В утренних «Нижегородских новостях» Дмитрий Николаевич прочёл небольшую заметку о загадочном происшествии со смертельным исходом. Заметка была помещена в разделе «судебные хроники» со слов корреспондента и подтверждена управляющим артелью грузоперевозок и пассажиров города Нижний Новгород. Упряжку для извоза горожан обнаружили под утро у трактира «Братья Сытины». В коляске под поднятым верхом, находился извозчик вышеупомянутой артели Тихон Митрофанов Пантюхин. Изо рта усопшего на грудь армяка стекала струйкой рвотная масса. Прибывшие на место происшествия городовой в сопровождении доктора, освидетельствовали естественную смерть потерпевшего от чрезмерного употребления алкоголя. Наличие запаха спиртного от умершего гражданина Пантюхина, лишь подтверждало установленную причину кончины, отражённого в протоколе происшествия и оформленного в больничке в Мещанском проезде. Труп усопшего, по причине отсутствия родственников, был захоронен на местном погосте с отпеванием за счёт администрации артели.

Дмитрий Николаевич пробежал глазами заметку и только фамилия Пантюхин напомнила ему, в упоминании Катерины Лаврентьевны, о её постоянном полюбовнике, служащим в артели извозчиков. Вряд ли это известие о его смерти серьёзно расстроит женщину. Не успев проникнуться должным сочувствием к своей любовнице, на столе задребезжал телефонный аппарат. После короткой процедуры соединения с звонящим абонентом, Стыковский услышал в трубке аппарата взволнованный женский голос.

– Дмитрий, эта ваша маменька, если ещё помните о моём существовании.

– Maman, дорогая мамочка! – Как я могу забыть о тебе. Каждый день молюсь за тебя. Ты, какими судьбами здесь? Я ведь писал, что скоро сам приеду в Саратов, стоило беспокоить себя утомительной дорогой в поезде.

– Не беспокойся мой мальчик. Соскучилась и решила повидать своего сыночка. Чтобы не беспокоить тебя, остановилась в гостинице «Сергиевская». Если найдёшь время навестить старую мать, милости прошу ко мне с визитом часов семь, в двадцать пятый номер.

– Не прибавляй себе лета, Mon ami. Конечно буду, но я бы мог показать тебе город. Возьму коляску часов в пять и прокатимся по центру. А желаешь посмотреть на моё место службы, приезжай ко мне пораньше.

– Превосходно, мой мальчик. Так и сделаю. К вечеру буду у тебя.

* * *

– День добрый, господин капитан, я вдова надворного советника Стыковского. Могу ли я видеть генерал-губернатора Толмачёва Кирилла Игнатьевича?

– Bonjour, Madame. Извольте подождать. Я доложу его высокопревосходительству. Если у него будет время, то генерал-губернатор примет Вас. Присядьте, пожалуйста.

Через минуту секретарь вошёл в приёмную и предложил посетительнице пройти в кабинет губернатора.

В кабинете, на столе, заваленном деловыми бумагами и корреспонденцией, возвышался громоздкий телефонный аппарат. В массивном кресле, обшитым зелёным гобеленом с кистями, сидел сам хозяин – Толмачёв Кирилл Игнатьевич. Склонившись над чьей-то депешей, не поднимая рано поседевшей головы, он проронил густым басом, указывая на стоящее поодаль мягкое кресло с подлокотниками для посетителей.

– Слушаю, Вас мadame, чем обязан? – поднимая голову от изучения делового письма, произнёс Толмачёв.

– Ну, здравствуй, старец седовласый. Мне представиться или сам узнаешь свою Олю. От которой, сколько помню, сходил с ума от любви. А потом вдруг внезапно исчез, оставив меня беременной в затрапезной гостинице, одного из приморских городишек. Ну что, Кирилл Игнатьевич, вспоминаешь события давно минувших лет?

– Ольга Сергеевна, ты?! – удивлённо с испугом воззрился Кирилл Игнатьевич на свою давнюю знакомую. – Прошло столько лет, как ты нашла меня? – растеряно пролепетал он. У тебя, Ольга, тогда родился мальчик, судя по фамилии Стыковский, если я правильно понимаю?

– Да, Кирилл, он самый. Дмитрий Николаевич Стыковский. И работает наш сын в твоём ведомстве. Не скрою, что я не мало приложила усилий, чтобы он получил направление в твою губернию Я вырастила нашего ребёнка, дала ему достойное образование. Теперь тебе следует позаботиться о своём сыне и помочь составить приличную карьеру нашему мальчику.

Кирилл Игнатьевич нервно закурил и, покачав головой снисходительно усмехнулся, глядя на некогда обожаемую женщину.

– Дмитрий Николаевич оказался предприимчивым молодым человеком. И решил проблему гораздо проще, чем можно было представить в моём понимании. Он счёл возможным очаровать мою дочь и претендовать на её руку и сердце. Каков делец! И чем взял мою Надю и её глупую мать? Образован, состоятелен, умён и более того, бесстыж, но это он, полагаю, в своего отца.

– С последним утверждением не стану спорить. Только, надеюсь, не успел наделать после себя наследников. Впрочем, с этим у него достойная практика. Так сказать, превзошёл своего родителя, Кирилл Игнатьевич. Только одно усложняет дело, мой Дима и твоя Надежда, по сути сводные брат и сестра?...

– Тут есть одна закавыка, Оля. Я, как и твой бывший супруг Стыковский, женились на женщинах, кои были беременными, но не от нас. Просто водевиль какой-то, – иронично хохотнул Толмачёв, – но об этом никому не надо знать, понимаешь?

– Выходит, кровного родства у них нет? – обрадовано вспыхнула Ольга Сергеевна.

– Вот им, в первую очередь, не надо знать об этом.

– А как тебе удалось выйти замуж с ребёнком под сердцем от другого мужчины?

– Мой Николай Валентинович был исключительно порядочным человеком. Он женился на мне, зная о моей беременности. Этот брак у него был вторым. Николай был бесплоден, И честно признался мне в этом. Сказал и то, что очень хотел иметь ребёнка. И никогда меня не попрекнул моей связью с тобой. Разумеется, он и не требовал имя отца. И я всю жизнь была ему за это признательна и верна.

– А твоя дочь, Кирилл Игнатьевич, от какого родителя произошла на свет?

– Это даже мне неизвестно. Моя Агния Львовна получала образование в Санкт Петербурге и вернулась домой с небольшим недомоганием, слегка схожим с признаками ранней беременности. Я был неискушён в подобных пассажах и проявил крайнюю беспечность. Но в последствии она уверяла, что отец Надюши из числа особ царской фамилии. Что весьма скоро подтвердилось небывалым взлётом моей военной карьеры. Дочь выросла ослепительной красавицей, упорно добивалась вершин в получении академического образования в Петербурге, в чём превзошла свою мать. Такова disposition сил в моей семье. Женщины буквально требуют моего непосредственного участия в судьбе наших детей. И не принимают никаких возражений с моей стороны в этом. Твой Дмитрий всего лишь стряпчий в начале своей карьеры. По роду своей деятельности исправно занимается составлением судебных бумаг и предварительной частью гражданского процесса в апелляционных судах.

– Не мне судить, Кирилл Игнатьевич, о его заслугах и соваться со своими советами... Но если твоя благоверная попробует обратиться к вашему тайному благодетелю ещё раз? Ведь на кону счастье его дочери.

Кирилл Игнатьевич, недоумённо хмыкнул, барабаня костяшками пальцев по столу.

– А знаешь, Оля, весьма недурная мысль. Но прошло столько времени, Он вполне мог забыть, что у него есть дочь.

– Но осталась не́когда любимая женщина, а с годами старики становятся сентиментальными. Возможно, ему будет интересно взглянуть на свою дочь. Кто знает, как у него самого сложилась личная жизнь. Пусть ничего не выйдет, но попытаться имеет смысл. Не думаю, что для него потребуются серьёзные усилия, позаботиться о карьере молодого мужа своей дочери.

– Сегодня же предложу твою идею моей Агнешке. Наверняка у неё остались какие-то возможности связаться с этой особой.

– Кирюша, ты отпустишь со мной Диму на сегодня? Так скучаю по моему мальчику.

– Разумеется, я сейчас распоряжусь, Оленька. Но ему о нашем разговоре ни слова. Хочешь, я вам с сыном закажу столик в приличном ресторане? Например, я часто бываю в ресторане «Братья Розановы». Это приличное заведение, Тебе понравится. На пять часов устроит?

К вечеру, после затянувшейся экскурсии по городу в конном экипаже, семейство Стыковских отужинало в ресторане «Братья Розановы». Приятный интерьер помещения, респектабельные гости, расторопная прислуга, шикарное меню, заранее оплачено самим генерал-губернатором.

– Не извольте беспокоиться, господа, – предупредил портье, – ваш заказ будет оплачен очень важной персоной. Будьте любезны ознакомиться с меню.

– Maman, как это понимать? – удивлённо обратился Дмитрий Николаевич к матери, положив свою ладонь на её руку.

– Кирилл Игнатьевич был прежде хорошо знаком с твоим отцом, когда-то вместе служили в императорских войсках. Я случайно встретила его в коридоре, он пригласил меня в свой кабинет. Оказалось, что ты чуть ли не являешься женихом его дочери. Между прочим, Митенька, ты мне об этом ни словом не обмолвился за всё время, что мы с тобой беседовали сегодня. Ты мне что-то не досказываешь о своих делах? Толмачёв просто боготворит свою дочь, ты влюблён в эту Надю или она тебе безразлична?

– Ну, что ты, дорогая, Мы в прелестнейших отношениях с Надей. Просто не демонстрируем для других наши чувства. Речь о женитьбе пока явно преждевременна. Я не спешу делать ей предложение, так как не смогу создать ей условия жизни, к которым она привыкла.

– Кирилл Игнатьевич выразил готовность помочь вам на первых порах. Но как именно, об этом он даже не заикнулся. Со временем станет яснее. Скажи, у вас с твоей невестой ещё не было серьёзных отношений в постели?

– Разумеется нет, maman. Для этого есть другие женщины.

– Надеюсь, что эти дамы не из публичных заведений?

– Вы не знаете своего сына, madame?

– Возможно не во всём, Дмитрий. Твой отец был более сдержан в отношениях со мной, даже на первых порах.

– Потому ты мне досталась, достаточно легко, мамуль. Я не забыл твоей страсти со мной в постели и очень надеюсь, что твой приезд не только из-за материнской тоски по сыну, но и по мужчине.

– Не буду кривить душой, Дима. Я не давала тебе обета верности, но это лишь в силу женской потребности в мужчине. Я ведь ещё ощущаю себя женщиной.

– Ты вольна в своих предпочтениях, дорогая. Я понимаю тебя. Он, полагаю, из нашего круга?

– Он из нашего дома, сынок, считай мальчишка. Не старше двадцати. Мой садовник, как не банально это звучит, – виновато вздохнула мать, не поднимая глаз на сына.

– С чего у вас это началось, – мягко сжимая руку Ольги Сергеевны, спросил Дмитрий Николаевич.

– С его подглядывания за мной в спальне. Собственно говоря, он вырос на моих глазах. А путаться с посторонними мужчинами из нашего круга довольно опасно. Я уже не молода, достаточно богата. На меня многие мужики будут смотреть, как на состоятельную супругу, а случись со мной что-либо, все мои деньги достанутся не тебе, а мужу. А мой Федотка предан мне во всём, как матери. Меня не станет, забери его к себе, – попросила она сына.

– Чтобы он за моей женой подглядывал? – усмехнулся Дмитрий Николаевич, глядя на седеющие пряди волос, дорогой ему женщины.

В заключение ужина Стыковские покинули ресторан и, взяв коляску, направились в гостиницу «Сергиевская», где остановилась Ольга Сергеевна. Они вошли в номер и мать, критически взглянув на сына, с сомнением высказалась:

– Кровать у меня одна, Димочка, и та узкая. Лучше тебе на ночь уехать к себе на квартиру. Там хоть выспишься по-людски. Не обижайся, сынок, а завтра с работы опять ко мне. Я сейчас приму душ. И приду, милый.

– Скажи, мамуль, а с этим твоим садовником, тебе бывает хорошо или ты больше для него стараешься, чтобы одной не оставаться?...

– По-разному бывает, Дима. Когда я его ублажаю, когда он меня трясёт, как грушу, аж ноги подкашиваются, пока мной натешится, шельмец. Молодой мальчишка, горячий в постели.

– И никого кроме тебя у него нет, с кем можно спустить пар?

– Среди прислуги, вроде, нет... А зачем ему кто-то, раз я под рукой? Разбери постель, я только ополоснусь и приду.

Ольга Сергеевна захватила с собой махровое полотенце и ушла в ванную. Лёгкая ревность кольнула душу Дмитрия Николаевича. Конечно, он тут тоже не томил себя воздержанием в ожидании маменьки. Ведь она ещё не старуха, чтобы отказываться от молодого паренька, проявившего заслуженный интерес к своей хозяйке. А то, что не связалась с каким-либо соискателем на её состояние ради сына, остаётся только сыновняя почтительность и признательность к ней в полной мере.

– Ступай, милый, я пока попользую себя крема́ми, ещё не забыла о твоём шикарном инструменте в наши лучшие годы, – попросила сына Ольга Сергеевна, забирая с прикроватной тумбочки баночку со смягчающим кремом.

Мальчишки мои, вздохнула Ольга Сергеевна, сравнивая своих любовников, с тихой улыбкой на устах. Вот уж не думала, что на старости лет, стану такой необходимой моим мальчикам. Жаль, не дожила сестрёнка до такой благодати...

В комнату вошёл Дмитрий Николаевич, с полотенцем на плече.

– Какой он у тебя красавчик, Димочка, – порадовалась мать, разглядывая свисающий член под лобком сына. – Я право, уж стала забывать о столь устрашающих подробностях для себя, – добродушно рассмеялась Ольга Сергеевна.

– Пожалуй, дорогая, пора начать, коли не хочешь оставить меня на ночь. Да нет, мамуль, ты права. Зачем нам стеснять друг друга, к тому же мне завтра на службу. Да и свою хозяйку я не предупредил, что вернусь поздно. Боюсь, запрётся на все засовы и крючки, придётся стучать в окно, только испугаю бабёнку. Да и день у тебя был полон впечатлений и волнений, дорогая.

– Спасибо тебе, Митенька. Ты у меня хороший мальчик, любишь свою мамочку. Иди ко мне, родной. Я приголублю твоего дружка.

– А как у твоего Федотки с этим?

– В соответствии с моим преклонным возрастом и его юным темпераментом. Ласковый мальчишка, но войдёт в раж, не скоро остановится. Всю изомнёт до невозможности. По нескольку раз принимается, пока не потеку, как молодая, это в моём-то возрасте. Ничего, надеюсь, как натешится, поутихнет со временем. Да ты себя вспомни в его-то возрасте, твоя тётушка тоже всегда переживала за твой норов. Никакими силами утихомирить тебя не могла, пока соски до синяков не рассосёшь, пакостник. А ведь с неё и другие кавалеры ласки требовали. Грех судить мою Ксюшеньку за это. Постоянного кавалера где ей взять после умершего супруга, а жить на что-то женщине надо. Деньги небольшие, а всё приработок к урокам на фортепьяно. Уставала моя девочка, потому и прожила недолго. А тебя она любила без памяти. Всегда выгораживала за любую провинность. Потому и просила сестрёнка допустить тебя ко мне после её кончины. Но тогда и отец твой заболел серьёзно. Не до тебя мне было, а как проводила наших на покой, ты сам взял меня в оборот. Да я и не противилась вовсе. Ксюша тебя мужчиной сделала, чего же мне было артачиться, когда женщиной я была в самой поре. И спасибо тебе, что дал мне отлюбить мужика за всю мою несчастливую жизнь.

Дмитрий провёл рукой по обнажённому телу матери, заставив вздрогнуть уставшее лицо дорогой ему женщины. Колени Ольги Сергеевны сами раздвинулись, попуская сильное тело любимого сына.

* * *

Было ближе к полуночи, когда Ольга Сергеевна, провожая в дверях Дмитрия Николаевича, напомнила ему о непременном визите в семейство губернатора.

– Кирилл Игнатьевич должен быть уверен в твоих намерениях в отношении его дочери. И супругу его, Агнию Львовну, не обходи должным вниманием и почтительностью. Лучшей партии, чем с их дочерью, тебе не сыскать. В постель не торопись укладывать свою невесту. Девушка должна желать этого и не спешить к скорым отношениям со своим женихом. А если, Дима, тебе необходимы отношения подобного рода, не побрезгуй своей матерью или другой женщиной помоложе. Не думаю, что у тебя не найдётся таковой, дружок. Словом, помни о выдержке и осторожности.

* * *

Приехав на Царицынскую, Дмитрий отпустил извозчика и поднялся на крыльцо дома. Дверь распахнулась, едва он успел достать из кармана ключ.

– Добрый вечер Полина Лаврентьевна, – поздоровался он с хозяйкой дома. Стоящей в дверях.

– Что так припозднился, Дмитрий Николаевич? Собиралась закрывать дверь на засов. Думала, что загулял где-то мой жилец, не предупреждал с утра, что задержишься.

– Неожиданно приехала матушка навестить меня. Пришлось провести весь вечер с ней. Потому не мог предупредить, что поздно вернусь к себе.

– Ужинал? Может, чаю выпьешь?

– Спасибо, Поля, водил матушку в ресторан поужинать. Как у вас, дамочки, дела?

– Я ведь тебе не сказала, Дмитрий Николаевич, что Катерина у меня. По тебе скучает. Домой идти не хочет, чтобы её полюбовник к ней не заявился без уговора.

– А где, она сама? У меня, надеюсь, для неё приятная новость.

– Что за приятная новость для моей Катьки? – удивилась Полина, – ступай к себе, я её кликну сейчас.

Едва успел Дмитрий Николаевич переодеться в свой шлафрок, как женщины постучались в дверь.

– Проходите, дамочки, я жду, – откликнулся Стыковский.

– Какая приятная новость, Дима? – тревожно улыбаясь, спросила Катерина, целуя в щёку Дмитрия Николаевича.

– На словах дольше рассказывать, вот прочтите с этого места, – извлекая из кителя сложенную газетку, предложил жилец.

Сёстры склонились над заметкой и, прочитав статью, переглянулись между собой.

– Царствие ему небесное, аспиду проклятому! – сдержано заключила Полина Лаврентьевна с сдержанным торжеством. – Чего рожу воротишь? – недовольно покосилась она на сестру.

– У тебя найдётся чем помянуть? – растеряно спросила Катерина старшую сестру.

– На такого греховодника, как знала, приберегла. Возьми на кухне в буфете. Обойдёмся без фуршета, не стоит он того, Катька. А тебе, Дмитрий Николаевич, до самой земли поклон от нас с сестрой за такое известие. В честь такого события, не побрезгуй нашей признательностью тебе. Хочешь на выбор, хочешь сразу двоих бери.

– Приятное завершение дня, Поленька, – охотно согласился Стыковскй, развязывая пояс халата и доставая рюмки из серванта. Па́мятуя о коротком свидании с матерью и ощущая, что ей больше пристало заниматься любовью со своим молоденьким садовником, Дмитрий Николаевич с лёгким сердцем согласился на предложение Полины Лаврентьевны.

Водку, принесённую Катериной, Полина разлила по гранённым рюмкам. Компания не чокаясь, молча осушила их, вернув рюмки на поднос, закусив печеньем.

– Димочка желает нас двоих, Катьк, – повеселев, сообщила Полина Лаврентьевна, расстегивая пуговки на вороте кофты на шее Катерины.

– Отвернись Митя, дай женщинам подготовить себя, – попросила Катя. – Я Полинку с детства не видела голой, а не то, что с мужчиной любезничать при ней.

– К мадам Жозефине ходишь за бельём, там девки тебя не смущают голыми зада́ми, а тут от родной сестры нос воротишь, – обиделась Полина, спуская с себя домашнюю юбку до самого пола.

– Нашла с кем сравнить. Ты мне с детства за мать, а там посторонние тётки.

– Вот меня Дима сейчас насадит на свой стояк, полюбуешься на свою «мать», дура набитая, – не смущаясь захохотала Полина, стаскивая с плеч бретельки лифчика.

– Ну тебя, Польк. – демонстративно отвернувшись от Дмитрия, огрызнулась Катерина, – привыкла иметь дело с голыми пациентками...

– Дима, тяни с неё панталоны, а то до утра будет ломаться, а мы на неё любуйся, Деву Орлеанскую. Твой обормот, Катьк, собирался нас двоих мурыжить, сама помнишь, а тут Димочки засмущалась. Давайте скоренько, ночь на дворе.

* * *

В гостиной Стариковых прозвенел телефонный звонок. Стеша окликнула Калерию:

– Барыня, тут ваш аппарат названивает, что сказать?

– Трубку, глупая, сними. Там тебе скажут кого позвать, – отозвалась из будуара Калерия Евлампиевна.

Степанида сняла трубку с аппарата и приложила к уху. Помолчав, кивнула головой и положила трубку на стол.

– Вас зовут, Калерия Евлампиевна, что сказать?

– Ничего не говори, я подойду. Кто звонит, входя в гостиную спросил хозяйка.

– Женский голос, а чо надо, не сказал.

– Это с телефонной станции, наверное, Дай трубку. Сама узнаю.

– Ало?... Барышня, кто звонит?

– Ответьте супруге господина губернатора. – услышала Калерия голос телефонистки.

– Соединяйте, я слушаю.

– Лерочка, здравствуй, дорогая, это Агния тебя беспокоит. Хочу с тобой увидеться если не занята.

– Какие проблемы, Агнеш, ты одна дома?

– К одиннадцати Наденька идёт к модистке. Это часа на два, не меньше.

– Прекрасно, дорогая. К одиннадцати буду у тебя.

– Договорились, Лерочка, жду. – Калерия положила трубку на рычаг аппарата и позвала Степаниду.

– Стеша, подготовь ванну, поможешь мне помыться. Чего уставилась, злодейка?

– Сию секунду, барыня. Евгению Александровичу придти?

– Непременно и Михеича тоже зови с розгами, дура ты несносная! На кой мне в ванной сдался Женька?

– Он говорит, что вы обещали его пригласить, спинку потереть.

– Готовь ванну, мерзавка, и не зли меня.

Вскоре Степанида пришла за Калерией в спальню с банным халатом в руках.

– Пожалуйте, барыня, в ванную. Всё готово. Лавандовое мыло, как вы любите, добавила в воду.

– Наконец-то запомнила. Захвати с собой бритву, может, пригодится.

– Уже всё на месте Калерия Евлампиевна. Вы сегодня прелестно выглядите, завидую вашему избраннику.

– Боже! Какая ты дура, Степанида! – всплеснула руками хозяйка.

Продолжение следует