Атея и Денисса открыли дверь в свою каюту, но две амазонки остановили их, прежде чем они успели пройти дальше.

— Стойте, вам запрещено покидать комнату, Матассая. - Сказала одна из них.

— Мне нельзя? Ассанка только что сказала мне, что я не пленница. Это была ложь? - Под пристальным взглядом Атеи стоявшая перед ней амазонка попятилась.

— Я не уверена, мы получили приказ от Хассики. - На лбу амазонки выступили капельки пота.

— Хассика, понятно. Я просто хотела навестить брата. Я знаю, что Хассика сейчас с ним. Давайте спросим ее об этих приказах.

Другая стражница на это рассмеялась. - Если Хассика с заключенным, они обычно очень заняты.

Атея перевела взгляд на женщину. - Я уверена, что они сделают для меня перерыв, чем бы они ни были заняты. Просто веди меня.

Амазонке вдруг расхотелось смеяться.

Когда они вошли в небольшой коридор, то услышали приглушенные крики, доносившиеся из-за двери в его конце.

— Камера твоего брата находится в конце коридора, Матассая, но сейчас нам не стоит туда заходить.

— Вы двое останетесь здесь. Мы с подругой поговорим с Хассикой наедине. Это может занять некоторое время, - невозмутимо ответила Атея.

— Пожалуйста, Матассая, ты же не хочешь видеть, что там сейчас происходит, - испуганно сказала женщина.

Атея проигнорировала двух стражниц и направилась к двери, Денисса шла рядом с ней.

Робан в постоянном ритме вводил свой член глубоко в кишки Хассики. Она лежала на спине, колени были прижаты к груди. Каждый глубокий вдох через нос вырывался наружу в виде крика. К счастью, он был не слишком громким. Она грызла свою дубинку, поэтому крики получались приглушенными. Робан подумал, что она выглядит довольно мило, как собачка, держащая в пасти жевательную косточку. В этот момент дверь в его камеру снова толкнули. Вошла его сестра, нахмурившись, а за ней испуганно смотрела Денисса. Как эта девушка могла бояться и одновременно краснеть?

Прежде чем заговорить, Атея окинула взглядом всю сцену.

— Что случилось?

— Мы с Хассикой...

— Перестань трахать ее, когда говоришь со мной, Робан. Это все равно что говорить и есть одновременно. Это невежливо, а ты делаешь это раздражающе часто, - назидательно сказала Атея.

— Извини. Как я уже начал говорить, у нас с Хассикой был своего рода спор о наших профессиях. Но, думаю, теперь все улажено. Мы даже стали намного ближе благодаря этому.

Когда Робан перестал двигаться, Хассика перестала кричать. Однако он все еще был глубоко внутри нее. Атея опустилась на колени рядом с ними, вынула дубинку изо рта Хассики и посмотрела на нее.

— У тех двоих между ягодиц болтается такая же кожаная перевязь, как и эта. Правильно ли я понимаю, что у них тоже есть такие же дубинки, соединенные с веревками? - спросила Атея, кивнув на двух бессознательных амазонок, лежащих в углу камеры. Их кожаные штаны были стянуты до колен.

— Ты так умна и наблюдательна! Эти дубинки были главным пунктом нашего разговора. С этими двумя только что произошел именно тот несчастный случай на работе, о котором я хотел их предупредить. Эти дубинки просто ненадежны; никогда не знаешь, где они окажутся. Я пытался, так сказать, донести до них эту мысль, когда вы вошли. Думаю, теперь Хассика понимает мою точку зрения гораздо лучше.

— Правда, Хассика? - спросила Атея, ее глаза горели гневом.

— Твой свиноподобный брат насилует мою задницу, а ты злишься на меня? Подожди, пока я расскажу об этом Ассанке. Можешь посмотреть, как мы будем резать его на мелкие кусочки. Он будет кричать часами, - задыхаясь, шипела Хассика.

— Еще одно слово, и ты будешь мечтать об этом, чтобы хоть на мгновение избавиться от ужаса своего нового существования! - Атея ответила.

— Эй, эй! Успокойся, Зеза. Эта маленькая сучка просто злится, что я не дал ей немного подрочить, - сказал Робан и еще раз отпихнул руку Хассики от ее киски.

— Ах ты, зараза! Если ты еще раз шлепнешь меня по рукам, я отрежу тебе руки и засуну их в задницу!

— Я знаю, просто иногда мне тоже нравится шипеть и рычать. – Атея усмехнулась. - А если серьезно, то мне интересно, как ты потеряла свой дух амазонки. Значит, задница не в счет? - спросила она, глядя на Хассику.

Хассика побледнела. - Ты не можешь рассказать об этом никому из остальных!

— Значит ли это, что она тоже считается? Мне очень любопытно.

— Откуда мне знать; почему бы тебе не спросить свою мать?

— Хорошая мысль. Ну, это неважно, я уверена, что мама сделает исключение для своей малышки. - Атея хихикнула.

— Мы еще не закончили разговор, и я бы с удовольствием его продолжал. Не могла бы ты вернуть ей игрушку для жевания, без нее она кричит чертовски громко.

— Я знаю кое-что получше! - Атея ответила, встала и сняла штаны.

— За сиськи Ипохоны, теперь сестренка-шлюшка будет насиловать и меня! - простонала Хассика.

— Эй, а как же я, я тоже хочу, чтобы меня изнасиловали! - ныла Денисса.

— О, иди сюда, Нисса, мы тебя как-нибудь пристроим. Обещаю, что буду с тобой особенно груб и жесток. - Робан смеялся, а Атея, усевшись на голову Хассики, терлась своей киской о лицо амазонки.

Двое охранниц снаружи и в коридоре растерянно переглянулись. Что-то в этих новых стонах и визгах показалось им неправильным, но они не решились покинуть свой пост.

Спустя два часа Робан удовлетворенно застонал, снова извергая свой заряд в задницу Хассики.

— Разбуди ее снова, я хочу поговорить с ней, - приказала Атея, прежде чем вернуться к облизыванию и дразнению сосков измученной стонущей амазонки под ней. Денисса мечтательно наблюдала за тем, как она медленно вводит и выводит дубинку из женской щели.

Громкий шлепок по заднице, и Хассика вернулась из дремы.

— Ты мудак-садист, я отрежу тебе яйца своим старым ржавым ножом для снятия шкур! Черт, как больно; ты попортил мне задницу, - выругалась Хассика.

— Один хороший друг сказал: «Нет ничего лучше сна и одного-двух дней отдыха, чтобы снова ничего не болело, - ответил он, ярко ухмыляясь.

— Я не сомневаюсь, что мой брат прав. Однако для ясности: ничего из того, что произошло здесь сегодня ночью, не будет рассказано никому за пределами этой комнаты.

— Как будто ты, грязная дрянь, еще не убедилась в этом, - злобно прошипела Хассика.

— И все равно не прекращаешь паясничать! Нисса, где моя дубинка? Думаю, Хассике нужна еще одна порция.

По какой-то странной причине женщина под ней решила, что просьба Атеи – это повод для стона.

— Ладно, ладно, извини. Мы не скажем ни слова. Я скажу Ассанке, что все прошло именно так, как я планировала. Ты же знаешь, что он не сможет изобразить из себя «бедную разбитую оболочку человека», верно? Как только Ассанка увидит этого свиномордого высокомерного ублюдка, она сразу поймет, что это притворство.

— Внезапно я снова почувствовал это... как ты это назвала... ах да, эти темные желания! - прорычал Робан.

— Черт! Ладно, простите! Вы двое просто держитесь от меня подальше! А лучше все трое!

— Ты приползешь обратно, когда мы этого захотим, и ты это знаешь. В любом случае, я не верю, что Ассанка будет за ним следить. Впрочем, это неважно, просто делай, как я тебе сказала.

— Матассая, ты действительно уверена, что наш дух не ушел? - осторожно спросила вторая из двух стражниц в камере.

— Ты чувствуешь себя как-то иначе, чем вчера? Я имею в виду, не считая того, что ты немного устала, напряглась и измучилась. Как я уже сказал, Ниоме не стала бы посылать сына к своим любимым амазонкам и наказывать их за то, что они доставляют ему удовольствие. Только не напоминай мне о своих первоначальных намерениях по отношению к нему! - сказала Атея, сердито глядя на амазонок.

Немного погодя Робан снова остался один в своей камере.

Было уже позднее утро. Атея и Денисса наслаждались вкусным завтраком, который им принесла молодая амазонка, когда появились их первые за день посетители.

— Доброе утро, Матассая, надеюсь, у тебя была хорошая ночь и время подумать о том, что я тебе вчера рассказала, - дружелюбно произнесла Ассанка, игнорируя Денису, как обычно.

— О, и я взяла с собой свою дочь. Она умоляла увидеть тебя снова.

Рабина застенчиво улыбнулась им обоим и тоже пробормотала приветствие.

— Спасибо. Да, мы провели чудесную ночь. После всего того времени, что мы провели в холоде, это было желанной переменой.

— Это хорошо. К сожалению, Хассика доложила мне, что твой брат провел не такую уж хорошую ночь. Он был шумным и несносным и даже напал на стражу. Типичный самец, можно сказать. Однако они – амазонки и защищались. Вероятно, он не привык, чтобы женщины давали отпор. Теперь ему больно; наверное, больше из-за его мужской гордости, чем из-за тела. Хассика даже сказала, что он выглядит каким-то сломленным. Мне жаль, что так вышло, но я не удивилась. Именно поэтому я не хотела, чтобы он оставался в твоих комнатах. Я боялась, что ты тоже можешь пострадать, если такая драка произошла бы здесь.

Атея вздохнула. - Это было очень заботливо с твоей стороны. Сломанный, говоришь? Что ж, может, оно и к лучшему. Как бы он ни был ранен и сломлен, мы не можем отослать его. Мне и так не нравится мысль о том, что он будет совсем один в Кургате. Я хочу, чтобы мой брат был рядом. Может, теперь, когда его мужская гордость умерилась, он больше не будет досаждать. Ты должна знать, что у старшего брата есть свои преимущества. Он может выполнять всю тяжелую работу и на удивление хорошо делает массаж.

— Я не могу понять твоей привязанности к брату, но ты наша Матассая, и мы постараемся выполнить твое желание. Теперь, когда я об этом думаю, это довольно забавное видение: наследник Трона Крови, покорный слуга амазонок.

— Я не сомневаюсь, что эта картина привела тебя в восторг. Но что касается того, о чем мы говорили, я не знаю. Ты говорила мне о том, какое удовольствие я получу здесь. Я бы хотела услышать об этом больше. А еще лучше было бы, не знаю, может быть, устроить какую-нибудь демонстрацию, - ответила Атея Ассанке, но при этом смотрела на Рабину.

— Я заметила, что ты и моя дочь очень быстро полюбили друг друга. Ритуал зрелости состоится через три дня. После этого у вас будет много времени, чтобы узнать друг друга получше.

— Три дня, но это так долго ждать. Мне нечем будет заняться здесь, а я очень быстро заскучаю, - ныла Атея.

— Может, мы сможем что-нибудь для тебя устроить, а пока мне придется отлучиться, и моя дочь пойдет со мной, - сказала Ассанка с раздражением.

— Это было бы неплохо. Пришли, пожалуйста, Валиру, я хочу с ней поговорить. Можешь идти, - отмахнулась от нее Атея.

Разгневанная Ассанка и улыбающаяся Рабина ушли, быстро попрощавшись.

— У тебя отлично получается играть роль избалованной принцессы. Беда в том, что ты почти никогда не перестаешь ее играть. - Денисса рассмеялась.

— Эй! Я на это обижаюсь. Я – Матассая; я обязана оправдывать ожидания своего племени. И конечно, я хочу раззадорить сучку Ассанку.

— А я-то думала, что ты пытаешься залезть в штаны ее дочери из чисто эгоистических соображений.

— Ну да, и это тоже. Я хочу завалить Робана красивыми девственницами, пока он не сможет найти выход. Это игра, которую я не могу проиграть! Он сломается раньше меня! - сказала Атея с мрачной решимостью.

— Поскольку я – одна из твоих приманок, надеюсь, это произойдет скорее раньше, чем позже. Вчера я была в таком отчаянии, что твое «Задница не в счет» подействовало и на меня, а ведь оно даже не было направлено на меня, - вздохнула Денисса.

— Не волнуйся, у меня такое чувство, что моя девственность не переживет следующего полнолуния, просто не так, как планирует Ассанка.

— Почему бы тебе просто не использовать свои красивые глазки и не заставить ее делать то, что ты хочешь?

— Я же говорила тебе, что так не бывает. Я могу запугать людей и заставить их выполнять мои приказы. Я даже могу убить их собственным воображением. Но это не то, что я люблю делать. Это больше подходит моему брату. Ты же не хочешь, чтобы мы оба так себя вели?

— Правда, особенно не ты. Твой брат не дразнится так часто, как ты, а мне бы не хотелось, чтобы меня дразнили кошмарами. Так что ты собираешься делать с Ассанкой?

— Повесить перед ее носом приз в виде моей девственной крови, а потом в последний момент выхватить его. И при этом досаждать ей как можно больше.

— Похоже, это продлится до полнолуния через три дня.

— Верно, но ничего страшного, дольше тянуть будет скучно. Я быстро найду новое развлечение. Не волнуйся. - Атея усмехнулась. - Я хочу узнать больше об этих ритуалах. Поэтому я и просила позвать Валиру.

Валира прибыла через некоторое время. Она больше не проявляла той решимости, которую обрела перед вчерашним отъездом. Выражение ее лица вновь стало озабоченным и покорным.

— Глядя на тебя, я думаю, что твой новый путь будет нелегким, - сказала Атея без всякого сочувствия.

— Да, Матассая. Я разговаривала со многими сестрами, но они даже не захотели поверить, что Робан – твой настоящий брат или даже сын Ньоме. Они все отрицают, и я не могу их винить. За все время существования племени, а это почти тысяча лет, ни одна амазонка не родила ребенка мужского пола. Да и с мужчинами за пределами племени они никогда особо не общались. А если и были, то в основном в виде драк. Последние два года, с тех пор как Ассанка стала первой дочерью, - только драки. Одно событие, даже такое мощное, как образ Робана на троне Ниоме, не может стереть тысячелетнюю историю. И это только часть ее. - Валира вздохнула.

— Матассая, для меня и всех сновидцев до меня ты – живая Богиня. Ни один Мечтатель никогда не терял своей связи с Ниоме. У нас были видения, которые посылала нам Богиня. Самым сильным было видение кровной дочери Ниоме, тебя, Матассая. Для всех остальных амазонок ты всего лишь красивая девочка. Нет оправдания, Мечтательница потерпела неудачу. Сегодня я поняла, что амазонки больше не являются дочерьми Ниоме. Пророчество было предупреждением, как ты и сказала. Задача состояла в том, чтобы доказать, что мы все еще дочери Ниоме. Что мы верим в нее. Мы не справились, и в этом заключалась большая опасность для нас. Твой гнев пробудится в полнолуние. Ты увидишь, во что мы превратились, и Богиня признает твое правление. Мы – враги, которых сокрушит твой меч!

По лицу Мечтателя снова покатились слезы.

— Ааа, черт, хватит уже плакать. Я же говорила, что судьбы нет. Вытри слезы и борись, Валира! Я неженка в душе, и даже помогу тебе. Твои сестры не хотят, чтобы их Матассая стала красивой девочкой? Вечером в день полнолуния я покажу твоему племени свою личную и приватную сторону. Посмотрим, понравится ли им это больше. А теперь иди, я больше не могу терпеть твое нытье.

Глаза Атеи горели гневом, и Валира быстро ушла.

— Когда ты становишься такой. Я имею в виду, как ты обошлась с этой бедной женщиной. Это как Робан, когда он злится, верно? Нечеловеческая часть тебя берет верх, - мягко спросила Денисса.

— Не совсем. Раньше я думала, что это не я, а кто-то другой берет власть в свои руки. С тех пор как я побывала в стране нигде, я поняла, что это не так. Там я обрела свободу своего дома, Хаоса в вечности. Здесь, на Калмире, я живу в рамках. У меня есть тело, я могу умереть, я часто это делала. Что еще важнее, у меня есть человеческие эмоции. Самые сильные из моих эмоций могут проникать в другую форму моего существования. Вот что ты видишь – смесь моей человеческой и бессмертной сущности. В моем бессмертном существовании без человеческих эмоций, Хаос, я не смогла бы существовать здесь, не разрушив себя и все вокруг. Поэтому я надеюсь, что ты никогда не увидишь меня такой.

— Я тоже на это надеюсь, потому что скрещивание вас двоих уже превратилось в злобную суку! - ответила Денисса, ухмыляясь.

— Лгунья, тебе это нравится!

— Да, это может быть очень весело, если только я не та, кто вывел тебя из себя. Но я предпочитаю другие сильные эмоции и то, что ты делаешь, когда возбуждена. Как ты думаешь, я могла бы вызвать у тебя достаточно эмоций, чтобы ты еще немного поиграла в мои или твои фантазии?

— Боюсь, я плохо влияю на нас обоих! Осталось сделать только одну вещь, прежде чем мы сможем поиграть.

Атея сказала одной из своих амазонок-охранниц, что хочет видеть Хассику. Через некоторое время она вошла в их комнату.

— Ее величество Матассая зовет свою скромную служанку. Что я могу сделать для тебя сегодня, маленькая гордячка? - ласково спросила Хассика.

Атея встала, ухмыляясь, и подошла к ней. Она посмотрела Хассике прямо в глаза и заговорила.

— Мне нравится твой дух, и я рада, что он у тебя еще есть. Видишь ли, я беспокоюсь о своем брате. Он совсем один в своей камере, и я думаю, что это довольно скучно. Как только ему становится скучно, он всегда делает то, что влечет за собой неприятности. Единственный способ предотвратить это на данный момент – чтобы какая-нибудь сильная женщина показала ему, что он здесь не хозяин. Я подумала, что, возможно, ты знаешь такую сильную и властную женщину.

Пока она слушала, глаза Хассики стали стеклянными, а на лице появилась лукавая улыбка.

— Да, я знаю такого человека. Больше не стоит беспокоиться о своем брате. Уже завтра он станет кротким, как котенок.

Хассика облизнула губы и поспешила уйти.

— Ого, что ты с ней сделала? - взволнованно спросила Денисса.

— Ничего особенного, она такая же простая, как и ты. Я просто показала ей несколько видений того, что я ей говорила. Например, мой голый брат с обожанием лижет ее сапоги, а она хлещет его по спине. А еще, похоже, она все еще не может отказаться от мысли трахнуть его в задницу. Думаю, через несколько минут она вернется с плеткой и дубинкой, чтобы снова навестить его.

— Легко, спасибо тебе за это. Значит, ты отправила ее брату в подарок, и она снова окажется почти такой же, как вчера. Я хочу пожалеть ее, но не могу, потому что знаю, что она уже делала это с каким-то другим бедным ублюдком, - нахмурилась Денисса.

— Не надо жалеть Хассику. Разве ты не видела, как весело она провела вчерашний день? Сегодня будет не хуже. Держу пари, что завтра вечером я снова отправлю ее в гости!

— Нет, я не буду с тобой спорить. Ты жульничаешь! Но почему бы тебе не показать мне, насколько я проста?

— Ты, наверное, думаешь, что я чертовски глупая, раз еще раз пытаешься применить свое дерьмо на мне! Я больше никогда не хочу видеть твоего свинорылого братца, разве что на его похоронах, чтобы помочиться на его труп! - яростно крикнула Хассика.

Атея медленно подошла ближе, покачивая бедрами.

— Оставайся на месте, прожорливая ведьма!

Оказавшись перед Хассикой, она улыбнулась амазонке и захлопала ресницами.

— О черт, клянусь костяным сухим целомудрием Богини, это горячо. Покажи мне ту, где я писаю на него, мне нравится! Блядь, ладно, ладно, с меня уже капает. Дай мне забрать свои вещи. Я сейчас вернусь, а ты подготовь меня еще немного, прежде чем я навещу твоего брата. Черт, да ты просто злая сучка, ты мне нравишься!

Атея ухмыльнулась Дениссе, когда Хассика ушла во второй раз.

— Я удивляюсь, как девственница может придумывать фантазии, чтобы возбудить кого-то вроде Хассики. Я думала, у тебя нет воспоминаний о прежней жизни. Всякий раз, когда я пытаюсь понять, как все это работает, у меня кружится голова. Только сегодня утром мне вдруг пришла в голову путаная мысль. А ведь ты только одна, верно?

Атея выглядела немного озадаченной, но кивнула.

— Хорошо, но разве твоя человеческая мать, Дарея, не была такой же, как ты? То есть она была дочерью Кхора и Ниоме, как и ты, или?

Атея пожала плечами. - Наверное, так и было. Мне было всего шесть лет. Я не могу сказать наверняка.

— Но это значит, что в одно и то же время были живы две дочери Кхора и Ниоме!

— Нет, мое бессмертное существование не привязано к телу с рождения. Я стала тем, кто я есть, в тот момент, когда встретила своего брата в Хитаде. Я не могу сказать, в какое именно время Хаос выбрал этот человеческий сосуд после смерти моей матери, и даже не знаю, была ли она с Дареем раньше. Проклятье, у меня всегда кружится голова, когда я пытаюсь объяснить то, что объяснить невозможно. Нет никакой человеческой девушки Атеи и бессмертного существа Хаоса внутри меня. Мы одно целое, но это не так. Когда это тело умрет, Хаос покинет его, и человеческая девушка Атея будет мертва.

— Мне больше не хочется об этом думать. Может, ты еще раз покажешь мне, чем сейчас занимаются Робан и Хассика? - робко попросила Денисса.

— Разве тебе не хотелось бы больше ощутить свои собственные фантазии?

— Нет, спасибо большое. Всякий раз, когда ты говоришь мне, что то, что я видела и чувствовала, было моими собственными фантазиями, я чувствую себя шлюхой. Я предпочитаю смотреть фантазии других шлюх; так я могу чувствовать себя менее виноватой.

— Ты такая же странная, как и я, и это без всяких бессмертных, которые находятся внутри тебя и мешают тебе.

Это был вечер накануне дня полнолуния. Атея и Денисса как раз закончили вкусную вечернюю трапезу, когда в комнату вошла Валира.

— Матассая, сейчас племя собирается в большом зале. Там будут почти все амазонки, не хватает только ночных стражей у палисада. Рабина и несколько ее подруг тоже присутствуют, но большинство других девушек, еще не ставших амазонками, нет.

— Хорошо. Сегодня днем я осмотрела комнаты, которые ты нам не показывала. В одной из них я нашла то, что искала.

Атея показала ей брусок, вырезанный из дерева. Он был около восьми дюймов в длину и одного в диаметре, закругленный с одного конца. На нем были вырезаны знаки и символы, а его поверхность была тщательно отполирована.

— Полагаю, это заменитель члена, который используют для разрушения девственной плевы. Тот самый, который Ассанка хочет использовать на мне завтра ночью, верно?

— Да, хотя для нас это не заменитель. Это артефакт, Амадильдо, и он благословлен нашей богиней Ниоме.

— Я также нашла немного другую версию. Немного длиннее и толще, но полый. Для чего он нужен?

— Он используется в священном ритуале зачатия. Чтобы оплодотворить сестру, через него вливают очищенное семя амазонки.

— Ясно. И семя, которое вы получаете от захваченных вами мужчин, прежде чем очистить его, как бы вы это ни делали. Ладно, пожалуй, это все, что я хотела узнать на данный момент. Пойдемте, время представления!

Когда Атея, Денисса и Валира вошли в большой зал, там присутствовало около пятисот амазонок. Ассанка сидела слева от трона, как и в день их приезда. Хассика и двадцать амазонок стояли на страже перед ступенями, ведущими к трону. Денисса стояла позади, когда Атея, а за ней и Валира поднялись по ступеням. Валира заняла место на табурете справа. Атея не села, а повернулась к собравшейся толпе.

Взяв в руки Амадильдо, Атея обратилась к собравшимся.

— Ваша предводительница, первая дочь богини Ниоме, Ассанка, хочет использовать эту штуку на мне завтра ночью в полнолуние. Видимо, чтобы сделать из меня амазонку, одну из ваших сестер. Она не говорит об этом прямо, но, полагаю, мое разрешение на это не входит в список ее требований. Оно и понятно, ведь ей совершенно безразлично, стану ли я амазонкой. Ей нужна только моя девственная кровь, потому что она верит, что это сделает ее самой могущественной воительницей на Калмире. Это то, что мой отец обещал Норгару тысячу лет назад. Но это уже другая история.

— Тем не менее, она попросила меня обдумать все последствия и сообщить ей свое мнение по этому поводу. Я здесь, чтобы сделать это, для Ассанки и всех вас.

НЕТ! НИКОГДА! ЗАБУДЬТЕ ОБ ЭТОМ!

— Я не хочу становиться частью вашей банды кисок. Мне также не нужно становиться дочерью Ниоме, я уже ею являюсь. Мне плевать на ваши верования, традиции и ритуалы. Вы все можете сдохнуть прямо сейчас, и я даже глазом не моргну.

— Я пришла сюда, чтобы вернуть одну маленькую девочку, потому что пообещала это ее матери, когда у меня выдался слабый момент. Для этого я притащила с собой свою подругу и брата. Признаюсь, мне было любопытно посмотреть на вас, но мое любопытство удовлетворено. Да и смотреть особо не на что. Но то, что я увидела, вызвало у меня отвращение. Вы приветствуете меня как своего легендарного, долгожданного Матассая. Какой это был великолепный прием! А с моей подругой вы обращаетесь как с прокаженной, а с моим братом еще хуже. Очевидно, преданность для вас ничего не значит.

— Теперь, когда вы знаете мое мнение о вас, вытащите моего брата из камеры. Я не хочу, чтобы он провел еще одну ночь в качестве пленника в доме собственной матери. Это храм Ниоме, но похоже, что вы об этом забыли.

Атея бросила Амадильдо к ногам Ассанки, произнеся несколько проклятых слов.

— Засунь его себе в задницу.

Затем она повернулась к Хассике.

— Шевелись, сука, я хочу, чтобы мой брат вышел из камеры. Не заставляй меня повторять!

Хассика бросила нервный взгляд на Ассанку, но, кивнув Атее, ушла. В большом зале стояла могильная тишина. Атея сидела на троне, наблюдая за толпой, стражниками и Ассанкой. Через мгновение Ассанка встала.

— Я услышала достаточно. Эта девушка недостойна стать амазонкой, а тем более называться Матассаей. - Она поспешно покинула большой зал.

Пока Валира вставала и поворачивалась к Атее, амазонки почти молча покидали большой зал.

— Я думала, ты хочешь мне помочь? - спросила Валира усталым и побежденным голосом.

— Разве нет? Теперь твой путь должен быть легким, - холодно ответила Атея.

Валира ушла, не сказав больше ни слова. Мгновение спустя к трону подошли Робан, Денисса и Хассика.

— Пойдем, сестренка, завтра у нас будет длинный день. Давай немного отдохнем. Я скучал по твоим объятиям последние несколько ночей». Хассика даже не захотела попробовать, представь мое удивление!

Хассика фыркнула, а Атея слабо улыбнулась и потянулась к нему. Робан подхватил ее и крепко прижал к груди.

— Я попрощаюсь сейчас. Ассанка узнает, что происходило в последние дни между нами, и ей это не понравится. Я решила, что уйду на долгую охоту и какое-то время не вернусь.

— Ты могла бы пойти с нами, - предложила Атея.

Хассика вздохнула. - Ты говорила о верности. Они все еще мои сестры, даже Ассанка. Я не готова их оставить. Может быть, когда-нибудь я буду готова. Я уверена, что так и будет, как только кто-нибудь заговорит о пропавших духах!

Обняв всех, Хассика тоже ушла.

В ту ночь они много обнимались, ища близости в объятиях друг друга. Атея и Робан были в странном настроении, и Денисса тоже попала в него. Они бежали и боролись с ним, но этой ночью они почувствовали, что судьба готовится нанести ответный удар.

На следующее утро для них был приготовлен великолепный завтрак. Они были удивлены этим после событий прошлой ночи. Они поговорили о том, куда хотели бы отправиться дальше. Атея хотела навестить Готу, но Робану хватало и того, что он на некоторое время перестал ублажать женщин. Конечно, он не хотел бросать сестру. Денисса хотела отправиться куда угодно, лишь бы для разнообразия было тепло и солнечно. Они все еще не пришли к решению, когда мир из привычных красок превратился в ослепительно белый, поблек и посерел, пока окончательно не почернел.

Атея знала это место. Это была страна нигде, ее дом. Она снова ощутила отсутствие чего-либо, кроме собственных ощущений. Она плыла сквозь бесконечную пустоту. Однако кое-что было иным. Когда ее ощущения расширились, пытаясь дотянуться до чего-нибудь, что не было бы небытием, она почувствовала то, чего не было раньше. Она почувствовала другое присутствие, ощущения, которые не принадлежали ей, ее брату. Это было признание и принятие. Они были дома. Вместе на целую вечность, ничего больше не существовало, свобода была бесконечной, как и пустота.

На этот раз возвращение к границам человеческого существования произошло гораздо быстрее. Но снова что-то изменилось. Здесь не хватало чего-то, что должно было быть. Ее глаза вспыхнули от осознания. Остальные органы чувств все еще восстанавливались и перенастраивались, но с тех пор как она в последний раз вернулась из ниоткуда, у нее появилось одно особое чувство. Это особое чувство вибрировало и посылало сигналы сильной боли.

Ее брата больше нет.

— Так-так, Матассая вернулась. - Это был голос Ассанки. - И как раз вовремя для Ритуала. Признаться, я всегда сомневалась во всех ваших мистических снах и священных ритуалах, но не могу отрицать, что многое из этого оказалось правдой. Значит, это зелье используется для того, чтобы войти в состояние, способное принимать твои видения?

— Да, но начинать нужно с очень малых доз. Иначе оно погрузит тебя в предсмертный сон, как и их. По легенде, корни, используемые для зелья, существуют как в нашем мире, так и в мире бессмертных, - пояснила Валира.

— Как скоро она полностью вернется? Мне уже не терпится закончить это дело, - спросила Ассанка.

— Прости, но мой опыт ограничен, мне редко доводилось испытывать ее на других бессмертных, - раздраженно ответила Валира.

— Тогда посмотрим.

Лицо Ассанки появилось в поле зрения Атеи. Затем она услышала и почувствовала пощечину на своей щеке.

— Где мой брат? - прохрипела Атея.

— Хорошо, она вернулась, и что первое у нее на уме? - Ассанка театрально вздохнула. - Ты действительно испытываешь нездоровую привязанность к брату, Матассая. Но тебе придется с этим смириться. Твой брат мертв.

— Ассанка, прекрати свою мелкую месть. Дай мне поговорить с ней.

Перед глазами появилось лицо Валиры.

— Матассая, то, что сделано, уже не исправить. Я знаю, что мы потерпели неудачу. Ниоме бросила нас. Ты и твой брат были посланы, чтобы уничтожить нас. Я тщетно пыталась найти выход. Что мне оставалось делать? Мое племя, мои сестры, я не могу бросить и их. Меч, твой брат, он должен был умереть. Мне жаль. Но твоя подруга будет жить. Ты будешь жить! Со временем ты станешь той, кем была Ниоме до тебя, нашей новой Богиней. Я надеюсь... нет, я знаю, что однажды ты все поймешь, - мягко сказала ей Валира.

— Ты спрашиваешь, как тебе следовало поступить. Ты должна была позволить нам уйти. Ты бы потеряла связь с Ниоме, но ты уже потеряла ее. Ты считаешь, что поступила вопреки своей судьбе, но ты ее выполнила.

Атея закрыла глаза. Теперь она чувствовала тело. Оно снова было в его камере, лежало на клочковатом старом меху. Кровь перестала струиться из глубокого пореза на горле. Первые, гораздо более сильные струйки крови быстро сошли на нет, когда перестало биться сердце. Когда-то это было тело маленького мальчика по имени Робан, а теперь – снова труп этого человека.

Ее брата больше нет.

— Неужели она снова заснула? Не хотелось бы ломать ее, когда она спит. Это было бы совсем не весело. Я хочу услышать крик маленькой девочки!

Некоторые желания исполняются немедленно, Атея закричала!

Это был крик бессмертного существа. Он пронзил смертное царство. Крик превратился из звука в энергию и понесся дальше, достигая множества различных сфер, где обитали другие бессмертные. Превратившись из энергии в ощущение, он был многократно принят и замечен. Лишь немногие, но некоторые отреагировали на это ощущение. Те, кто отреагировал, узнали источник крика. Энергия была отправлена обратно по своему пути. Одна сфера отправила всю свою энергию.

Атея снова открыла глаза, когда в полу большого зала появилась трещина. Она пробежала по нему, поднялась по ступеням и достигла трона. Деревянный трон задрожал, затем раскололся посередине и рухнул на пол.

Ассанка, Валира и десять их охранников стояли на коленях, закрыв уши руками. Амазонки поднялись на ноги, когда Атея перестала кричать, а трещина расколола пол большого зала. В зале снова воцарилась тишина, и женщины с тревогой ждали, что же произойдет дальше.

А случилось то, что дверь в зал распахнулась и в нее хлынули другие амазонки. Рабина была среди них и первой заговорила.

— Что это был за крик?

Ответа не последовало, и вопрос тоже был забыт, поскольку вновь прибывшие ознакомились с происходящим. Перед ступенями, ведущими к рухнувшему трону, стоял стол, знакомый каждой амазонке по опыту. На нем лежала Атея, обнаженная и закованная в цепи. Обнаженная не была чем-то необычным для Ритуала зрелости, но прикованная – да.

Толпа смотрела с прикованной девушки на Ассанку и Валиру.

— Мы объясним, что произошло, все, но завтра. А сейчас уходите все! - приказала Ассанка.

Дочь Ассанки заговорила прежде, чем все успели уйти.

— Атея была права, не так ли? Ты сказала, что она недостойна стать амазонкой, но приковала ее к столу. Ты даже говорила мне, что сегодня не будет ритуала. Ты солгала! Ты хочешь изнасиловать Матассаю, кровную дочь нашей богини.

На этот раз ответ был получен, но не от того, от кого они ожидали его услышать.

— Слишком поздно, девочка, они убили моего брата. Только сделали это неправильно. Не надо было убивать его в доме матери и уничтожать его тело. Ниоме исцелила его тело, и я вызвала брата из дома. Он дышит, и его сердце бьется. Все, чего вы добились, - это уничтожили его человечность. Она не понадобится ему для того, что я хочу, чтобы он сделал. Прощайтесь, пора умирать.

За безэмоциональным заявлением Атеи последовал второй за ночь крик бессмертного. Звук не оставлял сомнений в том, что будет дальше. В этом крике не было ни боли, ни печали. Это был крик чистой ярости, который гулко отдавался в храме Ниома. Однако Ассанка не была трусихой.

— УБИРАЙТЕСЬ ВСЕ! Бегите в лес. Прячьтесь до утра и бегите на север так далеко, как только сможете. Стража ко мне, мы должны блокировать ворота, мы не можем позволить ему пройти.

Валира спокойно подошла к Атее и сняла с нее цепи. - Может быть, ты будешь успешнее бороться со своей судьбой, чем мы. Прощай, Матассая. - Валира повернулась и пошла в сторону крика, вошла в дверь и через мгновение скрылась из виду.

Не только Ассанка и стражники остались защищать выход из храма, но и большинство амазонок бежали, как им было велено. Прошло совсем немного времени, и Робан появился у той же двери, через которую раньше вошла Валира. Достаточно было взглянуть в его глаза, чтобы понять, что он больше не человек. Это были кроваво-красные омуты без радужной оболочки. В воздухе вокруг него витало тепло его тела. Его и без того огромная мускулистая фигура казалась теперь еще больше. Он взглянул на стол, за которым сидела Атея, а затем перевел взгляд на группу амазонок, защищавших выход.

Прежде чем хотя бы одна женщина успела натянуть лук, он оказался среди них. Это был не бой, а резня.

Атея смотрела на тело Ассанки – ее некогда прекрасные длинные черные волосы были в беспорядке. Кровь и мозговое вещество вытекли из разбитого черепа. Она слушала плач девочки, спрятавшейся под столом, а остальные защитники амазонок умирали, пытаясь выиграть время для своих убегающих детей и сестер. Это было бесполезно, от ее не связанного брата не будет спасения. Он будет убивать до тех пор, пока его собственная сущность не поглотит его человеческое тело.

Он стоял у открытых ворот храма, оглядываясь на сестру.

— Хватит, брат, я хочу вернуть тебя.

Он бросил последний взгляд на убегающих женщин, затем повернулся и пошел к сестре. Атея легла на стол и подняла колени, ожидая. Робан расстегнул забрызганные кровью штаны и шагнул между раздвинутых бедер сестры.

Третий крик бессмертного за эту ночь стал и последним. Следующие крики брата и сестры снова были человеческими.

1271   36 34635  69   1  +10 [7]