— А ты знаешь Марина, что у тебя в кармане сейчас целое состояние. И этот телефон пожалуй стоит дороже чем ящик золота из киевского "Госхрана"...

— тихо сказала моей матери Света. И видя наши недоуменные взгляды, пояснила.

— Этот мобильный телефон из будущего опережает технологии девяностых годов на четверть века. У нас в нашем времени нет таких компактных устройств с которых можно не только звонить, но и снимать и смотреть видеофильмы.

— Дайте мне на секундочку этот аппарат мама...

— Света по привычке назвала Марину мамой, так как раньше готовилась стать её невесткой, выйдя за меня замуж.

— На держи дочка, но я не пойму какая нам выгода от этого...?

— с недоумением переспросила Марина у Светы, давая ей в руки прямоугольный предмет из будущего.

— Вот смотрите, этот мобильный телефон производства американской компании " Моторола". Но у них сейчас нет таких устройств. А какие есть то допотопные и не имеют такого огромного цветного экрана как в этом аппарате. Мы можем предложить им купить у нас этот телефон за миллион долларов. А не захотят продадим его их конкурентам, тому же " Самсунгу"...

— пояснила моей матери Света и в принципе всем нам.

— Но нам нужно будет в Америку как то попасть. А мы там ничего не знаем. И никто из нас не был за границей...

— с сожалением сказала моя мать, пряча ценный предмет обратно в карман.

— Я была в США и работала в Бостоне журналисткой. У меня много друзей в среде русских эмигрантов в Америке. И я стану вашим гидом за океаном. Но только нам не нужно этот телефон продавать. Мы можем иметь в сто раз больше, если сами начнем его производить...

— встрела в наш разговор бандитка из Гуляйполя Маруся. Девушка курила сигарету и внимательно слушала о чём говорила Света. У этой предводительницы махновцев из Гражданской войны, был аналитический склад ума. И она была не только авантюристкой, но и деловой женщиной.

— А что Маруся права, если мы сумеем выбраться отсюда и заберём с собой все наше золото. То нам любыми путями нужно уезжать из России на Запад. И лучше всего в США где мы можем открыть свое дело...

— сказала торгашка тётя Оксана, она не хуже Маруси оценила ситуацию. Понимая что в России нам не дадут развернуться. На наш след быстро выдут бандиты или менты, и заберут у нас всё золото. А в Америке все же было безопаснее. И там не было такого беспредела, который творился у нас в стране в середине девяностых.

— Ладно, нечего делить шкуру не убитого медведя. Нам еще выбраться отсюда нужно. Ты трахал эту суку Костя? Знаешь где она ключи от камеры с пленными держит...?

— оборвала наш разговор Марьяна. Девушка единственная из нас была серьезной и заботилась о безопасности нашего отряда.

— Да пришлось пару раз ей засадить. И она довольная осталась. А ключи от камеры у неё в кармане жакета были. Тонька его сняла и повесила на стул когда мы с ней трахались. Думаю что в клуб она в нём не пойдет, оденет наверное одежду почище. В это время можно взломать дверь в её комнаты, взять ключи и освободить пленных...

— ответил я Марьяне и тут же получил от рыжей девчонки Маришки подзатыльник.

— Дурак ты Костя? Кто же так топорно делает. Тонька увидев сломанную дверь и пустые камеры, такой шум поднимет. Что нам не дадут далеко уйти из Локтя. Для чего я " первинтин" толкла в порошок? Вот на держи, подсыпешь его ей в вино, когда из клуба с ней придёте...

— сказала мне мать, давая в руки небольшой пакетик из газеты.

— Тогда придётся по новой идти в магазин. Вино Тонька плохо пьёт, а бутылку водки она уже выпила. Во что я ей буду подсыпать наркоту...?

— сказал я этой суке рыжей девчонке Маришке, потирая ушибленную шею. Моя мать хоть и превратилась в прошлом в молодую девушку, но сила у неё осталась от сорокалетней.

— Ну тогда вперёд боец, возьми с собой Петро и шуруйте за водкой в лавку к Смирнову...

— сказала Марьяна, опять посылая меня и будущего мужа моей матери. А я не стал с ней спорить, так как сам хотел выйти на улицу из мрачного здания конезавода, где сами стены пропахли смертью.

— Я с Костей пойду и с Петей...

— сказала моя невеста Света подходя к дверям.

— И мы с Толей тоже пойдём прогуляемся...

— баба Зина и Михалыч поднялись с кроватей и пошли к выходу. Они так и сидели вместе обнимались.

Но если раньше в нашем времени Светкина мать была седой бабкой, а Михалыч пожилым пузатым алкашом. То сейчас они были оба молодые двадцатилетние парень и девушка.

— Ладно идите, мне нельзя, а то бы тоже с вами пошла. В городе меня могут опознать предатели. Только берите водки и закуски побольше, с собой в блиндаж возьмём. Она лучше чем шнапс...

— сказала нам Марьяна садясь за стол, там ещё оставалась водка и вино. И черноволосая партизанка в мундире оберлейтенанта, налила сама себе пол стакана вина.

— Я своего будущего мужа не отпущу одного и тоже пойду с ним...

— сказала моя мать Марина вставая с кровати и идя к нам.

— И я пойду с тобой мама...

— Витёк было поднялся за матерью, но его осадила Марьяна.

— И что там всем отрядом делать? Только внимание к себе привлекать. И так все мужики в город уходят. Останетесь хоть вы с Юрко, и нас пять баб...

— сказала моему брату строгая командирша Марьяна. И Витёк ей подчинился, он хоть и засаживал сисятой партизанке в нашем времени. Но побаивался смелую девушку.

Хотя Марьяна была права, из мужиков в казарме оставался мой брат Витёк и её ординарец Юрко. И пятеро женщин, включая саму Марьяну, Ольгу Ивановну, санитарку Нину, тётю Оксану и бандитку Марусю.

— Эх хорошо на свежем воздухе, мне эта казарма в конезаводе на душу давит...

— сказала девчонка Маришка, идя под ручку с Петро внешне похожим на белобрысого Ганса. На моей матери как и на Марьяне была надета красивая немецкая форма оберлейтенанта. И она ей очень шла, как и практически всем нам.

Наша группа состояла из шести человек и все кроме меня и Михалыча, были вооруженны автоматами. Муж тёти Оксаны нес на плече винтовку " маузер". А мой " шмайссер" забрала Тонька.

— А мы с тобой дочка в последний раз рядом идём...

— неожиданно сказала Свете шедшая с ней обок баба Зина.

— Как это в последний раз мама...?

— оторопела Света, останавливаясь на ходу, от слов своей матери.

— Так в последний, мы с Толиком решили не возвращаться назад в наше время, где мы были старые и больные. Нам выпал шанс прожить жизнь сначала. И мы решили пожениться и стать мужем и женой...

— огорошила всех нас Светкина мать, которая в прошлом из седой бабки, превратилась в молодую красивую девушку.

— Да Сергеевна, с тобой мы тоже больше не увидимся. Я хоть и любил тебя, но не хочу возвращаться назад, где я опять стану пожилым и пузатым алкашом. А я хочу быть молодым и красивым парнем. И начать с Зиной жизнь сначала...

— сказал моей матери Михалыч, грустно смотря в её глаза.

— Дура старая, да тебя же убьют суку в первом же бою с партизанами. Или наоборот если ты к ним уйдешь, тебя застрелят фашисты. И как я без тебя буду жить мама... ?

— сказала своей матери Света, не понимая её выбор.

— Послушай меня дочка. Я и так умру если вернусь в наше время. Врачи сказали что я проживу максимум до осени. А сейчас лето. Ты уже взрослая и у тебя есть Костя. Так что проживёшь и без меня. А я останусь тут во времени своей военной молодости...

— сказала Зина и заплакала...

— А я думаю что с твоей мамой Света ничего не случиться. И мы найдем её в девяносто пятом году. Ведь раньше она не погибла в войну, и спокойно дожила до старости...

— утешила Свету моя мать Марина.

— А как мы назад дорогу найдем в блиндаж без Михалыча мам...?

— с недоумением спросил я у матери, ведь из нашей группы только Михалыч и Иван хорошо знали окрестные леса. Но они оба остаются в прошлом.

— Вам нужно Серёгу, парня из отряда Козина с собой взять. Он доведёт вас до того места где ставил мины в лесу, а там до дуба под которым ящик с золотом зарыт, рукой подать. А от дуба пойдете по моим зарубкам, они выведут вас к входу в блиндаж...

— сказал нам муж тёти Оксаны, озираясь по сторонам чтобы его слова не услышали посторонние. Но к вечеру город заметно опустел. Скоро наступит комендантский час и горожане заблаговременно разошлись по домам. Нам изредко попадались редкие прохожие, которые как и мы спешили в магазины купить продукты.

— Да вы не бойтесь, нам с Зиной ваше золото не нужно. Я ещё в нашем времени, ночью пока вы спали. Взял в подвале под домом второй ящик с рейхсмарками. И спрятал его в лесу недалеко от Плетнёвки. Ящик я замотал в несколько слоев целлофана и он должен хорошо сохраниться за пятьдесят лет. И если нам с Зиной деньги нужны будут, то я откопаю свой схрон...

— сказал нам Михалыч. Муж тёти Оксаны заранее подготовился к походу в прошлое и обезопасил себя финансово.

— Хорошо Толя, это твое и Зины решение, и мы не вправе вам указывать...

— моя мать мудро решила что отговаривать Михалыча и Светкину мать не стоит. Раз они заранее решили остаться в прошлом.

— На ловца и зверь бежит...

— воскликнула Света, увидев в дверях лавки Смирнова, того белобрысого шкета паренька из отряда Козина.

— Сергей идите сюда... - замахала ему рукой моя невеста. И тот увидев Свету пошёл к нам.

— Я уже было хотела к тебе в казарму идти, а ты вовремя попался Сережа...

— затароторила Света, обнимая щуплого паренька.

— Да я и сам к вам хотел в конезавод придти, да боялся приказа Каминского. Он у нас строгий и чуть что под расстрел к Тоньке можно попасть...

— сказал девушке Сергей смотря на неё влюбленными глазами.

— Его до завтрашнего утра в Локте не будет, как и твоего командира Козина. Так что можешь с нами иди в конезавод. Сейчас только мы в магазине выпить и закусить возьмём и пойдём обратно...

— ответила Сергею моя мать Марина и остолбенела. На улице остановился немецкий грузовик крытый брезентом. И из него начали выпрыгивать солдаты. И это были не мадьяры, а настоящие немцы, элитный спецназ " Бранденбург 800".

— К нам на усиление привезли отморозков. Завтра мы пойдем партизан в окрестностях ловить, и они по их душу приехали...

— пояснил нам Сергей, недружелюбно смотря в сторону немцев. Он как бывший красноармеец испытывал к ним определенную неприязнь. Да и вообще бойцы РОНА не любили своих хозяев немцев.

— Марин смотри, вон тот рыжебородый фриц c овчаркой. Который хотел нас с тобой из автомата застрелить, но его Иван убил...

— тихо на ухо сказал я матери, показывая ей глазами на рослого детину спецназовца, держащего на поводке чёрную овчарку. Это был точно тот немец, чуть не отправивший меня и мою мать на тот свет на Плетнёвском косогоре.

Но спецназовец скользнул по нашей группе равнодушным взглядом, и пошёл держа собаку на поводке вслед за своим отрядом. Немец не узнал нас, потому что боя в лесу близ деревни Плетнёвки ещё не было.

— Wie schön, in diesem Russischen Loch zu treffen, charmante Frau Oberleitner...

(- Как приятно встретить в этой русской дыре, очаровательную женщину оберлейтенанта...)

— произнёс по немецки подошедший к нам офицер спецназовец. Он был одет в пятнистый маскировочный комбинезон, на шее у него висел "шмайссер". На голове у офицера была одета каска, тоже покрытая маскировочной тканью. С боку у него висела кобура с пистолетом. А на животе ремень с подсумком и гранаты " колотушки" в нём. На ногах у странно одетого немца, были не сапоги как у нас, а высокие ботинки, похожие на современные берцы.

Увидев подошедшего к нам немца, роновец Серёга отдал ему честь, как старшему по званию, да и нам волей не волей пришлось козырять фашисту, ведь на нас шестерых была одета немецкая военная форма.

— Danke, Officer. Aber kommen Sie abends in den örtlichen Club. Ich werde da sein und ich möchte mit dir tanzen. Jetzt habe ich keine Zeit...

(- Спасибо господин офицер. Но приходите вечером в местный клуб. Я буду там и хочу потанцевать с вами. А сейчас у меня нет времени...)

— ответила спецназовцу на чистом немецком моя мать Марина, а я заметил что её разговорный немецкий в прошлом стал лучше.

— Gut, gut, Madame Oberleutenant." Mein Name ist Kurt und ich werde abends im Club auf dich warten...

(- Хорошо, хорошо, госпожа оберлейтенант. Меня Курт зовут, и я буду вас ждать вечером в клубе... )

— сказал Марине немец спецназовец и поспешил к своим, поскольку его окликнул другой немец вероятно старше по званию.

— Вот же блядь отморозок фашисткий. И надо было ему с нами встретиться...

— ругнулась на ушедшего Курта, моя мать рыжая девчонка Маришка. А у меня отлегло на душе, ведь если бы этот Курт был бы понаглее, он мог позвать своих бойцов и они бы изнасиловали наших красивых девчонок. А нас четверых мужиков, меня, Михалыча и роновца Серёгу, и мужа моей матери Петро, застрелили как ненужных свидетелей. Ведь от отморозков из " Бранденбург 800" всего можно было ожидать. Раз они даже свою немку военнослужащию "люфтваффе" Ильзу, подругу Ханны изнасиловали.

— Да нет они бы нам ничего не сделали в Локте. Порядки у Каминского строгие, и даже эти отпетые уголовники об этом знают. Не так давно у нас двух немецких солдат публично казнили. Они ограбили и убили местного жителя. И наша милиция их арестовала. А Каминский приказал расстрелять чтобы другим неповадно было...

— словно читая мои мысли сказал Серёга. Парень с ненавистью смотрел вслед ушедшим немцам спецназовцам. И мы с Мариной переглянулись, такого легче будет завербовать в наши ряды, чем идейного полицая.

— Да я слышала про эту историю. Они мельника убили, и их расстреляли. Несмотря на то что немецкое командование было против...

— брякнула Марина, но Серёга не обратил на её слова внимание.

— Про это вся округа знает, а вы так хорошо говорите по немецки госпожа оберлейтенант...?

— удивился белобрысый роновец, с восхищением смотря на Маришку. На груди у которой красовалась медаль за храбрость, высшая награда в "Локотской республике".

— Я учительницей немецкого языка до воны работала. Вот и умею разговарить по ихнему. Костя и Петя, пошли в магазин, а то он закроется скоро. А вы тут "молодые" останьтесь, мы скоро придём...

— сказала рыжая девчонка Маришка, и мы с Петро пошли за ней, за прекрасной воительницей в мундире оберлейтенанта.

— Вовремя вы господа, а то я уже закрывать лавку собрался. Скоро комендантский час наступит и в городе будет небезопасно ходить по улицам...

— хозяин бакалейной лавки Смирнов, встретил нас в дверях. В его руках был большой амбарный замок, которым он очевидно собирался закрывать свой магазин.

— Да нам только водка нужна, десять бутылок. И больше ничего. Мы вас долго не задержим...

— ответила лавочнику моя мать Марина, доставая из кармана брюк пачку рейхсмарок. Увидев деньги Петрович хозяин бакалейной лавки, мигом засуетился и положив замок на прилавок, ушел в подсобку за водкой. Как ни как за десять бутылок водки он выручит с нас триста рейхсмарок. А такие деньги ему никто из бойцов "РОНА" не заплатит.

— Я для вас пару ящиков водки приберегу госпожа оберлейтенант. У меня её мало осталось, ещё советские запасы. Так что можете приходить в любое время...

— сказал Марине, пузатый Петрович, посматривая на нас хитрыми как у кота глазками. А я смотря на лавочника подумал, что если мы сегодня не свалим из города. Завтра он сдас нас в контразведку " Локотской республики" Поскольку было жутко подозрительным наличие больших денег у новобранцев "РОНА". А может и не сдаст, ведь в таком случае он лишиться богатых покупателей.

— Хорошо, я бойцов своих пришлю к вам в лавку за водкой...

— ответила лавочнику моя мать Марина, а мы с Петро в это время рассовывали бутылки с водкой в немецкие солдатские ранцы взятые с собой.

— Да ты смотри сколько их летит? Чёрные как вороньё...

— воскликнула Света, когда мы все вместе включая роновца Серёгу, пошли от лавки Смирнова на окраину города к конезаводу. А над нашими головами в небе, прошла  армада немецких бомбардировщиков.

— На Москву пошли, но назад их вполовину меньше вернётся...

— сказал нам белобрысый шкет Сергей, который тоже задрав голову кверху смотрел на пролетающие над нами самолёты. А у меня мурашки пошли по коже. Ведь над нами только что пролетела чёрная смерть.

Одно дело смотреть на армады немецких бомбардировщиков по телевизору. А другое дело видеть их у себя над головой вживую. И в любой момент из бомболюков " юнкерсов" могут выпасть бомбы, и прямо нам на голову. Ведь были случаи когда из за технической неисправности бомболюки у самолётов открывались ещё до цели.

— Тебе наша Света нравится Серёжа...?

— спросила у шедшего с нами парня, моя мать Марина.

— да очень нравится госпожа оберлейтенант...

— ответил Серёга моей матери, смотря влюбленными глазами на Свету. А я толкнул девушку в бок ✊ кулаком, чтобы она начинала кадрить парня. Ведь от этого Сергея теперь зависло наше возвращение в будущее. Да и хотелось чтобы Света влюбилась в этого белобрысого шкета. Мне по душе была коммисарша Ольга Ивановна, а на Свете я не хотел жениться.

— Ты мне тоже очень сильно нравишься Серёжа. И я бы вышла за тебя замуж если ты нам поможешь...

— сказала парню Света, ласково обнимая его рукой за талию и прижимаясь к нему на ходу.

— Да конечно помогу Светлана, сделаю все что в моих силах...

— искренне ответил девушке Сергей, а нам с Мариной стало понятно. Что ради Светы, этот боец отряда Козина, выведет нас к дубу и сам уйдет с нами в будущее.

— Сейчас мы придём в казарму и всё тебе объясним Сергей. А на улице нельзя подобные вещи говорить...

— сказала парню рыжая девчонка Маришка, идя под ручку с Петро. Михалыч шёл с Зиной, Света с Сергеем. А я шагал позади них с немецким ранцем за плечами набитым водкой. По пути рассматривая улочки военного Локтя.

Уже начинало темнеть и на улицах практически не было народу. А вот вооруженные винтовками мадьяры и бойцы "РОНА" стали встречаться все чаще.

Всё-таки столица "Локотской республики" жила в окружении враждебных ей отрядов партизан. Которые время от времени проникали в город для совершения нападений на руководителей "РОНА" и локотской милиции.

— Ну как сходили? Купили в магазине водки...?

— спросила у нас Марьяна, когда мы вошли в казарму и закрыли за собой дверь. Наша черноволосая атаманша сидела со своим ординарцем Юрко на кровати и чистила маузер специальным пистолетным шомполом.

Тётя Оксана, Ольга Ивановна, Нина и Маруся находились тоже на кроватях. Кто-то из девушек лёжал, а кто сидел и курил сигареты.

— Да все нормально Марьяна. Но только Михалыч и Зина от нас уходят. Они решили остаться тут в сорок втором году...

— ответила партизанке моя мать Марина. Она устало села на лавку за стол, а Петро тут же налил ей из бутылки остатки вина.

— А кто же нас назад поведёт...?

— было спросила Марьяна и осеклась увидев Сергея.

— Вот он и поведёт, парень хочет жениться на нашей Свете. И ради неё выведет наш отряд к старому дубу. А от него до блиндажа мы выйдем по зарубкам сделанных Михалычем...

— ответила Марьяне рыжая девчонка Маришка.

— Так вы партизаны...?

— удивлённо воскликнул роновец, хватаясь за ремень винтовки висевшей у него на плече.

— Только без глупостей Серёжа. Мы не партизаны, а гости из будущего. Путешественники во времени. Иди сюда я тебе все объясню....

— Света успокоила парня и усадив того к себе на кровать, объяснила тому вкратце кто мы такие и как сюда попали.

— Я увлекался до войны Жюль Верном, и Гербертом Уэллсом. Мать в библиотеке работала и часто брала меня с собой на работу. Но мне все же не очень вериться что " машина времени" существует наяву...

— сказал Свете белобрысый шкет роновец. Он сидел с ней на кровати без своей винтовки, которую у него благоразумно отобрала Марьяна.

— Мама дайте мне ту вещь которая у вас в кармане лежит...?

— попросила Света рыжую девчонку Маришку. Опять назвав её мамой. А мне стало жаль девушку, ведь в нашем времени она лишиться настоящей матери. Баба Зина остаётся в прошлом с Михалычем. И из жалости мне придется жениться на Свете, чтобы у неё была свекровь в лице моей матери Марины.

Да и женитьба на конкретном человеке не играла в нашем отяде абсолютно ни какой роли. Ведь мы собирались построить большой дом в Плетнёвке и жить все вместе одной большой " шведской семьёй". Где каждый был волен заниматься сексом с кем он захочет.

— Вот смотри Серёжа, это вещь из будущего. Мы её взяли с собой когда переместились по " временному туннелю" сюда в прошлое. К сожалению она не работает, так как у неё сел аккумулятор. А то бы я показала тебе время в котором мы живём...

— сказала белобрысому парню Света, беря из рук моей матери, мобильный телефон из две тысячи двадцатого года. Девушка показала его Сергею, и зачем-то нажмала пальцем на красную клавишу включения. И к всеобщей радости, мобильный телефон заработал.

Видимо в аккумуляторе устройства, каким-то образом скопилось немного энергии, и он снова включился. По экрану предмета прошли зигзагами синие китайские или азиатские иероглифы.

А потом он загорелся ярким жёлтым светом. И опять на экране четко обозначилась дата и время когда владелец этого предмета переместился из будущего в прошлое. Попав во " временной туннель" расположенный в старых колхозных коровниках.

Уже зная что мобильный телефон из будущего вот вот отключится. Света быстрым движением нажала на белый круг внизу его экрана. И когда на нём открылся другой экран со множеством различных значков. Моя невеста уверенно нажмала пальцем на значек с надписью " галерея". И ткнула в открывшуюся картинку как оказалось с видами Москвы.

Парень владелец этого странного предмета, был в столице России, снимал кадры из её жизни и каким-то образом поместил снятое в свой мобильный телефон.

— Это что Москва такая в две тысячи двадцатом году станет....???

— воскликнула Ольга Ивановна. Она коренная москвичка узнала свой город, но в тоже время удивилась произошедшим переменам. На экране телефона шла картинка с видом на Кремлевскую набережную где скопились тысячи машин.

Причем среди них было много таких автомобилей которых ещё не было у нас в девяностых. Хотя я видел в нескончаемом потоке машин, и " нивы" как у моей невесты Светы. Но их было мало, в основном по московским улицам ездили иностранные и российские автомобили из будущего.

— А почему кругом царские триколоры висят, и нет нигде красных флагов...?

— опять удивилась Ольга Ивановна, увидев огромный триколор развевающейся на ветру над " Белым домом, " бывшим "дворцом Советов" в СССР.

— Потому что коммунистов скинули в начале девяностых. И мы и наши потомки в две тысячи двадцатом году, живут при капитализме. А страной управляет президент как в Америке...

— ответила коммисарше моя мать Марина. Она и сама была удивлена видами Москвы две тысячи двадцатого года. Мама несколько раз была в столице, но увидев на экране телефона огромные небоскрёбы на Пресненской набережной. Была поражена не хуже Ольги Ивановны.

— Смотрите, храм Христа Спасителя уже достроен...!!!

— восклинула тётя Оксана, тоже бывавшая в Москве, увидев на экране огромную белокаменную церковь блиставшую золотыми куполами. Это был самый главный храм в России. Строительство которого ещё велось в тысяча девятьсот девяносто пятом году. На этом экран телефона вновь погас, так как у него был слабый заряд в аккумуляторе.

— А я смогу найти в Москве своих родных? У меня младшая сестра осталась в столице когда я на фронт ушёл и мать...

— спросил у Светы заикающимся голосом Сергей, смотря ошалевшим взглядом на потухший экран телефона.

— Если они живы то увидишь. Но только в том случае что поможешь нам выбраться из города. И найти дорогу в лесу к огромному старому дубу...

— ответила за Свету наша атаманша Марьяна. Красивая черноволосая девушка в мундире оберлейтенанта, подсела на кровать с другого бока к Сергею. И внимательно смотрела в его глаза.

— Да я с закрытыми глазами вас проведу госпожа оберлейтенант. Я хорошо запомнил место где мы ваш отряд встретили в лесу. И большой дуб я помню, мы под ним привал делали. А там пустые бутылки из под "шнапса" валялись. Наш командир Козин тогда сказал что под дубом немцы останавливались. Которые убили в Жуковке местного старосту Тимофея Кузьмина. А он был другом Козина, и тот решил найти этих немцев и перестрелять за Тимофея. Мы от дуба пошли по следам кованных немецких сапог и наткнулись на ваш отряд...

— ответил Марьяне белобрысый шкет роновец. А я подумал про себя что у нас на ногах действительно были одеты немецкие кованные сапоги, кроме Нины и Ольги Ивановны. И мы идя по лесу оставляли след, словно это шёл отряд немцев. Хорошо что Козин и его бойцы не перестреляли нас из засады.

— Этого гада Тимоху я убила, а не немцы. Туда ему и дорога паскуде. Да хер с ним с предателем. Нам нужно подумать где взять машину чтобы на ней из города уехать. Ведь до того поворота на большаке, когда мы от реки на него вышли. От Локтя километров двадцать будет...

— сказала Марьяна, задумчиво смотря на нас. И девушка была права, пешком нам не пройти быстро двадцать километров. Завтра в Локоть вернётся Козин с Каминским и они прямиком пойдут к конезаводу. А нас и пленных партизан там не будет. И за нами будет послана погоня на машинах.

— Так мы же мимо машины только недавно проходили. Она возле городской управы стоит. Это немецкий грузовик " Ford". Я ездил у себя в "РОНА" на таком, пока его партизаны не сожгли. А новый грузовик нам так и не дали....

— белобрысый шкет Сергей посмотрел на нашу атаманшу и обнял покрепче Свету.

— Так на этом же грузовике немцы спецназовцы приехали, " Бранденбург 800". И его наверняка ночью охраняют...

— сказала моя мать Марина, недоуменно смотря на Сергея. Мы же были свидетелями какие головорезы высаживались с этого тентованного" "форда".

— Они сейчас бухать будут, им как обычно спирт с местного спиртзавода привозят. И местные шалавы приходят к ним казарму. Так что до утра возле машины часовых не будет. Я точно знаю потому что так было в прошлый раз. Мы с Миханом бензин у них с машины сливать ночью ходили, и там никого не было...

— ответил моей матери Сергей. И его ответ облегчал нам задачу, но твердой уверенности он не давал. Никто не гарантировал нам что в этот раз к машине не поставят часовых?

— Хорошо хлопчик, главное что ездил на таком грузовике. А в случае чего если там будет охрана, я с фрицами разберусь. Зря что ли в Москве в разведшколе училась...

— сказала Марьяна словно читая мои мысли. Девушка достала из ножен острый как бритва окопный нож. И показала нам как она будет резать немцев. Если те на свою беду вздумают охранять нужную нам машину. А я глядя в глаза партизанке, увидел в них такую же пустоту как в глазах у Тоньки. Обе девушки были убийцами, но только Марьяна убивала врагов, а Тонька безоружных мирных жителей и партизан.

— Надеемся на твою смелость и ловкость Марьяна. Но и от моего Кости многое зависит. Иди сынок к ней к этой гадине. Сходи с ней в клуб, а после постарайся подсыпать ей в водку " первинтин". Он практически сразу растворяется так что будет незаметно...

— сказала мне мама и я пошёл в комнату к Тоньке, взяв с собой две бутылки водки.

— Вовремя пришёл Костя. А то я было за тобой уже хотела идти...

— сказала мне девушка, когда я постучал в дверь её комнаты и назвал своё имя. Я слышал как внутри щёлкнул затвор " шмайссера". Очевидно Тонька стояла с автоматом за дверью, готовая в любой момент начать стрелять.

— А может не пойдем в этот клуб милая? Я две бутылки водки с собой взял и закусить. Посидим лучше вдвоём, выпьем и поебёмся...

— предложил я Тоньке, ставя на стол в её комнате, две бутылки советской довоенной водки, с сургучом на горлышках. И вдобавок круг колбасы взятый со стола у нас в казарме.

— Эх заманчивое предложение парень, но только не могу я не пойти в этот клуб. Меня там ждут очень важные люди, и идти нужно...

— ответила мне девушка, беря со стола бутылку с водкой и срезая сургуч с её горлышка, немецким штык-ножом.

— Давай по сто грамм для настроения и пойдём...

— сказала Тонька, наливая мне и себе по полстакана.

— Тонь, перепехнемся по- быстрому перед клубом...?

— спросил я у девушки, после того как мы с ней выпили и закусили водку колбасой с 🍞 хлебом. Я хотел любым путем задержать Тоньку, чтобы подсыпать ей наркоту в стакан и потом предложить ей выпить. Идти в офицерский клуб мне не хотелось. Я откровенно побаивался что меня там разоблачат. Да и все могло пойти не по плану, и мне не удастся подсыпать девушке - палачу наркотик в спиртное.

— Да ну тебя Костя. У нас что ночи не будет? Придём с клуба мы на полу с тобой постелим и как следует поебёмся хоть до утра. Я всё равно раньше девяти на " работу" не хожу...

— ответила девушка, решительно отталкивая меня от своей жопы.

— Пошли кавалер, а то время уже поджимает...

— сказала Тонька, выпроваживая меня из комнаты. К слову сказать девушка принарядилась в красивую блузку с цветами и тёмную юбку по колено. И даже губы подкрасила.

— А ты автомат что не взяла Тоня...?

— спросил я у девушки идя с ней под ручку по вечернему Локтю от конезавода к офицерскому клубу.

— Да на кой ляд он мне, таскать его ещё. У нас вроде пока тихо, да и я на тебя рассчитываю в случае чего. Наган то мой не потерял...?

— спросила Тонька прижимаясь ко мне на ходу.

— Да нет не потерял, он у меня в кармане лежит...

— ответил я девушке и похлопал себя по карману где лежал Тонькин " наган".

— Ну вот и хорошо, не теряй его Костя. Он мне удачу приносит...

— засмеялась Тонька, сильнее прижимаясь ко мне. На ногах у девушки вместо грубых башмаков были одеты туфли. И я боялся наступить ей на ноги своими кованными сапогами.

Уже стало совсем темно, но к моему удивлению прохожие на улицах все же поподались. Не так часто как днём, но люди шли в офицерский клуб. В основном молодые нарядные девушки, и я понял для чего.

В клубе когда мы в него вошли с Тонькой, ярко горел свет и играла музыка. Причем музыка играла не из грамофона или радиоприемника как я себе представлял. А со сцены где сидели в ряд несколько музыкантов.

В зале были расставлены столики за которыми можно было посидеть и выпить, а так же в клубе был танцпол место за столиками перед эстрадой. Где танцевали некоторые пары. И ещё в здании работал буфет, в котором продавалась водка, вино и закуски.

— Пошли в буфет Костя. Я ещё выпить хочу...

— сказала на ухо мне девушка, не решаясь называть по русски мое имя. Ведь офицерский клуб в Локте, был под завязку набит офицерами немецкой армии. Вернее не самими немцами, а по большей части их союзниками венграми. Они хоть и были одеты в немецкую форму, но говорили все же по своему. А я знавший азы немецкого языка, сразу просек что передо мной не немцы.

Но они  в клубе были, идя с Тонькой в буфет, я заметил за одним из столиков группу офицеров в пятнистой форме и среди них Курта. Того самого молодого немца спецназовца, который приглашал мою мать Марину вечером в клуб. Он сидел за столиком, пил вино и смотрел по сторонам. Очевидно ища красивую рыжую оберлейтенантшу, которую встретил вечером в городе.

Но по счастью народу в зале было много и этот Курт не заметил меня или не узнал. Да и за столик где он сидел с друзьями, подсели две нарядно одетые местные девушки. И все внимание Курта и его товарищей переключилось на двух русских красавиц.

— Вер налей мне и моему кавалеру, водки по сто грамм...

— сказала Тонька буфетчице, когда мы с ней подошли к буфету, который был отгорожен от зала стойкой. Девушка сама заплатила за меня и за себя, но не рейхсмарками. А советскими довоенными рублями.

— Где ты себе такого красивого парня подцепила подруга...?

— спросила у Тоньки буфетчица, пухлотелая светловолосая молодая девушка. Она была ярко накрашенна и как я понял выполняла в клубе не только роль буфетчицы. Потому как с девушкой то и дело заигрывали мадьяры.

— Не твое дело Вера. Он мой и я его никому не отдам...

— ответила подруге Тоня, ревниво загораживая меня от неё. Буфетчица была симпатичной девушкой, и Тонька увидела в ней опасную конкурентку.

— Вот же шалава, не хватает ей. Смотри сколько возле неё кобелей крутится...?

— зло сказала Тоня, показывая мне глазами на стойку за которой стояла Вера. А там подошла группа молодых мадьяр и они откровенно кадрили буфетчицу. А та звонко смеялась когда те лапали её за различные части тела.

Мы выпили с Тонькой по сто грамм водки, и как мне показалось разбодяженной спиртом. Закусили водку печеньем и отошли в сторону. Я было хотел пригласить девушку на медленный танец.

Так как в зале заиграла соответствующая мелодия. Как к нам подошли двое молодых мадьяр в немецкой офицерской форме. И один из них коверкая русские слова, позвал Тоньку с собой.

— Фрау Тоня, можно вас на минутку...?

— сказал моей спутнице высокий горбоносый венгр, подозрительно смотря на меня. Его товарищ стоял рядом и что-то сказал на ухо Тоньке когда она подошла к ним, а я остался стоять у стены.

— Костя, тут такое дело. Мне нужно на полчасика отлучиться. Помнишь я тебе говорила что у меня знакомый в штабе работает? Так вот он как раз и пришёл в клуб с другом. И хочет чтобы я с ними вышла на улицу. А я не могу ему отказать. Ты только не ревнуй меня милый. Они платят хорошо, а нам с тобой деньги не помешают. И смотри не вздумай без меня уйти из клуба. Жди я быстро освобожусь и мы с тобой ещё потанцуем...

— сказала мне Тонька, и пошла виляя жопой под тесной юбкой, идя на каблуках к ожидавшим её мадьярам. Венгры как я понял повели девушку на порево. Вот почему Тонька мне говорила что её ждут в клубе.

Бывшая медсестра РККА, имела любовника в штабе венгерской армии. И через него собиралась вовремя сбежать из Локтя в Беларусию, когда тут по её словам совсем нечего будет ловить.

— Costa, Costa, ich bin Hannahs Freund...

(- Коста, Коста, я подруга Ханны... )

— вдруг услышал я женский голос за своей спиной и обернувшись увидел красивую темноволосую немку. И её я сразу узнал, это была Ильза, подруга моей возлюбленной Ханны фон Браун.

Немка летчица сняла с себя свой лётный комбинезон в котором я видел её возле самолёта на поле. И сейчас на девушке был одет красивый парадный китель лётчицы " люфтваффе". А вместо штанов на ней была надета юбка, из под которой выглядывали соблазнительные ножки гаутманши. Ильза как и Ханна имела звание гауптман и носила на шее железный крест за боевые заслуги. Девушка дружелюбно смотрела на меня и она была одна.