Вечером мы с Таней и Маней шли к ним домой. Как вчера они подхватили меня под руки с двух сторон, но мы не бежали и не скользили по тщательно посыпанным песком тротуарам. Особого веселья я в их лицах не заметил.

Дома нас встретила Саня и баба Варя, как и в прошлый раз в одних рубашках, и тоже какие-то хмурые. Я сразу разделся, что тянуть-то?

Сели за стол, такой же, как и вчера, и графин тот же, но полный. Разлили.

— Мы тут думали долго. Прав ты Саша, во всём. Дуры мы набитые. И тебя, и себя в дурацкое положение поставили. Сашенька, миленький, ну не жизнь нам без детей. Мужиков-то, таких, как ты нам не найти, а пьяниц и дармоедов нам не надо. Пусть они у нас будут, как лучик света. Мы будем их любить как тебя.

— Да я же сказал уже — пусть будут. Но! Есть одно «НО». Вчера, всё что мы делали имело негативный отпечаток. Первая сперма — отпечаток обмана, предательства. Вторая — отпечаток мести. Это неправильно! Дети должны зачинаться в любви. Сегодня я буду вас любить. Не удовлетворять вас и доводить до оргазма, а любить. Вот и давайте выпьем за любовь!

Я встал и обошёл всех нежно лаская голые груди и вагины и целуя в губы. Последней оказалась баба Варя. Я поцеловал и её дрожащие от чувств губы и коснулся, так поразившего меня вчера клитора и развороченной мной вагины.

— Не болит? — шепнул я ей на ушко.

— Чуток. Оно того стоило. — чмокнула она меня в щеку.

— А теперь! Сударыня, не соизволите ли вы заострить мой клинок своими устами и благословить его на правое дело?

— Ишь охальник, чего захотел?

Она развернулась на стуле ко мне и взяла в руки мой пенис, девственно висящий, как у Давида Микеланджело, сдвинула крайнюю плоть и погрузила себе в рот. Обе её руки прижались к моим ягодицам, я запустил пальцы в её седые волосы, как когда-то в волосы своей бабки. Она сосала не окрепший член, как голодный телёнок, жадно и страстно и он быстро заряжался её желанием, заполняя её уста. Я оторвал её от себя, приподнял и уложил на свободный край стола, раздвинул ноги и задрал рубашку. Клитор торчал, подёргивая головкой. Я раздвинул покрасневшие после вчерашнего вторжения губы и медленно ввёл член в обильно сочащуюся, совсем не так как вчера, плоть. Женщина выгнулась, опираясь на затылок и вцепившись руками в край стола. Я положил её худые ляжки себе на локти и начал толчки. Нас окружили девчонки. Таня потянулась к клитору бабки, удивлённая, как будто никогда не видела, Саня с Таней расстегнули рубашку и гладили её увядшие нежные мягкие груди. Баба Варя плакала от навалившегося на неё счастья и стонала, чувствуя надвигающийся оргазм. Как и вчера она тихонько ойкнула и расслабилась, закрыла глаза. Я почувствовал лёгкое подрагивание её вагины и не прекращал движений пока оно не прекратилось совсем.

— Ну хватит с меня, иди вон девок люби, меня посади в кресло. Я посмотреть хочу.

В кресле она свернулась, подобрав ноги, и не смотря на жару, прикрылась пледом. Глаза её и губы говорили, что она счастлива.

Огляделся, матрацы высокой стопкой высились у стены. Мы растащили их по полу.

Для разминки я построил девчонок в карусель и разогрел им вагины до соковыделения.

И решил начать я с Мани. Когда в очередной раз я вошел в неё, то загнал член глубже обычного и толкнул на матрацы. Мы упали вдвоём. Я перевернул её на спину и начал целовать в губы, тиская и оглаживая её груди, ягодицы, промежность. Я лёг на неё и продолжая целовать раздвинул ноги и погрузился в неё. И я и она знали, чем закончится наша близость и нервничали. Тем порывистей и страстней были наши поцелуи и объятья. Я входил в неё глубоко, чувствуя касание шейки матки и наслаждался раскованностью. Я мог кончить в это лоно, когда пожелаю, но оттягивал момент, ожидая, что она всё же доберётся до своей вершины самостоятельно. Но нервозность момента, мешала ей сосредоточится, и мне пришлось поднажать, приподняв ей таз и ускорив темп. С воплем она, брызнула в меня и сжала член вагиной. Вот он — момент триумфа! Я спускал струи спермы в спазматические объятия, а она, чувствуя их горячее проникновение коллапсировала и сама брызгала соками. Я продолжал лежать на ней целовать в губы и двигаться до тех пор, пока член не съёжился окончательно.

— Я люблю тебя. — прошептала она.

— И я люблю тебя — шепнул я, откатываясь в сторону.

— Айда молодец, парень! Что с девкой сотворил, а? — чуть ли не хлопала в ладоши баба Варя.

Маня так и осталась лежать с раскинутыми ляжками и из раскрытого влагалища неё обильно стекала сперма, как факт свершившегося.

— Мань, ты хоть ворота прикрой, а то всё семя вытечет! — не унималась старушка.

Саня с Таней сидели в обнимку на диване, уставясь на лоно сестры.

— Не уж-то так на самом деле кого-то любят? — Задумчиво сказала Саня.

— Хочешь, ты будешь следующей? — подал я голос.

Она махнула рукой.

— Я не об этом. Я о том, что где-то живут двое и вот так любят друг друга, как в книжке.

— Так можно любить до рождения ребёнка. После этого любовь женщины к мужчине надолго сходит на нет и переходит к ребёнку. И мужчина, вот как, раздаёт свою любовь любовницам.

— Грустно, что всё так быстро кончилось. — Маня положила голову мне на плечо и начала теребить ещё скользкий от наших соков член. — Как было сказочно, волшебно, удивительно великолепно! Теперь я знаю, что такое любовь!

— Ничего ты не знаешь! Это был просто хороший секс! Так вы сейчас говорите. — Выдала баба Варя. Настоящая любовь — вещь редкая, а по нынешним временам, уникальная. Не заблуждайся на этот счёт. Радуйся телесным усладам.

— Ну и пусть! Я сейчас такая счастливая! У меня внутри всё поёт! — Маня плотнее прижалась ко мне играя грудями по моему боку.

Саня и Таня спустились с дивана и на четвереньках, грациозно раскачивая грудями и виляя бёдрами, двинулись в нашу сторону. Саня пристроилась к члену, пытаясь привлечь моё внимание, а Таня решила перехватить мои поцелуи у получившей свою долю Мани. А мне был нужен перерыв, и физический, и моральный.

— Предлагаю выпить за Маню, за её, пусть и короткое, но такое большое счастье.

— Да! — подхватила Маня, и вскочила.

Делать нечего. Девчонки с явной неохотой оторвались от меня и сели за стол.

— Баба Варя, иди к нам. — позвала Маня.

— Спасибо, дочка, я на сегодня свой лимит выбрала. Пейте без меня. Я здесь посижу.

Выпили за Маню. Закусили.

— Ты что как резаная орала? — спросила Таня

— Я? Орала? Не помню. Чего орать-то, если хорошо?

— Вот и я о том. Слушайте! А давайте танцы устроим, что просто так сидеть-то?

— Тащи свою шарманку.

Таня принесла магнитолу «SОNY» с кассетным магнитофоном. Включили музыку. Я танцевать люблю, вот начал таскать девчонок выделывая с ними различные па.

Странными были это голые танцы. Мне нравилась возможность прижимать их разгорячённые тела, ощущать грудью упёршиеся в неё соски, зажимать своими ляжками и ляжки, тыкаться членом в мягкие животы и упругие ягодицы, видеть, как вздымаются и опадают в прыжке их груди, чувствовать, как свободно болтается член и телепается мошонка.

Но вот кончилась быстрая музыка, я опять встал перед выбором и выдернул на себя Таню. Мы прижались, скользя ладонями по телам, губы слились в поцелуе, член упёрся ей между ног, и она развела их пропуская в себя. Мы по-прежнему целовались, и я топтался, кружась на месте с повисшей на мне Таней. Она обхватила мне шею, закинула ноги мне на пояс и оседлала член. Я только придерживал её под ягодицы, а она, наплевав на такт мелодии, в своём ритме ерзала по мне. Мелодия кончилась и началась другая, а мы так и кружились, не отрываясь друг от друга, пока она, не почувствовав приближение финала, не запрыгала на члене с невыразимой страстью, умело работая мышцами вагины и подгоняя меня к завершению. Я кончил первым, и тепло спермы ударившей и растёкшейся по влагалищу заставили кончить и её. Мы оба вскрикнули и я, прижимая её к себе повалился спиной на матрацы. Лёжа на мне, Таня покрывала меня поцелуями, и я долго чувствовал объятья её неугомонной вагины. Хорошо.

— Вот станцевали, так станцевали! Молодцы! — прокомментировала баба Варя. — Лихо получилось.

— Баб Варя, а ты знаешь? Я его, пожалуй, тоже люблю! Ну не было у меня таких парней, которому хотелось отдаться, вот так сразу, да ещё и забеременеть от него. Сестрёнка, как я тебя понимаю! Чувствовать твоё, именно твоё, семя в себе — это действительно счастье! Я тебя люблю!

Крикнула Таня во весь голос.

— Сынок, чем же ты бабам головы кружишь? Вот я баба старая, и то повелась, и ведь хочу тебя паразита. А ну-ка подь сюды. Пощупай, что у меня там делается.

Я сунул руку под одеяло. Бабушкин клитор торчал как у молодой, а вагина истекала желаниями. Я покачал головой.

— Так что, милок придётся тебе и в меня семя вложить. А то ведь не успокоюсь.

— Так в чём проблема, милая ты моя? Чуть погодя Саньку отлюблю и твоё лоно окучим! А сейчас дайка я тебя поцелую, уж больно клиторок твой мне нравиться.

И я нырнул под одеяло. Бабка как девочка задрыгала ногами и засмеялась, когда я, раздвигая ей ноги головой пробивался к её сокровищу и сразу притихла, когда я прихватил клитор губами. Она распахнула одеяло допуская меня к своему лону и нежно впилась пальцами в волосы.

— Что же ты с нами делаешь? Что делаешь? — повторяла она, прижимая меня к своей мокрой вульве.

Мои пальцы проникли в её вагину, неглубоко, ласкали преддверье. Ей этого было мало, она задвигала тазом налезая на пальцы и кончила, на сей раз вскрикнув громче обычного и сдавила пальцы спазмом. Тело её обмякло. Баба Варя уснула. Я накрыл милую старушку пледом и повернулся к девушкам.

Девушки сидели на диване. Саня, подобрав под себя одну ногу, смотрела на меня и откровенно мастурбировала. Таня и Маня рассматривали что-то между ног Тани и о чём-то шептались.

— Я смотрю, что вы, милые мои, замечательно обходитесь без меня. Тогда я, пожалуй, пойду выпью и лягу спать. Вы не против?

— Нет. Не против и даже составим тебе компанию. Баб Варю совсем замучил?

— Ну что вы. У неё только перерыв. Ну, что? К столу?

— Идите. Саша, я тебя здесь подожду. — Сказала Саня, продолжая мастурбацию, таким голосом, что у меня невольно поджались яйца и удлинился висевший член. Мой взгляд приковался к её руке, запущенной между ног, и я даже начал подумывать, не преступить ли к её оплодотворению немедленно. Но одновременно я прекрасно понимал, что спермы во мне не хватит ни на что. Нужно время, а его то и не было. Шел первый час ночи и хотелось спать.

Я плеснул все по стаканам. Я принёс стакан и Сане. Мы с ней чокнулись и выпили.

— А про меня забыли? — вдруг подала голос баба Варя?

— Так мы думали, что ты уже спишь.

— Разве с ним уснёшь? Он же обещал и меня осеменить. Вот я и дождусь. Плесни-ка милок и мне чуток.

— Девочки, а можно мне вздремнуть часок, что-то я с ног валюсь и глаза слипаются.

— И не удивительно! Иди ко мне. Я диван разложу.

Саня вскочила. Грохнула упавшая спинка дивана. Саня постелила простыню и положила подушки.

— Ложись, а я рядышком. Можно?

— Конечно. — Я улёгся набок. Саня влезла между мной и стенкой и прижалась к спине.

— Я, пожалуй, тоже прилягу, что это я в кресле мучаюсь? — баба Варя приткнула свой тощий зад к моему животу. — Да и теплее так. Верно?

— Ну ты ба Варя даёшь! Ладно, Таня, пойдём спать. Тут нам больше ничего не обломится. — с сожалением предложила Маня.

— Пошли к тебе, а то у меня все матрацы утащили, а застилать не охота.

Виляя задницами, они скрылись в дверях.

Я прижал к себе бабу Варю. написано для bеstwеаpоn.ru Рука непроизвольно нащупала её увядшую грудь. Саня обняла меня за талию прижимаясь всем телом так что я чувствовал её соски, упёршиеся мне в спину.

Я провалился почти сразу. Сон был беспокойный. Я убегал от женщин, а они догоняли меня и дёргали за член, за яйца и один раз так больно, что я проснулся.

В комнате было темно, только отсветы далёкого уличного фонаря рассеивали мрак. Я лежал на спине, баба Варя у меня на руке, а Саня у меня между ног играла вздыбленным членом и мошонкой.

— Ну что ты там возишься? Иди ко мне.

— Наконец-то. Я думала ты до утра не проснёшься. Я уже извелась вся. Тронешь — кончу. И не мучай меня как вчера. Просто люби. Я видела, как ты умеешь.

Всё это она успела сказать, пока переползала ко мне. Почему-то с Саней мне нравилось целоваться больше, чем с её сёстрами. Больше мы не говорили. Мы занялись любовью. Неспешно, лобзая друг друга, наслаждаясь близостью тел и целуясь мы перешли к акту совокупления. И это тоже было не спешно, с чувством, но без остановки. Саня кончила уже пару раз, а я всё двигал и двигал распалённым членом, но оргазм не приближался. И тут, о Боже, я и забыл, что баба Варя спала рядом, я почувствовал, как чья-то прохладная рука скользнула по моей промежности и обхватила корень члена. Головка налилась кровью и ей стало тесно в сжатом спазмами влагалище. Оргазм выскочил как-то сразу, как будто прятался за углом и только ждал команды. Баба Варя аж охнула, когда струя спермы вырываясь наружу, разжала её пальцы. Я застонал, вонзая дёргающийся член на всю длину. Саня, часто задышала, как будто на неё вылили холодной воды, обвила меня руками и молча покрыла поцелуями моё лицо. Я был выжат и без сил повалился навзничь. Баба Варя поднесла мне стакан брусничного настоя, прохладного и бодрящего. А Саня не желая терять предназначенное только ей семя слизывала его с мокрого уже опадающего члена.

— Укатали Сивку крутые горки? — Баба Варя нежно, по-матерински, теребила мне волосы.

Объятый теплом и негой я снова уснул.

Проснулся я от того, что мне было очень жарко. Я взмок. Саня положила на меня руки и ноги и прижала к стенке. Я открыл глаза. По потолку играли всполохи пламени. Пожар?! Я подскочил, скинув с себя Саню и сел на край кровати.

У печки, больше похожей на камин, с большими открытыми дверками, в мягком кресле, забравшись в него с ногами, сидела, глядя на огонь, баба Варя. Её распушённые седые волосы отсвечивали и казались огненно-рыжими. Мы встретились взглядами.

— Не спится? — спросил я.

— Да. У меня часто бессонница. А ты, сокол, чего вскочил, как ужаленный?

— Жарко стало. Открываю глаза — что-то горит, думал пожар, вот и вскочил!

— Ты понятно, а он-то чего, не уж-то тоже со страху? — она кивнула на мой член, который по своему обыкновению, исполнял утреннюю зарядку.

— Это он, Варвара, на тебя навострился. Не передумала ещё?

— Я, милок, сейчас сидела и по случаю всех своих мужчин вспоминала. Да так раззадорилась, что в пору и кончить. А ты — передумала. Ложись-ка лучше, теперь я с тобой поиграю.

Подвинув к стенке спящую Саню, та что-то буркнула и отвернулась к стене, я развалился на диване играя рукой вздымающимся членом. Бабу Варю бабкой назвать уже было нельзя. В её походке появилась женственность, спина выпрямилась, выпятив, не известно откуда налившиеся груди. Это были не пустые кожаные кошельки, а на половину заполненные. Даже выпирающие кости таза округлились, а сушеные дольки кураги скорее напоминали половинки зреющего абрикоса. Передо мной стояла, пусть и пожилая, но женщина и эта женщина знала, чего она хочет. Я хотел того же и протянул руку к её промежности и, уже привычно торчащему, клитору.

— Видимо, мужиков было не мало, что от одних воспоминаний так взмокла?

— Не так уж и много, всего-то три мужа и четыре любовника, да вот ты ещё.

Она села на меня верхом и сразу, с протяжным стоном, сунула в себя член. Скакать она не стала, а просто ёрзала по кругу, изредка обхватывая член вагиной и как бы пытаясь слезть, но стоило преддверью захлопнуться на его шейке, как тут же проваливалась, нанизываясь до самого дна. Она охала и начинала

всё снова. Я теребил её груди, таскал их за соски, мял попку растягивая ягодицы и заталкивая член по самый лобок. Её узкая вагина при этом удлинялась и сужалась, облизывая своими стенками член. Эта неспешная игра заводила меня, член трепетал и требовал наступления оргазма, застывшего на перешейке. К сожалению этот миг нельзя продлевать вечно, нужен всего лишь миг и, одно из двух, яростный оргазм или позорное падение. Я, естественно, выбрал первое и быстро перевернув лёгкое тело поставил Варю на четвереньки и с наслаждением насадил её на член. Минутная пауза сбила напряженное ожидание финала и теперь я догонял его быстрыми ритмичными толчками, удерживая Варю за таз. Она начала стонать и уронила грудь на кровать сминая пальцами простынь.

— О! Самое интересное я чуть не пропустила. — Протирая глаза и потягиваясь, сказала Саня.

«Тебя только не хватало!» — подумал я, стараясь больше ни на что не отвлекаться и сосредоточив всё своё внимание на кончике члена выдал пулемётную серию толчков. Наши с Варей крики слились, и я залил её обещанным нектаром. Я ещё двигал членом, когда в комнату с взволнованными лицами ввалились Маня и Таня.

— Finitа lа cоmеdiа! — провозгласила Саня, наблюдавшая за финалом в непосредственной близости.

Баба Варя, больше не удерживаемая моими руками, плюхнулась на живот и тяжело дышала. Я откинулся на подушку не в силах пошевелиться.

Сёстры подошли вплотную. Таня присела и гладила седые волосы бабки.

— Теперь твоя душенька довольна?

— Угу.

— Я бы тоже не отказалась, но, похоже, замотали мы нашего добро молодца. Чуть живой бедолага.

— Ладно, девки, пошли завтрак готовить. После такой ночи и плотно поесть не повредит. А вы любовнички отдыхайте пока.

Они ушли и засуетились по дому.

— Варя, ты жива? Не слишком я тебя?

Баба Варя переползла ко мне на руку и стала гладить меня.

— Мне было несказанно хорошо. Я не помню, чтобы я получала столько наслаждения за один вечер. Теперь можно и помирать.

— Выдумала тоже — помирать! Тебе бы в пору молодого любовника найти. Вон как за сутки помолодела и тело, и груди налились, есть за что взять, а ты помирать!

— Это пока ты здесь, а уйдёшь, что мы будем делать?

— Жить будете. Может и детей воспитывать ещё придётся.

— Если будут, то не придётся. Я буду просто счастлива. У меня-то детей нет.

— Чего так?

— Молодая была, глупая! Всё на потом откладывала. Пару раз аборт у бабки повитухи делала, ведь запрещены были. Потом пошли выкидыши. И всё. Так и осталась ни с чем.

— Вот будет весело если и у тебя моё семя прорастёт!

— Будь я помоложе, то не минуты бы не сомневалась, а сейчас поздно, не вырастить мне дитя, не сил ни средств, ни времени не хватит. Но тебе всё равно, спасибо, уважил старуху, не побрезговал.

В комнаты зашла Таня и позвала к столу. Пришлось вставать. В туалет. Кое-как побрился. Рожа мятая, тёмные подглазники. Хорош! Нечего сказать!

Девчонки в мужских рубашках сидели вокруг стола ожидая моего появления, и выжидательно смотрели. Чего они от меня хотят?

— Доброе утро. Как спалось? — начал я бодрым голосом.

Обходя девушек, я поцеловал Маню, в подставленные мне губы и забравшись ей за пазуху, поиграл грудями. Саня, подставляя губы, поднялась на встречу и закинула руки мне на шею, а ногу за бедро. Я держал её за ягодицы и чувствовал, как пробуждается член в руках Тани, просунутых мне между ног. Когда очередь дошла до неё, она вскочила на торчащий член и сама впилась в мои губы.

— Таня, Таня, охолонись! — прикрикнула баба Варя.

— Что, сама хочешь? Боишься, что тебе не достанется? — Огрызнулась Таня, слезая с члена.

— Да. Боюсь. Боюсь, что такими темпами вы на работу опоздаете. Он в этом доме, как хороший жеребец, и так всех покрыл.

— И не раз! — вставила Маня.

— А вот и не всех!

—?

— Милку, козу нашу, пропустил! — засмеялась Таня. — А смог бы?

— Тьфу! На тебя! Такие глупости мелишь!

— Почему это глупости? Я сама читала, что без женщин мужики мужеложством занимаются или животных трахают, коз, собак, свиней, всех кто по размеру подходит, гусей и лебедей даже. Вот я и спросила.

— Так это в отсутствии женщин, а здесь их трахать не перетрахать!

...

Так, под сальные шутки, мы закончили сытный завтрак и собрались уходить.

— Саша, ты ещё придёшь? — спросила Саня, обнимая и целуя меня в дверях. Все смотрели на меня в ожидании.

— Мне нужен перерыв, а там видно будет. Пока.

Саня и баба Варя остались стоять в холодных сенях, в одних рубашках, мы побежали по свежевыпавшему снегу на работу.