Моя девушка-эльфийка — изменница

My Cheating Elf Girlfriend

By Amanda Clover and Jay Aury

Пер. Игорь Самохвалов

Предисловие

Фейлана Пьюур, без сомнения, одна из моих любимых персонажей в любой из моих историй. Что может не понравиться в потрясающе красивой эльфийке, которая так любит секс, что ей почти невозможно хранить верность?

Эта серия изначально начиналась как книга CYOA (Choose Your Own Adventure, Выбери своё собственное приключение, литРПГ — прим.пер.), которую я писала в одиночку. Я написала около 50 000 слов, что звучит как много, но это не так много, когда речь идет о разветвленном повествовании. История разворачивалась после событий этих книг: Колдрик и Фейлана поженились, отошли от приключений, Кoлдрик начал немного стареть и толстеть, а Фейлана, будучи эльфийкой, оставалась молодой и красивой. Они вместе держали пекарню, и читателю, в роли Колдрика, предстояло удержать ее от измены. Или принять то, что Фейлана ему изменяет.

Это было весело, но как книга она не работала, поэтому я отложила ее на полку. Продержав её там пару лет, я поговорила с Джеем Ори, моим частым соавтором, об идеях для новой серии. Мы только что закончили "Хроники принцессы - рабыни наслаждения", и я хотела поработать над чем-то, что было бы тонально немного легче, чем эта серия. Я упомянула о CYOA и предпосылке, и Джей подумал, что это естественным образом подходит для того, что мы хотели написать.

Мы подумали о том, как адаптировать мою первоначальную идею к чему-то более подходящему для серии короткометражек.

Что если бы действие происходило до того, как Колдрик отказался от приключений? Что если бы в нем рассказывалось о встрече Колдрика и Фейланы, их романтике и все более сложных отношениях? Они могли бы вместе отправиться в приключения, влюбляясь, сталкиваясь с опасностью, а Фейлана практически со всеми изменяла.

Я с самого начала знала, что хочу, чтобы она изменяла почти постоянно, а Колдрик был рогоносцем, куколдом, даже униженным, но никогда полностью не побежденным. В отличие от большинства рогоносцев в художественной литературе, Колдрик - крутой парень и часто спасает положение или надирает задницу врагам. Даже когда по сюжету кажется, что он полностью побежден, этот здоровяк не сдается, возвращая Фейлану.

"Моя девушка-эльфийка — изменница" почти сразу же стала популярной. Я думаю, что, по крайней мере, отчасти это потому, что этих персонажей так весело писать. Фейлана — моя любимица, но Борто, Куинн, Гриби, Симона, Тавек, Калдрик и все остальные тоже доставляют радость.

Этот первый сборник представляет собой начало серии и полную сюжетную дугу "Повелителя чумы". Не буду спойлерить, но следующая серия будет охватывать "Битву у Кабаньей скалы" и другие сюжетные линии. Я с нетерпением жду продолжения этой серии, пока она нравится читателям, а персонажи остаются интересными для написания!

XOXOXO,

Аманда Кловер

2021

КНИГА 1

Соблазненная черной королевой

Глава 1. Крысы

Дверь в таверну распахнулась, и Колдрик Стоунхендс (Каменнорукий — прим.пер.) вошел внутрь. Гостей было немного, а те, что были, взглянули на него, а затем быстро удалились. Не потому, что Колдрик был страшно грозен. Он не был одиноким странником, несущим опасность со своей стороны и с угрозой в глазах. Нет. Но он нес на плече вонючий мешок и выглядел достаточно злым, чтобы совершить какую-нибудь глупость.

Гнома, который шел следом, звали Тавек Снарлхаммер (Палица, молот с шипами — прим.пер.), и выглядел он примерно так же, вплоть до мешка, который нес на плече. Гномы и так всегда выглядят злобными, но брови Тавека переходили в щетинистые бакенбарды, а каждый шаг гулко отдавался от пола.

Бармен Эсвен поднял глаза при их появлении, ничуть не удивившись. Это был человек, который много видел и еще больше съел, его живот выпирал в испачканной рубашки, а жилет, который он носил, расходился в стороны. Лысый, с сияющим взглядом, он отставил стакан, который полировал, и положил руки на барную стойку.

— Крысы, — сказал Колдрик, хлопнув мешком по стойке. Несколько жилистых шкурок высунулись из мешка и грозили рассыпаться по стойке. — Крысы. Крысы. И еще больше гребаных крыс.

— Нас тошнит от этих чертовых крыс! — рявкнул Тавек, его нос был на одном уровне с верхушкой стойки.

Эсвен скорчил гримасу.

— Уберите этих тварей с моего бара!

— Ну и куда, черт возьми, ты хочешь их убрать, Эсвен? — потребовал ответа Колдрик. — Мы охотимся на этих чертовых тварей последние полтора дня.

— Тащите их назад. Вы распугиваете посетителей.

Колдрик окинул взглядом почти пустую таверну.

— Да, — сказал он, закидывая мешок обратно на спину. — Разве это не позор...

— Сначала оплата, Эсвен, — пробурчал Тавек. — Мы не занимаемся благотворительностью, как бы тебе этого ни хотелось. Мы сделали твою чертову грязную работу, теперь плати!

Грузный бармен оскалился, но достал из-под стойки мешочек с монетами. Медленно пересчитал их, каждый медяк покидал его пальцы с неохотой, его озлобление становилось все глубже с каждой монетой, которую это ему стоило.

— Вот, — сказал он наконец, подталкивая скудную кучку монет к паре охотников.

— Спасибо, — сказал Кoлдрик, сметая монеты со стойки. Эсвен проигнорировал его, уже беря очередной стакан и полируя его в несколько оптимистичном ожидании новых клиентов.

— Крысы, — ворчал Тавек, топая за Кoлдриком в сторону задней части таверны. — Крысы, крысы, крысы! Даже не раткины. Просто огромные, вонючие крысы!

— Я знаю, — сказал Колдрик, толкнув дверь и войдя в конюшенный двор трактира. — Я тоже не в восторге от этого.

— Гномьему воину не пристало убивать такую... такую... дрянь! — рявкнул Тавек. — Гномий воин заслуживает таких битв, о которых пишут саги! Никто не собирается писать триумфальную историю о том, как Тавек забрался под половицы старой мельницы и до смерти сражался с мохнатым грызуном, верно?

— Я знаю! — простонал Колдрик, бросая шкурки на землю. — Высшие Боги. Я знаю. Мы не получим лучшей работы, чем эта...

— Это даже не очень хорошо оплачивается! — ворчал Тавек, пиная мешок, который он бросил рядом с мешком Колдрика. — По медяку за каждую шкурку? Медь! Гном едва может позволить себе принять ванну с женщиной, чтобы смыть с себя вонь.

Колдрик бросил на своего спутника недовольный взгляд.

— Если ты и дальше будешь платить за ванну с женщиной, ты никогда не сохранишь ни одной из этих монет.

— Мужчина заслуживает, чтобы после битвы его угостили женщиной! — сказал гном. — Не можем же мы все быть такими же целомудренными, как рыцарь-кормилица, верно?

Колдрик почувствовал, как румянец поднимается по его шее.

— Я... Дело не в этом. Я просто... просто жду подходящую женщину...

— Если у нее есть пизда между ног, парень, то она подходящая женщина. Вот как это бывает, — хмыкнул Тавек, скрестив руки и кивнув в бороду. — Хмф! И чем скорее ты это усвоишь, тем лучше!

Колдрик неловко дернулся.

— Давай просто отправимся в баню.

— Я не против! — сказал Тавек, его настроение уже улучшилось, когда он избавился от мешка и прогорклого груза. Перспектива оказаться в обществе красавицы также сгладила его гнев, и к тому времени, когда они добрались до бани, он уже потирал руки в предвкушении.

Баня представляла собой грубое здание, занимавшее угол и соединенное с таверной боковой дверью, когда путникам требовалось хорошенько помыться. Отношения между Эсвеном и женщиной, управлявшей этим заведением, так и не были выяснены. Некоторые говорили, что она была его женой, но Колдрик в этом сомневался, потому что пузатая, крупная женщина с красным лицом, которое она вытирала каждый миг, показалась ему слишком независимой, чтобы связывать себя с таким мужчиной.

— Два моих любимых клиента! — сказала она, когда они вошли, облокотившись на стойку. — И что я могу предложить вам обоим?

— Добрый вечер, Анда, — сказал Колдрик, слегка улыбнувшись крупной женщине. — По ванне для нас обоих.

— Герои-победители, — сказала она с ухмылкой, которая убрала из него оскал. Ее взгляд переместился на Тавека. — И это будет просто ванна?

— Я возьму специальную ванну, — сказал Тавек, развратно подергивая кустистыми бровями.

Она рассмеялась.

— Как хочешь! Кто это будет?

— Рыжая с прошлого раза показалась мне очень красивой, — сказал гном. — Она еще здесь?

— А, Джин. Конечно! Я попрошу ее немедленно тебя обслужить. Проходи!

Комнаты для переодевания ждали, и к тому времени, как пара разделась и шагнула в купальню, две медные ванны были наполнены горячей водой. Колдрик опустился в свою, шипя от первого жара, а затем застонал от удовольствия, когда погрузился в воду до подбородка, уже чувствуя, как грязь и крысиная вонь смываются с него бурлящей водой.

Тавек забрался в свою ванну, его борода приподнялась в ухмылке, когда он ждал специального обслуживания. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре дверь снова открылась, и вошла женщина.

Она не была стройной, но и не была толстой. Ее изгибы были хорошо заметны, что еще больше подчеркивал тот факт, что она была одета только в полотенце, достаточно большое, чтобы скрыть манду, и достаточно малое, чтобы полуобнажить веснушчатые сиськи. Ее глаза блестели, а улыбка была циничной ухмылкой шлюхи для своих постоянных клиентов, ее покачивание бедрами было преувеличенным, она знала, как завлечь мужиков.

— Здравствуй, господин, — промурлыкала она, подойдя к ухмыляющемуся карлику. — Чем я могу быть полезной сегодня?

— Хм. Думаю, то, что ты сделала в прошлый раз, будет хорошим началом, — промурлыкал гном. — Давай! Дай герою-завоевателю помыться.

— Конечно, — сказала Джин, переходя на край ванны и садясь на табурет. Она наклонилась вперед, ее груди грозили выскочить из полотенца, когда она достала мочалку и потянулась под воду, начиная гладить ей коренастое тело карлика. — Мой господин, конечно, сегодня грязен. Твой могучий поход доставил тебе неприятности?

— О, девка, — застонал Тавек, и губка опустилась еще ниже. — Все это стоило того, чтобы увидеть тебя снова, это уж точно.

— Конечно, стоило, господин. С таким храбрым, сильным, могучим воином я чувствую себя в полной безопасности. И привилегия мыть и служить ему — это все, о чем я могла думать, пока тебя не было.

— Ммм. Скучала по мне, да?

— Конечно, — хихикнула Джин. — Я не могла дождаться твоего возвращения.

— О, да, — застонал Тавек, когда ее рука спустилась ниже, и ее пальцы нашли его член. — Держу пари, что так и есть...

Джин улыбнулась в своей хорошо отработанной шлюшьей манере, но ее взгляд переместился с гнома на Колдрика. Человек отмокал в своей ванне, но его взгляд был прикован к сцене, происходящей на полу бани. Она наклонилась чуть глубже, кончик ее ареолы выглядывал из-под полотенца.

— Господин? Я думаю, твой друг смотрит.

Тавек фыркнул и ухмыльнулся, бросив взгляд на Колдрика.

— Пусть смотрит. Я говорю, что он еще не скоро получит возможность, чтобы такая прекрасная женщина трахнула его. Слишком скромен и слишком целомудренен.

Колдрик покраснел, прочистил горло и погрузился в пузырьки ванны, но Джин все равно заметила взгляд его глаз, брошенный украдкой. Она была старой мастерицей в этом деле. За годы у нее было много клиентов и много просьб. Ей было все равно, что кто-то смотрит.

На самом деле, это заставляло ее трепетать так, как не было уже очень давно.

— Конечно, господин, — промурлыкала она, дразняще потянувшись вниз, поглаживая пальцами напрягшийся член Тавека, спускаясь по нему вниз, чтобы взять в ладони его яйца. — Я не возражаю. В конце концов, мне нравится такой толстый, мощный хуй. В конце концов, у тебя он должен быть намного больше, чем у него он.

Тавек фыркнул.

— Девушка, у меня больше, чем у быка!

— Да, больше, — промурлыкала она, скользя пальцем по рыхлой плоти его яиц, по крепкому стволу. — Так и есть, хозяин. Мне присоединиться к тебе в ванне? Я знаю... очень специальную технику, чтобы сделать твой хер красивым и чистым.

— Правда? — Тавек усмехнулся. — Это я должен увидеть.

Она улыбнулась и выпрямилась. Осторожно переступив через бортик ванны, она погрузила ногу внутрь. При этом она осторожно откинула полотенце, открывая во всей красе свои веснушчатые изгибы. Пухлые, мягкие груди с твердыми розовыми сосками. Ее промежность была выбрита так, чтобы всё было видно.

Ухмылка Тавека стала шире при виде возвышающейся над ним красавицы. Она медленно опустилась на колени рядом с ним, и ее пизденка стала дразнить его пульсирующий хер.

— Господин хочет потрогать мои груди? — спросила Джин, выставляя вперед свои пухлые сиськи с розовыми утолщениями сосков.

— Конечно, хотел бы! — усмехнулся Тавек, потянувшись вверх и взяв в ладони эти обильные округлости.

Джин застонала, подавшись вперед, чтобы вложить свои сиськи в цепкие, корявые пальцы карлика. Но ее внимание было приковано не к бородатому гному под ней, а к его другу-человеку в другой ванне, который ошеломленно смотрел на нее широкораскрытыми глазами. Она захихикала, с еще большим нетерпением потираясь о Тавека, испытывая неодолимое возбуждение дразнилки и вуайеристки. — О, господин. Мне... мне помыть твой... мннн... помыть твой хуй, сейчас?

— На здоровье, — хмыкнул карлик.

Джин хихикнула, затем застонала, когда в её вагину вошел его толстый член. Ресницы рыжей затрепетали, а веки скрыли, что ее взгляд блуждает по другой ванне. Она смотрела на Кoлдрика, который пристально наблюдал за ней. И снова это возбуждение от греховного акта. Она стонала, покачивая бедрами, сидя верхом на карлике, а горячая вода в ванне плескалась о бортик ванны.

— О да. Да! О, господин. Господин! О, боги. Ты... ах... такой... большой. О, господин! Твой хуй... такой большой, толстый и мощный. Оооо, он просто заполняет меня всю, господин. Он так прекрасно заполняет мою развратную пизденку. Пожалуйста! Мннннн! Да! Трахни меня. Еби меня своим большим хером! О, это так приятно! Да!

Эти слова давались ей легко. Она уже давно перестала стесняться их произносить. И все же наслаждение, которое она испытывала, было новым. Ощущение того, что за ней наблюдают, что ее хотят, когда она скачет на члене стонущего карлика, посылало мурашки удовольствия вниз по позвоночнику и в ее округлую попу.

— О, блядь, да. Да! О, боги, да! Кончаю! Кончаю, господин!

Она кончила, удивив даже себя, когда достигла пика, вскрикнув от восторга, ее подпрыгивающие сиськи затрепетали, бедра задрожали, когда она полностью насадилась на толстый член карлика.

— Оооооо!

— О, ебать! — простонал Тавек, кончая вместе с ней, извергаясь в ее смазанную киску.

Джин задыхалась, оседая на него, ее голова кружилась. Она услышала всплеск и увидела, как Колдрик поспешно вытаскивает себя из ванны.

— О боже, — сказала она, заметив его подрагивающий стоячий слен, с дразнящей улыбкой на губах. — Куда вы идете, сэр? У вас еще есть время в бане.

— Я закончил! — задыхался мужчина.

По мне, так это не так, — веселясь, подумала она, пристально глядя на его подергивающийся член.

Покраснев, Колдрик выбежал через дверь в раздевалку.

Джин хихикнула, а затем вздохнула, когда Тавек сжал ее сиську.

— Эх! Кажется, это я плачу за твое время, не так ли? — сказал он.

Она обернулась к карлику.

— О, конечно, господин. Но я, кажется, опять испачкала твой член. Может, мне почистить его своими грудями?

— А вот это уже похоже на план!

Она улыбнулась, ее улыбка снова стала практичной. Но воспоминание об ошеломленном молодом воине, убегающем с пульсирующим членом, будет сопровождать ее на протяжении всего времени, когда ей придется обслуживать гнома. Она хихикнула, когда ее веснушчатые груди обхватили член гнома, покачиваясь в воде, она вернулась к своей работе, волны переливались через борта ванны и плескались на пол.

Глава 2. Эльфийка

Кoлдрик вернулся в таверну со вздохом. Его волосы были еще влажными после купания, а только что очищенная кожа зудела в одежде.

Проклятье. Ему не следовало уходить. Но действительно, какой у него был выбор? Остаться? Смотреть, как эта прыгающая красотка трахается с Тавеком? Он никогда не пережил бы этого, если бы просто сидел и смотрел, как намыленные сиськи Джины подпрыгивают вверх-вниз, пока она скачет на члене карлика.

Он снова почувствовал тепло румянца и покачал головой. Нет. Не обращать внимания. Просто... не обращать внимания. Лучше всего не думать об этом.

Он опустился на табурет в баре и поднял руку.

— Эля, пожалуйста.

Эсвен кивнул и налил ему пива, нетерпеливо ожидая, пока он отсчитает монеты. Когда, наконец, бармен собрал свою дань, с негодованием глядя на то, что некоторое время назад были его деньгами, Кoлдрик получил свою кружку пенящегося эля.

Колдрик вздохнул и повернулся спиной к стойке, чтобы не смотреть на мужчину. Он потягивал свой напиток, с легким удивлением замечая, что клиентов стало на несколько человек больше, чем тогда, когда он заходил сюда некоторое время тому назад.

Одна из них особенно привлекла его внимание.

Она сидела в кабинке одна, на ее голову был накинут капюшон, но плащ мало скрывал ее фигуру. Упругие большие груди были обтянуты мантией, которая не была достаточно мешковатой, чтобы скрыть их. Она держала бокал с вином в тонких пальцах и делала долгий глоток. Он мельком увидел ее лицо, и его сердце заколотилось от ее почти потусторонней красоты.

Она провела рукой по волосам, откинув несколько прядей золотистых волос назад, и при этом нечаянно откинула капюшон. Его взгляд застрял на длинных заостренных ушах, и Колдрик ахнул. Эльфийка! Он, конечно, видел многих эльфов, но редко — в одиночку. Это объясняло ее неземную красоту, ведь эта прекрасная раса была хорошо известна своей прелестью. Его сердце сильно забилось от желания обладать этой красавицей, а мысли вернулись к бане. К Тавеку и банщице, сидящей на его члене.

Он тяжело сглотнул. Он должен... должен представиться. Было бы неплохо поговорить с ней. Да. Да, было бы неплохо. И... и что самое худшее может случиться? Она может сказать ему, чтобы он уходил. Разве это так уж плохо? Он почувствовал жжение в желудке от возможного унижения, даже от одной этой мысли, и сделал еще один глоток эля, чтобы охладить себя. Точно. Начинаем.

Оттолкнувшись от стула, он направился к кабинке, выглядя, должно быть, несколько по-идиотски для любого наблюдателя. Он сделал вид, что осматривает несколько других столиков. Еще одна кабинка, как будто другие места для сидения не соответствовали стандартам. Затем, наконец, он дошел до ее кабинки и прочистил горло.

— О, а. Здравствуйте. Вы не будете возражать, если я... то есть, если я присоединюсь к вам?

Она посмотрела на него, и ее сияющие голубые глаза были как стрела в его сердце. Она улыбнулась, и ее лицо засветилось, как рассвет.

— Конечно, — сказала она. — Я совсем не против.

Колдрику захотелось упасть в обморок.

— Спасибо, — сказал он, чуть не упав на другую сторону кабинки. Теперь, когда он был здесь, у него возник новый кризис. А именно, что ему теперь делать? Разговор казался правилььным делом. Да. Это было бы хорошим началом.

— Итак. Я — Кoлдрик. А вы...?

— Фейлана, — сказала она.

— Прекрасно. Э-э, я имею в виду. Прекрасное имя. Я... В Малых Королевствах не часто встретишь эльфов, — сказал он, проведя руками по старинному стакану. — Вы приехали издалека?

— О, ну. В некотором роде, — хихикнула она. — Вообще-то, я начинающая ведьма. В моем клане есть традиция, согласно которой те, кто изучает заклинания, должны выйти в окружающий мир и совершить великие дела, чтобы пополнить летопись нашего народа. Собственно, я как раз выполняю это задание.

— Ого. И все это в одиночку? Это... действительно впечатляет.

Она покраснела, и о, как прекрасен был этот нежный розовый цвет на щечках.

— Спасибо. Честно говоря, некоторые говорят, что это глупо. Но я не думаю, что мы должны быть ограничены местом нашего рождения всю нашу жизнь. Укрываться под защитой наших рощ и наших договоров с людьми. Мы должны видеть мир. Испытать его. Вы согласны?

Спорить с девушкой с такими искренними, проникновенными глазами было совершенно невозможно. Поэтому Колдрик и не стал спорить. Он просто кивнул.

— О, конечно! Могу я угостить вас ужином?

— Не откажусь. Но я бы не хотела навязываться...

— Вовсе нет! — сказал Колдрик, чувствуя себя раскрасневшимся. Счастливым. — Мне только что заплатили, вообще-то. Я буду рад услужить.

Колдрик подозвал официантку и сделал заказ. Даже когда он отдал еще больше своих с трудом заработанных монет, он не пожалел об этом. Ведь так у него появилось больше времени для беседы с очаровательной Фейланой, а она была восхитительной собеседницей.

Она бесконечно болтала о своем доме. О Роще, где ее клан хранил себя и свои заклинания. Она рассказывала о своем ведьмовском образовании. О работе над заклинаниями. Многое из этого было тарабарщиной для Колдрика, но он не возражал. Ее голос был как бальзам на душу, и он впитывал ее свет, как дерево весной.

— Так вот ты где!

Колдрик зажмурил глаза и взмолился о терпении. Повернувшись, он увидел Тавека, стоявшего рядом с их столом. Борода гнома была еще тяжелой от воды, но сквозь ее густые заросли он мог видеть ухмылку и то, как его взгляд скользил по телу Фейланы.

— Тавек. Молодчина. Я думал, ты будешь в бане подольше, — сказал Колдрик.

— Не-а. Закончил несколько минут назад. Ну, привет! — сказал гном, усаживаясь на сиденье рядом с Кoлдриком и отпихивая того в сторону, пока тот не вынужден был пододвинуться. — И кто же эта прекрасная особа?

— Фейлана, — сказала эльфийка. — О, Вы — друг Колдрика?

— Да, это я! Тавек — это моё имя. Могучий и искусный гном-воин. Рад познакомиться с тобой.

Фейлана хихикнула, взяла его руку и застенчиво пожала ее. Колдрик прикусил нижнюю губу, слегка покраснев.

— Так о чем же рассказывал тебе мой друг Колдрик? — спросил гном, откинувшись в кресле с уверенной ухмылкой. — Он рассказал тебе о том, что мы — пара впечатляющих искателей приключений?

Ее глаза расширились.

— Вы?

— О да, — вклинился Колдрик. — Мы только что вернулись с задания, вообще-то. Только что получили свою плату. Это было... трудное задание. Сопряженое с большой опасностью.

— Да! — резко сказал Тавек. — Мы сражались с... кучей жестоких, диких зверей! И, похоже, спасли этот город.

— Вот это да, — вздохнула она.

Колдрика покалывало от ее искреннего благоговения. Это почти заставило его почувствовать себя виноватым в том, что он солгал. Но тут он взглянул на ее пышные груди. На эти приоткрытые, мягкие губы, и лгать стало намного легче.

— А то ж. Я даже убил их предводителя, — сказал Колдрик.

— Правда?

— Ну, может быть и так. Но я убил самого большого из них, — вклинился Тавек.

Взгляд Фейланы быстро переключался с одного на другого.

— Боже! — хихикнула она, покраснев. — Я чувствую себя не в своей тарелке. И вы оба хотели поговорить со мной?

— О да! — сказал Тавек. — Такая милая эльфийка заслуживает внимания со стороны ах... героев-завоевателей.

— Заслуживает? Почему?

— Потому что мы хотим, чтобы ты присоединилась к нашей команде!

Слова выскользнули изо рта Колдрика прежде, чем его мозг успел их перехватить. Ошеломленное молчание охватило сидящих за столом, и не в последнюю очередь самого Кoлдрика, чей рот был открыт в искреннем изумлении.

— Да! — внезапно ворвался в разговор Тавек. — Так и было. Нам обязательно пригодится... гм...

— Ведьма, — сказала Фейлана.

— Да! Она. Нам бы не помешал такой человек, как ты. И я уверен, что мы сможем научить тебя многому об этом мире. А мы могли бы узнать об эльфах и о том, как вы, ах, делаете всякие... вещи. А?

Кoлдрик покраснел от досады на то, как Тавек открыто разглядывал стройную эльфийку, которая, казалось, совершенно не замечала развратного взгляда гнома.

— Правда? — вздохнула Фейлана, сцепив руки перед своей пышной грудью. — Это так мило с твоей стороны!

— Конечно, милая, девушка! И если тебе нужна комната, можешь занять мою. Уверена, что в кровати хватит места для нас обоих.

— Это очень мило с твоей стороны, но вообще-то у меня уже есть своя комната. И я не думаю, что владелец таверны вернет мне деньги.

— Ах, жаль.

Она улыбнулась, и Колдрик почувствовал, как заколотилось его сердце.

— Спасибо вам обоим. Я очень ценю это.

— О, не думай об этом, — сказал Колдрик.

Она хихикнула, поднимаясь.

— Ну! Мне лучше хорошенько выспаться, если завтра я отправляюсь в настоящее приключение. До встречи!

И Кoлдрик, и Тавек высунулись из кабинки, чтобы посмотреть, как она идет, ее плащ совсем не скрывал ее мягкие ягодицы, которые колыхались при каждом ее шаге, их взгляды отлипли от них только тогда, когда она поднялась по лестнице и скрылась из виду.

Тавек издал тихий присвист.

— Боги камня и огня! Она прекрасна.

— Эй, осторожнее, — сказал Колдрик.

— Что? Я говорю только то, что знает любой человек с глазами, — сказал гном, разводя руками.

— Просто... просто остановись.

— Как скажешь. А вот насчет приключений ты хорошо придумал. Но нам придется постараться лучше, найдя соперников поинтереснее, чем эти чертовы крысы, если мы хотим, чтобы она осталась в нашем распоряжении.

Колдрик вздохнул и пожал плечами.

— Ну, мы все равно ничего не добьемся в качестве уничтожителей вредителей. Завтра мы пойдем к бургомистру. Может, найдется что-нибудь более... героическое. Не помешает... и это пока всё, что у нас есть.

— Хорошая мысль! А если мы произведем впечатление на эту милую девушку, то и это тоже.

— Да, — сказал Колдрик, с тоской глядя на лестницу. — И это тоже...

Глава 3. Утренние уроки

Фейлана застонала и потянулась, поднимаясь. Богиня! Какой прекрасный день! Она сияла от счастья, одеваясь, утягивая в мантию свои упругие груди и расчесывая волосы, напевая мелодию, пока расправляла спутанные со сна волосы. Положила расческу в сумку и встала, зачесывая волосы назад. Пора встречать новый день!

Как только она открыла дверь, то увидела поднимающегося по лестнице Тавека: гном сиял от удовольствия, его борода снова была влажной и густой от воды после очередного посещения бани. Увидев его, она нетерпеливо помахала рукой.

— Тавек!

Гном повернулся и улыбнулся ей.

— А! Фейлана. Рад тебя видеть. Хорошо спала?

— С трудом! — хихикнула она. — Я едва могла заснуть, мечтая о нашем первом приключении. Ты знаешь, в чем заключается наша работа?

— О-о-о, да! А, то есть, мы с Колдриком сегодня утром отправимся к бургомистру, чтобы узнать, в чем дело. Они нас очень хорошо знают. Все пройдет гладко, помяни мое слово.

Фейлана приложила руку к груди, которая вздымалась от волнения.

— О боже. Я не могу дождаться!

Тавек засмеялся, качнувшись к ней и обхватив ее за талию. Фейлана счастливо улыбнулась гному и хихикнула, когда его рука слегка сжала ее пухлую попу.

— Не волнуйся, девочка. Я устрою тебе такое приключение, о котором ты сможешь рассказать своим домашним. Попомни мои слова.

— О, спасибо! — засияла Фейлана. Затем она вздохнула, когда его рука погладила ее зад. — О, эм. Тавек, твоя рука. Это...

— А, это. Прости, девочка. С вами, высокими, трудновато дружить. Я всегда обхватывал так своих подруг дома.

— Правда?

— Конечно! Это просто дружелюбие. Извини, но я не могу дотянуться до твоих плеч, чтобы сделать то же самое.

Фейлана кивнула. Она видела, как некоторые люди обнимали друг друга за плечи. Она была тронута тем, что гном был так дружелюбен с ней.

— Спасибо, Тавек, — сказала она. — Я уже чувствую себя частью нашей группы.

— О, мы сделаем это, девушка, — сказал Тавек, массируя ее мягкий зад через халат. — Я обязательно сделаю так, чтобы ты чувствовала себя желанной гостьей.

Фейлана снова хихикнула.

— Я пошла завтракать. Колдрик проснулся?

— О, точно. Нет, не думаю.

— Он нужен тебе для встречи с бургомистром?

— Да. Да. Для... работы. Точно. Полагаю, мне стоит пойти и взять его...

Фейлана улыбнулась гному, когда его рука отдернулась от её зада, и коренастый гном неохотно удалился. Ей было жаль видеть, как он уходит. Он был таким дружелюбным человеком. Ее желудок тихо заурчал, и она вспомнила, зачем встала рано.

Она вприпрыжку спустилась по лестнице, груди подпрыгивали вместе с ней. В общем зале было пусто, там был только трактирщик, который внимательно наблюдал за спускающейся хихикающей эльфийкой.

— Боже мой! — сказал он, ухмыляясь. — Похоже, кто-то счастлив.

Фейлана снова хихикнула.

— Это так очевидно?

— Нет. Просто у меня глаз наметан на такие вещи, — сказал он, его взгляд перемещался по её телу вверх-вниз.

— Вот что я тебе скажу... ты выглядишь немного грязной с дороги. Как насчет того, чтобы воспользоваться баней? Бесплатно!

— Можно? — сказала Фейлана. — То есть... я бы не хотела навязываться...

— Вовсе нет! Вот. Я провожу тебя туда.

Фейлана сияла, следуя за Эсвеном в подсобку и через маленький боковой вход в баню. Люди были такими милыми! Она удивлялась, почему старейшины так беспокоились о том, что она ушла одна. Внешний мир был полон таких отзывчивых людей!

Она ахнула при виде пышущей паром медной ванны, хлопая в ладоши от восторга.

— О! Как цивилизованно!

— Спасибо, — хмыкнул Эсвен, оглядывая ее. — Почему бы тебе не раздеться?

— О. Ты не собираешься уходить?

— Нет, — сказал пузатый трактирщик, ухмыляясь. — По этикету хозяин должен помогать гостям мыться. Да. Это традиция в этих краях.

— О. Очень хорошо, — сказала Фейлана.

Какая милая традиция. Не обращая внимания на горящие глаза трактирщика, Фейлана стянула с себя плащ, рубашку и штаны. И вздрогнула, когда почувствовала грубые руки на своих бедрах, трогающие ее нижнее бельё.

— Вот. Позволь мне помочь с этим... Это часть услуги...

— О. Хорошо, — сказала Фейлана.

Она задрожала от ощущений этих грубых ладоней на своей чувствительной коже, спускающих её трусики вниз, обнажая ее мягкий живот. Она задохнулась, когда он коснулся ее груди, большие пальцы погладили ободок лифа.

— О-о-о!

— Прости, — горячо задышал Эсвен. — Застежка... сложная...

Должно быть, так оно и было, потому что Эсвен потратил почти пять минут, пытаясь расстегнуть ее. Было бы невежливо протестовать, поэтому Фейлана молчала, прикусив губу, чтобы подавить стон, когда его руки ласкали, обхватывали и массировали ее мягкие сиськи. Не говоря уже о том, как он прижимался к ее спине, как выпуклость в штанах, на уровне его члена, терлась о расщелину ее задницы. Она, конечно, ничего не сказала. Она не хотела заставлять его чувствовать себя неловко, в конце концов. Ведь он пытался быть таким услужливым.

Наконец, хотя это произошло скорее случайно, чем специально, застежка бюстгальтера поддалась, и ткань упала с ее сисек.

— Ммм... Эсвен? Ты... уже снял лифчик.

— О, — сказал он, его дыхание было горячим, а голос недовольным. — Так и есть...

Улыбаясь, она похлопала его по руке, даже когда выскользнула из его хватки.

— Спасибо. Я очень ценю твою помощь.

— Да. Нет проблем, — хмыкнул Эсвен, пожирая глазами ее бледные изгибы, когда она зачесывала волосы назад. Она мило улыбнулась ему и переступила через бортик ванны, раздвинув ноги, чтобы он мог беспрепятственно рассмотреть ее манду и копну светлых волос, после чего с довольным вздохом погрузилась в теплую воду.

Она не только почувствовала, но и увидела, как Эсвен подошел ближе. Она также почувствовала его запах. У него был очень густой запах. Резкий мускусный запах пота смешивался с кислым спиртовым ароматом напитков, которые он подавал каждый день.

— Теперь о возмещении...

— Возмещении? — спросила она, открыв глаза. — Но ты сказал...

— О, это не деньги. Нет, нет, нет. Наш народ считает невежливым платить деньги за такие вещи. Это просто благодарность — платить другим способом...

Она повернула голову, удивленно глядя на него. Эсвен расстегнул штаны, и его пухлый член выскочил наружу.

— О-о-о, — сказала она. — Ну, если это традиция...

— Очень важная традиция, — сказал Эсвен, задыхаясь.

Она не могла спорить с людскими традициями. Ведь ей так хотелось произвести хорошее впечатление на них. Улыбаясь грузному трактирщику, прекрасная эльфийка наклонилась вперед, раздвинула мягкие губы и взяла в рот его затвердевший член.

— О, — простонал Эсвен, глядя, как ее небесные губки скользят вверх и вниз по его стволу. — О с-сладостные боги...

Фейлана хмыкнула. Это было не так уж плохо. Вкус его члена был густым и... другим. Немного неприятным, но она находила это странным образом очаровательным. Однако она хотела сделать все правильно, поэтому она подняла руку из воды и обхватила его тяжелые яйца, перекатывая их в пальцах.

— О, ебать, моя девочка! Оооо!

Толстые ручищи схватили ее голову, крепко держа ее, когда он начал погружать свой мясистый хер в ее рот. Фейлана застонала. Должно быть, у нее это хорошо получается! Он действительно наслаждался. Она счастливо улыбнулась, глядя на него сквозь темные ресницы, и едва смогла разглядеть его лицо, освещенное экстазом, из-за толстого пуза.

— Ебаная девчонка. Они должно быть... учат вас, эльфиек, каким-то особым навыкам. О, бля. Охуеть! Да!

Он кончил, извергшись между ее губ. Семя было горячим и обильным. Фейлана застонала, проглатывая его сперму, горькая жижа скользнула по горлу, оседая теплым комком в желудке.

— Какого хера!

Фейлана посмотрела в сторону и увидела Колдрика, стоящего в открытой двери, все еще держась с ручку. Фейлана оторвала губы от члена Эсвена, задыхаясь.

— Ммм! Не волнуйся, — хихикнула она. — Мы с Эсвеном просто следовали местному обычаю.

— Что? — сказал Колдрик.

— Ну, знаешь, — сказала она, счастливо улыбаясь и нежно поглаживая член Эсвена. — Тому самому — когда кто-то делает тебе одолжение — ты сосешь ему. Вот этому.

— О, — сказал Колдрик, его улыбка-гримаса была такой кислой, будто он лизнул ржавую сталь.

— Конечно. Та самая традиция. Тебе понравилось, Эсвен?

Эсвен усмехнулся.

— О, да, — сказал он.

>> Альтернативная концовка >>

— Ну, хорошо, — сладко сказал Колдрик.

Затем он ударил трактирщика в челюсть.

Эсвен тяжело упал на пол. Фейлана задохнулась, подтянулась на руках в ванне и посмотрела вниз на бесчувственного трактирщика.

— О моя богиня! Зачем ты это сделал?

— Зачем? Фейлана, он солгал тебе. Такого обычая не существует! Он просто хотел, чтобы ты ему отсосала!

— Он просто этого хотел?

— Да!

— О...

Колдрик уставился, пораженный, на прекрасную эльфийку.

— Ты действительно не знала?

Фейлана пожала плечами.

— Ну, в рощах все по-другому. У нас много ритуалов, связанных с плодородием. Взять в рот мужской член? Боже, да это ничто по сравнению с нашими весенними обрядами. — Она хихикнула. — Некоторые из посвещенных потом не могут нормально ходить неделями!

— О-о-о, — сказал Колдрик, представляя себе непристойные ритуалы эльфов в лунном лесу.

— О, но я очень благодарна тебе, Колдрик, — сказала она, поднимаясь из ванны. — Я и понятия не имела! Как подло с его стороны.

— Ух... Ух, да, — сказал Колдрик, на мгновение потеряв дар речи, когда стройная эльфийка встала в ванне, вода струилась по ее изгибам, словно водопады какого-то скрытого рая, очерчивая мягкие пышные груди и упругий плоский живот.

И это было ничто по сравнению с тем, когда она вышла из ванны и обняла его.

Его мозг дал осечку. Его глаза практически закатились в затылок, когда ее упругие сиськи прижались к его груди.

— Спасибо тебе большое, Колдрик. Правда. Я серьезно.

— Э-э... э-э... Д-да. Д-да, пожалуйста, — задыхался он. — Мы... мы подождем тебя снаружи.

— Конечно, — хихикнула она, выпуская его из своих ласковых объятий.

Кoлдрик повернулся и, пошатываясь, как гном, вышел за дверь, закрыв ее за собой. Фейлана счастливо улыбнулась, вытираясь.

Какой приятный юноша.

Глава 4. Задание

— Вот ты где, черт возьми! — прорычал Тавек, когда Колдрик, наконец, появился у дома бургомистра. Гном оценивающе оглядел своего спутника. — Что с тобой случилось?

Кoлдрик пришел в себя от резкого тона гнома.

— О, просто... баня. Эсвен... пользовался Фейланой.

— Так и было? — уточнил гном.

— Да, — сказал Кoлдрик, покачав головой. — Он сказал ей, что сосать ему — это местный обычай.

— И она ему поверила?

Колдрик пожал плечами, недоуменно качая головой.

— Наверное.

— Интересно...

Колдрик бросил на гнома острый взгляд.

— И что это должно означать?

— Хм? — сказал Тавек, глядя на человека. — О, ничего. Совсем ничего. Пойдем. Давай покончим с этим.

Колдрик сузил глаза, уставившись в спину гнома, но через мгновение вздохнул и последовал за ним внутрь здания.

Там было типично по-бюрократически. Книжные шкафы, забитые переплетенными в кожу бухгалтерскими книгами, заполняли стены и громоздились на столе, доминирующем в комнате. Стол стоял высоко, практически на подиуме, за ним среди гор бумаг восседал угрюмый человек в больших толстых очках и трудился над бланками, которые требовалось заполнить. Числами, которые нужно было сосчитать. Десятинами, которые нужно было заплатить.

Он почти не обратил внимания, что Кoлдрик и Тавек подошли к столу. Его перо перестало чиркать только тогда, когда Кoлдрик громко прочистил горло.

— Да? — сказал бургомистр, не поднимая глаз.

— Да... здравствуйте. Мы — пара искателей приключений, которые ищут работу.

Мужчина наконец-то поднял голову. Его глаза выглядели огромными, увеличенные линзами очков и смотрели на пару охотников, как исследователь в микроскоп. Судя по выражению его губ, он не был впечатлен.

— Действительно? Осмотритесь в городе. Уверен, здесь найдется несколько рабочих мест для... таких, как вы.

— К черту! — рявкнул Тавек. — Хватит с нас деревенской работы!

— Кто это сказал? — спросил бургомистр.

— Я!

Бургомистр наклонился вперед к своему столу, заглядывая через край, где стоял Тавек, нахмурившись и скрестив руки.

— О. Гном, — сказал он, прежде чем сесть на свое место. — Я уверен, что где-нибудь нужно почистить сараи или что-то в этом роде.

— Эй!

— Слушайте, а больше ничего нет? — сказал Колдрик. — Мы никогда ничего не добьемся, просто убивая крыс.

Бургомистр вздохнул так, как вздыхают бюрократы повсюду, когда кто-то не смог правильно заполнить формы. Его рука пошарила в одной из кип документов и достала листок бумаги.

— Вот, — сказал он, протягивая его через стол. — Два фермера пожаловались на пропажу своих дочерей. Похоже, они считают, что их похитили. Видите символ?

— Да, — сказал Колдрик, глядя на странный рисунок с закрученным кольцом.

— Это было написано под кроватями обеих девочек. Потом, две ночи назад, пропала третья. Фермеры думают, что их похитила секта или что-то в этом роде.

— Ха! Скорее, они сбежали с бардом, — сказал Тавек.

— Очевидно, — фыркнул бургомистр.

— Кажется, это не так уж важно, — предположил Колдрик.

— Это не так. Вот почему я посылаю вас обоих.

— Как мило с вашей стороны, — сухо сказал Кoлдрик.

— Вы все еще здесь? — сказал бургомистр, его перо уже снова начало царапать пергамент.

Кoлдрик оскалился, но все же повернулся, чтобы уйти, его рука вцепилась в плечо Тавека и потащила пыхтящего гнома за собой.

— Чертов чернильный пьяница! — рявкнул Тавек, когда они снова оказались снаружи.

— Успокойся, — сказал Колдрик, смотря на полученную ими оплату. — Это хороший шанс, как никакой другой. Если мы найдем девушек, то, по крайней мере, будем на верном пути к лучшей работе. А плата уже сейчас гораздо больше, чем за охоту на крыс.

— Ха! Какое вознаграждение могут дать фермеры? Мешок картошки и крепкое рукопожатие? Ба!

— Заткнись, — прошипел Колдрик, заметив знакомую фигуру, спешащую к ним. — Фейлана! — сказал Кoлдрик, когда эльфийка остановилась перед ними, сияя. — Вот ты где.

— Я собралась так быстро, как только могла! — хихикнула эльфийка, проводя рукой по своим длинным светлым волосам. — Простите, если заставила вас ждать.

— Девушка, мы бы ждали, пока солнце зайдет, если бы это означало, что мы сможем еще раз увидеть тебя, — усмехнулся Тавек.

Кoлдрик хмыкнул, а Файалан хихикнула.

— В общем, у нас есть работа, — сказал Кoлдрик, протягивая листок с символом. — Несколько девушек пропали с нескольких ферм. Сам повелитель королевства обеспокоен! Да. Он подозревает причастность служителей каккого-то культа.

Фейлана ахнула.

— О боже! — вздохнула она. — Это звучит так серьезно.

— О да, — сказал Тавек. — Очень серьезно! И опасно для жизни. Если мы потерпим неудачу, кто знает, какие темные вещи могут вызвать эти оккультисты.

Фейлана поджала губы и выпрямилась, кивнув со всей серьезностью, на какую только была способна.

— Тогда нельзя терять время! Мы должны спасти этих девушек.

— Да, — сказал Колдрик. — Давайте пойдем и... сделаем это.

Глава 5. Ферма

Храп Тавека был слышен, несмотря на сено, под которым гном был наполовину погребен.

Колдрик изо всех сил старался не обращать на него внимания. К счастью, его прекрасно отвлекала Фейлана. Эльфийка сидела с ним на заднем сиденье повозки фермера, который любезно подвез их до места назначения. Он погрустнел, когда Колдрик объяснил суть их задания, и кивнул.

— Все, что угодно, лишь бы помочь Орсону. Он хороший человек, а его дочь — хорошая девушка.

Тяжелые слова заставили Колдрика почувствовать себя неловко, ведь он знал, что девушек, скорее всего, найдут в трактире у дороги, выброшенных их кавалером, как только он получит от них то, что хотел. Эта мысль не давала ему покоя, пока он сидел рядом с Фейланой.

— Колдрик?

— Хм?

— Что-то не так? Ты был ужасно тихим...

Колдрик слегка покраснел.

— О, прости. Я не хотел...

— Все в порядке, — сказала она, взяв его за руку, улыбаясь, как на рассвете. — Это приятно, на самом деле. Знать, что ты так беспокоишься о девочках. Но и то, что за ними присматривает такой опытный искатель приключений, тоже успокаивает. Лучше может быть только охотница из Ктарна!

— Ну, что ж. Ты знаешь, как это бывает, — сказал Колдрик. — Но я... хочу убедиться, что мы изучим все возможности. Я сомневаюсь, что девочки просто... ушли. Но мы должны быть готовы к этому.

— Ты так думаешь?

— Я люблю быть готовым ко всему.

Фейлана хихикнула.

— Ты говоришь так уверенно! Я совсем не была готова, когда впервые покинула Рощу. Боже, я чувствовала себя маленькой глупой девочкой, которая бродит сама по себе.

— Правда?

— О да. Не знаю, знаешь ли ты, но старейшины Рощи считали меня... ну, немного глупой.

— О, ну...

— Они очень боялись, что я налажаю по жизни. Но я хотела доказать, что они ошибаются, поэтому я ушла. И смотри! Не успела я уйти, как встретила тебя. И ты был так добр ко мне, даже когда тебе ничего не было от меня нужно.

Колдрик почувствовал, как по его лицу пополз румянец.

— О, ну. Я имею в виду, я не мог просто бросить тебя скитаться.

— Я знаю, — сказала она, хихикая, придвигаясь ближе и прислоняясь к его боку. — И это действительно много значит для меня.

Колдрик заглянул ей в лицо, ее голубые глаза сияли. Ее мягкие губы разошлись. Трепет. Не успел он опомниться, как наклонился, и они поцеловались.

Его губы были застенчивыми, но ее — нет. Она умела целоваться, ее рука обвилась вокруг его шеи, притягивая его к себе и прижимая их губы друг к другу. Колдрик застонал, когда она застонала, их губы раскрылись, а языки заиграли. Он снова вспомнил губы, обхватившие красный хуй Эсвена. И как она сосала его. Как качала головой. Как её глаза наполнились обожанием, когда она с любовью брала его ствол в рот. Когда он наполнял ее рот спермой.

Фейлана разорвала поцелуй, задыхаясь.

— Что-то... что-то не так? — спросила она.

— О, эм. Нет. Нет, конечно, нет, — быстро ответил он. — Я просто немного... эм... испугался.

— Так ты... не возражаешь против поцелуя?

— Никогда! — Кoлдрик поперхнулся.

Она снова хихикнула.

— Ммм. Это облегчение, — вздохнула она, снова придвигаясь ближе, мягкость ее бюста прижималась к его груди, когда она смотрела ему в глаза. — Потому что мне было весело.

Его член запульсировал. Руки обвились вокруг нее, притягивая к своей груди. Фейлана застонала, погружаясь в его объятия, и снова поцеловала его с еще большей энергией. Его руки исследовали ее упругое тело. Он тихо застонал, обхватив ее груди, сжимая их, заставляя ее задыхаться от желания.

— Оооооо, Кoлдрик, — стонала она.

— Фейлана. Я...

Его чуть не выбросило из повозки, когда она резко затормозила.

— Мы на месте! — позвал фермер.

Колдрик огляделся вокруг. Так оно и было. Повозка стояла перед небольшим домиком, который граничил с участком поля, отгороженного от наступающего леса, среди растущей пшеницы уныло стояло пугало.

— Что? А? — гаркнул Тавек с сена.

Колдрик вздохнул и дернул гнома за ногу.

— Пойдем. Мы на месте.

Гном зарычал и выпрямился, сено осыпалось с него. Он моргнул и посмотрел на маленький фермерский домик, стоящий у леса.

— Ах, — сказал он. — Ну тогда ладно.

Когда они вылезли из телеги, дверь дома открылась, и оттуда вышел человек. Он был крупным мужчиной, да и сейчас остался, но не таким, как раньше. Его плечи ссутулились вместе с остальными частями тела. Глаза были прищурены от недосыпания, а губы настороженно сжаты. Одежда фермера была грубо скроена и висела на нем в беспорядке, а толстые руки медленно сжимались в кулаки.

— Орсон! — крикнул ему фермер, который привез их на его ферму. — Эти люди — из города. Говорят, что пришли помочь.

Взгляд Орсона метнулся к глазам фермера и надолго задержался на другом человеке. Наконец, напряжение в Орсоне ослабло, совсем немного, его плечи опустились еще больше, когда он кивнул троице, хотя на этот раз с облегчением.

— Ну, хорошо. Полагаю, хорошо, что они кого-то прислали. Наконец-то.

Впервые с момента получения задания Колдрик почувствовал беспокойство. Возможно, это была не просто пустая трата времени. Что, возможно, произошло что-то, кроме глупого решения девушки.

Он прочистил горло и подошел к высокому фермеру.

— Здравствуйте. Колдрик. Это Тавек и Фейлана. Мы слышали, что ваша дочь пропала?

— Да, — мрачно ответил Орсон. — Три ночи назад она поднялась в свою комнату и легла спать, но больше не спускалась. Я пошел проведать ее в середине дня, но ее комната была пуста. Я осмотрел всю ферму, но ее там не было. Тогда я начал беспокоиться. Она хорошая девочка. Никогда раньше не забредала далеко. Я проверил у соседей, но они ее не видели. И я слышал, что Лэддис и Ивенс тоже потеряли своих дочерей не так давно.

— А в последнее время на вашей ферме кто-нибудь появлялся? — спросил Колдрик.

Орсон покачал головой.

— Нет. Ни одна душа не видела, чтобы Безз с кем-то сбежала. Но... она вела себя немного странно в последнее время, это правда.

— Как странно?

Орсон неловко пошевелился.

— Безз... она была хорошей девочкой, заметьте. Но в последнее время она много читала. Общалась с другими женщинами в таверне. У Риккарда. В последнее время там были какие-то нелюди. Большая женщина. Всегда ходит в черном. Много разговаривает с девушками. Только... в последнее время я ее не видел. С тех пор, как Лэддис потерял свою дочь.

Колдрик нахмурился еще сильнее.

— Понятно, — сказал он, его позвоночник сжался от беспокойства. — Мы можем взглянуть на ее комнату?

— Конечно. Конечно. Входите.

Орсон отошел в сторону, приглашая троицу в свой дом. Тот был очень похож на человека, который им владел. Простой и строгий, как и подобает людям, которые сами обрабатывают свою землю и содержат дом. Простая мебель. Кухня. Стол — грубо отесанный кусок дерева на прочных, если не сказать, грубых ножках. В ящике у окна цвели цветы, и Кoлдрик вдруг представил там молодую женщину, которая смотрит на поля и леса, и в ее глазах стоит тоска.

От этой мысли ему стало не по себе, и он быстро последовал за остальными по лестнице на второй этаж.

Комната Безз была типичной для большинства молодых женщин. В ней было окно, пропускающее дневной свет, единственная кровать и маленький столик, который она использовала для всего, что ей было нужно. Маленький комод, такой же грубый, но крепко сделанный, как и стол внизу, занимал дальнюю стену, а небольшая книжная полка занимала часть стены над кроватью.

Орсон задержался в дверях, пока троица осматривалась. Рука Колдрика провела по комоду, затем он потянул его на себя и открыл, обнаружив несколько нарядных длинных сорочек.

— Что ты ищешь? — спросила Фейлана.

— Дневник, — ответил Колдрик, роясь в сорочках, слегка краснея от того, что его руки копались в кружевном исподнем.

— Разве он не должен быть на книжной полке?

Колдрик тихонько засмеялся.

— Когда у моей сестры был дневник, она и подумать не могла оставить его на книжной полке, где его может найти любой. Она всегда прятала его.

— Ты думаешь, что дневник есть? — сказал Тавек.

— Если девушка умеет писать, она будет вести дневник. Это одна из тех... как бы это назвать? Универсальных истин. Ага!

Колдрик повернулся, протягивая маленькую записную книжку, перевязанную кожаным ремешком. Орсон неловко сдвинулся в дверном проеме, когда Колдрик открыл книжку и стал листать страницы до конца.

— Есть что-нибудь? — спросила Фейлана.

— Много обычного. Жалуется на жизнь. О жизни на ферме. Сплетни о других девушках... О! Подожди, вот оно. — Колдрик прочистил горло. — Вчера вечером в таверне я познакомилась с женщиной. Джина нас познакомила. Ее звали матушка Мира. У нее был такой приятный голос и очень интересные идеи. Она говорила о том, что женщина имеет право быть красивой и желанной. Она такая красивая и добрая.

— Джина? — перебил Орсон, резко выпрямляя шею. — Это одна из тех девушек, которые пропали.

— Хм, — сказал Колдрик, продолжая читать. — А, вот и она снова. — Он прочистил горло и продолжил читать вслух. — Вчера я снова встретила матушку Миру. Она говорила со всеми девочками о новом порядке и богине. У нее были просто потрясающие мысли о жизни и нашем месте в ней. И она говорила о женщинах. Таких, как я. О том, как мы привязываем себя к тоскливой жизни. Но она сказала, что в этом нет необходимости. Что мы должны освободиться от такой жизни. У нее были удивительные глаза. Они были настолько горящими, что я просто не могла отвести взгляд. Она сказала, что научит нас некоторым способам высвобождения. Ритуал, который нужно провести во имя богини. Я попробовала его вчера вечером и... О, богиня. Это было невероятно! Я никогда не чувствовала себя так хорошо.

— О боже, — вздохнула Фейлана. — Это культ!

— Да, — сказал Колдрик, нахмурившись, перелистывая страницы. — Вот. Это последняя запись. Вчера на ферму приезжала мать Мира. Она была такой доброй и понимающей. Она сказала, что привела Джину и Диану в лоно семьи и хочет, чтобы следующей была я! Я так рада, но папа в последнее время такой подозрительный. Мне придется подождать своего шанса. Она нарисовала мне символ, который нужно найти в лесу. Так я узнаю, что храм уже близко.

— Какой символ? — спросила Фейлана.

Колдрик повернул дневник так, чтобы остальные могли видеть странный рисунок. Два круга, меньший из которых обрывался на полпути к большему, с двумя точками посередине.

— Она написала что-нибудь еще? — потребовал ответа Орсон. — Что-нибудь еще о лесе?

— Ничего, — ответил Колдрик, помрачнев. — Похоже, она знает нужное место. Но лес тянется целую вечность. Мы можем потратить годы, чтобы его прочесать...

— Подожди, — сказал Тавек. — Вот. Дай мне это.

Колдрик передал книгу гному, который внимательно изучил нужную страницу. Он медленно склонил голову набок, затем кивнул.

— Да. Я помню этот знак.

— Правда? — сказал Колдрик.

— Да! Возле той заброшенной мельницы, где мы должны были охотиться на крыс. Я видел его высеченным на скале недалеко оттуда.

— Должно быть, именно там спрятан храм! — воскликнула Фейлана. — Мы на верном пути!

— Пожалуйста! Верните мою дочь, — сказал Орсон. — Я прошу вас!

Колдрик неуверенно кивнул.

— Ну что ж. Посмотрим, что можно сделать.

Внутри Колдрика все клокотало, и он задавался вопросом, не слишком ли глубоко они увязли.

Глава 6. Старая мельница

Это было двухэтажное здание, расположенное на покатом горном утесе. Колесо все еще работало, грохоча в реке, которая стекала по каменистой насыпи в лес. Вокруг мельницы росли сосны, закрывая его тенью, древняя древесина местами потрескалась, а в стенах было несколько дыр.

И, конечно же, здесь водились крысы.

— Ну и дела, — хмыкнул Колдрик, отпихивая в сторону бревно, отчего несколько мохнатых грызунов бросились врассыпную. Он посмотрел на нависающее здание, его гниющие останки поскрипывали на ветру.

— Где символ, который ты видел?

— Дай мне секунду. В тот момент я был не слишком внимателен, — пробурчал гном, прищурившись.

— Давайте разделимся. Мы знаем, что оно здесь, так что давайте просто найдем его и крикнем, — сказала Фейлана.

— Не знаю, хорошая ли это идея, — сказал Колдрик.

— Хватит брюзжать. Давайте просто сделаем это чертово дело, — пробурчал Тавек. Он затопал прочь, прежде чем Колдрик успел привести еще один аргумент. Гном зашагал к утесам, возвышавшимся за старой мельницей, его взгляд блуждал среди скал и гребней, на которых росли клочья сорняков и несколько деревьев. Где же был тот символ... Теперь, когда он подумал об этом, ему вспомнилось, что символ был выгравирован на скале чуть выше...

Вскоре показалась тропинка, и гном тяжело зашагал по ней. Вскоре он оказался среди хребтов, частично скрытых снизу. Он встал на вершине и с интересом посмотрел вниз. Отсюда он мог видеть все. В том числе и то, как Кoлдрик и Фейлана последовали его совету.

Ах, Фейлана. Она пробиралась вдоль южного конца скалистых утесов возле старой мельницы. Гном глубокомысленно хмыкнул, чувствуя, как его член снова набухает в штанах. Такая прекрасная молодая женщина. Жаль, что Кoлдрик положил на нее глаз, но если этот здоровенный осел не сделает свой шаг, то пусть не обижается на гнома, если он его сделает. И было бы очень обидно оставить бедную девушку одну. Такая стройная шлюшка заслуживала хорошего, основательного выеба, это уж точно.

На такой высоте ветер был довольно сильным. Он наклонил голову, прислушиваясь к его шепоту. Только он звучал не так, как ветер, к которому он привык. Когда его взгляд снова заблуждал по скале, в уголке глаза мелькнуло движение.

Тавек нахмурился. Он вернулся к изгибу тропы и отстегнул топор от петли. С опаской вытащил тяжелое оружие и зашагал в указанном направлении. Повернув за угол, он уловил еще одну вспышку. В маленькой пещере мелькнула темная ткань.

Тавек настороженно огляделся, затем остановился, ухмыляясь. Ах. Он знал, что видел этот символ раньше. И вот, пожалуйста. Прямо справа от него в скале было высечено безошибочное изображение двух пересекающихся колец и точек.

— Попались, — усмехнулся гном. Он оглянулся на шаткую мельницу и подумал, не окликнуть ли своих спутников, но потом отбросил эту мысль. Хорошая победа над каким-нибудь мелким оккультистом внутри заставит Фейлану упасть в обморок от вожделения, не говоря уже о благодарности девушек, которых он спасет. Да. Звучит неплохо.

Ухмыляясь про себя, Тавек направился ко входу в пещеру, крепко сжимая в обеих руках топор. Холодный камень встретил его, но в нескольких футах ниже был натянут занавес, защищающий от непогоды. Внизу виднелось мерцание света. Медленно и осторожно он подошел к занавесу, схватил его и отдернул в сторону.

Перед ним стояла женщина в маске, на ее поднятой ладони лежала пудра. Она улыбнулась, а затем сдула сверкающий порошок прямо ему в лицо.

— Ак! Пту! — Тавек закашлялся, пошатываясь. — Что... Что за...

Он поднял глаза, обескураженно моргая.

И замер.

Женщина в маске улыбалась ему, но ее халат был распахнут, обнажая мягкие изгибы и пару тяжелых, голых грудей. Она дразняще улыбалась, ее бедра медленно покачивались, ее киска блестела и требовала.

— Ты хочешь меня? — проворковала она, ее голос, казалось, отражался от него, проникая сквозь, как физическая вибрация.

— А-а-а...

— Или... меня?

Тавек повернулся, когда из глубины пещеры выплыла другая женщина. Она тоже была в маске, но и только. Остальные ее пышные изгибы были открыты взору ошеломленного карлика.

— Или я?

Тавек снова повернулся, когда вышла третья женщина.

— Или я?

— Или я?

— Или я?

Тавек застыл на месте, когда почти дюжина женщин вышла на свет. Все в масках. Все хихикают. Казалось, что комната медленно вращается, как будто только место, на котором он стоял, оставалось неподвижным. Женщины расходились вокруг него, двигаясь в медленном, ленивом, покачивающемся танце. Его член был тверд как сталь. Сердце колотилось, а мозг, казалось, был слишком велик для его головы.

— Мы хотим тебя, — сказала одна из женщин, забирая топор из его не сопротивляющихся рук.

— Ты нам нужен, — стонала другая, расстегивая пуговицы на его жилете.

— Пожалуйста, — вздохнула третья, проводя руками по его волосатой груди, талии, снимая брюки, чтобы обнажить пульсирующий твердый члена.

— Пожалуйста..., — вздохнула она, обхватывая ладонью его ствол. Долго, лениво поглаживая его.

— Гннннн, — простонал Тавек, удовольствие вспыхнуло в его сознании, как фейерверк.

Мягкие руки коснулись его. Наполовину несли, наполовину вели его вглубь пещеры. Свет факелов кружился и колебался, извиваясь, как змеи. Показалось ложе из подушек, разбросанных в дальней части пещеры, словно приветствуя его. Тавек опустился на него. Женщины были вокруг. Улыбались. Хихикали.

— Просто расслабься, — напевала одна из них.

— Просто наслаждайся, — хихикала другая.

— Просто...

— Сдавайся... — вздохнула женщина в маске, ее дыхание дразнило кончик его члена за мгновение до того, как ее губы двинулись вниз и поглотили его.

— Оооооо! — Тавек застонал, когда ее губы заскользили вверх и вниз по его пульсирующему стволу. Он вцепился в подушки, пока ее чудесный рот с обожанием сосал его твердый член. Его окружили звуки смешков, когда две другие женщины прижались к нему, их мягкие груди терлись о его плечи. Он повернул голову, и к его губам прижалась девица с обожающим поцелуй. Он повернул голову в другую сторону, и еще один поцелуй еще глубже вдавил его в подушки.

— Такой красивый.

— Такой смелый.

— Такой сильный.

— Такой желанный.

Слова лились на него, как вино. Он застонал, когда его бедра заработали, трахая в губы женщину, насадившуюся на его член. Он терзал ее рот со все большим наслаждением.

— Оооо да. Да! Оооо, ебать!

Он застонал, когда кончил, вгоняя свой член в голодный рот культистки, стоная и извиваясь под ней. Даже после взрывного оргазма он все еще был твердым. Его член дернулся, когда другая женщина в маске схватила его за ствол и села на него. Она улыбнулась ему и погрузила его в свою шелковистую киску.

— Оооооо! — Тавек застонал, откинув голову назад, когда она взяла его толстый ствол за корень и начала скакать на нем, покачивая бедрами, погружая его хер в свою смазанную пизду.

— Да! — стонала она. — Еби меня! Ради мн... ради богини. Ради Шудры! Кончи для нее!

Тавек и раньше слышал о Шудре, но относил ее к тем глупым человеческим богам или богиням, которые только и делают, что заставляют других людей чувствовать себя виноватыми во всем. Это было совсем наоборот, и в мгновение ока он снова кончил для богини похоти и наслаждения. Не то чтобы он много думал в этот момент. Его голова была забита облаками похоти, пока грудастые культистки скакали на нем. Целовали его. Гладили его.

И топили его в удивительном наслаждении.

Глава 7. Жрица

Фейлана задумчиво покусывала губу, пробираясь по старой мельнице. Здесь определенно что-то было. Она чувствовала это. Сила покалывала ее чувствительную кожу, щипало соски. Что-то странное. Что-то не совсем магическое, но очень близкое.

Она бы назвала это святой силой, как это делали жрецы Рощи, но их сила была теплой и наполняющей, как любовь и мир. Эта сила ощущалась по-другому. Не злая. По крайней мере, не то, что она знала. Но странная. Другая. Она остро ощущала собственное тело и его чувствительность.

Ее руки задвигались, произнося быстрое заклинание. Она вздохнула, когда ощущение усилилось. Оно становилось тем острее, чем ближе она подходила к скалам. Ветер шептал, скользя по ее коже, трепал плащ и развевал волосы. Ее рука все еще была вытянута вперед, ак зонд, ощущая странную силу. Ближе. Ближе к отвесным стенам горы.

Рука прижалась к камню. Место, которое казалось таким же, как и любое другое. Но под ее прикосновением внезапно засветился символ. Два кольца переплелись. Она отдернула руку, и отвесная скала словно растворилась, расступилась, как занавес, открывая проход в гору. Внизу горели факелы, и Фейлана заколебалась. Она должна позвать Кoлдрика и Тавека. Сообщить им об этом.

И все же ее ноги покинули траву и нерешительно начали идти по теплому каменному коридору.

Он уходил вглубь скалы. Факелы трепетали, когда она проходила мимо, а на стенах были начертаны странные символы. Фейлана гордилась тем, что научилась читать человеческую письменность так же хорошо, как и на родном языке, но эти слова не имели для нее никакого значения. Она нервно сжимала руки, пытаясь вспомнить слова заклинания. Даже когда окружающее ощущение силы становилось все сильнее. Все сильнее.

Она тяжело дышала. Голова кружилась. Прошло мгновение, прежде чем она поняла, что вошла в зал, но когда поняла, то замерла на месте.

Это была большая пещера, заполненная скульптурами, изображающими мужчин и женщин, охваченных плотским блаженством, их рты были открыты в беззвучных стонах наслаждения.

Дюжина скульптур была высечена в камне, хотя на большинстве из них виднелись следы прошедших лет и повреждений. На стенах были высечены фрески, изображавшие еще больше странных сценариев, переплетенных с плотскими актами.

В дальнем конце зала, за статуями и скульптурами, находилось большое святилище. Оно было встроено в заднюю стену, высеченную из самой скалы. К алтарю вели несколько ступеней, его обрамляла пара горящих мангалов, отбрасывавших на стены головокружительные тени, а позади него стояла статуя женщины. Это была прекрасная женщина, сидящая на полу, ее голова была откинута назад, груди огромны, а тело — пышное, как у древних богинь похоти и плодородия. На алтаре лежал большой черный фолиант.

Пересекая комнаты и поднимаясь по ступеням, Фейлана чувствовала себя как во сне. Она опустила взгляд на книгу, ее рот раскрылся. Эти слова были ей знакомы. Это была книга о колдовстве. О магии. Не той магии, которой обучают в университете Акрана или в высших ковенах Сильванделла. Более древней и первобытной. Текст был написан от руки на выцветших страницах, и, читая его, Фейлана почувствовала, как ее заливает румянец.

Здесь было заклинание для того, чтобы сделать девушку более плодовитой. Рядом — заклинание, позволяющее утопить разум и душу в чистом наслаждении. Еще одно — чтобы сделать грудь женщины более объемной и вызвать лактацию. А вот одно, чтобы сделать мужчину более "мужественным", его член — больше, а яйца — тяжелее.

— Богиня, — вздохнула она, листая страницы.

— Да. Шудра. Богиня похоти и вожделения. Единственная богиня, которая нужна женщине.

Фейлана вздрогнула, ее сердце забилось. Заклинание на ее губах замерло, когда она увидела говорившую.

Это была женщина, и такая женщина, какой Фейлана еще не видела. Она появилась из входа в пещеру, которого Фейлана не заметила, и теперь стояла во всем своем великолепии. Вороньи черные волосы рассыпались по ее спине, резко контрастируя с алебастровой кожей. Ее мантия была распахнута, откинута назад, открывая взору изгибы пышных грудей и небритую щель киски. Она не была худой, как Фейлана. У нее была зрелая фигура опытной женщины и высокомерие власти, от которого у Фейланы слабели колени. Она стояла, не стесняясь своей наготы, странные татуировки извивались по ее груди, груди и шее.

— Кто ты... — задыхаясь, произнесла Фейлана.

— Этот вопрос я должна задать тебе, — сказала женщина, шагнув вперед. — Кто ты? Ты не одна из моих дочерей на службе у богини. По крайней мере, пока нет. Но внешность у тебя, конечно, подходящая, — добавила она, окинув взглядом облегающее одеяние Фейланы. Ее ухмылка стала еще глубже. — Более того, тебе удалось обнаружить мой храм, несмотря на мои заклинания. Должно быть, ты тоже ведьма.

— Ты похитила девочек, — вздохнула Фейлана. — Ты — Мать Мира!

Ведьма откинула голову и рассмеялась.

— Похитила! Глупая девчонка. Они пришли добровольно! Я предложила им все то, чего они никогда не знали. Привилегию познать удовольствия плоти, в которых им было бы отказано. Свободу стать дочерьми в служении богине. Разве это так уж плохо?

Фейлана тяжело сглотнула. Острая, сладковатая чувствительность обострилась с тех пор, как ведьма раскрыла себя. Теперь она пульсировала в ней импульсами расплавленного желания. Она стала пристально следить за своей одеждой. Как ее соски трутся о рубашку. Как горяча ее киска. Как она жаждет.

И, глядя в глаза ведьмы, Фейлана вдруг поняла, что ведьма понимает ее. Она увидела ухмылку на губах ведьмы. Ее глаза светились жарко и тяжело.

— Какая прекрасная женщина, — промурлыкала Мира, подходя ближе, ее пышные груди вздымались и опадали. Спирали татуировок исходили от ее пупырчатых сосков. — Такая потерянная. Такая... испуганная...

— Я... я не потерялась, — задыхалась Фейлана, прижимаясь спиной к алтарю.

— О, но ты потеряна. Как и все дочери, которых я привела в объятия Шудры. Такие неуверенные в своем теле. В том, как они прекрасны. Какие сладкие. Какие... чувствительные...

Слова дразнили плоть Фейланы, покалывая её пизду, соски и большие груди. Она почувствовала напряжение внизу живота. Чувство напряжения, которое было каким-то чудесным и каким-то жаждущим благословенного высвобождения.

— Я... Ты не обманешь меня.

— Здесь нет обмана, — промурлыкала Мира, тон ее голоса перешел на мягкий, лирический. Он скользнул сквозь Фейлану. Обволакивая ее, как шелк. — Я просто... наставляю... учу... любви...

Фейлана не осознавала, как близко была другая женщина. Как быстро она двигалась. Она с ужасом поняла, что Мира находится прямо перед ней. Она открыла рот, чтобы произнести отчаянное заклинание.

Мира воспользовалась этой возможностью и прижалась поцелуем к не сопротивляющимся губам Фейланы.

Глаза Фейланы широко раскрылись, а затем зажмурились, когда стройная ведьма прижалась к ней. Ее задница ударилась об алтарь, и Фейлана застонала, когда руки Миры обхватили тело юной эльфийки, поглаживая ее по спине и прижимая к алтарю, и она впилась поцелуем в ее губы. Фейлана хныкала, дрожа от желания. Ее еще никогда так не целовали. С таким мастерством. С такой страстью. С такой полной уверенностью в том, что она принадлежит не себе.

Поцелуй прервался, губы Фейланы заныли. Она смотрела на пухлые, мягкие губы Миры, как они шевелились, произнося слова.

— Разве это не прекрасно, моя дорогая? Моя сладкая эльфийская шлюшка?

Фейлана кивала, сама того не осознавая, следя за этими губами. Слушая слова, которые лились нежной песней.

— Ты... — Фейлана захныкала от внезапного понимания. — Ты... наложила... наложила заклятие...

Мира с ухмылкой посмотрела на нее.

— Так и есть, — промурлыкала она, проведя рукой по животу Фейланы, заставив эльфийку затаить дыхание, прежде чем ее пальцы нашли мягкую, чувствительную грудь.

— Но ты ведь не против? — спросила она, дразняще сжав ее.

Фейлана хныкнула. И все же... все же она обнаружила, что не возражает. Голова кружилась, мысли путались, путались и кружились, и было гораздо легче следовать за телом. А тело так жаждало узнать больше прикосновений этой соблазнительницы. Так отчаянно хотелось подчиниться и позволить этой замечательной, красивой, удивительной женщине делать с ней все, что она захочет. Чтобы, наконец, утолить эту похоть, которая пылала в ее сердце.

Фейлана застонала, когда ее одежда словно расступилась перед прикосновением этой соблазнительницы. Ее мантия спала. Трусики спустились вниз. Она была обнажена. Задыхалась. Алтарь был холодным под ее спиной, но Мира была такой горячей, ее прикосновения дразнили задыхающуюся шлюху. Заставляя ее хныкать и задыхаться с каждым движением. Каждым сжатием. Каждым щипком.

Мира ухмыльнулась, подняла ноги Фейланы и положила их ей на плечи, а ее лицо опустилось между беспомощными бедрами эльфийки. Язык скользнул между половых губ, скользя по чувствительной щели Фейланы. Эльфийка застонала, приподняла бедра, прижимая лицо к юркому языку жрицы похоти.

— Шудра — такая добрая богиня, — пробормотала Мира, пока ее язык дразнил пизду Фейланы, приникая к бусинке горячего удовольствия, заставляя эльфийку стонать и содрогаться от экстаза сапфического наслаждения. — Она чувствует, когда женщина сдерживается. Когда общество давит на нее. Заставляет ее не быть такой, какой она должна быть. И у нее есть средство от этого, не так ли?

— Мннннн! — Фейлана застонала, изо всех сил стараясь не согласиться. Не задыхаться. Просто позволить своим ощущениям от сладчайших наслаждений течь.

Но это была проигранная война. Война, проигранная давным-давно. Как только она ступила в храм, она проиграла ее.

Это осознание обожгло ее, когда она кончила. Ее захлестнула волна раскаленного наслаждения, и она кончила, крича от удовольствия, ее бедра сжались вокруг прекрасного лица жрицы, отдавая свой сладкий нектар голодному языку Миры. И ведьма хорошо поела. Она стонала, вылизывая киску хнычущей эльфийки. Разум Фейланы погрузился в беспамятство чистейшего наслаждения.

Задыхаясь, Фейлана опустилась на алтарь, глядя на возвышающуюся над ней статую богини. Эти полные сиськи. Эти объемные плодородные бедра. Это властное, но довольное выражение лица.

Затем Мира оказалась над ней, расположившись над ее головой. Файлана застонала, когда жрица устроилась на лице юной эльфийки, прижимаясь своей киской к не сопротивляющимся губам Файланы.

— Целуй, моя дорогая.

Фейлана поцеловала.

— Лижи, моя дорогая.

Фейлана лизала.

— Поклоняйся, моя прекрасная эльфийка. Вкуси славу богини. Познай ее наслаждения.

Фейлана повиновалась. Ее язык проник в горячее лоно ведьмы, ее вкусовые рецепторы запели, когда язык дразнил и поглаживал эту сладкую щель. Фейлана и раньше знала, что такое женские ласки. Но никогда еще ей так не нравилось их дарить. Быть служанкой. Рабыней. Шлюхой. Этот опыт наполнил ее белым светом. Похотью. Желанием. Она стонала, ее глаза зажмурились, пока она обслуживала пизду ведьмы. Она послушно сосала, вылизывала и рабски служила, даря наслаждение жрице. Ее госпожи.

Ее богини и королевы.

Глава 8. Открытия веры

Что-то было не так.

Колдрик чувствовал это с самого прибытия на старую мельницу, но с каждым мгновением это ощущение становилось все сильнее. Все сильнее. Он опустил меч, оглядывая древнее здание. Он заходил внутрь, проникал в гниющее здание в поисках подсказки, но пока ничего не получалось. Только гнилое дерево, древний жернов и бесполезно стучащее среди сломанных деревянных шестеренок лопастное колесо.

Он протиснулся обратно наружу и огляделся. Его встретила тишина. Тишина более глубокая, чем он ожидал.

— Фейлана? Тавек?

Ничего.

Беспокойство быстро сменилось тревогой. Он медленно вытащил меч и вышел на поляну. Медленно пошел вдоль здания, слушая лишь стук лопастей, пока не добрался до небольшой тропинки в скалах.

Подождите...

Тропинка?

Он задумался, глядя на змеящуюся тропинку, уходящую вверх. Он ускорил шаг, поднимаясь и идя по узкой тропе, которая справа от него резко обрывалась вниз, а слева была каменной стеной. Двигаясь по тропинке, он услышал какой-то звук. Тихие крики и стоны.

Теперь он двигался быстро. В скале показался вход в пещеру, и он остановился перед ним.

И уставился.

Занавеска была откинута, открывая ему беспрепятственный обзор пещеры. При свете факела он увидел извивающиеся обнаженные тела женщин в масках, Тавек стонал под ними, насилуя их со страстью, граничащей с лихорадкой. У Колдрика отвисла челюсть. Его глаза выпучились.

— Тавек! Какого черта ты делаешь?

— Колдрик! — сказал гном, повернув голову в сторону входа, с пьяной улыбкой на лице. — Так... мнн... хорошо, что ты... ах... мнн... пришел! Оооо!

Гном застонал, напрягаясь и сжимаясь, когда он испытал оргазм, когда его член находился внутри стонущей шлюхи, стоящей перед ним на коленях. Он вытащил его, и тут же пара губ прильнула к толстому стволу, жадно посасывая его. Карлик застонал и упал обратно на подушки.

— Тавек! Ты отрывашься?

— Отрываюсь... Мннн... Не волнуйся... ах... ты можешь... мннн... можешь смотреть...

— Смотреть? Тавек, ты...

Колдрик запнулся. Две женщины заметили его и приближались, их бедра покачивались, груди были полными и пышными.

— Не сопротивляйся, — простонала одна.

— Останься. Не противься.

Когда они приблизились, нос Колдрика дернулся. На него повеяло любопытным густым ароматом. Запахом пряностей и сладости. От этого запаха у него заболела голова и дернулся член.

— Что... что...

— Какой красивый меч.

— Ты же не будешь использовать его против нас? — проворковала вторая женщина.

— Не подходите ближе!

— Но разве ты не пришел сюда, чтобы защитить нас?

— Спасти нас?

— Что? — задыхался Колдрик.

Пара хихикнула.

— Держу пари, папа так волновался. Мои цветы на подоконнике, должно быть, начинают распускаться, не так ли?

Колдрик вытаращился.

— Ты... Ты Безз!

Брюнетка в маске снова хихикнула.

— Это было мое имя. Но мне больше оно не нужно. Мне просто нужно быть прекрасной.

— Быть прекрасной.

— Быть.. .

— Ее...

Пар стала напротив него. Запах плыл вокруг. Парфюм. Он пропитал кожу двух культисток. Меч дрожал в его руке, но он не мог использовать его против них. Не мог их убить. Они были порабощены. Порабощены. Это... это было...

Легкое прикосновение повернуло его голову, и нежные губы украли поцелуй.

Колдрик застонал, когда Безз поцеловала его. Их рельефные тела прижались к нему, увлекая его назад. Назад. Он пошатывался, спотыкался. На них падал теплый свет дня.

А холодный ветерок унес их запах.

Колдрик задыхался, его разум боролся с туманом соблазна. Однако его тело все еще было счастливо от того, что две такие красавицы стонут и ласкают его. Но... но он не мог... не мог слишком сильно потакать им. Хотя... это могло бы стать возможностью.

— О, богиня, — вздохнул Колдрик, поглаживая обеих красавиц, наполняя ладони плотью их задниц. — Вы обе такие... такие убедительные.

— Конечно, — хихикнула Безз.

— Госпожа указала нам путь, — простонала ее спутница в маске.

— Да, — задыхался Колдрик, пытаясь сосредоточиться, даже когда его дрожащие руки продолжали оглаживать тела красавиц. — Но... я хотел бы... я хотел бы показать свою... свою капитуляцию перед Матерью Мирой. Она такая... такая красивая и замечательная. Я не могу дождаться... чтобы любовно выразить ей свою покорность!

Колдрик выдохнул последнее слово, когда дразнящая рука обхватила его член, поглаживая напряженную выпулость в его промежности через ткань. О, боги. Даже не будучи опьяненным их духами, их прикосновения грозили вывести его за грань.

— Это правда, — стонала Безз, прижимаясь к ноге Колдрика, пока не почувствовала, что ее соки испачкали его брюки. — Госпожа так замечательно принимает капитуляцию...

— Д-да. Да. И... и где... где можно отдаться ей?

— В пещере, — стонал другая сектантка, посасывая мочку уха Колдрика, и это ощущение заставляло его дрожать от беспомощной похоти. — Та... мм... та, что у реки...

— Я... понимаю, — вздохнул Колдрик. И хотя на это ушли почти все силы, что у него были, он отпихнул двух стонущих женщин от себя на землю.

Те удивленно пискнули, и Колдрик сделал пару быстрых шагов назад, еще больше отдаляя себя от их пьянящего аромата. Он посмотрел назад в пещеру, где Тавек в данный момент сосал грудь одной стонущей женщины и погружал свой хуй в пизду другой, его борода развевалась при каждом ударе.

— Тавек! Я... я вернусь!

— Не... ммм... поторопись, — стонал гном, кончая, а женщина под ним кричала от удовольствия.

Колдрику пришлось оставить все как есть, потому что Безз и вторая женщина в маске поднимались на ноги. Он повернулся, едва не упав от внезапного головокружения в одурманенном сознании, и, спотыкаясь, пошел обратно по тропинке к обрыву.

К тому времени, когда он снова добрался до мельницы, его голова начала проясняться. Пошатываясь, он направился к дальнему краю утеса, вдыхая полной грудью свежий, чистый воздух. Его мысли уже не так путались, но все же он чуть не пропустил вторую пещеру. Он был уверен, что раньше здесь ничего не было. Не было и высеченного в скале символа двух переплетенных колец, мягко светящихся силой.

Он был уверен, что его не было, потому что непременно запомнил бы. И уж точно запомнил бы звуки, доносившиеся изнутри. Он без труда догадался, что крики и стоны, доносившиеся из пещеры, были звуками наслаждения. Но он также узнал голос одной из них.

— Фейлана! — задыхаясь, крикнул Колдрик. С мечом в руке он поспешил в освещенный факелами туннель, мимо странных надписей и символов.

Он почти ворвался в главную залу.

И застыл на месте от представшего перед ним плотского зрелища.

Женщина, которая могла быть только Матерью Мирой, сидела на алтаре, ее мантия была распахнута, обнажая ее большие, тяжелые груди, выражение ее лица было блаженным и искаженным от похоти. Татуировки покрывали большую часть ее тела странными узорами. Её стройные ноги были раздвинуты, и между ее бедрами стояла на коленях Фейлана. Эльфийка стонала, с обожанием вылизывая киску ведьмы, ее волосы были схвачены рукой Миры, прижимающей рот эльфийской шлюхи к покрытой волосами пизде.

— Фейлана!

— О боже. И кто бы это мог быть? — Мира ухмыльнулась. — Героический рыцарь, пришедший спасти попавшую в беду девушку? Ну, боюсь, это будет непросто. Она... ммм... оказалась немного занята. Попробуй зайти завтра.

— Отпусти ее! — задыхался Колдрик.

— О? Ты уверен, что хочешь этого? — вздохнула ведьма, сильнее прижимая лицо Фейланы к своей пизде, притягивая стонущую, задыхающуюся эльфийку к своей щели. — Судя по всему, ты бы предпочел стоять и наслаждаться.

Колдрик почувствовал, как румянец заливает его щеки. Он прекрасно понимал, насколько очевидна его эрекция при виде этого зрелища, а то, как ухмылялась ведьма, только усиливало смущение.

— Ну же, давай, — промурлыкала ведьма. — Разве ты не хотел бы взять в руку свой мясистый хуй? Сделать пару длинных, жадных поглаживаний? Разве ты не хочешь просто подрочить свой жалкий маленький членик при виде того, как такая прекрасная женщина получает все, что заслуживает?

Колдрик колебался. Что-то в воздухе зала пещеры давило на него. Скручивающее, тугое чувство прямо под его животом, стягивающее яйца, пульсирующее в его члене.

— Н-нет. Я... я бы никогда...

— Никогда — это так долго, — промурлыкала ведьма, отрывая задыхающееся лицо Фейланы от своей киски, эльфийка ползла вверх по телу стройной ведьмы, задыхаясь, ее глаза были затуманены, губы раздвинуты, и она скулила от отчаянного вожделения. Мира застонала, когда Фейлана поймала её сосок ртом и начала сосать, лизать, дразнить.

— Так очень, очень долго не наслаждаться собой. Давай, малыш. Погладь свой маленький член. Посмотри, как на самом деле доставляют удовольствие женщине.

Ее голос, казалось, просачивался в Колдрика, как горячее вино. Ему стоило большого труда не расстегнуть штаны, не схватить свой член и не начать яростно дрочить, глядя на открывшееся перед ним зрелище. И судя по ухмылке на лице ведьмы, это была борьба, о которой она прекрасно знала. Как бы то ни было, он не мог удержаться от того, чтобы не потрогать пальцами переднюю часть своих брюк и не погладить выпуклость своего члена.

— Какой жалкий человечек, — проворковала Мира, ее голос был гладким, как патока. — Такой хороший... оооооо!

Ее голос повысился, прервав свою лилейную песню, когда пальцы Фейланы нашли ее влажную пизду стонущей ведьмы, проникая внутрь и поглаживая.

— О... о богиня. Ф-Фейлана. Сладенькая. Сейчас... сейчас не время для... для...

Колдрик покачивался, давление на его разум то увеличивалось, то ослабевало, пока ведьма пыталась удержать его на месте своим заклинанием, борясь с внезапно нахлынувшим на нее потоком наслаждения.

— Госпожа, — стонала эльфийка, посасывая розовый сосок. — Госпожа. Люблю... люблю... госпожа...

— Д-да. О богиня, я знаю. Фейлана, я... мнн....

Попытки Миры победить стремление эльфийки доставить ей удовольствие были оставлены, когда Фейлана подняла голову и с обожанием поцеловала ведьму. Глаза Миры закатились, и она прильнула губами к губам эльфийки, ощущая вкус своей киски на этих мягких изгибах. Ведьма застонала, ее бедра выгнулись, пальцы Фейланы продолжали работу. Сила ее заклинания падала, так как она пыталась контроль над рассудок Колдрика, даже когда ее собственный был поставлен под сомнение растущим пиком оргазма.

— Ммм... Фейлана. Мммм. Я... я... Мннннн!

Заклинание Миры разрушилось во взрыве оргазмического блаженства. Она вскрикнула, ее киска была доведена до конца умелыми пальцами задыхающейся эльфийки.

Кoлдрик зашелся от восторга, когда свертывающаяся хватка магии отпустила его разум, словно спал эластичный шнур. Он тряхнул головой, зарычал, поднял меч и бросился на ведьму.

Мира удивленно пискнула, схватила Фейлану и бросила ее в наступающего воина. Колдрик мгновенно остановился и подхватил ошеломленную обнаженную эльфийку на руки.

— Пока! — сказала Мира, вскидывая руки. Ее татуировки вспыхнули светом, когда она произнесла свое заклинание. Колдрик прикрыл глаза, когда ведьма в мгновение ока исчезла, и на пол посыпались волшебные искры.

Кoлдрик задыхался, глядя на место, где всего мгновение назад находилась ведьма. Затем все его внимание переключилось на Фейлану. Ее губы слились с его губами в глубоком, обожающем поцелуе.

Колдрик задыхался от внезапной встречи губ, его член, уже твердый до всего этого, совсем вздыбился. Он почувствовал вкус киски Миры на этих мягких губах, но это почему-то только усилило его желание. Он с лязгом выронил меч, подхватив стонущую эльфийку.

— Колдрик, — стонала Фейлана. — О богиня. Колдрик. П-пожалуйста...

— Фейлана. Я... Я...

Она заставила его замолчать еще одним поцелуем. Колдрик застонал, ее пышные груди прижались к нему, ее изгибы обхватили ег тело. Она облокотилась на его ногу, отчаянно двигая бедрами, потираясь о его ногу своей сочащейся пиздой, как настоящая шлюха. Он знал, что не должен этого делать. Они не были в безопасности. Но многодневные сдерживаемые потребности взяли верх. Томительная истома от ведьминского заклинания толкала его через край.

Он разделся, практически срывая с себя одежду, Фейлана протянула свою, более чем нетерпеливую, руку и упала на колени, полностью раздевая его, стягивая с него штаны, ее глаза засверкали, когда его пульсирующий член оказался на виду.

— Оооо, — стонала эльфийка, проводя языком по его подрагивающему стволу, заставляя Колдрика кряхтеть от удовольствия. Но это было ничто по сравнению с тем, когда она наклонилась вперед и впилась в его ствол своими мягкими, обожающими губами.

— Оооооо, ебаааать! — застонал Колдрик, когда ее голова начала покачиваться, с любовью посасывая его член, а тускло-голубые глаза приоткрылись.

— Ммм... Ммммм...

— Фейлана. О, черт. Блядь! Фейлана. Я... я... Мннннн!

Кoлдрик стонал, кончая, извергаясь в эти любящие губы. Фейлана стонала, сося его член, глотая его семя.

Она оторвала губы от его пениса и потянулась к нему.

— Колдрик. Пожалуйста. Я... я нуждаюсь в тебе. Ты нужен мне. Пожалуйста... Пожалуйста...

— Фейлана. О, боги...

Они упали на пол, эльфийка под ним, выгнувшись дугой, приподняла бедра, чтобы предложить ему свою влажную промежность. Колдрик не колебался. Он выровнял свой член и скользнул им в нее.

— Оооооо! — застонала Фейлана, приподняв бедра от восторга, когда он начал быстро трахать ее. Вгоняя свой хуй в ее тугую манду. — О богиня, да. Да! Колдрик! Пожалуйста! Еще. Муууур!

Она поцеловала его, и он почувствовал вкус своего члена на ее губах. Но это не остановило его. Это подтолкнуло его трахать ее сильнее. Быстрее. Он чувствовал вкус себя. Ее. Миры. Он углубил поцелуй, язык двигался в ее рту, исследуя его, пока он неистово трахал.

— Мммм. Мммм! Да! — Фейлана стонала, ее обнаженные груди терлись о его грудь. — Колдрик! Еще. Еще! Пожалуйста! О, богиня. Богиня, да. Да! Ннннннн!

Она кончила, взрыв экстаза пронесся по ее телу. Восторг на ее лице, шелковистое сжатие вокруг его члена — это было больше, чем Колдрик мог вынести. С криком чистой похоти он вонзил член последний раз, заливая вагину своей извергающейся спермой.

Задыхаясь, они лежали вместе на полу храма Богини похоти и тьмы. Его руки обвились вокруг Фейланы, притягивая ее ближе.

— Фейлана. Я...

— Колдрик, — задыхаясь, пролепетала она, открывая глаза, и их тусклость исчезла, когда к ней вернулся разум. Улыбка заиграла на ее рубиново-красных губах, и она притянула его ближе. — О, Колдрик...

— Фейлана. Это... заклинание. Я не хотел... я...

Она тихонько хихикнула.

— Колдрик, — хмыкнула она. — Даже если бы я не была заколдована, я бы с радостью отдалась тебе.

— Ты... ты бы отдалась?

— Ты спас меня. Конечно. Мне было интересно, когда же ты наконец сделаешь этот шаг. Но я не ожидала такого.

Он покраснел, глубоко. Но ее слова резко напомнили ему о чем-то другом.

— О-о-о боги! Тавек! Он...

— Что?

Колдрик быстро объяснил, что он нашел в другой пещере. Фейлана слушала, пристально наклонив голову. Через мгновение она медленно кивнула.

— Я знаю это заклинание.

— Заклинание?

— Да, — сказала она, высвобождаясь из его объятий.

— В книге, когда я ее листала. Это заклинание желания. Оргии. Должно быть, Мира наложила его на девушек и позволила им распространять его друг на друга.

Колдрик поднялся на ноги, поспешно собирая свою одежду.

— Тогда, ты знаешь, как это можно обратить вспять?

— У меня есть книга, — сказала служанка-эльфийка, взяв в руки черный фолиант. — Я уверена, что смогу понять это по этим страницам.

Колдрик сделал паузу, глядя на нее. Все еще обнаженная и совершенно не замечающая, что ее мягкие, бледные округлости и изгибы выставлены напоказ, эльфийка сосредоточенно листала книгу. Колдрик тяжело сглотнул, поспешно натягивая штаны на вновь закостеневший эрегированный член.

Глава 9. Новые отношения

Колдрик наблюдал, как Безз бросилась в объятия отца, борода Орсона была мокрой от слез, он обнимал дочь так, словно никогда больше не отпустит ее.

Колдрик вздохнул и прислонился к повозке, наблюдая за сердечным воссоединением отца и дочери. Последним из многих, которые он видел за последний день.

— Чертов позор, — вздохнул Тавек.

Колдрик взглянул на гнома, который с тоской смотрел на пухлую попку дочки фермера. Пока Колдрик и Фейлана не вернулись с книгой заклинаний, он был занят тем, что тщательно долбил в неё своим членом. Фейлана несколькими жестами и словами силы произнесла контрзаклинание, сняв чары с каждой из девушек.

Конечно, Колдрик старался не слишком задумываться о другой стороне наложения контрзаклинания. Нужно было заставить каждую девушку целовать пизду Фейланы, пока она его произносила.

Освобождая одну за другой девушек от заклятия, эльфийка дрожала и стонала от удовольствия. И у Колдрика закралось подозрение, что Тавек задержался чуть дольше, чем нужно, когда заклинание было снято.

— Ей будет лучше, — сказал Колдрик. — Это не жизнь — быть рабыней наслждения.

— Конечно, ты бы так и сказал. — Тавек вздохнул и пожал плечами. — Ну что ж, думаю, нам все равно лучше отправиться в путь. Не хотелось бы оказаться рядом, если я оставил что-то в их "печах". Я, наверное, с каждой из них по крайней мере по разу возлёг. Мир все еще велик, в нем полно женщин, которым нужен настоящий гномий хуй. Не могу же я осесть с какой-то фермершей с ее молодняком, верно?

Колдрик бросил взгляд на гнома, который, казалось, даже не заметил его неодобрительного взгляда и побрел обратно к повозке, которая их привезла.

Кoлдрик вздохнул и огляделся в поисках Фейланы. Через мгновение он заметил ее: она сидела на пне и с улыбкой наблюдала за воссоединением отца и дочери. При виде стройной эльфийки у Колдрика снова сжалось сердце. Он колебался, не зная, но в конце концов заставил себя подойти к ней.

— Привет, — сказал он.

— Привет, Колдрик, — ответила Фейлана, ярко улыбаясь ему.

— Итак, немного... интересное первое задание. А?

Фейлана хихикнула.

— Так и было, — сказала она. — Но мы справились. Мы остановили культ и освободили девушек. И ни одна душа не была потеряна.

— Да. Тавек говорит, что сомневается, что она будет счастливее.

— О, она будет, — сказала Фейлана.

— Да?

Она посмотрела на него, улыбаясь.

— О да! Ведь теперь, когда она знает, каким прекрасным может быть удовольствие, я уверен, что она будет более внимательна к нему. В конце концов, каждая молодая женщина заслуживает того, чтобы познать разнообразные удовольствия этого мира. В Роще не было ни одного мужчины из племени, который не попробовал бы моего цветка перед моим отъездом. — Она вздохнула, опустив подбородок на ладонь. — Но это может стать таким скучным, познавать прикосновения одних и тех же мужчин, снова и снова. Возможно, отчасти поэтому я и уехала. Я больше не могла быть с ними.

Колдрик сглотнул от внезапного видения. Эльфийская красавица, принимающая один за другим парад эльфийских членов, и всё еще не удовлетворенная.

— Фейлана. Я...

— Но здесь все по-другому, — сказала она, глядя на Колдрика и мило улыбаясь. — Очень по-другому. И я так многому учусь. Колдрик, — сказала она, взяв его руку в свою. — Я действительно ценю, что ты взял меня с собой и Тавеком. Я так много узнаю о внешнем мире.

— Ну, а... Фейлана. По правде говоря, я... я хотел тебе кое-что сказать. Ч-что-то о том, когда мы были в пещере. Но я... я не был уверен, что сейчас время. Но... ах... — Колдрик сделал глубокий вдох, укрепляясь в мысли перед взором этих вопросительных голубых глаз. — Фейлана. Ты мне... очень нравишься.

— Ты мне тоже нравишься, — хихикнула эльфийка.

— Я имею в виду... очень люблю тебя.

Фейлана уставилась на него, затем у неё перехватило дыхание. На ее щеках появился румянец.

— О...

— Но если... если ты не чувствуешь этого... то есть...

— Нет, — сказала Фейлана, сжимая его руку и глядя ему в глаза. — Конечно, я понимаю. И... Ну, Колдрик. У меня есть... есть чувства к тебе. Чувства, которых у меня не было к другим мужчинам. Я просто... я не уверена, что понимаю их.

— Тогда... тогда, может быть, ты захочешь... исследовать их? С нами. Я имею в виду... Остаться с нами и... и продолжить приключения со мной?

Фейлана хихикнула, подняв его руку к своему сердцу.

— О, Колдрик. Я бы с радостью.

Колдрик ухмылялся. Он хихикал, потирая шею, раскрасневшийся, горячий и счастливый до невозможности.

— Это... это замечательно, Фейлана! Я так счастлив.

— Я тоже, — покраснела эльфийка, поднимаясь и делая шаг к нему. — Я тоже.

Руки Колдрика медленно обхватили эльфийскую колдунью, притянули ее к своей груди, ее мягкие сиськи прижались к нему. Он улыбнулся ей, наклонился и поцеловал ее.

Этот поцелуй отличался от того, который они разделили в пещере, окутанные похотью заклинаний Миры. Он был теплее и мягче. Слаще, чем мог мечтать Колдрик. Глаза Фейланы закрылись, ее губы прижались к его губам, углубляя поцелуй.

Когда они разъединились, Колдрик посмотрел в ее глаза и улыбнулся.

— Эй! Что так долго! — рявкнул Тавек, топая к ним.

— О, Тавек, — сказал Кoлдрик, не в силах перестать ухмыляться даже под взглядом гнома. Он притянул Фейлану к себе и посмотрел на улыбающееся лицо эльфийки. — Ну, я как раз... разговаривал с Фейланой, и она согласилась продолжить путешествие с нами.

— Да? — сказал гном, глядя на нее с ухмылкой. — Что ж! Рад видеть тебя на борту, Фейлана. Я уверен, что это начало чего-то грандиозного!

— Да, — сказал Колдрик, снова глядя в глаза Фейланы. — Я тоже.

И пока он смотрел в ее любящие глаза, он не заметил, как Тавек погладил эльфийку по пухлой попке, и как Фейлана вздохнула... и покраснела от удовольствия.

Конец книги

Альтернативная концовка

Раннее изгнание

В первой книге Колдрик застает толстого трактирщика Эсвена, который манипулирует Файланой, заставляя ее сделать ему минет. Он избивает Эсвена и "спасает" Файлану от обмана со стороны подлого мужчины. В этой альтернативной версии все складывается не так хорошо для Колдрика...

— Ты уже достаточно повеселился, — сказал Колдрик, злобно глядя на толстого бармена. Эсвен относился к Колдрику и Тавеку с презрением, считая их не более чем крысоловами, и, пользуясь доверчивостью Фейланы, обманом заставил ее ублажать его. Этого нельзя было стерпеть.

Эсвен, хотя и был на ладонь ниже Колдрика, смотрел на здоровенного бойца с бесстрашной враждебностью.

— Фейлана предпочитает мою компанию твоей, — рассмеялся трактирщик. — Она знает настоящего мужчину, когда видит его. Не так ли, моя милая эльфийка?

— Хммм? О, я скорее считала Колдрика красивым, но ты мне тоже нравишься, Эсвен. — Она покраснела при мысли о толстом члене бармена. — У тебя много прекрасных качеств. Я могу думать...

— Вот видишь! — рассмеялся Эсвен, хрустнув костяшками пальцев. — Убирайся из моей таверны, пока я тебя не вышвырнул нахер!

— Я вижу трактирщика, который хочет оказаться на заднице! — Колдрик позволил своей ярости направить его замах. Это было ошибкой. Его удар прошел слишком широко, и Эсвен увернулся с удивительной ловкостью. Удар пришелся в широкое левое плечо здоровяка, даже не заставив его пузо вздрогнуть в тунике.

Эсвен рассмеялся и ответил на удар Колдрика своим ударом. Колдрик был неуравновешен и неподготовлен, и мясистый кулак бармена угодил прямо ему в челюсть.

Вспышка белого света в глазах, и голова Колдрика откинулась в сторону. На мгновение ему показалось, что от силы удара у него сломалась шея. Его челюсть онемела, а нижние зубы разжались. Колдрик упал, даже не заметив, что потерял опору. Ему понадобилось мгновение, чтобы прийти в себя. Эсвен стоял над ним.

— Вон! Ты и карлик! Убирайтесь из моей таверны, или я прикажу стражникам заковать вас в кандалы! — Эсвен рассмеялся и обнял Фейлану за тонкую талию. — Эльфийка останется со мной.

Как будто для того, чтобы насыпать соль на свежую рану, Эсвен обхватил Фейлану двумя руками, его большие руки нащупали её округлую в форме яблока попу, а его губы впились в ее рот влажным, слюнявым поцелуем.

— Фейлана...? — Колдрик в недоумении смотрел, как та поддается поцелую бармена. Ее язык завихрился с его языком. Пышнык сиськи прижались к толстой груди бармена.

В гневе Колдрик потянулся за мечом. Тавек появился рядом с Колдриком и схватил его за руку, прежде чем он успел вытащить меч из ножен.

— Нет, парень, — сказал Тавек. — Будут и другие красивые девушки. Эта не стоит того, чтобы из-за неё тебя повесили.

Колдрик был слишком ошеломлен ударом Эсвена, чтобы сопротивляться настоятельному вниманию своего друга. Тавек вытащил его из задней комнаты таверны и потащил мимо очага, слабо светившегося углями. Вдвоем они выскочили наружу, и Фейлана была навсегда потеряна для Колдрика. Эсвен забрал у него девушку.

Тем временем в задней комнате таверны Эсвен с вожделением лапал Фейлану, его руки скользили по ее штанам и сжимали упругую плоть ее эльфийской попки. Такая круглая и упругая. Бармен не мог поверить в свою удачу. Эльфийка! О, и ее язык так жаждал его. Он снова и снова проникал языком в ее рот, пока его пальцы теребили теплую ложбинку между ее ягодицами и спускались ниже, к шелковистому персику ее пизды. Горячей и блестящей от похоти.

— О, моя дорогая, ты можешь остаться здесь, со мной, — прошептал Эсвен, проводя пальцем по мягким губкам её киски. Файлана вскрикнула от прикосновения.

— Да? О, и что бы я сделала? — застонала она.

— Прямо сейчас? Мммммм. Повернись. Покажи мне свою толстую эльфийскую жопу. Я собираюсь наполнить твою горячую пизду моей специально приготовленнй колбасой.

Фейлана хихикнула, повернулась и позволила Эсвену снять с нее штаны. Сливочная попка оказалась на свободе. Эсвен шлепнул ее и наклонился, чтобы поцеловать красный отпечаток своей руки. Она покорно застонала, когда он толкнул ее лицом вперед к деревянной стене подсобки. Раздвинул ее ноги и шлепнул, оставив еще один след от ладони на её потрясывающеся попке. Он плюнул ей в анус и провел большим пальцем по розовой морщинке.

— Оооо, что ты делаешь, Эсвен? — вскрикнула Файлана.

— Затыкаю твою маленькую дырочку, — засмеялся он и провел большим пальцем по её очку. — Покрепче ухватись за эту чудесную попку, пока я буду трахать твою скользкую писечку.

Мгновение спустя Эсвен выполнил свое обещание, схватив свой толстый хер за корень, он вогнал тупую головку в ее скользкую эльфийскую пизду. Она вскрикнула, когда пульсирующий член вошел в нее на всю длину. Его большой живот упирался ей в попу, а его пах тепло прижимался к ее клитору. Она крепко ухватилась за стену, так как Эсвен одной рукой держал ее за бедро, а другую держал на ее заднице, глубоко засунув большой палец в ее маленькую тугую жоподырочку.

— Богиня, это так приятно, — прошептала Файлана, с трудом веря в то, как прекрасно ощущается киской толстый член трактирщика. Это помогло ей забыть о Колдрике. Бедный боец совсем ушел из ее мыслей, когда она стала подаваться бедрами назад к Эсвену, ее круглая попа шлепалась о его бедра и терлась о его большой живот. Ну и что, что он был не так красив, как Колдрик. Это неважно, если он трахал её, как большой медведь во время случки.

— Вот так, — рассмеялся Эсвен, наблюдая, как она выгибает спину и толкается на его надвигающийся член. — Ты хорошо принимаешь его, моя прелесть. О, клянусь Шудрой, из тебя выйдет отличная девка для таверны. А также хорошая пизда для моего хуя.

Сиськи Файланы подпрыгивали и тряслись при каждом сильном толчке Эсвена. Он засмеялся, глядя на нее, поющую от удовольствия, и потянулся мясистой рукой, чтобы взять и сжать эти большие эльфийские бугры. Он играл с ее сосками и целовал ее плечо, его бедра прижимались к ней, а член входил и выходил из ее киски быстрыми, короткими движениями. Он был близок. Киска эльфийки была такой тугой, что он не мог сдерживаться.

— Я заполню эту эльфийскую киску, — простонал он. — Оххх, Шудра, сделай ее плодовитой. Хочу посадить немного сыновей в твой живот, эльфийка.

— Да, — закричала Фейлана, слишком потерявшаяся в удовольствии, чтобы взвесить все последствия. Эсвен ввел свой толстый хуй в ее растянутую пизду. Она почувствовала, как его мужское достоинство пульсирует и дергается внутри нее. Горячее, жидкое семя под давлением хлынуло в нее и подняло ее тело на новые вершины экстаза. Никогда и ни с кем ей не было так хорошо. Независимо от того, сумел он ее возбудить или нет, в тот момент Файлана поняла, что останется с Эсвеном надолго.

Как она могла оставить того, с кем было так хорошо?

— Хорошая девочка, — простонал Эсвен, медленно втаскивая свой член из ее сжимающей скользкой пизды. Он смотрел, как его семя вытекает из покрасневших половых губ. — Приведи себя в порядок. У меня есть старая юбка и лиф, которые ты можешь надеть. Можешь начать зарабатывать себе на ужин сегодня вечером в качестве официантки.

— Да, конечно, — задыхалась Файлана, ее бедра все еще дрожали от приступов наслаждения. — Я... с нетерпением жду этого, Эсвен.

— Хорошая девочка, — засмеялся он, прислонившись спиной к мешку с зерном, чтобы раскурить свою трубку. Он затянулся и сонно улыбнулся, когда Фейлана поспешила выйти из комнаты.

Ее приключения приняли новый оборот, но она не могла дождаться начала своей новой жизни в качестве официантки и подружки толстого трактирщика. Колдрик остался в прошлом. Она была полностью предана Эсвену.

Альтернативный конец книги