Глава тридцать восьмая. Проснуться знаменитым

Утром Москвич узнал, что такое «медные трубы». Первым его поздравил юморист и пересмешник Стремяга:

— Ну, ты, братан, и шороху навёл этой ночью! Вся палата тёмных в одних стрингах на подоконниках свесив ножки сидела, и пялилась на твоё северное сияние! Грандиозный получился кипиш!

— Тебе что, милфа официально разрешила колдовать? – вполне серьёзно поинтересовался Кроха.

Славик просто молча пожал Павлу руку и вполголоса сообщил, что Святоша была в ахуе. Запершись в кладовке с Эллой, они о чем-то там долго спорили, не стесняясь в выражениях. Обе там же и уснули уже под утро, за три часа до подъёма.

Барышни – все без исключения, как тёмные, так и светлые – смотрели на Павла, снующего как обычно с подносом в руках по столовой, и обменивались весьма многозначительными взглядами. Пару раз он даже получил игривый шлепок по заднице, но кто конкретно таким образом отметил его выдающиеся заслуги в постижении магии, он не разглядел. Самого Москвича вся эта скандальная слава и внезапное внимание со стороны молодых красивых барышень, совсем не обрадовали. Весь день он ходил задумчивый и молчаливый. Друзья быстро обратили на это внимание, и приступили к нему, как апостолы к пророку с самыми серьёзными намерениями.

— Давай, рассказывай, брат! – присел к нему с правого плеча Кроха сразу после обеда, как только выдалась свободная минутка для горячей кружки крепкого каторжанского чая.

— Мы ждём! – толкнул его в левое плечо тут же подоспевший Костя.

А Славик вовремя подсуетился со стаканчиком и россыпью карамелек – лучшей закусью для чифира.

— А что рассказывать, парни? – спросил он грустно и тихо. – Как это всё случилось? Я и сам не знаю. Как-то само собой произошло. Никаких усилий я для этого не предпринимал. Да и не умею я колдовать, если честно. Так, во сне могу что-то такое увидеть, и то очень редко и со страху. Вот ты, Костя, можешь описать словами, как ты сделал для Эллы Большую Луну? И что там с вами такое произошло, после чего её к тебе отношение настолько изменилось, а?

Стремяга недоумённо пожал плечами.

— Я вообще ничего не помню из той ночи. Просто был океан, мы в лодке, а впереди поднималась из воды эта самая Луна. И что странно – она становилась всё больше и больше. Ну, я сразу понял, что это сон. И стал грести вёслами к этой Луне. Вспомнил её приказ: хочу, мол, Луну! Смотрю, а Элла сидит прямо передо мной, на носу этой лодки. И руками так воды касается, как будто хочет зачерпнуть или погладить волны, будто бы они живые и к ней тянутся. Я понимаю, что надо спешить, а то сон вот-вот прервётся...

— Надо считать во время такого сна, - тихо сказал Кроха, прерывая рассказ друга.

— Но я-то не знал, что надо делать в таких случаях! – развёл руками Костя. – Я вообще впервые в такой ситуации оказался. Но подналёг на вёсла, и чую, что скорость мы набираем, наша лодка как будто уже не скользит по волнам, а вообще в отрыв пошла! Будто бы мы летим навстречу этой Луне! И такая меня радость охватила, пацаны, что я всё-таки сумел! Понимаете? Смог я доставить эту взбалмошную ведьму на заказанную ею Луну! А потом смотрю: мы сидим на каком-то тихом берегу, всё вокруг соткано из чистого серебра и о чём-то разговариваем с Эллой. И она преобразилась! Прикиньте! Она стала какой-то другой! Это потом я понял, что это и не мы вовсе были, а наши души. Бестелесные сущности. И говорили мы долго и о чём-то очень важном. Только вот ни одного слова из того разговора я не запомнил. Хотя каждую серебряную песчинку мог разглядеть, словно под микроскопом. Всё вокруг в сто раз реальнее самой реальности было.

А потом утром просыпаюсь и думаю, какой же это был чудесный сон! И такая радость меня обуяла! Не передать словами! Только вот руки ужасно болели. Смотрю – а ладони все вкровь содраны. Мозоли лопались, когда я их об вёсла срывал... Такие дела.

— Это ты ещё много чего запомнил! – восхищенно улыбнулся приятелю Павел. – Во как красиво смог описать! А мне и рассказать-то нечего. Просто доебала меня эта некромантка. Достала до самых печёнок! Вот и вырвалось из меня нечто. Какой-то огромный шар ярчайшего белого света. Это потом он стал переливаться всеми цветами и разливать свои лучи по всей округе. И в какой-то момент я понял, что могу управлять этими лучами! Вот это был волшебный момент! Я стал развешивать эти яркие изменчивые всполохи сначала на небо, потом вдоль горизонта по всей округе, а под конец уже и на наше болото остатки выбросил. Словно бы украшал весь наш убогий пейзаж. Ёлку рождественскую наряжал. Главное – чтобы всем досталось. Хоть по капельке – но всему населению планеты! Мне почему-то в тот момент это так важно показалось. Но, увы, я не запомнил почему...

Павел вздохнул и ненароком сделал сразу три глотка, вместо положенных двух.

— Так это ты для милфы старался? – абсолютно спокойно задал провокационный вопрос Славик.

И надо было соврать или отмолчаться. И Павел понимал, что это действительно надо. Что от этого сейчас зависит, может быть, вся его дальнейшая судьба. Но он не смог этого сделать. Потому что вслед за этим нестерпимо радостным воспоминанием, в его мозгу вспыхнуло ещё одно – тихое и спокойное. Он вспомнил Её лицо. Да, это была Она – его давняя ночная гостья. Его верная попутчица по самым страшным и тёмным дорогам Маркистана. Точнее по его угрюмым тропинкам и болотным топям. Он увидел, и, хвала Всевышнему, успел в самых мельчайших подробностях рассмотреть её лик – немного насмешливый взгляд, брови вразлёт, убранные назад темно-каштановые волосы... Усилием воли он максимально увеличил в своём сознании эта картинку чтобы вглядеться в Её глаза. Они оказались зеленовато-серыми, как у него...

Теперь ему стало легко и спокойно. Он знал, что Она существует, что Её голос – это не плод его больного подсознания. Не наведённый кем-то морок, и не демон, хитро спрятавшийся там, где его никто не станет искать. Он видел Её своим внутренним оком и эти насмешливые глаза уже никогда не забудет. И главное – теперь у него появилась реальная надежда вырваться отсюда. Как – он пока не знал. Но был уверен, что Она ему подскажет. Нужно только пройти все Её испытания.

И потому на вопрос Славика для милфы ли он сотворил своё первое настоящее чудо, он отрицательно покачал головой. И заметил, с какой досадой поморщился Кроха, успевший также быстро просчитать и опасность этого вопроса, и опрометчивую бесшабашность его ответа.

«А куда деваться, Кроха? – подумал он, в расчете, что тот его «услышит». – Всю жизнь не проживёшь!».

Андрюхи на этой сходке не было. После выжженных на обоих сосках клеймах, он пребывал в санчасти под бдительным присмотром Екатерины и своей госпожи Пульхерии.

Глава тридцать девятая. Что происходит на болотах – остаётся на болотах

А ещё через день их разбудили в три часа ночи – за час до подъёма всех спецназов всех армий мира. Потому что ведьмы всегда встают на свои боевые операции раньше своих врагов.

Парней несказанно удивило, что им выдали их новогодние костюмы «лошадок». Костя снова стал Вороным, Кроха – конем Бледным, Славик Рыжим, а Москвич Серым в Яблоках.

— Я так и думал, - мрачно прокомментировал этот маскарад Стремяга. – Наши дамы на нас поедут в погоню за вояками. Верхом. Пиздец нам парни. В топях мы не вытянем на себе таких наездниц. Особенно тебе, Паха кранты... Милфа хоть и похудела на полцентнера, зато вторая половина осталась...

Москвич поёжился непонятно от чего – не то от утреннего тумана, не то от безысходности Костиных пророчеств. Но оказалось всё не так уж плохо. Как говорили на Маркистане, – всё было гораздо хуже.

Четвёрке «скакунов» в помощь придали ещё и Андрея, и приказали притащить с задворок дровяных складов старинную арбу, ровесницу самого хана Батыя. Руководила операцией сама директриса. Она же и ненароком обронила, что хорошо помнит, как именно на этой арбе кому-то из великих князей привезли невесту из кипчаков. Вот только она запамятовала, кому именно, и как звали невесту. Арба была действительно впечатляющей. Огромная, - колесо выше человеческого роста. Вместительная, богато украшенная, хотя и древняя до чрезвычайности. И что удивительно – лёгкая и прочная. Почти не скрипучая. Так что демаскирующего шума удалось избежать на ранних стадиях подготовки к походу.

Собственно никакого похода так и не случилось. Парням было приказано катить арбу по дороге километров десять, не больше. Таково было их официальное задание. А там, мол, получите отдельные распоряжения. От кого – неизвестно. Никто из барышень с ними не поехал. Зато неразлучным друзьям довелось стать свидетелями редкого зрелища. Они увидели, как собирались в карательную экспедицию хозяйки беглых рабов.

Доротея и милфа ушли вообще раньше всех, их сборов никто не видел, они просто исчезли ещё до раннего подъёма. Зато Святоша, в сопровождении Эллы, Мары и Акулины предстали в экзотических черных комбинезонах и высоченных болотных сапогах. Лица барышни закрыли платками-косынками, поверх ещё и прикрылись капюшонами. Из вооружения Москвич успел заметить у них короткие арбалеты, и засунутые за пояс сзади ведьминские трости. Наверняка были ещё и ножи, но их никто толком не разглядел.

Ведьмочки уходили в ночную непроглядную болотную хтонь парами, молча, не пользуясь никакими фонариками. Шли по сплошному болоту след в след, каким-то звериным чутьём угадывая им одним ведомые тропы, и не издавая ни малейших звуков. Просто отошли на десяток шагов и растворились в тумане смрадной топкой стихии.

Парни, поёжившись, переглянулись между собой. Не приведи Господь встретить таких ниндзя на своём пути.

Официально это мероприятие называлось учебной поимкой беглецов, и в нём должен был принимать участие так же и второй отряд ведьм из оставшихся в пансионе. Они должны были выходить на час позже, и парни этого выхода уже не видели. Они укатили свою арбу раньше.

Вообще катить арбу по ночной дороге, да ещё в постепенно густеющем тумане, оказалось тем ещё удовольствием. Сама дорога постоянно петляла, а уж сколько здесь было колдобин, кочек и выбоин парни помнили ещё по первому сюда этапу, когда ехали на воронке и чуть не вытрясли свои мозги. Теперь приходилось все эти кочки пересчитывать заново, только в абсолютной темноте, потому что Луна предательски пряталась где-то за облаками. Очень скоро пришлось остановиться на первый перекур.

Говорить никому не хотелось. Хотелось просушиться, согреться и поспать. И потому вопрос Андрея показался всем крайне бестактным.

— А интересно, с кем пошла Пульхерия?

— Тебе, правда, это интересно? – усмехнулся Костя. – Вот прям ни о чём другом просто думать не можешь? Вопрос жизни и смерти?

— Нет, просто странно получается: ей некого специально ловить. Она должна была бы, по логике вещей, меня рядом с собой держать. А вот с вами отпустила зачем-то... Зачем?

«Действительно, зачем?» - спросил себя Москвич. И тут же получил тихий, вкрадчивый ответ: «Я тебе говорила. Она хочет его убить. И ты единственный, кто этому может помешать».

«Тогда я ничего не понимаю, - мысленно ответил он. – Логичнее было бы нас разлучить. Разве не так?».

Ответа на этот вопрос он не получил. Там, где обычно звучал Её мелодичный голос, сейчас было подозрительно тихо. Ну и ладно, подумал он. Сам справлюсь.

Как-то незаметно тьма растворилась в белом мареве безрадостного осеннего утра. Так же тихо это утро переросло в туманный день. До обеда они катили свою арбу медленно и печально. Никуда не спешили. Наслаждались относительной свободой и разговорами на все мыслимые темы исключительно в мужской компании. Они уже и позабыли, когда могли себе позволить такую роскошь – говорить без оглядки и страха быть услышанными коварными ведьмами.

Разумеется, никакого обеда у них с собой не было. Перекусить решили, когда окончательно выбились из сил. Тем, что прихватили с собой впопыхах ночного сбора – хлебом, сахаром и чаем.

— А это как у вас, у зэков, называется? – спросил Андрюха, кивнув на заваренный чай с сахаром, - тоже чифир?

— Нет, это называется «купец», - разъяснил ему суть вещей Стремяга.

— Почему «купец»? – удивился Андрей.

— Ну, его пьют так, как раньше купцы и купчихи распивали чаи – с конфетками, с баранками, с сахарком... В общем, с любыми сладостями.

— Кто-то пьёт вприкуску, кто-то вприглядку, - уточнил Кроха. – Но в изоляторе согревает отменно. Тут вот тоже что-то стало холодать, не замечаете, братва?

С болота действительно потянуло пока ещё лёгким, но уже отчётливо промозглым ветерком. Небо быстро заволокло плотной серой пеленой и начал как бы сам собой материализовываться мелкий моросящий дождичек.

— А вот это хреново, - протянул устало Славик. – Похоже, наше путешествие закончилось. Придётся прятаться в арбе. Мы же явно прошли больше десяти километров? Имеем право отдохнуть?

Подчиняясь древнейшему инстинкту каторжан при любой непонятной ситуации ложиться спать, они забрались в арбу, прикрылись рогожкой и какими-то тяжелыми древними коврами, прижались спина к спине и провалились в тяжёлый нездоровый сон-заморок. Как будто само болото внезапно выключило их и без того измученное сознание.

А проснулись глубокой ночью. Все и сразу. От леденящего душу, негромкого, но протяжного и настойчивого воя. Хотелось думать, что всего лишь волчьего...

— Огонёк-то у кого-нибудь есть? – хриплым от волнения голосом спросил Костя.

Москвич чиркнул спичкой и быстро поднёс неровное пламя к вовремя свёрнутому в факел куску какой-то рогожки. Шустро сварганив ещё три такие же факела, парни выглянули наружу. Темень стояла хоть глаз коли – больше не понадобится. Ни звёзд, ни луны. Только где-то вдалеке, как будто за ближайшим поворотом дороги, угадывалось что-то наподобие горящего в ночи окошка.

— Скорее всего, это болотные огни, - убеждал всех Кроха. – Но проверить бы не мешало...

— Угу, - отозвался Костя. – Скорее всего, это воет оборотень, но проверять не хочется от слова совсем! Кто пойдёт?

— Мы с Андреем, - твёрдо сказал Павел. – А вы следом за нами, но только досчитав медленно до ста. Кто-то должен остаться сторожить арбу. Это наше последнее прибежище негодяев.

— Почему негодяев? – нервно посмеиваясь, спросил Андрюха.

— Потому что негодяи – это потерявшие совесть патриоты, - понёс какую-то чушь, явно перенервничавший Славик. - А это как раз мы и есть...

Едва освещая себе путь на полшага вперёд, пацаны двинулись к повороту, за которым им что-то мерещилось. И было непонятно, чего бы им хотелось – обмануться в своих тревожных ожиданиях, или получить им подтверждение.

Но обмануться, увы, не получилось. Справа от дороги, в низине, вросшие в землю и мох, стояли несколько домиков с провалившимися крышами и торчавшими сквозь них печными трубами. Освещался весь этот хуторок одним-единственным огоньком, робко мигавшим в подслеповатым окошке крайней избы. Москвич шёл первым. Он решил не заглядывать в освещённое окно, и потому прокрался к соседнему. Прильнув к нему, он увидел через проём внутренней двери картину, от которой у него буквально застыла в жилах кровь.

Посреди освещённой комнаты, подвешенные за вывернутые назад руки, словно на дыбе, висели три женские фигуры. Одеты они были в черные комбинезоны ведьм, и у каждой на голове был натянут мешок. Напротив них, у глухой стены, в тени сидели двое мужиков. Это были Змей и Захар Иваныч.

— Заходите, чего встали? – услышал он позади себя противный голос Шамана. – Заходите, гостями будете...

Его и Андрея втолкнули в избу.

Москвич поразился, насколько внешне и внутренне изменился Шаман. Теперь он ходил по избе в разорванной по бокам тельняшке, и от его тела валил пар! Говорил он хрипловатым, и каким-то дребезжащим, словно механическим голосом, при этом часто покашливал и временами делал странные остановки в своих словах, словно мучительно подбирал выражения.

— Ну что, соколики? Мясо жрать будете?

С этими словами поднявшийся со своего места Змей протянул им огромную кость с жирными кусками жареного мяса.

— Вкусное мясцо, нежнейшее. Ну... Угощайтесь!

Павел сглотнул подкативший к горлу ком. Андрей нехотя взял в руку кость и стал подозрительно её разглядывать.

— Да не бойсь, - ухмыльнулся продолжавший сидеть за колченогим столиком Захар Иваныч, - не отравим. И это не человечина. Ваши вон, целёхонькие висят!

Он кивнул в сторону трёх безжизненно болтающихся женских тел.

— А трахать мясо будете? – подскочил к ним сбоку нервно похихикивающий Шаман. – А? Трахать будете их? Пока ещё тёплые!

«Всё понятно, - мрачно ворочал мозгами Павел. – Минут через пять-десять сюда ввалятся Костя с Крохой, дольше они ждать не станут. И попадут в ловушку. Славика они отправят назад за подмогой. Он вряд ли вообще дойдёт, так что помощи ждать вообще не стоит. Мы одни, одни здесь и сдохнем. Остаётся узнать, кто из ведьм у них в плену? И как мог один-единственный демон, тем более, как они говорили «демонёнок», так легко парализовать волю трёх опытных выпускниц? А ведь неопытных сюда не посылали...».

Он перехватил взгляд Андрея. Тот неотрывно разглядывал подвешенных пленниц и явно пытался угадать, есть ли среди них его повелительница некромантка. От этого сейчас зависела его дальнейшая судьба. И его выбор, - с ужасом подумал Павел. А что если и он переметнётся на сторону беглецов?

Шаман тем временем подошёл к висящим фигурам, принюхался к ним, словно хищное животное, глубоко втянул носом воздух и неожиданно со всей дури саданул висящую крайней справа девушку кулаком в живот. Ни стона, ни звука! Лишь мучительные конвульсии сотрясли беспомощное девичье тело. Шаман самодовольно осклабился и впечатал второй удар чуть выше, целясь в рёбра, стараясь сломать их. Тот же результат. Жертва не стонала, не плакала, не молила о пощаде. Лишь слышался храп и захлёбывающийся конвульсивный вздох.

— Живые ещё! – проскрежетал демон, и неожиданно повернувшись, пронзил своим гипнотическим взглядом Павла. Ни моргнуть, ни закрыть глаза тот уже не смог. Лишь почувствовал, как жуткая тёмная волна прошла по избушке и захлестнула тут почти всех. Его собственный организм вдруг перестал ему повиноваться. Он ощутил себя словно в детском кошмаре, когда надо бежать от смертельной опасности, а сил нет, и ноги проваливаются сквозь землю. И ты пытаешься включить свет, а он не включается, и руки твои словно парализованные, и ты их тоже совсем не чувствуешь...

А ещё в нём вспыхнуло доселе неведомое ему чувство. Дикая, ни с чем не сравнимая злоба охватила его разум, затуманила его и вытеснила все остальные эмоции и мысли.

— А тебе, парень, я верю, - неожиданно примирительным тоном сообщил ему демон. - Ты предал трёх своих хозяек и сейчас предашь своих друзей.

Он не то хохотнул, не то прокашлялся.

— Такие, как ты, мне полезны. Жаль, что служите вы недолго... Значит, план таков! - начал демон, и извлёк из печи раскалённую практически добела кочергу. - В живых тут останутся только те, кто пойдут со мной. Мы запряжём в вашу арбу этих трёх чертовок... - демон-шаман указал сыпавшей белёсыми искрами кочергой на висящих пленниц, - и поедем на них на волю. Они спрямят нам дорогу и вывезут за пределы Маркистана...

— Не вывезут, - с изумлением услышал Москвич свой собственный голос. Как будто говорил не он, а кто-то другой вместо него.

— Вывезут, - подходя к нему вплотную, ответил демон. - Знаешь почему считается, что кочерга - лучшее оружие против ведьм? -

Он поиграл раскалённым металлом перед лицом Павла. - Потому что если засунуть такую вот кочергу ведьме в зад, она повезёт тебя, куда пожелаешь! Да ещё лаять при этом будет, как лисица!

Демон коротко хохотнул и тут же повернулся к Андрею, заглянув ему в глаза.

— Ты тоже молодец, Андрейка, - сказал он и загадочно улыбнулся. - Жаль с тобой мы больше не увидимся...

"А вот это мы ещё посмотрим", - подумал Москвич и самым краем глаза, практически сумеречным колдовским зрением, заметил проскользнувшие за окошком тени. Эти Костя и Кроха крались к дверям, точно в приготовленную для них ловушку.

Демон, вполне уверенно себя чувствовавший теперь в теле шамана, встретил их у самых дверей. Поначалу он даже дружелюбно улыбнулся парням, и широким жестом гостеприимного хозяина пригласил в дом. Но, увидев, как они ощетинились, разглядев пленённых ведьм, ударил первым. Просто сбил Кроху с ног, коротким тычком в голову. И тут же получил мощный апперкот от Стремяги, всегда готового к рукопашному бою. Разумеется, вырубить демона простой человеческий удар никак не мог, но на какую-то долю секунды сбил все его прицелы и настройки. Голова шамана всё-таки была человеческой головой, и его мозг в этот момент перемешался в черепной коробке весьма существенно. Что, безусловно, замедлило его боевые навыки. Но ненадолго. Уже в следующий миг он ринулся в атаку, сгребая Костю в охапку и с разворота швыряя его тело через всю избу в противоположную от двери стенку.

Москвич в ужасе закрыл глаза, представив себе, сколько сейчас рёбер сломано у его друга. И одновременно его руки, инстинктивно отведённые назад, нащупали сгнившую, и практически рассыпающуюся оконную раму.

«Чего ты ждёшь, идиотина?» - отчетливо услышал он у себя в голове знакомый насмешливый голос. Правда, сейчас этот голос был на редкость требовательным, если не сказать злым.

А действительно? – спросил он сам себя и бестрепетно вывалился в темноту за окном, выставив спиной и раму и закопченые стекла, и истлевшие, почерневшие от времени занавески. Тут же вскочил на ноги и бросился в непролазную топь, даже и не думая оглядываться.

Бежал долго, оглушённый стуком собственного сердца, прыгая, как сумасшедший по болотным кочкам и сбивая коленками истлевшие коряги. И лишь выскочив на дорогу, присел на корточки и прислушался. Сзади его догонял Андрей. Он узнал его по хриплому от ужаса дыханию. Павел отбежал ещё несколько шагов направо по дороге, и только здесь коротким свистом обозначил направление своего бега.

Они ещё долго блуждали по болоту, пока, наконец, окончательно не выбившись из сил, не набрели на какой-то островок, покрытый мягким глубоким мхом и густыми зарослями засохших елей. В самой чаще обнаружилась не то медвежья берлога, не то утонувшая во мхе землянка партизан. Сообразив, что никаких партизан здесь отродясь не бывало, Москвич решил, что встреча с медведём будет лучшим подарком судьбы для обоих беглецов.

И рухнул в мягкий и на удивление сухой мох, пытаясь отдышаться и дать измученному телу хоть какой-то отдых.

— Что это было? – где-то рядом прохрипел Андрюха.

— Встреча с демоном, - коротко ответил Павел. Говорить лишние слова сил не было.

В самой землянке было ещё темнее, чем на болотах, и потому через какое-то время, забившись в дальний угол, можно было наблюдать, как лаз, через который они забрались сюда, стал светлеть. Видимо облачность на небе рассеивалась, и вскоре проявились предрассветные звёзды.

— А что будет с пацанами? – шёпотом спросил Андрей. – Их убьют?

— Их уже убили, - жёстко ответил Павел. – Если хотели убить – уже убили. Понял?

Вместо ответа Андрей коротко вздохнул.

— Они живы, - послышался снаружи голос, от которого Москвич чуть не потерял сознание. Ошибиться он не мог. Голос принадлежал некромантке Пульхерии Львовой.

(продолжение следует)