— Ай! Подъём! Вы на работу сегодня собираетесь? Или весь день будете трахаться?

Полина деловито раздвигала шторы и открыла форточку. Холодный воздух с клубами пара ворвался в комнату. Стало прохладно и захотелось забраться под одеяло, но мы лежали на нём прикрытые лишь простынёй. Так не хотелось отрываться от тёплой попы, наливающихся грудей, гладкого животика. И уж тем более не хотелось вынимать, моего стойкого солдатика из уютной щели, куда от влез ещё вчера, да так там и остался. Но надо вставать.

Надо же! Макс бодрый и уже выбритый тянул Полину в постель, как будто вчера и не было ничего. Полина строго его осадила и хлёстким ударом пальцев заставила уронить его буйную головку.

— Я так понимаю, что все здоровы и врача вызывать никому не надо. Тогда я пошла сдавать смену Наташе. Она из отпуска выходит.

— Что-то быстро она отгуляла.

— Да не сложилось у неё с отпуском, а дома чего сидеть? Кстати, Макс, она о тебе спрашивала. Соскучилась видать.

— Вот вечером её выход на работу и отметим.

Быстро собрались. Перехватили в буфете у Люси, и метнулись на завод.

Комиссия собралась на совещание в моём бывшем кабинете, который, по такому случаю, оснастили новенькой мебелью, сменили занавески на окнах. Комнату не узнать. И когда только успели?

Света уже разложила канцелярские принадлежности, расставила бутылки с минералкой и стаканы. Ей помогала Алевтина. Обе на нас с Максом даже не взглянули. Не понятно, в чём это мы провинились? А, впрочем, может это и к лучшему. Нет привязанности, легче расставание. А может она просто переметнулась в гарем к Надиному соседу? Надо будет спросить.

Члены комиссии, все солидные мужчины, и только две женщины: наша Марья и средних лет женщина в строгом костюме и со строгим смуглым, как у цыганки, лицом. Однако, разрез на юбке, смещённый на бедро, обнажал холёную ножку, пожалуй, значительно больше, чем принято и демонстрировал узорную резинку чёрных чулок. Я не рвался за стол заседаний и сел в мягкое кресло у стены. Получилось так, что эта строгая женщина сидела ко мне боком и я нагло стал её рассматривать. Мой раздевающий взгляд не остался не замеченным. Женщина заёрзала на стуле, пытаясь запахнуть полу шлицы, но из этого ничего не получилось. Она попыталась отвернуться от меня, но выставленное бедро пробудило во мне лишь больший интерес. Женщина зарделась. И куда подевалась её строгость. Она всё чаще бросала взгляд в мою сторону. Окончательно я её смутил тем, что нарочито поправил возбуждённый член, который уже топорщил штанину. Нашу игру в гляделки прервал перерыв.

Я нашёл Марью и попросил, чтобы она представила меня женщине.

— Что? Уже глаз положил? Нет у тебя ничего святого. Это ж надо иметь наглость просить женщину, с которой только что переспал, познакомить его с новой шлюшкой?

— С тобой-то я всегда переспать ещё успею, а здесь нужно ловить момент. Чем-то она мне приглянулась. Ну? Познакомишь? А я её в наш гарем доставлю. Как тебе такой вариант?

— Ладно, познакомлю, но к себе её не тащи. И чтоб я не видела, как ты её будешь трахать!

— Да тише ты! Не кричи. Пошли.

Едва мы с Марьей стали к ней приближаться, она потеряла всю свою уверенность, стала теребить сумочку, поправлять идеально уложенные чёрные волосы. Глядя на неё у меня начал подниматься член и ощутимо топорщить штанину. Для меня это было очень кстати, именно там я и ловил её взгляд.

— Валентина Андреевна, познакомьтесь, это мой коллега, Александр, очень талантливый специалист. Вся автоматика на установке — это его детище.

— О! Так значит это вы оставили без работы половину рабочих цеха?

— Выходит, что так. Валентина Андреевна, не желаете ли вы совершить не большую экскурсию по моему хозяйству?

— А удобно? Ведь идёт совещание.

— Вы должны выступать?

— Нет.

— Вот видите, значит без нас до обеда могут обойтись.

— Ну, я даже не знаю...

— Не сомневайтесь. Будет очень интересно. Уверяю вас, не пожалеете. — Подыграла мне Маруся, и многозначительно нам подмигнула. Бедная Валентина залилась краской смущения, но взяла себя в руки.

— Ну уж если ваша коллега так рекомендует, то можно и рискнуть. Мария вы с нами?

— Нет, к сожалению. Мне нужно подготовить протоколы. Как-нибудь в другой раз. — И скрылась в толпе, заходящей в зал. Мы направились в другую сторону.

— Можно я буду вас звать Валентиной, Валей. — ведя её по пустынному коридору я приобнял её за талию.

— А вы нахал! — она попыталась снять мою руку с талии — Куда вы меня тащите?

— Куда можно такую тащить красивую изящную женщину, как вы? Разве вы не догадываетесь? Стоило мне вас увидеть, как внутри всё вскипело. И мне показалось, что вам это понравилось.

При этих словах я встал перед ней взял её руку и приложил к вздыбленной штанине. Она отдёрнула руку как ошпаренная.

— Но так нельзя! Я вас совсем не знаю! И вообще, это возмутительно!

Я прервал её возмущения поцелуем в губы. Секунды три, четыре она ещё сопротивлялась, но всё же ответила на поцелуй своими мягкими тёплыми губами.

Вдалеке хлопнула дверь.

— Пошли. Где тут ваше хозяйство?

— Всё моё хозяйство со мной. А пойдём мы в очень уютную коморку.

Мы быстро спустились в подвал. Дверь каморки была открыта, но внутри никого не оказалось. Там лучше.

Валентина огляделась, оценивая обстановку.

— Это здесь ты Марье ребёночка заделал?

— Во-первых, я здесь в командировке всего пару недель. Во-вторых, у Маруси есть муж и делать ей детей это его обязанность. И в-третьих, не надо меня ревновать.

Я обнял её сзади и всё это прошептал ей в ушко. Руки изучали изгибы её тела, подступы, и прорехи в её обороне. Упругая грудь закована в мягкий бюстгальтер. Тонкий свитер-водолазка. Приталенный пиджак на одной пуговке, которую я сразу же расстегнул. Юбка — карандаш с молнией на спине, пуговка на поясе. Долой. Скрип молнии. Рука вниз по животу под пояс. Шелковая комбинашка. Резинка тонких трусиков. Её начало знобить и озноб передался мне.

Я развернул её к себе и тиская упругие ягодицы и грудь, припал к губам в нетерпеливом поцелуе. Она страстно целовалась, обхватив меня за шею и прижимаясь животом к бугру ширинки. Я стащил с неё пиджак и отбросил в сторону. И тут она отстранилась от меня.

— Так не надо делать. Я не могу ходить в мятой одежде.

С этими словами она подняла пиджак и повесила его на спинку стула.

— Сюда никто не войдёт?

— Ключи только у уборщиц.

Я подошёл к двери и щелкнул замком. Когда я обернулся она уже стянула через голову свитер и вешала на стул. Я остался у двери, оперевшись в неё спиной, и наблюдая за импровизированным стриптизом, медленно расстёгивал на себе пуговицы рубашки. Угораздило меня по случаю напялить цивильный костюм! Тем временем юбка, опять-таки, через голову, никак не могу к этому привыкнуть, скользнув по короткой комбинашке и улеглась на спинку стула. Я снял пиджак и развязал галстук. Дурак, завязывал-то я его долго и мучительно! Но и черт с ним. А вот комбинашка сползла вниз к ногам, стоило ей опустить с плеч бретельки.

Полуголая богиня в чёрных туфлях на шпильках, в чёрных чулках, в чёрных трусиках и в чёрном лифчике с гладко уложенными чёрными волосами направилась ко мне, качая безупречными бёдрами и играя мышцами впалого живота. Я залюбовался её смуглой фигурой, не загорелой, а именно смуглой, как будто в её жилах текла арабская кровь. Эдакая арабская кобылка. Припухшие ярко обрисованные губы, несмотря на то, что помаду я уже съел, тёмно — карие, почти чёрные раскосые глаза. Не красавица, но чертовски соблазнительна.

Подошла вплотную, сдёрнула с моих плеч рубашку и припала губами к бьющейся жилке на моей шее. Жуть! Аж мурашки по телу и очень щекотно! Я, наконец, избавился от рубашки и впервые коснулся её горячего сухого тела, прижал к себе и тут же оттолкнул. Майка, брюки, мне всё мешало! Я хотел чувствовать её всем телом! Я сорвал с себя всё и предстал передней в одежде Адама, но в носках. Она оценивающе оглядела меня и задорно засмеялась, остановив взгляд на этой нелепой детали моего гардероба. Я сдёрнул и их, подхватил её на руки и положил на кожаный, почему-то сегодня накрытый покрывалом, диван. Я покрывал поцелуями её тело, а она смеялась, жеманно прикрываясь и увёртываясь. Соски, выпростанные из чашек лифа, с тёмно-коричневыми ареалами, втянутые мной в рот, заставили её охнуть и выгнуть спину, видимо я наткнулся на эрогенную зону. Воспользовавшись моментом я подцепил на спине резинку трусиков и сдёрнул их с её ягодиц и положил ладонь на её лоно. Мелкая дрожь пробежала по её телу, когда я просунул палец в щель и коснулся клитора. Она задрыгала ногами освобождаясь от пут трусов, застрявших на коленях, а я стягивал с неё последнюю деталь туалета — лифчик, потому что не смог найти на обычном месте, на спине застёжку. Она смеясь расстегнула лиф на груди, надо будет изучить этот аксессуар. Её груди колыхались высокими холмами, ишь не много развалившись в бок. Вот она всё передо мной! Мои белые руки, бледными тенями метались по её смуглому телу. Нащупав ёжик жестких стриженных волос, я неудержимо захотел поцеловать её уже влажную вульву. То, что волосы на лобке будут чёрными, я не сомневался, но оказалось, что чёрная у неё вся, буквально, вся вульва. И полные большие и кучерявые малые губы и преддверье и капюшон клитора и сам клитор, всё было иссини-черного цвета, и только узкий вход во влагалище розовел, аккуратным кружком. Не обычное для меня зрелище и, надо сказать, красивое.

Валентина была воистину знойной женщиной, и всё её тело казалось одной эрогенной зоной. А может она так умело имитирует страсть? Да и хрен с ней! Пусть притворяется, если ей так хочется, а мне приятно и лестно. Но когда я по-настоящему взялся губами за её клитор, она кричала и дёргалась без всякого притворства, а после того как я сунул ей во влагалище пальцы, с воплем кончила и затащила меня на себя. Какой это кайф, сунуть член в коллапсирующую в оргазме вагину. Я настолько забылся, наслаждаясь нашей близостью, что даже не подумал, в момент её очередного бурного оргазма, вынуть изрыгающий сперму член. Я не вынул его и после, до тех пор, пока она сама не вытолкнула его наружу.

— Здесь вода есть? Надо подмыться.

Я встал, за шкафчиком была дверь и это оказалась прилично оборудованная и чистенькая туалетная комната.

— Сюда.

Она зашла, а я так и остался стоять на пороге.

— Так и будешь стоять?

— Буду. Мне нравится смотреть на тебя.

— Это не всегда эстетично.

— Ты безобразно мила и мне всё равно, как ты будешь задирать ногу. Можешь даже испражниться. Меня это ничуть не смутит.

— Странно. Ты женат?

— Нет. А что?

— Так любить женщин и не быть женатым?

— Да, я люблю женщин, люблю дарить им радость, пусть только плотскую, но радость, но не люблю быть им чем-нибудь обязанным.

— Тогда полей мне, заботливый ты мой.

Она сидела на унитазе, а я поливал ей на лобок тёплой водой из, каким-то образом оказавшейся здесь, детской лейки. Мокрой рукой она прошлась по повисшему члену, смывая с него подсыхающую слизь.

— А ты молодец. Мне понравилось.

Она взяла член в руки, стянула с головки крайнюю плоть и закончив обмывать мне член, погрузила висящий конец в рот.

— Ты хочешь ещё?

— Не сейчас! Пора уходить.

Я быстро оделся и сел на диван, наблюдая за её облачением, то и дело протягивая руку, чтобы коснуться то здесь, то там, её тела. Она улыбалась.

— А ты замужем?

— Зачем это тебе знать?

— Незамужние женщины — потенциальные хищницы, которые могут покуситься на мою свободу.

— Разумно, но об этом нужно было спрашивать раньше. Теперь ты — потенциальный папаша.

Я ощутил холодок в мошонке — влип!

— Что? Испугался? Не волнуйся, я за мужем и беременеть от случайных мужчин, не в моих правилах. Хотя от тебя я бы возможно и рискнула родить. Ты мне симпатичен. Пошли.

Строгая элегантно одетая, женщина уверенно шла по коридору в сопровождении молодого человека, который даже не удосужился одеть галстук.

В столовой было оживлённо. Для членов комиссии выделили, как обычно, отдельный зал и его обслуживали, видимо специально приглашенные официантки.

Нам на встречу довольно улыбаясь, спешила Марья.

— Валентина Андреевна, вам понравилась экскурсия?

— Я уверена, что вы тоже хорошо знакомы с хозяйством Александра — она много значительно взглянула на мою ширинку, — иначе бы не стали мне рекомендовать принять в ней участие. Я вам должна, сообщить, что экскурсия меня удовлетворила, — и она заговорчески подмигнула Марье, — Полагаю, что это далеко не всё, что он мог бы показать, поэтому я думаю, что нам следует продолжить.

— Я рада за вас. — Смущенно опустила глаза Марья.

— Я даже полагаю, что несмотря на ваше положение, вы бы не отказались принять участие в этом мероприятии.

— Действительно, мне очень нравятся все работы, Александра, но именно из-за моего положения я вынуждена отказаться, тяжеловато знаете ли.

— Жаль. Могла бы получится не плохая компания. Ну, как знаете. — Она повернулась ко мне, — Александр, я думаю вы сможете уделить мне завтра часок вашего времени для продолжения изучения вашего хозяйства.

Ни один посторонний человек не смог бы и подумать, насколько двусмысленны все произнесённые фразы.

— Валентина Андреевна, я могу вам порекомендовать ещё одну интересную тему для экскурсии — это вотчина нашего компьютерного гения, тоже нашего коллеги, — многозначительно намекнула Марья, — Максим является руководителем группы по разработке программного обеспечения для установки. И у него хозяйство даже больше чем у Александра. А вдвоём они работают давно и слажено.

— Интересное предложение. Александр, вы как оцениваете перспективу нашей дальней шей совместной работы.

— Что я могу сказать? После предоставленных мне вами данных, оцениваю риск, с возможными, весьма болезненными последствиями. Может произойти несовместимость форматов. Марья рекомендовала вам, не зная параметров... вашей установки, но сама ни разу не рискнула участвовать в таком эксперименте.

— Неужели всё так плохо. Вы меня просто заинтриговали. По крайней мере, просмотреть этот материал я просто обязана, а о степени риска решим на месте. Вопрос — когда?

— О! Это устроить очень просто. Вон тот увалень за столом с блондинкой, начальником ВЦ, и есть наш Макс, Максим. Хотите? Представлю хоть сейчас.

— Марья, голубушка, какие у нас мероприятия с участием всех заинтересованных сторон?

— Валентина Андреевна, я не секретарь. Это надо узнать у Светланы, секретарши директора. Так кого вы хотите привлечь? Меня, по уважительной причине, в данную группу прошу не включать.

— Тогда я, Александр, если вы конечно не против, — посмотрела она в мою сторону, — и Максим.

— Пойду-ка я узнаю мнение Макса по этому поводу, а то получается, что «без меня, меня женили».

Я подсел за столик к Максу и Марго. Лица их были серьёзны, а у Марго ещё и мертвенно бледным и заплаканным.

— Что случилось? — начал я с очевидного вопроса.

— Глашу убили.

— Как это, убили?

— Зарезали, прямо в кафе, и скрылись. Меня в ментовку вызывали. Спрашивали, что да как, да с кем. Я рассказала, что знала. Помнишь она нам с тобой говорила, что скрывается... Нашли, сволочи.

— Жаль девчонку, классная женщина была, красивая. Похоронили?

— Нет ещё. Завтра в десять. Пойдёшь? Ты её ведь знал.

— Мара, ты же знаешь, у нас комиссия. Меня просто не отпустят.

— Знаю. Тогда хоть на поминки приходи. У неё, в кафе. В шесть вечера. Соберутся только свои.

— Думаешь, будет удобно?

Она просто кивнула.

— Хорошо. На поминки приду. Макс, ты уже поел? С тобой хочет познакомится член комиссии. Марго, ты не обидишься, если я его у тебя заберу? Да, к вам на ВЦ собирается заглянуть комиссия.

— Идите уж. А тебя, Саша, я завтра жду. Вместе поедем. Хорошо?

В мрачном настроении мы подошли к Валентине Андреевне и Марье, которые ожидали нас у входа в столовую, беседуя с, одним из членов комиссии. Мужчина прямо-таки слюни распустил, глазами пожирая фигуру Валентины.

— А вот и наши мозги подоспели! Знакомьтесь, Максим, руководитель группы разработчиков программного обеспечения для нашего монстра. А это руководитель группы разработки контрольно-измерительного комплекса и автоматического управления.

И представительный мужчина, и Валентина Андреевна пожали нам руки, как будто видела меня в первый раз. Конспираторы, мать вашу.

— Максим, я хотела бы ознакомиться с вашей работой. Вы проводите меня на ВЦ.

— Мне тоже любопытно на это взглянуть. — Влез в разговор мужчина.

— Алексей Геннадьевич, давайте каждый будет заниматься своим делом. Ваше дело, насколько я помню, фундаменты. Причём здесь ВЦ?

Мужчина сразу сдулся и превратился в прораба строителей. Он обиженно раскланялся и ретировался.

— Так мы идём на ВЦ? — не терпеливо спросила Валентина Андреевна.

— Валентина Андреевна, разрешите один вопрос. Если тот мужчина ответственный за приёмку фундаментов, как вы сказали, то за приёмку какой части установки отвечаете конкретно вы?

— Я, молодой человек, отвечаю за юридическую составляющую Акта, чтобы были соблюдены все формальности. Вас такой ответ устроит?

— Да. Вполне. Только причём здесь ВЦ.

— Макс, это совсем просто. Это я рекомендовала Валентине Андреевне ознакомится с твоим хозяйством. — И Марья чуть заметно ущипнула Макса в районе ширинки.

— Маруся, ты серьёзно?

— Да, дорогой Макс, я хочу ознакомится с вашим хозяйством.

— Саша, но ведь там Марго!

— Валентина Андреевна, возникли неприятные обстоятельства. У Марго, то есть у Маргариты, начальника ВЦ убили лучшую подругу. Я думаю, что визит в ВЦ следует перенести на более поздний срок, а для ознакомления с хозяйством Макса я предлагаю воспользоваться известными вас апартаментами.

— Ну что ж, если чувство этой Марго вам так дороги, то, пожалуй, я приму ваше предложение.

— Вот и отлично. Тогда я пошла, если вы не возражаете?

— Идите Марья. Спасибо за хлопоты.

— Что ж, тогда пойдём и мы. — я направился в коморку, с твёрдым намерением, сразу же уйти, предоставив Максу возможность самому разруливать в сложившейся ситуации. Я Валентину больше не хотел. Точно шлюшка.

Дверь в каморку была заперта. Странно. Я достал запасной ключ, лежащий на притолоке, и открыл замок. На матрасе на полу лежала Катя, а на ней усердно работал плечистый парень со спущенными штанами. Валентина приложила палец к губам, и мы крадучись пошли. Видимо акт подходил к своему финалу, так как оба любовника стонали и вскрикивали от наслаждения. Катя дёрнулась, а парень кончил ей вдогонку. Оба замерли, приходя в себя после оргазма.

— У вас тут, что, притон?

Валентина властно прошла к испуганной паре, которая пыталась встать и чем-нибудь прикрыться.

— Оставьте одежду в покое. Что нужно мы уже видели. Вы кто? Встаньте.

Парень вскочил, пытаясь натянуть спущенные штаны. Валентина хлопнула его сумочкой по рукам и штаны окончательно сползли вниз. Не пропорционально маленький для такого большого мужчины член съёжился и спрятался в лобковом лесу. Валентина скривила рот в усмешке.

— Милочка, вы можете лежать. Я вот только никак не возьму в толк, как вы умудрились кончить от такого... ? — не найдя подходящих слов, она просто кивнула на член красного от стыда и возмущения парня.

Катя тем временем встала, одёрнула задранный подол и уперев руки в боки, заняла собой почти всё свободное пространство.

— Ты кто такая, чтобы хаять моего парня? В рожу захотела? Щас устрою! Одень портки, а то видишь женщине завидно! Я кончила, а она нет! О! Сашенька! Так это твоя сучка тут массу качает? Так я с неё сейчас спесь-то собью!

Трое мужиков стояли с открытыми ртами и молча наблюдали как разъярённая Катя в считанные секунды раздела Валентину до гола оставив в одних спущенных чулках и с растрёпанной головой.

— Вот! Теперь можешь орать. Ещё мужики сбегутся и от ходят тебя по полной. Или тебе этих троих хватит? Что стоите? Вы зачем эту столичную штучку сюда привели? На мой голый зад полюбоваться? А?

Пока Катя произносила свою гневную тираду, мы смотрели как Валентина, совершенно спокойно, подтянула чулки, распустила волосы, которые мягкими волнами упали на плечи. Она собрала раскиданные вещи и развесила их на спинке стула Грация, с которой она это делала, заставила затрепетать наши сердца и, конечно, члены.

— Я готова. Кто будет первым? — спокойно сказала Валя, как только Катя умолкла.

— Во, блядь! — остолбенела Катя.

— Но почему, сразу блядь? Я просто люблю секс. Это у меня в крови. Но я, в отличие от некоторых, не раздвигаю ноги перед кем попало. Ваш парень, душечка, от меня ничего не получит, так что ему лучше удалиться и молчать в тряпочку об увиденном, дабы не лишиться работы в наши не простые времена. Ступайте, и закройте за собой дверь. Так. Максим, с хозяйством вашего друга я уже знакома. Так что можешь преступать. Вы, кстати, как вас звать? Так вот, Катенька, вы, как я поняла, с Александром уже знакомы. Не знаю, как близко, но у вас есть возможность отдаться хорошему мужчине, а не огрызку.

Кошачьей походкой она подошла к Максу и зажала бугор его ширинки. Макса долго уговаривать не требуется. Он быстро разделся, демонстрируя во всей красе свою вздыбленную плоть.

— О! Боже! Этого не может быть! — Катя, не обращая внимания на стоящую рядом Валентину она упала на колени пред Максом и взялась обеими руками за древко, увенчанное блестящей налитой головкой.

— Да! Катенька, фаллос таких размеров я тоже вижу впервые. Есть чему удивиться! Не желаешь ли, милая первой испытать на себе это оружие?

— Вы мне его уступаете? Серьёзно?

— Да. Я не много погорячилась. Можете все сами убедиться, у меня очень узкая вагина, Саша знает, и я не хотела бы раздалбливать её ради тупого любопытства.

Она отошла к дивану и села широко раздвинув ноги. На её черной розе заблестела маленькая розовая звёздочка. Макс подошел к ней и поводил головкой по влажной вульве, как бы примеряясь. Валентина вся сжалась, но ноги не сдвинула.

— Жаль! Жаль портить такую красоту! Что ж, Катюха, давай попробуем с тобой. Не страшно?

— Нет! Не страшно. Только вставь мне сначала сзади. Иди ко мне.

— А твой парень меня не убьёт?

— Да какой там парень, так очередной ёбарь.

Катька привычным движением закинула подол юбки на спину и нагнулась, выставив свой обширный зад. Макс подошел, нагнул головку немного потёрся, примериваясь и медленно, но напористо задвинул в её вагину член.

— О! О! О! О! О! О! — мелкой дробью простонала она, — Подожди! Дай привыкнуть! О! вот это кайф! Кажется, загнал по самые гланды!

— Нет, Катя. Это только самый кончик. Пригнись-ка пониже.

— Подожди! Подожди, ещё не много! Пододвиньте мне стул, сюда, под локти. Ага. Спасибо Саша. Ну, давай по маленьку. О! О! О!

— Ты оказался прав, не мой формат. Это же просто монстр! А ты почему до сих пор в штанах? Я же вижу твою эрекцию. Встань.

Я встал перед ней, а она, спустив мне штаны, сунула мою разгорячённую плоть себе в рот. Вот так ушёл! Пока она сосала, я снял дурацкий пиджак, стянул рубашку, вместе с майкой и лёг на Валентину в позу 69. Кажется нам обоим понравилось. Я страстно, в засос целовал её вульву, при этом засунув во влагалище большой палец и фалангу указательного в анус. Её уже всю трясло, и она в порыве страсти заглатывала мой член по самые яйца, отплёвывалась и снова заглатывала.

— Ой! Ёй! А! Нет! Я сейчас кончу! Подожди! Нет! А! А! А! Ну что ты наделала? Зачем?

Я пытался вырваться из её объятий, но она довела своё дело до конца, и я кончил ей в рот. Как бы в отместку я сунул ей во влагалище два пальца, придавил большим пальцем клитор и начал быстро её мастурбировать. Когда вагина окропилась обильной влагой и сдавила мои пальцы, ей пришлось отпустить мой член, который мешал ей кричать. Довольный собой я слизнул её эякуляцию, а потом перевернулся и, целуя её в губы, впервые ощутил терпковатый вкус своей спермы. Мы лежали, обнявшись на диване и наблюдали за баталией Макса с Катей.

Похоже, Катя совсем освоилась, и теперь лежала на спине на матрасе и постанывала, позволяя Максу погружать свой фаллос на всю длину, что было само по себе редчайшим явлением. Макс всё время жаловался на мелкие вагины встреченных им женщин.

— Катюша! Ну как впечатление? Ты хоть разок кончила?

— От-ва-ли-те! Я со счё-та сби-ла-сь-сь! О! Бо-же! О-пя-ть-ть! А! А! А! Я сей-час ум-ру. У! У!

— Макс, ты что девчонку мучаешь? Кончить что ли никак не можешь? — бросил я Максу.

— Я сейчас тебе в жопу кончу! Отстаньте! А?

— Какой он грубый, фу! А кстати, про жопу. Саша, я хочу попробовать. Честно. Ещё никогда не пробовала. Муж как-то раз попытался, но всунуть не смог, согнулся. Он у меня старенький.

— Валя, давай не сегодня, а то у меня тоже уже гнётся.

— А это больно?

— В начале да. Представь, что у тебя сильный запор. Потом, когда привыкнешь, можешь даже кончить. А потом, дня три, с непривычки, жопа зудит. Если этим часто заниматься, то все неприятности проходят, остаётся только кайф.

— А тебе нравится трахать в зад?

— В большинстве случаев, попка уже влагалища, поэтому в зад трахать приятнее, это факт.

— Давай завтра попробуем? В обед. Здесь. А?

— Посмотрим.

Макс зарычал и хотел вынуть из Кати член.

— В меня можно! Не вынимай! А----Й! АЙ! АЙ! ОЙ! О-О!

Макс обмяк и повалился на Катю. А та, обвила его тело и руками, и ногами и покачивала, как будто большого ребёнка, что-то мурлыкая себе под нос и счастливо улыбаясь.

— Да! Такое надо видеть. Что называется — «напилась, наеблась, аж самой не верится»!

— Саша, не матерись. Тебе это не идёт.

— Ну? Ты ещё не решилась отдаться этому монстру?

— Посмотрим.

Когда в каморку вошла Дашима, все были в цивильном виде, хоть слегка и разгорячённые.

— Здравствуй Даша. А мы уже уходим. Катя тебе всё расскажет, а нам пора идти.

Я чмокнул уборщицу в губы, чем поверг Валентину в шок.

— И её? — только и спросила она.

— Всем хочется внимания, ласки, любви.

Долго шли по пустынному коридору навстречу лязгу и гулу, доносившемуся из цеха.

— Давай встретимся вечером. У меня, например.

— Валя, не гони волну. Лучше вечерком купи батон полу копчёной колбаски, натяни на него гондон и с вазелином вставь себе в зад. Желательно на всю ночь.

— Ты издеваешься?

— Нисколько. Ты же хочешь завтра попробовать анальный секс?

— Да, но причём здесь колбаса?

— Ты сделай, как я тебе говорю, а завтра поймёшь. Ладно. До завтра.

Макс шёл всю дорогу молча.

— Чего? Жалеешь, что Валентина не дала?

— Да больно хотелось. Не, я о Катьке думаю. Знаешь, мне, пожалуй, никогда так хорошо не было. Она вбирала меня всего, по самый корень. Я даже не знал, что это так приятно. Оказывается, что вечно только кончик мочил. Бывало я, конечно, загонял по самые яйца, но им было больно, а я этого не люблю. А как она кончает! А когда вместе — это сказка! Я хочу эту женщину! Понимаешь?

— Да кто тебе не даёт? Бери коли хочешь, она совсем не против, и ты ей тоже понравился.

— А как ты думаешь,... Нет сегодня ничего не надо. Всё завтра.

— Ладно. Ты сейчас куда? На ВЦ? А я в цех. Вечером домой? Вместе? Тогда пока.

Мы закончили обкатку на холостом ходу. Проверили, подтянули, заменили. Всё! Завтра с утра запуск изготовления пробной партии. А сейчас домой.

Я, минут двадцать, ждал Макса на проходной.

— Марго совсем сникла. Плачет.

— Эта её подруга, Глафира, Глаша, классная тёлка. Была. Страстная, фигуристая и очень красивая. Жаль девчонку, но Марго, чего она так изводится? Ведь не виделись они много лет. Встретились случайно, благодаря мне. И так переживает. Может поедем к ней, утешим?

— Не. Я сегодня к этому не готов.

— Не понял. Что это значит — не готов?

— Да я всё о Катьке думаю.

— Во, блин! Ты что влюбился?

— Да нет, вроде, но хочу сейчас только её.

— Ну ты даёшь. Это совсем не в твоём стиле.

Пока мы переминались на остановке в ожидании транспорта, подвалила толпа работяг и среди них парень Катьки.

— Ты что сволочь с Катей сделал?

Подскочил он к Максу и схватил его за грудки. Толпа расступилась в ожидании назревающей драки между двумя здоровенными парнями. Макс снял с ворота его руки и зажал своими стальными клешнями.

— А что с ней?

— Да ничего! Ходит, как дурочка, улыбается, поёт чего-то! Совсем спятила!

— А! Это ерунда! Скоро пройдёт.

— Так что ты с ней сделал? — Снова наскочил на Макса парень.

Макс нагнулся к самому его ухо и что-то сказал. Парень аж подскочил. Замахнулся на отмашь, но тут же был сбит с ног коротким ударом в грудь.

— Угомонись.

Макс отвернулся и направился ко мне. Парень вскочил и набросился на Макса сзади схватив за шею и пытаясь повалить на землю, но тут же охнув влетел в воздух и описав высокую дугу растопырив конечности звездой и теряя на лету шапку рукавицы и унты рухнул в удачно подвернувшийся высокий сугроб. Толпа восторженно загудела.

— Придержите парня пока не покалечился! — бросил он в толпу, подобрал свою шапку, и мы всунулись в подошедший автобус.

— Ты что ему сказал, что он в драку полез?

— Правду.

— Что значит правду? Какую правду?

— Я сказал, что, Катя ходит такая счастливая от того, что я её хорошенько отодрал.

— Может он её любит, а ты так...

— Ты слышал, что она о нём сказала — «так, очередной ёбарь», — так что его жалеть? Быстрее отстанет.

— А ей теперь что делать? Ты её ещё несколько раз поимеешь и уедешь, а её с чем оставишь?

— Заткнись, а? Моралист отыскался. И так тошно, а тут ты ещё. У нас водка дома есть?

— Да нет, конечно. Давай зайдём в магазин, заодно и жратвы на завтраки прикупим.

— Тебе буфета мало?

— А сейчас закусывать чем будешь?

— Блин, деньги и так на излёте!

— Да ладно тебе! Сдадим установку, премию получим! Билеты в обратный путь завод купит. Хватит бычится, пошли.

Мы выходили из магазина, когда Макс вдруг остановился перед цветочным ларьком.

— Раскудрит твою через коромысло! Сегодня Наташа на работу выходит. Отметить собирались, помнишь? Наверняка поляну накрыли. Давай хоть цветы купим?

— А тут и выбрать не из чего! Хозяйка! Есть, тут кто живой?

— Нина! Нина! У тебя покупатели!

Из подсобки уже бежала молоденькая девчонка, смешно раскидывая в стороны ноги в больших, не по размеру валенках на тонких ногах с узловатыми коленками. Её худенькая фигурка была крест на крест обвязана серым пуховым платком, а на голове сбилась растянутая, тоже серая, вязаная шапка. Худенькое личико виновато улыбалось. Тонкий нос и большущие ярко-синие глаза с опушкой длинных, без макияжа ресниц, приятный маленький ротик с красивыми губами.

— Тут холодно. Пошла погреться. Вам какие цветочки? Я сейчас подберу, заверну, если хотите. — Суетилась девушка, и так жалко её стало, что не купить цветы, какие бы они помятыми не оказались, мы уже не могли.

— Вам на день рождения? Женщине? — продолжала тараторить продавщица.

— Вы почти угадали. Коллеге.

— А вы знаете? Чтобы вас дольше помнили подарите многолетние цветы в горшочке. Во смотрите какая прелесть — хризантема. Или вот — фиалки, или ещё — бегония.

Это было действительно дельное предложение. Цветущие цветы на стойке дежурной — красиво. Мы выбрали хризантемы и довольные покупкой, завёрнутой в несколько слоёв газет, пошли в гостиницу.

Наташа. Я её раньше как-то совсем не замечал, брал ключи у неё редко, и проходил мимо. Вероятно, это из-за того, что она почти никогда не улыбалась, а на приветствие отвечала или кивком, или не внятным бурчанием. Теперь, после рассказа Макса, обратил на неё внимание. Да и она встретила нас широкой улыбкой и даже, пользуясь тем, что холл был пуст, вышла из-за стойки, обняла и поцеловала Макса.

— Как на счёт поцелуя моего боевого друга?

— А что? Можно и друга! — мы откровенно поцеловались, жаль обнять я её не мог, руки были заняты пакетами.

— А вот какой он боевой, проверим попозже. Идите в буфет. Там начнём.

— Блин! Ты что тормозишь? Слюни подбери и подарок разверни.

Я бросил пакеты на пол и поставив цветок на стойку, начал его освобождать от обёртки. Наташа с удивлением наблюдала за моими манипуляциями, и когда, наконец, яркие нежные цветы выбрались на свет из серого газетного плена, она захлопала в ладоши, как девочка, и бросилась к нам на шею.

— Как приятно, чёрт побери, чувствовать себя женщиной. Всё идите. Сейчас Володя подойдёт, и я поднимусь.

Володю охранника мы встретили на лестнице, обменялись с ним приветствиями и поспешили к себе в номер, переодеться.

В буфете по этому случаю сдвинули столы и накрыли свежевыстиранными скатертями. Вся кампания была уже в сборе. Свободные от смены Полина, Ксюша, Анна и Лариса вырядились в платья, а Люся и Наташа, под форменные пиджаки пододели новенькие блузки. Нина, молоденькая горничная, не имея возможности выделиться в скромном платье, просто задрала подол подтянув его под ремешок. В воздухе висело возбуждение. Пахло духами, похотью и жратвой. Мы зашли и расцеловали наших женщин, обнимая их и чувствуя под платьями отсутствие или минимальный набор одежды. Это и радовало и пугало. Всё-таки на двоих семь женщин и сразу.

Когда мы расселись, а посадили меня с одного края стола, а Макса с другого, слово взяла Наташа.

— Мы собрались здесь по поводу кончины... — театральная пауза, заставившая всех напрячься, — да, кончины моего бесславного отпуска! Это радостное событие я и хочу отметить в кругу своих друзей и соперниц. За время моего отсутствия вы не раз могли наслаждаться обществом наших мужчин. Я же была лишена этого удовольствия и поэтому предлагаю вам поднять бокалы за моё возвращение. Дезинфицировать рты и подготовить члены наших мужчин, для того чтобы они трахнули меня, и я с полным влагалищем спермы могла вернуться на своё рабочее место. Возражения есть? Возражений нет. Поехали.

— Ну, мать ты и выдала! Тебя как будто подменили. Даже я постеснялась бы говорить подобное. Но я, в принципе, даже поддерживаю твоё желание. — Подняла бокал Анна.

— Грубовато, но конкретно! Молодец! — Люся встала, опрокинула бокал и пошла закрывать входную дверь.

— Мальчикам предлагаю сразу раздеться! — Полина поставила пустой бокал и двинулась к Максу.

Её примеру последовали и остальные, Анна присоединилась к Полине, а с меня сдирали одежду Ксюша и Лариса. Люся и Нина подошли к Наташе и стали раздевать её.

Я ещё никогда не видел Наташу голой и с нарастающим возбуждением наблюдал за её разоблачением. Не высокая женщина, стоящая на пороге грядущего климакса, но ещё не потерявшая женской привлекательности, стояла полу обнаженной и жадно разглядывала свои жертвы, то есть меня и Макса. Люся и Нина быстро стянули с неё одежду, трусы и лифчик. А бабёнка, ни чего, такую и в самом деле, не грех трахнуть. Как будто выполняя священный ритуал Ксения и Лариса, по очереди обсасывали мой член, от чего он уже давно был готов ринуться в бой.

Обнаженная Наташа, подошла ко мне.

— С Максом я уже знакома. Это он меня разбудил и из-за него я здесь. Пусть подождёт. Я хочу испытать его боевого товарища и его арсенал.

С этими словами она отодвинула женщин у моих ног, и сама встала на корточки. Не трогая член руками она ртом нагнула его вниз и с видимым удовольствием медленно, перебирая неровности языком и губами утопила его в себе. Единожды, но от этого одного единственного погружения, я был на грани и чуть не кончил. Такого я ей простить не мог и подхватит под ягодицы я перенёс и положил её, широко разведя ноги, на барную стойку.

— А теперь сделаем коктейль! Люся, я видел у вас кубинский ром. Так, соточки хватит, теперь столько же газировки. Отлично! Трубочки есть? Замечательно!

Наташа, приподняв голову с любопытством наблюдала за моими приготовлениями у неё между ног. Когда коктейль был готов, я дал ей его потянуть через трубочку.

— Вкусно! — одобрила напиток Наташа.

Два моих пальца с зажатой между ними трубочкой погрузились в её возбуждённую влажную вагину, вызвав стон вожделения. В следующее мгновение пальцы раскрыли горловину влагалища и по ним во внутрь заструилась, пузырясь коричневатая холодная жидкость, заполняя этот сосуд до краёв. Прежде, чем женщина ощутила обжигающее действие коктейля, я придавил ей клитор пальцами. Эффект превзошел все ожидания. Нескольких вибрирующих движений пальцев, в сочетании с воздействием игристого холодно-обжигающего коктейля, хватило, чтобы Наташа с воплем, пытаясь свести ноги, несколькими толчками выплюнула мне в лицо, в рот, на грудь содержимое вагины и забилась в оргазме. Спасибо, Нине, которая всё это время усердно поддерживала эрекцию моего члена, забавляясь с ним на разные лады, то ртом, то руками. Чтобы не упустить приятного момента, я развернул Наташу вдоль барной стойки, влез на неё и с усилием, разведя женщине ноги, вломился членом в пульсирующий вулкан её влагалища. О! Остатки коктейля обожгли головку и шейку. О! О! О! Сильными толчками я пытался удержать член в конвульсивно сжимающейся вагине, но быстро накатившая волна оргазма заставила меня сдаться и, исполняя желание Наташи, я с наслаждением вылил в неё содержимое яиц, чем поверг её в очередной спазм.

— Макс! Не упусти момент!

Макс, до этого сидящий рядом на барном стуле и наслаждающийся ласками Анны и Полины, подтянул к себе по влажной столешнице почти безвольное тело Наташи и не вставая со стула насадил её на член, посадив спиной к себе на колени. Наталья, громко вскрикнула, принимая его удар и тут же стеная забилась в его руках. Тело женщины стало оседать, но Макс, не на миг не прекращая толчки перенёс и положил её животом на свободный стол. Наташа громко стонала, вцепившись в края стола и упиралась, подставляясь его разящему члену. Наконец, она в очередной раз взвыла и задёргалась. Вторя ей взрычал Макс посылая в женщину заряды спермы.

Всё. Конец вакханалии. Наташа с ошалевшими глазами и довольной улыбкой перевернулась на спину. Её разведённые ноги демонстрировали всем раскрасневшуюся вульву, возбуждённое обрамление вагины по губам которой обильно стекали струйки спермы и её эякуляций. Она получила чего хотела. Знающие её до этого коллеги-соперницы молча взирали на эту наглую демонстрацию.

— Что притихли? Никогда меня не видели такой? Как говорится с блядями жить так и блядью быть. Теперь я одна из вас. Давайте за это и выпьем. Мальчики наливайте. Честно говоря, я ещё и не поняла толком, благодарить вас или проклинать за своё пробуждение. Ладно! Сейчас мне хорошо! За это спасибо, а дальше видно будет.

Она не чокаясь выпила пол стакана водки и стала одеваться, но передумала, сунула нижнее бельё и блузку в пакет, натянула на голое тело юбку и пиджак.

— Мне пора. Пойду так. Может ещё кому отдамся? С Володей из вас кто-нибудь пробовал? Как он?

— Хочешь? Так сама и узнаешь? Ната, ты бы закусила сначала? А? Успеешь ещё.

— Ох! И правда есть хочется! Зря что ли наготовили?

— А твоего фирменного коктейля мы так и не попробовали. Только Нинке немного удалось слизнуть. Нина, вкусный коктейль получился?

— Очень необычный! Жаль мало. Давайте во мне такой замутим.

— Детка! Сколько там в тебе поместиться? Да и крепковат напиток для влагалища. Жжется зараза! — Заметила Наташа, подбирая с тарелки кусок рыбы в кляре.

— Ага! Тебя с него прямо Сашке в лицо стошнило! — Засмеялась Полина!

— Это я от неожиданности. Сначала, как будто холодное шампанское во рту, только вкуса не чувствуешь. Я и до этого вся на взводе была, а когда обжигать стало, это как будто в тебя конь кончает, горячо так и много. Вот я и кончила.

— О! Да ты и под конём успела побывать?

— Да ну тебя, Поля! Это я так для сравнения. У нас вон, два каких жеребца! Затрахали. Думала, так на члене и помру. До сих пор коленки трясутся!

— А к Володьке тогда какого лешего собралась? Или двоих уже мало?

— Да ну вас, девки! Отстаньте! В шоке я была! Только сейчас в себя приходить начинаю. Давайте накатим ещё по маленькой!

Наталья залпом выпила ещё полстакана водки. Не хило. Крякнула. Зажевала солененьким огурчиком.

— Эх! А я бы, пожалуй, ещё бы кружок пробежала! Ух! Как внутри всё дёргается, как у девочки на первом свидании!

— Всё! С тебя Наташа сегодня хватит! Иди уж, иди! Не ровён час, ещё Виктория нагрянет! Тьфу! Тьфу! Тьфу!

— Типун тебе на язык! Застанет, всех к чёрту уволит! И чего она на них так не ровно дышит?

— А ты об этом у себя спроси, когда будешь с их членов в очередной раз слезать! Всё! Исчезаю. Пока.

Наташа исчезла за дверью, которую тут же заперла Лариса.

— Ох! Девчонки не хорошее у меня предчувствие! Давайте-ка расходиться. Жратву ребятам в холодильник поставим. Ну, кто свободен, может и у них задержаться, а вот кто на смене — те по местам.

Удивительно как быстро все собрались и разбежались. Мы с Максом нагрузились пакетами и удручённые не состоявшейся групповушкой, угрюмо тащились в номер. И накаркал же кто-то! По лестнице нам на встречу, виляя бёдрами в длинной узкой юбке, спускалась Виктория.

— Вы, милые мои, мальчики, не как весь буфет решили скупить? Сабантуй готовите? И меня не пригласили. Не хорошо это, не хорошо.

— Да! Вот думаем сдачу объекта отметить. Решили заранее подсуетиться. — Равнодушным тоном сообщил Макс. — А, что касается приглашений, так мы никого ещё и не звали. Так, только обсуждали кого пригласить. Вот задумались, вам-то вместе со своей обслугой удобно будет пьянствовать?

— Максим, ну ты и наглец! Смотришь ясными глазами, врёшь и не краснеешь. А ну пошли!

Виктория остановилась у нашей двери.

— Открывай. Если там хоть кто-нибудь есть, уволю с «волчьим билетом»!

Я спокойно открыл дверь, уверенный, что так быть никого быть просто не может. Виктория порывисто прошла во внутрь, осмотрелась, даже шкаф открыла и в туалет заглянула.

— Мадам! У вас есть санкция на обыск? Вы что себе позволяете? Врываетесь в номер, производите обыск, подозреваете в чём-то! Макс, мне кажется, что пора эту выскочку проучить.

Конечно же я шутил, но Виктория раскраснелась от возмущения и праведного гнева. Метнулась на выход, но натолкнулась на Максима, перегородившего дверь.

— Пропусти сейчас же! — шипела Вика и пыталась ударить Макса в грудь. Я положил пакеты на холодильник и подойдя к Вике сзади завёл обе её руки назад, развернул к себе и впился в её шикарные губы. Макс опустил пакеты на пол и расстегнув Вике юбку спустил её к ногам. Она ещё пыталась вырваться, возмущённо, что-то бубнила мне в рот, но мгновенно затихла, когда Макс в клочья разодрав на ней колготки и трусики положил свою лапищу на её лоно.

— Будем наказывать?

— Будем. Ты как на счёт дуплета?

— На сухую порвём. Стяни ты с неё это тряпьё! — Треск пуговиц и ткани, а также не определённый вскрик Виктории, сопроводил её выпадение на кровать из одежды.

Голая, красивая, возмущенная, возбуждённая, желанная. Мы оба молча скинули одежду и улеглись рядом, покрывая её тело поцелуями и ласками. Она расслабилась и её руки, и губы искали наши тела для ответных ласк. Она дотронулась до вздыбленной плоти Макса.

— Женщина, что ты себе позволяешь? — Шлепок пощечины и вскрик скорее обиды, чем боли.

— Какая наглость! Гадкая женщина! — Серия шлепков по грудям, переворот на живот и снова звон шлепков теперь по ягодицам. Следующая серия шлепков пришлась по промежности, влажной вульве и возбуждённому клитору.

Она стонала, извиваясь под наносимыми ей ударами. Её загорелое стройное тело раскраснелось и приобрело медный оттенок.

— Сучка! — шлепок, — Шлюшка! — шлепок, — Блядюга! — шлепок, — Что ты хочешь?

— Да! Да! Да! Я сука, блядь, шлюха! Накажите меня! Возьмите меня! Я больше не могу! Я хочу, чтобы меня выебли!

Её тело сотрясалось от нетерпения, на глазах навернулись слёзы, скорее от обиды, чем от боли. Я кивнул и Макс перевернув её как куклу поставил раком и вонзил в хлюпающую желанием вагину свой член. порно рассказы Она вскрикнула, широко открыв рот, в котором я тут же утопил свою головку. Перехватив мой член рукой, она сосала его с жадностью голодного телёнка, повергая меня в пучину сладострастия. Мы с Максом дружно рычали и стонали от удовольствия, каждый наслаждаясь доставшейся частью её тела. Но мне, долго кайфовать не пришлось, она снова закричала в экстазе оргазма. Макс отпустил её обмякшее тело.

— О! Боже! Виктория Владимировна! Это вы? А мы-то ломаем головы, с кем это наши мальчики без нас развлекаются?

Виктория лениво и грациозно, как сытая кошка, повернулась на бок и подперев голову рукой посмотрела на женщин, толпящихся в дверях.

— С чего это вы милочки взяли, что это ваши мальчики? Это мои постояльцы, значит они мои! Захочу, и ни одна из вас к ним на пушечный выстрел не подойдёт! И сколько раз вам всем говорить, чтобы называли меня ВИКТОРИЯ!

— Вика! Не заводись! Этих женщин мы узнали задолго до тебя, поэтому они вправе считать нас своими. Тем более, что и ты стала нашей женщиной. Они пришли по нашему приглашению и хоть они и твои работники, сейчас они не на службе.

— И давно вы тут стоите?

— Нет! Мы застали только концовку.

— Хорошо. Смотрите, будете трепаться — уволю.

— Да все мы здесь этими кобелями повязаны. Половину персонала переебли! — Анна смело прошла в комнату и села на свободную кровать. — Зачем звали-то? Показать, как вы нашу хозяйку трахаете? Так это нам не очень интересно.

— И не безопасно, как видите. — Вставила Полина, усаживаясь рядом с Анной.

— Может я тогда пойду? — замялась в дверях Лариса.

— Я тебе пойду! Покажи-ка нам зачем ты в гости шла? Юбчонку-то задери! — распоряжалась Вика.

— Ты это чего к нам жопой встала? Встань на проходе, чтоб всем видно было! — возмутилась Анна.

Лариса взялась за край подола и не уверенно потащила его в верх. Показались полные с ямочками судорожно сжатые коленки, полные ляжки и, наконец, её полный зад, обтянутый кружевными, почти прозрачными трусиками.

— Кружевное бельё? Замечательно!

— А лифчик? Тоже кружевной? Ну ка покажи! — потребовал я.

Лариса осмелев стянула платье представ пере нами в своей неуклюжей полноте, стараясь втянуть живот. Я вспомнил как уютно было моему члену в её влагалище и тот сразу встал.

— Извините мальчики, но я не понимаю, как эта «красавица» попала в круг вашего внимания. — Вика явно издевалась над молодой, но от природы полной женщиной. Мне стало жаль её.

— Лариса, милая, дайка я покажу, как ты овладела нашим вниманием.

Я встал, подошёл к ней с торчащим членом и присев перед ней стянул с неё трусишки. Лобок лоснился свежевыбритой кожей. Я просунул ладонь ей между сжатых трясущихся от страха и возбуждения ляжек. Расправил щель и ввёл пальцы во влажное влагалище, поиграл клитором, от чего она охнула и присела. Подтолкнул её к кровати и нагнул. Член на глазах у всех ушел в её недра и погрузился в знакомую мягкую, все обволакивающую тесноту. Лариса уже никого и ничего не видела, она парила над волнами блаженства, как кариатида под бушпритом парусника. Я держал капли её тяжёлых грудей, вывалившиеся из лифа, и оттягивая их, плотнее насаживал её вагину на себя. Чья-то рука присоединилась к нашей тесной компании и, не много мешая мне сосредоточиться, играла то мошонкой, то её клитором.

Я приоткрыл глаза. Виктория, лёжа на ляжке Макса, мусолила его член и свободной рукой дрочила себе клитор. Аня и Полина целовались, дружно засунув руки подруге под юбки.

Лариса уронила голову на кровать и кончила. Струйка эякуляции пробежала по её ляжкам, вагина подёргалась и успокоилась. Член с чавканьем вылез из её лона. Лариса села и не обращая внимания на одобрительные возгласы, взяла мой член в рот.

— Вот! Примерно так она здесь и оказалась. Ещё вопросы есть?

— А почему это ты, а не Макс?

— Она мелковата для меня, боюсь сделать ей больно. Вон Анна — это то, что мне нужно.

— Выходит, что другие тебя не удовлетворяют?

— Да с чего вы взяли? Мне хорошо со всеми вами, с каждой по-разному. Ведь среди вас нет одинаковых, а я люблю разнообразие.

— Я предлагаю конкурс! — запрыгала, наивно сотрясая своими телесами и ни чуть этого не стесняясь, пришедшая в себя, Лариса, ведь уже доказали, что она здесь одна из самых желанных.

— Ну? Что ещё за конкурс?

— Назовём его так: — «у кого глубже?». Макс будет засовывать всем по очереди, а мы будем фломастером делать отметки на его члене.

— Предположим. А какой приз победителю?

— Пусть Макс её и отдерёт первой, например. Согласны?

Пошумев немного, согласились и начались приготовления. Я достал фломастер.

— А почему это только я, тут юбку задирала?

— Действительно. Ксения. Покажи с чем ты пришла? — взяла бразды правления в свои руки Виктория.

Ксюша встала в проходе и повернулась к нам спиной. Её тёмно-синее облегающее, длинное, до середины икры, платье без рукавов, с глубоким декольте и разрезом на юбке, выглядело на её женственном теле очень сексуально. Взявшись за длинный шнурок, она расстегнула молнию на спине до самого копчика. Платье скользнуло к её ногам. Сначала показалось, что она совсем голая, но повернувшись к нам лицом она продемонстрировала три алых треугольника на прозрачных лямках, едва прикрывающих интимные места и только подчёркивающих их привлекательность.

— Але! Ну как?

— Пикантно и очень сексуально!

— Макс, тебе ещё предстоит работа, так что, извини.

Я подошёл к Ксюше и прижав её к себе, поцеловал в губы. Она с удовольствием откликнулась и слегка раздвинув ноги пропустила мой член к себе в промежность. Торчащие, сквозь едва их прикрывающие треугольники лифа, соски щекотали мне грудь. Я присел и прижал соски губами сквозь шелковистую ткань, вызвав тихий стон. Руки сами развязали игривые бантики на лямках. Алые лоскуты украсили мой член флагами расцвечивания. Я приподнял Ксению за ягодицы, а она обвила меня ногами. Чья-то услужливая рука направила головку в нужное русло, и она проскользнула в томную бездну. Ксюша запрыгала, повиснув на мне и прижавшись всем телом. Я помнил, как быстро и сильно кончает Ксюша и оказался прав, успев вовремя придержать её сползающее тело и укладывая её на кровать рядом с Полиной.

— Так. Полина ты сегодня чудно выглядишь. Чем нас порадуешь?

— Ничем, Вика, ничем я порадовать вас не могу. Это ребята меня радуют, придают новые силы и дарят надежду.

— И всё же? Разденься. Я хочу тебя увидеть.

— Вика, не надо! — попытался я остановить её, — не настаивай, так будет лучше. Мы её любим, и этого достаточно.

— Я хочу понять, кто чем привлёк вас к себе! Раздевайся!

— Виктория, не надо! — поднялся на её защиту Макс.

— Мальчики, успокойтесь. Я покажу своей хозяйке, за что меня любят настоящие мужчины.

Полина вышла в проход, повернулась к зрителям спиной и стянула через голову вместе с короткой комбинашкой платье, скорее летнее, чем вечернее, но так преображающее её. Она стояла совершенно голая. На спине чётко выделялась елочка рубцов от нагайки. Виктория в ужасе прикрыла рот ладонью. Полина повернулась к нам лицом, слегка разведя ноги и руки. Косые приглушенные лучи от настенного бра глубокими тенями обрисовали всё непостижимое безобразие изрытого шрамами тела. Виктория вскрикнула и зажав рот бросилась в туалет, её вырвало. Все, кто ещё не видел Полину в таком виде, были в шоке и не отрываясь, со слезами в глазах рассматривали женщину.

— Представление закончено. — Срывающимся голосом сказала Полина и стала натягивать на себя платье, порывалась уйти.

— Представление продолжается! Так же, как и жизнь. — сказала Виктория, выходя из туалета и вытирая полотенцем лицо без следов макияжа. — Все мы такие какие мы есть. Толстые и худые, молодые и старые, красивые и уродливые, счастливые и несчастные, разные.

Она подошла к Полине, вырвала из её рук платье.

— Извини, я не знала. Завтра, с утра ко мне. Поедем в клинику. Я помогу тебе. Нельзя так безжалостно относиться к своему телу. А сейчас, Саша, пора тебе показать, как ты её любишь.

Я и сам ещё ни разу не видел Полину, вот так, полностью голой, всегда на ней что-нибудь да болталось.

— Не плачь. Всё, что ни делается, делается к лучшему. И то, что тебе казалось позорным, обернулось уважением к твоим страдания. Дай Бог и ты залечишь свои раны. Пойдём, я тебя пожалею.

Я поднял Полину на руки положил поперёк кровати и начал целовать, в заплаканные глаза, в губы в шею, в соски её маленьких грудок, в рубцы шрамов, в лобок в клитор, в вульву. Её руки благодарно ворошили мне волосы, а тело вздрагивало от подавленного рыдания. Когда внутреннее рыдания сменили стоны сладострастия я вошел в её вагину и улёгся на неё. Нас оставили в покое.

— Аня, ты одна осталась одетой. Пора и тебе показать себя собравшимся.

Я не видел, в чём была одета Аня. Я занимался любовью с Полиной, которую любил сейчас, как в тот, самый первый раз. И она сейчас любила меня. Кончила она страстно, неистово. Такой я её ещё ни разу не видел. Я кончить, как не старался не смог, но радость от её неудержимого оргазма, доставила мне не меньше наслаждения. Я целовал и ласкал её, такую открытую, без комплексов, улыбающуюся, пока она не успокоилась, и вынул, всё ещё торчащий, член.

— Ты в своём репертуаре? Опять не кончил?

— Потом ещё успею. Я же говорил, что люблю тебя и мне довольно того, что тебе хорошо.

— Спасибо! Я такая счастливая сейчас!

— Я рад за тебя. Ты глянь на Анну. Аня, ты никак себе причёску соорудила?

— Внимательный ты мой! Один только ты и заметил! Я тут старалась, старалась, а никто даже не заметил!

— Подойди, я гляну. Это что ты тут пыталась изобразить?

— Хотела, чтобы получились «пики», ведь чёрная вся, но остались только «черви».

Остриё лужайки густой чёрной поросли едва не упиралось в пупок, а округлые щеки масти опускались на большие губы, ножкой масти теперь служил валик её клитора. Я коснулся его пальцами.

— Дай чмокну. Теперь хоть разгребать твой чертополох не надо.

Я подтолкнул Анну за ягодицы к себе. Она встала надо мной на четвереньки.

— Ты лучше попробуй, как теперь легко входит. — Полина уткнула головку моего члена в створ открытых ворот Анны и та села на меня.

— Божественно! Ты стала ещё лучше!

— Так докажи это. Уже все кончили от тебя, кроме меня. Так не честно! Ведь я у тебя первая в этом гареме, не так ли?

— Да! Я и не против. Давай, как ты хочешь?

— Лежи так. Я сама. Только поласкай меня.

— Можно я помогу? — спросила Полина, устраиваясь рядом.

Совместными усилиями Анна достигла финала и почивала на моей груди обласканная моими руками и руками Полины. Член она из себя не выпускала и периодически сжимала, а тот встрепенувшись в ответ и ударившись головкой о свод влагалища успокаивался.

— Так! Подведём промежуточный итог нашего сборища. Первое, и главное, в чём меня сегодня смог убедить Александр, нет плохих женщин, есть безразличные мужчины. Я бы могла сослаться на анекдот о том, что не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки, но мы практически не выпивали. Поэтому первый бокал, хочу поднять за него, за его искреннюю любовь к женщине.

— Второе. Извините меня за моё высокомерие. Виновата. И этому меня научили вот эти два охальника, наглеца и насильника! Признаюсь, я такая же, как и вы сука, шлюха и блядь. И что самое интересное теперь горжусь этим. Поэтому второй тост — за наших залётных настоящих мужчин!

— Третье. По работе я вам поблажки не дам, не обижайтесь, здесь я стерва, но будут проблемы заходите, будем решать проблемы вместе. И первом проблемой я считаю — нужно привести Полину в порядок. Если у Министерства Обороны хватает наглости бросать в таком состоянии своих бывших служак, то у меня хватит напора денег и связей, чтобы вернуть Полину к полноценной жизни. Третий тост — за женскую солидарность, хотя в неё я верю мало.

— Поднимите руку, кто ревнует кого-нибудь из наших мужчин к кому-нибудь? Ведь я знаю, что наше сборище далеко не полное. Здесь нет ваших Люси, Нины, Наташи, и нет моих подарков для них, и нет студенточка, нет родственниц и сослуживцев, да, кстати где ваша беременная коллега? Лариса сходи, будь другом, узнай. Но разве они были бы нашими если бы были чьими-нибудь? Честно скажу, иметь такого мужа я бы не решилась, но иметь такого любовника мечтала, всю жизнь. А тут повезло — имею двух сразу! Ха! Ха! Ха! Давайте — за женское счастье.

Виктория явно захмелела и никак не могла остановить поразивший её словесный понос.

В комнату вернулась Лариса и скинула мой халат.

— Нет её!

— Кого нет? — не поняла Вика, занятая своими мыслями, — А! Беременной подружки? Значит загуляла где-то! Не углядели!

— А конкурс-то проводить будем? — постарался я выбить её из колеи.

— Конечно будем! Так с кого начнём?

— Вика, милая, давай я сам покомандую, а ты вместе со всеми становись в очередь. Чтоб никому не было обидно, тянем жребий, номер на бумажке. Не мечтайте — повторов не будет. Так. Тянем. Теперь развернули и встали по порядку номеров.

— А по какому месту будешь мерить?

— По верхней кромке преддверья? Ещё вопросы есть? Ксения, ты первая. Ложись. Макс, я не понял, ты что, не готов? Ну вот, девочки, совсем парня заговорили. Ну? Кто будет поднимать?

— Ксения, кто же ещё.

— Это я с удовольствием!

Началось. Ксения и пристроившаяся к ней Лариса, вздыбили член Макса, и он как бы разминаясь несколько раз толкнулся в вагину Ксении. Она бедная зашлась, сдерживая оргазм.

— Суй! Суй же! Глубже! А! Мерей скорее! О! Ещё немного! А! А! А! А!

— Всё вынимай, а то метку смажешь! Ну Ксения, ты и даёшь! Кончила что ли?

Она виновата кивнула.

— Виктория.

Виктория, не изменяя себе, элегантно легла и распахнула свои шикарные ляжки.

— Я бы и сама её с удовольствием поласкала! — громким шепотом, сказала Лариса.

— Возьми да поласкай, кто здесь против? — Подтолкнула Полина Ларису к Вике.

— Потом, девочки, всё потом!

Макс медленно с наслаждением, полностью оголив залупу входил в эти царственные хоромы, которые мы совсем недавно брали грубым натиском. Он аж глаза прикрыл. Дойдя до упора, он остановился и, я сделал риску на его члене отметив её буквой «В».

Лариса легла и раскинула ноги без приглашения. И замерла в ожидании. Член Макса выдавил наружу створки преддверия, но вошёл, упорно продвигаясь в глубь. Лариса сморщилась, явно ощущая дискомфорт. Всё предел.

— Жаль, Лара, что ты такая мелкая, мне в тебе хорошо.

— Мне тоже жаль.

— Анна.

Анна выставила своё лоно Макс осторожно раздвигая ей губы нырнул в пропасть. Ставить метку было не где. Их лобки сошлись.

— Полина. — Она всё же накинула на себя короткую майку, едва достигающую лобка.

Это было финальное выступление, которое должно было определить победителя. Все следили как фаллос Макса, утягивая за собой почти всю мякоть вульвы, тонет в створках её раковины. Лобки снова сошлись.

— Первое место достаётся двоим, Полине и Анне! Так что Макс, можешь сразу, не вынимая, приступать к процессу награждения! Аня ты не против?

— Нет. Я вообще могу уступить пальму первенства.

— Нет и нет! Уговор дороже денег! Пусть Макс пока доставляет удовольствие Полине, а мы выпьем за победителей. — Вика подняла стакан.

— Вика можно мне тебя поласкать, а? Ты такая красивая!

— Милая ты моя, тебе парней не хватает? Вон Саша. Саша, трахни девочку ещё разок.

— Вика, я хочу тебя.

— Но что с тобой поделаешь. Ладно. Здесь тесновато. Одевайся пойдём ко мне. Я заберу у вас один халат. Мою рваную одежду пусть выбросят. Пошли.

Вика запахнулась банным халатом и босиком скрылись за дверью. Довольная Лариса натянула платье на голое тело и метнулась за ней.

Как только дверь за ними закрылась из номера ушло и то сексуальное возбуждение, которое держало нас в напряжении весь вечер.

— Макс, ты будешь кончать? А то я больше не хочу, устала. — подала голос Полина из-под пыхтящего Макса.

— Не хочешь, не надо. — Макс откатился в сторону.

— Может выпьем ещё, Люсю с Ниной позовём? Они-то так и не...

Дверь распахнулась и те, кого только что вспомнили с шумом ворвались в комнату.

— О! Вы тут времени даром не теряли! А как же Виктория?

— А вы — то откуда узнали, что она была здесь?

— Так, когда мы разбежались из буфета, она так здесь кричала, что она сука и блядь, что об этом узнала вся гостиница. Так чего она сказала?

— Нормально всё. Подружились. Как видишь, перетрахались все. В нашей Ларисе проснулся лесбийский дух, и она уговорила Викторию переспать с ней, представляешь?

— А Почему она в банном халате и босиком?

— Вон её шмотки. Мы на ней всё вдрызг порвали. А туфли, вероятно, к халату не подходят.

— Макс, а почему у тебя член в чернилах?

— Мы так глубину влагалищ мерили.

— И у кого глубже?

— У Полины и Анны.

— А мне померить можно?

— Ниночка, что-то уже настроения нет. Давайте лучше выпьем.

— Нина, иди сюда. Раздеться можешь? Люся и ты раздевайся, а то вы как-то не вписываетесь в общую картину.

Нина запрыгала, в такт мелодии льющейся из гостиничного динамика, развязала кушак передника, скинула кокошник, и виляя бёдрами задрала подол, демонстрируя медленно открывающуюся наготу молодого тела. Платье небрежно сброшено в угол, а она уже прижалась ко мне.

Люся тем временем, просто без затей разделась и оставшись в одних трусиках подошла к Максу.

— Я хочу, чтобы эту деталь туалета с меня снял ты.

— Садись! — хлопнул он себя по коленке, — Я хочу выпить!

Отказавшихся не оказалось. Дружно звякнуло стекло стаканов. Руки одних потянулись к закуске, а других к телам партнёров. Завязался разговор.

— Ладно это она шлюха и сука, а мы то тут причём? Лично я себя блядью не считаю. — Возмущалась Анна. — У меня кроме этих двух красавцев, уж не помню, когда член в пизде ночевал! Так нет же, всё равно шлюха!

— Шлюшка ты моя хорошая, дайка я тебя поцелую. — Я повалил, сидевшую рядом Анну, на спину и припал к губам. Руки сами зашарили по её телу, заставив её дышать чаще.

— Нет! Вас обоих кастрировать надо! Вы только посмотрите, что вы с приличными, благовоспитанными женщинами сделали? Были женщины, как все обходились без мужиков и ладно. И тут явились вы, всех совратили, мало того, что перетрахали, так ещё мы и всякий стыд потеряли. Сидим без малейшего стеснения голыми, сношаемся у все на глазах, как собаки в стае, точно суки и кобели. И самое страшное, что нам, мне так точно, это нравится! Кобель ты мой!

Анна окончила свою осудительную речь, перекатилась на меня и ввела в себя мой услужливо вставший член.

Макс, шлёпнул Люсю по ягодице так, что та подскочила с его колена. Трусики с треском покинули её бёдра и полетели в угол к остальному рванью. Люся буквально заскочила на член Макса, который уже давно мастурбировала. Макс сидел на кровати оперевшись сзади на руки,

а Люся, стоя на кровати на коленках, скользя своей пышной грудью по мускулистому торсу, медленно ёрзала по его члену.

Нина, сегодня так не разу и не получившая удовлетворения, улеглась рядом со мной и уговаривала Анну, нежно тормоша её соски, уступить ей место. Он Анна решила по-своему, она сунула руку к своему клитору и помогая себе быстро дошла до финиша. До чего же я люблю этот момент. Анна дёрнулась и повалилась мне на грудь сжимая в объятиях мой член. Стоил мне дёрнуться пару раз, и я бы тоже кончин, но меня ждала нежная уютная вагина Нины, и я придержал своего коня.

— Забирай, он твой. — Аня скатилась с меня всё ещё тяжело дыша, и положила голову мне на плечо, наблюдая как обрадованная Нина засовывает мокрый от чужих соков член в свою вагину. На другое моё плечо легла голова Полины. Я целовал их по очереди в губы, а Нина темпераментно выбивала чечётку сидя на моём члене. Рядом слышались повизгивания Ксении и стоны Люси. Оргия в самом разгаре, а мне спокойно и хорошо, и никакого возбуждения. Член отрешенно стоял, почти ничего не чувствуя. Нет, мне было приятно, очень приятно, но ощущения доходили до меня как через туман, смазанными и не яркими. Даже Когда Нина яростно кончила, обдав меня волнами спазмов и брызгами эякуляции и увалилась на меня, я только порадовался за девочку. Похоже, что кончать мне сегодня больше не суждено. Зато все наши женщины довольны, и удовлетворены. Меня откровенно тянуло в сон, и в объятиях трёх обнаженных тел я провалился в небытие.

Я проснулся в гордом одиночестве на кровати Макса, а он, заботливо прикрытый простынёй похрапывал на моей и тоже один. Скоро вставать, сейчас бы понежиться в дрёме, но ссать хотелось отчаянно. Направив струю в унитаз, я рассматривал натёртые края плоти. Да, вчера выдался очень напряженный день, такого количества женщин, побывавших на моём члене, да ещё и не по разу, я припомнить не мог. Надо сделать передышку. Я стряхнул с конца и вышел в коридорчик. Там стояла Люся, одетая в гостиничный халат.

— Тебе чего? Люся, рань-то какая, дала бы хоть немного ещё поспать. — Зашипел я на неё.

— Сашенька, меня целых три смены не будет, а я о твоих ласках уже сейчас скучаю.

— Тебе, что вчера Макса не хватило? Вон как заливалась.

— Да, не знаю я, какого рожна на него полезла. Ведь хотела к тебе. Давай ляжем, а?

— Я вчера член до мозолей стёр, угождая всем желающим. Боюсь, что не получится.

— А я пожалею. И ещё у меня мазь одна волшебная есть. Всё махом заживляет.

— Откуда ты узнала, что мне такая мазь потребуется?

— Девчонки, когда уходили, видели, что у тебя покраснел.

Как бы невзначай её халат распахнулся, открывая обнаженное тело. Вот зараза! Знает, чем достать. Опухшая головка вздрогнула и поползла вверх. Люся торопливо отряхнула халат, открыла какую-то баночку, и приятная прохлада её ладоней, втирающих мазь, окутала воспалённую плоть.

— Вот дура-то! Я его даже не поцеловала!

— Уймись. Не до того. А мазь и впрямь, волшебная. Глянь-ка, и отёк спал. Погладь ещё. Сядь на унитаз. Так будет удобнее и Макса не разбудим.

Люся в благих целях нежно мастурбировала мой член, втирая мазь. Эрекция достигла пика и мне стало уже всё равно, я забыл о боли.

— Хватит. Упрись рука на край ванны. А-А!

— О!

Мы слились. Мне нравилось брать Люсю, именно так, сзади, уж видимо такое у неё строение. Мы дружно приближались к долгожданному оргазму, когда дверь распахнулась и сонный Макс, потрясая своей елдой прошел к унитазу.

— Вам что кроватей мало? Как школьники по туалетам прячетесь?

— Во блин! Весь кайф сломал! А мы тут, чтобы его не разбудить. Сволочь ты, Макс!

— Ладно, пошли в постель, ещё успеем догнать.

— Ага! Если ещё кого чёрт не пришлёт.

Не теряя время, я лёг на Люсю, расплющив под собой её объёмные груди. На сей раз Люся, боясь опоздать, работала от души и её оргазм, обнадёживал меня и моим близким финалом.

— Мальчики! О! Вы уже встали? Или ещё не ложились? Вы меня вчера не потеряли, случайно?

Марья, покачиваясь и опершись о косяк, соблаговолила осведомить нас о своём прибытии.

Зараза!

— Ты где болталась, беременная ты наша, а?

— Мы были с Валентиной Андреевной в гостях. Там и заночевали. Не возвращаться же мне ночью одной?

— Мужики-то хоть приличные? Садись, расскажи! — Люся потянула Марью к себе на кровать.

Марья, сбросила на пол шубку, стряхнула с головы меховую шапку, скинула туфли и сбивая бёдрами углы мебели прошла к кровати.

— Знаешь? Все мужики сволочи! Все! И трусы. Все только за Валентиной и ухлёстывали! Кобели! А я, хуже, что ли? Ну подумаешь, не много беременная! Так хоть бы один поцеловал для приличия! Нет! Да там, похоже мужиков вообще нет! Мы, представляете, с Валей вдвоём спали. Даже её никто не закадрил.

— Видимо поэтому вы и надрались?

— Да пили коньяк почти до утра. Разделись, как порядочные. Думали хоть кто-нибудь ночью заглянет! Хер! Кстати, а у тебя почему он торчит? Можно? А то длительного воздержания, зудит всё.

Марья, вот ещё горе, пьяная дура, стащила портки и встала на край кровати раком, услужливо задрав юбку.

— Ох выдрать бы тетя сейчас ремнём по вот этой заднице! — моя ладонь слегка шлёпнула по её ягодицам.

— Ай! Ну так и выдери. Ну же!

— Я бы выдрал, но ты знаешь, я не для неё. Давай, а то скоро на работу. А она всё равно не отвяжется.

И я сунул свой разгорячённый член в её прохладное, ещё не отогревшееся с мороза, влагалище. Она застонала и начала стаскивать с себя одежду, пока не осталась голой, ну не считая трусов, болтающихся на коленях. Люся гладила ей налитые груди, а Макс лёг на Люсю и загнал свой дрын в неё. Все были при деле. Когда Люся припала к груди Марьи губами, та неожиданно кончила, стеная, охая и даря мне благодарные объятия, на которые я ответил полноценным залпом из своего орудия. Люся под Максом уже давно билась в жестоком оргазме, а тот стараясь её догнать, сотрясал всю кровать в мощном треморе. Но вот и он, взревев, оторвал от постели, как на дротике, насаженную на могучий сотрясающийся фаллос, Люсю. Заряд спермы оказался такой силы, что она выбилась из вагины и заструилась по ягодицам.

— Боже! Как это красиво! Молочные реки с кисельными берегами. Так бы и съела!

Марья сместилась к промежности Люси с причмокиванием слизывая побоища.

— Если я только знал, что такая вафлистка, то непременно сдаивал бы тебе порцию в обед.

— Не-а! На работе я образцовая жена! Поэтому, сразу предупреждаю, ни каких намёков и подкатов! Поняли? Это я здесь расслабляюсь.

— И кто ж тебя к такому приучил?

— Братик, окаянный. Сначала сам дрочил, а мне в рот спускал и глотать заставлял. Потом меня дрочить ему научил. Мне даже нравилось. До минета дело не дошло. Мать нас раз застала. Ох! И влетело нам тогда обоим. Высекли до крови. Но вафли я и сейчас люблю. Правда, редко удаётся заполучить. А тут — лафа!

— Тебе твою лохматку показать? — спросила Люся, — Саша тебе своего семени тоже не пожалел. Можно я тоже попробую?

— Ладо, развлекайтесь, вам не на работу, а нам пора. Про тебя скажем, что приболела по-женски. Сиди дома. Поняла?

Марья, не отрываясь от вульвы Люси, кивнула.