На балконе подполковник налил два бокала коньяка с церемонной, почти ритуальной медлительностью. Его движения были точными и выверенными. Золотистая жидкость переливалась в бокалах, отражая последние лучи заходящего солнца. Венсан присоединился к нему, закурив сигару. Его пальцы дрожали, когда он подносил зажигалку. Тело ещё помнило судорожные сжатия её горячей плоти, её анус, впустивший его так тесно, и её крики, которые, казалось, вырывались из самой глубины ее существа. Он затянулся глубоко, словно пытаясь успокоить дрожь в руках, но она шла не от нервов, а от адреналина, все еще циркулирующего в крови.

Дым клубился в тёплом вечернем воздухе, смешиваясь с запахом моря, сладковатым ароматом её духов и едким, животным запахом их смешавшихся тел. Это был запах победы - смесь дорогого табака, пота, секса и солёного морского бриза. Транкавель закрыл глаза на мгновение, впитывая этот аромат, словно боясь его забыть. Это был запах абсолютной власти, и он был пьянящее любого коньяка.

— Она выдержала больше, чем я ожидал, — произнёс Транкавель, его голос был низким и задумчивым. Он смотрел на горизонт, но видел не море, а её лицо в момент оргазма - искажённое наслаждением, прекрасное в своём падении, в этом полном, безоговорочном саморазрушении. "Русские женщины... они крепче, чем кажутся", - подумал он с неожиданным уважением, которое обычно испытывал лишь к достойным противникам.

Венсан усмехнулся, вспоминая, как её тело дрожало под ним, как её ногти впивались ему в руки, когда она кончала. — А кончила громче, чем я рассчитывал. Его губы растянулись в хищной ухмылке. Он до сих пор слышал её крики, доносившиеся, наверное, до самого пляжа. - "Маленькая русская шлюха... кто бы мог подумать, что в ней столько страсти и такой готовности к самоуничтожению ради наслаждения".

Они переглянулись, и в их глазах читалось одно и то же — удовлетворение хищников, которые получили то, что хотели, и нашли нечто большее, чем просто тело. Без слов они поняли друг друга - сегодня была хорошая охота. И добыча оказалась достойной. В этом молчаливом понимании было больше близости, чем в любых словах. Они были сообщниками в акте растления, и это связывало их крепче любой боевой операции.

— Интересно, её муж знает, на что она способна? — Венсан сделал глоток коньяка, ощущая, как алкоголь разливается теплом по груди. Он представлял себе Михаила - такого же хищника, как они. "Он знает. Он точно знает", — подумал капитан с странной смесью уважения и щекотящей нервы ревности к тому, кто владел ею постоянно.

Транкавель затянулся сигарой, выпуская дым кольцами. Они плыли в закатном воздухе, как призраки их общего греха.

— Знает. Иначе не отпустил бы её к нам. И, я уверен, он скоро будет здесь. — Его глаза сузились, как у старого волка, учуявшего добычу. Он уже представлял эту встречу - три хищника и одна женщина между ними. "Интересно, кто из нас троих окажется сильнее? Или, может быть, сила в том, чтобы поделиться?"

В номере Милана лежала на кровати, её тело постепенно приходило в себя. Каждая клеточка ныла, каждый мускул напоминал о только что пережитом насилии... нет, не насилии, а настолько сильном наслаждении, что оно граничило с болью, стирая грань между пыткой и экстазом. Она провела рукой между бедер, чувствуя липкие, застывающие следы спермы, вытекающей из неё. "Боже, сколько её..." И мысль о том, что она до краев наполнена ими, вызывала не отвращение, а странное, гнетущее удовлетворение.

Сквозь слабый туман в голове она слышала их голоса на балконе — низкие, хриплые, наполненные тем самым мужским удовлетворением, которое всегда сводило её с ума. Они говорили о ней. Обсуждали её, как обсуждают хорошее оружие после боя. И почему-то это возбуждало её даже сейчас, когда тело казалось полностью опустошённым. “Они говорят обо мне...” — её губы дрогнули в слабой ухмылке. “Говорят, как будто я трофей...”- Она всегда была трофеем Михаила. А теперь стала их трофеем. И в этом была какая-то запретная правда о ней самой, которую она не решалась признать даже перед собой. Правда о том, что ее высшая ценность — в ее способности быть желанной добычей.

За окном темнело, огни Ниццы зажигались один за другим, как звёзды на вечернем небе. Где-то там, в этом сверкающем городе, её ждала обычная жизнь - рестораны, светские приёмы, ролевые игры примерной жены. Но здесь, в этом номере, она была настоящей. Грязной. Развратной. Живой. Где-то там был Михаил. Где-то там была её обычная жизнь. Мысль о муже заставила её сердце сжаться. Что она скажет ему? Как объяснит эти следы на теле, эту пустоту внутри? И самое страшное - она знала, что он всё поймёт без слов. Потому что он знал её лучше, чем она сама. Он видел эту червоточину в ее душе и любил ее не вопреки, а из-за нее. Но сейчас, в этом номере, на этой кровати, она принадлежала только им. И это было прекрасно. Пусть ненадолго. Пусть всего на одну ночь. Но в этом была свобода - быть той, кем она всегда боялась быть. Свобода быть вещью, трофеем, сосудом для чужой похоти — и находить в этом свое самое полное, самое постыдное самоосуществление.

До прихода Михаила оставалось ещё долгих два часа.

Два часа, чтобы прийти в себя. Два часа, чтобы смыть с себя их запах. Или оставить его, как вызов? Два часа, чтобы подготовиться к новой игре - самой опасной из всех. Игре, в которой ставкой была не просто ее душа, а сама основа ее брака — тот тайный сговор, который делал его возможным.

Милана лежала на простынях, раскинувшись, как измятая кукла, чьи внутренности вывернули наружу. Её тело казалось чужим - разбитым, использованным, но странно живым, будто каждая нервная окончание было обнажено и звенело от пережитого. Каждый мускул ныл приятной болью, напоминая о том, как её буквально разрывали на части два этих хищника. "Я должна ненавидеть это...", - мелькнула мысль, но предательская горячая пульсация между ног говорила об обратном.

Сперма медленно вытекала из её распухшей, растянутой попы, оставляя липкие дорожки на заляпанном белье. Она чувствовала, как тёплая жидкость стекает по её ягодицам, как капли застывают на коже. Этот непристойный процесс почему-то возбуждал её ещё сильнее - осознание, что она до краёв наполнена ими, что их семя до сих пор сочится из ее самого сокровенного, теперь публичного, места. Глаза были полуприкрыты, дыхание — глубокое, но ещё неровное. В голове стоял туман, мысли путались, но сквозь эту пелену пробивалось одно ясное осознание - она хочет ещё. Это было постыдно, нелогично, но её тело требовало продолжения. “Боже... я вся пустая...” — пронеслось в голове, но между ног по-прежнему пульсировало тепло, словно тело отказывалось успокаиваться, требуя новой порции разрушения. Это противоречие сводило с ума - физически она была опустошена, но где-то в глубине всё ещё тлел тот самый "блядский огонёк", который не давал ей успокоиться.

Капитан Венсан подошёл к кровати, его тень упала на её обнажённое тело. Он стоял над ней, как победитель над поверженным врагом, но в его глазах читалось нечто большее, чем просто удовлетворение - восхищение, почти уважение к её ненасытности. Он провёл ладонью по её груди, ощущая под пальцами упругость и лёгкую дрожь. Его шершавые пальцы, привыкшие к холодной стали оружия, теперь с наслаждением исследовали её шелковистую кожу. Контраст был поразительным - такая хрупкая, такая сильная одновременно. Она была полем боя, которое восстанавливалось прямо на его глазах, готовясь к новому штурму.

— Ты ещё не отошла, а уже снова горишь, — прошептал он, щипнув сосок что Милана резко вздохнула и выгнулась, и ее пересохшие губы сами собой сложились в немое «да». Его голос звучал хрипло от недавнего напряжения, но в нём уже слышались нотки нового возбуждения. "Чёрт, она невероятна...", - подумал он, наблюдая, как её тело откликается на его прикосновения. “А-ах... нет... я не могу...” — но её тело уже отвечало, соски напряглись до боли, а между ног снова стало влажно. Разум протестовал, но плоть уже предательски пробуждалась. Она чувствовала, как новая волна возбуждения накрывает её, несмотря на только что пережитое. Его рука скользнула ниже, по животу, чуть задержалась на тёплой коже, а затем опустилась туда, где её тело всё ещё было горячим и открытым. Пальцы капитана двигались с хирургической точностью, будто он знал её тело лучше, чем она сама. Каждое прикосновение било точно в цель.

— О-о-о... — её стон сорвался с губ, когда его пальцы вошли в неё. Звук получился таким громким и непристойным, что она сама удивилась. Её киска была изрядно натружена, но всё ещё жаждала прикосновений, жадно сжимаясь вокруг его пальцев. Внутри всё было мокрым, пульсирующим, будто её плоть не могла насытиться. Она чувствовала каждый сгиб его пальцев, каждое движение внутри себя. Это было унизительно - быть такой доступной, такой ненасытной... и так чертовски приятно. “Нет... я не должна...” — но бёдра сами раздвинулись шире, предательски подставляясь под его прикосновения. Её тело больше не слушалось разума, жило своей жизнью, требуя продолжения. Она ненавидела себя за эту слабость, но не могла остановиться. Ее воля растворилась в этом влажном, стыдном, сладостном трепете.

— Mon commandant! — капитан резко обернулся к двери, голос звенел от изумления. — Cette chienne veut baiser à nouveau — Он не мог поверить - после всего, что они с ней сделали, она снова готова? Это было невероятно... и чертовски возбуждающе. (перевод с французского – Эта сука снова хочет трахаться)

Конец ознакомительного фрагмента (Желающие прочитать полную главу смогут это сделать в закрытом канале)

— --------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Раз в неделю на сайте BestWeapon выкладывается ознакомительный фрагмент очередной главы цикла “Милана. Каникулы в Ницце”. Полная версия главы с такой же периодичностью добавляется в закрытый Телеграмм- канал.

В том же канале можно прочитать обновленные версии глав из цикла “Милана. Каникулы в Ницце”, в частности улучшенные версии части 1 - "Поезд Москва-Ницца".

ссылка на платную подписку - https://t.me/tribute/app?startapp=sDGh

Если кто-то захочет оказать финансовую поддержку моего творчества, то он может это сделать по ссылке на донаты - https://t.me/tribute/app?startapp=dyMG

Также сообщаю, что пишу рассказы на заказ. По всем вопросам, добро пожаловать в личку