Расставаясь с Милютиным у порога гостиницы, Агния спросила его о необходимости раскрывать родство Надежды со своим отцом для посторонних. Пусть этот факт останется для всех тайной, на что получила горячее одобрение Дмитрия Алексеевича.

– Разумеется, Агнюша, так будет лучше для всех нас. Надежде скажи, но другим не нужно знать, даже жениху.

Когда Агния Львовна поднялась на свой этаж в гостинице, то нашла молодых людей в номере Стыковского. Надя была явно не в духе. На вопрос, что произошло между ними, дочь, едва сдерживая раздражение, упрямо отмалчивалась, листая страницы книги.

– Надя, идём в наш номер, мы пригашены на бал для дворянских чинов военного Министерства. Не изволь, дорогая, капризничать. Мне с трудом удалось получить это приглашение. Пора привести себя в порядок, одеться и через час выезжать. Дмитрий Николаевич, к тебе это тоже относится. Не забывайте, господа, о цели нашего приезда в Питер. Я намерена представить вас человеку, от которого может зависеть будущее вашей семьи и карьера по службе Дмитрия Николаевича. Иначе, дружок, тебе останется прозябать в Нижнем на жалкой должности стряпчего, а тебе, любимая дочь, быть его женой. Надеюсь, я доходчиво объяснила ситуацию? Надежда, следуй за мной, не будем мешать Дмитрию Николаевичу собираться.

Женщины вернулись в свой номер и приступили к облачению в бальные наряды.

– Что же произошло между вами, Наденька? – настойчиво поинтересовалась Агния Львовна у дочери.

– Дмитрий Николаевич в требовательной форме заявил свои права на мою уступчивость к его желаниям, – со слезой в голосе сообщила Надя.

– И только? Должна тебя разочаровать, моя девочка, что мужчины имеют полное право на это. Твоего отца ничто не сдерживало в подобных ситуациях, даже до венчания, и у меня не было серьёзных причин в отказе ему. Мне необходим был этот брак. И все эти годы, Надюша, он распоряжался моей покорностью в полной мере. Больше того, благодаря его непомерной похоти со мной, я приобрела порочное влечение к вниманию женщин. И не сожалею об этом, дорогая. Это не назовёшь изменой, но когда женщина не получает от мужа должного внимания и расположения, она вольна́ искать это с другими и не всегда с мужчинами.

– Тогда зачем ты выходила за отца замуж? – Искренне удивилась Надежда Кирилловна. – Ведь твои родители были состоятельными людьми.

– Да, но они не знали о моей беременности. Я вернулась из Питера, будучи беременна тобой, Наденька. Сама посуди, милая, если взрослая дочь возвращается с учёбы из Петербурга с дипломом об окончании института благородных девиц и с ранним сроком беременности, то вряд ли это со временем останется никем не замеченным. Остаётся одно, срочно выйти замуж и сослаться на преждевременные роды.

– Позволь, мамочка, тебе удалось скрыть это от мужа и он ничего не узнал о твоей беременности?

– Разумеется узнал, но я смогла искупить мой грех своей покорностью и обещанием устроить его карьеру.

– Каким образом, мамуль?

– Добропорядочностью в семейной жизни, безотказностью в постели, терпением к его изменам. Когда ты подросла, я поехала в Питер и встретилась с твоим настоящим отцом. Благодаря его высокому чину и родству с определенным кругом из императорского двора, ему удалось выхлопотать звание и чин для моего супруга. Так герой Турецкой войны полковник Толмачёв Кирилл Игнатьевич стал генерал-губернатором Нижнего Новгорода. Надо отдать ему должное, Кирилл Игнатьевич искренне привязался и полюбил тебя, но никогда не попрекал меня моим грехом.

– Скажи, а наш приезд сюда связан как-то с тем человеком, являющимся моим настоящим отцом?

– Сегодня, Надюша, ты его увидишь на балу. Мы с ним решили, то что он является твоим отцом, никто знать не должен, даже твой жених. А коли будет спрашивать, скажешь, что он был моим серьёзным увлечением в молодости. Теперь у него своя семья, но давнее знакомство не забыто. И ты, дорогуша, должна решить для себя, коли ты выходишь за Дмитрия Николаевича или все наши хлопоты напрасны. Любовницы у него, разумеется, будут, но и тебе не возбраняется иметь кого-то возле себя. В конце-концов, позволишь мне с ним выручать ваш брак в дни твоих недомоганий и ссор с мужем.

– Возражать не стану, мамуль, как любовник, он хорош и даже более того. Перед отъездом домой, охотно предложу тебе переночевать в его номере. Он тебе непременно понравится.

– У тебя есть с кем сравнивать, Надюша? Ты меня пугаешь, дорогая.

– После того, что ты мне рассказала о себе, я должна признаться. За время пребывания в Питере я не сидела праздно сложа руки.

– Полагаю и не только руки, моя девочка? – с едкой улыбкой догадалась мать, – твой жених знает об этом?

– Порядочному мужчине, прежде чем лезть под юбку к женщине, следует поинтересоваться у своей избранницы о её пристрастиях в отношении с мужчинами. И я, уяснив для себя его намерения, остерегла Диму в его возможных заблуждениях на мой счёт. Но он пренебрёг моим предупреждением, заявив при этом, что женится на мне в любом случае, даже не глядя на мою беременность.

– Господи! Когда же ты призналась ему в своей беременности? – Воскликнула в отчаянии Агния Львовна.

– Упаси Бог, родная, разговор был исключительно о любодеянии между нами, а не о моей беременности. Наша беседа была в первый вечер знакомства, когда они были у нас с визитом. А что касается Калерии Евлампиевны, то я рассчитываю на твоё содействие в моём общении с ней, ты меня сведёшь при случае с твоей подругой. Хочу понять, что вы находите в этом, не с тобой же мне постигать все порочные прелести ваших отношений, мамуль.

– Подобным общением Калерия не пренебрегает и со своей сестрой, дочка. Её Изольда вдовствует уже несколько лет.

– Скажи откровенно, а почему ты только сейчас рассказала о себе?

– Надюша, ты уже достаточно взрослая барышня, затем и поделилась с тобой, чтобы впредь ты не допустила той же ошибки, что, в своё время, сделала я – не смогла сохранить нашу любовь с твоим настоящим отцом. Видать, за всё в жизни приходится платить. Боа не б3ери с собой, в столице на балах его уже не носят, а вырез на платье вполне допустим до определённой глубины. У тебя, милая, есть всё, чем можно привлечь внимание незнакомых мужчин. Пользуйся этим, дорогая. Сдаётся мне, что твоя страсть к Стыковскому не совсем застлала любовной пеленой твои глаза если готова мне его уступать в дальнейшем. И уж коли ты поспешила переступить порог своей невинности, то опыт подобных отношений с женщинами для тебя не будет лишним, как бы не сложилась твоя жизнь в замужестве. Мы с Калерией, не собираемся от него отказываться и дальше.

– Возможно, мамочка, ты права, – скромно потупив взор, призналась дочь, потому с тобой и делюсь своим будущим мужем.

– Тогда пора выезжать, забирай своего обожателя и поспешим на торжество.

* * *

Экипаж, запряжённый парой рысаков, уже дожидался у дверей гостиницы. Швейцар, справившись у Агнии Львовны о фамилии Толмачёвых из сорокового гостиничного номера, услужливо распахнул дверцу кареты перед постояльцами.

– Пожалуйте, господа, в карету, экипаж прислан за вами. Гости расселись на мягких диванах и колёса застучали по брусчатке дороги мимо высоких корпусов зданий Невского проспекта.

– Молодые люди, в зале от меня далеко не отходите, пока не представлю вас моему давнему другу.

– Дмитрий Николаевич, от курения и прочих надобностей убедительно прошу ненадолго воздержаться. Это займёт немного времени. Беседовать с ним вам предстоит завтра, а сегодня достаточно будет ему на вас взглянуть. Сегодняшним вечером, Дима, вы мой кавалер. Надеюсь, Наденька, не станет ревновать своего жениха? Возможно, душа моя, тебе удастся отыскать среди приглашённых пару своих институток. Не все ещё выскочили замуж, надо полагать. Хотя годик вы могли бы повременить с супружеством. Но когда молодёжь слушала своих стариков? – Назидательно произнесла Агния Львовна.

– Какая же ты старуха, мамуль! Дима, скажи ей, что она такое говорит? Мама вполне могла бы завести себе любовника. Я даже не возражала бы, Дмитрий Николаевич, поделиться тобой с maman. Признайся, милый, тебе нравится твоя будущая тёща?

– Положа руку на сердце, Агния Львовна, вы мне... – вкрадчивым тоном начал было Дмитрий Николаевич.

– Отчего же на сердце, Димочка? – С усмешкой заявила Надя, решительно перебивая жениха, – когда лучше так.

Надежда, взяв руку Стыковского, перенесла её на колено матери, удерживая её некоторое время.

– Мамуль, ты ведь не будешь возражать если вам, на всякий случай, сойтись поближе с Димой. Мало ли что?... Вдруг моя беременность в дальнейшем не позволит слишком часто принимать в своей постели мужа, а к тебе я не стану ревновать. Об этом и знать никто не будет, только мы втроём и того достаточно.

– Сумасшедшая девчонка! – Наигранно возмутилась Агния Львовна, не стремясь однако избавиться от руки Стыковского. – Об этом даже думать неприлично, не то что делать. Была бы у тебя подруга, куда ни шло. Такое возможно только у простолюдинов во время беременности или болезни жены. Дима, вы что молчите, вы допускаете возможность для меня подобного поступка?

– Отчего же? Не всякий поступок является проступком, – резюмировал Стыковский, чуть сжимая ладонью колено своей любовницы.

– Ещё один ненормальный! – обречённо вздохнула Агния Львовна, отвернув голову от своих попутчиков к окну кареты.

– Вот и чудесно, коли возражений нет. Пусть это будет нашим маленьким семейным секретом, – довольно подытожила молчаливое согласие матери Надежда.

Карета остановилась у парадного входа в Министерство иностранных дел, среди множества других экипажей. В толпе приглашённых они поднялись на второй этаж актового зала. Множество хрустальных люстр под высоким потолком слепили входящих гостей пышного торжества. Военный оркестр весело наигрывал лихую мазурку на антресолях зала.

Из боковой двери в зал прошествовал Министр внутренних дел Дмитрий Алексеевич Милютин со своим семейством. По правую руку от министра шла его супруга – молодая женщина с веером из страусиных перьев с гордо поднятой головой, источая надменное высокомерие на лице.

Хороша чертовка, – отметила про себя Агния Львовна, глядя на неё. Поскромничал Дмитрий Алексеевич, супруга, надо признать, весьма штучный товар, но видно воспитанием не блещет.

Высмотрев в толпе гостей семейство Толмаёвых, Милютин подошёл к Агнии Львовне и радушно поздоровался с ней, скользнув внимательным взглядом по милому личику Нади.

– Агния Львовна! Какими судьбами в наших краях? Не вижу вашего супруга, он с вами – старый вояка?

Остался дома присматривать за немалым хозяйством, Дмитрий Алексеевич. У губернатора дел много, по столичным балам разъезжать недосуг. Вот с дочерью отпустил наведать родные места. Она ведь, как и я петербу́ржка, один институт благородных девиц заканчивали.

– Софья Эдуардовна, – обратился он к супруге, – рекомендую свою давнюю и хорошую знакомую, Агнию Львовну Толмачёву, супругу моего старого приятеля генерал-губернатора Нижнего Новгорода.

– Рада знакомству, – женщина, с пренебрежением взглянув на Агнию, с лёгким кивком головы, равнодушно продолжила движение среди гостей торжественного приёма.

Милютин, понизив голос, с неудовольствием пожал плечами и добавил:

– Завтра, как договорились, к десяти часам жду у себя, – ещё раз тепло взглянув на стоящую рядом с матерью Надежду Кирилловну.

– Кажется, дорогуша, ты ему понравилась, – заметила Агния Львовна дочери. Во всяком случае, Наденька, он тебя признал.

Стыковский приблизился к своим дамам и, предложив руку Агнии, спросил: – Надо полагать, что свидание благополучно состоялось?

– Дмитрий Николаевич, на сколько благополучно для нас, будет ясно завтра. Если вы хотите покурить, не буду удерживать скучными разговорами. Мы с Надей подождём вас в соседней комнате отдыха.

Стыковский признательно поцеловал руку Агнии Львовне и, немедля скрылся в толпе танцующих пар. Женщины прошли в соседнее помещение и присели на диван.

– Господи, он здесь! – С испугом произнесла Надежда, растерянно взглянув на мать.

– Ты о ком, милая? – Встревожено спросила Агния озираясь по сторонам, – кто он?.

– Сергей Феоктистович, мама. Как не банально, но он был моим первым мужчиной. Будь любезна, оставь меня с ним на минуту.

– Сейчас сюда явится твой жених, Надя, а ты вздумала устраивать свидание с бывшим любовником у него на глазах.

– Задержи Диму, скажи ему, что я ищу своих однокурсниц по институту.

– Ты крайне неосторожна, Надежда, это безрассудство с твоей стороны, – недовольная поведением дочери высказалась Агния Львовна.

Чуть только Агния вышла за дверь, к Надежде подошёл Сергей и произнёс с искренним удивлением и радостью.

– Nadine! На этот раз, видит бог, я не искал встречи с тобой. Ты здесь не одна?

– Со своим женихом и с maman, Серёжа. Не хочу, чтобы они нас увидели. Давай уйдём отсюда поскорее.

– Надюша, я тоже здесь не один. Пожалуй, лучше нам скрыться от посторонних глаз, – согласился Сергей Феоктистович. Поднявшись вверх по лестнице, ведущей на антресольный этаж, они нашли укромное место и порывисто прильнули друг к другу, в тусклом освещении настенных светильников при зашторенных окнах.

– Наденька, мы могли бы встретиться где-нибудь наедине? Хочу видеть тебя без посторонних глаз. Это ей богу судьба. Нечаянная встреча здесь в Питере... Я могу снять номер в меблированной комнате, где мы были когда-то очень давно.

– Думаю, что смогу на пару часов придти к тебе, только не могу точно сказать когда. Мы приехали всего на три дня.

– Возьми, моя прелесть, это служебный телефон. Если сможешь, малышка, сообщи, когда я тебя увижу. Ещё один поцелуй, Надюша.

– Всё, Серёжа, довольно. У нас будет время и поговорить, и любить друг друга. Отпусти меня, милый. Не будем усложнять нашу встречу излишними неприятностями. Вернувшись в гостиницу, Агния с дочерью уединились в своём номере. Надя стала настаивать на обещанном ей свидании Стыковского с Агнией Львовной.

– К чему спешить, дорогая? – осторожно высказала сомнение Агния по поводу затеянной дочерью «измены» своего жениха.

– Пожалуй, это самый благоприятный случай устроить ваши отношения, уверяю тебя, мамуля. – Для нас это необходимо, пойми, родная, – убеждала дочь. А я Диме отомщу его измену свиданием со своим любовником. Ведь ты сама убеждала меня в необходимости иметь выбор с другими партнёрами.

– Из огня да в полымя, девочка, не натворить бы беды с твоей-то фантазией. Ещё жених не опостылел, а тут и столичный любовник, и Калерию захотела приласкать. Учти, она женщина властная, понравишься, не выпустит из коготков. У неё горничная в услужении мается от её капризов и меня подчинила в своё удовольствие. А я бы хотела забрать у Калерии Стешу для себя. Сама смотри, уж коли себя ей отдавать, лучше с меня бы начала, жалеть со мной не пришлось бы, Надюш.

– Хочу сперва Калерию. Ещё не ясно, как у нас всё сложится с моим родным отцом. Может в Питербурге обоснуемся. Здесь ты лишней нам не будешь. Верно я говорю, мамочка?

– Сноровистая ты, Надежда, не в меня, полагаю. Ступай к Дмитрию Николаевичу, скажи скоро приду. Решите, где мне сегодняшнюю ночь провести. Завтра нам трудный день предстоит. Ты когда собираешься с любовником встречаться?

– Будет ясно после завтрашнего визита к отцу. Да и на встречу с Сергеем Феоктистовичем двух часов вполне достаточно.

Хватистая Надюха, подстать, видно Калерии будет, прикинула мать. Спустя час, Агния Львовна постучалась в номер Стыковского.

– Вот я и пришла, мой мальчик, исполнить супружеский долг моей дочери. Надеюсь, это не будет столь частой необходимостью в нашей семейной жизни?

Стыковский со страстью привлёк к себе пышное тело любовницы, заверив её в готовности тут же прекратить чрезмерное влечение к своей тёще по первому её желанию.

– Думаю, Дима, до этого не дойдёт. Наши отношения не следует переводить в постоянное излияние чувственных желаний иметь друг друга. Для этого у тебя будет законная жена, я всего лишь в порядке вынужденной подмены твоей супруги.

– Ты совершенно права в нашем уговоре, Агнюша. Позволь мне тебя раздеть, милый ангел. В этом ты мне не откажешь, дорогая?

– Снимать-то всего лишь халат, лифа на мне нет, пеньюар надевать не стала, чтобы по коридору не ходить в прозрачном наряде из номера в номер. Себя раздень, мой мальчик. Не хочу утром проспать аудиенцию к министру. И на Наденьку не сильно полагаюсь, та ещё соня.

Агния Львовна расположилась на гостиничной кровати, чуть подогнув колени, прикрывшись краем простыни.

– Что-то ты медлишь Дима? Помнится в прошлый раз ты был намного проворней. Может, дружок, передумал и отошлёшь свою легкомысленную любовницу. Надя ещё не успела заснуть.

– Ни в коем случае, Агня. Ты мне напомнила мою тётушку в молодости, царствие ей небесное покойнице. Мне было всего-то лет четырнадцать. Она для меня была первой женщиной. Любил я её очень. Потом была моя матушка, но тётку сравнивать с ней я уже не мог. Всему нужному, скажу на перёд, меня тётя обучила.

– Как же тебе удалось уложить с собой в постель двух сестёр? Силой что ли взял женщин?

– Зачем было силой брать? Мать сама попросила тётку отвлечь меня от преждевременного внимания к женщинам. А когда тётушка заболела, то наказала сестре не отказывать мне в моих потребностях. К тому времени обе сестры стали вдовами, уламывать нужды уже не было. Но любил я их очень. Когда уехал на учёбу, мать завела себе молоденького мальца из дворни на свои женские нужды.

– То-то смотрю, Димочка, с опытом ты уже объявился в Нижнем. Потому и Надюху мою без труда склонил к любодейству. А то, что не девственницей её взял, не обижает тебя? Говорила мне, что ты ей предлагал близкие отношения на короткое время и вдруг решил взять за себя в жёны. Что это была страсть или расчёт?

– И то и другое. Молодая, образована, божественно красива и лицом и фигурой. А войти в вашу семью на правах отца ваших внуков и мужа милейшего создания можно считать большой удачей. А когда увидел тебя, то понял, что эта затея дорогого стоит и не ошибся. Иначе, солнышко, потому ты здесь со мной Агнюша.

– Я это уже тогда поняла, что ты пришёлся нам ко двору, Дима. Красавчик, состоятелен, образован. Превосходно подходите друг другу, а карьера с моими возможностями дело времени, это я сумею. Да и Кирилл Игнатьевич не последний человек в Нижнем. А с Надей у вас сладится, уж поверь, пофордыбачит поначалу и хорошей женой тебе станет. Сама такой была по молодости.

– Спасибо тебе, моя родная, я тебе верю.

– А а а ой! Митенька. Дай мамочке тебя поласкать. Мне это будет приятно и тебе на пользу. С Надюшкой моей будь помягче впредь. Она ещё молода для твоего красавца. Со временем пообвыкнется, ещё гордиться передо мной будет. Фигурка у неё моя, родит сыночка, немного в попе раздастся, грудь потяжелеет после вскармливания дитя. Мужчины будут пялиться на неё, учти. Только время выжди. А пока я для тебя буду за Надюшку в зрелости.

* * *

Ближе к десяти нижегородские посетители вошли в приёмную министра.

– День добрый, любезный Семён Аристархович, запросто обратилась Агния Львовна, минуя звание секретаря.

– Честь имею, госпожа губернаторша, – польщено отозвался секретарь, вставая из-за стола, благодушно расплываясь в улыбке, – Дмитрий Алексеевич с нетерпением вас ждёт. Извольте обождать секунду, только доложу.

Секретарь исчез в кабинете министра, прикрыв за собой плотно тяжёлую дверь.

Агния Львовна шепнула дочери:

– Наденька, зайди к Дмитрию Алексеевичу без нас. Пусть с глазу на глаз потолкует с тобой о ваших планах на совместную жизнь с Дмитрием Николаевичем. Многого не проси, от малого нос не вороти, милочка. С него и жены хватает, скромницы, – перекрестив дочь, напутствовала Агния Львовна. – И ещё, милая, попроси его показать портрет дочери. Польсти старику, ему будет приятно, хотя та на мать больше похожа. Будь потеплее с ним и дружественней. Скажи, что помним о его заботе и доброте к нам. Руку можешь поцеловать если позволит. – Дверь открылась и секретарь вышел из кабинета.

– Можете войти, господа, – пригласил он, обращаясь к Агнии Львовне.

– Ступай, Надя, будет нужда в нашем присутствии, позови нас с Дмитрием.

Надежда взволновано кивнула и, получив благословение матери, робко вошла в кабинет. В глубине просторного помещения, со множеством книг в золочённых переплётах, установленных в застеклённых шкафах вдоль стен, за рабочим столом с зелёным сукном, сидел Дмитрий Алексеевич Милютин.

– Ну, ну, Надюша. Вчера и словцом обмолвиться с тобой не довелось, произнёс министр, выходя из-за стола. Давай знакомиться заново. Прелесть как хороша, доченька. Сожалею, что твоя мама не соизволила прислать мне весточку о твоём рождении, – заключая дочь в свои объятия, нежно целуя Надю в высокий лоб, посетовал Милютин, усаживая дочь в глубокое кресло подле стола.

– Не хотела вас обременять излишними заботами, papа́. Мы и так в полной мере облагодетельствованы вашим покровительством моей семьи.

– Расскажи о себе, моя девочка. Уму не постижимо, что столько лет прожили в Питере, не зная ничего друг о друге. Теперь ты взрослая, получила превосходное образование. И как мне сказала твоя мама, намерена выйти замуж за достойного человека. Хочу верить, что тобой руководят искренние чувства к твоему избраннику. Такая красавица могла бы рассчитывать на настоящего принца. Может стоит мне самому подыскать тебе мужа? Каким бы не был твой выбор, но карьера твоего суженного крайне плачевна. Я затребовал его послужную с характеристикой и пришёл к заключению, что своих высот он достигнет весьма не скоро. Однако ускоренный рост карьеры для него наиболее вероятен при дипломатическом корпусе в Санкт-Петербурге, а лучше на работе за границей в дипломатическом посольстве скажем во Франции или в Австрии. Тем более, женатые работники там предпочтительней. Совсем тебя заговорил, Надюша. Как ты смотришь на моё предложение заняться твоему жениху дипломатической деятельностью?

– Papа́, мне трудно судить о таких вещах, лучше вам переговорить с Димой об этом. Моя мечта жить в Питере и быть спокойной за наш брак здесь. Но подчинюсь любому выбору моего супруга, только подальше от этого исторического захолустья, как Нижний Новгород. С изучением иностранных языков у меня порядок. Французским, немецким, английским вполне владею. Позволь поблагодарить тебя за участие в судьбе своей дочери, папочка.

Надежда поднялась из кресла и пересела на колени отца, сложив свои руки на его груди, горячо целуя Дмитрия Алексеевича в щеку.

– Мамочка говорила, что у меня есть сводная сестра, можно я взгляну на её фото?

– Разумеется, Надюша. Позволь, дорогая, я достану фото из стола.

Надя вспорхнула с колен отца и тот передал ей портрет своей дочери, следя за реакцией Нади при ревностном рассматривании лица гимназистки на фотографии в руках Надежды

– Хорошая работа, но прежняя тебе более удалась. – Надя порылась в ридикюле, предъявив отцу своё фото. – Не находишь? А знаешь почему?

Дмитрий Алексеевич насторожено пожав плечами, перевёл взгляд на фото старшей дочери

– Эту девочку родила любящая тебя женщина, а эту, – указав на портрет младшей, – любящая только себя.

– Наденька, ты достойная дочь своей мамы. Она может гордиться тобой, – печально заключил Дмитрий Алексеевич, нежно целуя старшую дочь в порозовевшую щечку.

Папа, я тебя огорчила? Прости, родненький. Это всего лишь наблюдение обиженной на тебя девчонки. Ведь мама такое никогда бы тебе не сказала. Она и в прошлый приезд не смогла тебя огорчить и только спустя столько лет ты узнал о моём существовании.

– Я виноват перед вами, девочки, горько вздохнул Милютин. Ты мне оставишь своё фото, дочка?

– Для тебя и принесла его. В рамку вставлять необязательно и маме о нашем разговоре знать ненужно.

Надя, словно вспомнила о чём-то и обратилась к Дмитрию Алексеевичу.

– Папа, скажи, пожалуйста, конечно, если не секрет. Дома в нашем театре я встретила молодого офицера. Знакомый ещё по Питеру, в годы моей учёбы. Обменялись дежурными фразами о жизни. Знаю, что женат, есть ребёнок, служит в военном министерстве. Часто бывает в деловых поездках по службе. Фамилию не припомню, а звать Сергеем Феоктистовичем. Помню, говорил, что работает в твоём ведомстве, в министерстве иностранных дел Санкт-Петербурга. Он тебе не знаком?

– Позволь, Надюш, Кузнецов Сергей Феоктистович? Деловой из ранних, при том отъявленный прощелыга. Моя племянница за ним замужем. Ко всему прочему бабник и карьерист. Сестра меня упросила взять на службу этого плута. Ненужное тебе, Наденька, знакомство. Ну полно о нём. Давай-ка твоего жениха посмотрим.

– Можно их пригласить, папуль?

– Секретарь пригласит, сиди дочка, – Дмитрий Алексеевич спрятал фотографии дочерей в стол и позвонил в приёмную.

– Семён Аристархович, пожалуйста, пригласите ожидающих господ в приёмной.

Пожалуй, не стоит присутствовать при беседе с Агнией Львовной и со Стыковским, заранее угадывая, в каком русле пойдёт разговор. Справедливо упомянуть, что Стыковский произвёл положительное впечатление на министра внутренних дел господина Милютина. Итогом деловой беседы послужило решение о переводе из Нижегородского Управления юстиции в министерство иностранных дел Санкт-Петербурга, чему молодые люди были крайне признательны. Было решено, что по возвращению из столицы в Нижний Новгород, через месяц, на имя генерал-губернатора Толмачёва Кирилла Игнатьевича поступит уведомление о срочном переводе Стыковского Дмитрия Николаевича в столичное министерство иностранных дел.

– Что ж если других дел в Питере у вас нет, то на завтра я закажу вам билеты на поезд, – предложил Дмитрий Алексеевич. – Все прочие хлопоты бытового порядка по переезду сюда, я беру на себя. Агния Львовна, давай отпустим молодёжь, а тебе придётся задержаться, пока не доставят железнодорожные билеты.

Агния отослала Дмитрия Николаевича в буфет, заказать обед на троих. Стыковский горячо поблагодарил Милютина за участие в их судьбе с Надеждой и вышел из кабинета. Оставшиеся Агния с дочерью, расчувствовавшись, дружно всплакнули на груди своего благодетеля.

– Кабы можно было вернуть все прожитые годы назад, – с унынием на лице, произнёс Милютин, – всё могло бы быть иначе, мои дорогие девочки.

– Не всё так скверно, Дима, теперь мы будем видеться чаще после рождения внука. Ты сделал для своей дочери всё возможное, как отец. Поцелуй своего отца, Наденька и ступай к жениху.

– Ты разрешишь, папа? Мамуль, отвернись на минутку. Ты меня, право, смущаешь.

Надя обняла отца и нежно поцеловала Дмитрия Алексеевича в губы.

Когда за Надеждой закрылась дверь кабинета, Агния Львовна поднялась из кресла и подошла к Милютину с глазами, наполненными слёз.

– Дмитрий Алексеевич, надеюсь, от меня ты рассчитываешь получить нечто большее, чем от дочери? Скажи когда и где и я с радостью разделю нашу встречу с тобой.

– У меня здесь комнатка для отдыха, только отпущу своего секретаря и пара часов будут наши. Не возражаешь, любимая? И отправлю его за вашими билетами на поезд. Сходи пообедай и возвращайся сюда, любимая.

Продолжение следует