Четверг и пятница прошли без происшествий. В четверг я дал интервью для газеты, которое прошло вполне успешно. Казалось, репортеру не терпелось получить согласованную версию и с радостью проигнорировал все мои комментарии, о которых я пожалел в момент их произнесения, и позволил мне отвечать на вопросы как я хотел, а не просто озвучивать готовые ответы.

Мне удалось втереться в доверие к Питеру Дэвису, чему я был весьма рад. В то время я разговаривал с Кэрол.

– Ты что-нибудь сделала, чтобы организовать для меня обеды с младшим и средним звеном?

– Конечно, это в процессе. На данный момент все складывается так, что это случится в четверг следующей недели. И я уже говорила с отделом кадров о том, как будем подбирать для этого людей. Я заказала самый большой столик в обеденном зале со шведским столом, рассчитанный на восемь человек, так что, у вас будет семь гостей. Но имен у меня пока нет. У вас есть какие-нибудь идеи?

– Насчет имен нет. Но там должны быть представители как Эксетера, так и «Эбби», не хочу, чтобы эти два места были исключены. Пусть от «Эбби» будет кто-либо из команды Питера Дэвиса.

Ее брови поднялись в незаданном вопросе.

– Потому что, хоть я и терпеть не могу этого маленького засранца, но не испытываю ненависти ни к его работе, ни к его команде, и не хочу, чтобы они считали, будто я ненавижу их. ОК?

– Дельное замечание. На самом деле, это очень мило с вашей стороны.

– И позаботься о том, чтобы был хороший возрастной состав, но чтобы предпочтение отдавалось способным молодым людям, только начинающим расти, и не могла бы ты сделать так, чтобы было три женщины, скажем так, надеяться чтобы было на пятьдесят на пятьдесят, наверное, чересчур, но хотя бы трое было бы неплохо.

– Посмотрю, что можно сделать.

Чего я не сказал, так это, что дорогой Питер, надеюсь, почувствует себя ущемленным. Его босс хорошо со мной ладит, а теперь я стану строить хорошие отношения с теми, кто находится в его непосредственном подчинении. Я окружил его, не сделав ничего плохого, в чем меня он мог бы меня обвинить.

Я закончил, и Кэрол принялась перебирать все возрастающую кипу приглашений и просьб уделить мне время: «Не хочу ли я выступить в Торговой палате?» «Не хочу ли пообедать с попечителями той или иной больницы?» Похоже, я – популярен.

Одно приглашение поставило меня в тупик, когда Кэрол спросила.

– Пойдете ли вы на местный бал по сбору средств в RNIB (Королевский национальный институт слепых)?

Оказалось, что мы являемся крупным спонсором этого бала, это – часть маркетингового бюджета для продаваемого нами набора для лазерной коррекции зрения. Анри Бауэр соглашался, но теперь дело за мной. Она помахала передо мной билетом, на котором очень четко написано: «Королевский национальный институт слепых. Пасхальный бал. Приглашение на двоих». Наверное, у них автоматически все печатается крупным жирным шрифтом, чтобы у людей со слабым зрением был шанс это прочитать.

– Здесь написано: Приглашение на двоих. У меня нет партнера.

– Всегда есть Хелена? – улыбнулась Кэрол.

– Всегда есть возможность взять себе новую секретаршу? – улыбнулся я в ответ. – Должен ли я дать ответ прямо сейчас?

– Нет, это приглашение. Думаю, они просто хотят знать, на самом ли деле вы пойдете.

– Ответ – да, при условии, что найду с кем идти.

***

Пятница прошла хорошо, это был первый день из серии встреч один на один с каждым членом Совета директоров.

Поздно вечером я позвонил Майре, чтобы та зашла ко мне.

– Как дела? – спросил я.

– Сложно, но хорошо. Надеюсь, что в течение пары недель мне удастся собрать всю команду в Лондоне, чтобы начать процесс стандартизации и интеграции учетных записей. Я обнаружила пару проблемных зон, но в целом, я бы сказала, все идет хорошо.

– Ладно, мне очень приятно это слышать. У меня для вас есть еще один вопрос: не знаете, сколько стоит «Марстон эбби»?

– Думаю, четыре целых семь десятых миллиона. Но не ставьте на это. А что?

– Вы там бывали?

– Да. Там великолепно. Что мне нужно сделать, чтобы вы перенесли туда офис Переходного проекта?

– Больше, чем сочла бы уместным ваша мать, – заулыбался я.

Она улыбнулась в ответ.

– Невелика цена.

О, похоже флирт разрешен, а может, даже приветствуется? Но я лишь сказал.

– Спешить некуда, но как-нибудь в ближайшие недели вы сможете провести переоценку? И поговорите с местными планировщиками, узнайте, что они могут разрешить при перепланировке. Думаю, если все сделать аккуратно, вся эта земля и прекрасное старое здание будут стоить гораздо больше, если их продать разумному застройщику.

– Было бы жаль, если бы оно ушло.

– Да. Согласен, мне оно нравится, как и вам. Но это здание не подходит для современных исследований. И, насколько знаю, у этой компании нет полномочий на техническое обслуживание и консервацию средневековых церковных зданий… Хорошо, что я не выпил до того, как начал произносить это предложение.

– Ладно, Крис. Я подумаю над этим и посмотрю, что можно придумать, – улыбнулась она, может, чуть теплее, чем следовало бы человеку, проявляющему вежливость по отношению к своему боссу.

– Хорошо. И я предупрежу Пирса Макбейна, что мы этим занимаемся. И, как я уже говорил, не торопитесь, у вас есть дела поважнее.

Я посмотрел на часы.

– Не хотите ли выпить?

Она удивилась, потом улыбнулась.

– Я бы с удовольствием, но я за рулем, и мне нужно сделать кое-какие покупки, иначе не будет чего есть все выходные.

Хороший дипломатичный ответ, – подумал я. – Она – не дура, знает, на что я претендую, но, вероятно, она права: романы с боссом – не лучшая идея. Я улыбнулся.

– Конечно, вам пора домой. Увидимся на следующей неделе.

Выходные прошли неплохо. Я пригласил мальчиков к себе на обед, купил им по воздушному змею, и вторую половину дня мы провели, запуская воздушных змеев на Даунс. Мне показалось, что мальчики были заметно более расслабленными, чем на прошлой неделе, и охотнее общались. Но они ничего не говорили ни о своем доме, ни о браке матери, ни о моей жизни, и я решил, что лучше отставить разговоры на эти темы еще на пару недель. Я с радостью обнаружил, что на этой неделе Сьюзен не собирается меня раздражать.

***

Когда пришел на работу в понедельник, Кэрол была спокойно самодовольна и без единого слова передала мне несколько папок. Меня это встревожило. Я вошел в кабинет, гадая, что меня там ждет.

Ждал меня преображенный кабинет. Мебель осталась прежней, за исключением восьмиместного конференц-стола. Но перестановка, добавление нескольких настольных ламп, большого ковра и нескольких кадок с растениями преобразили помещение. Я повернулся, чтобы выйти и сказать Кэрол, что мне все понравилось, но столкнулся с ней – она следила за моей реакцией.

– Старик будет ревновать. Это – так мило, – сказал я.

Кэрол улыбалась, очевидно, пришла в субботу утром, чтобы увидеть начало преображения, и была здесь с половины седьмого утра, чтобы сделать последние штрихи.

Я посмотрел ей в глаза.

– Спасибо.

Она улыбнулась.

– Вы – глоток свежего воздуха, мне это нравится.

Я огляделся.

– Нужно придать интерьеру индивидуальность. Несколько картин на стене и несколько красивых вещей на тех шкафах. Из вещей у меня есть кое-что, но придется все же пройтись по магазинам.

– Идея с фотографиями мне нравится, я предложила ее Шейле, но у нее ничего не нашлось.

– Ну, а как насчет того, чтобы немного поработать. Я ознакомился со всеми подробностями работы комитетов, которые ты мне дала, – сказал я, садясь за свой стол и вынимая из портфеля книги для чтения на выходные. Кэрол села и стала ждать.

– Хорошо. Насколько я понимаю, эти четыре комитета – пустая трата времени. Пожалуйста, составь служебную записку, где будет сказано, что я намерен их отменить, но если кто-то из членов какого-либо комитета считает, что есть действительно веская причина, по которой мы должны продолжить их работу, то они должны прийти и встретиться со мной.

Я передал Кэрол первые четыре папки и улыбнулся.

– А теперь перехожу к Комитету по связям с исследователями. – Я сделал паузу, Кэрол улыбнулась, знала, что разговор будет неловким.

Я откинулся на спинку кресла.

– Во-первых, я ни за что не стану его председателем. Но согласен с тем, что отделу исследований необходимо более тесное взаимодействие с остальными членами компании. Поэтому хочу, чтобы председателем стал Пирс Макбейн. Давай назначим Билла Эллсвуда и Джона Уилера, как двух директоров, имеющих наибольший опыт работы на рынке, и пусть они пригласят еще кого-нибудь. Давай назначим Тима Джонсона, он тут ни при чем, но это даст шанс смышленому парню, к тому же, занимающемуся наукой в области вычислительной техники. Поговори со Стивеном Хоббсом и попроси его приехать из Эксетера или назначь кого-нибудь на эту должность. Полагаю, Пирс захочет пригласить Питера Дэвиса, но ему следует пригласить еще пару человек из «Эбби». И, полагаю, нам надо пригласить кого-нибудь из отдела производства, только не Денниса, – нет смысла тратить силы без шанса на успех, – но кого-нибудь достаточно высокопоставленного…

Кэрол прервала меня, предложив кандидатуру Аннет Морган, бывшую заместителем начальника отдела производства и отлично себя зарекомендовавшую, и мы продолжили определять новые полномочия комитета.

Когда закончили, и я попросил Кэрол напечатать все это в виде докладной записки, которую можно было бы отправить Пирсу для комментариев, она добавила.

– И вам не придется входить в комитет вместе с Питером Дэвисом.

– Заметила? – улыбнулся я.

Темп жизни в «ITI-Фрэнкс» начал набирать обороты, и мне это нравилось. Мои дни стали проходить быстрее.

***

В среду перед обедом я как раз вернулся в офис Кэрол после встречи с Деннисом Мурреллом в отделе производства, скрежеща зубами от досады. Там была Майра, передавая Кэрол какие-то бумаги.

Я посмотрела на Кэрол.

– Кто со мной на обеде?

– Никого, я оставила место пустым на случай, если захотите пойти на обед с Деннисом.

– Ты так меня ненавидишь?

Я повернулся к Майре.

– Майра, вы видели мой новый кабинет? – и повел ее в свое помещение.

– Здесь мило, намного теплее, чем было. Раньше я сидела здесь на бесконечных встречах с Анри Бауэром и думала, что здесь настолько стерильно. Сейчас выглядит намного лучше.

– Но мне нужна ваша помощь. Требуется несколько картин и несколько красивых вещей для кабинетов. Так, почему бы мне не угостить вас обедом, а вы поможете мне выбрать несколько предметов?

Она выглядела сомневающейся, очень сомневающейся.

– И это – шанс потратить немного денег вашего босса, моих личных денег. Перед этим вы ведь не сможете устоять?

Она улыбнулась.

– Какая девушка устоит перед шопингом за чужие деньги?

Сначала я провел ее по магазинам, и она помогла выбрать несколько приятных гравюр, уже оформленных в рамки. Я купил милую вазу для фруктов, мне очень понравилась идея иметь в кабинете свежие фрукты. Вот что бывает, когда семь лет находишься в браке с диетологом. А потом я заметил прекрасный графин из граненого стекла и шесть таких же бокалов для виски.

Я остановился, чтобы посмотреть на него: он стоил целое состояние за, по сути, стеклянную бутылку. Но, возможно, я смогу впечатлить ее деньгами.

– Всегда мечтал иметь в кабинете графин односолодового виски. Возможно, он никогда не будет выпит, но идея разделить с коллегой небольшую порцию виски в конце долгого рабочего дня… Как в кино: пиджаки сняты, узлы галстуков ослаблены, горит лишь настольная лампа, и несколько многозначительных слов, прежде чем отправимся домой…

Она улыбнулась, и я купил стеклянную посуду.

Затем пригласил ее пообедать в китайский ресторанчик рядом с университетом, где уже обедал однажды вечером на прошлой неделе, так что, знал, что там вкусно.

Я был полон решимости добиться прогресса, может быть, если поделюсь с ней частью своей истории, покажу немного себя…

– Забавно снова оказаться в Бристоле после нескольких лет отсутствия. Я родился, вырос и женился здесь…

Это ее заинтересовало, и я быстро добавил.

– Сейчас мы в разводе…

Она посмотрела на меня с видом «еще один чертов мужик, наверное, бросил какую-то невинную жену».

– …и это было не то, о чем вы подумали.

Я быстро сел. В течение примерно десяти минут я рассказывал ей привлекательно отредактированную версию своей жизни.

Затем наступила пауза.

– Так, что же случилось с вами? – спросил я.

И я узнал, что у нее был давний университетский бойфренд по имени Джонатон. Они оба получили работу в Бате и поселились вместе. Пару лет все было прекрасно, а потом он начал «задерживаться на работе». Когда она узнала об его измене, то поставила перед выбором: «Она или я». Он выбрал Майру, и некоторое время все было хорошо. Потом он решил сменить работу и уехать работать в Лондон, и Майра помахала ему рукой на прощание. Но скучала по нему и поэтому нашла себе работу в ITI в Лондоне. Иногда она добиралась из Бата в Лондон за полтора часа, а иногда оставалась с ним. Потом обнаружила, что в те вечера, когда она возвращалась в Бат, он был очень занят! И теперь ей горько, обидно и она стесняется мужчин.

Эту историю она рассказывала довольно эмоционально. Я подозревал, что я – первый, кому она рассказывает ее как единое целое. Она не дала мне повода предположить, что мы могли бы встречаться, а у меня все еще оставалось ноющее сомнение, что, возможно, мне не стоит этого делать… только не с коллегой.

Когда мы вернулись, она широко улыбнулась.

– Спасибо. Мне все понравилось.

Когда я, пошатываясь, добрался до своего кабинета с фотографиями и пакетами, Кэрол вручила мне обычную пачку бумаг и папок.

– Ну, и как прошел обед с Майрой?

– Хорошо… – и я посмотрел на нее, – и невинно!

– Не сомневаюсь. Кстати, в одной из этих папок – список ваших гостей на завтрашний обед, с мини-биографией каждого из них от отдела кадров. Я велела им прийти сюда в двенадцать сорок пять. Сказала там, внизу, чтобы ваш стол был накрыт к часу дня.

Я тебя поймаю, – подумал я и сказал:

– Тогда тебе стоит заказать кувшин апельсинового сока и несколько бутылок газированной воды для тех, кто захочет выпить, когда мы будем здесь.

– Уже заказала. Доставят в двенадцать тридцать.

Дьявол! Она просто чертовски эффективна!

Единственное, на что я обратил внимание, так это на представителя команды Питера Дэвиса. Им была девушка по имени Шэрон Бут, судя по ее биографии, ей – двадцать семь лет, у нее – степень первого класса по офтальмологии, и она замужем.

На самом деле обед прошел хорошо. Была хорошая беседа и много смеха. Мне не удалось поговорить с Шэрон Бут тет-а-тет, она сидела от меня на максимальном удалении. Я подумал, не настраивал ли ее против меня дорогой Питер.

Когда выходили из обеденного зала, я потрепал ее по плечу.

– Как будешь добираться обратно в аббатство? Если хочешь, могу тебя подвезти, мне нужно увидеться с Пирсом Макбейном.

Она поглядела с облегчением.

– О, это было бы очень мило. Думала уже, что мне придется брать такси.

– Хорошо, давай я вернусь в свой кабинет и повидаюсь с Кэрол, а потом встретимся в приемной.

Кэрол, конечно, захотела узнать, как прошел обед, и я ей сказал, что, по моему мнению, он удался. Попросил ее уточнить, что Пирс Макбейн будет там, чтобы встретить меня, если я приеду через полчаса.

Я встретил Шэрон у стойки регистрации и проводил к своей машине.

После обычных любезностей я сменил тему.

– Разве ты не водишь машину? Сказала, что поедешь на такси.

– О, вожу. Но Питер сказал, что ему нужно заехать в Бристоль на обед, и настоял, чтобы я поехала с ним. Хотел воспользоваться возможностью поговорить со мной.

– Но это оставит тебя в затруднительное положение на обратном пути.

– Я так и говорила, но он сказал, что за обедом может быть вино, и в любом случае он подпишет мои расходы на такси.

– Итак, если я не слишком любопытен, о чем он хотел поговорить?

– Точно не знаю. Хотел узнать, что мне сказали об этом обеде, но кроме этого не было ничего особенно важного, во всяком случае, я ничего не заметила.

– Может быть, это было нечто, что ему нужно было знать, но ты не посчитала это особенно важным. Давно на него работаешь?

– Более пяти лет, с тех пор как окончила школу. Питер приезжал в мой колледж и читал лекцию о своей работе. – Она слегка покраснела. – Только не говорите моему мужу… в то время моему жениху… но я думала, что он довольно привлекательный, а его работа казалась мне такой захватывающей. Я хотела здесь работать.

– И не попробовали развить своими пикантные ощущения? – рассмеялся я.

– Боже правый, нет! Хотя, думаю, однажды он пытался, в самом начале. Но я очень люблю своего мужа, к тому времени я только вышла замуж, да и, наверное, я все равно неправильно поняла Питера.

– Наверное, так и есть. Насколько знаю, в его послужном списке нет ничего о том, что он приставал к коллегам-женщинам.

– Не уничтожайте уж совсем мои воспоминания. Довольно лестно думать, что однажды поздно вечером, работая допоздна, я могла стать предметом разговора с моим привлекательным боссом. Знаете, летним вечером аббатство – довольно романтичное место, и только вы двое работаете допоздна.

Я рассмеялся.

– Чисто романтическое представление.

На пару миль мы погрузились в комфортное молчание, затем она спросила.

– Это правда, что жена Питера была ранее вашей женой?

– Да. Это правда.

– Какой неудачный выбор! Заместитель начальника отдела исследований или управляющий директор. Боже, как она ошиблась!

Она опять заставила меня рассмеяться.

– Я знал, что все женщины меркантильны. А ты еще раньше пыталась изобразить из себя романтика.

– У вас с Питером плохие отношения? Ходят слухи, что его это беспокоит. – Она сделала паузу, и я задумался, как мне ответить. Но она передумала. – Простите, я не должна была спрашивать. С моей стороны это очень грубо.

– Не волнуйся. Невозможно выбирать, в кого влюбляться. Моя жена влюбилась в Питера. И, насколько я знаю, у них крепкий и любящий брак. – Я скабрезно рассмеялся. – И у меня бывали разные моменты.

Шэрон рассмеялась, посмотрела на меня и сказала.

– Я бы подумала, что у вас нет проблем с их большим количеством.

Я въехал в ворота аббатства.

– Ну, вот мы и приехали. Что делаешь во второй половине дня?

– Во-первых, мне нужно навестить Питера. Думаю, он захочет получить полный отчет об обеде. – Но когда мы выходили из машины, она посмотрела на меня через машину. – Пожалуйста, не ставьте Питера в неловкое положение. Он – хороший, и нигде больше в этой стране я не смогу выполнять такую работу.

– Не волнуйся, я не слышал никаких предложений об отмене проекта. Более того, обещаю, что скоро приеду, и ты сможешь показать мне, что делаешь.

Я зашел в приемную вместе с Шэрон, мы пожали друг другу руки, и она отправилась в свою лабораторию. Администратору я сказал, чтобы он предупредил Пирса Макбейна, что я уже здесь, но пройду прямо к нему в кабинет.

Идя по коридору, я размышлял о том, что Питер Дэвис пытался завести разговор с замужней женщиной и коллегой, но меня это не удивило. Более приятной новостью была та, что у него на мой счет началась хорошая паранойя. Он подарил мне несколько бессонных ночей, пора и ему попробовать это!

Я постучался и вошел в кабинет Пирса Макбейна.

– Пирс, очень мило с вашей стороны встретиться со мной по первому требованию. – Я протянул руку, и мы обменялись рукопожатиями.

– Хорошо, что вы нашли время и приехали к нам. Всегда приятно приветствовать управляющего директора в «Эбби». – Он сделал паузу и посмотрел на меня. – Но подозреваю, что этому есть причина, и она может мне не понравиться. Хорошие новости приходят по электронной почте, плохие – с личными визитами.

Я рассмеялся.

– Новости конфиденциальные.

– Что? Не хотите ли выпить чашечку чая? – спросил он, когда я устроился в одном из кресел для посетителей.

– Нет, спасибо, это не займет много времени. – Я сделал паузу, подбирая слова. – Я попросил Майру Хепстед, полагаю, вы ее знаете, организовать оценку потенциальной цены продажи «Эбби».

Он не выглядел слишком обеспокоенным.

– Уже много лет назад я думал, этот день наступит. Компании не владеют подобными местами лишь для того, чтобы использовать их в качестве исследовательских лабораторий.

– Нет, я подозреваю, что мы могли бы продать это место и построить совершенно новый комплекс лабораторий и получить хорошую прибыль.

Он кивнул.

– Что ж, спасибо, что сообщили мне.

– Ну, я подумал, что должен вас предупредить. Вполне возможно, что в какой-то момент Майра начнет привозить сюда геодезистов и других людей. А это может привести к появлению очень плохих слухов, если вы не позаботитесь об этом должным образом.

– Да, я прослежу, чтобы все узнали.

– Ну, вы можете подчеркнуть, что никаких решений не принято. Это – просто переоценка для отчетности и для того, чтобы у нас была информация, на основании которой мы сможем принять решение.

– Ладно. Но пока вы здесь, хочу поговорить об изменениях, которые вы внесли в Комитет по связям с исследователями.

– Продолжайте.

– Проще говоря, вы сами отстраняетесь от участия в нем. Я годами работал над тем, чтобы завоевать авторитет управляющего директора в качестве председателя исследовательских комитетов, и теперь мы этого лишились.

– Считайте, что вы повзрослели и больше не нуждаетесь в моем патронаже. Я постарался улучшить возможности и статус этого комитета. Теперь комитет, в который входят представители других отделов, в том числе два директора, возглавляет руководитель отдела исследований. И он может проделать по-настоящему хорошую работу по поддержанию вас и ваших ребят в контакте с рынком. Вы должны заниматься исследованиями в области решения проблем, которые хочет решить рынок и готов платить за их решение хорошие деньги.

– Но это без вашего патронажа, как вы это называете.

Я заговорил более твердым голосом.

– Да, это так. Думаю, вы должны позволить мне выбрать, как лучше проводить время, работая на эту компанию.

Пирс уставился на свои сжатые кулаки, лежащие на столе перед ним. Затем поднял на меня глаза.

– Черт возьми, Крис! Это для того, чтобы вы моги избежать Питера. Ладно, он увел у вас жену, но это же было много лет назад, смиритесь с этим.

Я молча уставился на него и ждал, пока пауза не станет тяжелой.

– Интересный выбор слов, Пирс, – сказал я совсем тихо.

Питер слегка смутился.

– Не знаю точно, но начинаю подозревать, что вы были правы. Что он подцепил Молли просто потому, что она ему приглянулась.

– И с чего вы вдруг так решили?

– В прошлую пятницу в «Джордже» на пятничных посиделках, – я хожу туда не каждую неделю и всегда ухожу пораньше, пока не станет неловко перед некоторыми из младших сотрудников, – как бы то ни было, я спросил его, встречается ли он с кем-нибудь из ее прежних подружек? Так я попытался затронуть тему вскользь.

– И?

– Он ответил: «Да нет, наверное». Но потом упомянул одну девушку, с которой, как я знал, у него был роман, продолжавшийся несколько месяцев, и я подумал, что она могла быть одной из тех, что были в браке. Он сказал, что она вернулась к своему мужу и очень счастлива. Я спросил, а уходила ли она от него, и он как бы заговорщически улыбнулся и сказал: «Ну, не совсем».

– Значит, у него был роман с замужней женщиной. – Я сказал это как факт, а не как вопрос.

– Похоже на то. Я попытался немного расспросить о Молли. Он выглядел вполне счастливым, охотно рассказывал о ней, но, если я задавал вопросы, связанные с тем, как они познакомились, или об их ранних днях, он становился расплывчатым.

– А вы не можете вспомнить, что он в тот момент говорил?

– Наверное, нет. Все сводилось к тому, что в те дни у Питера просто появилась новая девушка, так, что же тут нового? Я спросил свою жену, Жанетт, именно она говорила с ним о сердечных делах, и она говорит, что он ей сказал, будто у Молли были неудачные отношения, что они распадаются, а он может позволить ей быть той женщиной, каковой она является на самом деле. Жанетт и Питер всегда нравились друг другу, а свадьба Питера и Молли – единственная гражданская свадьба, на которой когда-либо была Жанетт. В понимании Жанетт настоящие свадьбы проходят в церкви. Если Питер и Молли затеяли что-то непотребное в те дни, у Жанетт будут серьезные проблемы.

Он выглядел совсем не радостным, и мне стало его жаль.

– Ну, правды мы не знаем, можем лишь догадываться. А не зная правды, не стоит и осуждать человека, – пусть воспринимает это как выход из положения или вызов.

Он посмотрел на меня, довольно уныло.

– Я знаю Питера почти десять лет. Он – очень хороший парень и отлично разбирается в своей работе. Не хотелось бы узнать, что он намеренно разрушил счастливую семью, даже если в итоге все закончилось хорошо для него и для нее.

– Ну, вам не обязательно спрашивать об этом. Не обязательно знать наверняка, – сказал я, но прекрасно знал, что он это сделает, это – в его характере. И я хотел этого.

Мы посидели в тишине еще с минуту, потом я заговорил, уже более уверенно.

– Слушайте, а почему бы мне не пригласить вас с Жанетт на ужин в субботу, если вы свободны?

– Я знаю, что мы свободны. Но делать это вам не обязательно.

– Для меня это будет удовольствие. Хочу познакомиться с Жанетт, а вы сможете использовать это в войне за престиж, которую ведете с остальными членами Компании. Пусть будет известно, что первый руководитель высшего звена, которого я угостил ужином, – глава отдела исследований. Это не повредит. Где вы живете?

– В Бате.

– В Бате много отличных ресторанов. Выберите тот, что по-настоящему понравится вам с Жанетт, сообщите Кэрол, и она забронирует столик. Как вам такое?

Он улыбнулся.

– Ладно, вы – в деле.

***

На обратном пути я заехал в винный магазин и просмотрел ассортимент одно солодового виски в поисках подходящего для моего нового офисного графина. Мне нравится этот напиток, но я – далеко не эксперт. После того как некоторое время разглядывал полки с виски, ко мне подошел ассистент, чтобы помочь. Сказав ему, что хотелось бы выпить виски ранним вечером, просто иногда по рюмочке в конце рабочего дня, и что было бы неплохо, если бы оно было немного другим, таким, о котором можно поговорить, он предложил односолодовый лоуленд.

– Он более сухой и легкий. И встречается реже, чем хайленд. – Но таких там было лишь два: Окантошан или Гленкинчи. Я выбрал Гленкинчи, потому что подумал, что у меня есть шанс произнести это без риска расстроить любого шотландца рядом.

Когда вернулся в свой кабинет, Кэрол ждала меня с вопросом.

– В субботу вы идете на ужин с Макбейнами?

– Да. Это преступление?

– О нет, всего лишь сюрприз. В общем, позвонил Пирс Макбейн и сказал, что переговорил с женой, и теперь вы приглашены к ним домой, в восемь часов. Вот адрес. – И она протянула мне один из своих листков с заметками.

– Спасибо.

– И не работайте допоздна. Помните, что сегодня у вас ужин в честь распродажи.

– Да, мамочка, – с улыбкой сказал я и прошел в свой кабинет.

***

Субботний вечер у Макбейнов был очень приятным. Жанетт, казалось, была очень довольна тем букетом цветов, что я принес. Квартира у них была очень изысканная и элегантная в одной из классических георгианских террас Бата. Они рассказали, что переехали сюда в связи с переездом из большого семейного дома, после того как их сын и дочь вступили в брак.

Ужин был вкусным, я спросил, кто из них готовит, но мне ответили, что они делят работу, и оба готовят еду. Разговор за столом шел в основном о семье, праздниках и рассказах о хороших временах в прошлом. Не было ничего конкретного о Молли или Питере Дэвисе, хотя, очевидно, многие мои хорошие семейные воспоминания и истории были связаны с тем временем, когда я был с ней.

И только когда Пирс скрылся на кухне, чтобы сварить кофе, по-видимому, свое фирменное блюдо, Жанетт затронула тему моего брака и развода.

– Знаешь, Крис, ты очень расстроил Пирса, высказав сомнения по поводу Питера. Неужели он был настолько плох? Я поняла так, что вы с Молли были уже в конце пути, когда он появился.

Я поднял на нее глаза.

– Значит, ты не так поняла, Жанетт. Насколько мне известно, а я много думал об этом в последние четыре года, у нас с Молли был прекрасный брак и счастливая семья, пока не появился он. Я знаю, что глубоко любил ее вплоть до окончательного разрыва.

– А сейчас?

– А сейчас они любят друг друга, женаты и дают дом двум моим сыновьям, и я не хотел бы этого расстраивать. Просто он пришел и решил, не оставив мне выбора, навязать себя в мою жизнь, в жизнь моих сыновей и в жизнь Молли. Конечно, я принимаю то, что она, похоже, приветствовала его вторжение, но не обязан это любить.

– Если он так поступил, что ж… – она сделала паузу. – Питер мне очень нравится. Мы часто спорим об этике и морали, особенно когда те применяются в исследованиях. Я редко соглашаюсь с его мнением, но он тщательно его обдумывает, и я это уважаю. Если он предпринял обдуманные, эгоистичные действия, приведшие к несчастью и боли невинных людей, я не знаю, что мне думать.

Она снова сделала паузу.

– Но Молли, похоже, увлеклась им, так что, в вашем браке, должно быть, что-то было не так.

Я покачал головой.

– Откуда мне знать?! Я бы все равно хотел узнать, что именно заставило ее предпочесть его мне… что я сделал не так.

– Ну, я встречаюсь с ней в пятницу, за обедом. Возможно, найду способ ее спросить.

– Пожалуйста, не ставь на карту свою дружбу только ради меня, Жанетт.

Она улыбнулась.

– О, я буду осторожна. Она даже не поймет, что я спрашиваю.

Мы сделали паузу, пока она не спросила.

– Как ты ладишь со своими мальчиками? Я видела их много раз, и они – заслуга вас с Молли.

– В основном, Молли. Я был не очень хорошим отцом, после развода на некоторое время верх взяла моя карьера. Но сейчас стараюсь быть лучше. Вижусь с ними каждые выходные, вот и завтра увижу.

– И как это происходит? Я знаю, что Молли прикладывает много усилий, чтобы они всегда думали о тебе как об отце, а о Питере – как просто отчиме.

Я улыбнулся, подумав о Джейми и Бене.

– Лучше, чем ожидал, лучше, чем я заслуживаю. Но мне трудно придумать, чем заняться с ними каждые выходные. Если бы мы были семьей, они бы развлекали сами себя, пока я мою машину, а их мама готовит или что-либо еще. Но так как я вижу их всего несколько часов в неделю, мне всегда хочется сделать это чем-то особенным.

В этот момент вернулся Пирс с подносом кофе.

– Что именно сделать особенным?

– Время, проведенное с Джейми и Беном, моими мальчиками. Я вижу их всего несколько часов по выходным.

Пирс посмотрел на меня.

– Ты знаешь, что у компании есть ложа в Бат-Регби и, кажется, еще одна в Бристоль-Сити, если ты – любитель футбола.

Я улыбнулся.

– Нет, не знал. Кто является хранителем такого сокровища?

– Отдел продаж. Кто же еще? Меня пару раз приглашали на регби, но в основном, они держат это для себя… Ну, и случайных клиентов, конечно.

Мы все улыбнулись, зная, как устроен мир.

***

В воскресенье я приехал вовремя, чтобы забрать обоих своих сыновей от Сьюзен и Ральфа. Дверь открыла Сьюзен, хотя на заднем плане я видел Ральфа, копошившегося на кухне.

– Привет, Сьюзен. Мальчики готовы?

Она позвала Джейми и Бена, и те выбежали и деловито забрались на заднее сиденье «ягуара», всего лишь бросив: «Привет, папа».

Я обернулся к Сьюзен.

– Надеюсь, ты не против, но я подумал, что мог бы подержать их немного дольше, часов до шести или семи.

– Молли ничего об этом не говорила. И мы хотим, чтобы они вернулись вовремя, чтобы дать им поесть, прежде чем их заберет Молли. – Потом она посмотрела мне в глаза, и я думаю, что в ее взгляде было больше страха, чем чего-либо еще. – Ты что, думаешь, что можешь приехать сюда и просто забрать их, когда тебе захочется, не сказав никому ни слова?

Я тихо ответил.

– Нет. Просто хочу продлить время, которое провожу с ними. Может быть, когда-нибудь смогу брать их на все выходные. Это избавит вас с Ральфом от необходимости постоянно сидеть с детьми.

– Жаль, что несколько лет назад ты не думал о них больше. Но это помешало бы твоей работе.

В этот момент Ральф подошел к Сьюзен и обнял ее за плечи.

– Все в порядке, Крис. Только верни их к семи, примерно тогда же Молли заберет их. – Он потянул Сьюзен обратно в холл и закрыл дверь.

Что это было?!

В понедельник утром я спросил Кэрол.

– Я слышал, что у компании есть ложа в Бат-Регби и еще одна в Бристоль-Сити. Это так?

– В прошлом году это точно было так. А что?

– Подозреваю, что мои сыновья захотят посмотреть матч.

– Я этим займусь. – И, зная Кэрол, она именно так и сделала. И, верная своему слову, перед самым обедом протянула ему пластиковый файл.

– Что это?

– Входные билеты на игру в Бат-Регби в эту субботу. И место на парковке, я полагаю.

– Они быстро раскололись, что ты сделала?

– Спустилась и спросила, кого они берут с собой в качестве гостей и в какое заведение в субботу, потому что вы хотите помочь развлечь клиентов. Они смутились и признались, что на этой неделе клиентов у них нет. Тогда я сказала: «Ну, может быть, вы пригласите несколько личных гостей на регби, а о футболе мы ничего не скажем». Таким предложением они, похоже, были довольны и отдали мне регби.

Я улыбнулся.

– Молодец. Но, пожалуйста, напомни им, что это на самом деле для развлечения клиентов.

Я позвонил Ральфу и пригласил его на регби, а также сообщил, что заберу мальчиков и его самого перед обедом в субботу. Затем позвонил Пирсу Макбейну, поблагодарил его за идею и пригласил его тоже.

***

Остаток недели пролетел незаметно. Среду и четверг я провел в Лондоне, не переставая радовать штаб-квартиру. В среду у меня была хорошая встреча со Стивеном – Стариком. Он, похоже, был доволен моими размышлениями о «Фрэнкс», насколько это было возможно. Я позаботился о том, чтобы в четверг в Лондоне была Майра, чтобы мы смогли провести несколько совместных встреч. Я попытался пригласить ее на ужин в среду вечером, надеясь, что она останется в Лондоне, но она откланялась, поскольку в среду должна быть в Бристоле и собиралась приехать в Лондон в четверг утром.

В субботу я забрал Ральфа и мальчиков, и мы отправились на регби. Прежде чем отправиться на стадион, мы остановились, чтобы вкусно пообедать, и у меня возникло сильное искушение спросить, что натворила Сьюзен в предыдущие выходные. Но я решил, что спорные вопросы лучше оставить до окончания матча.

Все прошло гладко, Кэрол все организовала. Пышных развлечений не было, но был накрыт небольшой фуршетный стол, а в холодильнике был хороший выбор холодного пива и вина. Я представил Ральфа и Пирса друг другу, но они уже были смутно знакомы через Молли и Питера.

Приядя на матч, мы сели в ряд на балконе, мальчики – между мной и Ральфом, а Пирс – по другую сторону от меня. Я воспользовался случаем, чтобы спросить Пирса, как прошел пятничный обед Жанетт и Молли.

Он улыбнулся.

– По этому поводу у меня есть к тебе претензии.

– Что?

– Ну, Жанетт решила, что ей, естественно, хочется посплетничать о новом боссе во «Фрэнксе», а кто может лучше знать, чем его бывшая жена. Очевидно, Молли сказала, что ты был мужем, посланным с небес. Любящим, добрым, отличным отцом и семьянином. Ты даже часто покупал цветы. Я сам никогда не любил цветы… как мне неоднократно указывала Жанетт вчера вечером и сегодня утром. – Он улыбался. Я улыбнулась в ответ.

– Что-нибудь еще?

– Нет, не то чтобы. Жанетт слегка опасалась спрашивать слишком много. Но Молли, кажется, утверждает, что конец вашему браку положила исключительно ее интрижка с Питером. Жанетт это очень не понравилось. Думаю, она не хотела спрашивать слишком много, чтобы не рассердиться.

– А я так ничего и не понял, – сказал я, и мы стали наблюдать за игрой.

В перерыве Бену понадобилось в туалет, и я отвел его. Когда мы вернулись, я обнаружил, что Джейми накладывает на тарелку кучу еды со шведского стола, а Пирс и Ральф пьют пиво и болтают. Бен быстро нашел себе тарелку и присоединился к брату. Я налил себе пива.

Я посмотрел, как Джейми и Бен расположились на балконе со своей едой и банками колы, и подошел к Пирсу и Ральфу.

– О чем вы тут говорите?

Пирс ответил.

– Вообще-то, о тебе, или о тебе, Молли и Питере.

– И что же это за сплетня такая особенная? – спросил я.

Затем Ральф обратился ко мне.

– Чего я никогда не понимал, так это почему ты не попытался обратиться к психологу, или просто простить ее, или что-то в этом роде? Почему не сопротивлялся, вместо того чтобы просто поспешить с разводом?

Меня это ввело в раздражение.

– Ну, завести роман на стороне – это довольно долгий путь к суду по разводам. И потом, я думаю, ключ к разгадке – в том, что она ни разу не попросила прощения, ни разу, ни единым словом. И еще в том, что никогда не говорила, что любит меня. О, она сказала, что думала, будто меня любит. – Я сделал небольшую паузу. – На самом же деле я считаю, что она и впрямь любила меня, вплоть до появления Питера Дэвиса. А еще она никогда не просила прощения. О, она сожалела о том, что причинила мне боль, о том, что сделала с нашей семьей, но так и не пожалела о своей связи с Питером. И потом, она продолжила встречаться с ним, приняла его предложение руки и сердца за несколько недель до того, как был вынесен указ о расторжении брака, и вышла за него замуж через пять недель после вынесения окончательного решения. Это дает вам представление о том, почему я согласился на развод?

Ральф молча уставился на меня, в его глазах читалось сомнение; мне стало интересно, в чем он собирается обвинить меня дальше. Поэтому я добавил.

– В то время я был не самым легким собеседником, мой мир лежал в руинах у моих ног, но готов поклясться, что все так и было. Ни единого проблеска возможности примирения.

Ральф продолжал молча смотреть, думаю, он обдумывал мои слова, но все, что он сказал – это: «ни единого проблеска».

Тут Пирс сказал.

– Идем, они возвращаются.

Мы вышли на балкон и досмотрели остаток игры.

По дороге домой я спросил Ральфа.

– Что вчера нашло на Сьюзен?

Ральф оглянулся на меня, пока я вел машину, и сказал, указывая на сидящих на заднем сиденье.

– Расскажу позже.

А когда мы вернулись, он спросил, собираюсь ли я, как обычно, погулять с мальчиками в воскресенье. Я посмотрел на него.

– Я бы с удовольствием, но это может расстроить Сьюзен или Молли.

Он улыбнулся.

– Ну, Молли это не расстроит. Она ясно дала понять, что ты – их отец и можешь забирать их настолько, насколько захочешь. Что же касается Сьюзен, то я поговорю с ней об этом.

Это облегчило задачу.

– Я возьму их с собой на обед, но вскоре верну обратно. Как тебе такое?

– Как хочешь. Когда приведешь их обратно, найди меня, я, наверное, буду в саду, и мы сможем поболтать.

Так что, доставив мальчиков обратно, я обошел дом сбоку, и там оказался Ральф, подстригающий куст.

– А, Крис. Спускайся в мой новый сарай. Ты его еще не видел, это был подарок самому себе, когда я вышел на пенсию. – И он повел их в самый низ огромного сада, каждый сантиметр которого выглядел безупречно в слабых лучах заходящего солнца.

В самом низу стояли две теплицы и два сарая, один из которых был заметно новее другого. Ральф прошел в тот, что поновее. Внутри было небольшое укромное местечко, принадлежавшее только Ральфу. На полке под окном я увидел пару лотков для рассады, что неудивительно, а еще там стояла пара соответствующих стульев, походная печка с чайником и стопка журналов по садоводству. И два детских велосипеда.

Очевидно, это – те самые велосипеды, что я заказывал через Интернет в качестве рождественских подарков мальчикам в прошлом году. Я обратил на них внимание, и Ральф снисходительно улыбнулся.

– Да, я разрешил им держать их здесь, это – единственное, что может вторгнуться в мое маленькое убежище.

Я сел в одно из кресел, Ральф посмотрел на меня.

– Чашечку чая? С сухим молоком, или что-нибудь получше? – И откуда ни возьмись он достал бутылку сладкого хереса из супермаркета.

Я рассмеялся.

– Ты тут неплохо устроился, не так ли?

– Чудесно в зимний день, когда холод пронизывает насквозь. А также приятно провести время за дегустацией в конце летнего дня, проведенного в саду.

– Тогда ладно.

Он достал пластиковые стаканчики, которые используются в автоматах по продаже кофе, и подмигнул мне.

– Сказал Сьюзен, что это – для высадки отдельных саженцев.

– Так, что же грызет Сьюзен?

Он ответил не сразу. Вместо этого налил нам по щедрой порции хереса и передал одну мне.

– Сьюзен не любит путешествовать.

– Пардон?

– Сьюзен не любит путешествовать. Разве ты никогда не замечал, что мы всегда остаемся в этой стране на праздники и ездим только на собственной машине. Сьюзен никогда не летает. Не думаю, что у нее патологическая фобия, просто она никогда не пробовала. Но она определенно не хочет этого делать. И уж точно не хочет есть иностранную еду или говорить на иностранном языке.

– Ладно, и что?

– Итак, много лет назад ты не заметил, что Сьюзен начала сомневаться в тебе? Задолго до развода.

– Да, заметил. Мне всегда было интересно, что я сделал не так.

– Ну, становилось все очевиднее, что ты амбициозен и, возможно, добьешься успеха. В то время ты работал в Бристоле, а что дальше? Лондон? Америка? В итоге ты оказался в Голландии. Что бы тогда делала Сьюзен, чтобы увидеть свою дочь и, что еще важнее, своих внуков?

– И это все? Она испугалась, что я увезу Молли и мальчиков?

– Да. А потом вы с Молли расстались. И перед Сьюзен открылось окно возможностей. Она так хорошо заботилась о мальчиках, когда Молли переживала развод. Часами проводила время с Молли, помогая ей, наверное, в самый низкий ее момент в жизни. Но потом та вышла замуж за Питера. Питер – славный парень, очень умный, но он – довольно оседлая душа. Он не собирается переезжать из «Марстон эбби» до тех пор, пока может заниматься своими исследованиями. Вероятно, вершина его амбиций – стать главой исследовательского отдела. Он для нее гораздо лучший зять, чем ты.

– Понятно. Приятно чувствовать себя желанным, – с сарказмом заметил я.

– О, она любит Молли. Хочет, чтобы та была счастлива. Но для нее гораздо лучше, если она будет счастлива с Питером, а не с тобой.

– Это часть моей истории с разводом? – спросил я.

– О, нет. Ни в коем случае. Мы в это не вмешивались. Наша работа заключалась в том, чтобы просто поддерживать Молли, что бы та ни делала. На самом деле Сьюзен очень настаивала на том, что мы не должны вмешиваться. Иногда я думаю, не стоило ли мне вмешаться сильнее.

– Смотря в каком направлении, но все это было давно, и вряд ли что-то бы изменилось.

Мы оба потягивали херес и смотрели друг на друга, и я видел, как в голове Ральфа зарождается еще один вопрос.

– Ты больше не женился.

– Это правда.

– Не жалеешь о разводе?

– Не очень. У меня не было выбора, и все это было давно.

– Знаешь, Молли каждый год приезжает сюда на годовщину вашей свадьбы, или приезжала с тех пор, как вышла замуж за Питера. И всегда находит предлог, чтобы остаться на ночь, она никогда не хотела быть с ним в эту ночь. И всегда плачет. Всегда сидит за нашим кухонным столом и плачет.

– У меня тоже бывают проблемы 23 апреля. День рождения Шекспира и наша годовщина. Хелена всегда очень хорошо относилась к подобным вещам. Просто смирилась с тем, что я буду очень тихим, и никогда ни о чем не спрашивала. Так было и на днях рождения мальчиков. Думаю, Молли знает, что у нас с ней было нечто особенное, но надеюсь, меняет это на что-то еще более особенное в остальные триста шестьдесят четыре дня.

С минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом я сказал.

– Мне пора.

***

В среду я устроил второй из моих совместных обедов для сотрудников. И снова все прошло очень хорошо. И несколько моих гостей сказали, что их менеджеры стали более открыто общаться со своими сотрудниками. Один из них время от времени присоединяется к ним в главной столовой, а другой впервые за много лет пришел в пятницу вечером выпить со своим отделом.

Кроме того, я заметил, что Кэрол опять разгрузила мне день после обеда. Мне пришла в голову шальная мысль.

Около трех тридцати я позвонил в «Марстон эбби».

– Скажите пожалуйста, Питер Дэвис на месте? – мой палец завис над кнопкой отключения.

– Простите, сэр, он вышел и вернется только завтра утром.

Какая неожиданность, в среду его нет.

– О, тогда не могу ли я поговорить с Шэрон Бут, пожалуйста?..

– Шэрон, это – Крис Беннетт. Хотел спросить, не могу ли я выполнить свое обещание прийти и узнать что-нибудь о твоем проекте, сегодня днем у меня есть немного свободного времени.

– О, ну… Питера сегодня нет. Думаю, я могла бы вам показать, если мне кто-то поможет.

– Хорошо. Увидимся примерно через полчаса.

Я очень хорошо провел полтора часа, изучая проект. Не буду утверждать, что все понял, но некоторые моменты заставили меня поискать в памяти то, что я изучал на курсе физики. При этом во всех нужных местах я произносил «ух» и «ах» и выглядел заинтересованным. На самом деле я был воплощением обаяния и заинтересованности со всеми, с кем встречался на проекте. Когда мы закончили, я пригласил их всех в «Джордж», чтобы поблагодарить за столь профессиональную презентацию в сжатые сроки. В пабе я был так же открыт, дружелюбен и полезен, как любой политик, стремящийся к избранию. Делился непристойными анекдотами с парнями, флиртовал с девушками. Сомневаюсь, что они когда-либо в жизни встречали такого приятного управляющего директора. Питеру Дэвису будет очень приятно узнать, что его команда считает меня хорошим парнем.

Четверг прошел хорошо, во второй половине дня у меня была встреча с Нилом Дэвидсоном и его командой по персоналу, в основном, по поводу проблем, с которыми они столкнулись при переводе сотрудников на контракты ITI или в пенсионную программу ITI.

По окончании совещания я читал какие-то бумаги, сидя в удобном кресле, которое использовал едва ли не чаще, чем трон за своим столом, когда вошла Кэрол.

– Там у меня Питер Дэвис, он хочет вас видеть. – Она выглядела обеспокоенной.

У меня в животе все сжалось. Я подумал пару минут.

– Хорошо. Скажи, что я его приму, но что немного занят. Пусть подождет.

Я думал о том, что бы это могло быть и как с этим справиться. Это заставило меня признать, что, как бы я ни ненавидел Питера Дэвиса, я мало что могу с этим поделать. Не могу его уволить без веских на то причин. Не могу прогнать, чтобы не увидеть, как он увозит моих мальчиков в другое место. От своего бессилия я чувствовал досаду.

Я подошел и сел за свой стол, устроившись поудобнее на своем троне. Оглядел комнату, потом встал и выключил основной свет, оставив освещение комнаты от настольных ламп, и повернул настольную лампу так, чтобы та была направлена не на меня, а в сторону от меня и вниз. Мне хотелось видеть каждое выражение его лица, уметь читать его глаза и самому быть в тени. Мне потребовалось больше десяти минут, чтобы убедиться, что я сделал все как можно лучше, затем я позвонил Кэрол, чтобы та прислала его.

Он выглядел нервным, на его верхней губе виднелись капельки пота. Ожидание, вероятно, не помогло. Он – примерно моего роста, с небольшой залысиной, но на его интеллигентном лице это выглядело почти привлекательно. Мне показалось, что за стеклами очков у него красивые светло-зеленые глаза. А еще он был красив. Мне не нравилась эта мысль, но я видел, что он – очень привлекательный мужчина.

Я посмотрел на него, не предложим сесть.

– Да?

– Мне кажется, нам нужно прояснить ситуацию между нами.

– Почему?

– Потому что я чувствую, что вы меня избегаете, поскольку можете чувствовать некоторую обиду на то, что я завоевал Молли.

Я сделал паузу, чтобы это обдумать.

– То, что я чувствую, не имеет значения. Разве у меня была какая-то причина или необходимость встречаться с вами по деловым вопросам? Есть ли у вас основания утверждать, что я вас избегаю?

– Ну, нет… но… Я действительно ее люблю, знаете ли. Стараюсь сделать ее счастливой и буду делать это всегда. И я присматривал за вашими мальчиками, я знаю, что вы всегда платите за их содержание, но, вопреки распространенному мнению, я их очень люблю. Они – самое близкое, что у меня когда-либо будет, словно мои собственные сыновья.

Он стреляет холостыми! Как же мне приятно. Спасибо тебе, Господи!

– Вам, наверное, не всегда было легко. – Я подумал, что сочувствие может его удивить. – Жениться на Молли так быстро после травмирующего развода. И принять на воспитание двух маленьких мальчиков.

Я увидел, как он расслабился.

– Нет, не всегда, – улыбнулся он. – Я, конечно, узнал, что значит слово «терпение». Но я ее люблю, и у нас хороший брак.

Он, очевидно, решил отплатить за мою доброту комплиментом.

– И с вами трудно сравниваться.

Я улыбнулся.

– Тогда в чем ваша проблема? Вы мне не особенно нравитесь, но никто из нас не обязан любить всех, кто работает в этой компании. Я понимаю, что вы хороши в своей работе. За это вам и платят, так что, продолжайте работать. А если почувствуете, что вас кто-то преследует, сообщите об этом в отдел кадров. В ITI на этот счет очень строгие правила.

Мне хотелось наброситься на него за то, как он безнравственно, хищнически ворвался в мою жизнь и разрушил мой брак. Но я не мог. Персонал может не оценить это должным образом, если он подаст жалобу. Я попросту чувствовал себя беспомощным.

Он все еще стоял на месте, я посмотрел на него, его взгляд был испытующим, видимо, в поисках какого-то способа обрести уверенность.

– Вы вчера приходили и смотрели проект.

Я улыбнулся.

– Да. И был очень впечатлен работой. И командой. Мне показалось, что в команде есть несколько человек, кто на самом деле все понимает и хорошо справляется с проектом.

Достаточно ли серьезный это был намек на то, что его можно заменить? Я надеялся, что да.

– После этого я пригласил их в паб. Мы хорошо провели там время. В «Джордже» продают хорошее пиво, вам повезло, что вы работаете так близко к хорошему пабу.

Он переминался с ноги на ногу. Я ждал.

Вдруг он шагнул вперед и протянул руку.

– Ну, думаю, это все, что я хотел сказать.

– Тогда ладно. – Я проигнорировал предложенное им рукопожатие и сделал трюк Старика, взяв папку со стола и со всей очевидностью погрузившись в нее.

Я услышал, как за ним закрылась дверь.

Вслед за этим дверь снова открылась, и вошла Кэрол.

– Вы в порядке?

– Да, – улыбнулся я, встал и впервые налил себе виски из графина. Рука дрожала, и мне это было необходимо. – Хочешь?

– Нет, спасибо, я не переношу скотч, – улыбнулась она, заметно расслабившись.

– Что он сказал при выходе? – спросил я.

– Ничего. Думаю, выходя, он выглядел еще хуже, чем когда входил.

– Он, случайно, не упоминал, что шел домой по каким-то темным переулкам? – в моем голосе звучала надежда.

– Нет, он должен был быть в своей машине.

– Как бы перерезать тормозной шланг? – спросил я, улыбаясь.

Кэрол рассмеялась.

Не успела Кэрол выйти, как я понял, что слишком расстроен, чтобы работать. Я вышел, сказав, когда проходил мимо стола Кэрол.

– На сегодня все.

***

Я сел в машину и направился домой. Но в голове было слишком много мыслей, и мне было неспокойно. Я свернул налево, в ущелье Эйвон, под великолепный подвесной мост Брюнеля.

Я чувствовал себя бессильным в общении с Питером Дэвисом. Он ворвался в мою жизнь без предупреждения и приглашения. При этом безвозвратно изменил ее. Я ничего не мог с этим поделать тогда и, похоже, ничего не могу поделать сейчас. Я был зол. В гневе я нажал на педаль газа. Из-за этого впереди идущая машина только приблизилась ко мне намного быстрее, и мне пришлось затормозить. Я подумал, что мне нужна скорость, и выехал на автостраду направился к мосту через реку Северн.

Вскоре я оказался в Уэльсе и направился вглубь от границы. Но скорость на автостраде – это не то, что мне нужно. Я все еще вынужден играть по правилам, навязанным обществом, – правилам дорожного движения. Точно так же, как я был ограничен в общении с Дэвисом правилами хорошего тона отдела по работе с персоналом! Я свернул с автострады и направился на север.

Проехав через Абергавенни, я увидел справа от себя Черные горы, а слева – Бреконские Биконы. Я съехал с главной дороги и стал подниматься в горы по извилистым узким проселочным дорожкам. По мере того как ехал, я обретал все большую уверенность в себе, но уже стемнело. С включением фар моя уверенность возросла, я видел все приближающиеся машины, и моя правая нога все сильнее давила на педаль газа. Только бы не встретить трактор без фар, ибо тогда… ЕБАНЫЙ АД! Там был крутой вираж в сто восемьдесят градусов! Это напугало меня до смерти. А на обочине дороги – отвесный обрыв высотой в тридцать метров, и никакого ограждения. Я сел там, где остановился, и понял, что меня прошиб холодный липкий пот. На самом деле не думаю, что машина хоть на сантиметр отклонилась от той линии, по которой я ехал, но я определенно испугался. Сейчас не время умирать, и не только потому, что Питер, мать его, Дэвис расстроил меня.

После этого я стал ехать немного консервативнее. У машины, безусловно, больше ограничений, чем у меня, и я не собирался больше стремиться к ним. Через несколько миль я подъехал к перекрестку с указателем дороги на Хей-он-Уай. Я поехал по ней и припарковался в центре города. Мне не помешает выпить.

Через пару кружек пива и очень хороший стейк я отправился обратно в Бристоль.

***

На следующее утро я приехал рано, опередив Кэрол. Но когда она пришла, то быстро приготовила и принесла мне кофе.

– Как вы сегодня, Крис? Вам лучше?

Я посмотрел на нее.

– Просто мне кажется, что я сражаюсь со связанными за спиной обеими руками, – пожал я плечами. – Но кроме того, я не знаю, чего хочу, что такое победа. Не хочу отталкивать его, заставлять искать другую исследовательскую работу где-нибудь в другом месте и увозить подальше моих мальчиков. Я только-только начал их заново узнавать. И не хочу также, чтобы хороший мозг ушел из Компании.

Она мягко улыбнулась.

– Бросьте. Вы все равно ничего не сможете сделать. Дерьмо случается.

Я был слегка шокирован, услышав от нее эту фразу, и, наверное, это отразилось на моем лице, потому что она продолжила.

– Дерьмо случается с каждым из нас. Просто это – ваше дерьмо, и оно случается прямо сейчас.

Я слабо улыбнулся.

– Наверное, ты права.