жертвы ради твоей карьеры, а не ради своей собственной. Стивен поддерживает меня.

Лаура поняла, что могла бы сказать то же самое о Пэте.

— Сьюзен, с такими деньгами, какие есть у твоей семьи, почему ты так стремишься к успеху?

— Ах ты, наивная девочка. Деньги семьи ДеВо почти иссякли, когда мама вышла замуж за папу. У нее было имя и несколько баксов, с которыми он мог начать бизнес. Мой отец - азартный игрок, хороший, но просто азартный. Семейный бизнес - это не страховка, как думают люди, а перестрахование, большие риски на длинных ставках. Отец - владелец казино, а не лох, делающий ставки за столом, но рано или поздно двойное зеро выпадает три раза подряд. С тех пор как я была маленькой девочкой, у нас каждые несколько лет были периоды разорения. Моя старшая сестра, Мэри, помнит еще лучше чем я. Папа поднимается на большую высоту, но и падает тоже. Я должна уметь постоять за себя.

Лаура могла лишь подумать, что никогда не знаешь наперед. В теории она понимала, что такое перестрахование. Практика, используемая крупными страховыми компаниями для покрытия чрезвычайно высоких рисков и ситуаций с большой ответственностью, таких как небоскребы и крупные коммерческие предприятия. Перестраховщики распределяют риски широко и взимают плату за средний риск, пытаясь при этом выбрать клиентов с наименьшим риском. Установите ставку на одного из ста и покрывайте только клиентов с риском один на тысячу. Перестрахование – это, скорее, азартная игра, большое количество ставок на гораздо более ограниченные риски, но большие прибыли на более высокие риски.

***

Однажды вечером они отправились на лимузине из верхнего Вест-Сайда в кондоминиум Сьюзен в Челси с тремя жеребцами на буксире. Мужчина Лауры был высоким и хорошо сложенным, но не мускулистым. Он был биржевым брокером и почти всю ночь хвастался своими финансовыми успехами. Ему было около тридцати, и он был чернокожим. У парня Сьюзен был скандинавский акцент. Он был очень высоким и утверждал, что родом из Дании. Сейчас он работает в ООН в качестве переводчика. Он считал, что все американские девушки очень просты. Последний из троих тяготел к Лизе. Он был самым низким, около метра восьмидесяти, но строен как кирпичный дом, широк в плечах и попе. Он утверждал, что является профессиональным хоккеистом, приехавшим в город на какое-то послесезонное мероприятие. У него был средиземноморский цвет лица и сильный среднезападный акцент.

В кондоминиуме Сьюзен было три спальни, и хотя одна из них была переоборудована в кабинет, в ней по-прежнему стоял раскладной диван. Лиза схватила своего хоккеиста и направилась в кабинет. Сьюзен затащила в свою спальню датчанина, а Лаура и чернокожий биржевой брокер заняли вторую спальню.

Его руки обвились вокруг ее талии, и он притянул ее к себе. Их губы встретились со всем тем жаром, который они накапливали, флиртуя этим вечером. Его руки скользнули вниз, чтобы обхватить ее попку и притянуть ее к себе. Они сняли с него штаны, когда платье Лауры упало на поп. На ней было кружевное красное белье, которое она старалась не показывать Пэту. Насколько он знал, она была хорошей девочкой. Да и не думала она сейчас о Пэте. У нее был большой жеребец, с которым можно было поиграть. Он был далеко не первым и даже не первым ее черным мужчиной.

Она застонала, когда его рука раздвинула ее ноги и метнулась к кружеву, пропитанному жидкостью, вытекающей из ее нижних губ. Он задрал ее лифчик и стал посасывать соски, переходя от одного к другому. У нее для ее тела были большие груди, и он уделил им все свое внимание. Ее соски стали твердыми, и она слишком быстро достигла предельного возбуждения.

— Пожалуйста, ТРАХНИ МЕНЯ! - взмолилась она, стаскивая трусики. На ней все еще были чулки, и она сбросила открытые туфли «трахни мена», когда он схватил ее за ноги и закинул их себе на плечи. Она направила его к своему лону, где он сделал один резкий толчок и глубоко погрузился в нее. Еще один толчок, и он достиг дна. Он едва успел начать, как она разразилась сильным оргазмом. Мгновение спустя кончил и он.

Они лежали рядом на кровати, задыхаясь. Она дала ему время прийти в себя, прежде чем снова приступить к попыткам возбудить его. Оральный секс она ненавидела, хотя предпочитала куннипингус половому акту. В колледже она пробовала обменивать одно на другое, но хотя парням нравится получать его, они редко делают это умело. Это был лучший способ возбудить мужчину, поэтому она опустилась к его вялому пенису и начала поглаживать его, а затем облизывать. Она взяла его в рот, доводя до твердости.

Она сидела на кровати, его оживший член был наполовину у нее во рту, когда заговорила Сьюзен.

— Не хочешь поменяться? - спросила она, стоя в дверях, обнаженная, держа большого датчанина за его длинный тонкий член.

Лаура села, когда Сьюзен небрежно подвела датчанина к кровати и поменяла его местами с чернокожим мужчиной.

Так прошла ночь, меняясь партнерами и трахая твердые члены до четырех утра, когда все они оказались в постели Сьюзен. Сьюзен небрежно прогнала парней, сказав, что ей нужно немного поспать перед приездом жениха. На самом деле они провели это время, наводя порядок и принимая душ, так что, когда в семь тридцать появились Стив и Пэт, они сидели за кухонным столом в пушистых белых халатах, чистые и пахнущие свежестью.

Сьюзен все сошло с рук, но Лаура испытывала сильное чувство вины. Она никогда не делала ничего столь развратного, как прошлой ночью, и теперь задавалась вопросом, не стала ли она официально шлюхой, что было сущим пустяком по сравнению с тем, что, по ее мнению, подумал бы о ней Патрик, если бы все узнал. Захочет ли он вообще увидеться с ней снова, зная, какой женщиной она была?

Она не предавала его! Они не были помолвлены и не имели никакого официального соглашения. Она говорила себе, что они просто встречаются. У них никогда не было секса. Она считала его слишком молодым и неопытным. Она не настолько опустилась, чтобы совращать его! Если бы им предстояло оформить свои отношения, это имело бы гораздо большее значение, нежели дикая ночь секса для такого добродетельного и чувствительного человека как Пэт. При этом она понимала, что поступила неправильно. Ей требовался секс, но она должна была стать такой женщиной, которую заслуживает Пэт, если хочет остаться с ним.

Лаура встала из-за стола, обняла и поцеловала Пэта и повела его во вторую спальню, где они лежали, прижавшись друг к другу, на кровати. Именно в этот момент она решила, что больше не будет случайного секса, и что ее отношения с Пэтом должны развиваться, медленно, чтобы не отпугнуть его, но развиваться, пока они не станут настоящими любовниками. Она будет уважать его чистоту, но должна будет уступить страсти их взаимной любви, потому что теперь, полностью осознавая свои недостатки, она поняла, насколько сильно любит этого мужчину.

***

Свадьба Сьюзен со Стивеном состоялась в Нью-Канаане, штат Коннектикут, две недели спустя. Сьюзен была пресловутым видением в белом. Свадьба была большой, но на ней присутствовали в основном родственники ее матери и деловые партнеры отца. У Сьюзен было мало подруг, и она не собиралась приглашать на свадьбу старых любовников. Лаура была приглашена в качестве подружки невесты, поскольку шафером был Пэт. Старшая сестра Сьюзен Мэри также была подружкой невесты. Семью невесты дополняли две сестры-близнецы из семьи ДеВо и Лиза. Брат Сьюзен, Роберт, муж Мэри Джейсон и два кузена ДеВо были шаферами. Свадьба прошла как по маслу, и Сьюзен со Стивом уехали на две недели в Париж. Она бывала там раньше, он же до встречи со Сьюзен никогда не покидал Нью-Йорка.

Лаура устроила их с Пэт в гостинице «Роджер Шерман», маленьком уютном местечке недалеко от главной улицы. Она зарегистрировала их как мужа и жену, при этом хихикая. Мистер и миссис Салливан провели свою первую ночь, целомудренно разделив комнату с большой двуспальной кроватью.

Лаура планировала, что вечер свадьбы будет другим. На приеме Лаура проследила, чтобы у Пэта было что выпить, но не слишком много. Сама она держалась подальше от всего алкоголя. Когда они вернулись в гостиницу после свадьбы, она уже была готова.

Ей нужна была помощь с тигровым платьем подружки невесты. Не может ли он расстегнуть молнию? Перед уходом с приема она сняла лифчик и трусики. Когда она вышла из платья, на ней оставался лишь пояс с подвязками, чулки и туфли на каблуках. Она не стала мешкать, и начала помогать ему освободиться от одежды.

Она толкнула его на кровать, в данный момент это не составляло труда, его могло бы опрокинуть перышко. Он был твердым и застонал, когда ее рука нашла его член. Она восхитилась тем, насколько он был горяч. Ей тоже было жарко: жарче, чем она когда-либо помнила. Она чувствовала, что все по-другому, это - не просто секс. Она хотела, чтобы он... нет, ей требовалось, чтобы он любил ее. Подползя к нему, она осыпала его тело поцелуями.

Сначала он был пассивен, но потом, под огнем ее страсти лед растаял. Он обхватил ее двумя сильными руками. Она на мгновение задумалась о контрасте между мягкостью его кожи и твердостью его тела. Как странно, - подумала она.

В его поцелуях Лаура, казалось, потеряла себя. Он начал целовать ее соски, которые были твердыми как сталь, но поддавались его губам и языку. Она толкнула вниз его голову - хотела, чтобы он был у нее между ног. Она забралась на него, пока ее нижние губы не коснулись его верхних. Он не знал, что делать. Она прижималась к его рту, пока он не понял. Затем она встала в позу «шестьдесят девять» и начала лизать его член. Чем больше она лизала, тем агрессивнее становился он. Наконец, он толкнул ее и переместился между ее ног. Ему потребовалась целая минута, чтобы найти вход, а затем он вошел в нее. Она ожидала быстрого окончания, но он снова одурачил ее. Он трахал ее до двух оргазмов и все еще продолжал. Каждый раз, когда ей казалось, что он кончил, он, казалось, отступал.

— Не сдерживайся. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня, - сказала она.

Он вошел в нее быстрее, а затем еще быстрее. Он наращивал и наращивал темп, она содрогнулась от очередного оргазма, испустив крик, который, она была уверена, услышали во всей гостинице. Такого с ней еще никогда не случалось, а потом он кончал и кончал... Она увидела в его глазах недоумение. Теперь он был сверху и смотрел на нее сверху вниз.

— Ты в порядке, малыш? - спросила она.

— Да, но в безопасности ли мы?

Она засмеялась и сказала:

— Я на таблетке, моя любовь, О, моя милая любовь.

***

Июль превратился в август, и лето ушло. Патрик должен был вернуться в колледж, как и Стивен, который теперь жил в Челси со Сьюзен. Лаура стала настаивать на том, чтобы Патрик переехал к ней.

— Это будет означать больше времени вместе, - утверждала она.

— Но... - он запнулся, не договорив.

— Что?! Ты не против трахать меня, но не хочешь, чтобы об этом узнали? - спросила она, понимая, что несправедлива. Он не хотел говорить своим родителям-католикам, что спит с ней, и она его понимала. С другой стороны, она любила этого мужчину и хотела, чтобы он женился на ней, и не когда-нибудь, а прямо сейчас. Она пришла к мнению Сьюзен - нет смысла ждать, она готова, и хочет он того или нет, он - ее.

— Лаура, пожалуйста, давай попробуем что-нибудь придумать? - умолял он.

— Хорошо, но я люблю тебя и хочу быть с тобой. Из всех людей ты должен понимать, насколько тяжелы часы моей работы, - сказала она, ее голос и лицо были умоляющими, но под мольбой скрывалось обвинение в том, что он недостаточно ее любит. Лаура начала манипулировать Патриком, и это была схема, которой суждено было сохраниться.

Она знала, что если будет продолжать давить, он поймет, что единственный выход - сделать ей предложение. Помолвка придаст им необходимую респектабельность. Он будет думать, что может отложить свадьбу на некоторое время, но она быстро это пресечет.

Он сломался примерно через две недели после начала нового учебного года. Он почти измотал себя, пытаясь быть с ней и мотаться туда-сюда между домом своих родителей и колледжем. Она делала все как можно труднее, пока он не сдался.

Обручальное кольцо было маленьким, всего в полкарата. На него ушли все деньги, которые он смог собрать. Большая часть средств была получена от карточных игр в студенческой столовой. Они со Стивеном не оставляли без внимания ни одного лоха. Им теперь было бы трудно найти игру до конца их карьеры на юридическом факультете. Одним из таких лохов был Эд Кинкейд. Его игрой был бридж, но он не мог сравниться со Стивеном, даже когда потребовал, чтобы Пэт поставил ему один роббер в качестве партнера. Кинкейд терпеть не мог проигрывать так же сильно, как и Стивен

Каким бы маленьким ни было кольцо, Лаура дорожила им. Она забрала Пэта к себе домой, чтобы познакомить со своей семьей - матерью, отцом и тремя младшими сестрами. Ее семья полюбила Пэта. Она была на семь лет старше следующей сестры. Затем следующие три сестры появились одна за другой. Ее отец мечтал о сыне. Она знала, что отец искал его в Пэт, но боялась, что Пэт слишком эгоцентричен и не очень любит парней.

И снова Пэт ее удивил. Когда ее отец заговорил о спорте, Пэт не отходил от него ни на шаг. Он не знал ни имен игроков, ни статистики, но знал интимную механику каждого вида спорта, что нужно для победы и что может привести к поражению. Выяснилось, что не было практически ни одной игры, в которую бы играли они со Стивеном, и в которой Стивен не нашел бы способа сжульничать.

Семья была не в состоянии профинансировать пышную свадьбу, но это не то, чего хотела Лаура. Она сделала все маленьким и простым. Медовый месяц прошел в Лас-Вегасе, это было недорого. Четыре дня после Дня ветеранов. Патрик выиграл пять тысяч в бпэк-джек, и руководство начало странно на него посматривать. На последние два дня прилетели Сьюзен и Стивен, и они вчетвером хорошо провели время. Во вторник она вернулась и усердно работала.

Два года спустя она объявила Пэту, что они переезжают в Олбани. Он окончил университет, сдал экзамен на адвоката, причем с первого раза, но у него не было работы. В офисе в Олбани открылась вакансия старшего юриста по муниципальным облигациям, и Лаура почуяла возможность партнерства. После рецессии таких вакансий стало очень мало. Поэтому они переехали.

Когда они приехали в Олбани, Лаура объявила, что хочет пустить здесь корни. Рынок жилья только что рухнул, и она увидела возможность купить дом. Он нашел работу в окружной прокуратуре Ван Паттена на неполный рабочий день, ведя вечерний деревенский суд. Редмонд, довольно милый пригород Олбани в округе Ван Паттен, стал местом, которое она выбрала, и она нашла хорошее ранчо площадью двести квадратных метров в среднем комплексе. Патрик согласился.

Его работа ему не нравилась, но очевидно, он нравился им. В течение года его перевели на полную ставку, но работа оплачивалась плохо. Однако все было хорошо, пока не появился Фрэнк Паттерсон.

Паттерсон был высоким, хорошо сложенным, очень красивым мужчиной лет сорока. Он был старшим партнером, выпускником юридического факультета Гарварда. Он был таким властным мужчиной, что возбуждает женщин. Он начал работать в вашингтонском офисе фирмы, но его перебрасывали из одного офиса в другой, пока он не добрался до Олбани. С самого начала он был с Лаурой дружелюбен. Хвалил ее одежду, работу и, прежде всего, ее внешность. Флиртовал. Это было лестно, но она была замужем. Она не флиртовала в ответ, не в первый раз. Его это не остановило.

Лаура была в затруднительном положении. Брентвуд Стрингер как фирма пострадала от национального экономического коллапса, что означало, что было меньше партнерств. Лаура опоздала. Она переехала в офис в Олбани, чтобы повысить свои шансы в меньшем пруду и перейти в муниципальные финансы, где в то время прибыль была высокой.

Она не могла просто отвергнуть Паттерсона и уж точно не могла устроить скандал или попросить помощи свыше, это убило бы все ее шансы. Она была на острие ножа перед очень большой дилеммой.

В конце концов, она решила подыграть. Не только ради себя, это было ради Пэта и детей, которых, как она говорила себе, они оба хотят. Хотя Пэт никогда не говорил ничего о детях, кроме того первого раза, когда они занимались сексом, беспокоясь, что они не защищены.

Если бы она заговорила о зачатии детей, Пэт бы поддержал разговор. Она говорила о большой семье. Пэт сам никогда не поднимал эту тему. Он был парнем моложе нее, и его фертильность не иссякала. Ей же требовалось партнерство, и оно нужно было ей сейчас.

Паттерсон нашел ее слабое место, его было нетрудно заметить. Она отчаянно нуждалась в том, чтобы ее имя было на стороне партнеров на фирменном бланке. Он помахал им, и в конце концов, рыба клюнула на наживку. Ему потребовалось время до рождественской вечеринки фирмы, чтобы насадить ее на крючок. Когда в тот вечер он встретил Пэта, то удивился, из-за чего весь сыр-бор, ведь этот слабак ничего не может сделать. Скорее всего, он поблагодарит Фрэнка за то, что тот трахнул его жену. Паттерсон даже рассмеялся.

***

В первую ночь, когда Фрэнк привел Лауру к себе домой, он провел ее прямо в свою спальню и заставил встать на колени. Когда он стоял над ней, она сосала его член, пока он не кончил ей в рот. Он показывал ей, кто здесь главный. На следующем свидании он взял ее в задницу, чего она раньше не делала; тогда он понял, что ее муж - слабак.

К таким мужчинам как Пэт Салливан Фрэнк не испытывал ничего, кроме презрения. Они были второсортными. Их женщины - нарасхват, а они ничего не могут с этим поделать. Он взял за правило переспать со столькими женщинами, с которыми работал, со сколькими мог, предпочитая замужних, потому что получал удовольствие от того, что делал их мужей рогоносцами. Это вызывало проблемы, и его переводили из офиса в офис. Его не увольняли, потому что у него было место старшего партнера, которое он получил благодаря внутренней политике. До сих пор ни одна из жалоб на его деятельность не стала официальной. Он не ожидал никаких проблем, когда покончит с Лаурой.

Лаура с самого начала была недовольна этими отношениями. Секс не был замечательным - просто другим. Фрэнк в спальне слишком пытался доминировать. На базовом уровне ей нравилось подчиняться его физическому доминированию, но ей также нравилось быть сверху и игривый беззаботный секс. В конце концов, он был слишком стар и деспотичен.

К февралю их роман почти иссяк, Фрэнк был уверен, что она разорвет его после собрания партнеров, если получит согласие. Он попытался тихонько выяснить, не сможет ли этому воспрепятствовать, но еврей Соломон был непреклонен в том, что она заслужила это, как и старшие партнеры в Сити, которых, на удивление, возглавил сам мистер Стрингер. Поэтому Фрэнк смирился и решил посмотреть, чем все закончится с Лаурой. Она в последний раз попробовала его в День президентов и сказала, что, по ее мнению, ее муж может что-то заподозрить, и ей придется с ним порвать. В эту историю он не верил до тех пор, пока муж не столкнулся с ним лицом к лицу, и не разразился весь ад.

***

Полицейские остановили Фрэнка в миле от бара, в котором он пил. В конце еженедельной встречи по налаживанию контактов к нему подошел Салливан. У Фрэнка было мало клиентов, которых он мог бы назвать своими. Он пытался наработать клиентскую базу на случай, если фирма попытается уволить его. Он знал, что Соломон, в частности, следит за ним. Он не мог допустить публичного скандала.

Когда за стол сел Пэт Салливан, он понял, что ситуация может осложниться. Он был рад, что муж-рогоносец пытается избежать разоблачения, это было вполне логично. Салливан не хотел, чтобы стало известно, что он не может удержать свою жену. Поэтому он подыгрывал, выпивая и говоря о необходимости держать все в секрете. Он не заметил, что официантка была слишком внимательна и все наполняла и наполняла бокалы.

Фрэнку следовало бы вызвать такси, но он ехал по маршруту, который знал наизусть, очень осторожно. Но копы уже ждали - помощники шерифа округа Ван Паттен. Они были настроены по-деловому. Его отвезли в городской суд захолустного городишки, где сразу же оформили. До него не доходило, что его арестовали, пока его не спросили, не хочет ли он связаться с адвокатом, и вдруг рядом с ним оказался Стивен Фицджеральд, известный адвокат. Стивен провел его в комнату и объяснил суть ситуации. Короче говоря, он действительно влип, но может выбраться из этой ситуации всего за двести тысяч долларов.

Сначала он не поверил.

Его подставил и вымогает деньги Патрик Салливан, бесхарактерный муж. Фрэнк тратил все что зарабатывал. У него был большой дорогой дом в колониальном стиле и автомобиль Mercedes-Benz SLS GT с дополнительными опциями стоимостью почти четверть миллиона. Лодка на реке и летний лагерь в Адирондаксе. Чтобы собрать двести тысяч, ему придется взять деньги из своей пенсии, что повлечет за собой налоговые последствия.

Этот господин Салливан собирается заставить его сократить свой образ жизни. Фрэнку не нравилось, что им помыкает какой-то паренек из Бруклина - маленький паршивый помощник окружного прокурора. В известной схеме он считал себя в своем праве, а Салливана - человеком, который должен ему уступать. Каким-то образом бесхарактерный муж одержал над ним верх, но Фрэнк за это еще поквитается.

***

Секретарем/административным помощником Лауры была Джун. Она постучала в дверь кабинета своего босса. Джун знала Патрика и всегда говорила, насколько повезло с ним Лауре. Лауре было интересно, насколько, как сейчас считает Джун, ей повезло.

— Тебя хочет видеть мистер Соломон, - сказала Джун с выражением озабоченности на круглом лице. - С тобой все в порядке, Лаура? Не сказать ему, что тебе нужна минутка? - спросила она.

— Нет, я в порядке.

Лаура прошла через офис, не глядя ни влево, ни вправо, и направилась к лифту, который должен был доставить ее на этаж выше. У Сола Соломона был большой офис на пятом этаже здания. Он использовался в качестве комнаты для встреч с важными клиентами и Группой по связям с правительством - так называлось подразделение фирмы, отвечавшее за лоббирование в государственных и федеральных органах власти.

Маргарет, исполнительный помощник Сола, сказала Лауре, чтобы та заходила, он ее ждет. Когда она вошла, ее сначала ослепил солнечный свет, проникающий через окна от попа до потолка. Они выходили на запад, и сейчас солнце падало на вас прямо из-за большого письменного стола Сола. Он не сидел за столом, а расположился с одной стороны кабинета, где два удобных кожаных кресла и небольшой диван составляли группу для беседы. На маленьком журнальном столике стоял чайник и две фарфоровые чашки.

— Посиди со мной, Лаура, и расскажи, как ты любишь пить чай.

Он пригласил ее на диван рядом со своим креслом и начал возиться с чаем. Она очень нервничала. Она знала о Соле достаточно, чтобы понять, что он наиболее опасен, когда кажется наиболее любезным.

— Мистер Соломон, я хочу сказать, что сожалею обо всех...

Он прервал ее взмахом руки, прежде чем она успела закончить.

— Это я должен принести извинения, - сказал он. - Для своих партнеров, Лаура, я - «Сол», - он отставил чашку и откинулся в кресле, сложив руки на животе.

— Видишь ли, я знал о пристрастиях Фрэнка Паттерсона. И принял меры предосторожности, чтобы защитить младший персонал, но не предупредил тебя и не обеспечил тебе такую же защиту. Я полагал, что ты недосягаема для него и способна... - он сделал паузу, - с ним справиться.

— Я должен был понять, насколько нестабильна ситуация в твоем доме. Не хочу показаться расистом, но ирландцы в некоторых ситуациях могут быть очень эмоциональными. Я полагаю, что мистер Салливан отреагировал на вашу маленькую выходку чересчур остро и принял чрезмерные меры, - с легкой усмешкой сказал он.

Несмотря на свои чувства, ей пришлось слегка рассмеяться, Сол умел сводить самые большие проблемы к мелочам.

— Да, его реакция была чем-то чрезмерным, но сомневаюсь, что он воспринимает все именно так.

— Как я уже говорил, ирландцы могут дать волю эмоциям. Я так понимаю, он сделал гораздо больше, чем задел гордость Фрэнка? - сказал он, подняв бровь.

— Скажем так, Фрэнк пострадал очень сильно.

— Хорошо. Может быть, это послужит уроком. Он здесь как своего рода последнее средство. Мы не можем продолжать перемещать его каждый раз, когда один из его проступков выходит из-под контроля. В конце концов, есть вопрос ответственности, который нужно рассмотреть.

— Но сейчас, - сказал он, - перейдем к тебе. Лаура, ты - мой партнер, я знаю, что в наш век корпоративных фирм, политической корректности и компаний с ограниченной ответственностью мы не слишком задумываемся о том, что значит быть партнером. Я не следую этой норме. Быть моим партнером означает, что твой бизнес - это и мой бизнес, а мой бизнес - твой. Я не вижу, чтобы эти отношения заканчивались за дверью офиса. Как и в данном случае, последствия для этого офиса очень очевидны. Итак, сначала мне требуется переместить тебя. С завтрашнего дня ты назначаешься в отдел по делам правительства, а Джим Смоллвуд займет твое место в отделе муниципальных финансов.

— Но я ничего не знаю о лоббировании, и не станет ли Джим рассматривать муниципалитеты как ступеньку вниз?

Теперь рассмеялся Сол.

— Во-первых, наличие действительно красивой женщины рядом с собой во время лоббирования не является недостатком, а во-вторых, ты плохо знаешь Джима, если думаешь, что он не увидит в этом шанса оттеснить на обочину Фрэнка Паттерсона и занять место старшего партнера.

Она должна была отдать Солу должное. Он мог упасть в чан с дерьмом и выйти оттуда безупречным.

— Спасибо. Постараюсь сделать все что в моих сипах, - сказала она, отставляя чай и поднимаясь.

— Сядь, - сказал он, беря ее чашку и напивая еще чая.

— Мы все еще должны разобраться с твоим мужем. Хотя бы для того, чтобы показать, что никто не может быть лучше нас.

— Пожалуйста, мистер Соломон, не делайте ничего Патрику, я причинила ему достаточно боли. Я просто хочу все вернуть назад.

Сол улыбнулся:

— Я надеялся, что еще не все потеряно. Твой муж мне нравится. Так что, давай посмотрим, что мы можем сделать, чтобы вернуть его тебе. Думаю, так для всех будет лучше.

— Но он со мной разводится. Он заставил меня подписать мировое соглашение.

— Девочка, это - самая талантливая и влиятельная фирма в Нью-Йорке. Один единственный ирландец не сможет одержать над нами верх. - Сол не стал скрывать, что они с Джеком Стрингером решили во что бы то ни стало помешать разводу.

Джек не верил, что разводятся при первых же проблемах в браке, и прямо сказал об этом Солу:

— Я видел их вместе. Мальчик очень незрел, и у него плохой характер. Он держит все в себе, но видно, как под поверхностью он кипит. Тем не менее, очевидно, что он ее любит, а она любит его. Если мы сможем заставить мальчика повзрослеть, все может получиться.

— Ладно, Джек, буду удерживать этот развод и надеяться, что этот ребенок вырастет.

Сол посмотрел на Лауру и сказал:

— В этой фирме у тебя есть друзья, и мы считаем, что твоему мужу просто нужно время, чтобы передумать.

С этими словами он поднял трубку и позвонил главе группы по брачному и семейному праву Анжеле Цинк. Они поговорили несколько минут и решили, что до того как развод станет окончательным, Лаура должна обратиться за консультацией. Нет никаких сомнений в том, что они смогут заставить судью распорядиться об этом. Затем он набрал номер междугороднего звонка.

— Привет, Белла, - сказал он. Она могла слышать только одну сторону разговора, но они говорили о ситуации, в которой оказалась Лаура. Обсуждались методы решения ее проблемы. Затем он договорился о встрече Лауры с Беллой Московиц, лучшим консультантом по вопросам брака, как он ее заверил. К сожалению, та находилась в Нью-Йорке, и Лауре придется ехать туда.

Выйдя из офиса Сола, Лаура почувствовала себя новым человеком. У нее снова появилась надежда, и она увидела свою ситуацию с новой стороны. Благодаря помощи, которую ей оказывал Сол, у нее, возможно, появился шанс вернуть Патрика.

***

Губернатор Кинкейд был заперт в своем офисе в Олбани; шла вторая неделя апреля, и в Нью-Йорке наступила весна. Однако в Олбани синоптики превещали снег. По какому-то пока неизвестному стечению обстоятельств законодательное собрание готовилось принять бюджет губернатора в том виде, в котором он представил его в январе, практически без изменений. Эти усилия, как ни странно, возглавил его республиканский оппонент, сенатор штата Тилден. Эд Кинкейд был подозрителен. Казалось, что, как говорил поэт Браунинг: «Утро в семь... Бог в раю... с миром все в порядке». На самом деле было десять часов вечера, и его хотел видеть Дон Плезант.

— Пришлите его сюда, -сказал губернатор своей административной помощнице Бетти.

Дон прошел через кабинет и вошел в ванную комнату губернатора, где включил краны на полную мощность. Губернатор последовал за ним, закрыв дверь.

— Патрик Ксавьер Салливан, единственный ребенок, школа Святого Грегори, средняя школа Ксавьера, Фордхэмский университет, Бруклинский юридический колледж, сейчас помощник окружного прокурора в округе Ван Паттен. Женат на Лауре Паркер, Йель, выпускнице юридического факультета, партнере фирмы «Брентвуд и Стрингер».

Дон сделал паузу, затем улыбнулся.

— Коварный, смелый и умный сукин сын, - сказал Дон, и его ухмылка говорила о большем; о том, что ему нравится этот ублюдок.

Дону потребовалось около сорока минут, чтобы изложить все, что он узнал о неверности и вымогательстве у Фрэнка Патерсона. Взятки были лишь предположением, но несомненно, деньги получены Кондосом и ожидались Лекуром.

Губернатор Кинкейд потерял дар речи. Такого от Патрика Салливана он никак не ожидал.

— Можем ли мы доказать из этого хоть что-то? - спросил губернатор.

— Никаких шансов! Этого Фицджеральда не зря называют лисой. У тебя больше шансов найти Джимми Хоффа.

— Спасибо, Дон.

— Всегда рад, губернатор, и если можно так выразиться, мне нравится стиль Малыша. Салливан в моем понимании - нормальный человек, но не этот сукин сын Фицджеральд.

Кинкейд знал, что совет Дона хорош, и ему требуется понаблюдать за Фокси Фицджеральдом, у которого свой набор моральных принципов, совершенно отличный от остального человечества. Для Стивена мир полон серых оттенков. В нем нет однозначного добра и зла. Фокси опасен, потому что видит обе стороны и верит в обе стороны. Салливан другой. Он такой же умный, но верит в то, что все делится на правильное и неправильное. Пэт - человек, на которого можно положиться в том, что он поступит правильно, но сейчас он явно перешел грань дозволенного. Вопрос заключается в том, перейдет ли он обратно и когда, а если не перейдет, то сможет ли быть полезным?

— Бетти, соедини меня с Арни, - попросил губернатор.

Было уже около полуночи, когда Бетти дозвонилась до Арнольда Флечера, секретаря по назначениям губернатора.

— Губернатор, Дениз говорила, что вам запрещается звонить мне после девяти вечера.

Дениз - жена Арни, и она начала устанавливать правила.

— Арни, скажи Дениз, что это срочно. Мне нужно, чтобы завтра утром Патрик К. Салливан был назначен временным окружным прокурором округа Ван Паттен.

— Кто, бпядь, этот парень?

— Он - мой козырь, и может взять туза. Я не жду, что ты это поймешь, Арни. Просто ставлю его на позицию, чтобы использовать, если он мне понадобится.