Я еще немного посидел у костра, обдумывая последние два дня и откладывая возвращение к молодой красавице. Я понял, что до сих пор мне очень везло. Двое мужчин подошли к моему лагерю на расстояние менее ста метров, и если бы не крики Кирсти, я бы этого даже не заметил. Я не питал никаких иллюзий, что победа в схватке была скорее связана с тем, что они оба были пьяны, а я застал их врасплох, чем с какими-то моими доблестями.

Я чувствовал гораздо меньшую вину за эти две смерти, чем за первую. Возможно, это было связано с тем, что они намеревались изнасиловать Кирсти, а может, мой маленький трюк помог мне приспособиться. Я не знал. Я ясно понимал, что мне понадобится гораздо больше удачи, если я хочу выжить достаточно долго, чтобы узнать то, что мне нужно. Кирсти сказала мне, что сейчас 872 год нашей эры, и я не был уверен, какова была средняя продолжительность жизни в то время, но она наверняка не была высокой.

Однако само осознание того, что моя теория о перемещении во времени была верна, как-то успокаивало меня. У меня появились определенные ориентиры, что-то конкретное, за что можно было ухватиться. Но я знал, что моя брезгливость по поводу того, чтобы ударить кого-то в спину, привела к тому, что первый парень успел изнасиловать Кирсти. Это также означало, что мне пришлось сражаться с ними обоими. В будущем я должен был бы избавиться от любого чувства чести и просто действовать. Я должен был тихо подкрасться и ударить этого ублюдка между лопатками, прежде чем он понял, что я здесь. - Надо быть сильнее, чтобы выжить, – подумал я.

Я все еще чувствовал последствия дня, проведенного в седле. У меня ужасно болели ягодицы и бедра, и я понял, что очень устал. Я нервничал из-за предстоящей встречи с Кирсти. Я не был уверен, чего она от меня ожидает, но тот факт, что она застелила кровать таким образом, наверняка означал, что она хотела, чтобы я разделил ее с ней? Решив, что я достаточно долго откладывал это, я снял ботинки и остался в одних боксерках. Я повернулся к кровати и обнаружил, что она смотрит на меня, с легкой улыбкой на лице и блеском в глазах. В утреннем солнечном свете я заметил, что ее волосы были черные как смоль, а глаза – глубокого карего цвета.

Я подошел к кровати и накинул плед поверх спального мешка, чтобы было теплее. Кирсти придержала одеяло, чтобы я мог залезть к ней, и я задохнулся, когда понял, что она совершенно голая. Очевидно, она не носила трусиков, я даже не был уверен, были ли они распространены в то время.

— Скотт, ты в порядке? Ты такой тихий, - прошептала она.

— Я в порядке, правда, просто устал и всё болит от целого дня езды. Послушай, Кирсти, я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, но я не буду пытаться воспользоваться твоей ситуацией. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы оба остались невредимыми, пока ты не сможешь безопасно вернуться к своему отцу.

— Но Скотт, мой отец дал нам свое благословение. Он хорошо знает, в какой опасности я нахожусь, и понимает, что мне нужно уехать. Бедные люди этой страны каждый день сталкиваются с суровыми реалиями жизни, и уехать с тобой было для меня единственным выходом. Так что теперь я твоя, твоя женщина. Разве я тебе не нравлюсь?

Я был ошеломлен ее признанием и не сразу ответил. Ее отец дал нам свое благословение, и теперь она моя женщина? Во что я вляпался? Звук ее рыданий вернул меня в реальность. Она уткнулась лицом в плед и явно была расстроена.

— Кирсти, что случилось? - спросил я.

— Ты не хочешь меня, - рыдала она. - Когда я видела, как ты смотрел на меня вчера вечером, я была уверена, что я тебе нравлюсь. Я знала, что мне нужно будет покинуть отцовскую опеку, и когда ты повернулся, я улыбнулась про себя, потому что подумала, что у меня есть шанс уехать с тобой. Теперь ясно, что я ошибалась. Прости, я должна была понять. Почему ты захочешь меня, скромную фермерскую девушку, которая даже не девственница?

— Почему ты думаешь, что я не хочу тебя? Честно говоря, я удивлен. Прошлой ночью тебя изнасиловали, и мне было стыдно за то, как я на тебя смотрел. Сегодня ты, кажется, отдаешься мне, хотя едва знаешь меня. Все так внезапно и так небрежно. Как ты можешь так поступать? Тебя это, похоже, совсем не беспокоит.

Она повернулась ко мне лицом, и глаза ее были полны ярости.

— Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую! - резко сказала она. - Прошлая ночь была не первой, когда меня взяли люди моего господина. И я не первая и не последняя крестьянка, с которой так поступили. Это факт жизни, и мы учимся с этим жить. У женщин моего сословия очень мало выбора. Найти такого сильного и красивого партнера! (она слегка запнулась, но последнюю фразу произнесла почти без дыхания) как ты, было бы для меня недостижимой мечтой, могу тебя заверить. Даже женщины высокого происхождения не имеют выбора, кому они будут отданы. Реальность для меня такова, что я отдаюсь тебе, или, скорее всего, быстро умру.

Она посмотрела на меня вызывающе, как будто бросая мне вызов не согласиться с ней.

— Возможно, ты переоцениваешь свои шансы на выживание со мной, - ответил я. - В любом случае, как я уже сказал, я постараюсь позаботиться о тебе, и тебе не нужно отдавать себя мне. Тебе не нужно беспокоиться, что я воспользуюсь тобой.

— Скотт, я не знаю тебя, ты прав, но ты мне нравишься, ты умный и чувствительный. Когда ты отвернулся вчера вечером, я поняла, что в тебе есть что-то особенное. Я почувствовала, что ты можешь быть и нежным, и сильным, и уже тогда поняла, что хочу быть с тобой. Разве ты не можешь найти в своем сердце немного симпатии ко мне? Даже люди моего господина, должно быть, нашли меня немного привлекательной, раз увезли меня. Разве ты не можешь?

— Кирсти, ты действительно прекрасна, и я не осознавал, насколько тяжела для тебя жизнь. Для меня было бы честью иметь тебя, но не потому, что ты чувствовала, что это то, что тебе нужно, что ты обязана сделать, чтобы выжить. Скорее, я бы хотел, чтобы это было то, что ты хотела бы сделать.

— Ты глупый, ты меня не слушаешь. Я уже сказала тебе, что хочу тебя. Когда мой отец благословил нас, ты стал для меня как муж, и я счастлива этому. Может быть, со временем мы станем ближе? А пока я предлагаю себя тебе. Ты откажешься?

Она подняла руку и положила ладонь мне на щеку. При этом она приподняла одеяло, и я снова увидел ее идеальные маленькие груди. Я затаил дыхание и повернул голову, чтобы слегка поцеловать ее ладонь. Я протянул к ней руку, обнял ее, положил руку ей за голову и притянул ее лицо к своему, ответив ей поцелуем.

— Я буду твоим, моя дорогая, и считаю себя самым счастливым человеком.

Наш второй поцелуй был более глубоким, более страстным. Я нежно целовал каждую из ее губ, прикусывая их своими губами, прежде чем провести по ним языком. Я попытался проникнуть своим языком между ее губами, и она нерешительно открыла рот, чтобы впустить меня, тихо застонав при этом. Когда я отстранился, она казалась почти разочарованной тем, что поцелуй закончился.

— Никто никогда так со мной не поступал, - прошептала она. - Еще раз, пожалуйста, Скотт, поцелуй меня так еще раз.

Я повторил поцелуй, а затем перешел к поцелуям и лизанию ее шеи, ниже уха. Я услышал, как она задыхается, и продолжил ниже, целуя ее правую грудь, лизая ареолу и всасывая ее сосок в рот. Я нежно сосал ее твердеющий сосок и опустил руку на другой сосок, дразня его до твердости и нежно потирая.

Кирсти теперь постоянно стонала, и я продолжал поклоняться ее груди некоторое время, пока она не заерзала подо мной и не издала громкий крик. Похоже, мне удалось довести ее до оргазма, просто играя с ее сиськами.

— Ну, - подумал я, - если это все, что нужно, чтобы ты кончила, то тебя ждет приятный сюрприз.

Я скользнул ниже, покрывая поцелуями ее низ живота.

— Что ты делаешь? - задыхаясь, спросила она. - Скотт, что ты делаешь? - Она текла соками с невероятной скоростью, и я лакал их так быстро, как мог, наслаждаясь ее острым вкусом. Я начал концентрироваться на ее клиторе, лаская его языком и покусывая зубами.

Я ввел в нее два пальца, загнув их вверх, чтобы найти то особое место с шероховатой поверхностью на стенках ее прохода. Когда я его нашел, я начал нежно потирать и похлопывать его, и она отреагировала, взорвавшись как ракета на моем лице. Она прижала свой пах к моему рту и крепко прижала мое лицо к себе, крича от оргазма. Остановившись на вкусе самой себя, она высунула язык и осторожно лизнула его.

— Мммммм, я вкусная, правда? - спросила она. - Что тебя подтолкнуло к этому, Скотт? Я даже никогда не слышала о таком. Это было по-настоящему чудесно.

Я был впечатлен тем, насколько возбужденной она казалась. Она кончила дважды за несколько минут, и даже мой ограниченный опыт подсказывал, что это было очень необычно. Когда она целовала и облизывала свои соки с моего лица, я почувствовал, как ее рука скользнула по моей груди и опустилась к месту, где мой твердый член давил на одеяло. Ее пальцы нашли меня и обхватили мой член. Она задыхалась и быстро села, отбросив одеяло в сторону.

— Святой Колумба, спаси меня! О, Скотт, я знаю, что ты большой мужчина, но такой могучий член, он как будто разорвет меня пополам. Он больше, чем два члена вместе взятых. О, Боже, такой большой, такой огромный, такой огромный, огромный. Больше, чем у быка.

Шепча это, она приближалась к моему члену, словно поклоняясь ему. Я был безмерно доволен ее реакцией, мое эго быстро раздувалось. Я почувствовал, как она поцеловала ствол и провела языком по всей его длине, прежде чем поднялась, перекинула одну ногу через меня и опустилась, держа мой член прямо вверх рукой.

— Такой большой, такой большой, - продолжала она стонать, когда головка моего члена вошла в ее влажную киску.

Вероятно, хорошо, что она была так смазана, потому что это было очень тугое сжатие, и ей было трудно ввести меня в себя. Она слегка приподнялась, позволяя моему члену немного выскользнуть, а затем опустилась с большей силой, введя его примерно на дюйм.

— Слишком большой, не могу ввести, слишком большой, - задыхалась она, продолжая давить на меня.

Поднимаясь еще раз, она сумела продвинуться еще на сантиметр, затем остановилась, позволяя своему узкому проходу приспособиться к моему размеру. Ощущение от ее тугих стенок было невероятным, и каждое движение создавало фантастические ощущения, особенно на головке моего члена. Наконец она снова двинулась, понимая, что продвигается вперед, она еще раз уступила часть того, что уже достигла, только для того, чтобы снова опуститься. Она повторила это несколько раз, время от времени останавливаясь, чтобы продолжить приспосабливаться к моему размеру, но, наконец, она приняла меня всего целиком.

— Так велик, Скотт, так заполнил, я никогда не чувствовала ничего подобного, так велик, так хорошо.

Она начала медленно входить в ритм, поднимаясь и опускаясь на моём члене, всё время издавая стоны от того, как я велик и как много она чувствует.

— Я никогда не знала, что это может быть так, так хорошо, Скотт, так хорошо, такой большой, так заполнил меня. - Возможно, ей не нужно было дополнительное возбуждение, но это, похоже, довело ее до предела, и она громко застонала, достигнув очередного оргазма. Она обмякла на моей груди, измученная своими усилиями и, возможно, оргазмами. Я дал ей несколько минут, чтобы она могла отдышаться, а затем перевернул нас обоих так, что оказался сверху, мой член все еще глубоко в ней.

— Но ты все еще твердый! - задыхаясь, прошептала она. – Как это возможно?

Я снял с нее свой вес, приподняв верхнюю часть тела и опираясь на руки, как будто делал отжимания. Я посмотрел вниз, между нами, и наблюдал, как мой блестящий член медленно входил в нее и выходил. Она тоже посмотрела вниз и снова задыхаясь прошептала.

— Он такой большой, Скотт, он прекрасен, я думаю, я люблю его, о, святой Колумба, спаси меня - Вскоре она начала подниматься навстречу мне и кричать от очередного оргазма. Я продолжал двигаться, несмотря на дополнительную тугость, которую приносили ее сокращения, входя и выходя, и испытывая восторг от ее непрерывных стонов и вздохов удовольствия. Наконец я почувствовал, что приближается мой собственный оргазм, и погрузился в нее глубоко, чувствуя, как моя сперма четыре, пять раз взрывается в ней, и слыша, как она кричит от пятого оргазма за ночь.

Я опустился на нее, мой член все еще был твердым и находился внутри нее, и мы смотрели друг другу глубоко в глаза. Я нежно поцеловал ее в губы и заставил свой член дернуться внутри нее.

— Ты не можешь быть твердым, ты излил семя, я почувствовала это. Я думала, что оно вытечет из моего рта!

Я снова пошевелил членом, а затем несколько раз вошел в нее и вышел.

— Ты все еще твердый! О, Скотт!

— Обычно я не остаюсь твердым после, но, думаю, он тоже тебя любит.

Она жаловалась, что у нее болит, что мой большой член растянул ее до предела. Я осторожно вытащил член и скатился с нее, обнял ее и снова нежно поцеловал.

— Спасибо, - сказала она, - так будет всегда?

— С тобой, моя прекрасная принцесса, я постараюсь, чтобы так и было.

— Я буду измотана! Он такой большой.

Она опустила руку, чтобы снова схватить мой член, и заснула, держа его.

Я, должно быть, тоже заснул, потому что следующее, что я помню, это утро. На часах было уже после шести. Я улыбнулся, когда понял, что Кирсти все еще держит меня в руке, и почувствовал, как снова начинаю твердеть. К тому времени, когда ее карие глаза открылись, я был тверд как камень, и она ахнула, почувствовав меня в своей руке.

— Он был таким всю ночь? - спросила она.

— Я не могу его винить, ты такая красивая.

Я поцеловал ее и освободился, вставая, чтобы встретить новый день. Я оглянулся на нее и увидел, что она улыбается. Выйдя к входу в пещеру, я посмотрел на карту и увидел, что то, что выглядело как дальний берег этого озера, на самом деле было двумя островами — Шуна и Луинг. Это озеро было морским, вероятно, то, что норвежцы называют фьордом. Я пошел по тропе, проверил, в порядке ли лошади, а затем пошел проверить свои силки. Я поймал не менее четырех кроликов, отнес их к воде и сразу же приготовил.

Когда я вернулся в пещеру, Кирсти была впечатлена моим уловом. Она сама была занята, уже встала, оделась и успела разжечь огонь. Она быстро перебрала имеющиеся дрова и вскоре соорудила над огнем небольшой вертел, на котором приготовила кроликов, по два за раз.

Пока кролики готовились, мы доели мясо, сыр и хлеб, которые нам дал ее отец, запивая все водой из моих бутылок. Когда кролики были готовы, мы сложили их в сумку и положили в мой рюкзак. Я объяснил Кирсти, каков мой план на день. Я намеревался направиться вглубь страны, двигаясь на юг, ориентируясь на холм Круах-ан-Эклайч. Затем мы должны были направиться вдоль побережья к озеру Кринан. Мне показалось, что это около десяти или двенадцати миль, и я подумал, что мы легко справимся с этим на лошадях.

Я спросил Кирсти, что она знает об этом районе, через который мы будем проходить, и она ответила, что здесь почти нет населенных пунктов, в основном только фермы, подобные ферме ее отца. Мы закончили с уборкой, поднялись по тропе, сели на лошадей и начали наше путешествие.

День прошел достаточно спокойно, и мы достигли подножия Глен-Домхейна, не встретив ни одного человека. Теперь мы направились дальше на юг, чтобы снова выйти к побережью, и шли вдоль него несколько часов. Мы миновали нескольких пастухов, пасших овец, и двух скотоводов, гнавших скот, и чем ближе мы подходили к Кринану, тем чаще видели людей. Я начал нервничать и решил, что нам следует немного свернуть вглубь суши, чтобы найти более спокойное место.

В начале дня мы подошли к месту, где сходились две водные артерии. Я понимал, что реки и ручьи могли легко изменить свое русло за прошедшие годы, но по моей карте единственная водная артерия, ведущая к морю, была река Адд. Мы остановились в этом месте, чтобы съесть приготовленного кролика и наполнить бутылки водой. Мы пошли вдоль Адда и подошли к тому, что выглядело как дамба, блокирующая течение реки и заставляющая ее поворачивать на запад. Возможно, река всегда поворачивала в этом месте, а дамба просто проходила рядом с ней. В любом случае, я подумал, что дамба имеет смысл, поскольку моя карта показывала, что к востоку, в направлении Дунадда, простиралась огромная болотистая местность. На карте она была обозначена как Мойн Мор.

Мы пересекли дамбу и направились к лесу Кнапдейл, повернув на запад, как только вошли в лес. Теперь мы шли медленнее, но я наслаждался атмосферой леса и видом различных диких животных и птиц, которых встречали по пути. Но больше всего мне нравилось общество прекрасной девушки, идущей рядом со мной.

Примерно через час мы вышли из леса, и я снова затаил дыхание и потерял дар речи, увидев открывшийся перед нами потрясающий вид. Звук Джуры! Великий остров Джура находился прямо перед нами, но если смотреть на северо-запад, то можно было увидеть множество небольших островов, словно крошечные драгоценные камни в море, сверкающие в лучах послеполуденного солнца. Это было так идеально, что казалось пейзажной картиной, каждый остров — тонким мазком кисти, вырисовывающимся на фоне фантастических синих и зеленых оттенков окружающего моря.

Я повернулся к Кирсти и увидел, что она тоже впитывает всю эту красоту.

— Рай на земле, - сказал я, - это «Тир На Ног», мифическая кельтская земля вечной молодости? Что бы это ни было, его красота - первая, которая приблизилась к тому, чтобы бросить вызов твоей собственной, моя дорогая. Близка, но не совсем.

Она подъехала ко мне на лошади, бросилась мне в объятия и страстно поцеловала меня.

— Ты, сэр, не только человек-бог, человек-зверь, я теперь обнаружила, что ты еще и злой льстец и обманщик женщин!

Я крепко прижал ее к себе на мгновение, затем опустил на землю и слез с лошади, чтобы встать рядом с ней.

— Это действительно прекрасный вид, который заставляет меня стыдиться своей невзрачности, сэр.

— Ни в коем случае, - ответил я.

Мы сели и наслаждались солнцем, глядя на море. Через некоторое время я услышал слабый звук пения. Я повернулся в сторону, откуда он доносился, и мне показалось, что я разглядел маленькую точку, движущуюся по проливу. Я достал из рюкзака бинокль и поднес его к глазам. Я сразу же опустил его и повернулся к Кирсти. Она смотрела на меня странно, и я понял, что она пытается понять, что такое бинокль. У меня не было времени заниматься этим сейчас. Вскочив, я схватил ее за руку и попросил помочь мне увести лошадей подальше, за линию деревьев.

Как только мы привязали лошадей, я приказал ей пригнуться, и мы поползли обратно к тому месту, где были раньше. Я снова поднес бинокль к глазам и сфокусировал его на море.

— Викинги! - сказал я.

Я почувствовал, как Кирсти замерла рядом со мной, и повернулся, протягивая ей бинокль.

— Прижми его к глазам и посмотри на ту маленькую точку там.

Она так и сделала, а потом вскрикнула, уронила бинокль и посмотрела то на него, то на точку.

— Что это за волшебство? - спросила она.

— Никакого волшебства, ты наверняка замечала, как вода иногда меняет размер предметов, когда смотришь сквозь нее. Эти бинокли работают по тому же принципу, это называется увеличением.

Она снова поднесла бинокль к глазам и устремила взгляд на море.

— Ты прав! - воскликнула она. - Это викинги пришли убивать, насиловать и грабить нашу землю. Будь они прокляты!