Лика ловко достала кружки из шкафа, налила свежезаваренный чай и поставила на стол тарелку с печеньем и вафлями.

— Вот, всё как у бабушки, - улыбнулась она, усаживаясь напротив Семёна.

Они обменялись несколькими словами, и в этот момент Лика неловко задела локтем ложку. Та со звоном упала на пол и покатилась под стол.

— Ой... - тихо вскрикнула она и, не задумываясь, наклонилась, чтобы поднять.

Халат разошёлся. Всего на мгновение, но Семён успел увидеть то, чего не должен был видеть: её грудь - упругая, аккуратная, с нежными розовыми сосками, чуть подрагивающими от движения.

Он резко отвёл взгляд в сторону, сделал вид, что увлечённо размешивает чай. Но сердце предательски ударило сильнее, а в висках зазвенело.

Он сделал глоток, стараясь сосредоточиться на вкусе чая. Но взгляд сам собой снова и снова возвращался к Лике: к её тонким пальцам, обхватившим кружку, к тому, как поясок халата соскользнул чуть вбок, открывая намёк на изгиб груди.

"Чёрт, - подумал Семён. - Девчонка ещё... А в голове одно и то же."

Он закрыл глаза на секунду - и воображение нарисовало картину само. Лика опустилась перед ним на колени, её волосы мягкой волной рассыпались по плечам, а пухлые губы сомкнулись на его члене. Она сначала осторожно втягивает его в рот, несмело, будто пробует новое, а потом - всё глубже, смелее, с жадностью, которой он и не ожидал.

Семён шумно выдохнул, отгоняя видение, но оно лишь стало ярче. Он представил, как её большие глаза смотрят на него снизу вверх, а губы плотно обхватывают головку, как она облизывает его по всей длине и тихо постанывает, сама заводясь от собственного унижения.

Он открыл глаза, встретился с её взглядом - и сердце кольнуло. Лика смотрела спокойно, невинно, явно не догадываясь, какие картины проносятся у него в голове.

Семён снова приложился к кружке, пытаясь спрятаться за паром.

Лика тихо отпила чай, глядя на кружку, но мысли её уже унеслись далеко. Она вспомнила один вечер, когда Алёна вдруг призналась - шёпотом, как будто боялась, что стены услышат.

"Мы с Колей почему развелись... Я стала любовницей одного мужика. Соседа. Взрослого, деревенского. Сама не знаю как так вышло."

Тогда Лика не поверила своим ушам. Она сидела, раскрыв глаза, и только спросила:

— А какой он был?

Алёна замялась, но потом всё же ответила:

"Сильный, крепкий... лет за пятьдесят. Не красавец, но в нём было что-то такое... мужское, настоящее. Рабочие руки, грубые, волосатые. Грудь широкая. Он просто рядом стоял - и уже от этого становилось жарко."

Алёна тогда сделала паузу, будто сомневалась, стоит ли говорить дальше. Но глаза у неё загорелись, и голос стал тише, горячее:

"Секс с ним... он был совсем другим. Жёстче. Не как с Колей - аккуратно, нежно. Этот... он брал так, будто ему всё позволено. Схватит, прижмёт, раздвинет - и я уже не могу сопротивляться. Я сначала даже боялась. Но именно это и заводило..."

"Он входил в меня так глубоко... до конца, будто заполнял всю изнутри. Я стонала, даже когда не хотела, а остановиться не могла. И каждую встречу мне этого хотелось всё больше. "

Лика тогда замолчала, не зная, куда деть глаза. В висках стучало, в груди стало тесно. Она покрутила ложку в чашке, лишь бы не показывать, как её задели эти слова.

Стыдно было даже думать о таком, но в глубине души зашевелилось другое чувство - любопытство, тайный интерес.

"А каково это?.. Когда мужчина сильнее, когда он не спрашивает, а просто берёт... Когда не остаётся ничего, кроме его тела внутри тебя..."

Она поймала себя на том, что дыхание стало чаще. Щёки запылали, и Лика поспешно отвела взгляд, будто боялась, что Алёна заметит её состояние. Но внутри уже возникал вопрос, который жёг сильнее любого чая:

"Что, если и я когда-нибудь почувствую это?.. Смогу ли я выдержать? Или тоже потеряю голову, как она?"

Лика глубоко вздохнула, пытаясь отогнать воспоминание о том вечере, но слова Алёны будто зазвенели в ушах. Она подняла глаза и вдруг заметила Семёна. Он сидел напротив, широкоплечий, с грубыми руками, в которых кружка казалась маленькой.

"Похож..." - неожиданно мелькнуло в голове. Именно так Алёна описывала того мужчину. Сильный, крепкий, не красавец, но в нём есть что-то такое... мужское, настоящее.

От этой мысли ей стало жарко, и Лика смущённо отвела взгляд. Но сердце продолжало биться быстрее.

"А если он такой же?.. Если с ним... это тоже так? Когда мужчина не спрашивает, а берёт? Когда внутри становится тесно от его силы и глубины?.. "

Лика облизнула пересохшие губы, сделала торопливый глоток чая и чуть не обожглась. Она прикусила губу, стараясь успокоиться, но вместо этого воображение только яснее рисовало запретные картины.

Она украдкой снова посмотрела на Семёна - и в груди будто что-то дрогнуло.

Лика вообще редко задумывалась о сексе. Да, у неё были парни - дважды серьёзные отношения, остальное мимолётно. Но всё это больше напоминало привычный ритуал: поцелуи, лёгкие ласки, короткий акт. Мужчины спешили, думали в первую очередь о себе. Она, конечно, испытывала удовольствие, но оно было каким-то поверхностным, не задевающим глубину.

Чаще всего Лика оставалась с чувством пустоты, будто чего-то не хватило. Она не умела просить большего и стеснялась говорить о своих желаниях, а может, и не знала до конца, чего именно ждёт.

Семён тем временем делал вид, что спокойно пьёт чай. Но мысли его давно унеслись в сторону. Перед глазами снова вспыхнула картинка - Лика, стоящая на коленях перед ним, её губы скользят по всей длине члена. На этот раз воображение дорисовало больше: он держит её голову обеими руками, направляя глубже, пока она не давится, пока глаза не наполняются слезами. Но она не останавливается, жадно втягивает его, глотает всё, что он даёт.

"Господи..." - Семён тяжело выдохнул, делая вид, что задувает пар с кружки.

Картинка только усиливалась. Ему слышалось, как она постанывает с полным ртом, как губы и язык слизывают каждую каплю, пока он сжимает её волосы и направляет движения.

Он резко отставил кружку, но воображение уже не подчинялось. В голове сцена сама собой развивалась дальше.

Теперь Лика - раскинутая под ним, халат сорван, тело обнажено и дрожит. Семён чувствует, как её узкая, горячая щель сжимает его член, пока он входит всё глубже, до конца. Она выгибается, цепляется пальцами за его плечи, а он лишь сильнее прижимает её к матрасу, не оставляя пространства для дыхания, не давая вырваться.

*"Чёрт..." - сжал кулак Семён, прикрыв глаза, - "о чём я думаю?.. Девчонка ведь..."

Но мысли уже горели, разгоняя кровь и выбивая дыхание из груди.

Семён сжал кулак сильнее, стараясь вырваться из собственных видений. Сердце билось так, будто он только что откуда-то выбежал.

Он открыл глаза - и замер.

Лика сидела напротив, тихо поглаживала пальцами край кружки и смотрела прямо на него. Спокойно, почти невинно. Но в этом взгляде было что-то ещё - едва уловимое, будто тёплая искорка, будто она почувствовала его смятение.

Семён поспешно отвёл глаза, притворяясь, что снова берётся за кружку. Но пальцы дрожали, и он боялся, что она заметит.

"Не смей... Держи себя в руках, " - приказал он себе.

И всё же внутри не отпускала мысль: а вдруг она действительно что-то уловила?

Семён допил чай, поставил кружку на стол и медленно поднялся.

— Ну что, пойду я. Спасибо за угощение, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она встала тоже, провожая его к двери. Взгляд у неё был мягкий, но спокойный, будто ничего особенного не произошло.

— Если что-то понадобится - звони, не стесняйся, - добавил Семён уже в прихожей, натягивая куртку. - Помогу всегда, чем смогу.

Лика слегка улыбнулась и кивнула:

— Спасибо.

Он шагнул за порог, и прохладный воздух улицы обжёг лицо. Напряжение, что держало его всё это время, стало немного отпускать. Но внутри всё равно оставался след - тяжёлый, запретный, такой, от которого не так-то просто избавиться.

Семён шагал по улице, запах вечерней прохлады будто отрезвлял. Но мысли никак не отпускали. Перед глазами вставало лицо Лики, её взгляд - спокойный, чистый. И тут же накатывали картины, которые сам же и дорисовал в голове.

"С ума сошёл... девчонка ведь. Чистая, молодая. А мне что, мало грязи в жизни? Ещё и её туда тащить?"

Он тяжело вздохнул, сжал плечи руками, будто хотел стряхнуть с себя липкие мысли. Но тело предательски отзывалось жаром, и каждый шаг лишь напоминал, как сильно он завёлся за этим чаем.

"Нельзя. Всё. Забудь. Помни, что сказал: помогу, если что. Только помощь. Больше ничего."

Но даже мысленно дав себе зарок, Семён знал - когда он закроет за собой дверь и останется в тишине своей комнаты, картинки вернутся. Вернутся ярче и дерзче.

Он ускорил шаг, будто убегал не по улице, а от самого себя.

В студии повисла тишина, только тихо жужжал компьютер и щёлкали лампы. Сергей, будто ничего не произошло, занялся настройкой света, но его взгляд то и дело скользил к Насте.

Евгений молча доставал объективы, аккуратно раскладывал их на столе. Но каждое движение давалось ему слишком медленно, будто он нарочно тянул время. Несколько раз он украдкой посмотрел на Настю, и каждый раз сердце у неё уходило в пятки.

— Ну что, - наконец произнёс Сергей, - продолжим завтра. Свет мы проверили, кадры есть.

Он сказал это сухо, отрывисто, и Настя услышала в его тоне раздражение.

— Хорошо, - тихо ответила она, чувствуя, как пересохло во рту.

Сергей прошёл мимо Евгения и вышел, хлопнув дверью.

Они остались вдвоём.

Евгений поднял глаза на Настю. В его взгляде было то самое - интерес, но без давления. Ей вдруг стало легче дышать, хотя одновременно и ещё более стыдно.

— Ты... всё в порядке? - спросил он тихо.

Настя кивнула, но слов не нашлось. Она всё ещё ощущала на губах прикосновения Сергея, и от этого было мучительно неловко перед Евгением.

Он закрыл кофр, повесил камеру на плечо и после короткой паузы сказал:

— Уже поздно. Давай я подвезу тебя домой.

Она подняла на него глаза. Взгляд был спокойный, без осуждения, без намёков - просто предложение, но в этой простоте было что-то особенно тёплое.

— Не хочу тебе мешать, - выдохнула Настя.

— Не мешаешь, - ответил он мягко, но твёрдо.

Он уже шагнул к двери, ожидая, что она последует за ним. Настя поколебалась секунду, потом схватила сумку. И впервые за этот вечер в груди появилось чувство безопасности.

Ночной город был почти пуст. Машина мягко скользила по улицам, свет фонарей пробегал по стеклу. В салоне стояла тишина, слышалось только урчание мотора.

Настя смотрела в окно, но ощущала - Евгений то и дело бросает на неё взгляд. Это было не назойливо, не так, как у Сергея. Наоборот - будто он хотел убедиться, что с ней всё в порядке.

— Ты выглядела... растерянной, - наконец тихо сказал он, не отрывая взгляда от дороги. - Он что-то сделал?

Настя замерла, пальцы сжали ремень сумки.

— Нет, - выдохнула она, - просто... он слишком напористый. Иногда я не знаю, как реагировать.

Евгений кивнул, не задавая лишних вопросов.

— Если что, скажи прямо. Я рядом.

Эти простые слова ударили куда сильнее, чем она ожидала. В горле встал ком, и Настя отвернулась, чтобы скрыть дрожь на губах.

Машина плавно свернула на проспект, потом на более узкие улицы. И всё это время тишина была уже не тяжёлой, а какой-то интимной, наполненной чем-то недосказанным.

Машина остановилась у её подъезда. Настя отстегнула ремень, но не спешила выходить.

— Спасибо, что подвёз, - тихо сказала она, оборачиваясь к Евгению. - Сегодня я... не очень хорошо себя чувствую. Устала.

Он чуть кивнул, взгляд его был внимательным, но без лишних вопросов.

— Понимаю. Отдохни.

Настя уже тянулась к дверце, но вдруг добавила, сама удивившись своей смелости:

— Может... на днях сходим в кофейню? Обсудим новые съёмки.

На губах Евгения появилась едва заметная улыбка.

— Договорились. Позвони, когда будет удобно.

Она кивнула, вышла из машины и, обернувшись ещё раз, поймала его взгляд. В нём было то самое спокойное тепло, которого ей так не хватало.

Дверь за ней захлопнулась, и тишина квартиры навалилась тяжестью. Настя скинула сумку прямо в прихожей, прошла в ванную и почти сразу включила душ.

Горячая вода ударила по плечам, стекала по телу, смывая макияж, запахи студии, чужие прикосновения. Она зажмурилась и провела ладонями по лицу, будто хотела стереть воспоминание.

"Как я могла?.." - мысль жгла изнутри. Перед глазами вставало лицо Сергея и его резкие движения. Она сама поддалась. Позволила. Его вкус, его тяжесть на губах - всё это отзывалось отвращением.

Настя с силой потерла губы, потом плечи, грудь, живот. Казалось, что ни один поток воды не способен смыть это ощущение.

Она опустилась на корточки прямо под душем, обняла колени и тихо выдохнула. Внутри была смесь стыда и злости на саму себя.

И где-то в этой темноте вдруг всплыл совсем другой взгляд - тёплый, внимательный, без давления. Взгляд Евгения. И именно он, а не вода, принёс хоть немного облегчения.