В восемь тридцать утра следующего дня я припарковал свою машину в обозначенном месте у «ITI-Фрэнкс». Пару секунд сидел, собираясь с духом, чтобы показаться добрым, внимательным руководителем, а не маленьким нервным школьником, у которого бурчит в животе, когда он пытается стать достоянием гласности.

Затем вышел из машины, целеустремленной и уверенной походкой поднялся по ступенькам и вошел в приемную. Не успел я оказаться в холле, как ко мне подошла женщина лет сорока, элегантно одетая и весьма привлекательная.

– Мистер Беннетт? Я – Кэрол с буквой «э» Торсен. Я была секретарем у мистера Бауэра. Добро пожаловать в «В.Ф. Фрэнкс энд Санс».

Я взял ее протянутую руку и пожал.

– Спасибо, Кэрол с буквой «э». Надеюсь, тебе не пришлось ждать здесь с раннего утра?

Она рассмеялась.

– Боже правый! Нет. Мне нравится здесь работать, но не настолько. Нет, я пришла в восемь, но надеялась, что буду раньше вас. Давайте я провожу вас в кабинет.

Она повернулась к охраннику, сидевшему за столом.

– Джордж, с пропуском и допусками мистера Беннетта разберемся позже. Лады? – но не дала ему времени ответить, поведя меня за собой, пока мы не добрались до кабинета с приемной, которая, как я понял, принадлежит ей. Затем открыла дверь в кабинет. Я встал на пороге. Где-то в другом конце этого помещения стоял письменный стол и огромное кресло за ним, но, чтобы увидеть их, требовался бинокль.

– Да ты, наверное, шутишь! Неужели Анри Бауэр в качестве подработки давал уроки бальных танцев? Он попросту огромен. Мне столько не нужно!

– Месье Бауэр любил красивую обстановку и статус.

– Да уж. Ладно, с этим разберусь позже. Что для меня запланировано?

– Ничего особенного. Много знакомств, но день довольно свободный. Большинство людей, похоже, не торопятся, как минимум до завтра. Но Тим Джонсон из отдела информационных технологий хочет срочно вас видеть.

– На тему?

– У него есть идея насчет того, чтобы вы поговорили со всеми сотрудниками, которую он хочет донести до вас.

– Хорошо. Что ж, он может подождать. Покажи, где здесь туалет, чтобы я мог помыть руки. Думаю, мне предстоит множество рукопожатий, и чистые сухие руки стали бы хорошим началом. Потом проведешь для меня экскурсию.

– Ваша ванная комната вон там. – Она указала на дверь в моем кабинете, чуть дальше того места, где бог бы играть оркестр на танцевальной вечеринке.

– А своя ванная у меня есть?

– Естественно, мистер Бауэр в таких вопросах был очень щепетилен.

Я почувствовал, как мои брови поднялись еще на пару сантиметров, но не сказал ни слова. Критиковать Анри Бауэра перед его, без сомнения, верной помощницей было бы несправедливым по отношению к ней.

Она ждала, пока я ходил в «свою» ванную. И оказалось, это – не просто место, где можно пописать или посидеть и порешать кроссворд. Душ, туалет, большой туалетный столик со встроенной раковиной, мягкий свет, теплый цвет плитки и зеркал. Но музыки нет – кое-что Анри Бауэр упустил из виду.

Кэрол все еще ждала меня, когда я вышел. Я оглядел свой дворец.

– Стола для совещаний здесь нет?

– Нет, мистер Бауэр всегда пользовался конференц-залом. Специально предназначенным только для директоров. Но в основном, он встречался с людьми здесь, и у него был способ дать им понять, насколько они в фаворе, по тому, как близко к его столу им приходилось стоять. Если же они были и впрямь хороши, им разрешалось сесть в кресла для посетителей.

Я наблюдал за ней, она была невозмутима, и не думаю, что она шутила.

Мы отправились на экскурсию по зданию, где подтвердилось мое понимание того, что у нас в Эксетере есть специализированное инжиниринговое бюро, где создаются прототипы и решаются проблемы. Прочитав историю, я понял, что это - небольшая инжиниринговая компания, которую купили несколько лет назад, но оставили как самостоятельное подразделение. Также подтвердилось, что единственными другими ее помещениями были лаборатории в бывшем аббатстве в Марстоне – «Марстон Эбби», расположенном за городом.

Я был впечатлен всем комплексом офисно-производственных помещений. Он очень привлекателен не только с архитектурной точки зрения, являясь образцом того, как можно переделать викторианские здания под современные стандарты, но и благодаря людям, и самой фабрике. Казалось, что мы тут занимаемся в основном сборкой, а не производством, за исключением некоторых уникальных специализированных деталей, поэтому моя первоначальная надежда на то, что я смогу быстро добиться успеха, настояв на расширении аутсорсинга, была мгновенно развеяна.

Мы не стали искать начальство, а просто осмотрели здание, и я пожимал руки всем, кого встречал, независимо от их должности. Конечно, я пожал слишком много рук, и мне представили слишком много лиц. Все они показались мне приятными, и я был весьма доволен тем, что у нас есть разные люди. Но, прежде чем начать, мне пришлось извиниться, что все они слились в море лиц, и что в ближайшие дни мне придется познакомиться с ними заново.

Когда вернулись в мой кабинет, – примерно часа через два, – я попросил Кэрол принести чашку кофе, а затем пусть она пригласит подняться ко мне Тима Джонсона.

Когда она принесла кофе, я читал несколько маркетинговых брошюр, которые прихватил во время своего тура.

– Мистер Беннетт, могу ли я сказать кое-что?

Я поднял глаза.

– Конечно. И, кстати, просто Крис.

Она улыбнулась.

– Просто хотела сказать, что понимаю, что отношения между директором и его секретаршей очень важны не только для них обоих, но и для компании.

– Согласен.

– Ну, что ж, если вы предпочитаете назначать встречи самостоятельно, я с радостью пойду к кадровикам и узнаю, что еще они могут мне предложить.

– Неужели я так быстро тебя расстроил? – ни на секунду не смутился я.

– Нет, но вы должны быть свободны в выборе секретарши.

– Что ж, спасибо, Кэрол. Давай посмотрим, как у нас пойдут дела. Как давно ты здесь работаешь?

– Шестнадцать лет. Пришла секретарем к младшему директору. Его повысили до управляющего директора, пока компанию не купила TDF. Тогда я стала секретаршей мистера Бауэра.

– Ну, я буду глупцом, если откажусь от всех этих знаний и опыта компании, если меня не вынудят. Скажи, что у тебя в ежедневнике для меня на завтра?

– Ничего.

– Ну, сегодня до обеда мне лучше быть здесь, но закажи для нас долгий обед где-нибудь вне офиса. Не в слишком роскошном месте, но в приятном. И мы сможем получше узнать друг друга. Как насчет такого?

– Это очень любезно. Спасибо, мистер Беннетт.

– Крис, – напомнил я, когда она выходила за дверь.

Вскоре после этого пришел Тим Джонсон, он показался мне приятным парнем, и у него возникла идея, что я, возможно, захочу всем представиться, устроив трансляцию по сети. У всех, в том числе в Эксетере и Марстон эбби, есть свободный доступ к экранам. Я подумал, что идея неплоха, и тут же согласился, хотя и не представлял, что мне говорить. Через пять минут после прихода он уже уходил, чтобы отправить по электронной почте уведомление на половину четвертого.

Затем я позвонил Кэрол и спросил, не могут ли все остальные директора присоединиться ко мне в кабинете как можно скорее, чтобы провести брифинг по всем вопросам дня.

Все прошло хорошо, и мы пообедали. Во время экскурсии я видел столовую для персонала, и мои краткие пять минут, проведенные на кухне, показали, что там подают приличную еду. Так что, мы отправились на обед.

Мы дошли до коридора, за которым находилась столовая, и когда мне открыли дверь, я заглянул внутрь: там стояло несколько столов, аккуратно накрытых для обеда.

– Столовая для директоров? – недоверчиво спросила я.

– О, нет. В наши дни это было бы неприемлемо. Нет, здесь платят на пятнадцать процентов больше, чем в кафетерии. И хоть здесь все еще есть шведский стол, но столы накрывает и убирает их за посетителями официантка.

– И кто же ею пользуется?

– Ну, на самом деле только мы, еще несколько старших менеджеров, некоторые девушки, если у кого-то день рождения, и продажники, если у них есть клиент.

– Что ж, думаю, я смогу увидеть много всего. Но сегодня пойду в обычный кафетерий, это – шанс познакомиться с некоторыми сотрудниками. Вы, ребята, можете идти куда хотите, за обедом я буду общаться с другими. Но через час давайте соберемся в моем кабинете.

И я оставил их, размышляя, что же, черт возьми, делать?!

Обойдя зону обслуживания, я встал и оглядел столовую. И тут заметил именно то, что хотел. Столик на шестерых, но за ним сидели лишь пятеро, и я был уверен, что ни с кем из них меня не знакомили.

– Простите, я сегодня новенький, можно присоединиться к вам?

Они явно меня не узнали.

– Ты выбрал хороший день, чтобы присоединиться, приятель. Ты – в хорошей компании. Сегодня у нас новый управляющий директор.

Потом еще один:

– Видел, что он выступит с директорской речью в половине четвертого?

– Звучит типично. Поговорить с работниками, но не вступать с ними в контакт.

В мою защиту выступила единственная девушка в группе.

– Я его не видела, но похоже, сегодня утром проводилась экскурсия по зданию новому парню. Никто из вас его не видел? Мартин Чейт говорил, что он вроде бы неплох.

Парень слева от меня сказал:

– Я слышал, он пожал несколько рук. – Он повернулся ко мне. – Как тебя зовут и в каком ты отделе?

– Я – Крис, и, наверное, можно сказать, что я – из отдела управления.

Большинство из них выглядели слегка озадаченными. Первой догадалась девушка.

– Черт! Ты… ох, простите… простите за мой французский, но вы ведь – он, не так ли?

После этого мы неплохо поболтали. Я заметил, что некоторые из тех, кому я утром пожимал руки, также заметили меня там.

Когда вернулся в свой кабинет, Кэрол подняла голову и улыбнулась.

– Ну, вот, кошка и оказалась среди голубей.

– Ты все слышала?

– Новости распространяются быстро.

Когда мои коллеги-директора собрались вновь, атмосфера была напряженной. Я сразу перешел к делу.

– Послушайте, я только что провел с вами больше часа, зная, что сегодня днем мы проведем вместе еще больше времени. Не кажется ли вам, что мне было бы полезнее побыть на виду у всех и пообщаться с теми, кто имеет иную точку зрения на компанию?

Первым высказался Билл Элсвуд, директор по работе с клиентами:

– Ну, вообще-то это заставило меня задуматься. Мне тоже не повредит время от времени обедать с несколькими моими младшими сотрудниками. Я почти не помню их имен.

Мы не успели договорить, как появился Тим Джонсон с камерами, мониторами и кабелями, тянущимися от них.

– О, я понадеялся, что ваш кабинет и будет тем местом, откуда вы захотите это сделать. Но могу устроить все и в другом месте. – Он выглядел слегка озадаченным.

– Нет, мы встанем и выйдем в конференц-зал. А ты устроишься здесь. Как мы будем это делать?

– Ну, я думал, вы просто будете сидеть за своим столом и разговаривать, – сказал он несколько неуверенно.

– Нет, я обойду стол спереди, пристрою на нем свою задницу и буду вести дружескую беседу в рубашке с подвернутыми рукавами.

Мы оставили его настраиваться, а я вернулся к половине четвертого, чтобы немного порепетировать и понять, как все будет работать. Написал для себя несколько тезисов о том, что хочу сказать, но решил, что говорить буду экспромтом, без сценария, честно признавшись, что был слишком занят в первый день, чтобы сесть и написать то, что хочу сказать.

Судя по всему, все прошло нормально, несколько человек, включая Кэрол с буквой «э», были впечатлены. Девушка по связям с общественностью из отдела маркетинга хотела узнать, не сможет ли она организовать для меня несколько интервью и выступлений вовне.

***

После этого остаток дня был занят административными делами. Получение пропусков для охраны, чтобы иметь возможность перемещаться по всем частям здания. Получение целого набора компьютерных паролей для различных систем и вообще вступления в должность.

Кэрол я отправил домой незадолго до шести часов, и сам тоже не заставил себя долго быть здесь.

По дороге домой перекусил китайской едой и весь вечер просто сидел и смотрел телевизор. Но незадолго до восьми у меня зазвонил телефон.

– Привет, Крис, это – Кит.

– О, привет, Кит, не ожидал тебя услышать.

– Да я просто подумал, не захочешь ли ты выпить кружку пива?

– Честно? Нет. Сегодня – мой первый день…

– Конечно, прости, но я должен спросить: «Как все прошло?».

– Ладно. Но если учесть, что весь день я почти ничего не делал, все было просто изнурительно. Я еле держусь на ногах…

– Нервное истощение, полагаю. Завтра будет легче.

– Да, уверен, что так и будет. Да, а что насчет завтрашнего вечера?

– Не могу. Мой старый клиент устраивает прощальный ужин.

– В среду вечером?

– Вот это неплохо. Почему бы не в моем гольф-клубе? Пока еще здесь, я могу воспользоваться всеми преимуществами членства. И тебе там нравилось, и стейки там сейчас готовят отменные.

– Звучит неплохо. В семь тридцать устроит?

– Отлично, увидимся.

Во вторник утром я первым делом отправился на еженедельное совещание по продажам и маркетингу – два часа, чтобы узнать фактов на пять минут, но оно того стоило, чтобы познакомиться с компанией. Вернувшись в свой кабинет, я подошел к столу Кэрол, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь сообщений.

– С вами просил срочно встретиться Нил Дэвидсон.

Нила я знаю со вчерашнего дня, он – директор по персоналу.

– Есть идеи по поводу чего?

– Он не сказал. Но с ним будет доктор Макбейн.

– Это – глава «Марстон эбби», если я помню свою структуру управления. Но ты не ответила на мой вопрос, – я поднял брови в ожидании.

Кэрол улыбнулась.

– Думаю, им лучше самим рассказать вам.

– Хорошо. Приведи их. И, наверное, тебе лучше принести кофе для всех.

Примерно через две минуты в мой кабинет вошел Нил в сопровождении мужчины, которому, как я полагаю, было около пятидесяти лет. Он – среднего роста, с короткими седыми волосами, очками в золотой оправе и очень голубыми глазами.

– Крис, это – доктор Пирс Макбейн, руководитель наших лабораторий в «Марстон эбби».

Я пожал ему руку.

– С нетерпением жду возможности приехать в «Марстон эбби» и увидеться со всеми вами.

Они посмотрели друг на друга.

– Ты ему скажешь или я? – спросил Нил.

Тут как раз вошла Кэрол с подносом кофе, который она поставила на мой стол, и я предложил.

– Почему бы вам обоим не присесть, а потом кто-то из вас все мне расскажет.

Доктор Макбейн посмотрел на Нила.

– Скажу я, – он повернулся ко мне. – Сегодня утром ко мне приходил мой заместитель, он очень расстроен и обеспокоен. Его зовут Питер Дэвис…

БОЖЕ, СПАСИБО ТЕБЕ! Теперь я в тебя верю, как и в то, что ты, в конце концов, не такой уж и ублюдок!

Я занялся тем, что налил кофе. Надеялся, что по моему лицу не видно, что я чувствую, надеялся, что просто сижу с задумчивым видом, делая первый глоток кофе.

– Муж моей бывшей жены?

Я смотрел на доктора Макбейна, и тот ответил.

– Да. Он боится, что вы сделаете его работу здесь невозможной.

– И что вы ему сказали?

Я заметил, что Нил сидит, потягивает кофе, но наблюдает за этим разговором, а точнее, за мной.

– Сказал, что его работа важна для компании, и что я полностью его поддерживаю. Затем позвонил Нилу и сразу же приехал сюда.

– Вы поступили правильно. – Я посмотрел прямо в голубые, как мне показалось, умные глаза доктора Макбейна. – Что бы я ни думал о мистере Дэвисе, он – наш сотрудник и пользуется полной поддержкой и защитой, предусмотренными кадровой политикой Группы для всех. Он – не исключение. Ты должен дать ему это понять.

Я повернулся к Нилу.

– И, Нил, если понадобится, вы должны поехать в «Марстон эбби» и сказать ему это же.

Пирс Макблейн посмотрел на меня, поднял свой кофе.

– Вы поедете в «Марстон эбби», или он может зайти к вам, чтобы успокоиться?

Он отпил немного кофе, но пристально смотрел на меня.

– Конечно же, нет. Как я уже говорил, он – не исключение. Я не стану бегать за каждым сотрудником, чтобы успокоить его, лишь потому, что он вбил себе в голову, будто над ним могут издеваться или несправедливо обращаться. Это – работа отдела кадров. И, как вы слышали, я поручил это кадровикам.

Пирс Макбейн улыбнулся. Мне было интересно, о чем он думает, но я улыбнулся в ответ и закрыл собрание.

– Ну, если на сегодня все, то, полагаю, мы закончили. Но я и впрямь был серьезен, говоря, что хочу поскорее приехать в «Марстон эбби», может быть, вы сможете обсудить время с Кэрол, когда будете уезжать, скажем, на следующей неделе. И позаботьтесь о том, чтобы у нас с вами хватило времени для совместного обеда, хочу побольше узнать о вашей работе и о том, что происходит.

Я опять улыбнулся, но так, чтобы они поняли, что встреча окончена.

Они оба поставили свои чашки с кофе и встали, чтобы уходить. Когда они подошли к двери, я окликнул.

– О, Нил, у вас найдется минутка?..

Он оглянулся на меня, в то время как Пирс Макбейн направился к Кэрол. Я подождал, и Нил вернулся в комнату.

– Закройте дверь, – добавил я.

Когда Нил подошел к моему столу, я спросил.

– Это и было то заверение, что я должен был дать?

– Абсолютно, но я почувствовал, что от вас исходит какое-то скрытое напряжение.

– Вы правы. Я считаю Питера Дэвиса безнравственным мелким дерьмом. Если когда-нибудь встречу его темной ночью… что ж, скажем так, если бы в этом заведении был хор, то Питер Дэвис оказался бы вполне квалифицированным певцом сопрано.

Нил улыбнулся, но выглядел обеспокоенным.

– Я считаю его жалким человеком. Он украл мою жену.

– Но я встречался с ней. Они кажутся счастливыми в браке.

– Может, и так. Но все началось с того, что этот мужчина увидел привлекательную женщину и, несмотря на то, что знал, что она замужем, несмотря на то, что знал, что она – мать двух маленьких мальчиков, он за ней приударил. Это – аморальный поступок. То, что она в конце концов поддалась, и то, что они даже полюбили друг друга, – все это следствие его аморального поступка. До появления Питера Дэвиса у меня был прекрасный брак с женщиной, которую я обожал, и которая, как я думал, обожала меня…

– Не знаю, как они познакомились, но сейчас они кажутся вполне счастливыми. Не то чтобы я совсем хорошо их знал. Но знаю, что для этой компании он очень важен. Многое из того, что было сделано в исследовательских лабораториях, сделано под руководством Питера.

– Послушайте, Нил, я позвал вас, чтобы вы мне помогли, а не для того, чтобы поспорить. Не сомневаюсь, что Питер Дэвис хорош в своем деле, но думаю, что как одно из Божьих созданий он находится довольно далеко внизу пищевой цепочки. Однако именно потому, что считаю его дерьмом, я не стану рисковать своей карьерой или подвергать компанию судебному разбирательству на несколько тысяч фунтов. Он того не стоит. Не стану давить слизняка, если тот будет мне так дорого стоить.

– Ладно, – сказал Нил, испытывая сомнения.

– Итак, если вы услышите или увидите, что я сделал что-то по отношению к Питеру, мать его, Дэвису, что может быть истолковано негативно, то должны бежать сюда так быстро, как только сможете, и сказать об этом мне, чтобы мы смогли все исправить. Я сделаю все возможное, но я – всего лишь человек. Вы поняли?

– Да.

– Хорошо, а теперь идите, догоняйте доброго доктора.

Через минуту в моем кабинете была Кэрол.

– Как они? – спросил я.

– Доктор Макбейн выглядит вполне довольным. Кстати, он записал встречу с вами в «Марстон эбби» на одиннадцать часов в среду следующей недели. Мистер Дэвидсон выглядел более обеспокоенным. Могу я спросить, что вы ему сказали?

– Повторил то, что сказал Пирсу Макбейну, только еще сказал, что мне, возможно, будет трудно придерживаться этого, и его обязанность – держать меня в узде.

– Вы и впрямь расстроены из-за Питера Дэвиса?

Я посмотрел на нее, размышляя, как много я должен или могу ей рассказать.

– Об этом мы поговорим за обедом, а сейчас что у тебя есть для меня?

– Ну, вчера у вас был легкий день, но сегодня начинается война. Вот заметки для вас, некоторые вам будут неинтересны, другие просты, а с некоторыми вам придется повозиться. Но в отношении последних предлагаю сначала поговорить со мной.

– Хорошо, я их просмотрю.

Я взял листы бумаги, которые она держала в руке, взглянул на них и удивился тому, насколько подробно и точно она прокомментировала каждую заметку. Эта дама хороша.

Я поднял глаза, она смотрела на меня.

– Что-нибудь еще?

– Да. Мистер Бауэр был завзятым участником комитетов. Вы унаследовали председательство в тридцати восьми рабочих комитетах внутри компании, а также он входил в состав нескольких внешних комитетов. И, конечно, есть Правление и комитеты, которые создает оно.

– Что ж, могу сказать, что я совершенно не намерен входить в тридцать восемь комитетов. И сомневаюсь, что нам и впрямь нужны тридцать восемь комитетов, независимо от того, буду я в них заседать или нет. Не могла бы ты набросать некоторые детали: что это за комитеты, какова их цель, как часто они собираются, кто еще в них входит, ну, ты поняла. Тогда мы сможем их просмотреть и разобраться с этой мешаниной.

– Хорошо, я этим займусь. В этих заметках вы увидите, что у вас хочет взять интервью BBC для своей программы местных новостей. Полагаю, это – обычные пара минут о поглощении крупной местной компании, так что, там хотят спросить об изменениях. Что вы желаете с этим делать?

– Я не против, но позови кого-нибудь из отдела по связям с общественностью и раздобудь все пресс-релизы штаб-квартиры, что они выпустили, тогда я смогу придерживаться линии партии и не сморозить глупость.

Когда она повернулась, чтобы выйти, я добавил.

– Можешь связаться с ответственными за все эти офисы, и попросить их прийти и встретиться со мной? Мне нужно выбраться из этой дурацкой комнаты.

Едва за ней закрылась дверь, я положил пачку заметок и сел обратно в кресло. Что мне делать с Питером Дэвисом, работающим здесь? Все очень просто: я ненавижу этого человека до глубины души и не хочу, чтобы он просто уволился и нашел себе другую хорошую работу в другом месте: если он это сделает, то может уехать из Бристоля, забрав с собой моих мальчиков. Но я хочу, чтобы он страдал, хочу отомстить. Отомстить так, чтобы заставить страдать его, но не моих мальчиков, и уж точно не меня, и, возможно, даже не Молли (или не слишком сильно!). Мне нужно все обдумать и составить план. А пока что буду изо всех сил его избегать, оставив переживать из-за того, что его карьера вот-вот застопорится.

В своих размышлениях я зашел уже далеко, когда снова вернулась Кэрол с Нилом Дэвидсоном и некоей женщиной. Меня познакомили с Шейлой Армстронг, судя по всему, занимавшейся распределением кабинетов, мебелью и общехозяйственной деятельностью. Я попросил Кэрол остаться, так как считал, что ее это касается не меньше чем меня.

– Все очень просто: я хочу кабинет поменьше. Этот просто посылает неверный сигнал. Это не в моем стиле и не в стиле ITI. Итак, что вы можете сделать?

Шейла нахмурилась.

– Не так уж много, если только вы не захотите выделить больший бюджет. Простого ответа нет, как нет и свободных комплексов кабинетов. Единственное, что мы можем сделать, – это сдвинуть стены и перегородки, чтобы придать этажу совершенно другую планировку, а это – деньги, время и дезорганизация.

– А нельзя ли просто выгородить часть помещения, пробить новую дверь, и у нас появится еще один конференц-зал?

– Я бы с радостью так сделала. Нам отчаянно не хватает конференц-залов. Но это не сработает, туда не будет прямого доступа, и в любом случае он будет на этаже директора, что не решит проблему.

Я обвел взглядом всех троих, они в непонимании уставились на меня. В конце концов, у меня появилась идея.

– Кэрол, разве не ты говорила мне вчера, что конференц-зал предназначен исключительно для директоров?

– Да. Мистеру Бауэру это нравилось.

– Ну, его здесь больше нет. С сегодняшнего дня конференц-зал – это просто лучшая из наших переговорных комнат. Приоритет по-прежнему будет за директорами. После этого на очереди – встречи с внешними контактами, особенно это – встречи по продажам. Но после его может занять любой желающий. Это – помещение компании, а не особая собственность какой-то одной группы. Кому-то придется вести расписание, если это еще не сделано.

Нил посмотрел на Кэрол и сказал.

– С этим разберемся позже.

Я продолжил.

– А что касается данного помещения, Шейла, не могла бы ты достать мне хороший стол для совещаний на шесть, может быть, восемь человек с удобными стульями?

– Да, это довольно просто. Думаю, данную серию мебели все еще выпускают, так что, он подойдет к вашему столу и шкафам.

– Хорошо, и переставь кресла и диваны, мне нужна одна зона для беседы, вокруг журнального столика. Остальное убери куда-нибудь, – улыбнулся я. – И просто переставь все так, чтобы это выглядело мило, дружелюбно и непринужденно. Сейчас же все выглядит суровым и похожим на огромный кабинет директора.

Кэрол улыбнулась.

– И все ваши заседания комитета будут проходить здесь?

Я улыбнулся.

– Посмотрим, сколько из них выживет, но да.

Я сделал паузу.

– И вот еще что. Насколько понимаю, это помещение, как и конференц-зал Совета директоров, является собственностью компании. Если я ее не использую, то любой может проводить здесь свои встречи. Но, Кэрол, не могла бы ты гарантировать, чтобы на моем столе не было ничего конфиденциального, прежде чем кого-либо впускать.

Я улыбнулся Шейле.

– Вот! Проблема решена, и, возможно, я немного облегчил твою проблему с конференц-залом. И все это гораздо больше в моем стиле. О, и последняя мысль: не могла бы ты предложить мне более скромный стул, а то этот выглядит словно кресло злодея из фильма о Джеймсе Бонде.

– Если вы настаиваете. Но все, что я могу сделать, это купить другое. Этому меньше года, и я не могу его перераспределить, никто не должен сидеть в кресле исполнительного директора.

Я вздохнул.

– Ладно, забудь.

Они все вышли, а я на этот раз начал просматривать свои заметки.

Вскоре, или мне так показалось, пока я не взглянул на часы, вернулась Кэрол.

– Помните, у нас назначено свидание за обедом?

Я схватил свой пиджак.

– Да. Куда идем?

– В новый ресторан в Чу Магна. О нем много пишут, но я там не была. Но вы сказали, что мы можем не торопиться.

– Ну, я знаю, где это, поедем на моей машине.

Мы ехали, ведя светскую беседу. Я спросил о ее семье и узнал, что Кэрол замужем уже двадцать три года, что у нее есть два разнояйцовых сына-близнеца, которые учатся в университете, и что ее муж, Рик, – слесарь-сантехник. Я также узнал, что она из большой семьи, где много дядь, теть и кузенов, и что они до сих пор поддерживают связь друг с другом. Так мы доехали до ресторана.

Когда расселись, я посмотрел на нее.

– Ну, как у меня дела?

– Пока все хорошо. Вы не сделали ничего кардинального, но изменение стиля заметно.

– Наверное, Анри Бауэр был немного приверженцем формальностей.

Она улыбнулась.

– Можно сказать и так.

– Это правда, что ты сказала вчера, будто он показывал, что думает о людях, по тому, как близко к своему столу подпускал их?

– Да, но он не знал, что многие над этим просто смеются. Он-то не слышал, а я слышала. Когда люди шли по коридору, некоторые из них делали замечания вроде: «Вчера было три метра, сегодня – два. На следующей неделе я уже буду в Правлении…» Но некоторые относились к этому серьезно и могли очень обидеться, если им приходилось делать буквально шаг назад.

Мы вместе посмеялись, и это было хорошо. Но потом она спросила.

– А Питер Дэвис сделал шаг назад?

– Уместный вопрос! – заметил я, но она лишь улыбнулась. – И я, честно говоря, не знаю, но никому об этом не говори.

Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

– У меня был хороший брак… я очень любил свою жену. Помню, когда впервые встретил ее, ей было двадцать, а мне двадцать три. – Я улыбнулся. – Помню ее двадцать первый день рождения. Она описала этот день как «удачный день для украшений». Я потратил все свои деньги и купил ожерелье из искусственно выращенного жемчуга в одну нить. К тому времени я был глубоко влюблен. Вечером ее родители хотели пригласить ее куда-нибудь на ужин, но пригласили и меня, так что, думаю, они понимали, что мы значим друг для друга. Как бы то ни было, когда я приехал к ней домой, мне сказали подождать в гостиной: она вошла в комнату в своем новом ожерелье и выглядела такой красивой. Я попросил ее выйти за меня замуж, когда мы стояли там, я просто знал, что это надо сделать. И она без малейших колебаний ответила «да». За ужином мы рассказали об этом ее родителям.

– Они были довольны?

– Да, я так думаю. Ее отец, Ральф, выглядел очень довольным. Прлагаю, и ее мать, Сьюзен, была довольна, но в более поздние годы она, кажется, стала относиться ко мне менее восторженно. Я так и не узнал, что именно сделал не так. В общем, проблема была в том, что у меня почти не было денег, чтобы купить ей обручальное кольцо, которое, по моему мнению, должно было быть у нее, – я все потратил на ожерелье. Но на следующий день все же купил ей простое кольцо с маленьким бриллиантиком. Оно было меньше, чем она заслуживала.

– Сомневаюсь, что она была против. Так, что же пошло не так?

– Хотел бы я знать. Мы поженились и купили крошечную квартирку. Потом переехали в крошечный дом, и появился Джейми. Потом снова переехали в дом чуть побольше, и появился Бен. Потом переехали в дом нашей мечты – пять спален, три ванные комнаты, как раз такой, в каком мы хотели бы воспитывать мальчиков, – и тут она встретила Питера Дэвиса. Влюбилась в него, а я оказался не у дел. Я вернулся к жизни в крошечной квартире, а она – к жизни в крошечном доме, который купил он.

– Это ведь еще не все?

– О. Да. Намного больше. Хотел бы я знать кое-что из этого. Но с моей точки зрения суть именно такова. – Я подумал, а не высказать ли Кэрол все, что я думаю о мужчине, вмешавшемся в мой брак, но решил, что это будет несправедливо по отношению к ней. Поэтому вместо этого спросил, что она думает о том, насколько важен для компании Питер Дэвис.

Как раз в этот момент подали еду, и в разговоре наступило затишье. Но пока все это продолжалось, я заметил, что Кэрол явно тщательно подбирает ответ.

Едва официант удалился, мы сделали по глотку, а затем я посмотрел на нее в ожидании.

– Не знаю, насколько Питер Дэвис важен. Полагаю, он очень хорош в своем деле, его несколько раз повышали, пока я была на той позиции, чтобы об этом знать. – Она сделала паузу, и я подождал. – Между «Марстон эбби» и фабрикой существует огромный культурный конфликт. В аббатстве все академично, там – ученые и исследователи, живущие в своем собственном маленьком мирке. Который не является частью того, что некоторые называют реальной жизнью в остальной части Компании.

– Только не говори, что был один из комитетов Бауэра, призванный улучшить эту связь?

– Да. Мистер Бауэр считал, что будущее Компании - за исследованиями. Он был очень близок к доктору Макбейну и столь же близок к Питеру Дэвису. Им не понравится, если между ними и высшим руководством возникнут разногласия, но некоторые другие могут захотеть вбить клин.

– С Пирсом Макбейном у меня проблем нет. На самом деле, он мне скорее нравится. Показался довольно милым.

– Ну, Питер Дэвис – его протеже, и он будет его защищать, так что, вы можете ему не понравиться.

– И кому же еще я могу не понравиться?

– В Совете директоров? Не думаю, что у вас возникнут проблемы с Нилом Дэвидсоном. Джон Уилер и Билл Элсвуд из отдела продаж и обслуживания клиентов уже любят вас, потому что вы будете хорошо общаться с клиентами, проводить презентации и все такое. Мистер Бауэр – вкус скорее проявится позже, и у некоторых клиенты он так и не выработан. Большинство из них сейчас довольно нейтральны. Вашей проблемой будет Деннис Маррелл.

– Производство.

– И слишком много лет он был здесь инфантильным пареньком. Никто не знает лучше, как всем тут управлять, нежели Деннис. А все очень просто: все должно работать так, как работало в 1960 году, когда здесь руководил сам Уолтер Фрэнкс.

– Насчет него у меня вчера были плохие предчувствия. Спасибо за предупреждение. А почему Пирс Макбейн не входит в Совет директоров?

– Не знаю, наверное, из-за культурных проблем. То же самое можно сказать и об IT-специалистах, у них тоже другая культура. Имейте в виду, что Тим Джонсон, пожалуй, немного молод.

– И это – еще одна сторона. Все это очень шовинистично и… скажем так, назрело.

Она рассмеялась.

– Немного. Но если собираетесь попытаться это изменить, что ж, разве не будет весело?

Некоторое время мы вели светскую беседу, в основном о ресторане и еде. Но потом Кэрол выдала:

– А Хелена не собирается к вам присоединиться?

Я уставился на нее, она мило улыбнулась – она точно знает, о чем спрашивает.

– Простой ответ на этот вопрос: «нет». – Я сделал паузу, потом вздохнул и согласился с тем, что она хочет более подробного ответа. – Молли, моя жена, была великой любовью всей моей жизни. Я потерял ее, но это никак не зависело от меня, да и вообще, все это было давно. Но сомневаюсь, что женюсь еще раз. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим, и теперь я знаю, что, когда все заканчивается, – это чертовски больно. Так что, нет, я решил, что будет нечестно по отношению к Хелене просить ее присоединиться ко мне в Великобритании. А теперь удовлетвори мое любопытство: как ты о ней узнала?

Кэрол полностью проигнорировала мой вопрос.

– Если она любит вас и хочет с вами ехать, разве это – не ее решение?

– Она была близка к тому, чтобы выйти за меня замуж. Но заслуживает счастливого брака, детей и любящих отношений на веки вечные. Я не смог предложить ей этого.

– Значит, вы больше никогда не женитесь?

– Очень сомневаюсь, что да. Не хочу сказать, что в последующие годы у меня не будет значимых и любовных отношений с некоторыми дамами. Может быть, однажды какая-нибудь девушка опять приведет меня к алтарю. Но я в этом сомневаюсь.

– Печально. И прежде чем отвечу на ваш вопрос, у меня есть для вас еще один? – Я начал понимать, что главная в этом разговоре – Кэрол. Она – сильная женщина, но я чувствую, что между нами завязываются хорошие отношения, и поэтому был довольно спокоен.

– Какой же?

– Ваш брак распался, когда вы были в «Джеймсонсе», верно?

– Да. А что?

– Это кое-что объясняет.

Теперь настала ее очередь вздохнуть и решиться на объяснение.

– Когда в прошлый четверг мы узнали, что это будете вы, мне, естественно, стало очень интересно, кто вы и что за человек. У меня было много поводов позвонить в лондонский офис ITI. И там вам дали блестящую рекомендацию. Девушка, с которой я разговаривала, сказала, что если ее когда-нибудь переведут в дочернюю компанию, то она надеется, что это будет именно та, где работаете вы. Она была уверена, что ваше руководство приносит команде удачу.

Я улыбнулся.

– Случайно не знаешь номер ее телефона?

Кэрол вернула мне улыбку.

– Нет. Но я узнала, что раньше вы работали в NDF и «Джеймсонс». Ну, сначала позвонила в NDF, пока там не разъехались по домам из-за разницы во времени и всего прочего. И там тоже дали вам блестящую рекомендацию, более того, им было жаль вас потерять. Там я и узнала о Хелене. Но потом позвонила в «Джеймсонс», это было легко, они ведь совсем рядом.

– Не совсем так, но понимаю, о чем ты.

– В общем, там сказали, что вначале вы были вроде как вполне нормальным, не больше и не меньше. Но потом превратились в очень сильного босса и были с ними довольно круты. Вы им очень не понравились. Меня это обеспокоило. Но теперь я понимаю, почему вы были именно таким.

– Ты очень проницательна. Молодец.

Мы закончили трапезу, и пришел официант, чтобы убрать со стола. Я решил выпить кофе, но Кэрол не смогла устоять перед клубничным муссом с тележки.

Переваривая полученную информацию, Кэрол была тихой и задумчивой. Я наблюдал за ней, ее глаза смягчились, и она посмотрела прямо на меня.

– Должно быть, вы очень сильно ее любили. – Она сделала паузу. – Вы не кажетесь мне человеком, способным терпеть обиды. Но подозреваю, что если сделаете исключение в случае с Питером Дэвисом, то ему лучше поберечься.

– Я буду придерживаться правил Компании, – криво усмехнувшись, заметил я, надеясь закрыть эту часть разговора.

Но Кэрол было не переубедить, и она поделилась со мной своими мыслями.

– Уверена, что так и будет. И, пожалуйста, не причиняйте себе вреда. Убедите себя, что все это было слишком давно и оно того не стоит. Пожалуйста.

Я решил закрыть тему.

– У него на руках довольно много козырей, если он только об этом знает. Он является главой семьи, в которой живут двое моих сыновей. И для меня важнее всего снова узнать их и стать частью их жизни.

– А вас уже нет в их жизни? О, как вы могли? Сыновьям нужен отец. Вы сказали, что их зовут Джейми и Бен, сколько им лет? Если вы их бросили, значит, и впрямь потерпели неудачу. Вам должно быть за себя стыдно.

– Подожди немного. Я не так плох, как кажется. Их зовут Джейми, которому восемь, и Бен, которому семь. А что касается моих родительских обязанностей, то, во-первых, я никогда не пропускал ни одного месяца в выплате содержания, и увеличивал его по мере того, как зарабатывал все больше. Я также никогда не пропускал подарки на Рождество или дни рождения. И всегда брал их с собой в отпуск на две недели каждый год, а иногда и чаще. И это были прекрасные времена. Мне не хватает только обычных, раз в неделю, походов в зоопарк и в «Макдоналдс».

Кэрол слегка смягчилась.

– Ну, вы же были в Голландии…

– А до этого участвовал в международном сотрудничестве с ITI. За восемнадцать месяцев у меня было всего четыре полных выходных в Великобритании. Как мне было ездить в Бристоль, если бы это требовалось? А вот до этого у меня было не так много оправданий. Я был в «Джеймсонс», но развод случился совсем недавно, и все это было очень тяжело. Я старался вести себя как обычно, но ты не представляешь, насколько это унизительно – стоять в ожидании у дома нового мужа своей бывшей жены, пока тебе пришлют твоих собственных детей. Я в самом деле возненавидел это. Через несколько месяцев договорился с адвокатом, что буду забирать детей из дома родителей Молли и возвращать их туда же. Но и это было ненамного лучше: родители почему-то считали, что в сложившейся ситуации виноват я. Что ж, полагаю, они не могли позволить себе обвинить собственную дочь и нового зятя. – Я пожал плечами на мое слабое оправдание.

– И что же вы теперь собираетесь делать?

– Ну, думаю, мне нужно объявить, что я вернулся, и вежливо спросить, не могу ли я одолжить своих сыновей на несколько часов в выходные?

Кэрол нахмурилась.

– Будет нелегко. Думаю, они уже привыкли к тому, что отец их бросил и могут по-разному отреагировать на ваше возвращение.

– Думаешь? Мне кажется, мы неплохо ладим, или ладили, по крайней мере, когда я брал их с собой в отпуск. Мы дважды ездили в Австралию к моей маме, в Евро-Дисней и в один из этих лагерей в лесу. Тогда никаких проблем не было.

– Ну, для начала вам стоит поговорить со своей бывшей. Именно ей придется разбираться со всеми последствиями. Вы уже с ней говорили?

– Нет, пока нет. Дай мне шанс, сегодня – всего лишь второй мой день.

– Ну, так позвоните ей сегодня вечером.

– Есть, мэм. – Я улыбнулся. Я знал, что должен это сделать, просто этот разговор, которого я не жду с нетерпением, будет неловким.

Кэрол что-то уловила.

– Ваша мама живет в Австралии. А в Бристоле у вас есть родственники?

Это тема была гораздо более легкой.

– Нет. Я родился и вырос в Бристоле. Но когда мне было три года, а моему брату Брайану – пять, мой отец погиб. Я почти его не помню. Он работал на железной дороге, и его раздавило вагоном. Мама воспитывала нас в одиночку. Мы не были бедны, у нее была компенсация и пенсия за отца, но и богатыми не были. Но я ходил в местную школу, как и мой брат.

– Вы проделали долгий путь.

– Спасибо, но у Брайана есть мозги. Он учился в Кембридже, а сейчас читает лекции в университете Ньюкасла, где женился на еще одной преподавательнице. Думаю, скоро он станет профессором. В общем, я учился в Лондонском университете, а потом вернулся в Бристоль, чтобы работать. Но в мое отсутствие кое-кто украл сердце моей мамы.

– Ооо… здесь есть надежда для всех нас.

– Думаю, когда она отправила меня в университет, то почувствовала, что ее дело сделано, и впервые за двадцать лет расслабилась. А Лен, – ее новый муж, – приезжал в Бристоль. Он тоже был бристольцем, но, когда женился на своей первой жене, они эмигрировали в Австралию, в Мельбурн. Потом его первая жена умерла, а позже, после пары лет скорби, Лена сократили. Но теперь у него хватало денег, чтобы решиться на досрочную пенсию. И он решил провести отпуск в Бристоле, наведавшись в свои старые места, где встретил маму, и они полюбили друг друга.

– И нужно было решать, где жить?

– Именно. Как уже говорил маме: Брайан – в Ньюкасле, я вернулся в Бристоль, но надолго ли? У Брайана один ребенок был на подходе, а я тогда еще даже не был женат. С другой стороны, у Лена уже тогда было две дочери и трое внуков, а сейчас их, кажется, пятеро, и все - в Мельбурне. Было очевидно, что им делать. Но сюда они приезжают довольно регулярно: на мою свадьбу, на крестины моих детей и Брайана. В последние годы стали приезжать реже, но я дважды привозил мальчиков к ним в гости.

– Лен вам нравится?

– Очень. Он и впрямь хороший парень. Никогда не пытался стать отчимом – я был для этого уже слишком стар. Но мы очень хорошо ладим, с ним легко разговаривать. И они с мамой вполне устоявшиеся и счастливые.

– Как уже говорила, у всех нас есть надежда.

– Нет, если мы сейчас не вернемся, то ее не будет. Меня весь день будет занимать работа с финансовыми бумагами. Разве ты не завидуешь моей захватывающей жизни? Кстати, где все?

– В конференц-зале Совета директоров. Такие встречи обычно проходят там. Кстати, они знают, что вы – бухгалтер по образованию, и слегка нервничают.

– Хочешь сказать, что обычная качественная вата для ослепления директора не сработает, и им придется использовать хороший материал? Ладно. Но скажи им, что она есть в моем кабинете. Мы можем использовать все эти диваны и кресла.

И я провел очень скучный, но необходимый день в бухгалтерии. К его концу обнаружил столько дыр в их работе и системах, что был весьма разочарован.

Едва они ушли, как пришла Кэрол со своей обычной пачкой заметок.

Я начал первым.

– К нам из ITI Лондона должна присоединиться девушка по имени Майра Хепстед…

– Я с ней знакома, она такая милая.

– Ну, на этой неделе она - в отпуске. И я знаю, что ей нужно уладить кое-какие дела в Лондоне, и ее ждут там в понедельник. Но не могла бы ты с ними связаться. Я жду ее здесь как можно скорее. Спешить некуда, подойдет любое время до девяти пятнадцати во вторник.

Она улыбнулась.

– Я говорила с Би-би-си, и они приедут завтра утром, чтобы взять у вас интервью. И вы начали кое-что делать внизу, в отделе по связям с общественностью. Теперь там хотят знать, не сможете ли вы дать подробное интервью и написать о себе в «Ивнинг пост», на их бизнес-страницах?

– Думаю, причин для отказа нет. Но нельзя ли сделать это на следующей неделе? Не хочу, чтобы фанаты устали от меня из-за чрезмерного ко мне внимания.

Теперь рассмеялась Кэрол.

– Не хотела вам говорить, но у вас нет фанатов.

– Слава так эфемерна, так преходяща, – уныло провозгласил я. – Думаю, мне придется довольствоваться вином, женщинами и песнями.

Я улыбнулся.

– И сыновьями. Позвоните своей бывшей сегодня же вечером! – было твердо сказано мне.