– Это магия, Гермиона, – печально сказала Джинни. Она и раньше слышала о размерах членов домовиков, и теперь больше волновалась о том, что ей и Гермионе из – за этой особенности предстоит ещё одно тяжёлое изнасилование.

– Юный натуралист в тебе проснулся удивительно не вовремя, Грейнджер, – сказал Малфой. – Ты даже таких простых вещей не знаешь о домовиках – что ж, сейчас ты их узнаешь получше с новой стороны. Они ваши, мои уродцы, – кивнул он Перверту и Монгрелу.

Перверт подпрыгнул и повис на лице Гермионы, вцепившись в каштановые кудри и обхватив ногами шею девушки. Рядом сморщенная тушка Монгрела так же оседлала голову Джинни. Гриффиндорки вскрикнули, в их носы ударил кислый несвежий запах. Гермиона и Джинни поняли ещё одну вещь про домовиков – регулярные купания явно не входили в правила жизни этих созданий.

Драко запер дверь и наложил заглушающие чары. Он оставил рабынь домовикам и подошёл к оглушённой Тонкс, сказав:

– Энервейт! Петрификус Тоталус!

Глаза Тонкс распахнулись. Если бы люди убивали взглядом как василиски, Малфой бы умер на месте тысячу раз. Но одного взгляда мало, а Тонкс почти не могла пошевелить ни одной мышцей.

Малфой рывком сорвал мантию, оставив розоволосую девушку совершенно голой. Он перевернул её на спину, с вожделением осмотрел её подтянутое стройное тело, помял упругие сиськи, почувствовал под ладонями острые ядовито – розовые соски и скользнул пальцами ниже – к полоске розовых лобковых волос, к влагалищу и анусу.

Запуская пальцы в промежность Тонкс, он смотрел ей прямо в глаза и наслаждался её бессильной яростью.

– Кузина, надо признать, ты прекрасно выглядишь для жалкой полукровки и подстилки оборотня. Видимо, блэковская порода своё взяла. Ты не вспомнишь, что это именно я выебал тебя, кузина, но всё остальное будешь помнить, – прошептал Малфой Тонкс и резко вставил палец в вагину ведьмы. Тонкс слегка дёрнулась.

– Да, тебе неприятно, в твоей пизде сухо как у дракона в пасти, а жопа. . – Малфой попробовал протиснуть палец сквозь тугой, крепко сжатый сфинктер Тонкс. Та дёрнулась чуть сильнее.

– О, да в жопе ты, кажется, целка? Неужто этот зверь, твой дохлый оборотень, тебя не разу ебал в зад? Тебе же хуже. Я слышал, что дырки метаморфов могут невероятно растягиваться, и сегодня я проверю, насколько правдивы эти слухи, – шептал Малфой. – Когда мы закончим, в твоей пизде и жопе можно будет спрятать все квиддичные биты этой школы разом!

Он скинул мантию и качнул перед лицом Тонкс своим длинным членом. За его спиной раздавались судорожные вдохи, причмокивания, звуки сдерживаемой рвоты – домовики, повисшие на лицах девушек, уже долбили глотки Гермионы и Джинни своими массивными, узловатыми, немытыми членами.

Гермиона ничего не видела – обзор ей закрыла навалившаяся на лицо тушка. Перверт каждым толчком вгонял свой хуй ей чуть ли не до миндалин. Она за последние дни пробовала много членов – чистых, грязных, побывавших в её же пизде и жопе или пизде и жопе Джинни, но хуй домовика был самым отвратительным на вкус – будто Гермионе в горло раз за разом вгоняли палку протухшей колбасы. Она судорожно вдыхала носом, но и там в ноздри лез кислый запах немытого тела.

Монгрел был не нежнее с Джинни – он шлёпал всем тельцем о её лицо, трахая рот рыжей гриффиндорки в бешеном темпе, и орал:

– Монгрел и Перверт, честные домовики, воины света! Мы порвём рты Той – чьи – вещи – нельзя – подбирать и её подруги, чтобы они больше не говорили своё зло!

Джинни сосала, давилась и сглатывала слюну с мерзким привкусом эльфийского члена. Они с Гермионой силились не сблевать только потому, что догадывались – Малфой заставит их и рвоту убирать языками.

Малфой тем временем расколдовал рот Тонкс. Та не стала сдерживать чувств:

– Блядский сраный хорёк! Ты заплатишь, Малфой. Ты будешь гнить с папочкой и тёткой в Азкабане, и я подкину к вам в камеру пару дементоров! Ты сожрёшь собственный гнилой хуй и запьёшь мочой кентавра, а потом...

Тонкс выкрикивала ругательства, и её волосы в порыве чувств переливались всеми цветами радуги. Малфой укоризненно нахмурился:

– Разве можно так материться при учениках, профессор Тонкс? Придётся занять твой грязный рот, кузина. И если я хоть раз почувствую твои зубы, Грейнджер и Уизлетта сегодня же окажутся в самом грязном борделе Лютного!

Он валетом лёг на Тонкс – пахом к её лицу – и без подготовки загнал свой бледный, тонкий, но длинный пенис между губ розоволосой ведьмы. Глубокими частыми фрикциями он стал ебать её рот, будто бы пизду последней бляди. Тонкс замычала и захрипела.

– Да! Да! – Драко резко двигал тазом, – какой горячий рот! Грейнджер и Уизлетта неопытные шлюшки, а ты блядь с опытом, кузина. Ты потечёшь от одного вкуса члена настоящего чистокровного мага.

Внезапно Тонкс стала меняться. Её волосы посветлели, грудь уменьшилась, черты лица утончились, когда она приняла облик Нарциссы Малфой. Драко вдруг обнаружил, что лежит на собственной матери, которая заглатывает его хуй и с удовольствием причмокивает. Он подскочил как ошпаренный. Тонкс хрипло рассмеялась.

– Ну куда же ты, сыночек? – голосом Нарциссы просюсюкала Тонкс. – Покажи маме, как ты её любишь. Покажи, какая у тебя большая выросла пиписька. Мама пососёт твой членик. Твоя мамочка привыкла сосать у всех Пожирателей смерти, она сделает тебе хорошо, – Нарцисса – Тонкс призывно облизнула губы. – Чистокровные извращенцы вроде тебя вечно трахают то матерей, то сестёр, то дочерей, чтобы не разбавлять кровь.

Драко ударил её по лицу, но Нарцисса – Тонкс продолжала улыбаться разбитыми губами:

– Бей маму, сынок. А лучше выеби. Ваша больная малфоевская семейка должна трахать друг друга не портить нормальных людей...

– Фрозенформ! – крикнул Драко. Синий луч ударил в Тонкс, она со стоном вернулась в свою привычную форму, и никак уже не могла её поменять.

– Да, я знаю эти чары, – гневно сказал Драко. – Ты заперта в своём обычном облике, подстилка оборотня. Ты можешь менять только размер своих дырок для траханья. Правда, эти чары питаются твоей же магией, так что тебе грозит магическое истощение, но мне, честно говоря, поебать на это. Эй, уродцы, ко мне!

Перверт и Монгрел неохотно бросили орально насиловать гриффиндорок и спрыгнули с их лиц. Гермиона и Джинни попытались отдышаться – покрасневшие, с выпученными глазами, с каким – то жёлто – белым налётом на губах. Они высунули языки и стали скрести их пальцами, пытаясь снять омерзительный привкус выделений домовиков.

– Уродцы, заткните этой розоволосой шлюхе рот – одновременно! Пусть решит, вкуснее ли ваши члены, чем хуй оборотня.

Перверт и Монгрел набросились на Тонкс. Та попыталась закрыть рот, но Перверт щёлкнул пальцами, и челюсть Тонкс отвисла.

– Гермиона, Джинни, держитесь, не подписывайте контр... – успела крикнуть Тонкс, но тут Монгрел пропихнул свой покрытый желтоватый слизью хуй ей за правую щёку. Тут же Перверт стал втискивать и свой вонючий член ей за левую щёку. Чтоб её губы не порвались, Тонкс пришлось сделать их шире – член Перверта уместился, и рот розоволосой ведьмы оказался широко растянут на двух хуях. Головки эльфийских членов выпирали сквозь щёки ведьмы, придавая Тонкс лёгкое сходство с хомяком.

ххх

Гермиона и Джинни сочувственно смотрели на Тонкс – они знали, какую вонь ей она сейчас чувствует. В то же время они были рады, что теперь не им приходится сосать домовикам. Радость была недолгой.

– Леди, вы хорошо научились подставлять свои пёзды и жопы, хотя и не особо полюбили эту работу, – сказал Малфой. – Но я щедр и справедлив, так что пора и вам выебать кое – кого. Эта женщина – блядь ещё похуже вас. Пока вы торговали пиздой, она трахалась с вашими парнями. Пора ей вернуть вам должок.

– Нам больно, что Гарри и Рон изменяли с ней, но это не значит, что мы хотим мстить, – начала Гермиона.

Малфой взмахнул палочкой. Гермиона замерла. Её кожа стала как будто пластмассовой, контуры сгладились, и она стала уменьшаться. Она упала и превратилась в коричневый самотык – вибратор, верхушка которого была сделана в виде миниатюрной головы Гермионы.

Джинни закричала и бросилась к выходу. Заклятье Малфоя настигло её и так же обратило в фигурное дилдо – рыжее, с верхушкой в виде головы Джинни.

Малфой взял оба самотыка и не спеша подошёл к Тонкс. Та кряхтела и хрипела, обсасывая сразу два эльфийских члена как леденцы за обеими щеками. Но только теперь Драко увидел в её глазах испуг.

– Готовься, кузина, после этого ты долго сможешь ходить только в раскоряку, – предупредил Малфой. Тонкс замычала от боли через забитый вонючими членами рот, когда Малфой начал втискивать Дилдогермиону меж половых губок розоволосой ведьмы в её чувствительную вагину. Мычание стало намного громче, когда Малфой начал вкручивать головку Дилдоджинни сквозь узкое колечко сфинктера в девственный анал Тонкс.

Медленно, сантиметр за сантиметром, но непреклонно жёсткий пластик растягивал влагалище и анус Тонкс, причиняя большую боль. Тонкс всхлипнула и сдалась – она постаралась расслабить и расширить обе свои дырки. Податливое тело метаморфа подчинилось, и Гермиона с Джинни до конца проскочили в пизду и жопу Тонкс, заполнив её как никогда.

– Очень хорошо. А теперь – на размер побольше! – скомандовал Малфой.

Глаза Тонкс округлились от изумления и муки, когда самотыки внутри неё стали расширяться. Малфой рассмеялся. Сегодня его ждали важные дела, крутые перемены, и это изнасилование было всего лишь разминкой. Рабыни Хогвартса и представить не могли, что приготовили им Драко и Люциус.