|
|
Новые рассказы 79425 А в попку лучше 11679 +4 В первый раз 5145 +2 Ваши рассказы 4642 +1 Восемнадцать лет 3463 +1 Гетеросексуалы 9345 Группа 13479 +3 Драма 2932 Жена-шлюшка 2614 +1 Женомужчины 2075 Зрелый возраст 1737 +1 Измена 12245 +6 Инцест 11944 +1 Классика 366 Куннилингус 3261 +1 Мастурбация 2253 +2 Минет 13317 +5 Наблюдатели 8043 Не порно 3076 +2 Остальное 1083 Перевод 8047 +10 Пикап истории 725 По принуждению 10793 +3 Подчинение 7254 +1 Поэзия 1474 Рассказы с фото 2517 +2 Романтика 5605 +1 Свингеры 2330 Секс туризм 511 Сексwife & Cuckold 2496 Служебный роман 2429 +2 Случай 10174 +2 Странности 2725 +1 Студенты 3615 Фантазии 3303 +2 Фантастика 2848 +4 Фемдом 1476 +1 Фетиш 3238 Фотопост 787 Экзекуция 3228 +1 Эксклюзив 347 Эротика 1918 +1 Эротическая сказка 2516 +1 Юмористические 1530 |
По дороге воспоминаний. Остановка «Фабрика Фрунзе», или технология Автор: Makedonsky Дата: 16 декабря 2020 Не порно, Студенты, Случай, Служебный роман
Иногда бывает, что трамвай проезжает следующую остановку. Вот и в нашем случае наш трамвай воспоминаний проскочил остановку «Зеленые горы. Стадион «Труд»» и устремился к следующей: «Фабрика Фрунзе». На этой остановке помещался небольшой завод «Имени Первого мая», где Макаров проходил технологическую практику. Когда-то на первом курсе студентов настоятельно попросили помочь родному вузу. Макаров попросил направить его в столярку, где честно проработал три недели. Опилки? Да. Пыль? Да! Но когда режешь сосновую доску на рейки, и она начинает пахнуть горячей смолой.... В общем, работать в столярке Вовке понравилось. В начале технологической практики студентам предложили заработать. И Макаров выбрал себе тихую, как ему показалось, работу в заготовительном цехе. Но просчитался... В заготовительном цехе был всего один рабочий, старый и сухой, как вобла к пиву. Он довольно благосклонно воспринял пополнение в лице Макарова и Кости Соловьева, который собирался жениться и тоже хотел заработать. А Вовка хотел заработать на новый магнитофон или проигрыватель, но.... На третий день Вовка болел весь, от макушки до пяток. И мышцы, и суставы, и даже голова. Металлические болванки, которые какой-то шутник назвал прутками, нужно было ворочать вручную, чтобы установить на режущие станки, причем сделать это с точностью до одного-двух миллиметров. Рабочему это удавалось, а студентам нет. И они решили сбежать. Костя в токаря, а Вовка совсем. Он пошел в отдел кадров и написал заявление. В общем, заработать и подкачать мускулатуру ему не удалось. Но зато удалось кое-что другое... На четвертый день технологической практики Макаров пришел в сборную группу, где вуз собрал матерей, беременных, и иностранцев в лице монгола с узкими, как щелки, глазами и непроизносимыми именем и фамилией. Монгола Вовка сразу отмел, потому что тот отказался достать ему новую кожанку и джинсы, и обратил свое внимание на мамашек и беременную Ирку Бархатову. Еще на первом курсе она вышла замуж и к четвертому забеременела. Тогда, на первом курсе она была красива, как Серова или Целиковская, или, даже, как Фатеева. Но беременность ей давалась с трудом. Токсикоз... А две других мамашки: Люба Орлова и Галя Мещерякова – оказалась интересней. Люба большая и толстая, как копна, и Галя, тощая, скандальная и с металлическими, словно у ковшового экскаватора, зубами. У обеих были дети. У Любы – дочка Светочка, у Гали – сынок Витенька. И говорили Люба и Галя исключительно о них. Тетки были безмужними. Их мужчины исчезли из поля зрения, когда они были на сносях. И теперь эти тетки внимательно рассматривали Вовку, оценивающе разглядывали, сверху вниз и обратно. И сильно беременная Ирка тоже рассматривала. — Что не так? – поинтересовался Макаров. – Штаны задом наперед надел? — Мужикам нельзя штаны задом наперед надевать, – сказала Галя. - Могут не понять. — Ну что ты, Галя, опять! – покраснела щекастая Люба, похожая на бобриху из мультика. – Лучше пойдемте завтракать. Сладостное ничегонеделанье в техотделе завода чаще всего начиналось вот с такого лозунга, брошенного в массы: «Пойдем завтракать!». Поиски руководителя со стороны завода обычно оканчивались ничем. «Ушел завтракать, пошел обедать, уехал на выставку», вот и все, что слышали студенты во время практики. Они болтались по предприятию, предоставленные сами себе, и самостоятельно изучали техпроцесс. Макарова больше всего заинтересовала литейка и станки с ЧПУ, новые, программируемые, на которых делали сувениры «Останкинская башня». Литейка – потому, что там было жарко, а ЧПУ – потому что там работали молоденькие девушки после ПТУ. Тогда были ПТУ, где обучали программированию и прочим мудреным наукам. Ух, какие специалистки оттуда выходили! Но сначала была литейка. После завтрака в заводской столовой студенты отправились в маленький филиал ада на земле. Всем выдали грязные халаты, а беременной Ирке не выдали по причине позднего срока. Она обиделась, и, покрытая красными пятнами, сидела на сундучке с ветошью и хныкала. Да, тут было жарко! И, несмотря на то, что вдоль цеха гулял ветер вентиляции, от печей валил жар, и Макаров немедленно вспотел. О тучной Любе Орловой и говорить не приходится. У нее даже капало с носа, а у тощей Гали Мещеряковой каштановая челка прилипла ко лбу. Как там работали пожилые женщины, да еще в одежде, да еще в халатах, да еще в толстых кожаных фартуках и рукавицах, оставалось загадкой. «Так, пошли обедать!», – скомандовал Вовка и первым двинулся на выход. И беременная Ирка Бархатова тоже, переваливаясь как утка, тоже двинулась на выход. Она давно, несмотря на токсикоз, хотела есть, ведь в ней беспардонно шевелилась новая жизнь. Макаров покосился на нее и подумал: «Ох, и хлебнем мы с ней горюшка!». Люба взяла борщ, Галя тоже взяла борщ, Вовка взял суп с уткой, Ирка взяла суп гороховый с копченой грудинкой. — Зря, – сказала Галя, покосившись на Иркин суп. – От него газы! — Галя! – воскликнула Люба, бросая ложку в борщ. – За столом же! — Я солененького хочу, – пояснила Ирка, наворачивая суп с газами. – А он – солененький. — И копчененький! – добавил Вовка. Поели первого, горячего, как в печке из литейки, и все вспотели снова. — Вот сейчас съем второе, – сказала Люба. – Пойду в раздевалку и переоденусь. — А я вовсе разденусь! – пообещала Галя, сверкая металлическими зубами. А Ирка ничего не сказала. Она покончила с супом и перешла ко второму: картошке-пюре с двумя большими котлетами. Новая жизнь настоятельно требовала пищи. Вовка сходил в буфет и взял себе чаю с булочкой, а Ирке – большой соленый огурец, похожий на растоптанный валенок, и стакан сметаны. Люба и Галя пили компот. «Порядок у нас такой», – было написано на плакате. – Поел? Убери за собой!». Вовка внял плакату, и собрал грязную посуду на пластмассовый поднос. Потом подумал и добавил к своей посуде Иркину. Она благодарно похлопала длинными ресницами. — Мне ходить полезно, – заметила она, еле вставая из-за стола. – Я бы сама отнесла. — Пойдем переоденемся! – сказала Люба. — Пойдем, – ответила Галя. – А то у меня влага вспотела. И хихикнула, прикрывая ладонью железные зубы. Женская раздевалка была заперта, продукты, шмотки, кошельки, но открыта мужская. В ней только пустые бутылки и баночка с окурками. Вовка с трудом открыл тугую раму с закрашенными до половины стеклами. Галя с удовольствием подставила разгоряченное лицо под прохладный ветер с набережной. «Как твоя влага?», – поинтересовался Вовка. — Подсыхает, – ответила Галька и снова хихикнула. — Закройте! – закричала полуголая Ирка. – Я простужусь! Вовка пожал плечами и запер окно на шпингалет. — Тогда я разденусь, – сказала тучная Люба. – А ты, Вовик, отвернись. — И я! – побежала тощая Галька. – А ты, Вовик, можешь не отворачиваться. А Ирка сидела в безразмерных трусах и дородовом корсете, приложив руки к громадному животу. Глаза внутрь себя, и молчала. — Ой, девочки, толкается! – вдруг сказала Бархатова. – Потрогайте! «Девочки», полуголые, потные, потрогали. — Вроде рано, – сказала Люба. — Это газы! – уверенно сказала Галька. – Я же говорила... Вовка тоже немного потрогал, только не живот, а немного ниже. — Вовка, – прошептала Ирка, выпучивая красивые глаза. – Я мужу скажу! — Муж далеко, а я рядом, – весомо ответил Макаров. – Если что, я тебя в роддом на себе понесу. А в Ирке на самом деле толкалась новая жизнь, чем дальше, тем сильнее. — Это схватки! – уверенно сказала Люба Орлова. — Это газы! – так же уверенно сказала Галька. – Горох. Ты перни, полегчает. Ирка поднатужилась и пукнула. — Ой, девочки, рожаю! — Я звонить в «Скорую»! — А я – мужу! Люба и Галька убежали, а Макаров не успел. Он остался с роженицей, и принялся распускать ей дородовой бандаж. — Ты дыши, дыши! Макаров видел в каком-то старом кино, как актрисы рожают. Всего пять минут, и ребенок готов! Главное – дышать. Прибежала Люба: «Уже едут!». Прибежала Галька: «Уже едет!». Приехали сразу две машины, две врачихи и четыре санитара. Стали спорить, куда и кому везти. Врачихи спорили, а санитары чуть не подрались. — Вы муж? – спросила одна врачиха. – Почему жена не на сохранении? — Я не муж, – пояснил Вовка. – Я вожак, горлан, главарь. — Мы не пронесем! – сказали санитары, договорившись. – Надо выводить. — Кто с роженицей? – спросили врачихи. – Вы? — Я! Прибежал Сашка, муж, из другого корпуса. — Я, я поеду! Ирку увели, а Макаров с облегчением вздохнул и снова открыл окно. Галька подставилась под прохладный ветер. Она улыбалась всеми железными зубами. — А как это рожать? – поинтересовался Макаров у Орловой. — Что-то вроде запора, – ответила Люба. — Только хуже! – добавила Мещерякова. — Девки! Валите отседова! – заорал какой-то работяга. – Смена кончилась! — И, правда! – обрадовалась Галька, глянув на часы. — Пошли в токарно-фрезерный, – предложила Люба. – У нас есть еще два часа. Поглядим, познакомимся с оснасткой. И они пошли в токарно-фрезерный корпус на самую набережную... Там было два станка с ЧПУ, много токарных ДИП-300, ДИП-600, вертикально-фрезерные, горизонтально-фрезерные, и два долбежно-строгальных с широкими столами. На всех работали, а эти пустовали, чистые. Дамам сразу стало интересно. Они переглянулись. В разных цехах рабочий день начинался по-разному. В заготовительном и литейке – в семь, в токарно-фрезерном – в восемь, в разных КБ – в девять. Чтобы не устраивать столпотворения в проходной и в столовой. Вот и сейчас, едва часы показали шестнадцать ноль-ноль, рабочие выключили станки, торопливо смели стружки, протерли оснастку и поспешили к выходу. А Макаров, Орлова и Мещерякова остались. Они принялись рассматривать станки и кое-что даже зарисовывать в тетрадки. Подошел начальник цеха с пышными усами, делавшими его похожим на Буденного. Он держал под мышкой толстую книгу и вкусно хрустел свежим огурцом. — Интересуетесь? — Да, очень, – хором сказали дамы и посмотрели на Вовку. — Включить можно? – спросил Макаров. — Распишитесь за ТБ и делайте, что хотите, – сказал начальник. — Техника безопасности написана кровью! – ответил Вовка, доставая ручку. – Чтите и уважайте технику безопасности и охрану труда. — Вот именно! – поддержали его дамы, расписываясь в книге. Наконец ушел и начальник цеха. — И как же тут? – спросила Галька Мещерякова. — Надо устроиться так, чтобы... — Я все устрою, – заверил Макаров. – Посидите пока. Главное, правильно забазировать. Он нашел две старые замасленные телогрейки и привязал их столам тонкой стальной проволокой. — Очень хорошо! – прогудела басом Люба, погладив телогрейку. — А то поясницу застудишь! – добавила Галька. — Прошу на ложа! Дамы когда-то успели все поснимать, кроме халатов, и сейчас, устраиваясь поудобнее, они их только расстегнули. Любашины груди сразу упали по обе стороны рабочего стола, и выпятился круглый живот. У Гальки, кроме волосатости, выпячивать и раскидывать по сторонам было особо нечего. — Значит так, – сказал Вовка. – Держите ноги руками, а я буду делать регулировки. — Лучше руки и ноги привязать, – сказала Люба. – Иначе базировка нарушится. Макаров привязал дам обрывками старых веревок, и сразу почувствовал творческую свободу. Полазив по ящикам, он разыскал толстый гофрированный шланг, отрезал его ножом, и надел его на стальной пруток, приспособив его вместо резца. Уже хорошо, это Любаше. А для Гали, словно спецально, попался деревянный член, вырезанный со всем искусством из длинного куска черного дерева. Наконец все было готово, настроено и пристроено. У Гали дырочка была крохотная, словно мышиная норка, а у Любаши – длинный разрез почти через весь лобок к крупному анусу, и дырища, как прибежище хомяка, с запасом. — Ну, сейчас запущу! Но сначала в ручном режиме. Галя, как ни была закалена в общажных битвах, но все же охнула, когда знатный строгальщик и долбежник Владимир Макаров задвинул ей деревянный член только на головку. А Любаша даже бровью не повела, когда гофрочлен вошел в нее наполовину. Моторы уже сдержанно гудели, и оставалось только включить муфты сцепления. Вовка встал на высокий табурет и с выражением прочитал: — Но вы ж не дуры, чтоб на хуй сесть в сплошной лихорадке буден. Я еблю славлю, которая есть, и трижды, которая будет! И дернул за рукоятки! — Смазать, смазать надо! – закричали пронзаемые дамы, но было уже поздно... Вечером они еле ушли, так было интересно подбирать режимы долбления и строгания. Макаров был горд собой. Он трижды переквалифицировался из строгальщика в слесаря-смазчика, лихо смазывая «резцы» собственной спермой. Люба уверенно шла сама, а Галька держалась за Вовку, пока не села в трамвай номер сорок семь. Они доехали до остановки «Платформа «ЗиЛ»». А там был трамвайный мост через реку Москву, вагончики под мостом и волейбольная площадка. Вперед, друзья! Все на волейбол! 78976 17 12994 134 +9.83 [11] Следующая часть Оцените этот рассказ: 108
Медь
Комментарии 2 Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора Makedonsky |
Все комментарии +95
ЧАТ +28
Форум +26
|
Проститутки Иркутска |
© 1997 - 2024 bestweapon.net
|