Он без труда нашел след группы воинов, которая шла впереди него. Они не пытались скрыть свои следы, да и зачем им это, они не знали и не ожидали, что кто-то попытается их преследовать. По его прикидкам, их было около двухсот человек, и шли они около пяти дней, но пешком. Он мог нагнать их в течение недели, а до Хитада было больше недели пути.

Его план был прост; любой другой, кроме простого, потребовал бы дополнительных размышлений. А размышления Робана почему-то всегда приводили к многочисленным жертвам. Это означало, что чем больше он будет думать, тем больше людей погибнет. Поэтому можно утверждать, что план был попыткой вызвать как можно меньше жертв. Он мог бы попытаться обойти воинов, войти в деревню, найти сестру и уйти до начала набега. Но он не видел в этом никакой выгоды. Ему нравилась мысль о том, что Макатри разыщут и найдут его сестру. После этого он просто обязан вырвать ее из их рук. Этот план был просто создан для него. Так и должно быть, в конце концов, это был его план. Они выполнят всю работу, а ему останется только убить их. Отлично! Их количество не имело значения. Ему даже не придется убивать их всех, достаточно будет просто уйти. В общем, план ему понравился, и он больше не хотел о нем думать.

Догнать их было несложно, но идти за ними рысью в прогулочном темпе, зная, что они стоят между ним и его сестрой, - это выматывало его терпение. Ее день рождения был хуже всего. Он был так близко, но недостаточно близко. К счастью, до Хитада оставалось еще три дня пути. Он понимал, почему Макатри не так охотно совершают набеги на подобные деревни. Эта деревня была побольше, и на деревянных заборах стояли настоящие лучники. Или, по крайней мере, люди, вооруженные луками. Утром участники рейда соорудили деревянные лестницы. Они будут использовать их в дополнение к захватным крюкам. Понимая все это, Робан гадал, удастся ли им вообще совершить успешный набег на город. Налетчики были экипированы так же, как и налетчики из Канбьерры. Защита от стрел невелика. Чтобы отбросить налетчиков, потребуется не так уж много защитников.

Они атаковали!

Это было удивительное зрелище для Робана. Он никогда не видел ничего подобного схватке между атакующими воинами клана и защищающимися жителями деревни. Он удивлялся, почему они вообще этим занимаются. Им следовало бы бросить кости, чтобы определить победителя. Деревенские лучники были плохи, очень плохи. Они даже не попали в воинов, которые поставили лестницу там, где стояли у забора. Робан, конечно, тоже недоумевал, почему налетчики поставили лестницы на единственной секции забора, где были защитники. Это был смехотворный бой. Прошло около двадцати минут, прежде чем первый воин был серьезно ранен. Он упал с лестницы, когда защитник ударил его из лука. Не стрелой, выпущенной из лука, а самим луком.

Около пятидесяти воинов натягивали веревки, чтобы обрушить деревянные ворота, как это делали в Канбьерре. Только эти ворота были построены более прочно, и им никогда не удалось бы обрушить их таким образом. Робан уже смирился с тем, что ему придется перелезть через забор, чтобы попасть в деревню, когда за воротами послышались крики и шум драки. Должно быть, налетчики каким-то образом проникли в деревню; хитрые ублюдки. Может быть, они пришли на день раньше и заночевали в местной таверне. Однако ворота были открыты изнутри, и за ними разгорелась битва грандиозных масштабов.

Робан не мог больше смотреть на это. Он подошел к одной из лестниц, оставленных рейдерами, и перелез через ограду. Теперь все нападающие и защитники сражались у ворот. Оказавшись внутри деревни, он стал пробираться по маленьким переулкам, размышляя, где же ему найти свою младшую сестру. Навстречу ему попалось несколько жителей, направлявшихся к воротам, но они просто смотрели ему вслед и шли дальше, не обращая внимания на Робана. Вероятно, он не представлял угрозы. Прошло некоторое время, но звуки драки и крики донеслись от ворот через всю деревню. По всей вероятности, кто-то из налетчиков уже достаточно навоевался и начал грабить и насиловать.

Он шел по узкой улочке к перекрестку, как вдруг из-за угла вывернула девушка. Она на полной скорости помчалась прямо на него, как будто он был для нее невидим. Он мог бы предотвратить столкновение, но застыл в изумлении и благоговении. Девушка отскочила от него, и ее зад с грохотом упал на улицу. Робан оправился от шока и встал на колени, чтобы помочь ей подняться. В тот же миг он услышал приближающиеся шаги бегущих людей, и она подняла на него глаза. Он не смог удержаться от широкой улыбки.

— Привет, сестренка.

Атея смотрела, как он протягивает ей руку, и, не задумываясь, взяла ее. Он потянул ее вверх, но на этом не остановился. Ее ноги оторвались от земли, когда гигант прижал ее к своей груди, едва не раздавив при этом. Одной своей огромной рукой он обхватил ее за спину, а другую подсунул ей под попу. Его щетинистый подбородок и щеки царапали ей лицо. Она слышала, как он прошептал одно слово,

— Наконец-то!

Он почти прижал ее к своей груди. Атея не могла нормально дышать и начала биться в его объятиях. Звуки бегущих мужчин позади нее внезапно прекратились. Она почувствовала, как его тело слегка напряглось, и внезапно оказалась на ногах у земли. Ее сознание медленно прояснялось. - Привет, сестренка, - сказал он. Где-то в глубине ее сознания промелькнула мысль, и даже в тот короткий миг она узнала его глаза. Гигант был ее братом Робаном. Мысль о том, что спустя восемь с лишним лет, после всего, что произошло, она, свернув за угол в этой дыре, спасаясь от неизвестных захватчиков, попала в объятия брата, была слишком абсурдной. Ее разум просто отказывался принимать это как реальность.

Она обернулась и увидела шестерых суровых мужчин, выходящих из-за угла. Они резко остановились или попытались остановиться. Их глаза расширились в шоке от осознания смертельной угрозы. Мгновение назад они охотились за маленькой девочкой, а через секунду за углом охотники превратились в добычу. Краем глаза она заметила, как движется огромная фигура гиганта. Впечатляюще высокий мужчина с широкими плечами и большими мускулистыми руками, который утверждал, что он ее брат, превратился в привидение из кошмара. Он пролетел мимо, прямо в группу грубых мужчин. Он кружился среди группы в невероятно быстрых движениях, его огромный топор дико раскачивался вверх, вниз и по сторонам, и ее глаза не могли уследить за ним достаточно быстро. Внезапно он прекратил все свои движения и просто стоял там, в центре ужасающей картины смерти и насилия. Вокруг него было месиво из запёкшейся крови и разбросанных частей тела, но самым страшным в этой картине были его глаза. Эти глаза, еще мгновение назад бывшие бледно-голубым воспоминанием о любви и привязанности из ее детства, теперь были двумя осколками бездушного льда. Когда он снова посмотрел на нее, на его лице играла улыбка. В глубине ее души что-то проснулось, лениво мурлыча, как кошка, задремавшая под лучами солнца, и захотело вернуть улыбку.

У Атеи не было времени размышлять об этом. Ее внимание привлек новый грубиян, который, свернув за угол, появился на месте преступления. Он был огромным, почти семи футов ростом, и довольно толстым. Через плечо он нес плачущую девушку. Атея могла видеть только ее задницу и ноги, но они показались ей знакомыми – Денисса!

Атея смотрела, как Робан отряхивается, словно мокрая собака, и капли крови, мелкие кусочки плоти и костей разлетаются от него в стороны.

— Нам пора уходить, - сказал он, не обращая внимания на толстяка и Денису.

Толстяк смотрел на остатки кровавой бойни, не в силах соотнести их с группой товарищей, за которыми он следовал всего в нескольких ярдах. Денисса в отчаянии всхлипывала, облокотившись на плечо толстяка.

Атея несколько раз моргнула, пытаясь понять, сон это или реальность, какой бы абсурдной она ни казалась. Сон это или реальность – пока что она будет играть, отложив принятие окончательного решения на потом. Подойдя к забрызганному кровью гиганту (ее брат, вы, должно быть, шутите!), она прошептала ему.

— Я знаю эту девушку.

Атея увидела, как лицо гиганта приняло вопросительное выражение. Она поняла, что он ждет от нее дополнительной информации или даже каких-то указаний.

— Я хочу, чтобы она пошла с нами.

Атея не была уверена, почему она это сказала. Возможно, она хотела спасти рыдающую Денису от гибели от рук захватчиков. А скорее всего, потому что Денисса была для нее самой настоящей, и ей хотелось ухватиться за что-то знакомое в этом странном мире.

Великан (она должна была перестать думать о нем как о «великане»!) посмотрел на нее, а затем просто пожал плечами и кивнул. Он подошел к огромному толстяку, который, казалось, был еще больше отвлечен, чем Атея. Левой рукой ее брат великан Робан (да, гораздо лучше, НЕ!) схватил Дениссу за талию, а правой ударил толстяка плоской стороной топора по голове. Мужчина упал, как мешок с песком, а Денисса повисла на руке Робана, как котенок изо рта матери. Вернувшись к Атее, он поставил Денису на ноги.

— Теперь мы можем идти? - спросил он.

Атея взяла за руку все еще всхлипывающую девушку и просто кивнула.

— Хорошо, следуйте за мной.

С этими словами Робан (наконец-то!) развернулся и пошел по узкой улочке в ту сторону, откуда пришел. На очередном углу, недалеко от забора, они встретили еще двоих захватчиков. Держа топор за середину древка, Робан одновременно ударил их по головам. Они упали без сознания на землю, не успев ничего сказать или сделать.

Они покинули Хитад тем же путем, каким вошел Робан: по лестнице до ограды и по лестнице снаружи. Некоторое время спустя Атея и Денисса сидели на его лошади, когда он вел ее за поводья на север. Они вместе закутались в одеяло. Стояла зима, и у обеих девушек были только простые тонкие платья, которые они носили дома.

Дом, а что теперь будет ее домом? До сих пор они не разговаривали, не считая неотложных дел. Наконец у Атеи появилось время подумать. О чем спросить, что рассказать, с чего начать? Робан, вероятно, размышлял примерно так же. Он тоже молчал, постоянно сканируя окрестности на предмет врагов.

— Кто этот человек? - неожиданно прошептала Денисса на ухо.

— Мой брат Робан, - машинально ответила Атея, нахмурившись от того, как странно это прозвучало для нее.

— Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть брат, - заявила Денисса.

— Я знаю, - уклончиво ответила Атея. Она никогда не говорила о нем, потому что не хотела вспоминать все то, что потеряла. В этот момент она поняла, что ей придется рассказать ему о смерти их матери. При воспоминании об этом ее настроение омрачилось.

— Куда мы едем?

— Я не знаю, - вздохнула Атея.

— Может, мы просто вернемся домой? Может, рейдеры ушли, и мама с папой живы, - с надеждой спросила Денисса.

— Конечно, и я снова стану твоей служанкой. Это было бы замечательно. Наконец-то твой отец и брат смогут изнасиловать меня, как ты и обещала. А твоя мама после этого сможет бить меня тростью, потому что я не умею быть изнасилованной! - ответила Атея, все громче и громче.

Робан остановил лошадь и посмотрел в лицо сестре. - Твоя знакомая права, мы должны вернуться.

Холодная ярость в его глазах заморозила поднимающийся в Атее гнев. Странным образом успокоившись, она наконец-то смогла мыслить более здраво.

— Нет, мы не должны. Я потратила достаточно своей жизни в этой дыре, прислуживая семейству свиней. Я никогда не вернусь, - ответила она с вновь обретенной решимостью.

— Ты уверена? - спросил Робан, и его ярость рассыпалась под ее спокойным взглядом.

— Может, я могла бы пойти домой одна, это не так далеко..., - спросила Денисса, в голосе которой почему-то звучало беспокойство, но Атея не дала ей договорить.

— Нет, ты пойдешь с нами! - Она все еще не понимала, почему, но знала, что хочет, чтобы Денисса была с ней.

— Вскоре мы разобьем лагерь на ночь. Завтра мы продолжим путь на север. Я не планировал многого наперед, кроме того, что найду тебя, - вмешался Робан, внезапно став немного виноватым. Это заставило Атею впервые за день улыбнуться.

У костра, жуя сушеные фрукты, Атея сидела рядом с молчаливой и притихшей Дениссой. Атея и сама чувствовала себя не намного лучше. Через некоторое время она вздохнула и заговорила.

— Робан, мама умерла восемь лет назад, когда наш корабль натолкнулся на риф.

Это была краткая версия того, что произошло, на большее у нее просто не было сил. Робан кивнул.

— Думаю, я знал, что она умерла, с того самого дня, когда узнал, что ты так и не прибыла в Кордан, - грустно ответил он.

— Я столько всего уже не помню. Столько всего, чего я так и не смогла понять. Я была избалованной девочкой в богатом доме, со слугами и охраной. Все люди вокруг относились ко мне как к принцессе. И вдруг однажды ночью мы оставили все это позади, чтобы жить в далекой стране. Я помню, что это был мой шестой день рождения. Я так и не поняла, почему нам пришлось уехать, и почему ты не поехал с нами. Я даже так и не добралась до места, где должен был находиться мой новый дом. Последние восемь лет я была служанкой-рабыней в семье какого-то рыбака. Я не знаю, кто я Робан, - сказала Атея и умоляюще посмотрела на брата.

— Скажи мне, кто я!

Робан вдруг осознал всю чудовищность своего промаха. - Она – твоя единственная ответственность, превыше всего на свете, - сказала ему мать в день рождения Атеи. Он не справился со своей обязанностью защищать ее. Конечно, он и сам был маленьким мальчиком, более или менее заключенным в Фалькате, пока его не привезли в Готу. Но это ничего не меняло. Он не смог защитить ее. И дело было не в чувстве вины. Это был простой факт. Должен ли он теперь сказать ей, что ее судьба – стать его спутницей в шестнадцать лет из-за обещания, которое какой-то бог дал Норгару тысячу лет назад? Нет, судьбы больше не было.

Норгар тоже потерпел неудачу. Они заставили его мать покинуть Кургат, чтобы защитить своих детей. Он сомневался, что они будут сожалеть, если на Кровавый Трон не вернется новый вождь из его рода. Разве не поэтому все это произошло в первую очередь? Они могли бы снова сражаться друг с другом, и никому бы не было до этого дела. Может быть, Бог Войны из тысячелетней легенды? Робан подождал бы, пока он заговорит об ожиданиях и обещаниях. Больше никаких судеб! Он даст Атее любое будущее, какое она пожелает. Атея видела водоворот эмоций в глазах Робана, прежде чем он ответил после долгого раздумья.

— Ты моя сестра Атея. Кем бы ты ни была, тебе придется решать самой. Больше нет ничего другого. Ни принцессы, ни служанки-рабыни, только ты. Ты свободна.

Атея знала, что он принял решение. Она не знала, что именно и почему, но оно было окончательным. Она свободна? Что это значит? Звучало хорошо – свободна. Была ли она свободна, когда была маленькой девочкой и следовала за матерью? Конечно, она не была свободна последние восемь лет своей жизни. Она не знала, что значит быть свободной, но была готова узнать! Она улыбнулась брату.

— Но куда мы едем? - с тревогой спросила Денисса.

— На север, - ответила Атея. На север, на юг – неважно, она была свободна!