— Что это было...?

— дрожащим голосом спросил у меня Витёк, когда невидимый музыкант играющий на пастушьей дудке. Казалось что почти вплотную подошёл к нам. И вот вот должен был выйти из зарослей орешника и молодых осин, в изобилии росших вокруг. Как печальная игра дудки разом смолкла, и в вечернем лесу восцарилась гробовая тишина.

— Да я сам не знаю брат. Это место проклятое, здесь даже птицы не поют...

— ответил я Витьку, беря у него с плеча тяжелый пулемёт, и меняя старшего брата.

— Все хорошо бойцы. Мы не должны пугаться. Он проиграл на дудке и ушёл. А наш отряд пойдёт дальше и нам нужно спешить. Скоро сядет солнце, и тогда придётся идти к цели в темноте...

— Марьяна пришла в себя, и начала как положено командиру отдавать команды.

— Марина Сергеевна, вы говорили что тут мины есть. Станьте во главе отряда и ведите нас к болоту...

— попросила мою мать Марьяна. Партизанка столкнувшись с проявлением потусторонних сил, была напугана. Хотя девушка держалась молодцом и не подавала виду. Но явно не знала что делать. И по этому передала бразды управления отрядом, в руки бывшей атаманши Маришы.

— Тогда стань в строй дочка. И никому не отходить в сторону. Старайтесь идти в след в след друг другу. Впереди болото, и нужно всем быть предельно внимательными. У вас в ✋ руках палки. Раздвигайте ими траву. Смотрите не наступите на мины. И отойдите друг от друга на два метра...

— сказала Марина, становясь впереди Михалыча. Наша с Витьком мать повела отряд, а Марьяна с автоматом в руках, встала замыкающей.

— Костя, тут банка какая-то на земле лежит...

— услышал я голос Маруси шедшей позади меня и обернулся на её возглас.

— Маша стой, не двигайся. У тебя под ногами мина...!!!

— громко воскликнул я от ужаса, увидев что шедшая буквально в пару метров от меня Маруся. Нашла в траве "мину-лягушку" и чуть не наступила на неё.

— Отряд стой, всем замереть на месте. Никому не двигаться...

— Марина шедшая впереди, услышала мой крик и остановила отряд, поняв в чём дело.

— Тебе повезло Маруся. Это немецкая " шпренг- мина". Но она не опасна, так как у неё нет взрывателей. Эту "мину-лягушку" бросили саперы, когда разминировали лес. Но будьте внимательными бойцы. Тут полно и боевых мин. И если кто то из вас найдет подобную мину. Сразу же останавливайтесь и и поднимайте руку вверх. Таким образом позади идущий, будет знать что впереди опасность...

— сказала Марина, поднимая с земли поржавевший от времени цилиндр. Похожий на банку из под тушёнки. Это была немецка противопехотная прыгающая мина.

Очень опасная вещь, одна такая банка с усиками, могла отправить весь наш отряд на тот свет. Или по крайней мере половину убить, а половину отряда серьёзно покалечить.

— Пошли Сергеевна, ☀️ солнце уже садиться, а мы ещё к болоту не вышли. Если потемнеет раньше чем мы доберёмся до острова. Нам придётся ночевать в лесу. В темноте я не найду тропинку...

— поторопил мою мать Михалыч. У старого алкоголика в кармане была карта прохода по болоту. Ему её дал призрак с колокольни. И в предыдущий наш поход на остров. Старый алкаш уверено провёл нас по ней.

Только Света едва тогда не утонула, испуганная болотной птицей вылетевшей у неё из под ног. Девушка оступилась и чуть не упала в бездонную трясину. Хорошо что я вовремя успел схватить её за руку. И не дал своей невесте сгинуть в чёрной жиже. Но это было днём, а идти по болоту в темноте, полное самоубийство.

— Да Толя ты прав, нам нужно спешить. Иначе придётся ночевать в лесу...

— Марина размахнулась и бросила поржавевшую от времени мину в кусты. И встав во главе отряда, пошла вперёд водя палкой из орешника, как миноискателем по сторонам. А мы все пошли за ней, за нашей ведомой и немее бестрашной атаманшей, чем Марьяна.

И по честному я восхищался нашими женщинами. Они все были красивы, горячи в постели, и совершенно "безбашенные". Даже баба Зина и та еблась так, что даст фору любой молодой.

Не говоря уже об моей матери Марине, тёте Оксане, Свете, Ханне, вновь прибывшей в наш отряд анархистке Марусе. И очаровательной Марьяне, черноволосой партизанки.

— А вот и сосна, возле которой мы впервый раз привал делали...

— воскликнула Марина, когда наш отряд вышел из леса на небольшую опушку. И прямо перед нами стояла старая сосна с искривлённым от времени стволом. А за ней простиралось обширное болото. С темнеющим островом посередине.

— Идите строго по моим следам, возле сосны сделаем привал на полчаса...

— обернувшись к нам сказала моя мать, и смело пошла вперёд. Водя палкой из орешника перед собой. А мы опять гуськом шли за ней за рыжей и высокой женщиной. Ещё недавно учившей детей в школе, а сейчас ставшей во главе отряда головорезов.

И мы и были скорее всего бандитами, чем партизанами. Ведь в прошлое наш отряд шёл не сражаться с фашистами, а с вполне конкретной целью. Найти партизанский отряд " имени Щорса", и его командира Котова. И если он не отдаст нам ящик с золотом. То мы вступим в бой с партизанами. И возможно убьем кого-то из них, ради золота.

Но это был крайний вариант. И я думал что до него дело не дойдет. Самое разумное  было подослать к Котову его бывшую любовницу Марьяну. И девушка убедит командира партизан, уйти с нами в будущее. Прихватив с собой немецкое золото. Котов судя по рассказам Марьяны, любил женщин и вкусно поесть. И это все у него будет в избытке, попади он к нам в тысяча девятьсот девяносто пятый год.

С деньгами можно и в России не плохо жить. Публичные дома, дорогие рестораны и масса других развлечений. Все сейчас было в Москве и других крупных городах. А лучше всего уехать за границу, теперь выезд в капиталистические страны был открыт. А ведь ещё пять лет назад при коммунистах. Попасть за границу простым советским гражданам, было нереально.

— Всё, отбой бойцы. Полчаса в нашем распоряжении, а потом махнем через болото на остров...

— сказала Марина, устало садясь на землю спиной к сосне. Моя мать сняла с шеи автомат, и положила его к себе на колени. А Петро её бойфренд и ординарец, внешне похожий на белобрысого "Ганса". Моментально дал Марине прикурить как только она полезла в карман за сигаретами. За что Марина обняла парня и по матерински приласкала.

— От сосны ни на шаг не отходить. В туалет, ходите прямо тут, нам стесняться нечего. А отойдете в сторону, и ваши кишки будут висеть на деревьях...

— предупредила нас Марина, полулежа с сигаретой в губах, в объятьях молодого парня Петро. Черноволосая партизанка Марьяна, села рядом с моей боевой мамашей. И с ней расположился её адъютант Юрко. В отличии от своего друга матроса анархиста. Чернявый казак Юрко, даже в немецкой форме не был похож на фрица. И парень старался ублажить красивую и своенравную атаманшу Марьяну.

А эта сучка партизанка, отдыхала положив свою чёрную голову ему на грудь,   курила сигарету. Да и мы все дружно закурили, после пережитого ужаса в лесу. Когда нас напугал игрой на дудке, призрак повешенного пастушка.

Я положил пулемёт к ногам Маришы, и сел рядом с ней. А Ханна несводившая с меня глаз, тут же прислонила на мою грудь, свою белокурую голову. Закурив сигарету, я дал прикурить немке. И та с благодарностью затянулась, выпуская дым из своих красивых губ.

Витёк мой брат, захомутал Марусю, прижимая к себе степную волчицу в немецкой форме. И к моей радости анархистка была непротив. А я уже по честному, потерял к ней интерес, попробовав её дырки. Да и мне сейчас нужно было больше внимания уделять Ханне. Ведь завтра белокурая валькирия "люфтваффе", попадет в свое время. И мы с ней расстанемся навсегда.

Света, тётя Оксана, баба Зина и родственники Нефедовы. Легли к сосне с противоположной стороны, ближе к болоту. Жена Михалыча, базарная торгашка тётя Оксана, в немецкой офицерской форме. Прилегла на грудь к Ивану, деду своего пузатого мужа.

Но Иван сейчас был молодым и красивым парнем. А Михалыч старым пятидесятилетним мужиком. И только у Светы и бабы Зины, не было пары. И они положив автоматы на траву, лежали на земле и расслабленно курили, отходя от утомитенного похода по лесу. И набираясь сил для опасного перехода через болото.

— Боец Нефёдова, как там насчёт шнапса, всем по глотку...

— Марьяна подняла голову с груди своего адъютанта Юрко, и посмотрела на тётю Оксану.

— Да без проблем госпожа атаманша. Это мы сейчас быстро организуем, зря что ли водку с собой в дорогу взяли...

— жена Михалыча, метнулась к своему рюкзаку, заоодно разогнав мать и дочь, полулежащих друг на друге.

— Света, баба Зина, хватит вам однополой любовью заниматься. Давайте доставайте из рюкзаков выпивку и закусон. А вы мужики тушёнку открывайте и другие консервы...

— сказала хохлушка, почему-то смотря на нас Витьком. А не на двух парней анархистов ласкающих сисятых атаманш под сосной.

В другое время я бы послал хохлушку куда подальше. Но сейчас не хотелось ссориться. Да и не известно вернёмся мы все из похода в прошлое, или нет?

— Ни каких тушёнок, и закусона. Я не собираюсь разводить пьянку перед переходом через болото. Не хватало чтобы вы с пьяну все перетонули. Достаточно двух бутылок шнапса и 🍫 шоколадок на закусь...

— обломала тётю Оксану, черноволосая партизанка, полулежа возле сосны с сигаретой в губах. Марьяна расслабленно курила, а Юрко легонько мял ей крупные груди, через тёмно-зелёный мундир оберлейтенанта.

— Давай Вань, с тебя начнём...

— предложила тётя Оксана, родственнику своего мужа. Молодой и красивый парень Иван, хорошенько продирал дырки чернявой Оксаны, и она была влюблена в него. И нам всем было жалко что Иван возвращается в свое время навсегда.

Но его уход был необходим. Иначе Михалыч не родиться на свет. И по идее должен умереть. Если Иван не вернётся в прошлое. И не жениться на Прасковье Никитиной, дочери кузнеца из Плетнёвки.

— Держи Костян бутылку, и закусь...

— Витёк передал мне шнапс и остатки 🍫 шоколадки в красной обёртке. Я как и все сделал глоток, отломил кусочек шоколада для танкистов. И передал бутылку с закуской Марине. А следом шла вторая бутылка шнапса с другой шоколадкой.

Таким образом мы опорожнили литр качественной немецкой водки времён ВОВ. Но на тринадцать человек, это была капля в море. Каждому из нас даже по сто грамм не досталось. Хотя Марьяна была права, напиваться перед переходом через болото, нам точно не следовало.

— Сами выпили, а бойцу хер налили...

— неожиданно сказал Михалыч смотря вверх на сосну.

— Какому ещё бойцу Толя? Что ты плетешь своим 👅 языком...?

— переспросила у старого алкаша, баба Зина. Поднимая голову наверх и посмотрела куда смотрел Михалыч. А там на толстом сосновом суку. Сидел свесив ноги, скелет красноармейца, в истлевшей от времени гимнастёрке.

— Святые угодники, спасите и сохраните... !!!

— завопила в ужасе Светкина мать, шарахнувшись в сторону от сосны и крестясь на ходу.

— Стой дура, там же мины...

— заорала Марина, ловя седую бабку в немецкой форме за руку. Когда та было помчалась от сосны в лес. А в лесу возле болота было полно "мин-лягушек". И в прошлый раз когда мы впервые пришли сюда к старой сосне. На мине чуть не подорвалась её дочь Света.

Я сам слышал как щёлкнул взрыватель когда девушка наступила ногой на " лягуху" в траве. Но лишь из за того что в мине отсырел пороховой замедлитель, который воспламеняет взрыватель. Прыгающая на полтора метра вверх " шпринг- мина", не взорвалась.

— Это кто же его родимого туда посадил, и цепью привязал...?

— заохала Светкина мать, отойдя от испуга и уже внимательнее рассматривая останки красноармейца. Сидевшего у нас прямо над головами. И справедливости ради нужно было заметить. Что скелет советского бойца, напугал только бабу Зину.

А на Марьяну, и вновь прибывших в отряд анархистов. Примотанный цепью к стволу сосны боец, с забитыми в пустые глазницы кованными гвоздям. Не произвел особого эффекта. Так как они воевали в прошлом и повидали таких скелетов порядочно. Ну, а мы кроме Витька, видели этого бедолагу в прошлый раз, и уже не боялись его.

Мой старший брат как-то на удивление спокойно отреагировал на то что у него над головой. Сидел на суку свесив костлявые ноги вниз, скелет бойца РККА. Хотя я бы не назвал Витька трусом, он один оставался в Плетнёвке. Пока мы ходили на остров в блиндаж, и провели несколько дней в другом измерении.

— Тише баба Зина. Его туда посадили и ещё живому гвозди в глаза забили. Те кто сейчас находиться в блиндаже на острове. И не нужно его поминать. Им это может не понравиться...

— сказал я Светкиной матери, отбирая у неё из рук шоколадку. Которую она хотела положить на сук рядом с погибшим бойцом. Конечно помянуть война нужно, но не сейчас когда мы идём в гости к его палачам. Вернёмся из похода в прошлое, захороним по православному обряду всех погибших полицаев на острове.

Только лишь для того чтобы их души наконец угомонились. И в деревню перестали приходить призраки с болота. И тогда перенесем останки зверски замученного полицаями, бойца красноармейца в Плетнёвку. И похороним его с воинскими почестями на самом видном месте в деревне. Потому что не гоже нашему бойцу покоиться рядом с фашисткими прихвостнями.

Но это будет потом, а сейчас нам нужно волей не волей. Попасть в блиндаж битком набитый мертвецами в полицейской форме.

— Бойцы, подъём! Нам предстоит переход по непроходимому болоту, вон к тому острову. А там нас будет ждать отдых до утра. И мы сможем заняться сексом с новыми членами нашего отряда...

— воскликнула Марина, встав первая от сосны. И показавая рукой всем нам на темнеющий остров посередине болота. Марьяна вставшая в строй вместе со всеми, прикусила свой 👅 язык. Молча отдав управление отрядом в руки моей матери.

Так как партизанка не знала что делать дальше? Да и Михалыч единственный из нашей группы. Кто мог безошибочно провести отряд по только одному ему известной потайной тропинке по болоту к острову. Был рабом рыжеволосой Маришы. И он считал её своей атаманшей, а не выскочку партизанку Марьяну.

— Бойцы, у вас в руках палки. Автоматы повесить на ремнях на шею. И идите строго в след друг другу, осторожно щупая дно палками...

— сказала Марина, когда мы встали и построились возле сосны. Моя мать обошла строй, проверив наличие палок у всех. И только после этого отдала команду мужу тёти Оксаны.

— Давай Толя, веди нас родной...

— ласково попросила Мариша, старого алкаша. От которого сейчас зависила наша жизнь. Если Михалыч собьется с пути, то мы все до одного сгинем в чёрной жиже бездонного болота. И наши останки никто никогда не найдёт.

— Костян, дай мне пулемёт. Я посильнее тебя и понесу его через болото. А на суше ты меня сменишь...

— предложил мне Витёк, беря у меня тяжёлый "Мг-42". И я мысленно поблагодарил брата за это. Хотя раньше мы с ним часто ссорились и порой до драки. Но сейчас в минуту смертельной опасности. Он как старший брат, мужественно подставил плечо, младшему брату.

— Идите все за мной, и смотрите под ноги, а не по сторонам...

— сказал всем нам Михалыч, первым ступая на зябкую трясину болота. Старый алкаш держал в ✋ руках карту, нарисованную призраком с колокольни, на обёртке от " панцершоколадки".

За ним пошла моя мать, бестрашная атаманша Мариша. За ней шёл её верный ординарец Петро. Парень нес на горбу тяжеленный ящик с пулемётными лентами, и умудрялся ещё держать палку в руках. Следом в путь отправился Витёк с ручным пулемётом на плече.

Я пошёл  за старшим братом, за мной немка летчица Ханна. Белокурая валькирия люфтваффе не отходила теперь от меня ни на шаг. А за немкой шла анархистка Маруся, с немецким автоматом на шее и с длинной палкой из орешника в руках.

Моя невеста Света с матерью седой бабой Зиной, шли в колонне рядом. Иван полицай из прошлого, вел за собой жену своего внука, чернявую и злоебучую хохлушку тётю Оксану. И замыкали наш отряд который шел по болоту гуськом. Партизанка Марьяна и её адъютант Юрко.

Парень мужественно нес на своих богатырских плечах ящик с пулемётными лентами. А его черноволосая командирша с большими сисярами, прикрывала наш отряд с тыла.

Солнце уже зашло где то за лесом, но ещё не потемнело и у нас был шанс добраться до острова на болоте засветло. Мы шли за пузатым алкашом Михалычем, следуя в точности его советам. Смотреть только под ноги и не обращать внимание на сторону.

Потому как тропинка по которой нас вел муж тёти Оксаны. Была настолько узка, что малейшие движение в лево или вправо, означало неминуемую погибель в чёрной трясине. Из которой то и дело на поверхность подымались пузыри болотных газов. И с шипением лопались у нас под ногами.

Теперь я понимал чекистов которые не могли долгое время "выкурить" бандитов с острова. Потому что дорогу на остров по непроходимому болоту, знали только засевшие там полицаи.

— Утопленик, утопленник всплыл...!!!

— вдруг крикнула шедшая позади Света. Показывая на сильные пузыри газа сбоку от нас, и на всплывшое из под воды тело фашиста.

То что это был солдат немецкой армии, сомнений не вызывало. Так как он был одет в такую же мышиного цвета форму, которая была сейчас надета на нас.

И у фашиста на вверху над нагрудным карманом, была эмблема из белого аллюминия. Орел с распахнутыми крыльями, держащий в когтях свастику. Такие алюминиевые эмблемы, были на груди у каждого из нас. Ведь мы одели форму немецких солдат найденную нами в подвале под домом родителей Михалыча.

Но то что сейчас вселило дикий просто животный ужас во всех нас. Так это не хорошо сохранившаяся форма фашиста, а его лицо. А оно у него было свежим без признаков гниения или разложения. Словно немец этот утонул в болоте не пятьдесят пять лет назад, а совсем недавно.

И только зрачки глаз у утопленника, были белые как молоко. Но как такое могло быть? Ведь с конца войны прошло больше полувека, и даже от полицаев на острове. Остались одни скелеты, а тут словно живой немец всплыл из под воды. И это обстоятельство заставило нас пройти остаток пути очень и очень быстро.

Рискуя сойти с тропы и утонуть в болоте, мы за пять минут добрались до острова, и попадали навзничь от усталости. Едва почуствовав под ногами твердую землю.

— Царица Небесная, спаси и сохрани матушка...!!!

— запричитала баба Зина, неистово крестясь в сторону болота. Я видел как Маруся, да и Света с тётей Оксаной, взяли в руки автоматы. И направили их туда откуда мы только что пришли. Словно боясь что фашист утопленник, встанет из воды и пойдет на остров.

— Ну я страху натерпелась хлопчик. Да что за место тут такое гиблое? Раз из воды мертвяки всплывают...

— спросила у меня Маруся, дрожащими руками прикуривая сигарету от заженной мной спички.

— Es ist schlecht, sehr schlecht, du musst gehen, gehen...

(-Тут плохо, очень плохо, нужно идти, идти...)

— залепетала по немецки Ханна, прижимаясь ко мне от страха. И напуганны были все, включая Михалыча и обеих наших атаманш, Марину и Марьяну.

Я видел как руки у моей матери тряслись когда она курила сигарету. А партизанка вытащила из за ремня свой чёрный " маузер" и нацелила его в сторону болота. Наивно полагая что банальные пули, спасут её от привидения в образе утопленника.

А то что это был скорее всего призрак утонувшего в годы войны фашиста. Говорило то, что тело за полвека сгнило бы в воде. И ни какое болото его так хорошо не сохранит. Нет тут " маузер" не поможет. Нужен особый пистолет с серебряными пулями. Подумал я вспоминая однажды прочитанный мной рассказ, где призраков останавливали серебрянные пули.

И тут меня осенило, ведь если немецкая форма спасает нас от нападок привидений с болота. То пистолет полицая Козина, лежащий в данный момент у меня в кармане солдатских полевых брюк. Будет для нас всех своеобразным " аусвайсом" для прохода по острову к блиндажу. Ведь не зря же призрак обменялся им со мной на колокольне?

— Отряд, слушай мою команду. Я беру управление на себя. У меня есть пистолет главного на этом острове. Он лежит сейчас на нарах в блиндаже и ждёт меня. И с нами ничего не случиться пока мы не отнесем это оружие в блиндаж...

— сказал я всем, вытаскивая из кармана брюк, именной "парабеллум" Николая Козина.

— Тогда веди нас сынок скорее к блиндажу. Уже темнеть начинает, а вокруг полно мин...

— тревожно воскликнула Марина, вставая на ноги с травы. И действительно как-то быстро стало смеркаться. Из болота на остров пополз зловещий зеленоватый туман. А вокруг в кустах зашевилились странные тени.

И ещё что заставило всех буквально вскочить на ноги, так это звук пастушьей дудки. Умолкший внезапно в лесу таинственный музыкант вновь заиграл на острове. И игра его дудки была ещё тоскливей и печальней.

— Костя, сынок, веди нас милый. Матушка родная, спаси и сохрани...!!!

— запричитала баба Зина, крестясь теперь в сторону зарослей осин и березняка, которым был покрыт остров.

— Не надо бояться мама. Он нас не тронет, мы же ему ничего плохого не сделали. Идите за мной и я выведу вас к блиндажу...

— успокоил я Светкину мать, и свою будущую тёщу. Я поднял парабеллум вверх и пошёл на звук пастущей дудки. А она вывела наш отряд прямо к берёзе, на которой висел на ремне повешенный подросток.

— Вот он пастушок висит. А рядом с ним его стадо лежит...

— шёпотом сказал Михалыч, показывая на висящий на берёзе скелет подростка. И на останки коров, белые черепа которых торчали из травы.

И странное дело, едва мы подошли к висельнику, как дудка разом замолкла. И на острове восцарилась зловещая тишина. Только было слышно как на болоте с шипением выходил из трясины газ. И где то там в чёрной жиже, плавал утопленник с белыми зрачками.

— Фонари, фонари девки достаньте. Не видно уже ничего...

— так же шепотом сказала моя мать. Темнело на острове стремительно, и уже висевший на берёзе скелет подростка, был едва различим в наступивших сумерках. На остров опускалась ночь, время призраков и привидений.

— Костя я с тобой пойду...

— сказала Света, у которой в руках загорелся фонарь. Второй фонарь был у тёти Оксаны, и она ушла с ним в хвост отряда, чтобы подсвечивать остальным.

— Света, свети родная. Тут где-то два бойца погибших должны лежать. И рядом воронка от авиобомбы...

— попросил я свою невесту, идя вперёд словно ведомым невидимым рулевым. Молодая девушка милиционер, освещала дорогу. И метров через десять мы наткнулись на скелеты бойцов " Зелёной армии".

Один сидел прислонившись к берёзе без черепной коробки, с сгнившим от времени автоматом " ппш" на коленях. А другой  скелет лежал у ног своего товарища. У него череп был целый. Только на месте виска, зияла дырка, проделанная осколком авиобомбы.

— Кость, долго ещё? Тут скелет на скелете лежит. Словно братская могила...

— шёпотом сказал мне Витёк, боясь разговаривать в темноте. Фонари Светы и тёти Оксаны, выхватывали в ночи кусты орешника и отдельно стоящие деревья. И казалось что за ними стоят призраки погибших бойцов отряда Козина.

— Почти пришли Вить. От этой воронки до блиндажа метров двадцать. Да вон он виднеется накрытый маскировочной сеткой...

— ответил я брату, взяв у Светы из рук фонарь и направив его луч вперёд, высветил очертания старого блиндажа.

— Ого какой он большой, я думал что тут просто землянка...!!!

— воскликнул Витёк, подходя вместе со мной, к военному укрытию бойцов " Зелёной армии". Старший брат пыхтя снял с плеча пулемёт и прислонил его к массивной стальной двери блиндажа.

Как и в прошлый раз она была закрыта. Но если я тогда был из мужиков на острове вдвоём с Михалычем. И открывать бронированную дверь в блиндаже нам помогла Марина, с Оксаной и Светой.

То сейчас у нас было в отряде шесть мужиков. И открыть заржавевшую дверь в блиндаж, нам было по силам.

— Иван, Юрко, Петя. Помогайте парням дверь открыть. Да пошевеливайтесь. Гроза надвигается и нам нужно укрыться от непогоды в блиндаже...

— скомандовала уже Марьяна. И к нам на помощь с Витьком, пришли трое парней, полицай Иван, и два анархиста. А Михалыч стоял в сторонке и курил, его помощь на требовалась.

— Заржавела зараза. В прошлый раз она лучше открывалась...

— проговорил я, упираясь плечом в массивную стальную дверь ведущую в блиндаж. А позади надвигалась гроза, идя на остров со стороны Плетнёвки. И были видны всполохи молний над болотом.

 Мы вшестером не могли ни как открыть дверь в блиндаж. Она словно приржавела или её кто-то закрыл изнутри.

— Хлопцы, может связку гранат под неё подложить...???

— предложила Маруся, вытаскивая из за ремня немецкие " колотушки".

— Да нет милая, гранатами эту дверь не возмьешь. Да и нельзя её взрывать, как мы потом от непогоды закроемся...?

— ответил я Марусе, думая что дверь трогать нельзя. Иначе мы не попадём в другое время.

— Пошла, пошла, кажись мужики. Честно пошла...

— воскликнул Иван, давя что есть силы плечом в бронированную дверь блиндажа. Родственник Михалыча, Петро, Юрко, и я с Витьком, надавили на дверь блиндажа из последних сил.

От страха быть застигнутыми наверху небывалой грозой, которая уже начинала переходить в ураган.

В лесу на той стороне болота, ветер с корнем вырывал деревья, а чудовищной силы молнии ударяли в трясину и поджигали болотный газ.

И он взрываясь горел на поверхности, освещая ночь зловещим заревом. Наши храбрые женщины жались с оружием возле входа, а мы уже вшестером с пришедшим к нам на помощь Михалычем.

С большим трудом, кое-как открыли тяжелую бронированную дверь старого блиндажа. Пропуская в первую очередь внутрь, девушек и бабу Зину. А потом зашли сами, не забыв затащить в блиндаж пулемёт Мг-42 и ящики с лентами к нему.

— Мужики, а теперь все разом навалились и закрыли дверь. Иначе нам хана тут придет, и нас затопит.

— раздался голос атаманши Марьяны. Девушка понимала всю опасность открытой двери. И то что ливень шедший от Плетнёвки на болото сплошной стеной. Обязательно затопит наше убежище, сделав из него братскую могилу. Добавив к шестнадцати покойникам лежащих тут на нарах. Ещё тринадцать человек.

— Сейчас лучше пошла. Давай, давай родная, закрывайся...

— чуть ли не плача говорил Михалыч, толкая вместе с нами тяжелую бронированную дверь в обратную сторону. И оступившись упал на пол, когда его родственник Иван, самый сильный из нас. Сумел закрыть толстенную металлическую дверь установленную на входе в блиндаж, на задвижку.

И мы все на миг очутились в кромешной тьме. Было слышно как ветер снаружи ломал деревья уже на острове, и в дверь блиндажа ударили потоки воды. Но она закрылась так плотно, что внутрь не протекало ни капли жидкости.

— Света, Оксана, девочки, где ваши фонари...?

— спросила Марьяна, светя заженной спичкой себе под ноги.

— Я свой у входа потеряла...

— ответила тётя Оксана, тоже как и партизанка зажигая спичку, светя ей в темноте блиндажа.

— А мой не горит...

— в отчаянии сказала Света, тряся фонарем, который в нужное время погас.

— А тут лампа на потолке керосиновая есть. Зажигайте спички, я её постараюсь зажечь...

— сказала Марина, идя в темноте к столу. Моя мать хорошо помнила что по центру блиндажа стоял большой стол, с двумя лавками. А над столом висела керосиновая лампа.

— Ну вот, теперь мы по крайней мере со светом. И в относительной безопасности...

— воскликнула Мариша. Моей маме со второй попытки стоя на столе, удалось зажечь керосинку подвешенную на потолке. И она загорелась освещая ярким светом бревенчатые стены старого блиндажа. И такой же деревянный пол, выложенный из брёвен.

— Вот и Марусины панталоны...!!!

— воскликнул я, увидев лежащие на столе, розовые, старомодные женские трусы. Они были вывернуты на изнанку, словно их кто-то нюхал. Я вспомнил как сам ловко выворачивал трусы у своей матери, чтобы понюхать их ссаную промежность и подрачить.

Но зачем это было нужно призракам? Неужели они материализуются настолько, что могут ощущать запахи и заниматься онанизмом?

А ведь бойцы " Зелёной армии" блокированные на острове. Долгое время не видели женщин и наверняка дрочили члены, когда они ещё были живы.

— Точно это мои, но как они сюда попали...?

— сказала было Маруся но осеклась. Вспомнив что их украл у неё на колокольне призрак в образе седого деда. А потом принес их сюда на болото. И от того что в блиндаже обитает привидение, нам всем стало не по себе.

— Оружие и гранаты складываем в угол, чтобы не мешались. И давайте накрывать на стол. Раз уж нам тут придётся ночевать, то неплохо бы хорошенько подкрепиться...

— сказала Марьяна, стоя возле длинного деревянного стола.

— А тут оружейная комната есть, госпожа атаманша. Можно в неё все наше оружие и боеприпасы на время поставить...

— предложила Марьяне моя мать, уважительно назвав девушку, госпожой атаманшей.

— Жаль что посветить нечем...

— с сожалением сказала Марина, подходя к небольшой двери ведущей в оружейную комнату.

— А я собой лампу взяла с запасом керосина. Вот я дура старая, забыла про неё...???

— баба Зина, хлопнула себя ладошкой по лбу, копаясь в своем рюкзаке.

— Вот Марина держи лампу и керосин...

— Светкина мать достала из рюкзака " керосинку" взятую из дома в Плетнёвке. И бутылку из под шаманского, закрытую плотной белой пробкой, до краев налитой керосином.

— Молодец баб Зин. Чтобы мы без тебя делали...

— похвалила Марьяна, седую бабку, с укором смотря на Свету и тётю Оксану. Одна из них потеряла фонарь, а другая не удосужилась проверить батарейки.

— А это что за дверь Марина Сергеевна...?

— вежливо спросила у моей матери молодая партизанка. После того как мы все отнесли по очереди оружие. В комнату расположенную в левом углу блиндажа. И установили автоматы в пустующие стелажи, а гранаты сложили на пол. Туда же, парни анархисты отнесли и ящики с лентами. И Витёк положил на них, надоевший ему ручной пулемёт Мг-42.

— А в эту дверь лучше не входить дочка. Там они лежат....

— шепотом ответила партизанке Марина, а стоящая рядом баба Зина с лампой в ✋ руках, перекрестилась.

— Мам, но мне всё равно нужно пистолет свой забрать. А этот положить на место. Да и проверить запасной выход надо. Кто со мной пойдет... ?

— споросил я у всех, но посмотрел на Марьяну. Партизанка стояла у двери ведущей в спальное отделение блиндажа, с бледным лицом. Услышав от моей матери что там лежат мертвецы. Но девушка быстро пришла в себя. И взяв из рук у бабы Зины керосинку, смело шагнула к двери.

— Ты думаешь я трусиха боец? Пошли Костя, я не боюсь...

— сказала черноволосая партизанка, смело толкая дверь внутрь, держа в руке зажженую керосиновую лампу.

— Сколько же тут их лежит...???

— шепотом словно боясь разбудить лежащих на нарах бойцов " Зелёной армии", сказала мне Марьяна. Как только мы с ней вошли в комнату служившую в блиндаже спальным помещением. Так из неё сразу же пахнуло гнилью и запахом мертвечины.

Керосинка в руках Марьяны, осветила ряд двухъярусных деревянных нар, стоящих по обе стороны прохода. И лежащие на них скелеты в форме бойцов "РОНА".

— Тут их шестнадцать должно быть. А вот и мой пистолет...

— ответил я Марьяне тоже шёпотом, увидев в свете её керосинки. Скелет лежащий на нижних нарах, в чёрной полицейской форме. В костлявой руке которого, был зажат эсэсовский" вальтер".

— Марьяна, свети дальше, там должен быть в стене люк. Запасной выход наружу. Давай его проверим...

— попросил я девушку, пропуская её вперёд. Решив первым делом узнать сможем ли мы выйти в случае чего из этой "могилы". Которой по сути был блиндаж набитый мертвецами.

— Ой, Костя. Меня кто-то держит...?

— в ужасе но шёпотом воскликнула девушка, пытаясь пройти вперёд. Как с верхних нар свесилась рука скелета, и схватила её за ворот мундира.

— Да тебя сзади мертвец держит. Сейчас я его руку уберу...

— ответил я девушке, с омерзением снимая с её одежды, костлявые пальцы погибшего полицая.

— Ой Кость, спасибо милый...

— поблагодарила меня партизанка, мигом забыв про свою атаманскую спесь. Девушка была напугана но держалась молодцом.

— Марьян, давай помогай, мне одному она не по силам...

— позвал я на помощь партизанку, когда мы с ней дошли по проходу набитого мертвецами, к стене. И там в свете керосиновой лампы увидели круглый железный люк с задвижкой.

— Это запасной выход из блиндажа. Он ведёт в подземный ход и выходит на поверхность. И по нему можно попасть в прошлое...

— пояснил я девушке, берясь вместе с ней за задвижку закрывающую люк. Марьяна поставила керосинку на землю и двумя ✋ руками вместе со мной надавила на задвижку.

И к моей радости люк открылся, а в затхлый пропитанный трупным запахом блидаж. Ворвался свежий грозовой воздух, неся с собой капли дождя. Подышав немного грозовым ветром, я захлопнул люк и закрыл его на задвижку.

— Я что-то не пойму Костя. Что мешает нам сейчас выйти из этого люка в подземный ход. И попасть в мое время, в сорок второй год. Чем нам сидеть ночь до утра с мертвецами...???

— спросила у меня Марьяна, косясь на нары с лежащими на них скелетами полицаев.

— Если мы сейчас полезем в этот люк, то выйдем обратно на болото. И попадём в свое время откуда сюда пришли. Я честно не знаю как работает " временной туннель" в этом блиндаже. Но в прошлый раз ни один из выходов из него не открывался до тех пор. Пока мы не переместились в другое измерение. А сейчас люк хоть и с трудом но открывается. Значит ещё не настал час когда " временной туннель" заработает....

— ответил я девушке, не совсем уверенным голосом. Потому как лишь только предполагал подобный вариант событий. Да и гроза бушевавшая снаружи, была обычной земной грозой. А над нами должна пронестись "временная буря". Но пока этого не произошло.

— Вот смотри Марьяна. Это их командир и друг твоего жениха Вани. И у него мой пистолет...

— сказал я партизанке, светя на нижние нары где лежал скелет в чёрной полицейской форме с белой повязкой на рукаве.

Я осторожно забрал у него из костлявой руки свой "вальтер" и вложил ему в руку его " парабеллум". Скелет полицая в свете керосиновой лампы, смотрел на меня беззубым оскалом. И словно улыбался черными дырами вместо глаз. Как бы говоря мне, но вот ты и пришёл сюда за своим пистолетом?

— Костя, пошли отсюда. Мне нехорошо стало...

— попросила меня Марьяна, беря за руку. Девушка хотела вернуться в блиндаж где не воняеет, и ярко светит лампа на потолке.

— Сейчас Марьяна, я их сосчитаю и пойдём...

— ответил я партизанке, светя на нары керосинкой подняв её вверх. Мне нужно было знать что все скелеты на месте. А в прошлый раз не хватало троих, во главе с самим Козиным.

Но сейчас на нарах в спальном помещении, лежало ровно шестнадцать мертвецов. И я со спокойной душой повёл девушку за руку из царства мертвых, в блиндаж.

Где ярко горела под потолоком, немецкая керосинка зелёного цвета с надписью "Petromax 2826". Освещая помещение блиндажа не хуже электричества.

— Ну что там сынок...?

— спросила у меня Марина, сидя за накрытым столом. Пока мы с Марьяной ходили в спальню к мертвецвам. Наши девушки и женщины, поставили на стол банки с тушёнкой. Консервированным немецким 🍞 хлебом, и другими закусками взятыми из дома.

На столе так же стоял шнапс, но он был из ящика в блиндаже. В прошлый раз когда мы уходили. То тут оставалось ещё довольно много продовольствия и оружия. И все это было не тронутым.

— У меня две новости мам, хорошая и плохая. Хорошая то что люк ведущий в подземный ход открыт. И мы в случае чего, сможем через него выйти наружу. Если вход в блиндаж завалит упавшими деревьями. А плохая то что этот люк свободно открывается. Это значит что мы пока находимся в своем времени. И перемещения в прошлое не произошло...

— ответил я матери, ложа свой эсэсовский вальтер на стол.

— Так и в прошлый раз не сразу мы в прошлое попали. А только на утро. Да и то после того как хорошенько выпили, наелись " первинтина". И поеблись с последующей отключкой. А на утро мы вылезли через подземный ход и попали в прошлое. Так давайте повторим этот как мне кажется необходимый ритуал. И заодно проведём " прописку" вновь прибывшего пополнения в отряд...

— предложила Марина, мама взяла со стола мой пистолет, и унесла его в оружейку. Во время застолья, оружия на столе быть не должно. К нам на остров по болоту никто не придёт. А против призраков пистолеты и автоматы бесполезны.

— Костя я с тобой буду. Ведь эта наша последняя ночь...

— сказала Ханна, садясь голая ко мне на колени. Я тоже сидел на лавке за столом без одежды, в ожиданни начала действия " первинтина". Который наряду со шнапсом был тоже нами взят в блиндаже.

Хотя у нас дома в Плетнёвке тоже был " первинтин" в подвале. Но тут в блиндаже у полицаев, он был каким-то особенно ядреным. И пропустив по пару стопок немецкой водки. Мы все включая анархистов и их командиршу. Выпили по таблетке со свастикой, и ждали начала действия наркотика.

— Хорошо любимая. Но у тебя ещё есть ночь чтобы передумать и остаться со мной...

— предложил я Ханне, ссаживая девушку со своих колен и становясь с ней на бревенчатый пол блиндажа. Пизда у немки была спереди и мне удобнее засаживать ей встояка.

— Нет Костя, не могу дорогой. Я хочу вернуться к себе домой в Германию. И увидеть живой маму и сестер...

— заплакала Ханна, и плача насадилась стоя на мой конец. Ставший от первинтина лошадиным.

— Ооойй, оооох, как хорошо Костя...

— застонала немка, ебясь со мной стоя. А рядом мою маму Марину, трахал молодой парень Петро. Он был чуть постарше меня и годился сорокалетней Марине в сыновья.

Но мать как и её подруга тётя Оксана, любили молодых парней. И с наслаждением с ним сношались. Марина села на край стола, а Петро засаживал ей " по офицерски", положив ноги моей мамы к себе на плечи.

Тётя Оксана наоборот встала раком уперевшись ладонями в стол. И молодой "роновец" Иван, родственник её мужа Толика. Ебал хохлушку в очко. Как впрочем она и любила, так как давно подсела на анал, ещё торгуя на рынке у кавказцев.

Витёк мой брат, засаживал Марусе, и тоже рачком. Бандитка стонала выпучив глаза, и смотрела на меня.

Юрко ординарец Марьяны, усадил свою черноволосую начальницу на стол, и давал ей " за щеку".

Марьяна закатив глаза от удовольствия, смачно сосала большой член у парня анархиста. Баба Зина с Михалычем, по стариковски еблись на полу в " миссионерской" позе лёжа.

И только Света ни с кем не трахалась, у неё не было пары и она одна сидела за столом куря сигарету. Мне стало жаль свою невесту и я позвал её к себе.

— Ханна, давай на пол ляжем...

— предложил я немке, сменить позу, чтобы она легла на меня сверху. А я смог полизать у Светы влагалище. И немка согласилась, так как сама была влюблена в молодую ментовку.

— Вот так, так Костя...

— стонала Ханна, лёжа насадившись на мой член, и ерзая на мне сверху. А я тем временем припал губами к чёрной и волосатой Светиной пизде, и стал сосать у девушки клитор.