Катерина сложила в ридикюль все необходимые инструменты для стрижки волос, не забыв захватить с собой листок с образцами фасонов фигурных скобок на лобках клиенток. За дверью послышалась дробь каблучков женской обуви. Торопится моя племяшка, подумала Катя, направляясь к входной двери. Пора бы и Амалии придти на своё свидание с желанной ей любовницей. Лёгкий укол ревности за свою подругу тронул Катерину за живое. Как у них сладится это свидание? Генеральша, видно, неплохо выучила Стешку этому ремеслу если девчонка нисколько не смущается первого общения с незнакомой женщиной. Хотя Амалии не в первой общаться со своей партнёршей после меня и своей хозяйки. И всё же существенная разница в летах между ними вызывает некоторую настороженность. Торопливый стук в дверь прервал размышления Кати. Она сбросила крючок и открыла тяжёлую дверь перед стоящей на пороге Степанидой.

– Куда торопишься, чумовая? Амалия ещё не пришла. Проходи в комнату, покажу где что взять. На кровати простынь и две наволочки. Полотенец на спинке кровати. Пожалуй, я пойду, без меня познакомитесь. Особо здесь не шумите, за стеной соседи живут. Скажи, что твоя хозяйка любит, мягкость в постели или пожёстче?

– Командовать она любит, Катюш, одно слово генеральша а уж как в раж войдёт, делай с ней что хочешь. А что я люблю, это тебя уж не интересует, тётушка?

– Молода ты для меня, Стешк. Подрастёшь, поговорим.

– Амалия, вроде, не моложе тебя, – с ехидцей заметила Степанида, – а желание ко мне имеет. А в постели она требовательная или податливая?

– В сравнении с твоей хозяйкой сама покорность и уступчивость. Женщина интеллигентная, образованная. Не её бы желание сойтись с девицей помоложе, не стала бы тебя предлагать. В нашем борделе для неё путных баб не найти. Одни перестарки и порченые тётки. Обо мне ей не слова. Зачем огорчать женщину. Довольно, Степанида, пойду, пожалуй. Помягче с Алей, она хорошая, сама поймёшь.

Катерина оделась, взяла свой ридикюль и вышла за дверь. Стешка принялась стелить постель, надев наволочки и взбив подушки, уложила их рядом в головах кровати. Чайник был заварен, на столе в пиалке лежала халва, стопка печенья в глубокой вазочке. Рядом бутылка Цимлянского с двумя рюмками, баночка шпротов в масле. В блюде возвышался пышный Саратовский калач, прикрытый вышитой салфеткой.

Какая заботливая тётушка, подумала Стешка. Ещё больше её хочу. В тот же миг в дверь постучали и Степанида пошла открывать. На повторный стук, она откинула накидной крюк и распахнула входную дверь. За порогом стояла незнакомая женщина в шляпке с тёмной вуалью до середины лица. На руках чёрные перчатки, дамский зонт и настороженный взгляд сквозь вуаль, устремлённый на Степаниду.

– Доброе утро мадемуазель, – поздоровалась она, – Катюша дома? – учтиво поинтересовалась женщина, поднимая края вуали на поля шляпки.

– Ещё одна образованная интелигентка на мою голову! – восторженно произнесла Стешка, бесцеремонно втягивая Амалию за руку в комнату. – Сегодня я тебе за Катюху. Или не нравлюсь?

– Ты её родственница и зовут тебя Стешей? – Смущаясь напористости молоденькой девицы поинтересовалась Амалия.

– А ты её любовница, Амалия? – в свою очередь довольно хмыкнула Степанида, – умеет же Катька выбирать любовников. Вот жаль, что я не в её вкусе.

– Видать не умеешь себя предложить, Стеша, – с улыбкой заметила Амалия, снимая с плеч осенний салоп.

– Это пусть тебе нравится предлагать себя партнёршам, только не обижайся на мои слова. С такими образованными дамочками я не слишком церемонюсь. Я тебя ещё не поцеловала, а сразу потекла, глядя на тебя. Любишь подчиняться, Аль?

– Предпочитаю, Стешенька, – застенчиво призналась Амалия, разглядывая незнакомую любовницу. – Катюша говорила, что ты у хозяев на службе. Скажи, тебе с женщинами приходилось общаться по такому поводу?

– Приходилось и ни с одной, – с гордостью поведала Стешка новой знакомой, – с хозяйкой, с её подругой, обе генеральши, между прочим. Были и попроще из обслуги. Теперь вот с тобой захотела, как-то приходила к Катюхе, а ты только вышла от неё. Спрашиваю тётушку, что за барынька у тебя была? «Хорошая знакомая, а тебе-то что?» Поделилась бы с племянницей, из благородных вроде... «Ты к ней не примеривайся. Она гувернантка и на тебя даже смотреть не захочет».

– Я тогда поняла, Стешенька, что ты её племянница и шла к ней. С первого взгляда мне понравилась, страсть какая ладненькая и очаровательная барышня.

– Смотри-ка, Катюшка винцо оставила для нас. Я люблю покрепче, но и это сойдёт. Давай по рюмочке, ты как? – предложила Степанида, обхватывая бёдра любовницы.

– Я не возражаю, Стеша. Выпьем за знакомство, – согласилась Амалия, подходя к столу. Шпроты открывать?

– Если откроешь, то обе будем есть, чтобы было совместное амбре.

– Верно, Стешенька, но после вина непременно поцелуемся, а то столько говорим, а ни разу даже не поцеловались, а мне тебя очень хочется потискать.

Женщины, выпив вино обнялись и, прильнув друг к другу, чувственно поцеловались на французский манер, страстно обмениваясь игрой язычков.

– Аль, у тебя с кем первый раз было? – расстёгивая пуговки на платье своей любовницы, спросила Степанида.

– Не суди строго, Стеша. Матушка болела и попросила меня заменить её с отцом. А когда умерла и отец вслед за ней, то пришлось поневоле с сестрой желание делить. Она без мужа осталась с тремя детьми на руках. Пожалела свою сестрёнку, а там и сама приноровилась к женскому удовольствию. С недавних пор у хозяйки в гувернантках работаю. Там она меня в оборот взяла, соблазнила деньгами. Катерину мне сама присоветовала, чтоб нам с Катенькой в борделе не искать знакомств на свою голову, заодно и сына её ублажать на сменку. Вот и рассуди, Стешенька, откуда во мне такая безотказность к чужому влиянию. Отец требовал смирения, за жену меня пользовал, сестра брала у меня всё свободное время. Хозяйка со своим сыном меня на перебой имеют по сей день. Недавно племянник в постель ко мне залез, чуть пообвыкла с ним, а тут и младшенький в очередь ко мне вчера пристроился. Только и остаётесь вы с Катериной по моей воле и желанию. Разговорилась я с вина, а ты меня всё слушаешь, всю раздела догола, а я на тебе и пояска не развязала. Позволь мне тебя раздеть, Стешенька.

Раздевая Стешу, Аля с нежностью целовала твердеющие соски своей любовницы, мягко сжимая молодую грудь девчонки.

–Это тебе Катюша выстригла под животиком? – проведя пальцами по искусной стрижке, спросила Амалия.

– Мне она, я своей хозяйке и её подруге. А тебе, Аленька, почему она не сделала?

– Я не просила её, лютеранкам возброняется это делать, – уклончиво возразила Амалия, прикрывая ладонью густоту волос у себя на лобке.

– А с бабами любиться не возбраняется? Скажи Катьке, чтобы сделала или я сама уберу эту гадость. Терпеть не могу волосы во рту, – категорично потребовала Стешка. – И мужчинам выбритые места в паху нравятся. А потом это красиво.

– У меня нет моего мужчины, Стешенька. А хозяйский сынок не настаивает особо и нос туда не суёт.

– А ты ему?

– А как же без этого? Он ведь мне по договору хозяин, – пожала плечами Амалия.

– И в попу тоже по договору позволительно?

– Ты только Катюше не говори. Она ему не позволяет это баловство. А по мне так и не слишком скверно, притерпелась вроде, после папаши моего, даже удовольствие нахожу в этом. Хотя и грех такое творить по требованию мужчины. Только по договору не могу отказывать ему ни в чём. Да, видно, судьба моя такая.

– А давай выпьем ещё по рюмочке и в кровать, Аль. Только поставлю на огонь кастрюлю с водой, чтобы подмыться в конце на дорожку, – решила Степанида. – Но сперва я тебя поцелую. Ложись, моя лютерантка, – хихикнула девчонка, озорно шлёпнув Амалию по заду. Дивная у тебя жопа, Амальюшка, так и хочется укусить. Жаль не захватила с собой хозяйские игрушки для остроты в ощущениях. Такой ягодкой всех своих воспитанников развратишь.

– Стеша, что ты говоришь?! Ведь я верущая женщина. Хотя с тремя уже спала, – признала справедливость сказанного Амалия – правда, не по своей воле. Тебе куннилингус делают твои барыньки?

– Редко, но бывает.

* * *

Убедившись в причине своего недомогания, Калерия Евлампиевна решила подготовить своего супруга к серьёзному разговору о планируемой ею беременности.

– Пётр Селивёрстович, нам необходимо поговорить о той роковой ночи, когда ты умудрился, будучи в нетрезвом состоянии, притащиться ко мне в спальню и совершить непростительную глупость – зачать ребёнка. Тогда я не приняла всерьёз твой легкомысленный поступок и его последствия, положившись на твой почтенный возраст. И то, о чём я тебя утром предупредила, о возможной беременности, то это, к несчастью, подтвердилось. Ты можешь считать себя престарелым папашей. Такого отца впору в газетах прописывать под названием «Смешные курьёзы» для развлечения читающей публики и впечатлительных дамочек нашего общества. Доволен, старый идиот и беспробудная пьяница? Вот к чему приводит алкоголизм и моя беспечность. Случись такое лет двадцать назад, можно было списать на уникальный случай и то, кто бы мог поверить в такой анекдот. Чего уставился на меня, ирод рода человеческого?

– Калюша! Я в недоумении, это уму непостижимо. Как такое могло произойти? Забеременеть от меня, это чистейший нонсенс, ведь я бесплоден к твоему сведению и для тебя это не секрет. За столько лет нашей совместной жизни ни одного случая беременности от меня.

– Совсем спятил, Пётр Селивёрстович? Тогда здесь не обошлось без Святого Духа! – воскликнула возмущённо Калерия. – И, возможно, им у нас является Михеич. Так он старше тебя лет на пять. А моложе и нет никого... – и тут последовала немая продолжительная пауза – Женька, сукин сын!!! Как я сразу не догадалась, – заскрежетала зубами Калерия, опускаясь в кресло перед столиком с гнутыми ножками, в отчаянии уронив на руки голову.

– Как такое могло случиться, Калерия Евлампиевна? Ты спала с ним?

– Не я с ним, а он со мной. После того, как Степанида увела тебя отдыхать в твой кабинет, Женька подсел ко мне и всё благодарил за заботу о нём перед губернатором. Помню, как подливал что-то в мою рюмку и всё норовил мне колено погладить, мерзавец. Изольда сказала, что мне стоит прилечь и он повёл меня в мой будуар. А дальше я ничего не помню, очнулась только утром с тобой в моей постели. Этот негодяй меня споил и воспользовался мной. Золька, гадина. А позже они привели тебя ко мне и уложили рядом на кровать. То-то Изольда мне все уши прожжужала о ребёнке. Что мне необходимо родить хоть от кого-нибудь.

– Ты с беременностью не ошиблась? – уточнил Пётр Селивёрстович у супруги.

– Я была у частного врача, ошибка исключена.

– Мне этого подлеца следует выставить из дома! – вскипел супруг.

– Следовало бы, только Толмачёвы могут скверно истолковать мою беременность. Нет уж, повременим с этим. В последствии мне он будет нужен в период созревания плода, доктор рекомендовал. Пусть отрабатывает мою «заботу о нём», сволочь. Надеюсь, ты не станешь ревновать к этому шалопаю, Пётр Селивёрстович?

– Помилуй, голубушка! – С растерянностью произнёс супруг. В обществе такое происходит порой, где дети родятся от друзей дома.

– У таких друзей дома, следует прочь оторвать всё это вместе с башкой.

А тебе, Пётр Селивёрстович, теперь придётся изображать счастливого папашу святого семейства и реже таскаться на собрания высшей знати. О Боже! За что мне всё это? Я так хотела родить ребёнка, но не от этого прохвоста.

– «Finita la commedia!» – ироничным тоном проронил Пётр Селивёрстович, забирая со стола служебный портфель, шаркующей походкой выходя из комнаты.

– Позвольте, Пётр Селивёрстович, я вас провожу до автомобиля, – вызвалась Степанида, забирая в коридоре из рук барина портфель. Вас Семён уже дожидается у крыльца. Я тут припасла для вас пирожок с капустой и запить фунфыриком вашей Мадеры, – добавила Стешка, перекладывая пакет с едой в портфель барина.

Хозяин очумело перевёл взгляд на прислугу и, рассеянно кивнув головой, подставил руки для облачения в шинель. Степанида, подхватив барина под локоток, повела его к автомобилю. Семён расторопно выбежал из авто и распахнул перед генералом дверцу на заднее сиденье.

– Как довезёшь, проводи хозяина до кабинета и не забудь портфель. Шинель с него снимешь в приёмной. Пригляди за ним, он какой-то сегодня сам не свой, – наставляла шофёра Степанида, – и можешь чмокнуть в щёчку. Меня в щёчку, Сеня! Поезжайте с Богом.

* * *

Выйдя из дома, Катерина села в подошедший трамвай и уже через десять минут была рядом с особняком генерала Старикова. На звонок в дверь она услышала лязг засова и массивная дверь медленно отворилась, впустив в прихожую женщину.

– Чего изволите, барышня? – задал вопрос Катерине старый камердинер

– Я к генеральше Стариковой Калерии Евлампиевне по делу, – сообщила Катя.

– Сюда без дела не ходят, – назидательным тоном уточнил Михеич, - принимая из рук Катерины салоп и шляпку, сейчас доложу барыне, подождите чуток на стуле.

– Михеич, не держи мою гостью в дверях, – раздался из коридора голос Калерии Евлампиевны, – пусть проходит ко мне без твоего доклада. Она была у меня прежде, провожать нет необходимости.

– Разве ж всех упомнишь, – ворчливо бубнил старик, с цигаркой в углу беззубого рта. – Ступайте, дамочка, по ступенькам и направо. Вас барыня встретит. Катя поднялась по лестнице и подошла к двери будуара хозяйки. Дверь медленно приоткрылась и из глубины комнаты раздался голос Калерии.

– Заходи, Катенька, заждалась тебя красавицу, – Калерия подошла к гостье и, не закрывая массивной двери, поцеловала женщину, как старую и добрую знакомую.

– Калерия Евлампиевна, а как увидит кто? Неловко как-то с посторонним человеком... – смутившись предостерегла Катя.

– Видеть некому, Стешу я отправила, как договаривались. Дома мы одни и, милая, давай попросту на ты, – предложила хозяйка, закрывая за Катериной дверь на защёлку.

– Стешка мне постоянно о тебе твердит, Катюш, какая ты фигуристая и красивая женщина. Что ж ты не допускаешь её к своей красоте? «Вы, барыня, зазовите Катюню к себе и увидите, что я не зря говорю. Слаще сахара моя тётушка, а мной совсем не интересуется. Завела себе подружку невесть откуда, а свою ро́дную племянницу знать не желает. А я так млею, глядя на её попу. Говорит сперва подрасти, соплячка, я предпочитаю дамочек посолиднее тебя». Оно может и так, но в умение ей не откажешь. Чему надо, всему выучила. А покажи мне себя, Катенька, так ли уж лестно о тебе говорит, племянница.

– Конечно, всю себя представлю и тебя хочу увидеть подробнее. Может подправить на лобочке и подмышками следует убрать щетинку, – посоветовала Катерина, проводя рукой по груди своей клиентки.

– Спросить тебя хочу, Катюша, только не обижайся на мои слова. У тебя, в вашем заведении, с посетителями контакты бывают?

– Мне хозяйкой запрещено вступать в половые отношения в стенах нашего борделя. Я и сама это категорически исключаю для себя, даже из посуды общего пользования не ем. Здоровее будешь, коли не нарушать договор. Ем только свою готовку дома или у сестры угощаюсь. Она у нас за доктора в заведении подрабатывает.

– О нашем знакомстве ей известно? – спросила Калерия, расстёгивая лиф у себя за спиной. – О твоей постоянной любовнице она в курсе, ты с ней делишься о себе?

– На что ей это знать. Ни о нас с тобой, ни о ней со мной, слава Богу не ведает. У неё самой есть молоденький любовник для своего употребления. Женщина одинокая, и парнишка этот прежде в отношениях с моей подругой состоял. А в возраст войдёт, сам мою Полину оставит, а пока она его кормит, поит и себя отдаёт на забаву мальчишке. Судьба у неё такая. Бери пока, что в руки идёт. Хоть и обо мне сказать, был у меня мужчина, только лучше вообще ни с кем, чем с таким. После него я от баб получила желанную симпатию и ласку. Мерзкий негодяй и пьяница, замуж не звал, а сильничал, как законную жену. Хотя, сказать правду, и в грубости его было что-то, о чём вспоминаю порой без отвращения. Давай пройдём в ванную и займёмся тобой, дорогая, – предложила Катя, забирая с собой ридикюль с инструментами. Ванна была заполнена водой и, осмотрев свою любовницу, Катерина тщательно намылив женщине подмышками, выбрила всё до последнего волоска.

– Хочешь, Лерочка, сменить фасон стрижки волосков на лобке? Образцы стрижек у меня с собой.

– На твоё усмотрение, Катюш, – согласилась Калерия, рассматривая листок с эскизами, молча рассуждая про себя: «Не для Женьки ведь красоту наводить, любой меня брать будет, как прикажу. Стыковскому уже не до меня, видно. А с кем-то себя делить надо, вто́ря Катерине, согласилась Калерия. – «Бери пока, что в руки идёт». Семёна сама Стешке отдаю, с тем, чтобы поближе был к матери своего ребёнка, только об этом ему знать вовсе не нужно, а уж со Степанидой мужика поделим как-нибудь... А мой бравый губернатор ребёночка за своего знать будет. Кириллу Игнатьевичу буду почаще напоминать о нём.

– Калюша, хочешь этого ангелочка изображу? – предложила Катерина, указав на эскиз в углу листа.

– Пожалуй, что-то попроще, пусть этот цветок с листиками, – выбрала Калерия. Соберусь рожать, подумала она, врачи ангелочка не поймут.

* * *

С первым лучиком солнца Феня открыла глаза и провела рукой по свободному месту на лежаке, где обычно спал Федюшка. А куда делся этот срамник, спросила она себя, но, вспомнив о вчерашнем намерении брата провести ночь в постели Амалии, нехотя поднялась с топчана и направилась в спальню матери, где ночевали «молодые». Приоткрыв дверь в комнату, она неожиданно для себя не нашла на «брачном ложе» наложницу своего братца.

– Не видать тебе Амальюшку, как своих ушей, – торжествующе произнесла Феня, наградив Федюшку крепким щелбаном по открытому лбу. – Сбёгла твоя любовница. Улёгся тут, не раздевшись, губёшками пузыри пускает, а бедная женщина к другим любовникам ушла искать себе удовольствие. Вставай, позорище моё, – продолжала выговаривать Феня, сложив ручонки у себя на груди.

– Я всю ночь у ней грудь сосал и всю её рукой наглаживал, – оправдался Федюшка, сонно таращась на сестру.

– Гладильщик обосранный! Рано тебе по другим бабам от меня бегать. Марш с постели, говнюк, а то укушу за задницу. Неси ведро с сышками во двор.

– Молчи, белобрысая, пусть мамка сперва на ведро сходит, что мне за каждым с ведёрком во двор бегать?

– Пусть поспит, потом вы́несешь, – согласилась Феня, забираясь к Федюшке под одеяло, укладываясь за его спиной. – Чего молчишь, рассказывай, недокормыш, почему Амальюшка от тебя сбежала? Ведь ты у неё последний мужик в жизни, других мужичков нам мамка не нарожала.

В приоткрытую дверь спальни Зинаида лишь недовольно усмехнулась. Остальных мне что, в ведре топить, как слепых котят? Скажите спасибо, что вас по людям не раздала.

– Спасибо, мамуля! Но мне бы сестрёнка пригодилась, – донёсся из-за спины Федюшки рассудительный голосок Федосьюшки. Ты хоть записывала в чьи дома отдавала?

– Полно вздор нести, дочка! Ещё услышит кто твою болтовню...

Продолжение следует