ЭЛСИД

Старшего инквизитора Балика в храме не оказалось, поэтому известием о смерти Ашрета решаю поделиться с кем-то другим. И вскоре натыкаюсь на Анселу, которой всё и рассказываю. Наши отношения не заладились с первой же встречи. Главным критерием при вступлении в Орден, помимо желания служить Светлейшему, было наличие магических способностей. Происхождение и статус неофита особой роли не играли. Нам пытались внушить, что Орден Света – это одна большая дружная семья, а все адепты в ней братья и сёстры. Звучало неплохо, но работало исключительно на словах. Я был сыном разорившегося башмачника, покончившего с собой, в то время как Ансела – дочерью богатого и влиятельного лорда. Глупо было ожидать, что она будет относиться ко мне как к равному, даже несмотря на то, что как маг я был сильнее неё. Оскорбить меня прилюдно Ансела никогда не пыталась, но пренебрежение в её взгляде не разглядел бы только слепой. Впрочем, как на навоз под ногами она смотрела не только на меня, за что другие вполне заслуженно считали её высокомерной сукой. Однако позже случился инцидент, который многое изменил.

Нам предстояло взять под стражу одного аптекаря. Кто-то донёс, что он тайком готовит и продаёт запрещённые зелья и обереги. Яростного сопротивления мы не ждали, но пару стражников на всякий случай с собой прихватили. Вот только когда мы пришли по его душу, аптекарь был уже мёртв, а на нас накинулась какая-то уродливая тварь демонического происхождения. Никто к такому был не готов. Демон тут же превратил одного стражника в кровавое месиво, в то время как второй, выронив оружие, тут же дал дёру, от чего инфернальная тварь тут же переключилась на нас. Потом Ансела объясняла, что демон каким-то образом сумел её парализовать. Возможно, так всё и было. А может она впала в ступор, и стояла как истукан, потому что впервые столкнулась с такой тварью лицом к лицу. Не магия её парализовала, а страх. Какая из этих версий правильная, теперь можно только гадать.

Как бы то ни было, когда в Анселу полетело что-то, отдалённо напоминающее кипящее масло, она даже не попыталась уклониться или защититься. Сейчас-то понятно, что разумнее и правильнее было тогда сбить её с ног, ведь счёт шёл на секунды, ведь выставить защитный барьер мне бы не удалось. Но вместо этого я закрыл Анселу своим телом, приняв удар на себя. Никакими словами не описать, насколько в тот момент мне было больно. Вышедшая из ступора девушка тут же поспешила запереть эту тварь в непроницаемую магическую клетку, затем попыталась оказать мне помощь. Её целительские навыки оставляли желать лучшего, зато удерживающая беснующуюся тварь преграда оказалась довольно прочной. Она сдерживала беснующего демона достаточно долго, пока подоспевшая подмога в лице двух инквизиторов не превратила эту мерзость в пепел. После того случая уровень высокомерие Анселы заметно снизился ко всем в целом, и ко мне в частности. Больше никогда я не видел в её взгляде ни малейшего намёка на пренебрежение.

Позже, когда в её семье случилось несчастье, именно ко мне Ансела пришла за утешением. Как мог, я её тогда утешил, в процессе выяснив, что ещё до прихода ко мне Ансела успела расстаться с девственностью. Когда и при каких обстоятельствах, значения не имело. То, что я у неё не первый, ничуть меня не расстроило. Сам я нарушил обет целомудрия гораздо раньше. Это все эти лицемеры благородные пекутся о том, чтобы невеста до свадьбы и первой брачной ночи оставалась невинной, хотя сами в плотских удовольствиях себе не отказывают. Мне же абсолютно наплевать, со скольким количеством мужчин очередная девушка успела переспать. Главное, чтобы она была здорова, а всё остальное уже особого значения не имеет. Ночка выдалась жаркая, а утром успокоившаяся Ансела ожидаемо дала понять, что это была минутная слабость, и что такого больше не повторится. Разок, правда, чуть не повторилось, после чего она начала старательно меня избегать. И вот, наконец, мы снова остались наедине.

— Значит, ты нашёл труп Ашрета неподалёку от заведения мадам Арнес. И как тебя туда занесло? – начинает допытываться Ансела, стоит мне закончить свой рассказ.

Что это за нотки странные в её голосе? Неужели ревность? Да нет, вряд ли. С чего вдруг ей меня к кому-то ревновать? Не настолько мы близки, хоть разок и переспали.

— Видимо так же, как и его. Ходил в этот обитель порока, читал проповеди и пытался убедить обосновавшихся там грешниц и грешников прекратить вести разгульный образ жизни. Разве у верного служителя господа нашего могут быть другие причины посещать эти гнёзда разврата? – интересуюсь ироничным тоном.

Ансела скептически хмыкнула. Всё она прекрасно понимала. Всё-таки давно уже не маленькая девочка. Непонятно только, зачем тогда спрашивала об этом, если и так знала, зачем я ходил в бордель.

— Ты сказал, что убили его совсем недавно, - уточняет Ансела.

— Да. Когда я его нашёл, тело ещё даже остыть не успело. Совсем ещё тёпленький был.

— А ведь с тобой могло произойти то же самое, окажись ты там чуть раньше.

Ого. Это что, искреннее беспокойство? Да нет, наверное, показалось.

— Возможно. Но все четверо погибших инквизиторов были из Дальфара. Другие храмовники убийцу, похоже, не интересовали, - напоминаю я.

— Во-первых, не четверо, а уже шестеро. Кое о ком просто пока ещё не всем известно. Во-вторых, если в момент нападения ты бы оказался на её пути, гончая вряд ли стала бы разбираться, откуда ты, и что делаешь рядом с Ашретом. Загрызла бы обоих. По крайней мере, попыталась бы.

— Это не гончая сделала.

— А кто тогда?

— Пока не знаю. Какая-то другая демоническая тварь.

— Что это за демон, сейчас не так уж и важно. Важнее то, что в Триселе есть и другие инквизиторы из Дальфара. Возможно, они станут следующими.

Подобная мысль приходила в голову и мне. Раз тварь или того, кто ей управляет, интересуют исключительно дальфарские храмовники, глупо ждать, что после смерти Ашрета его убийца остановится. С другой стороны, вдруг его или её интересуют не все дальфарцы, а вполне конкретные? Что если всех ранее погибших инквизиторов объединяло что-то ещё? Если это так, любое убийство может стать последним. При таком раскладе эта тварь может остаться безнаказанной, при условии, что её не удастся если не поймать, то хотя бы вычислить.

— Как думаешь, скоро...

— Я думаю, что будь у Ашрета чуть больше мозгов, всего этого удалось бы избежать. Прошлого дальфарского инквизитора убили в Винтресе, - перебивает меня Ансела.

— Давно?

— Вчера. Поэтому об этом пока мало кому известно. Но Ашрет был в курсе, и знал, что может стать следующей жертвой. Он даже жилище своё с помощью магии укрепил, как раз на тот случай, если эта тварь захочет к нему ворваться. Сидел бы дома, и ничего плохого с ним бы не случилось. Скорее всего. Но у этого кретина задымилось в штанах, и он в одиночку пошёл в бордель, зная, что может оттуда и не вернуться.

Действительно, глупо и самонадеянно. Секс, пускай даже с кем-то, вроде Фины – это слишком высокая плата за жизнь. Не стоит оно того. Мне, конечно, нравятся смазливые девчонки, но если бы я знал, что за мной охотится демон, то не стал бы так рисковать и подставляться. В конце концов, если так не терпится яйца опустошить, то можно сделать это самостоятельно, не подставляю шею под чьи-то острые зубы или когти. Вот что бывает, когда неправильно расставляешь приоритеты. Надеюсь, следующие потенциальные жертвы будут вести себя осторожнее, ведь это в их же интересах.

САРИНА

Вернувшись на постоялый двор, незаметно пробираюсь в свою комнату, где привожу себя в порядок. В отличие от того типа из Винтреса, с этим не возникло никаких проблем. Незаметно подкралась сзади, зажала рот ладонью, чтобы не вопил, прокусила артерию на шее, затем выпила несколько литров его крови. Могла бы осушить полностью, но не стала, хотя кровь у храмовника и была вкусная, как дорогое вино. Сластолюбец даже сделать ничего не успел. После того, как я закончила, вырвав и сплюнув его гортань, рухнувший на землю храмовник какое-то время ещё дергался и хрипел, но вскоре затих. Нужный результат и минимум усилий. Всегда бы так. Оказавшись в комнате, первым делом смываю с лица засохшую кровь, затем проверяю одежду. Не найдя ни одного красного пятнышка, всё равно решаю переодеться.

Использовав магический кулон, сообщаю, что дело сделано, и храмовник мёртв. Будь моя воля, не стала бы торопиться с докладом, но выбора у меня нет. Заклятие может посчитать это нарушением приказа. Расплата последует незамедлительно. Не хочу до этого доводить. Дальнейших указаний пока не получаю, а значит, какое-то время могу отдохнуть. Хотя отдых в привычном его понимании мне не нужен. В сне я не нуждаюсь, как и в еде. Любая человеческая пища для меня для меня на вкус как земля или глина, а даже самый крепкий алкоголь – как безобидная и настолько же бесполезная водичка. Даже если буду заливать его в себя вёдрами, не опьянею и жажду не утолю. Только кровь может меня насытить. Кровь животного на вкус как кислый компот, простого человека – как разбавленный эль, колдуна или ведьмы – как дорогое сладкое вино. Будь моя воля, питалась бы только магами. Отловить бы нескольких, посадить в клетку, и осушать понемногу, так чтобы хватило надолго. План хороший. Жаль, что сложно реализуемый. Пускай я сильная и ловкая, одолеть в открытом поединке тёмного или светлого мага мне не так-то просто.

Но не только кровь позволяет мне снова чувствовать себя живой. В какой-то мере, делает это и секс. Он служит своего рода напоминанием, что когда-то я была живым человеком. Поэтому после смены одежды всё так же незаметно покидаю постоялый двор и бреду в ближайшую таверну. Подойдя к стойке, заказываю эль. Неторопливо потягивая его, внимательно присматриваюсь к посетителям. Внимание моё привлекает одна шумная компания. Похожие на медведей бородатые наёмники что-то бурно и громко празднуют. Один из них своей здоровой ручищей пытается шлёпнуть проходящую мимо подавальщицу по мягкому месту, но та ловко уворачивается. Другую рыжую девчонку, лет тринадцати на вид, зажимает в углу другой наёмник, не менее крупный. Находятся они в противоположном углу, но благодаря хорошему слуху слышу каждое слово. Девчонка умоляет наёмника её отпустить, говоря, что ей надо работать, а тот предлагает подняться с ним наверх и стать богаче на пару медяков, обещая накинуть сверху ещё одну монету, если девчушка приложит максимум стараний. Но подавальщица от такого способа заработка явно не в восторге. Даже мне видно, что девчонка напугана, в то время как этот кретин то ли этого не замечает, то ли ему плевать.

— Вмешаться не хочешь? – спрашиваю у стоящего за стойкой мужика, указывая на непотребство в углу.

— Не хочу, - равнодушно отвечает тот, протирая кружки.

— А если он её покалечит?

— Другую на её место найму. Ту, которая не будет перед кем попало задницей крутить.

Типичное оправдание для насильников и тех, кто боится с ними схлестнуться. Это не я виноват – это она сама задницей крутила.

— Если боишься, что его дружки тебе по морде заедут, то так и скажи, - говорю прямо.

Мужичок недобро щурится.

— Тебе что, больше всех надо? Допивай свой эль и вали отсюда! – ворчит это трусливое недоразумение.

Понятно всё с тобой, слизняк жалкий. Раз желающих заступиться за испуганную девчонку нет, придётся это сделать мне. Ни этот детина, так кто-нибудь другой её обязательно оприходует, но, по крайней мере, это случится не сегодня.

— Да подавись, - говорю я, залпом допиваю оставшийся эль, швыряю медяк стоящему напротив меня недоразумению в морду, после чего отхожу от стойки.

Чуть не плача, девчонка умоляет отстать от неё, но наёмника это только ещё больше раззадоривает. Видимо, этот тугодум считает, что она просто строит из себя недотрогу и набивает цену. Вот только сердечко-то её от страха так бьётся, что того гляди из груди выскочит, и я это даже издалека чувствую. Могу без труда перегрызть этому бычаре артерию, как тому инквизитору, но после этого придётся прикончить всех, кто находится в таверне. В том числе и перепуганную девчушку. На остальных наплевать, но конкретно её почему-то жалко. Как бы после такого первого раза она потом руки на себя не наложила, хотя, казалось бы, мне-то какое дело? Знать её не знаю, и вообще в первый раз вижу. Как и того голодного мальчишку из переулка, которому я дала денег на еду и обувь. Неправильно всё это. Не должен монстр испытывать жалость.

— Эй, малыш, ручонки свои похотливые от неё убери, - окликаю наёмника.

Тот медленно оборачивается, и бросает на меня недовольный взгляд. Будь у девчонки мозгов побольше, долбанула бы сейчас ему коленом между ног, и убежала бы, пока он будет пыхтеть. Я именно так в своё время и поступила, когда оказалась на её месте.

— Где ты тут малыша увидела? – ворчит наёмник.

— Да ещё не увидела. Ты же пока штаны не снял, - подначиваю этого верзилу.

Шутку слышат его подельники, и начинают ржать, а зажатая в угол девчушка наконец-то догадывается вырваться и удрать. Наёмник лишь недобро смотрит ей вслед, но бросаться вдогонку не торопится.

— Ну так что, малыш, не будешь позориться? Или всё же уединимся, и ты мне докажешь, что я ошиблась на твой счёт?

Мужик ухмыляется, сразу поняв, что скрывается за столь очевидным намёком.

— Наверх? – уточняет он, подойдя ко мне чуть ближе.

— Незачем. Я не принцесса какая-нибудь и даже не герцогиня, чтобы на шёлковых простынях кувыркаться. Можно и на улице за углом всё сделать.

Детина охотно соглашается, не заподозрив никакого подвоха. И правильно делает, потому что никакого подвоха нет, если закрыть глаза на одну маленькую деталь, о которой наёмник не догадывается. Заключается она в том, что трахать ему предстоит гнилую холодную мертвячку. Тёплая и не бледная я лишь благодаря храмовнику, оставшемуся лежать в переулке. И таковой пробуду ещё несколько суток, если никто не попытается меня ранить или прикончить.

— Меня, кстати, Корусом зовут, - называет наёмник своё имя, после того как мы выходим из таверны на улицу.

— Айлин, - зачем-то представляюсь именем покойной сестры.

Едва заходим в переулок, наёмник тут же грубо прижимает меня к стене, и запускает руку мне в штаны. Почему-то вспоминается Чаз. Он поначалу тоже был нетерпелив и местами груб. Это уже позже, когда мы прожили вместе уже не один месяц, он стал вполне неплохим любовником, заботящимся не только о собственном удовольствии. Корус же с ходу запихивает в меня свои толстые пальцы и пытается ими растянуть моё лоно. В моменту, подобные этому, обострившееся обоняние это скорее минус, чем плюс. Очень уж сильно от наёмника пахнет потом, луком и дешёвой выпивкой. Приспустив с Коруса штаны, хватаюсь за его дружка. Судя по тому, что член дёргается от одного лишь прикосновения, давненько наёмник никому не засаживал. Сердечко мужчины начинает биться быстрее. Пока надрачиваю Корусу, не спускаю глаз с бьющейся жилки на его шее. Непроизвольно облизнув губы, радуюсь, что сыта. Иначе могла бы не сдержаться. Осушила бы досуха, вырвав зубами кадык, и никакая вонь меня бы не остановила.

Не прерывая попыток хоть немного мою пещерку растянуть, Корус принимается теребить клитор большим пальцем. Видимо, это самое ласковое, на что этот бычара способен.

— Да намокни ты уже! - ворчит Корус, тщетно пытаясь добиться от моего тела хоть какой-то реакции.

— За меня не переживай. Запихивай прямо так.

С этими словами, вызвав у наёмника стояк, разворачиваюсь к Корусу спиной и нагибаюсь, уткнувшись ладонями в стену. Пристроившись сзади, мужчина слюнявит пальцы, недолго поглаживает ими мой сухой лобок, после чего резко загоняет в меня свой член по самые яйца. Вцепившись мне в плечи, словно коршун в свою добычу, наёмник с ходу берёт быстрый темп. Засаживает глубоко и резко, будто куда-то торопится. Поначалу просто принимаю его член в себя, не издавая ни звука, затем всё же начинаю двигать тазом ему навстречу, быстренько подстроившись под партнёра. Надо бы, наверное, хоть немного постонать, но что-то совсем не хочется. Да и не похоже, что Корус в этом нуждается. Продержавшись от силы минуты три, пыхтящий наёмник в последний раз загнал в меня свой член до упора. Кончив, Корус излился в меня, и оставался внутри до тех пор, пока полностью не опустошил свои яйца. Пока наёмник прижимается ко мне всем телом, чувствую, как замедляется его сердцебиение.

Всё же отстранившись, Корус смахивает остатки семени на землю, после чего торопливо натягивает штаны.

— Всё ещё сухая, - бормочет он, поглаживая пальцами мой лобок.

А по-другому и быть не могло. Покойники не испражняются, не потеют и не кончают. Сколько семени в меня не заливай, ни один росток на этом поле не приживётся. Чтобы не пачкать штаны и нижнее бельё, протираю промежность бумажным платком, затем комкаю его и выбрасываю. Покопавшись в кармане, достаю пару медяков и протягиваю Корусу. Наёмник хмурится.

— Это что? – спрашивает он.

Плата за услуги. Не ты меня снял – это я сняла тебя. Но если скажу об этом вслух, Корус наверняка обидится. Мужское самолюбие порой такое хрупкое. Кулаками ещё размахивать начнёт, и не успокоится, пока я не утихомирю его насовсем. А ведь другие наёмники видели, как мы уходили вместе, и сразу поймут, кто их дружка завалил. И придётся мне хорошенько прятаться, а то и сматываться из города. Нет, нельзя так делать.

— Хлебни чего-нибудь за моё здоровье, и постарайся запомнить простую вещь: отказывая мужчине, девушка далеко не всегда с ним заигрывает и набивает себе цену. Возможно, она просто хочет, чтобы он от неё отстал, - стараюсь сменить тему.

— На ту шлюшку рыжую намекаешь? Ты с ней знакома?

— Не знакома. Не люблю просто, когда здоровые крепкие мужики обижают хрупких девчонок.

Корус ухмыляется, явно пропустив большую часть из сказанного мимо ушей.

— А что насчёт тебя? Любишь, когда тебя обижают? – интересуется наёмник.

— Иногда. В зависимости от настроения.

— Я частенько в эту таверну заглядываю, и в ближайшие пару дней вряд ли из города свалю. Так что если захочешь повторить – приходи снова.

Ещё чего захотел. Больно ты мне нужен. Ты вместе со своим членом – это в лучшем случае пятерка по десятибалльной шкале. Если захочу, чтобы мне кто-нибудь присунул, без труда найду кого-нибудь получше. Но вслух обещаю подумать, чтобы проститься с этим бычарой на позитивной ноте. В конце концов, каждый из нас получил именно то, что хотел, пускай и в разной степени.

— Рина, - вдруг слышу чей-то шёпот вскоре после ухода Коруса.

Вздрагиваю, узнав голос Чаза. Но это не может быть он. Чаз мёртв. Я видела это собственными глазами. Но вдруг кто-то сумел вернуть его к жизни? Со мной ведь это получилось. С этой мыслью начинаю лихорадочно смотреть по сторонам, и замечаю какую-то тёмную фигуру, нырнувшую в переулок между двумя домами. Бросившись за ней, резко останавливаюсь. Пусть его голос и показался мне знакомым, нет никаких гарантий, что это действительно Чаз. А даже если это на самом деле он, как-то всё это слишком сильно смахивает на западню. Тем не менее, к переулку всё же приближаюсь, но заходить в него не тороплюсь. Глаз на затылке у меня нет, но как только по спине пробегает неприятный холодок, сразу понимаю, что позади меня кто-то есть. Резко обернувшись, хочу вцепиться подкравшемуся врагу в шею, но замираю, увидев перед собой Айлин. Её обнажённое тело покрыто множеством рубцов и синяков, соски срезаны, а оба глаза выжжены. Именно так выглядела моя старшая сестра, когда я видела её в последний раз. Всё это с ней проделал бастард одного лорда, ублюдок во всех смыслах этого слова. После того, как я с ним закончила, он выглядел ещё хуже, но испустившей дух Айлин легче от этого не стало.

Сначала Чаз, а теперь моя сестра. Что происходит? Не успеваю задать этот вопрос вслух, как спину пронзает острая боль, будто кто-то вонзил мне кинжал между лопаток. Айлин тут же касается ладонью моей груди. Рука моей сестры не просто холодная, а ледяная. От её прикосновения холод начинает стремительно расползаться по всему моему телу. Такое чувство, будто меня раздели догола, облили ледяной водой, а затем толкнули в сугроб. После перерождения я одинаково хорошо переношу как жару, так и холод. Но ни в этот раз. Магический холод вновь заставляет меня чувствовать себя живой гораздо сильнее, чем недавний секс. Тело стремительно немеет, кожа бледнеет, перед глазами всё плывет. Ещё и боль в спине, подобно змее, ползёт вверх. Из последних сил отталкиваю Айлин, разворачиваюсь и бегу в переулок, но преодолеть успеваю от силы метров пятнадцать, прежде чем рухнуть на землю и потерять сознание.