АНТЕЙ

Делаем остановку, чтобы подкрепиться и справить нужду. Что одним, что другим, заниматься прямо на ходу, да ещё и во время верховой езды, довольно проблематично. Никаких трактиров и постоялых двором на нашем пути не встречается, поэтому устраиваем привал прямо посреди поля. Привязав коня к одинокому деревцу, так удобно оказавшемуся неподалёку, отхожу в сторонку, приспускаю штаны и пускаю струю на землю. Облегчившись, возвращаюсь к Азуле, доставшей из походной сумки пару лепёшек.

— Твой отец – лорд. Или родственник лорда, - проговариваю вслух пришедшую в голову мысль.

— Возможно, - не подтверждает, но и не опровергает мою догадку Азула.

— И ты наверняка мечтаешь, чтобы он официально признал тебя своей дочерью.

— Нет. О таком даже мечтать глупо. Это всё равно что звезду с неба сорвать. Мало того что само моё происхождение считается позорным, так ещё и цвет кожи отличается. Тот, кто официально такого ребёнка признает, станет посмешищем в глазах окружающих.

Не совсем. Простолюдины относятся к этому попроще. Был как-то в Триселе проездом один крестьянин, которому надо было его клячу переподковать. Рассказал он мне, как много лет назад приютил одну беглую темнокожую рабыню, которая впоследствии родила ему сына. Подросший парнишка стал для своего отца хорошим помощником. Мало того что сам по себе был довольно выносливым, так ещё и жару хорошо переносил, и мог подолгу работать в поле на солнцепёке. Аристократы – совсем другое дело. Эти высокомерные выродки ни за что не усадят законных детей за один стол с бастардом, независимо от цвета кожи.

— Может, ты рассчитываешь на выгодное замужество? – делаю другое предположение.

— Глупости. Ни о каком выгодном замужестве в моём случае не может идти и речи. Желающие со мной покувыркаться то и дело находятся, но подарить мне обручальное кольцо никому из них даже в голову не приходит. А вот от собственной усадьбы, где всё будет принадлежать только мне, я бы не отказалась. Даже в каком-нибудь захолустье. Так даже лучше.

— То есть, хочешь просто жить в своё удовольствие, и чтобы никто посторонний тебе не докучал?

— Можно и так сказать.

Похвальное желание. Насколько выполнимое, могу лишь гадать, так как ничего об отце Азулы не знаю.

— И что об этом думает твоя мать? – продолжаю допрос.

— Уже ничего. Пока ещё была жива, она мне рассказывала, что на Изумрудных Островах к незаконнорожденным относятся гораздо лучше, чем здесь. Главное, чтобы ребёнок был здоров, и чтобы в его внешности не было ничего отталкивающего. При таком раскладе окружающих не будет заботить, состоят ли его родители в браке или нет.

— Жалеешь, что родилась здесь, а не на одном из этих островов?

Азула немного медлит с ответом.

— Если честно, не очень. Если моя мать говорила правду, а причин лгать и приукрашивать действительность у неё не было, на островах тоже не всё так гладко. Взять хотя бы...

Азула резко замолкает, не договорив фразу до конца, а в её взгляде направленном куда-то мне за спину, промелькнула настороженность. Резко повернув голову назад, замечаю, как из-за ближайшего холма показался небольшой отряд всадников в кожаных доспехах. По виду эти ребята смахивают на отряд наёмников, а не на охрану какого-нибудь лорда. Сопровождают они повозку с просторной клеткой, в которой обычно перевозят каторжников. Вот только сидят в ней сплошь темнокожие узники. Ясно. Беглые рабы.

Заметив нас, двое всадников тут же ускоряются, и скачут к нам, от чего у меня появляется нехорошее предчувствие.

— Уходим, - бормочет Азула с плохо скрываемым беспокойством в голосе.

— Поздно уже.

И действительно, не успеваем мы даже вернуться к своему скакуну, как один из всадников громко кричит, чтобы мы оставались на месте. Азула на всякий случай хватается за лук, но зарядить его не успевает – крикун берёт её на прицел арбалета, приказав бросить оружие. Девушка нехотя подчиняется.

— Это твоя рабыня? – спрашивает второй всадник, остановившись метрах в десяти от нас.

— Я не рабыня, - отвечает Азула.

— Заткнись, сучка! Не с тобой разговаривают! – грубо кричит на неё арбалетчик.

— А в чём проблема? – спрашиваю я.

— Мы ищем одну беглую девку, по описанию очень похожую на неё, - говорит второй, кивком указывая на Азулу.

— Уверяю вас, моя жена не беглая, и уж тем более не рабыня. Мы живём вместе уже не первый год, - говорю первое, что приходит в голову.

— Как ты можешь доказать, что это правда?

— А как ты можешь доказать, что не врёшь? Вот так голословно можно обвинить кого угодно и в чём угодно. Откуда мне знать, что ты не выдумал про беглую девчонку?

Всадник недобро прищурился. Не ожидал, видимо, что я начну с ним спорить. А остальной отряд, между тем, подбирается всё ближе и ближе. Чуёт моё сердце, добром это не кончится. А ведь до города оставалось всего ничего.

— Кража курицы или телёнка – это не то же самое, что укрывательство беглых рабов. Штрафом за такое ты не отделаешься, - грозит наёмник.

— Я же сказал, она – не рабыня. Сколько ещё раз мне нужно это повторить? – продолжаю стоять на своём.

Едва эти слова слетают с моих губ, арбалетчик, целившийся в Азулу, направляет оружие на меня.

— Придурок, тебе что, совсем жить надоело? – ворчит он.

— Гайра дан сейр, - вдруг слышу позади голос Ниолы.

— Что? – не понимаю, о чём речь.

— Так ты не только тупой, но ещё и глухой? – повышает голос арбалетчик, ошибочно решив, что этот вопрос был адресован ему.

— Гайра дан сейр. Направь браслет на того, кому желаешь смерти, скажи эти три слова – и он тут же умрёт, - объясняет Ниола.

Звучит неплохо, и очень смахивает на удачный выход из непростой ситуации. Вот только есть одна загвоздка – стоящая рядом Азула. Если начну использовать у неё на глазах убийственную тёмную магию, у смуглянки появятся вопросы, отвечать на которые мне совсем не хочется. Если в моём арсенале появится такая способность, стоит как можно дольше держать это в секрете. Это будет мой козырь в рукаве. С другой стороны, рука у этого урода явно не дрогнет. Пристрелит меня, и даже глазом не моргнёт, а Азулу закинет в клетку к другим рабам. Если я умру, то и этот секрет умрёт вместе со мной. Что же делать?

Выбор за меня делает Азула. Пользуясь тем, что арбалетчик переключил внимание на меня, девушка незаметно достаёт нож, и швыряет его в головореза, попав ему точно в шею. Вздрогнув, и выронив оружие, рухнувший с лошади наёмник замертво падает на землю. Едва его подельник простился с жизнью, второй всадник тут же выхватил меч, и помчался на нас, намереваясь рубануть на скаку сначала Азулу, а следом и меня, однако мы успеваем отскочить в разные сторону. Прямо перед прыжком смуглянка успела подобрать свой лук. Быстренько его зарядив, Азула стреляет, практически не целясь, попав развернувшемуся наёмнику в голову. И практически тут же ей самой в спину прилетает стрела со стороны остальных всадников. Вздрогнув, девушка медленно разворачивается, и это становится роковой ошибкой, ведь в неё тут же вонзаются ещё две стрелы: одна в живот, другая в грудь. Пошатнувшись, ранённая девушка роняет лук.

Вместо того чтобы попробовать удрать, мчусь к Азуле, и подхватываю её прежде, чем смуглянка падает на землю. Придерживая девушку, выдёргиваю стрелу из её спины. Видя, что наёмники уже нацелились и на меня, вскидываю перед собой правую руку, указав ей на всадников, и кричу:

— Гайра дан сейр!

Всё происходит молниеносно, будто по щелчку. Сорвавшись с моих губ, эти три слова разом обрывают множество жизней. Замертво падают на землю как подкошенные как всадники, так и лошади. Достаётся и запертым в клетке рабам. От понимания, что я натворил, впадаю в ступор. Беглым рабам я смерти не желал, но тёмная магия проклятого браслета прикончила и их.

— Лжец, - едва слышно бормочет Азула, выводя меня из оцепенения.

Помотав головой, аккуратно укладываю раненную девушку на траву. Мои лекарские познания оставляют желать лучшего, но даже после беглого осмотра становится понятно, что с такими ранами смуглянка долго не протянет. Спасти её может только чудо в лице мага света, но кроме меня никого рядом больше нет. Тяжело дыша, Азула дрожащей рукой хватается за стрелу, застрявшую в груди, и пытается её выдернуть, но сил на это у девушки не хватает, поэтому делаю это вместо неё. Приоткрыв рот, из которого течёт кровь, умирающая девушка просит дать ей воды. Выполняя её просьбу, подбираю валяющийся неподалёку бурдюк, спешу обратно к Азуле, и подношу к её губам. Девушка делает пару маленьких глотков, из последних сил благодарит меня, после чего запрокидывает голову набок, и навсегда затихает. Глядя на покойницу, прикрываю её глаза ладонью.

А ведь оставалось всего ничего. Через час, максимум, полтора, мы бы добрались до города. Даже не знаю, судьба ли это или же просто совпадение. Я пытался понять, кто для меня меньшее зло – Азула или Ниола. Да и у самой смуглянки наверняка были далеко идущие планы. Кто же мог предугадать, что всего одна случайная встреча перевернёт всё с ног на голову? Если точно знаешь, когда и где упадёшь, можешь падения избежать или заранее подстелить что-нибудь мягкое. И пусть, если верить Ниоле, Азула вела меня на смерть, мне смуглянку даже немного жаль, пусть и не так сильно, как беглых рабов, погибших по моей вине.

Хочу уже вернуться к скакуну, как вдруг правую руку будто обжигает огнём и сильно сдавливает. Вслед за болью на меня обрушивается сильное головокружение. Ноги подкашиваются, перед глазами всё плывёт, но дурнота быстро проходит. Помассировав виски, смотрю на правую руку, и замечаю, что кожа на участке над браслетом приобрела красноватый оттенок, а вены слегка вздулись. Не к добру это. Перестав смотреть на руку, хочу вернуться к скакуну, как вдруг замечаю неподалёку Ниолу.

— Поздравляю. Твоё желание исполнилось, - обращаюсь к единокровной сестре.

— Но не благодаря тебе. Не ты её убил, - подмечает Ниола.

— Да какая разница? Азула мертва. Её больше нет. Ты этого хотела – ты это получила.

— У нас был другой уговор.

Ну начинается!

— То есть, помогать мне снять эту проклятую железяку ты не собираешься? – на всякий случай уточняю, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Помогу. Но не сейчас. Эта тварь пытала меня, убила, и когда я просила напоследок дать мне воды, отказала мне даже в такой мелочи. Но она просто выполняла приказ.

— Подожди, дай сам догадаюсь, - прерываю Ниолу. – Судя по всему, приказы Азуле отдавал её отец. Хочешь, чтобы я его прикончил?

— Да. Сделаю это, и я помогу тебе снять браслет. Клянусь.

— И как я должен это сделать? Азула ничего толком про него не рассказала. Я понятия не имею, кто он, и где его искать.

— Ты видел, как выглядит место, где меня пытали?

Вспоминаю тот злосчастный каземат из видения, и измученную, но пока ещё живую Ниолу.

— Допустим, помню. Что это меняет?

— Браслет способен не только убивать. Есть у него и другие свойства. С его помощью можно перемещаться в пространстве. Для этого нужно знать, как выглядит место, куда ты хочешь телепортироваться, и перед этим произнести “Гайра тез син”.

То есть, прыгнуть прямиком в дом какого-то лорда, где наверняка полно охраны, которая не будет церемониться с посторонним, пробиться с боем к отцу Азулы, прикончить его, а потом сбежать. Дерьмовый какой-то план. Хотя с другой стороны, не такой уж дерьмовый, и всё может получиться. Вряд ли папочка Азулы ожидает, что я внезапно свалюсь ему чуть ли не на голову. Да и так ли страшна охрана этого лорда, если я могу её прикончить, просто произнеся три слова? Кроме того, там же, скорее всего, находится и Бриса. А даже если её держат в каком-то другом месте, от отца Азулы я могу узнать, в каком именно. Подозрительно, конечно, что Ниола так легко раздает обещания, и даже в чём-то клянётся. Получив желаемое, ни что ей не мешает от своих слов отказаться, и надавить на неё я никак не смогу. Сложно угрожать кому-то, кто уже мёртв. Однако рискнуть всё равно стоит. Хотя бы ради Брисы.

— Договорились, - даю сестрице понять, что согласен на её условие.

САРИНА

Свет и тьма несовместимы друг с другом примерно так же, как огонь и вода. Это даже ребёнка любому известно. Не способны тьма и свет ужиться друг с другом. Однако Элсид раз за разом это незыблемое правило опровергает. Наш союз, заключённый в другом мире, был вынужденным, и носил временный характер. Я ждала от инквизитора удара в спину, но так и не дождалась. Когда зеленомордые уродцы схватили меня, и посадили в клетку, Элсид был не обязан меня спасать. Любой другой на его месте в такой ситуации и пальцем о палец бы не ударил. Вот только Элсид – не любой. Таких как он не так уж и много, и дело не только в умении лечить самого себя, чего не умеют делать другие маги света.

Во время приступа голодного безумия, когда я напала на него, храмовнику наверняка было проще и быстрее прикончить меня магией, но даже тогда он этого не сделал. Будь я чуть моложе, впечатлительнее и живее, непременно бы в такого парня влюбилась. Этот мир был бы менее поганым, будь в нём побольше таких людей. За то короткое время, что мы знаем друг друга, Элсид уже очень много для меня сделал. Но как минимум ещё об одной услуге попросить его всё же придётся.

— Ты можешь избавить меня от этого проклятого пятна, пока не случилось ещё что похуже? – спрашиваю у Элсида, после того как он вернулся с улицы, проведав своего коня.

— Могу попробовать. Но как бы от моего вмешательства не стало ещё хуже.

— Насколько хуже?

— Вплоть до твоей гибели. Сама понимаешь, с подобным я раньше не сталкивался. Тёмный маг справился бы с этим гораздо лучше.

— Значит, и у тебя всё получится. Я в тебя верю.

И ведь действительно верю, а не просто приукрашиваю действительность, пытаясь красавчика подбодрить. Ещё на том проклятом острове Элсид доказал, что голова нужна ему не только для того, чтобы было на что капюшон накидывать. Он справится. Должен справиться.

— Ложись на стол и распахни или сними рубаху, - приказывает храмовник.

Делаю, как он говорит. При этом замечаю, что проклятое пятно за столь короткое время стало ещё больше, и того глядя до шеи доберётся. Не знаю, какие ещё неприятные сюрпризы мне может преподнести эта проклятая клякса, и даже проверять не хочу. Необходимо эту проблему решить прямо здесь и сейчас.

— Я постараюсь всё сделать как можно аккуратнее, но больно будет в любом случае, - предупреждает меня Элсид.

— Ничего страшного, потерплю. Ты главное пятно это убери.

— Сделаю всё, что в моих силах.

И храмовник приступает, накрыв мою грудь правой рукой. Возможно, недавняя подпитка кровью Элсида действует как своего рода обезболивающее снадобье. Пока моё мёртвое сердце снова бьётся, негативное влияние магии света на моё тело ощущается не настолько болезненно. Поначалу это просто пощипывание, затем постепенно усиливающееся жжение. При этом от светящейся ладони, прижатой к моей груди, исходит жар, словно от печи или камина. А вскоре ожидаемо приходит и боль. Как и обещала, стараюсь терпеть, и не ворочаться, про себя задаваясь вопросом, как долго это будет продолжаться. Даже когда в нос ударяет запах горелой плоти, не издаю ни звука. Лишь когда красавчик убирает руку, опускаю глаза вниз, и вижу, что “лечение” как-то не слишком помогает. Проклятое пятно не то что не исчезло, но даже в размерах не уменьшилось.

— Всё сложнее, чем я думал, - безрадостным тоном озвучивает храмовник первоначальный диагноз.

— Это я и так уже поняла.

— Тогда приготовься. Сейчас будет ещё больнее.

— Готова. Давай.

Элсид вновь касается моей груди ладонью, что-то тихо и неразборчиво шепчет, после чего его раскалённая рука буквально проваливается в мою грудную клетку. Стиснув зубы, всеми силами стараюсь не закричать. Всё, что было ранее, начинает восприниматься как безобидная щекотка.

— Прости. Но по-другому никак, - извиняется Элсид.

Легче от этих слов совсем не становится. Сейчас бы провалиться в беспамятство, и проваляться в отключке, пока храмовник не закончит, но увы, потерять сознание просто по желанию мне не под силу. Рука внутри моей груди становится всё горячее. Невыносимая жгучая боль нарастает с каждой секундой, от чего “лечение” начинает восприниматься как жуткая пытка. Терплю из последних сил, но настолько сильной боли всё же не выдерживаю. Такое ощущение, будто меня заживо кромсают, прижигают, выворачивают наизнанку, и делают всё это одновременно. Начинаю громко кричать и биться в припадке, пытаясь оттолкнуть Элсида, и прервать эту пытку. Храмовник не останавливается, и бормочет что-то успокаивающее, но смысл его слов моментально от меня ускользает. Кажется, будто эта пытка длится целую вечность, и всё это время я нахожусь в сознании. Наконец, всё заканчивается. Элсид достаёт свою руку, которая больше не светится, и боль понемногу притупляется.

— Я сделал всё, что мог, - говорит храмовник.

— Это помогло? – спрашиваю тихо, почти шёпотом.

— Не знаю.

Приподняв голову, не замечаю пятна. Вместо него мою грудь украшает глубокий чёрный ожог. Запах жжёной плоти тоже никуда не пропал.

— Подкрепись, - советует красавчик, поднося руку к моему лицу.

Чувствуя себя как выжатый досуха лимон, каким-то чудом нахожу в себе силы выпить ровно столько крови, сколько нужно, и ни каплей больше. Бодрость понемногу возвращается, уродливый ожог на груди начинает заживать. Запахнув рубаху, поднимаюсь со стола и уверенно бреду к двери. Подлечив свою руку, Элсид следует за мной.

Добравшись до крупной дыры в стене, сначала выставляю на свет левую руку, готовясь к тому, что она сейчас воспламениться. Но как только солнечный свет попадает на кожу, ничего плохого не происходит. Неужели всё получилось, и мои страдания не были напрасными? Отбросив сомнения, выхожу на свет целиком. Спокойно глядя на безоблачное голубое небо, окончательно убеждаюсь, что солнце перестало быть моим заклятым врагом. Когда поворачиваюсь лицом к Элсиду, замечаю довольную улыбку на его губах.

— Получилось, - констатирует храмовник.

Молча улыбаюсь в ответ. Красавчик вновь сотворил чудо. Сам процесс был очень неприятным и болезненным, но результат того стоил. Теперь мне больше не надо прятаться, и ждать, пока стемнеет. Вспомнив про магический кулон, вновь обыскиваю карманы.

Помимо возможности дистанционно общаться с другим человеком, находящимся очень далеко, было у этой вещицы ещё одной свойство – её нельзя было потерять. Я пыталась расплавить его в огне, утопить, разбить, продать, просто выбросить, но ничего не помогало. После каждой тщетной попытки от него избавиться, целый и невредимой кулон вновь оказывался в моём кармане. Не знаю этого наверняка, но подозреваю, что через него Джана не только отдавала приказы, но и отслеживала мои передвижения, лишая меня возможности подобраться к ней незаметно, и свернуть этой суке шею. Прежде чем посадить меня в клетку, дикари забрали кулон, но похоже, его магия оказалась не настолько сильной, чтобы вещица смогла вернуться ко мне из другого мира. Раз так, у меня появилась реальная возможность разделаться с Джаной. Если добавить к этому и эффект неожиданности, то шанс на успех не так уж низок. Главное только раньше времени никак себя не выдать.

— Как ты относишься к лошадям? – отвлекает меня от размышлений голос Элсида.

— Нормально я к ним отношусь. А вот они ко мне не очень. Чуют они мертвечину, даже если она неплохо замаскирована.

— Жаль. Значит, дальше тебе придётся идти пешком, а я поскачу следом, чуть поодаль.

Сначала просто молча киваю, не видя альтернативы, но затем мне в голову приходит интересная идея. Начинаю расспрашивать Элсида, в каких городах на северо-западе Аталии он бывал. К сожалению, Форниса в этом спине не оказывается. Зато красавчик упоминает соседний Ронсар. От него до Форниса примерно часа три пути. Отлично.

— Нам надо в Ронсар, а от него на восток, - даю намёк на конечный пункт назначения.

— Если память мне не изменяет, на востоке от Ронсара находится Форнис. Ты туда направлялась?

Заклятие Джаны не позволяет мне сказать этого вслух, но просто коротко кивнуть в знак подтверждения оно мне не мешает.

— Когда зеленомордые уродцы схватили меня, ты усилился благодаря рунам, а затем воспользовался телепортацией. Если сделаешь это снова, мы сможем сэкономить кучу времени. Ты ведь поможешь мне прикончить эту суку?

Элсид почему-то медлит с ответом, что слегка меня настораживает.

— Это может оказаться очень рискованно, - всё же говорит он, выдержав приличную паузу.

— А я и не жду, что будет легко. Потому и надеюсь, что ты меня подстрахуешь, если что-то пойдёт не так. Одна мерзкая тёмная тварь уничтожит другую. Твой бог наверняка такое одобрит.

Инквизитор хмурится.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. И не предлагаю, чтобы ты простила свою госпожу. Такое не прощается. Но ты же понимаешь, что силы неравны, и даже моя помощь не гарантирует успех. Или месть для тебя важнее собственной безопасности?

О да, месть для меня важна. И мстить я буду не столько за себя, сколько за своего нерождённого ребёнка, которому даже имя придумать не успела. Однако месть стоит для меня отнюдь не на первом месте. Свобода – вот что намного важнее.

— Как раз наоборот. Если с этой тварью не разобраться, в покое она меня не оставит. Обязательно найдёт, как бы хорошо я не спряталась. С тобой или без тебя, но эту суку я прикончу. По крайней мере, попытаюсь. Так что спрошу ещё раз: ты со мной?

Помолчав несколько секунд, Элсид тяжело вздыхает.

— Да. Я с тобой, - объявляет инквизитор своё решение.