Проснувшись на следующее утро, Робан на мгновение растерялся. Маленькая девочка, спавшая у него на груди, не была его сестрой. Но сон быстро прояснился, и он вспомнил. Никакой проблемы не было: девочка на его груди – это Менджа. Упругая попка в его правой руке тоже показалась ему очень знакомой. Слева от него лежала пышногрудая брюнетка, тоже простая, Денисса. Крупная русая красавица, обнимающая ее, должна была быть Хассикой. Значит, стройная девушка, обнимающая его сестру, была Рабиной. Робан был рад не столько тому, как легко было назвать своих спящих спутниц, сколько самой ситуации. Он хотел бы просыпаться так почаще.

Но это не отменяло того факта, что ему нужно было поссать. Он попытался пошевелиться, но это вызвало опасное рычание справа, встревоженное хныканье слева, и Менджа лишь крепче обняла его за шею. Очевидно, даже в такой прекрасной ситуации были свои минусы. Вздохнув, он ущипнул сестер за задницу, лизнул Менджу в нос и пощекотал Дениссе живот.

В ответ он получил писк, хихиканье и стон... стон? Ну, Денисса часто просыпалась возбужденной. Вообще-то... нет, он должен был помочиться. Со второй попытки его отпустили. Выйдя из спальной комнаты, он обнаружил женщину, которую никогда раньше не видел. Она явно ждала его и уже давно. Она сидела за круглым столом и некоторое время назад закончила трапезу. Она показалась ему знакомой, особенно ее серые глаза. Высокая и сильная, как амазонка, она была одета не как амазонка, а как обычная женщина из Вернии.

— Ты, должно быть, печально известный сын Ниоме, брат Матассая. Ты спал с ней и новой первой дочерью Хассикой? - спросила она, глядя на его обнаженное тело.

Робан ответил кивком.

— Многое изменилось с тех пор, как я последний раз была здесь. Я хотела поговорить с Ассанкой, но мне сказали, что она и Валира мертвы. Ты убил их? - спросила она, но это не прозвучало обвиняюще.

— Сначала они убили меня, но да, это я.

— Они рассказали мне обо всем, что произошло. Я просто хотела услышать это и от тебя. Я – Нируми, младшая сестра Ассанки. Я приехала из Нотабира с новостями для нее. Поскольку она мертва, мне придется поговорить с Хассикой.

Она критически посмотрела на Робана. - Мне сказали, что моя племянница тоже там.

— А также маленькая Менджа и Денисса, подруга; теперь у тебя есть полный список.

Она вздохнула. - Думаю, это не имеет большого значения. Еще до твоего появления мы были заблудшими и просто не знали об этом.

— Нируми, ты вернулась. Мне так много нужно тебе сказать! - воскликнула Рабина.

— О чем ты говоришь, Нируми? - сонно спросила Хассика.

— У меня тоже есть новости. Моя мама умерла, и я – новая Мечтательница, - объявила Менджа.

Процессия обнаженных девушек прошла мимо Робана, направляясь к столу.

— Давайте и мы что-нибудь поедим, я умираю с голоду. Брат, будь добр, попробуй найти еду для своего гарема, - умоляюще сказала Атея.

Робан вернулся через некоторое время, когда наконец освободил свой мочевой пузырь и нашел что-нибудь поесть для женщин. Он даже успел одеться. Нагруженный двумя корзинами, полными хлеба, сыра, ветчины, фруктов и даже яиц, он был встречен с энтузиазмом. Табуретов за столом не хватало, но Менджа не возражала против того, чтобы снова сесть к нему на колени.

— Надо быть наивным шестилетним ребенком, чтобы бесстрашно сидеть голышом у него на коленях, - заметила Хассика.

— Я бы тоже так поступила, но возбудилась бы. Но мне нужно поесть и послушать Нируми, - пренебрежительно ответила Атея.

— Ха! Посмотрите на Рабину и Дениссу, они так мило краснеют! - рассмеялась Хассика.

— Может, теперь вернемся к новостям Нируми? Это важнее, чем девушки и их причины краснеть, - пожаловалась Атея.

Они вернулись к обсуждению, как только ситуация снова оказалась под контролем.

— Двадцать тысяч, ты действительно уверена в цифрах? - спросила Хассика.

— Я их видела, и, как я слышала, это всего лишь их передовой отряд. Основная армия перейдет горы весной. Они захватят все от Нотабира до побережья Вернии. У нас даже не хватит воинов, чтобы защититься от авангарда. Кланы Галлана пришлют армию, но они враждуют друг с другом. Скорее всего, прибудет не более трех тысяч. У Нотабира и фермеров нет и этого количества, может быть, две тысячи. Король Туларкиса, Малрик, тоже пришлет войско, но он не может подвергать свои земли набегам огузов на юге. Я слышал, что он послал пять тысяч, и они уже выступили в поход, прежде чем я покинул Нотабир. Это война, Хассика. Что будут делать амазонки?

Хассика побледнела. - А что мы можем сделать? В племени всего семьсот, четыреста амазонок способны сражаться. С тех пор как Ассанка стала Первой Дочерью, мы практически воюем с Нотабиром. Что еще ты знаешь об этой армии с запада?

— Только слухи, причем плохие. Говорят, что их лидер, император Даркунтис, - некая нежить, призрак или что-то в этом роде. Он правит их народом, Мантакином, уже более двухсот лет и окружил себя всякими магами и жрецами богов, о которых я никогда не слышала. Однако он не в авангарде. Передовой отряд возглавляет один из его военачальников. Лорд Йохиас, тоже чудовище, как я слышала. Говорят, мантакинцы совершенно не боятся врагов перед собой, потому что за спиной в любом случае гораздо страшнее. Однако только половина его воинов – мантакины, другая половина – воины из народов, которые они завоевали по пути. Авангарды все конные и ведут за собой своры огромных боевых псов. Ходят слухи, что они кормят их мертвыми и ранеными врагами. Говорят, что Йохиас огромен и весит не меньше тысячи фунтов. Его аппетит тоже странный. Говорят, он предпочитает молодых женщин. Это все слухи, порожденные испугом, но я слышала именно это.

Атея слушала так же внимательно, как и все они. Она посмотрела на брата, закатила глаза и вздохнула.

— Ладно, думаю, это справедливо. У меня есть мои амазонки, а у тебя – кровавая война. Может, мы с девочками тоже найдем в ней развлечение. По крайней мере, некоторые слухи звучат увлекательно, - размышляла Атея.

Все уставились на неё как на сумасшедшую, только Робан ухмылялся.

— Думаешь, это все шутка? Грядет война, и тысячи людей погибнут. Ты знаешь, что происходит с женщинами на войне? Это не для того, чтобы развлечь тебя! - Нируми набросилась на Атею.

— Вообще-то это мой брат, на которого ты должна кричать. Я бы предпочла отправиться в Готу и встретиться с их королевой. Проблема в том, что, узнав об этом, я не смогу убедить Робана поехать со мной. Он мой единственный брат, и я его очень люблю. Что я могу сделать? - Атея пожала плечами.

— Ты не только сестра Робана, но и матассая. Что, по-твоему, мы должны делать? - спросила Хассика, надеясь, что ей не придется принимать решение самостоятельно.

— Хассика, ты просишь явно ненормального ребенка решать будущее племени! - Нируми с ужасом посмотрела на Хассику.

— Эй, помнишь Пророчество? Я следую воле нашей Богини. Ее дети будут решать будущее нашего племени. - Сказала Хассика, слегка развеселившись. - Если бы ты была здесь последние пару дней, то теперь не смотрела бы на это с таким ужасом. Мне пришлось привыкнуть ко многому другому, и многое из этого было очень личным и сложным!

— Я слышала о твоих трудностях. У тебя мозги через задницу вытекли, или что случилось? - шипела Нируми.

— Тетя, ты не должна сердиться на Хассику. Она не сделала ничего плохого и не делает этого сейчас. Может быть, кто-то и рассказал тебе о том, что произошло, но ты никогда не сможешь понять, не увидев этого так, как мы. Взгляни на маленькую Менджу! Можешь ли ты представить ее вчерашнее воплощение богини Ниоме, угрожающей убить всех нас? Я видела, как бессмертный за несколько секунд убил маму и всех ее охранников, а вчера он лишил меня девственности. Ты смотришь на его сестру и видишь маленькую девочку. Мы знаем, что она – Матассая, - спокойно рассказывала Рабина о реальности, которую Нируми не могла постичь, но ее голос не оставлял сомнений в ее правдивости.

— Ты бы видела меня! Это было так здорово. Глаза светились золотым светом, по всему телу пробегали маленькие голубые молнии, но мне не было щекотно! А еще я уделала маму Тики, злую корову, - с гордостью рассказала Менджа.

— Кроме того, какого решения ты ждешь от меня? Если стотысячная армия идет опустошать Вернию, все, что я могу сказать племени, - это бежать, спасая свои жизни! Кто должен сражаться с ними? Может, сказать племени, чтобы собирали вещи и искали новый дом подальше? Куда нам идти? Север – единственное возможное направление, но там ничего нет. Великая Пустошь, как поэтично ее называют, - это пустоши и пустыни. Племя не смогло бы там выжить. Никто не может миновать горы за пустыней, да никто и не пытается. За горами – Кургат, вечная зима и кровожадные кланы Норгара. Мы не можем остаться и не можем уйти. Племя пропало, и ты знаешь это не хуже меня. Думаешь, мне приятно, что я стану последней Первой Дочерью через тысячу лет, той, кто не смог предотвратить конец амазонок? - расстроенно спросила Хассика.

— Простите, вы все правы. У племени нет надежды. Верния тоже потеряна. Я даже не верю, что на этом все закончится. Армия императора, завоевав Вернию, направится на юг, к Огусу. Сомневаюсь, что все кланы Огуси, объединившись, смогут их остановить. Ходят слухи, что некоторые из них тайно сотрудничают с императором. Я виню себя за правду, которую я вернулась, чтобы рассказать сестре, - извинилась Нируми в крайнем отчаянии.

— Как правильно заметила Хассика, я – Матассая. Вчера племя возобновило связь с Ниоме. Сегодня я не буду говорить тебе, что все это было большой шуткой и ты все равно пропадешь. Я не знала об этом императоре и его армии, но это ничего не меняет. Ты снова под защитой Ниоме. Похоже, мамочка отправила нас сюда не просто так. Проклятая судьба! Почему ты привел нас на север, Робан? - спросила Атея.

Робан почесал голову, размышляя. - О, это было направление, в котором я путешествовал, разыскивая тебя. Просто мне не хотелось возвращаться. В тех землях, через которые я прошел, было чертовски скучно путешествовать.

— Я вполне могу винить судьбу за то, что я выбрал направление. Наверное, нам стоило сесть на корабль, чтобы покинуть Вернию. Как бы то ни было, я хочу увидеть эту армию! Это как раз то, что мне нужно после всех этих ссор с женщинами, - честная война между мужчинами! - Робан сложил руки и вызывающе посмотрел на окружавших его женщин.

Атея успокаивающе погладила его по бедру. - Как я и думала... Видишь ли, мне придется пойти с братом. Я должна предотвратить самое худшее из того, что может случиться; если он останется один, это действительно может привести к огромному беспорядку. Я буду голосом разума, когда на него обрушится очередной всплеск мужественности.

Менджа хихикнула, а Денисса и Хассика синхронно фыркнули.

— Я возглавлю амазонок, охраняющих Матассая, и поеду с вами, чтобы посмотреть, что произойдет. Если все пойдет прахом, я, по крайней мере, не хочу, чтобы богиня обвиняла нас. Мы сделаем все возможное, чтобы защитить ее драгоценную кровную дочь, - решила Хассика.

— Вчера я выбрала свое будущее. Отныне я тоже буду на стороне Матассаи, - заявила Рабина.

— Ну что ж, я все еще могу взять на себя роль девственной жертвы; возможно, понадобится еще одна. - Денисса с тоской вздохнула.

— Я тоже хочу пойти! Рядом с Атеей и Робаном всегда так весело. Происходит настоящее волшебство! - взволнованно добавила Менджа.

Нируми с удрученным видом покачала головой.

Чуть позже в покоях остались только Атея и Денисса. Хассика и Нируми ушли организовывать отъезд контингента амазонок-гвардейцев, сопровождаемые Менджой, которая хотела попрощаться с друзьями. Робан тоже ушел. Он хотел найти их лошадей и начать собирать вещи.

— Правильно ли я понимаю, что ты понятия не имеешь, чего ожидать? - спросила Денисса.

— Это то, что происходит, если ты решаешь покинуть предначертанный путь своего будущего. Ты бы хотела сейчас вернуться к своей семье в Хитаде? - спросила в ответ Атея.

— Нет, да и какой в этом смысл. Насколько я понимаю, мое будущее не так предсказуемо, как я думала. Я просто хочу спросить, есть ли у вас двоих какие-нибудь идеи относительно того, что произойдет, может быть, какие-то божественные прозрения о будущем?

— Нет, у меня ничего нет. Это были бы скучные приключения, если бы мы уже знали будущее. Если ты беспокоишься, то даже без всяких божественных прозрений, я подозреваю, что твоя девственность не продержится долго, - сказала Атея, усмехнувшись.

— Вообще-то я об этом не беспокоюсь. Девственница я или нет, но у меня уже было больше секса, чем я когда-либо думала. А поскольку ты возьмешь с собой свой растущий гарем, куда бы и чем бы мы ни собирались заниматься, не думаю, что это изменится в ближайшее время.

— Если ты не волнуешься, то почему ты так спокойна? - мягко спросила Атея.

— Возможно, вы с братом не знаете, каково это – бояться. То, что рассказала нам Нируми, напугало меня, Атея. Я не могущественная бессмертная, я всего лишь человеческая девушка. Когда мы встретимся с этой армией, с неба прольется огненный дождь и просто уничтожит всех твоих врагов? Чего ты ожидаешь?

— Я знаю о будущем столько же, сколько и ты, - ничего. Ты права, я не такой человек, как ты, но я тоже могу умереть, Денисса, и я не хочу этого. Я знаю, иногда мне кажется, что меня ничего не волнует, но это не так. Мой брат умер два дня назад. Боль, которую я чувствовала, я не хочу испытывать больше никогда. Я не знала, что он вернется. Но даже когда он вернулся, он уже не был Робаном. Ничего из того, что случилось, я не знала заранее. Денисса, ты мне небезразлична, и я боюсь потерять тех, кого люблю. Я бы хотела убежать от этого императора и его армии так же, как, наверное, хочешь сделать ты, но я не могу. Вчера я взяла на себя ответственность за будущее этого племени амазонок. Я не должна была этого делать, но решила поступить так по своим собственным причинам. Признаюсь, некоторые из них были эгоистичными и жадными. Теперь мне придется заплатить свою цену. Я не грущу и не отчаиваюсь по этому поводу. Из-за брата мне все равно пришлось бы остаться. Он не может убежать с войны, это противоречит его природе. Бросить брата – против моей. Я не могу этого сделать.

— Я уже думала об этом. - Денисса вздохнула. - Ты права, я бы хотела сбежать, но, как и ты, не могу этого сделать. Я тоже выбрала тебя, Атея, я добровольно отдала свою жизнь в твои руки. Я все еще верю, что теперь все будет лучше, чем когда-либо без тебя, - сказала Денисса, наконец-то снова улыбнувшись.

Робан укладывал провизию и сумки с нарядами на вьючную лошадь, когда в конюшню вошла толпа маленьких девочек под предводительством Менджи. Они возбужденно перешептывались между собой и смотрели на него со смесью благоговения и тревоги. Менджа подошла к нему и взяла его за руку.

— Это Робан, брат Матассаи. Старший брат – такой же, как старшая сестра, но выглядит немного странно. Его задача – защищать Матассаю и ее друзей. Для нас он не опасен. С ним можно даже играть, но он, наверное, будет щекотать вас, потому что он часто это делает. Его любимые животные – мухи, но, как видите, он любит и лошадей, - сказала Менджа своим ошеломленно наблюдающим друзьям.

— Да, и он пытается поймать сладкие лакомства, если ты бросаешь их ему, - прорычал Робан.

Менджа шлепнула его по ноге и хмуро посмотрела на него. - Я объясняю своим друзьям, что они не должны тебя бояться. Перестань рычать, иначе мне придется рассказать об этом Матассае! - сурово предупредила Менджа, и девушки выглядели еще более ошеломленными.

— Ябеда! - ворчал Робан.

— Девочки, уходите, пожалуйста, мне нужно поговорить с Робаном, - сказала Хассика, входя в конюшню.

Менджа и ее подруги убежали. Они визжали и шептались, теперь еще более возбужденные.

— А у тебя есть друзья, с которыми я тоже хочу познакомиться? - спросил Робан, усмехаясь.

— Нет, я пришла сюда просить об одолжении. Я поведу группу из трехсот амазонок, чтобы сопровождать Матассаю. Но я не могу вести за собой всякое дерьмо, если ты обращаешься со мной как с бездумной секс-игрушкой. Не мог бы ты и твоя сестра на время прекратить это делать? - Хассика спросила его, звуча серьезно.

— Да, конечно, мы оставим тебя в покое, - немного смущенно ответил Робан.

— А вот этого я не говорила! Пожалуйста, просто пока не устраивайте публичных выступлений, это все, о чем я прошу. Мне почему-то очень нравится мое вынужденное унижение от рук вас двоих, - усмехнулась Хассика.

— Не думаю, что три сотни амазонок что-то изменят на фоне десяти тысяч воинов, но мы не будем стоять в стороне и прятаться, пока другие ведут войну за наше будущее, - сказала Хассика, на этот раз серьезно.

— Я всего лишь один человек, и я планирую изменить исход этой войны. Защити мою сестру, и я буду у тебя в долгу, - ответил Робан, тоже посерьезнев.

— Ты не просто человек, Робан, и ты это знаешь. Ты можешь отправиться в Кургат и вернуться с пятьюдесятью тысячами воинов Норгара. Это определенно изменило бы исход войны.

— Тебе, кланам Галлана и всем остальным в Вернии не хотелось бы, чтобы Норгар пришел сюда больше, чем этот император и его армия. Ситуация еще не настолько серьезна, чтобы делать выбор между этими двумя вариантами. Надеюсь, до этого никогда не дойдет. Посмотрим на этот передовой отряд и, если нужно, оставим отчаяние на весну.

— Верния не сможет справиться даже с двадцатью тысячами авангарда. Весной там уже нечего будет защищать, - смирилась Хассика.

— Это не их цель. Они здесь, чтобы подготовить прибытие основной армии. Они захотят захватить Нотабир и хутора, чтобы обеспечить себя провизией, но дальше этого не пойдут. Весной основная армия отдохнет здесь, чтобы пополнить запасы и восстановиться после перехода через горы. Туларкис падет гораздо быстрее, чем Верния. У него есть король и столица, которую нужно разгромить. А у Вернии – нет. Им придется победить все крепости кланов и рыбацкие деревни. Не думаю, что это их цель. Верния – недостаточно ценная цель, чтобы перебросить туда армию такого размера. Я полагаю, они прошли через горы, чтобы добраться до океана и построить флот, - сказал Робан внимательно слушавшей его Хассике.

— Как ты думаешь, мы можем просто переждать их, затаиться, пока они не уйдут через два-три года, когда их флот будет готов?

— Они не уйдут, не обеспечив себе путь к отступлению. На побережье появится новый крупный морской порт. Нотабир и Туларкис останутся под их контролем. Нотабир и фермы находятся слишком близко к твоему дому. Ты не сможешь спрятаться на века, даже на то время, которое им понадобится для строительства флота. Ваши леса станут материалом для их новых кораблей.

— До сегодняшнего дня я редко слышала от тебя что-то большее, чем рычание и ворчание. Кого ты пытался ввести в заблуждение, изображая тупого грубияна? - спросила Хассика, пристально глядя на него.

— Я никого не пытаюсь обмануть, я и есть грубиян. Я родился и вырос в Фалькате, и все, что я знаю, - это как сражаться. Я – Разрушение, и не только по имени, и никогда не стану кем-то другим, - ответил он безэмоциональным тоном.

— Это все, чем ты хочешь быть?

— Неважно, кем я хочу или хотел бы быть. Это не выбор, это то, что я есть. Люди рождаются, как чистый лист бумаги. Никто не знает, кем ты станешь. Обстоятельства, выбор и случайные события решают, кем ты станешь. Я не человек. Нельзя даже сказать, что я родился. Я был создан с намерением.

— Если ты не пытаешься меня обмануть, то зачем говоришь мне эту чушь? Бессмертная часть твоего существа может быть такой, как ты мне сказал, но есть и человеческая. Ты никогда не являешься только одним или другим, ты всегда и то, и другое. Когда ты трахаешь меня, ты настолько же человек, насколько и бессмертный. Ты пытаешься скрыть свою человеческую часть, потому что она делает тебя уязвимой?

— Проклятые женщины, даже амазонки ищут в варваре чувствительную сторону. Да, я тоже отчасти человек, только не будь уверена, что это лучшая часть, - прорычал Робан.

— Наконец-то, опять рычишь. Я не пытаюсь копаться в твоей душе. Я такая же скотина, как и ты. Ты уже рассказал мне больше, чем я ожидала. Теперь я оставлю тебя наедине с твоим долгом. Мы будем готовы к отъезду в полдень.

Хассика ушла, смеясь.

Как и планировалось, они покинули деревню вскоре после полудня. Хассика вела за собой три сотни амазонок, все они были конными. Вооружены они были одинаково: у каждого на поясе копье, длинный лук и короткий меч, на спине – большой колчан, полный стрел. Некоторые даже взяли с собой охотничьих ястребов. Перед отъездом Хассика отправила нескольких амазонок на разведку. Атея, Робан, Денисса и Рабина ехали в середине колонны амазонок. Перед Атеей снова сидела Менджа. Маленькая девочка была счастлива и возбуждена, постоянно что-то лепетала. Она ехала навстречу приключениям, не испытывая ни малейшего беспокойства за свое будущее. Если амазонки и чувствовали беспокойство, то не подавали виду. Они выглядели как опытная группа воинов, и именно такими они и были. Незадолго до заката они остановились на ночлег. Их разведчики не обнаружили ничего тревожного на многие мили вперед.

У костров во время вечерней трапезы было немного тихо, но этого следовало ожидать в первую ночь такого путешествия. Они ехали в неизвестность, не зная, чего ожидать от врага или даже от потенциальных союзников. Робан ожидал, что ночлег будет по меньшей мере таким же невеселым, как и во время их путешествия в поисках амазонок. Денисса и Рабина подтвердили его мысли, молча и уединенно разложив свои спальные одеяла. Вздохнув, Робан последовал их примеру. У Атеи, очевидно, были другие намерения. Она разделась, не обращая ни на кого внимания, и обнаженной скользнула под одеяло Робана. Счастливо хихикающая Менджа последовала ее примеру, и Робан снова оказался в окружении обнаженных девушек. Не совсем то, чего он хотел, но гораздо лучше, чем чувствовать себя одиноким и покинутым.

— Завтра вечером я снова оставлю тебя одного. Сегодня я хочу показать им всем, что я уже большая девочка и не боюсь большого плохого мужчины. Пожалуйста, можно я останусь с тобой на ночь? - Менджа умоляюще смотрела на него широкими щенячьими глазами, еще теснее прижимаясь к его боку.

— Конечно, можешь. Я горжусь тобой, Менджа. Ты гораздо храбрее их всех. Притворщики с позорным лицом заплатят за свое предательство. Я решила, что Денисса, эта предательская сучка, останется девственницей еще на некоторое время. Скоро мы увидим, насколько важна для нее репутация. - Атея рассмеялась.

Атея говорила негромко. В ответ они услышали чей-то смех и чьи-то удрученные стоны. О происхождении обоих звуков догадаться было нетрудно, поскольку оба голоса были очень знакомы. Однако вскоре снова наступила тишина, и все мирно уснули.

На следующее утро Хассика и Нируми сидели за завтраком вместе со своей группой.

— Я удивляюсь, как такой молодой человек может быть таким ужасным. Ты всегда была такой, Атея? - спросила Хассика, улыбаясь.

Атея отказалась, покачав головой, а Робан кивнул в знак подтверждения.

— Не была! Когда я была маленькой девочкой дома в Фалькате, я была идеальным солнышком. С шести до четырнадцати лет я жила как рабыня-служанка, покорная и боязливая. Уверенность в себе появилась у меня недавно, после того как мой брат нашел и вызволил меня из рабства, - сказала Атея, бросив взгляд на Робана.

— Не слишком ли ты скромна, чтобы называть это самоуверенностью? Ты – живой кошмар для всех, кто тебе противостоит, и безжалостна, чтобы получить все, что захочешь! - усмехнулась Хассика.

— Это жестоко. Ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? - Атея надулась.

— Нет! Ты мне нравишься, но даже если бы это было не так, я бы не посмела тебе об этом сказать. - Хассика рассмеялась.

— Я хочу быть такой же, как она, когда вырасту! Все будут бояться меня, и никто не будет пытаться навредить мне или моим друзьям! - сообщила им решительная Менджа.

— Ее влияние на детей пугает. - Сказала Денисса, наблюдая за Менджой. - Но не так страшно, как влияние Робана, - задумчиво закончила она.

— Вчера я говорила со многими друзьями и надеюсь, что вы двое – все то, что я слышала, и даже больше. Боюсь, что кошмары и ужас – это все, что у нас есть для борьбы с императором Мантакином и его армией, - обеспокоенно сказала Нируми.

— Не стоит недооценивать силу страха. Слухи о Мантакине, которые ты нам рассказывала, правда это или ложь, призваны вселять страх в их врагов. Это мощное оружие, чтобы победить сопротивление, и движущая сила их армии. Страх может решить исход битвы задолго до первого удара оружия. Ты – воительница-амазонка Нируми, позволишь ли ты своим врагам использовать страх как оружие против тебя? - спросил Робан. Его голос, хотя и низкий и спокойный, заглушал все разговоры вокруг.

Нируми напряглась, и ее обеспокоенное выражение изменилось, когда она посмотрела на него.

— Не позволю. Слишком долго я жила как шпион среди крестьян и купцов. Я снова стану воином. Спасибо, Робан. - Поклонившись ему, она встала и покинула место у костра.

— Черт! Теперь я возбуждена! - буркнула Хассика.

Судя по его взглядам, не только на нее подействовала речь Робана. Хотя большинство амазонок отреагировали не так, как Хассика, у слушавших их амазонок был такой вид, словно кто-то влил в их позвоночник быстро затвердевающую сталь. Казалось, никто не хотел попасться на глаза хотя бы отдаленно сомневающимся.

— Я больше не единственная амазонка, жаждущая члена! - сказала Хассика, смеясь. Рабина покраснела еще больше.

— Может, это Атея. Она начала пахнуть, когда слушала Робана. Я уже чувствую обычный эффект, - предположила Денисса.

— Да ладно, как будто для того, чтобы возбудиться, нужно какое-то постороннее влияние. Забавно, но Рабина, как и ты, краснеет и капает одновременно. Я думала, это особенность девственниц, - размышляла Атея.

— Девственность тут ни при чем. Это называется застенчивостью! Неудивительно, что ты не можешь постичь столь странное чувство, - надулась Денисса.

— Когда мне исполнится четырнадцать, я тоже захочу Робана для ритуала взросления. С ним гораздо веселее, - весело воскликнула Менджа.

— Вот видишь, настоящее дурное влияние! - снова заявила Денисса.

— Замолчи! А то ты так и останешься девственницей, когда это случится, - пригрозила Атея.

— Успокойтесь, девочки, нет причин для ссор. Мы сможем решить, кто из нас самый озабоченный или самый целомудренный, когда доберемся до Нотабира. А до тех пор вы можете остыть? - спросила Хассика.

— Что ты имеешь в виду? - недоверчиво спросила Атея.

— Мы – группа воинов, отправляющихся на войну, а не шлюхи, следующие за армией. Нам нужно быть начеку. Никакого секса, пока мы не достигнем Нотабира, вот что я имею в виду! Обычно это не так уж важно, и если тебе это действительно нужно, ты можешь это сделать, просто Робан будет проблемой. Я веду три сотни амазонок! Если им придется смотреть, как мужчина трахает женщину, да еще сестру и их матассаю, они сильно расстроятся. Они просто не привыкли к этому, - сурово сказала Хассика.

— Это же три дня пути, ты что, шутишь! - почти кричал Робан.

— Робан уже получил награду как самый озабоченный среди нас. Ничего удивительного! - Денисса рассмеялась.

— Успокойся, брат. Мы справимся, если это действительно важно для Хассики. По пути сюда Денисса практиковалась в том, что часто выходила к тебе на свидание. В этот раз я тоже приду, и она покажет мне, как это делается профессионально, - легкомысленно заявила Атея.

— Она была не очень-то хитрой, я слышала ее каждый раз, когда она продиралась сквозь кусты, - добавила Менджа.

Хассика и Рабина изумленно смотрели на вновь яростно покрасневшую Дениссу.

— Я тоже должна пойти с тобой. Ты сказала, что мне придется стать любовницей для вас обоих, Атея. У меня есть опыт общения с другими девушками, но я ничего не знаю о мужском удовольствии. Я хочу научиться, - сказала Рабина, еще больше удивив остальных.

— Клянусь богиней, что ты сделала с моим племенем? Если подумать, то не стоит отвечать, мне лучше не знать. Ладно, только постарайтесь не слишком бросаться в глаза и не шуметь. Крики из леса сейчас легко могут быть неправильно истолкованы. Может, и мне удастся как-нибудь улизнуть, ты меня очень заинтересовал, - рассмеялась Хассика.

На этом они успокоились, собрали вещи и через некоторое время снова тронулись в путь.

Три дня прошли без особых происшествий. Если кто-то из амазонок и заметил ночную активность за пределами лагеря, то не стал об этом говорить. Хотя, очевидно, они их обнаружили, что и было доказано на третью ночь. Амазонка подошла к группе, где они практиковались в скрытных ласках, и робко попросила Хассику. Атея, стоя на коленях и с удовольствием целуя и облизывая бедра Рабины, молча указала в сторону Первой дочери. Хассика в этот момент была занята тем, что применяла свои недавно приобретенные навыки по отсасыванию члена. Денисса, судя по голосу, немного напряглась, давая указания. Она сидела на лице Робана, и его язык, казалось, отвлекал ее.

— Хассика, остальные сказали мне, где тебя найти. Прости, но я с важными новостями, - прошептала разведчица, стоя на коленях у Хассики и недоверчиво глядя на нее.

— Тоутшшш ОаххКхоау, юшт тоаул моа оухаутт кхоу хкуонд, - ответила Хассика, не желая прерывать урок.

— Она сказала, что все в порядке, просто расскажи мне, что ты нашла, - услужливо перевела Денисса.

— Богиня, что это за запах? - спросила амазонка, ерзая на месте. Кожа над низким воротником покраснела, а облегающая рубашка не скрывала явных признаков возбуждения.

— Это Атея, твоя Матассая. Постарайся дышать неглубоко и спокойно, это поможет на короткое время! - Денисса закончила фразу визгом восторга.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от тумана, женщина попыталась доложить.

— Мы достигли Нотабира сегодня днем. Три армии расположились лагерем за городом. Черт, я не могу сосредоточиться. Около пяти тысяч солдат из Туларкиса во главе с лордом Артеосом Гарнаком. Три тысячи воинов кланов, одетых в их разные цвета, и около двух тысяч солдат и крестьян из Нотабира, возглавляемых начальником их стражи Бэреном Монгелем. Черт, я не могу... Я должна...

Она вскочила и бросилась бежать, когда Робан застонал, а Хассика заглотнула его выплеснувшуюся сперму. Задыхаясь и кашляя, она позволила ему забрызгать ее лицо еще несколькими струями. В это время Рабина и Денисса тоже закричали от оргазма, выплескивая свое облегчение. В случае с Робаном его лицо было залито соком Денисы, а Атея жадно сосала и причмокивала, не вытираясь, киску Рабины.

— Черт, я думала, что на этот раз смогу проглотить все, но он всегда проталкивает свой член в мое горло прямо перед тем, как кончить, и я захлебываюсь им. - Разочарованно сказала Хассика, когда перестала кашлять.

— По крайней мере, ты можешь без проблем брать его член в рот. У меня губа порвана и челюсть болит от растягивания рта! - пожаловалась Рабина.

— Тренируйся, тренируйся, тренируйся, я не могу повторять, насколько важны регулярные упражнения для овладения любым значимым навыком, - наставлял Робан.

— Как бы эгоистично это ни звучало, нельзя отрицать, что он выполняет свои советы, - поддержала запыхавшаяся Денисса.

— Ты можешь пойти этим путем или найти альтернативные методы. Я даже не пытаюсь засунуть его член в себя, он просто слишком велик для моего... маленького рта, что звучит глупо в данном контексте. Однако что тебе сказала разведчица? - Атея спросила.

— Интересно, какой альтернативный путь ты найдешь, если твоя киска тоже окажется слишком маленькой, - усмехаясь, спросила Хассика.

— Неужели тебе так нравится, когда тебя трахают в попку? По-моему, это очень больно, - серьезно спросила Денисса.

— Это больно, но в то же время приятно. Я не могу объяснить, у меня ведь тоже не так много опыта, для меня это тоже что-то новое.

— Как бы Робан ни любил это, я уверена, что рано или поздно мы все это испытаем. А еще есть возможность, что Денисса останется девственницей и ее все-таки трахнут! - небрежно заметила Атея.

Рабина и особенно Денисса побледнели от такой перспективы. Хассика от души рассмеялась.

— Я люблю тебя! Ты – женщина по моему сердцу. Бесстрашно встречаешь любую опасность и со смехом принимаешь шансы на гибель, - подхватила Хассика.

— Она не бесстрашная, а безумная! Можешь выбросить эту мысль из головы. Этого не случится! - воскликнула Денисса.

— Атея права, ты и вправду легкомысленна. Даже я вижу, что ты слишком много протестуешь, и сейчас мило покраснеешь. - Хассика ухмыльнулась.

Денисса выглядела настолько разъяренной, что готова была ее придушить, но не могла удержаться от того, чтобы не стать почти пунцовой.

— Бедная девушка возбуждена почти так же, как Робан. К ее страданиям добавляется еще и зуд внутри, который она никак не может унять. Ты же понимаешь, Денисса, что тебе ничуть не поможет, если я забуду о твоем заднем проходе, - насмехалась Атея.

— Может, поговорим об отчете разведчика? Как уже говорилось, у меня разбита губа и болит челюсть. Меньше всего мне сейчас хочется думать о том, что это может означать для моей задницы, - настороженно сказала Рабина.

— Я горжусь тобой, Рабина! Слушай и учись, Денисса! Это именно то, что нужно. Она не отказывается и не провоцирует, а констатирует факты. На самом деле разведчица не сообщила нам ничего нового и важного. Нируми уже сказала нам, каких цифр стоит ожидать. Однако хорошо получить подтверждение. Интересно, как наши новые союзники воспримут наше прибытие?

Они все согласились. Завтрашний день может стать захватывающим.