Часть вторая: Удовольствие вместо боли

Отвлекаюсь от проблем на берегу океана

Узнать, что моя дочь, София, беременна ребенком моего будущего бывшего мужа, для меня слишком сложно. Я не взрываюсь на Тайлера. Не врываюсь в комнату Софии и не срываюсь на дочери. Я бросаю кучу одежды в сумку на ночь и отправляюсь на пляж. До этого места на побережье около двух часов езды, куда мы ездили с Тайлером, когда я думала, что мы влюбились друг в друга. Может быть, тогда так и было. Может быть, это было на самом деле, а потом со временем просто исчезло.

Неужели все стало настолько плохо, что Тайлер мог обрюхатить свою падчерицу? Виновата ли я в том, что позволила этому случиться?

У меня нет ответов на эти вопросы, только еще более глупые вопросы. Я беру бутылку сангрии, пинту масла пекан и регистрируюсь в "Пляжнике", маленьком прибрежном мотеле, в котором мы останавливались с Тайлером. Он такой же обветшалый, как я помню, и управляет им все та же пожилая пара. Неоновая вывеска "Пляжника" светится сквозь занавески. Комната обшарпанная, пахнет морем и сигаретами. Последнее, что мне нужно сделать, это снова начать курить. Я бросила много лет назад, еще до беременности Софией, и не хочу возвращаться к этому.

Я включаю фильм и ем слишком много мороженого, а затем пью слишком много сангрии. Комната кружится, когда я растягиваюсь на кровати и погружаюсь в бессознательное состояние. Мне снится София, обнаженная и трогаемая Викторией, моей подругой и соучастницей в нашем маленьком лесбийском клубе по обмену дочками. Я смотрю гораздо дольше, чем следовало бы, как старшая женщина трогает мою милую дочь. Когда я наконец отрываю глаза, я вижу Дафну, девушку, о которой я не вспоминала со времен колледжа.

Дафна была болельщицей. Она была всем тем, о чем не думаешь, когда думаешь о лесбиянке. Парни пускали слюни по Дафни, и все же она была здесь, в моей комнате в общежитии, растянувшись на моей кровати и вылизывая мою подростковую киску. И вот я снова в общежитии с ней, наша невинность перетекла в наши ласки, наши тела соединились так, как я никогда не соединялась с парнем. Сон проходит в ощущениях и образах. Наши языки скользят друг по другу. Ее поцелуй на моем клиторе. Богатые, мягкие, шелковистые светлые волосы ее киски закрывают мне рот. Мои руки на ее упругой попке и ее сладкие соки, наполняющие мой рот. Я сосу и облизываю мягкие складочки Дафны, пока моя невозможная жажда не будет утолена.

Я просыпаюсь с головной болью и ощущением влажности в трусиках. Сейчас раннее утро, и сквозь окна пробивается красный свет дня. Я встаю с жесткой кровати в мотеле, вижу, что у меня куча пропущенных звонков и сообщений от Тайлера, от Софии и от Виктории, и недовольно морщусь. Вместо того чтобы проверить их, я заползаю в душ.

Теплый душ очищает меня от пьяного дурмана и немного пробуждает. Мне нужно что-то сделать, чтобы компенсировать это мороженое, иначе я впаду в спираль ненависти к себе, как в середине тридцати. С сорока лет я в довольно хорошей форме и хотела бы сохранить ее. Я надеваю бикини в желто-голубую полоску и решаю, что моей большой заднице нужны шорты, чтобы прикрыть ее. Я надеваю серые мягкие тренировочные шорты и зашнуровываю кроссовки.

В это раннее утро еще немного прохладно, и мои соски торчат под натянутой тканью бикини. У меня большие сиськи, и они будут выглядеть возмутительно, подпрыгивая вверх-вниз, пока я бегу, но мне нужен пляж в своем распоряжении. Это секретное место, где редко бывают посетители. Я вставляю наушники и бегу трусцой через утренние пробки. Спускаюсь по ступенькам к пляжу и его золотым пескам.

Бег на пляже — хорошая тренировка. Я чувствую жжение уже через сотню ярдов, а к полумиле мне приходится напрягаться, чтобы не останавливаться. Тихий океан омывает побережье, а солнце медленно поднимается в утреннее небо, которое переходит от золотого к идеально голубому. Мои сиськи подпрыгивают с каждым шагом, и к отметке в одну милю я жалею, что надела бикини. Я прохожу мимо парня, который бежит трусцой, и он останавливается, чтобы посмотреть на мои сиськи. Я бросаю ему "птичку", пробегая мимо, хотя мне очень приятно такое внимание, пока я не услышу какой-нибудь неприятный комментарий.

На третьей миле мне приходится остановиться и перевести дух. Я понимаю, что нахожусь рядом с полотенцем и небольшим холодильником, и, бросив взгляд на океан, вижу одинокую серфингистку, оседлывающую утреннюю волну. Серфингистка поднимается по дуге волны. Она хороша и держится дольше, чем я думаю. Когда она поднимается из воды ближе к берегу, я вижу ее еще лучше. Она светловолосая, высокая и великолепная, и на секунду я вижу Дафну, стоящую там, в прибое.

И тут я понимаю, что эта пляжная малышка смотрит прямо на меня. Она прячет свою доску под мышкой и машет мне свободной рукой. Я машу ей в ответ и чувствую себя обязанной ждать, пока она подойдет ко мне на пляже. Она длинноногая и невероятно подтянутая. Ее упругие сиськи выглядят потрясающе в черном бикини, а плавки низко сидят на ее покатых бедрах.

— Эй, ты там хорошо смотрелась, — говорю я, когда она подходит.

Она откладывает свою доску в сторону и говорит: — Надеюсь, я всегда хорошо выгляжу.

Это, наверное, добавило бы красок моему лицу, если бы я не была уже раскрасневшейся после пробежки. Я улыбаюсь ей, и она одаривает меня огромной белозубой ухмылкой, которая растапливает меня, как тепловой луч. Она собирает свои влажные волосы в хвост и завязывает его резинкой. На этой девушке нет ни унции лишнего жира, идеальный плоский животик с намеком на рельеф, руки и ноги соответствуют. Ее попка — просто чудо в этом черном бикини, а верхняя часть не скрывает многих секретов ее юных чашечек.

— Джули, — говорит она, поворачиваясь ко мне и протягивая руку. Я беру ее, нахожу на ней мозоли в необычных местах и крепко пожимаю.

— Линдси, — отвечаю я. — Надеюсь, я не помешала. Раньше я постоянно приходила на этот пляж, но прошло много времени с тех пор, как я вернулась. Ты — первая серферша, которую я здесь увидела.

— Я это знаю. — Она смотрит на океан. — Здесь отличный разлом, там хороший вход, чтобы оседлать волну. Ехать недолго, но у меня каждый раз замирает сердце. Это будет нашим секретом, да? Я не хочу, чтобы об этом узнали.

— Нашим секретом, — соглашаюсь я. — Так ты живешь где-то здесь или...?

Она начинает собирать свое полотенце и холодильник. В процессе она наклоняется и показывает мне совершенство своих булочек в форме сердца в черном бикини. Ее длинные, загорелые ноги сформированы часами плавания и попытками удержать равновесие на доске. Она ловит мой взгляд, когда оглядывается через плечо.

— Не здесь, нет, — говорит она. — Припарковалась у дороги, рядом с тем кафе. А ты?

Я качаю головой.

— Просто приезжаю. Остановилась в "Пляжнике".

— Так что привело тебя на этот забытый пляж, пытаешься подцепить девочек-серферов? — спрашивает она, а затем быстро подталкивает меня локтем. — Просто дразнюсь.

Я обдумываю свой ответ несколько секунд, слушая, как мое взволнованное сердцебиение смешивается с шумом прибоя. Я хочу все рассказать, эта встреча с девушкой, которая так сильно напоминает мне Дафну после того сна, может быть только случайностью, но я не хочу ее спугнуть.

— У меня... много чего происходит в жизни, — наконец отвечаю я. — Я бы хотела узнать о тебе побольше. Могу я угостить тебя кофе?

Она качает головой.

— Я не пью кофе, — говорит она и начинает идти обратно к дороге, ее доска для серфинга под мышкой и холодильник в руке. Через несколько шагов она останавливается и оглядывается на меня. — Но ты можешь купить мне смузи в Jaja Juice.

Я узнаю много нового о Джули, пока мы идем к жестяной хижине на обочине дороги, которая служит баром соков. Ей девятнадцать. Она бросила колледж после одного семестра, чтобы жить, по сути, как бомж. У нее есть квартира в городе, но обычно она ночует на диванах.

Мы берем наши коктейли у белого мальчика-растафарианца, который говорит, что его зовут Сахарный Пёс, и он пытается продать нам траву. Я колеблюсь, поскольку уже много лет не употребляю марихуану, но когда Джули спрашивает, какие сорта у него есть, я в итоге выкладываю тридцать баксов за четверть унции чего-то под названием "Индика Бумбатта".

— В баре нельзя курить, — говорит он и барабанит пальцами по табличке "Не курить".

Джули прячет пакет с марихуаной в свой холодильник. Мы садимся за один из шатких столиков с лучшим видом на океан и пьем соки.

— Итак, ты сказала, что у тебя много всего происходит. Что, например? Например, рак, развод или что-то еще?

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я.

— О, просто обычно, знаешь, женщина типа милфы, одна на пляже, работающая над своей задницей, это что-то значит. — Она отпивает сок, а потом ее глаза становятся большими от смущения. — Я не хотела называть тебя милфой. Это похоже на оскорбление, и никто больше так не говорит. Прости. О боже.

Она смеется над собой.

— Все в порядке, — заверяю я ее и разделяю смех. — Меня называли и похуже. И ты права, насчет развода. Между мной и моим будущим бывшим возникли довольно странные отношения, и я приехала сюда, чтобы проветрить голову.

— Насколько странные?

— Тебе лучше не знать, — говорю я и откидываюсь в кресле.

Джули наклоняется вперед: — О, да, но я хочу. Я очень хочу знать.

И я выложила всё, начиная с того, что подозревала Тайлера в измене, потом застала его с Софией, потом узнала о Клубе.

— Значит, он менялся твоей дочерью с другими парнями в этом клубе на секс с их дочерьми, — говорит она. — Я слышала о таких вещах. Я имею в виду, в Интернете и все такое. Но я никогда не думала, что это реально.

— Я тоже, — соглашаюсь я. — Но когда я узнала об этом, и о том, что в этом участвует и одна мать, я не знаю, я подумала, что раз уж моя дочь так увлеклась этим, почему бы не позволить ей продолжать?

— Ты позволила ей продолжать?

— Хуже, — говорю я и смотрю в голубые глаза Джули. — Я основала полностью женскую версию этого клуба. Мамы меняют своих дочек на сексуальное удовлетворение.

— Вау, — говорит Джули. — Вау... это... то есть, да. Я понимаю, почему тебе нужно подышать воздухом, чтобы проветрить голову. Это тяжелый материал.

— Я даже не дошла до самой тяжелой части. — Я делаю паузу для эффекта. — Моя дочь беременна, и ее отчим — будущий отец.

— О Боже, — говорит Джули. — Ничего себе. С ума сойти. Ты собираешься, например, взять пистолет и застрелить его?

— Эта мысль приходила мне в голову. — Я вздыхаю. — Но нет, я падаю в обморок, если вижу кровь от пореза бумагой.

Она хлопает на меня ресницами, пока пьет через соломинку свой смузи. Когда она освобождает свои полные губы, она слизывает каплю бананово-персиково-капустного сока.

— К тому же, ты вроде как сама торгуешь своей дочерью, как это делал твой будущий бывший муж. — Она быстро добавляет: — Не то чтобы я это осуждала. Никакого осуждения. Мы находимся в зоне, полностью свободной от осуждения.

— Я знаю, но наши отношения странные, — говорю я. — Я позволяю ему водить мою дочь по субботам в его клуб извращенцев, чтобы я могла водить Софию по воскресеньям в свой, такой же.

— Да, это странно, но также, вроде как, эм... горячо? — Она ловит соломинку языком и делает еще один глоток. Я просто смотрю на нее и позволяю ее словам вскипеть в моем животе. Это была определенно случайность, что я столкнулся с этой великолепной девушкой-серфером с таким открытым умом.

— Мы набираем новых членов, — наконец говорю я.

Джули смотрит в сторону от меня, на ветер в пляжной траве и на загорающих, которые начинают спускаться с дороги к нашему секретному пляжу. Я думаю, может быть, я зашла слишком далеко, открыв Джули дверь в клуб.

— Я бы хотела познакомиться с твоей дочерью, — говорит она, все еще глядя на океан. — Как насчет сегодняшнего вечера? Я собиралась пригласить друзей на пляж, чтобы посидеть у костра. Вы с Софией могли бы присоединиться к нам.

— Было бы неплохо, — говорю я, не зная, как мне убедить дочь пойти со мной на пляж.

Я беру номер Джули и возвращаюсь в "Пляжник", чтобы собрать свои вещи. Я плачу за вторую ночь в номере и затем еду обратно домой. Софии там нет, поэтому я принимаю долгую расслабляющую ванну и думаю о Джули, Дафне и моей дочери. Когда я лежу в теплой воде, мне кажется, что все было сном, начиная с откровения о беременности Софии и заканчивая встречей с Джули на пляже. Я почти убедила себя в том, что это был сон и у меня нервный срыв, когда услышал, как открывается дверь гаража и София звенит ключами, входя в дом.

Я слышу хихиканье снизу, пока заворачиваюсь в полотенце. Я знаю, что Виктория и София — любовницы, и я наполовину ожидаю увидеть женщину моего возраста, идущую наверх с моей маленькой девочкой. Их отношения во многом являются основой для того извращенного лесбийского клуба, которым я руковожу. Я не могу позволить своим материнским чувствам вмешиваться в эти конкретные отношения.

К счастью, София одна и хихикает над своими текстовыми сообщениями. Она видит, что я, завернутая в полотенце, стою наверху лестницы.

— Привет, мам, — говорит она и отбрасывает с лица волнистую прядь своих русых волос. — Думаю, папа рассказал тебе о...

— Мы не собираемся говорить об этом прямо сейчас, — перебиваю я. — Не будем с этим разбираться. Это между тобой и Тайлером.

— Правда? — Она удивленно отшатнулась назад. — О... хорошо, мам. О чем ты хочешь поговорить?

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной на пляж сегодня вечером. — Я спускаюсь по ступенькам и любуюсь свитером и джинсами моей дочери; ее бойким подростковым телом и большими, невинными глазами. — Эта милая девушка-серфер Джули пригласила нас на костер на пляже. Будет весело. Как приключение матери и дочери.

— Но не как одно из наших "воскресных" приключений? — хихикает она.

— Наверное, нет, — говорю я и подмигиваю.

София не снимает свой лавандовый свитер и обтягивающие бедра джинсы. Она переодевается, меняя носки и кроссовки на босоножки и пляжные сандалии. Я иду в бикини. Мое белое, экстра-ниточное бикини, на которое София закатывала глаза, когда я надевала его на вечеринку у бассейна. Сегодня она говорит мне: — Выглядит сексуально, мам. — Я не уверена, что это значит для моих отношений с дочерью. Как обычно, я немного стесняюсь своей большой попы и решаю скрыть ее с помощью прозрачного цветочного саронга вокруг бедер.

Я беру несколько пляжных полотенец и пару бутылок вина из винного шкафа на нашей кухне. Солнце садится, пока мы едем на пляж. Это расслабляет и кажется почти нормальным. Как мы с Софией вели себя, когда были вместе, до того, как мы обе узнали все о том, что другая делает в спальне. Но потом она вскользь упоминает Викторию или Тайлера, и я возвращаюсь в реальность, где моя дочь обрюхачена своим отчимом, встречается с женщиной моего возраста и участвует в секс-клубе, который я поддерживаю.

Я въезжаю в "Пляжник", и София морщит свой пуговичный носик.

— Это место? Я помню, как ты приводила меня сюда маленькой девочкой. В кровати был песок.

— Песок из кровати убрали, — говорю я ей, — но сигаретный дым из штор не убрать.

Она берет полотенца, я беру бутылки с вином и пластиковые стаканчики, и мы переходим дорогу к залитому лунным светом берегу моря. Я вижу вдалеке костер на пляже. Кажется, что там только одна фигура, что вызывает у меня волнение. Я боялась толпы друзей-подростков Джули. Кажется, что это гораздо более интимная встреча.

Костер согревает нас, пока мы приближаемся. Звезды и луна видны над океаном. Джули сидит на корявом бревне и смотрит, как мы подходим к кругу света костра. На ней толстовка с капюшоном и пара шорт, которые все еще демонстрируют ее длинные ноги.

— Привет, Линдси, — говорит она, — а ты, должно быть, София.

Моя дочь пожимает руку Джули и садится рядом с ней.

— Что она рассказала тебе обо мне? Я обещаю тебе, что я не такая уж плохая.

— Одни комплименты, — настаивает Джули.

— Не очень-то ты и веселая, — вмешиваюсь я.

— О, простите. — Джули вскакивает на ноги, обнимает меня и целует в щеку. — Я пригласила свою маму, но, похоже, она не придет.

— Твою маму? — Я приподнимаю бровь. Джули поняла правила клуба. Упоминание о ее маме заставляет меня поверить, что она хочет участвовать.

— Мою маму, — говорит она, подмигивая и заразительно улыбаясь. — Но мы можем веселиться и без нее.

Она притягивает меня ближе к огню, обнимает меня, как будто хочет поцеловать, но отстраняется, прежде чем наши губы встречаются. Она подходит к своему телефону, лежащему на пляжном полотенце. Он подключен к маленькой портативной колонке и играет хорошую пляжную музыку. Она немного прибавляет громкость и начинает танцевать. Ее глаза блестят, а ее золотистая кожа окрашивается красным светом костра.

— Давай, София, — машет она обеими руками. — Потанцуй со мной.

Моя дочь спрыгивает с коряги, и они начинают танцевать вместе. Поначалу это весело, и девочки всегда остаются девочками. Моя дочь демонстрирует свою попу в джинсах, а Джули делает вид, что шлепает ее. Джули делает оборот в своих шортах, низко приседая и глядя на меня через плечо, пока она крутит своей девичьей попкой, как профессионалка. Я не могу перестать смеяться.

Я наливаю нам по стакану вина и раздаю стаканы со сладким белым. Джули делает глоток и бросает на меня строгий взгляд.

— Мэм, мне всего девятнадцать лет, и мне определенно нельзя это пить. — Она делает еще глоток, и сама и София разражаются смехом.

— Не называй меня мэм, — предупреждаю я её.

— Ооо, хорошо, как мне тебя называть? — Она танцует вне моей досягаемости. — Госпожа? Мамочка? Как тебе нравится, когда тебя называют, Линдси?

— Мое имя мне подходит.

— Л-линдси, — дразнится Джули. — Линдси. Оно так и вертится у меня на языке.

— О, я тебя оближу! — говорю я, хлопая в ладоши, когда подхожу к ней.

Джули визжит и убегает от меня. Я гоняюсь за ней вокруг костра один раз, а потом она, смеясь, бежит к прибою. София отпускает нас, и я догоняю Джули, вода плещется у наших ног. Она плещется на глубине до колена, ее чашка с вином выплескивается в море. Я наконец догоняю ее, хватаю за руку и тяну за собой, пока пенистая вода кружится вокруг наших ног. Его золотистые волосы развеваются по ее лицу. Ее улыбка вспыхивает в лунном свете. На долю секунды она становится Дафной. Не похожей, а будто реальной девушкой, с которой я исследовала свою сексуальность в колледже.

— Ты такая чертовски красивая, — шепчу я, заключая ее в объятия.

Она прижимается к моим мягким грудям. Ее губы прижимаются к моим, теплые и приветливые, сладость вина разделяется между нами во время поцелуя. Ее рот открывается первым. Ее язык проникает между моими губами, и я шире раскрываюсь навстречу ей, отталкиваясь языком и прижимаясь бедром к ее ногам.

— Ммммм, — мурлычет она в ответ на поцелуй. — Твоя дочь наблюдает за нами.

— София знает, почему мы здесь, — отвечаю я, даря ей еще один голодный поцелуй и поглаживая ее по бедрам. Мои руки скользят по ее спине, и я сжимаю упругую попку через шорты. Джули просовывает руки между нами и толкается в мою грудь, чтобы отстранить меня.

— Я даже не уверена, зачем я здесь, — говорит Джули. — Я еще не приняла решение.

— Ты мне отказываешь?

— Ха, вряд ли, — смеется она. — Разве ты не почувствовала мой язык у себя во рту? Нет, но, знаешь. Я не люблю оставлять Софию без внимания. Давай вернемся к огню. У меня все еще есть индика, которую ты купила сегодня утром.

Она берет меня за руку, и мы вместе идем к костру. София смотрит на нас, и на ее лице появляется понимающая улыбка. Она ничего не говорит, и я замечаю, что ее кубок с вином стоит нетронутым у ее ног. Ну, конечно, она же беременна. Даже глотка не сделала. Я ужасная бабушка, сующая чашку вина в руку своей беременной юной дочери.

— Вы хорошо смотритесь вместе, — говорит София.

— И ты выглядела одинокой, — говорит Джули, садясь рядом с ней. — Я хочу услышать о твоем колледже. Расскажи мне, куда ты собираешься поступать и что ты собираешься изучать.

Они вдвоем обсуждают планы Софии на будущее. Они все еще неопределенные и, кажется, поставлены под сомнение ее беременностью, но она с воодушевлением и подробно рассказывает о своих планах изучать спортивную медицину. Её мастерство в массаже. Ее интерес к физиотерапии. Джули говорит в основном о своем серфинге. Она заканчивает сворачивать косяк и зажигает его палочкой от костра. Она передает ее мне, и я делаю глубокую затяжку. София тоже затягивается, и вскоре мы уже разговариваем, как подруги по колледжу.

— Я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас, — говорит София, слушая, как Джули рассказывает о том, как поймала чудовищную волну во время поездки на Гавайи. София оглядывается на меня и спрашивает: — Можно я ее поцелую, мам?

— Это ты должна спросить у нее, — говорю я с усмешкой.

София оборачивается, чтобы спросить Джули, можно ли ей поцеловать ее, и белокурая серфингистка хватает мою дочь и страстно целует ее в губы. Один поцелуй приводит к смеху, который приводит к другому поцелую, на этот раз более интенсивному и глубокому. Их рты открываются друг для друга. Я улавливаю блестящие отблески их языков, работающих вместе, когда они начинают ласкать руки и плечи, бедра и грудь. Я полностью расслабилась от травы и откидываюсь назад, опираясь одной рукой на корягу, когда мои пальцы проскальзывают под саронг и я начинаю трогать себя через бикини.

Моя дочь очень опытна, несмотря на свой невинный, голубоглазый вид. Она просовывает руку между ног Джули и забирается в шорты другой девушки. Я вижу, как пальцы моей дочери двигаются к щели Джули. Светловолосая девушка-серфер потеряла свой смех от интенсивности этого момента. Она немного откинулась назад, пожевав губу и наблюдая, как София гладит ее киску внутри шорт. Она смотрит на меня, а затем снова на мою дочь.

Они снова целуются, еще более страстно, их одежда начинает сниматься, обнажая их груди. У Софии — кремово-белые с пухлыми сосками, а у Джули — чуть больше, чуть круглее, с маленькими, вишнево-красными сосками, твердыми, как камешки. София наклоняется, чтобы пососать их. Глубокий стон Джули — это все, что мне нужно, чтобы оттянуть нижнюю часть низа своего бикини в сторону и ввести два пальца в свою горячую, влажную киску.

София присасывается губами к соскам Джули, растягивая плоть изящных грудей Джули и оставляя соски блестящими от слюны. Джули смотрит на меня, глаза тяжелые от опьянения и похоти, когда София начинает целовать ниже. Джули поднимает свою попу с коряги и игриво позволяет моей дочери стащить с себя шорты. Мне открывается прекрасный вид на загорелые бедра Джули, раздвинутые и манящие, показывающие мне росистые складочки ее киски с пучком подстриженных светлых волос над ними.

Моя дочь не смотрит на меня в поисках разрешения. Она не колеблется. Она целует внутреннюю сторону бедра Джули и находит мягкую, сладкую бороздку пизды Джули. Я не вижу, что София делает там языком, но могу судить о ее воздействии на лице Джули, которое внезапно искажается от удовольствия. Джули опирается двумя руками на голову Софии, гладит волосы моей дочери и притягивает ее к этим нежным складочкам.

Я шиплю от удовольствия и выгибаю спину, мои груди покачиваются от толчка, а удовольствие излучает моя сжимающаяся киска. Я постоянно провожу большим пальцем по толстому бутону моего клитора. Я хочу присоединиться к ним, но я должна сохранять барьер между моей дочерью и собой. Но я не могу отвести взгляд. Не от этого. Не сейчас, когда Джули ложится на корягу, а София начинает лизать ее киску и одновременно использовать там пальцы.

Трава лишает меня рассудка. Какая-то часть меня знает, что я должна отвернуться. Знает, что я должна отстраниться от вида Софии, снимающей джинсы и обнажающей свою упругую попку. Я не должна смотреть, как моя дочь прижимается пиздой к лицу Джули и занимает освещенную огнем позу "69", пальцы и языки взаимно исследуют подростковые тела. Я нахожусь на грани оргазма, когда слышу голос позади себя.

— Я знала, что это будешь ты. — Он знакомый и такой близкий, что я почти чувствую тепло дыхания на своей шее. — Джули описала тебя и сказала, что тебя зовут Линдси, и я всё поняла.

Я медленно поворачиваюсь, сердце колотится от того, что меня поймали, пальцы медленно выскальзывают из моего ноющего канала. В трех футах позади меня стоит женщина моей мечты.

Дафна, конечно, выглядит намного старше, как и я. Со времени той бурной встречи в общежитии прошло более двадцати лет. Она гораздо круглее в бедрах и полнее в груди. В уголках ее глаз появились морщинки, а под подбородком — намек на лишний вес. Но у нее те же светлые волосы, ниспадающие до плеч, те же большие голубые глаза и полные губы. Та же огромная улыбка, которую она разделяет с этой девочкой, которая, должно быть, ее дочь.

— Привет, мама, — говорит Джули, заглядывая за изгиб бедра Софии. — Это София, а это Джули.

— Похоже, вы решили повеселиться без меня, — говорит Дафна. — Очень весело.

Моя дочь смотрит на Дафну и вытирает губы.

— Иди сюда, и я покажу тебе, как мы развлекаемся, — мурлычет София.

Да, моя дочь — развратная секс-кошечка. Я виню в этом Тайлера. Дафна смеется так, как будто это соблазнение доставляет ей удовольствие.

— Думаю, мне нужно кое-что выяснить с твоей мамой, — говорит Джули. — Но я согласна на другой раз, моя красавица.

Наши дочери возвращаются в свои сапфические объятия, и если что-то и кажется, что их страсть разгорается от того, что у них есть еще большая аудитория. Их стоны наслаждения громче, а слова поощрения еще грязнее.

Я встаю и смотрю Дафне в глаза. Огонь согревает нас и окрашивает ее лицо, я вижу на нем все эти годы, и все же она может быть той девушкой, с которой я попрощался, когда она перевелась из колледжа.

— Все эти годы, — бормочу я. — Знаешь, я вышла замуж, стала натуралкой и родила дочь. Я боролась за то, чтобы не быть лесбой.

— То же самое, — говорит Дафна. — Хотя я была замужем несколько раз, и каждый раз я как бы узнавала себя заново. Разве ты не чувствовала это? Когда ты целовала его или когда твой мужчина хотел, чтобы ты "опустилась" на него?

— Я много пила, чтобы облегчить это, — признаюсь я.

— Да, это всегда так, — смеется она. Она протягивает руку и берет мою. Она тянет меня прочь от костра и к залитому лунным светом участку пляжа. — Давай дадим им повеселиться. Я хочу снова узнать тебя.

Мы идем вдоль берега бок о бок. Я чувствую себя еще более потерянной во сне. Должно быть, на моем лице застыла глупая улыбка, потому что Дафна смеется, глядя на меня. Она останавливается и берет меня за обе руки. Мы находимся достаточно далеко, чтобы огонь был лишь отблеском вдалеке, а крики удовольствия наших подростков потерялись в шуме прибоя.

— Джули рассказала мне все о вашем Клубе, — говорит Дафна, — и немного о том, через что ты прошла за последний год.

— Все еще прохожу это, — признаю я. — Но сейчас это не имеет значения.

Я наклоняюсь и целую ее. Она застигнута врасплох. Она смеется в ответ на прикосновение мои губ, но я не отступаю. Я притягиваю к себе на шаг, наши груди прижимаются друг к другу, мои руки сжимают и переплетаются с ее. Ее рот открывается для меня, и вот он, тот сладкий язык, который я все еще вспоминаю, закрыв глаза. Наши губы словно сливаются воедино, а наши языки жадно скользят туда-сюда в войне вожделения. Ее стон вибрирует в этом поцелуе. Мы останавливаемся только для того, чтобы отдышаться.

— О, Боже, Линдси, — вздыхает она. — У тебя есть номер в отеле или...

Но меня уже не остановить. Вся эта похоть к ней "взрывается" во мне, и я тащу ее на пляж, прибой плещется у наших ног, пока мы целуемся и ласкаемся. Я расстегиваю верх бикини, и мои груди падают на ее блузку. Она берет их в руки, сжимает вместе и наклоняется, чтобы поцеловать мои широкие ареолы и провести языком медленные, горячие круги вокруг каждого из моих пухлых сосков. Она сосет один, потом другой. Я обнимаю ее голову и притягиваю ее к своим мягким бугоркам, пальцы ног подгибаются от тепла ее дыхания в моем декольте.

Я развязываю свой саронг и бросаю его в океан. Встаю на колени, и Дафна смотрит, как я развязываю шнурки низа бикини и позволяю им соскользнуть с моей круглой попки и бритой, очень мокрой киски. Она ласкает мои бедра.

— Ты не изменилась, — бормочет она.

— Возможно, больше, чем ты, — говорю я. — Но мы обе все еще горячие как черт.

Она смеется над этим, и я снова подаюсь вперед, целуя ее смеющуюся, позволяя ей почувствовать мое обнаженное тело своим. Мои руки проскальзывают под ее блузку, и я чувствую кружево ее лифчика и мягкое тепло ее груди. Ее бедро оказывается между моих ног, и я прижимаюсь к нему, моя горячая киска прижимается к шелковистой ноге, потираясь и скользя по собственным сокам. Она немного приподнимается, и я помогаю ей снять блузку. Боже, какие у нее потрясающие сиськи. Они немного потеряли форму, когда она сняла лифчик, но они более пышные, чем мои, только немного меньше, но с такими же, откормленными материнством сосками.

Настала моя очередь наклониться, смахнуть волосы с лица и вспомнить запах ее тела, когда я зарываюсь лицом в эти теплые, приветливые бугорки. Я целую их. Я придаю им форму руками и вдыхаю аромат Дафны. Мои губы находят сосок, и я лижу его и сосу, пока она не вскрикивает от боли. Но она лишь крепче обнимает меня и раздвигает свои бедра, чтобы обхватить ими мое тело.

— О, Линдси, — вздыхает она, — мы слишком долго были врозь.

— Ничто не мешает нам, — говорю я, целуя ее второй сосок, — наверстать упущенное.

Я сосу ее второй сосок так сильно, что она вскрикивает и её разрывает от смеха. Она отталкивает меня от своего соска.

— Там ничего не осталось, милая. Они дали своё последнее молочко около шестнадцати лет назад.

— Джули — не единственный ребенок? — спрашиваю я.

— Нет, есть еще Айви. — Она поднимает голову и серьезно смотрит на меня, пока я провожу языком по ее соску. — Айви исполнится восемнадцать только через пару недель, так что выбрось ее из головы.

Я дьявольски улыбаюсь и начинаю целовать свой путь вниз по загорелому животику Дафны.

— Я даже не знала о ее существовании, — целуя ее живот, я нахожу его удивительно плоским, — но теперь, когда я знаю...

Я вцепляюсь пальцами в поясок джинсовых шорт Дафны. Она поднимает свою попку с песка, и я с небольшим усилием стягиваю узкие джинсы на ее бедра. Мои пальцы захватывают ее трусики, когда я стягиваю шорты, и я стягиваю их вниз по ее бедрам. Она полностью освобождается от шорт и трусов и выбрасывает их на берег. Я возвращаю свое внимание к ее загорелым бедрам, бледному пятну линии бикини и восковой борозде ее мясистой пизды. У нее пирсинг в капюшоне клитора, который блестит в лунном свете.

— Извращенка, — смеюсь я, раздвигая ее ноги и целуя их, когда снова наклоняюсь к ней.

— Я немного повеселилась, но ничто не сравнится с тобой и мной в нашем обще... ооооххххххххх!

Я рада, что, проводя языком по клитору Дафны, могу отвлечь ее от воспоминаний о наших днях в общежитии. Я раздвигаю ее мясистые губы большими пальцами и атакую блестящую внутреннюю розовую поверхность долгими, медленными облизываниями, пробуя ее сладость и перемещаясь к возбужденному бутону ее клитора. Я вдыхаю насыщенный аромат ее пизды. Это вызывает воспоминания о том, как я слушала, как она читала вслух задание, пока я забиралась ей под юбку и лизала ее щель. Тогда у нее был там кустик, подстриженный, но пышный. Думаю, жизнь на пляже заставляет женщин менять свои привычки в уходе за собой.

Мои воспоминания быстро прекращают всплывать, когда я погружаюсь в ее бедра, обхвативших мою голову, в сладкий вкус ее соков и той дрожи удовольствия, которые пробегают по ее телу, когда я ласкаю ее клитор. Она работает бедрами, толкаясь ими в моё лицо и на мой язык, купая меня в своих обильных соках. Я ввожу один, затем два... три пальца в ее киску. Я ввожу и вывожу их, облизывая и посасывая выдающийся бутончик.

— Охххх я скучала по этому, — кричит она.

Она выгибается навстречу мне, и я чувствую, как ритмично сжимается ее канальчик вокруг моих пальцев. Я сильно сосу ее клитор, доводя Дафну до оргазма и заставляя ее глаза закатиться назад. Ее великолепные сиськи содрогаются и трясутся от спазмов удовольствия. Грохот прибоя, кажется, поднимается вокруг нас, поглощая глубокий стон ее высвобождения, когда я "кончаю" ее.

— Ахххх, надо было положить полотенце, — смеется она, притягивая меня к себе и целуя. Мы разделяем ее вкус на наших языках, и она смотрит мне в глаза. — У меня теперь везде песок.

— Не у меня, — отвечаю я и присасываюсь к ее губам, когда отстраняюсь. — Я осталась стоять на коленях.

— Да ну? — Она выкатывается из-под меня. — Тогда оставайся на коленях. Дай мне посмотреть на эту попку.

— Эту? — спрашиваю я, наклоняясь вперед и подставляя ей свою налитую луковицу. Она ухмыляется так похоже на Джули, что это просто смешно. Ее руки ласкают мою бледную попку, раздвигая ягодицы и дразня пальцами мою киску.

— Мне это нравится, — говорит она, шлепая меня так, что мои задние щечки начинают подрагивать. — У тебя не было такой красивой и сочной попки в колледже.

— Тогда и твоя не была такой "сочной", — отвечаю я, но вижу, что она не обиделась. Ей нравится моя большая жопа, и иногда нужно просто преодолеть проблемы с самооценкой и наслаждаться вниманием.

Дафна целует мягкий бугор одной щечки. Ее рука шлепает по другой, и я издаю тихий возглас предвкушения. Не думая, я виляю жопкой из стороны в сторону, приглашая ее посмотреть и потрогать меня. Ее руки раздвигают меня сзади, подставляя промежность под прохладный ночной воздух. Ее губы путешествуют по внутреннему изгибу моей щели. Тепло внутри. Горячее, нежное растягивание моего ануса. Боже мой, она лижет меня там. Она лижет мою заднюю дырочку, а ее пальцы на моем клиторе.

— Дафна, — стону я.

Ее язык совершает медленные, горячие круги по ободку моей "грязной" дырочки. Ее пальцы настойчиво теребят мой клитор. Мои бедра слегка двигаются в такт поглаживаниям ее пальцев. Она стонет, и я чувствую, как это отдаётся вибрацией в мягкой сморщенной расщелинке моей попки. Ее язык проникает в меня, открывая и пробуя меня на вкус. Ее пальцы работают в моей ноющей пизде, и я кончаю для нее. Я кончаю быстро и сильно. Я откидываю голову назад и протягиваю одну руку назад, чтобы втянуть ее в мягкую подушку моей жопы. Чтобы потребовать, чтобы ее пальцы трахали меня сильнее, а ее язык погрузился глубже в мое сжимающееся колечко.

— Оххххх Дафна, дааа!

Мой оргазм утихает теплом послесвечения, и она поднимает свое лицо от моей задницы. Она несколько раз облизывает мою киску и высасывает мои соки со своих пальцев, глядя на меня. Все вспоминается, когда мы снова обнимаемся. Наш поцелуй вялый от удовольствия, но глубокий, как океанская впадина. Наши песчаные бедра переплетаются. Наши груди прижимаются друг к другу теплой массой соленой мягкости.

— Я скучала по тебе, Линдси, — мурлычет она между поцелуями. — Я скучала по всему, что связано с тобой.

— Значит ли это, что ты вступаешь в наш клуб? — спрашиваю я, все еще пытаясь перевести дыхание.

— О, да, — смеется она и целует меня в шею, щиплет за ухо и жарко вдыхает свой ответ в мою голову. — Я не могу дождаться, когда меня познакомят с твоей дочерью.

— Позже, — говорю я, поворачиваясь к ней лицом. — Нам нужно еще многое наверстать.

Изнурительное наверстывание "упущенного", здесь в прибое и позже, в "Пляжнике". Мы изматываем друг друга, пока не уже лежим, задыхаясь, на кровати, под струями пота и других соков, с мечтательными улыбками на лицах.

— Эти клубные штучки, — говорит Дафна. — Ты действительно не против того, чтобы я занималась сексом с твоей дочерью-подростком?

Я переворачиваюсь на бок и провожу кончиками пальцев по ее трепещущим грудям.

— Единственное, чего я хочу больше того, что ты трахнешь мою дочь, это то, что я трахну твою. — Я щиплю ее за сосок и дразняще кручу его. — Она выглядит так же, как ты, до двух твоих детей.

— Ах ты сучка! — кричит она с улыбкой на лице и отталкивает мою руку от своей груди. Она хватает меня за плечо и грубо переворачивает на живот. — Только за это я тебя чертовски отшлепаю.

Я немного приподнимаю задницу и оглядываюсь назад, приглашая ее дать мне шлепок, которого я заслуживаю.

— О, ты такая шлюха! — восклицает она, запрыгивая на кровать позади меня. — Плохие шлюхи получают шлепки!

Она дает мне то, что я заслуживаю, еще несколько раз, прежде чем мы, наконец, принимаем душ, одеваемся и собираемся в любимом месте для завтрака. Я представляю Софию и Дафну за фруктовым салатом и вафлями.

— Ты такая красивая, — стонет Дафна. — Мне даже больно.

— Ты сама горячая штучка, — отвечает София, всегда готовая к этой игре. — Так ты вступаешь в клуб? Я смогу заниматься с тобой сексом?

Вопрос прозвучал как раз в тот момент, когда официантка принесла нам еще кофе. Ее глаза чуть не выскочили из орбит. Мы ждем, пока она уйдет, прежде чем Дафна отвечает с энтузиазмом: — Еще бы, горячая маленькая девичья задница.