Эльвира была молодой, красивой, подающей большие надежды в области юриспруденции девушкой.

Работала в юридическом отделе крупной иностранной компании. Эльвире повезло с начальством: в то время, как у ее однокашниц руководителями отделов были женщины, ее отдел возглавлял испанец средних лет. Высокий, красивый, статный. Идеальный отбеленный прикус встречал ее белоснежной улыбкой. Его кожа казалась вдвойне загорелой на фоне кристально чистой накрахмаленной рубашки. Карлос нередко под вечер ослаблял удавку, называемую галстуком, расстегивал верхние две пуговицы и обнажал треугольник плоти на своей груди. У него на голове росли постепенно редеющие черные курчавые волосы. (В своих самых смелых фантазиях Эльвира, как и многие ее коллеги, представляла, что такими волосами его природа наградила не только на голове.)

Она понравилась ему с первого взгляда. Не только потому что испанцы питают слабость к красивым русским женщинам в облегающих юбках и с пышной грудью под блузкой. Она была в меру робка, неопытна и улыбчива. К тому же, еще и очень ответственна. Стоило ему поручить ей «срочное» дело, Эльвира не могла позволить себе уйти с работы, пока его не закончит. В эти моменты в отделе оставались только они вдвоем. Карлос неспешно проходил мимо ее кубрика в сторону снэк-бара, в котором по утрам он готовил капучино, а по вечерам эспрессо, при этом разглядывал ее точенную фигурку, занятую его поручением. Его пылкий испанский взгляд скользил по ее спортивным ножкам в колготках телесного цвета к темно-зеленой юбке, задерживался на ее бедрах на несколько секунд, а затем продолжал свой курс по изгибам ее спины под белой блузкой. Сквозь ткань просвечивались лямки ее бюстгальтера, и очертания будоражили его аппетит.

Когда Эльвира приходила в офис, Карлос встречал ее с неизменной фразой: «Buenos días, preciosa.» Когда она уходила, он провожал ее со словами: «Hasta mañana, cariño.» Его семья осталась в Бадалоне, пригороде Барселоны. Эльвира не состояла в каких-либо романтических отношениях. По этой простой причине они проводили много времени как на работе, так и за ее пределами. Карлос учил ее испанскому, игре на гитаре, а также гольфу и фламенко. Ее подружки ревниво подшучивали над их отношениями, которые были скорее приятельскими нежели рабочими. Они же завистливо глядели ей в спину, когда он заезжал за ней на своем BMW и увозил на очередное совместное времяпрепровождение.

Всякий раз когда Эльвира неумело держала клюшку для гольфа и Карлос подходил к ней сзади, чтобы поправить ее стойку, либо когда они страстно танцевали фламенко под жгучие аккорды испанской гитары, их тела соприкасались, и они до зудящей немоготы хотели друг друга. Однако, дабы не быть обвиненными в этот заморском sexual harassment, им приходилось держать себя в руках. Эльвира довольствовалась благосклонностью и вниманием начальства, а Карлос — рабочими моментами тет-а-тет и совместным досугом.

И все же вскоре сдерживаться стало совсем невыносимо: вокруг Эльвиры крутились особи мужского пола, пытающиеся украсть хоть толику ее внимания, и Карлос заваливал ее работой, чтобы оградить от конкурентов. С другой стороны, ему самому требовалась женская ласка, ведь супруга была в тысячах миль, а девать сексуальную энергию куда-то надо было. В конечном итоге, желание переполнило чашу терпения и им обоим пришлось капитулировать. Случилось это в воскресный день. С утра они поехали в гольф-клуб, где Эльвира вновь изобразила, что у нее не получается держать клюшку, а Карлос клюнул на наживку, пристроился к ней сзади, и его непрошенная эрекция дала ей понять, что чувства взаимны. Вечером они, переодевшись, отправились в студию на групповое занятие по фламенко. Его руки сжимали ее крепче, чем обычно, и норовили спуститься ниже талии. Эльвира вновь ощутила, что в ее лобок упирается его член, и коварно ему улыбнулась. Пока остальные пары были увлечены друг другом, Элина рука скользнула по его груди вниз и схватила его за хозяйство. Не успел Карлос понять, что только что произошло, как хореограф хлопнул в ладоши, призывая пары сменить партнеров. Эльвира ускользнула из его рук в объятия другого танцора, а Карлосу оставалось лишь смотреть ей вслед.

Той ночью она не поехала на съемную квартиру (которую, к слову, с подачи Карлоса, ей оплачивала компания), а направилась к нему. Подгоняемый предвкушением, Карлос несся через весь город с явным превышением скоростного режима. Одна его рука была на руле, а другая — на оголенной коленке подчиненной. Фокусируясь на дороге и знаках, он боковым зрением ощущал направленный на него вожделеющий взгляд. Жил он в коттедже в небольшом поселке в чертах города. Его BMW остановился у дома. Потухли огни. Он галантно вышел из машины, чтобы открыть дверь своей гостье. А затем заключил ее в объятия. Его язык мигом оказался у нее во рту. Она жадно обхватила его своими губами и обдала его томным горячим дыханием. Карлос открыл входную дверь, подхватил ее на руки и понес в спальню, где аккуратно уложил ее на кровать и принялся раздевать, словно долгожданный подарок.

Той ночью он учил ее искусству испанской любви. У Эльвиры, разумеется, были партнеры до него, но все они меркли в сравнении с маэстро! Все они были мальчиками тогда, как он был опытным мужем. Его страстные поцелуи осыпали ее молодое горячее тело, а она извивалась от растущего возбуждения. Его умелые руки стягивали с нее нижнее белье и гладили обнаженную кожу, пока она трепетала. Карлос сбросил с себя рубашку, спустил с бедер брюки и натянул презерватив, пока она томилась, изучая его тело, награжденное такими же черными курчавыми волосами, как и голова. Он уверено раздвинул ее ноги. Провел большим пальцем по пушку на ее лобке, который она не успела сегодня сбрить. Похотливо улыбнулся. Погладил тем же пальцем по ее половым губам, которые набухли от желания. А затем медленно в нее вошел.

Эльвиру словно молнией пронзило. Она не смогла сдержать страстный неожиданный стон. Ее глаза нежно на него смотрели, будто умоляя его быть нежным. Карлос не так хорошо владел русским, как языком жестов и мимики. Он лег поверх Эльвиры и продолжил свои движения в том же нежном, медленном, чувственном ритме. Их губы и языки переплелись в поцелуе, пока гениталии предавались своим объятиям. Как голод приходит во время еды, с каждым новым движением ими овладевала страсть. Его фрикции становились быстрее, глубже, резче, пока спальня не наполнилась симфонией секса: скрипом кровати, шлепками их потных тел и Элиными стонами. Карлос оторвался от нее, встал на колени, руками придерживая ее за ягодицу и поясницу и вонзая свой испанский член в ее русскую вагину. Эльвира сжала кулаки, собирая в них простынь, откинула голову и закрыла глаза. Волна освобождения от сексуального напряжения прошлась по всему ее телу и вызвала громкий глубинный стон, после чего она растворилась в афтершоках своего оргазма.

«Perfectamente! Magnifico! Divinamente!» выкрикивал Карлос во время своих финальных фрикций, после чего потный и уставший, но страшно довольный рухнул на Эльвиру. Они лежали и целовались на смятых простынях, радуясь моменту. Прошло минут пятнадцать. Они по очереди сходили в душ и провалились в глубокий сон. Эльвира проснулась под утро от ощущения растущего возбуждения. Когда она открыла глаза, увидела холм одеяла, возвышающийся над ее ногами. Ей стало приятно и щекотно в районе промежности. Виной тому, конечно же, Карлос, который вместо завтрака решил порадовать партнершу утренним кунилингусом. Эльвире прежде никто не лизал киску, поэтому чувствовала она себя неловко. Вскоре она откинула одеяло, уложила Карлоса на кровать и принялась за его член, правда в минете она была неопытной. Поняв это, Карлос стал направлять ее. Мол, «поводи кончиком языка по головке», «коснись его губами», «оближи весь ствол», «поработай с яичками» и так далее. Эльвира настолько вошла во вкус, что он не успел вынуть член и кончил ей прямо в рот.

В то утро на работу они оба опоздали, за что Карлос вызвался остаться сверхурочно. Менеджмент принялся его отговаривать, мол, они и так постоянно задерживаются допоздна, но испанец был непреклонен. Как и в прочие дни, он загрузил Эльвиру работой, над которой она ответственно трудилась в тот момент, когда он вновь проходил мимо ее кубрика, чтобы сварить двойной эспрессо. Его взгляд задержался на ее бедрах под юбкой и спортивных ножках в колготках в сеточку. Карлос огляделся по сторонам, убеждаясь, что они одни, и пошел в атаку. Его крепкие руки обхватили ее со спины, а эрегированный член уперся в ее ягодицы. Эльвира вздрогнула от неожиданности, но в следующий миг обмякла в его руках. Длинные пальцы сжали ее груди, а пылкое дыхание обдало ее шею, посылая сигнал вниз ее животика. Она томно простонала. Он свирепо прорычал. Пальцы за пару секунд расправились с пуговицами на ее блузке, чтобы высвободить томящиеся под бюстгальтером груди. Затем расстегнули молнию на ее юбке, сбросили ее на пол, оставляя ее в сетчатых колготках и черных стрингах. Их губы слились в пылком поцелуе, пока Карлос расстегивал свою ширинку и извлекал инструмент. Он порвал ее колготки в области промежности (при этом пообещав ей купить новые), отодвинул полоску трусиков и вошел сзади. Его твердый член снова оказался внутри нее, но на этот раз он был резок и настойчив. Серией быстрых размашистых фрикций он оттрахал ее по-собачьи, утолив свой аппетит, и обильно кончил на ее сетчатые колготки.

— ¿Еso es todo? — спросила Эльвира (Это всё?)

Карлос взглянул на нее пристыжено. Затем встал на колени и припал губами и языком к ее киске. Эльвире не очень нравились подобные ласки, но в тот момент выбирать ей не приходилось. Тогда она решила воспользоваться его языком по полной. Ее пальцы впились в его черные курчавые волосы на голове. Эля прижала его лицо к своей промежности и начала совершать поступательные движения, нанизывая свою киску на его язык. Стенки влагалища раздвигались и посылали импульс, от которого она непроизвольно вздрагивала, но продолжала наяривать. Карлос же покорно стоял на коленях и упивался ее соками. Ему нравилось наблюдать за процессом раскрепощения своей подчиненной. За ее профессиональном ростом в сексе. За тем, как она наощупь пробовала границы дозволенного. Зуд в промежности сводил ее с ума, и ее движения становились быстрее, яростнее, энергичнее. Пустой офис наполнялся ее стонами, в которых сначала превалировала скованность, а теперь звучали нотки веселья, задора, азарта. Все было хорошо, но опыт Карлоса подсказывал ему, что этих ласк будет недостаточно, чтобы она смогла кончить. Тогда он пустил в ход пальцы. Вставил, раздвинул и принялся массировать изнутри, пока его язык непреклонно работал с клитором. Нововведения пришлись Эльвире по вкусу: она завизжала от новых ощущений. Не прошло и минуты, как она выгнула спину и обильно кончила. Оргазм накрыл ее волной. До дрожи колен. До остановки дыхания. До помутнения сознания. Если бы не Карлос, она свалилась бы на пол от неожиданных ощущений. Когда она открыла глаза, он держал ее на руках и улыбался своими белоснежными зубами.

Теперь, когда ящик Пандоры был открыт, Карлосу стало еще тяжелее сдерживать свои потребности. Его возбуждало всё в Эльвире: как она смеется, как она хмурится, как она пьет кофе, как аккуратно облизывает ложку после варенья, как она идет по офису, виляя бедрами, как она нагибается, как встает на стул и тянется, чтобы достать папку документов с верхней полки. Он искал любую возможность остаться с Элей наедине. В снэк-баре, в архиве, в своем кабинете, на крытой парковке, в раздевалке в гольф-клубе. Ей, конечно, нравился его напор, но в новом Карлосе оставалось все меньше нежности, ласки, романтики и благоговения, и становилось все больше похоти, резкости, спешности и практичности. В один прекрасный момент, делая ему минет под столом в его кабинете, Эльвира поняла, что любовь прошла, завяли помидоры. В отделе на пятом этаже их офиса освободилось место, и она попросилась перевестись туда.

В новом отделе начальник был снова мужчина. Этот был американцем. Джонатан Бриггс. Заядлый баскетболист. Любитель рок-музыки. Высокий, поджарый, с короткой стрижкой и ямочкой на подбородке. К тому же, еще и холостяк. Эльвира понравилась ему с первого взгляда. Снова повышенное внимание со стороны руководителя, которое не мешало, но плодотворно влияло на приобретение новых знаний и компетенций. Карлос перестал с ней здороваться, сочтя уход своей подчиненной как личное оскорбление. Уроки игре на гитаре, в гольф, фламенко резко прекратились, словно их и не было никогда. Им на смену пришел баскетбол. Эльвира просекла, как надо вести себя с мужчинами, и со смазливой улыбкой и легкомысленным заискивающим хихиканьем обратилась к Джонатану с просьбой научить ее играть. Тот с радостью вызвался помочь. Однако, в отличие от терпеливого и щадящего тренерства Карлоса американец избрал иной метод наставничества. Во время первой же тренировки он загонял ее до головокружения и тошноты. Очевидно, он готовил ее к получению титула мастера спорта по этой дисциплине. В конце тренировки она шла в раздевалку, еле перебирая ноги. Забросив мяч на стеллаж с инвентарем, Джонатан в несколько шагов нагнал ее, подхватил на руки и донес до двери. Когда он довез ее до дома, ему снова пришлось нести ее в съемную квартиру, поскольку мышцы наотрез отказывались слушаться. Джонатан внес ее и, сбросив обувь, отправился в уютную гостиную, где в итоге и случился их первый раз. А ведь Эле стоило лишь погладить его бицепсы и восхититься его силой. Джонатан расплылся в улыбке, укладывая ее на диван, и уловил запах ее шампуня, отчего его шорты оттянулись вперед. Эльвира не могла этого не заметить. Ее взгляд опустился на его инструмент, затем поднялся на слегка смущенные глаза. Затем снова вниз — у нее аж дыхание перехватило — и на глаза. Тут-то искра и проскочила.

Джонатан сорвал с нее спортивный костюм и нижнее белье. Стянул с себя футболку и сбросил шорты, обнажая свое поджарое мускулистое тело, пресс кубиками и длиннющий член, воздвигнутый под прямым углом. Его губы коснулись ее, а руки принялись массировать и изучать ее тело: ее молодую грудь второго размера, ее плоский живот, пушок на лобке и набухшие от возбуждения губы. Он раздвинул ее ноги и коснулся кончиком своего члена ее киски. Поводил им взад-вперед, как по рельсам, чтобы ее влагалище почувствовало его мощь, а затем погрузил головку в ее пещерку. Эльвира трепетно простонала. Тогда он отвел таз назад, давая ей отдышаться, а затем вошел вновь. На этот раз на полную глубину. Эля закричала от боли и восторга, думая, что он сейчас ее разорвет на части. Губы Джонатана спустились на ее грудь и принялись за соски, пока его черенок медленно растягивал ее нутро. Ее охи-вздохи, крики-стоны резонировали по гостиной, отражаясь от стен, мебели и окон. Она кричала все громче, стонала все горячее и дышала все чаще, пока Джонатан наращивал темп.

Затем он резко встал, подхватил ее под бедра и навису усадил ее киску на свой черенок. Обессиленная, Эльвира не могла противиться и была вынуждена отдаться. Джонатан поднимал и опускал ее, словно она ничего не весила. Снизу он подмахивал тазом, засаживая ей до упора. Его сильные пальцы впивались в ее бледную попку, держа ее булки крепко, как в тисках. В какой-то миг он максимально ускорился и держал сверхзвуковой темп около минуты. От такого интенсивного траха она задержала дыхание, чувствуя, как с каждой очередной фрикцией воздух вышибается из ее груди. Из глаз потекли струйки слез, а тело сковало предчувствие оргазма. В следующий миг он замедлился, чтобы уложить ее на диван и успеть вынуть член. Едва головка была извлечена, из нее вырвался фонтан горячей липкой спермы, окропившей ее молодые груди второго размера, плоский живот, пушок на лобке и дымящиеся от возбуждения губы. Кончить она так и не успела, а потому смотрела на него снизу вверх недоуменным взглядом.

Через полчаса Джонатан потащил ее в спальню. Уложил ее на живот и принялся массировать ее плечи, руки, спину, бедра и ягодицы. Его инструмент вновь налился кровью и готов был продолжать. Джонатан устроился на Эльвире, раздвинул пальцами ее ягодицы и пристроил головку в ее вагине. Первое проникновение было медленным и размеренным, чтобы Эля вновь смогла ощутить каждый сантиметр. Второе проникновение прошло уже быстрее. А затем темп снова начал увеличиваться. Вскоре под мощной долбежкой кровать заскрипела, изголовье забилось о стену, Эля срывала голос в продолжительных стонах, а Джонатан пыхтел над ней, любуясь ее обнаженными отшлепанными ягодицами, под которыми скрывался его член.

С ним она чувствовала себя беспомощной куклой. Снарядом, на котором упражняется атлет. В их совокуплении не было любви, нежности, ласки. Лишь животный секс. Спорт. Утоление голода. Она кусала от переполнявших ее чувств подушку, чтобы приглушить свои крики и стоны. Ни один из ее прежних партнеров не обладал таким длинным инструментом, и ей казалось, что он вот-вот порвет ее пополам. Никто из ее прежних партнеров не обладал и той техникой траха, с которой Джонатан орудовал у нее между ног. Словно секс-машина, он отрегулировал уровень и наклон своего тела, чтобы на сверхзвуковой скорости на протяжении пяти минут безостановочно долбить ее киску. Эльвира чувствовала, как ее сердце в такт его фрикциям учащенно бьется в груди. От такого дикого ритма у нее перехватило дыхание и тело напряглось в предчувствии долгожданного оргазма. Вот-вот и она наконец кончит и погрузится в беспамятство. Но этого так и не случилось: его фрикции резко замедлились и usb-устройство покинуло слот, обдав ее румяные ягодицы фонтаном спермы.

Однако Эльвира не собиралась сдаваться. Она перевернулась на спину и встретилась взглядом со своим начальником и, по совместительству, любовником: он возвышался над ней и громко пыхтел после постельного спринта.

— Can you lick my pussy, Mr Briggs? — вежливо попросила она, раздвигая свои ноги и открывая его взору набухший бутон.

Джонатан отдышался, глядя ей в глаза, лукаво улыбнулся и ответил:

— Only if you suck my dick, Ellie.

Он уложил ее под собой: ее голова у него между ног, его голова — между ее. Встал в упор лежа, словно собирался отжиматься, нависнув на ней, и прильнул губами к ее вагине, суя свой «хоботок» ей в рот. Его член еще был мокр от спермы и ее соков, но Эльвира была слишком возбуждена, чтобы отказываться. Его язык прошелся вдоль ее промежности, покрутился-повертелся, задевая нежную плоть, а затем вонзился в ее щелку. Если бы ее рот не был занят его членом, Эля закричала бы от удовольствия. Но все, что донеслось из ее заполненного рта, было томное мычание. Она обхватила руками его мускулистую задницу, а ногами его голову, а Джонатан, лаская ее киску, стал двигать тазом, трахая ее в рот. В какие-то моменты Эля думала, что сейчас подавится его сосиской, и пыталась дышать носом. Затем она просекла: когда ей трудно становилось дышать, она извлекала его член изо рта и ласкала его кончик языком. Тем самым она добилась его повторной эрекции, отчего его член перестал помещаться у нее во рту. Его поступательные движения становились глубже и быстрее, а язык вращался в ее вагине, как центрифуга. Порой он обхватывал ее клитор губами, а иногда прикусывал его, что дико заводило Эльвиру. Понимая, что с твердым членом она не справится, Эля изменила тактику. Она выбралась из-под Джонатана, уложила его на лопатки и запрыгнула сверху. Ее губы коснулись его. Его язык оказался у нее во рту. Она рукой направила его член в свою голодную киску. Планировала начать медленно, но едва его головка скрылась в ее недрах, как Джонатан схватил ее мягкие ягодицы своими крепкими руками и насадил ее на свой черенок. От внезапности и резкости Эльвира испустила протяжный громкий стон. Джонатан воспользовался моментом и прикусил ее губу. После чего могучими руками поднял ее над своим членом и вонзил его вновь. Повторил этот финт пару-тройку раз, а затем прижал Эльвиру к своей груди и снова затарабанил своим членом по ее пещерке.

Эльвира лежала обездвижено на его поджаром торсе и стонала ему на ухо, пока он пользовался ее отверстием. На этот раз кульминация не заставила себя долго ждать. Тело напряглось. Энергия сконцентрировалась в ее промежности, а затем вырвалась с громким криком, погружая ее в забвение. Оргазм был продолжительный: Джонатан долбил ее еще пару минут, и с каждым новым проникновением она ощущала импульсы собственного тела, от которых каждая клеточка стала эрогенной. Мир вокруг перестал существовать. Она расслабилась в его объятиях. Сознание начало уплывать куда-то в Нарнию. Из глаз от блаженства катились слезы. Ее тело было покрыто потом и спермой, а под ней не переставал орудовать дикий зверь. Но Эля про все это забыла. Вскоре Джонатан совершил крайнюю фрикцию и опустошил яйца прямо внутрь партнерши. Струя семени и судорожные сокращения мышц его члена привели ее в чувства, однако у нее не осталось сил на что-либо повлиять, поэтому она коснулась губами его губ, скатилась с его тела на простыни и, свернувшись клубочком, уснула.

Потрахушки с Джонатаном продолжались недолго. Определенно, его член стал одним из наиболее ярких опытов в ее сексуальной жизни. Но сам Джонатан был лишен романтики. В рабочие часы Эльвира интересовала его исключительно как подчиненная, а в нерабочие — как игрушка для секса. Поэтому, когда Карлоса руководство заподозрило в сексуальных домогательствах и попросило уйти, Эльвира предложила свою кандидатуру на его место. Учитывая ее опыт и компетенции, менеджер вынес одобрительный вердикт, и Эля оставила Джонатана с носом.

Впоследствии у нее были небольшие романы, но все они были за пределами работы. Некоторые подчиненные засматривались на видную начальницу, однако, набравшись опыта и самоуверенности, она им всем отказывала. Все ее новые партнеры на протяжении десяти лет ни размером, ни страстью не могли сравниться с Карлосом и Джонатаном, которые вскоре покинули Россию и вернулись домой. Как-то во время корпоратива к ней подсел менеджер, Дэвид МакГрат, и, будучи пьяненьким, делал ей недвусмысленные намеки, но Эльвира осчастливила его лишь танцем, во время которого он обонял ее дорогие духи и успел лишь ущипнуть за попку.

Как-то раз, отдыхая на Бали с подружками, она встретила в баре обаятельного соотечественника. Звали его Димой. Он был среднего роста, с широкими накачанными плечами, татуировками на груди и спине, со светлыми короткими волосами. Дима влюбился в нее с первого взгляда. Эля тоже на него запала, но не планировала ложиться с ним в постель прямо-таки сразу. Нужно набить себе цену, иначе он оттрахает ее, как это сделал Джонатан, и будет воспринимать как данное. Оказалось, что Дима не только из ее родного края, но и живет в том же городе, что зародило в ней надежду на продолжение общения после отпуска. Он красиво за ней ухаживал, приглашал гулять по ночному пляжу и, сукин сын, так и норовил залезть ей в трусы. В последнюю ночь перед ее отъездом ему это все-таки удалось. Прямо на пустом пляжном шезлонге. На берегу Индийского океана. Посреди звездной ночи. Эльвира уложила его на лопатки и оседлала, применив самые искусные техники секса, которым ее научили предыдущие партнеры. После такого секса он уже не смог бы ее забыть.

Он потянул за лямки ее купальника, обнажая при лунном свете ее прекрасные груди с возбужденными сосками и короткий пушок на гладковыбритом лобке. Она стянула с него пляжные шорты, освобождая эрегированный (с их первой встречи) член, расстегнула рубашку на груди и оставила влажный поцелуй на его соске. Ее мокрая киска потерлась о его инструмент, вызывая томный стон в его груди, пока его губы были заняты ее сиськами. И лишь затем она направила его член внутрь своей пещерки. Дима откинулся на шезлонге и наслаждался видом прекрасной женщины под звездным небом. Шум прибоя и ее страстные стоны ласкали его слух. Его пальцы исследовали ее обнаженное тело, начиная с плеч, останавливаясь на грудях и заканчивая экскурсию на мягких ягодицах. Пальцы впились в ее плоть, и его движения стали яростнее, зверинее. В пылу страсти они упали с шезлонга на песок. Теперь Дима был сверху, как хищник, прижавший добычу к земле. Он вгонял ей член раз за разом, любуясь ее трепетными стонами. Эля обхватила его таз своими ногами, максимально открывая киску его фрикциям. Спустя минуту горячего животного секса они синхронно кончили и предались нежностям и ласкам.

Вернувшись с Бали, Эльвира, всякий раз заказывая коктейль «Секс на пляже», вспоминала свой курортный роман. Ее завистливые подружки развесили уши, когда она рассказывала им об ухажере. А уж через пару недель у них и челюсти отвисли, когда Дима-таки нашел Эльвиру в одном из городских кафе за чашкой эспрессо. Впереди их ждал головокружительный роман, длиною в два месяца, пока он наконец не сделал ей предложение и она не сказала «да!». Дима оказался достаточно обеспеченным, чтобы дарить дорогие подарки, разъезжать на японском внедорожнике, летать бизнес-классом и останавливаться исключительно в люксах.

Свадьбу они сыграли в роскошном отеле на Лазурном берегу во Франции. Лежали голые и счастливые в джакузи, потягивая Арман де Бриньяк и закусывая устрицами. Страстный секс на белоснежных простынях, во время которого она не переставала его удивлять. Пристегнула молодожена к изголовью кровати наручниками и властно оседлала его. Но не торопилась впустить его в свою пещерку. Сначала она продемонстрировала непревзойденную технику минета, от которого Дима лежал и громко стонал, пока она водила кончиком языка по стволу его члена, прикусывая плоть и сжимая яйца. Затем она пошире открыла рот и заглотила его целиком, отчего он завизжал от восторга. Потом она обхватила его член своими грудями и стала двигаться вперед-назад, массируя его сиськами. Он что-то шутил про ее познания камасутры и кинематографические пристрастия, в ответ Эльвира вонзила в его татуировки на груди свои ногти и, как дикая кошка, расцарапала его. Наконец она позволила ему войти. Он пытался шевелиться, контролировать процесс, но не тут-то было: Эля прижала его ноги, бедра и торс к постели, а сама двигалась медленно, размеренно и смаковала его член внутри своей киски. Она то погружала его член по самые яйца, то поднималась, пока головка не покинет ее лоно, а затем повторяла вновь. Дима изнывал от нетерпения. Ему хотелось побыстрее наполнить ее семенем. А Эля продолжала гнуть свою линию.

Вдруг она, оставив супруга на полпути до оргазма, сорвалась с крючка и уселась своей киской ему на лицо. Ее пальцы схватили его за волосы, а трепетные губы доминирующе скомандовали: «Поласкай меня, дорогой!». Дима, очевидно, прежде никогда не делал куни, это чувствовалось и в его неуверенности (даже какой-то брезгливости), и в его неумелости. Однако, он был вынужден подчиниться. Сначала он целовал ее губами, щурясь от ароматных соков, а также от понимания, что здесь только что был его член. Тогда Эльвира подсказала ему: «Дорогой, используй язык. Как при французском поцелуе». Тогда он аккуратно лизнул ее промежность. «О, да. Вот так!» - подбадривала его Эля. «Еще!» Он лизнул еще раз, а спустя минуту-две, слыша, как блаженно стонет супруга, вошел во вкус. Эльвира качала тазом, используя мужа на полную, как когда-то воспользовалась Карлосом, и заливалась криками и стонами. Дима наяривал языком, лаская и ее киску, и частично ее анус, и коридор между ними. Эля взяла бокал дорогущего шампанского с прикроватной тумбочки и стала поливать шипучкой свои груди. Шампанское стекало по изгибам ее тела и попадало на лицо Диме, добавляя нотки вкуса к ее сокам. Он лизал ее промежность и пил шипучку, пока Эльвира не пересела вновь на его член. На этот раз она двигалась остервенело и энергично. Загрохотала кровать, зашлепались их тела, зазвучали их голоса в унисон. Минута интенсивных скачек, и они вновь синхронно кончили.

Когда Эля после секса вновь забралась в джакузи на террасе, Дима решил взять реванш: он запрыгнул вслед за ней, развернул ее к себе спиной и трахнул ее сзади. Он хотел ее по-собачьи, хотел ее грубо, хотел ее жестко. Пока он насаживал ее киску, его ладони шлепали Эльвиру по румяной попке. Ее крики становились громче, его ритм становился быстрее. Он привык руководить, доминировать, отдавать приказы, а не выполнять роль пиздолиза. Ему это казалось унизительным, и теперь он намеревался показать жене, кто в доме хозяин, восстановив свой статус-кво. Он раздвинул пальцами ее булки, чтобы видеть и ее анус, и ее вагину, которую он продолжал долбить своим членом. Самая красивая женщина, которую он когда-либо встречал теперь была в его власти. Ее анус был не менее притягателен, чем остальные части ее тела, поэтому у него возникло внезапное желание присунуть ей и туда. Член совать в жопу он не хотел, зато палец! В кульминационный момент, когда его оргазм был уже на кончике, он воткнул свой средний палец в ее девственный задний проход, отчего тональность Элиных стонов резко изменилась. Они застыли в этой позе: его член заполняет спермой ее пещерку, а в ее попке застрял на два фаланга его факью.

После первой брачной ночи Дима остерегался экспериментов в постели (оральный секс он предпочитал исключительно в виде минета) и норовил оказаться сверху. Будучи трезвым, он брал ее ласково и нежно, будучи пьяным, трахал как животное. Бывали моменты, когда Эля, связав себя узами брака, жалела о своем решении и выборе партнера, однако во всем остальном Дима ее устраивал: внимательный, обходительный, состоятельный, любитель приключений и красивой жизни. К тому же, рядом с ним она всегда чувствовала себя как за каменной стеной — решит все проблемы, наваляет любому нахалу. Когда она показала ему положительный тест на беременность, он аж засиял от радости. Возил ее к платному врачу, присутствовал на всех скринингах, освобождал целые дни под совместные поездки по магазинам, не ворчал, что она долго выбирает коляску, кроватку, а также пеленки и покрывала. Эля даже думала заикнуться о партнерских родах, но решила не испытывать судьбу.

На работе, когда она уходила в декретный отпуск, ей и ее малышу все желали самого наилучшего. Женщины-коллеги ласково поглаживали ее округлившийся животик, а мужчины смотрели ей вслед уже не с былой похотью, а уважением. В первые же выходные, пока Дима был на конференции в Москве, Эля позвала подруг на ужин. Они все ахали и охали от восхищения, что ей так повезло в жизни: с мужем, карьерой, беременностью и так далее. Чем меньше в бутылке оставалось вина, тем больше в их словах было неприкрытой зависти. У Веры никак не получалось удержать мужика — после пары-тройки свиданий, когда он попробовал ее во все дырки, она становилась ему неинтересной. Люде, напротив, мужик шага не давал самостоятельно ступить: где ты, когда приедешь, что на ужин??? Уже три года живут вместе, вдоль и поперек изучили камасутру, но на горизонте пока не маячат ни дети, ни замужество, ни какое-либо развитие отношений.

На последних сроках беременности Эле с Димой пришлось отказаться от секса. Эльвира испытывала дикий зуд в промежности. Как назло, во время воздержания ей хотелось чпокаться, как никогда прежде. Дима тоже лез на стенку первое время, а затем резко успокоился. Эля не придавала тому большого внимания, но через несколько месяцев узнала причину. Звали ее Олей. После родов Эльвира долго восстанавливалась, а когда окончательно восстановилась и была готова снова оседлать мужа, у него участились командировки и сверхурочка. Изредка им удавалось закрыться в спальне наедине. Эля надевала самое сексуальное белье: трусики-стринги, сетчатые чулочки, полупрозрачный бюстгальтер и легкий пеньюар. Дима, истосковавшись по телу жены, заводился с пол-оборота и нетерпеливо набрасывался на нее, срывая с нее одежду, покрывая поцелуями и овладевая, как в первую брачную ночь. Сначала в миссионерской позе, при которой было удобнее всего целоваться. Дима подхватывал супругу под упругую попку и натягивал на свой голодный член, пока горячая сперма не заполняла ее пещерку. После того, как они отдохнули с фужером охлажденного шампанского на простынях, он переворачивал ее на живот, ставил раком и трахал сзади, при этом шлепая ее по полупопицам. Эля кричала, стонала, заливалась восторгом и страстью, пока супруг опустошал в нее яйца. Последний раз, когда могучий зверь лежал уже без сил, она устраивалась у него внизу живота и ласкала его своим ротиком. Дима клал свою руку ей на голову и направлял ее, тяжело дыша и хрипя от удовольствия. Эльвира старалась успеть извлечь его член изо рта до семяизвержения, но ему нравилось кончать либо ей в рот, либо на ее тело.

Прошел год материнства и их редких моментов уединения, прежде чем она увидела входящее сообщение от его секретарши, пока Дима был в душе. Тогда она и узнала, что Дима уже давненько опустошает яйца в другом месте с другой женщиной. Ни родителям, ни подружкам она ничего не стала рассказывать — первые расстроятся за нее, другие выразят сострадание, но в душе будут злорадствовать, мол, богатые тоже плачут. Первое, что она хотела сделать, так это взять из кухни нож и собственноручно кастрировать кобелину, но ее не привлекало отмывать стены от его кровищи, равно как судебные тяжбы и перспектива воспитывать сына в одиночестве. Второе — высказать ему все в лицо, когда он покажет свою рожу из ванной, но от первой опции эта отличается лишь отсутствием кровищи. Что он ей скажет? Тебе было нельзя, а мне хотелось? Ну раз тебя не устраивает то, что у меня есть любовница, давай разводиться? Нет! Ей не хотелось его наказывать или взывать к его совести. Ей хотелось справедливости. Раз уж он ей изменил, то и она ему изменит!

Тут-то мы с Эльвирой Эдуардовной и встретились. Она сидела и интеллигентно беседовала с любовницей мужа, когда пришел в офис я, весь такой запыханный и затраханный. Мы устроили славный тройничок. Однако, то ли Оля что-то напутала с датами, то ли специально набрала Диме, чтобы он нас застукал. Меня ожидал громкий матерный выговор и последующее увольнение. Хорошо, хоть морду не набил. А вот что случилось с Олей и Элей, мы с вами узнаем в следующей главе...