В воскресенье в десять часов утра, после корпоративной вечеринки, я был у себя в гостиной и как раз забирал свой пиджак от костюма, который оставил висеть на стуле, когда зазвонил мой телефон.

Я открыл его и увидел, что мне звонит Пирс.

– Да, Пирс?

– Крис, – волоски на моем затылке зашевелились, что-то было такое в его голосе, – Молли с тобой?

– Она – на кухне. А что случилось?

– Питер мертв. Мне только что позвонили из полиции Уэльса, он разбил свою машину на проселочной дороге в Черных горах вчера вечером. Около шести часов утра его нашел фермер.

Я сел.

– Должно быть, он был вне себя от ярости. Какого черта он делал за рулем? И ехал по проселочным дорогам в Уэльсе, ради всего святого!

– Потому что был зол. Наверное, ему взбрело в голову поехать и остановиться в своем коттедже. Это – где-то там, на севере.

На минуту между нами воцарилось молчание, затем я спросил:

– Что тебе известно?

– Не так уж много. Похоже, он сорвался с дороги на крутом повороте. Упал со склона холма высотой в тридцать метров. Утром его нашел фермер перевернутым в своей машине и давно мертвым. Я был номером один в его телефоне, так что, меня потревожили первым.

– Боже правый. Ты же не думаешь, что это было…?

Я услышал, как Пирс глубоко вздохнул.

– Это – первое, что пришло мне в голову. Но мы никогда не узнаем. И, ради Молли, лучше даже не думай о том, что такое возможно. Давай предположим, что он напился, решил поехать в коттедж и неверно оценил поворот.

– Но он должен был хорошо знать эту дорогу.

– Да, должен. Но это не значит, что он не мог совершить ошибку. Подумай об этом, Крис.

– Да. Прости. Ты прав. И что теперь будет?

– Я собираюсь поехать в Абергавенни, чтобы уладить все формальности. Не думаю, что там возникнут проблемы. Думаю, придется провести дознание, но из-за алкоголя в его крови дело будет закрыто.

В этот момент в комнату вошла Молли, взглянула на меня и молча села на диван, в ожидании глядя на меня.

– Пирс, мне пора. Только что вошла Молли. Поговорим позже. Возможно, сегодня после обеда.

Я закрыл телефон и посмотрел на Молли.

Она обернулась.

– В чем дело? Чего хотел Пирс?

– Там Питер… – я наклонился вперед и взял ее за руку. – Он мертв.

Молли сидела секунду или две, потом ее глаза стали искать мои, и я вдруг подумал, что должен отогнать все плохие мысли фактами.

– Его нашли в разбитой машине у подножия холма, он сорвался с дороги на крутом повороте по пути в свой коттедж в Уэльсе. Должно быть, был очень пьян, я же говорил тебе, что вчера вечером он был в баре.

– Ой! Я знаю, где это. Там есть ужасный поворот, совершенно не обозначенный и не огороженный, с тридцатиметровым обрывом к ручью на дне.

Я улыбнулся, надеясь, ободряюще.

– Думаю, я тоже его знаю. Я сам до смерти перепугался, когда чуть не сорвался с него. Самое глупое, что я ехал слишком быстро, потому что меня расстроил Питер. Жизнь каким-то образом совершает полный круг.

– Ты же не думаешь, что он мог решиться сделать это специально? Ну, знаешь, после того, как мы объявили о нашей помолвке.

Я придвинулся, чтобы сесть рядом с ней.

– Нет, не думаю. Ты же сама говорила, что Питер не такой, и я никогда не замечал в нем черт, говорящих о том, что он слаб и готов уйти из жизни. Нет, не верю. – Я сделал паузу, чтобы убедиться, что она услышала мои слова. – Думаю, прошлым вечером мы его расстроили. Он увидел, что наконец-то проиграл. Он давно должен был это понять, так что, это не должно было стать таким уж сюрпризом. Но, как бы то ни было, вчера вечером он явно выпил слишком много. Это – просто одна из ненужных трагедий в жизни.

Я обнял ее, и она замолчала. И меня это встревожило.

После нескольких минут молчания я попробовал еще раз:

– И вообще, если он хотел покончить с собой, зачем было ехать полпути к своему коттеджу, чтобы сделать это? Нет, он всегда ездил туда, будучи расстроенным. А вчера вечером он был расстроен, поэтому ехал в свой коттедж и не рассчитал на повороте.

После примерно пяти минут молчания я получил ответ:

– Да. Ты прав. Это был несчастный случай, когда он был пьян. Но это мы заставили его напиться.

– Нет, Молли. Напиться он решил сам. Он мог бы танцевать всю ночь напролет. Мог пойти домой и там хандрить. Мог поехать в коттедж, будучи трезвым. Но решил пойти в бар и выпить несколько бокалов бренди. Это – не наша вина. Это печально, но не наша вина.

Она повернулась и посмотрела на меня.

– Ты прав. Питер рассчитывал каждый свой шаг. Просто все вышло не так, как он ожидал. – Затем она улыбнулась. – Я рада, что ты тогда не съехал с дороги. Когда это случилось?

И я рассказал ей о первом визите Питера в мой кабинет и о том, каким разочарованным и бессильным он заставил меня почувствовать себя.

***

Вскоре после этого мы пошли к Ральфу и рассказали все ему. Я позволил рассказывать Молли, думая, что разговор об этом сможет помочь. Но после него она весь день была очень тихой.

Когда мальчики легли спать, Ральф застал меня одного на кухне.

– Дай ей время, Крис. Это – шок.

– Знаю. И у нее должно быть много воспоминаний. Думаю, нельзя четыре года быть замужем за кем-то и ничего не почувствовать, даже если все и закончилось плачевно.

– Останься на ночь. Думаю, ты нужен ей здесь.

Я посмотрел на него.

– Мне придется встать раньше, чем обычно. Нужно пораньше добраться до офиса, уладить там кое-что. Когда разговаривал с Пирсом сегодня днем, я сказал, что дам ему время до десяти часов, чтобы сначала он рассказал обо всем сотрудникам «Эбби». Потом я разошлю письмо всем сотрудникам, включая Эксетер. Так что, мне понадобится какое-то время, чтобы составить это письмо и попросить кого-нибудь написать к нему небольшую биографию.

Ральф выслушал, но после просто сказал:

– Похоже, она не считает, что это ее вина. Ты молодец.

– Нет, не ее. Просто я не верю, что он – самоубийца. А ты?

Ральф задумался.

– Нет. Но когда он пьян и – в депрессии?

Я пожал плечами.

– Кто знает? Либо это был несчастный случай, либо он решил покончить со всем, будучи пьяным. Но в любом случае, это не было преднамеренным.

Ральф улыбнулся.

– Ты прав. Никто из вас не несет никакой ответственности, о чем бы он ни думал и что бы ни делал.

Внезапно в моей голове пронеслась мысль:

– Сьюзен сообщишь?

– Если будет возможность. Но мы не разговариваем, и я не собираюсь прилагать особых усилий, чтобы рассказать ей о ее сообщнике.

И тут меня посетила еще одна мысль:

– С тобой все будет хорошо здесь, в одиночестве, на Рождество?

Он улыбнулся.

– Да. Обо мне не беспокойся. Буду скучать по всем вам, но вы не должны проводить свою жизнь, беспокоясь о стариках.

– Уверен, что жить тебе еще долго, – и на этом мы расстались.

***

На следующее утро в мой кабинет с широкой, сияющей улыбкой ворвалась Кэрол. Но стоило ей только взглянуть на мое лицо, как она совершенно увяла. Я как раз писал небольшую заметку о смерти Питера, пытаясь найти честные слова, которые были бы приемлемы.

– Что случилось? – только и спросила она.

Я рассказал, и ее реакция была почти предсказуемой.

– Бедная Молли.

Но потом все вернулись к делам, и я попросил ее соединить меня с Нилом Дэвидсоном. За неимением близких родственников я решил поручить организовать похороны отделу кадров. Когда встретил Нила, тот был потрясен, но деловито занялся приготовлениями. Конечно, ему требовалось поговорить с Пирсом, чтобы выяснить, что там – в полиции и у бюрократов. Но ему понадобятся и личные сведения об известных родственниках Питера, о том, кто его адвокат, и как можно больше информации, что помогла бы ему разобраться с делами. Я не могу не пригласить Молли, но лишь после того, как поговорю с ней по телефону и получу ее согласие. Нил предложил послать к ней Шейлу Армстронг. Как он сказал, Шейла добрая, но деловитая.

В десять часов я разослал всем сотрудникам письмо о том, что их старший коллега скоропостижно скончался, включив в письмо фразу: Хотя у нас и были разногласия в личной жизни, на работе Питер был исключительно вежлив и профессионален. Подумал, что это позволит признать случившееся, не проявляя при этом недоброжелательности или лицемерия.

В остальном день прошел хорошо. Я не забыл попросить Кэрол заказать для Молли дополнительный билет в Австралию. Также заметил, что при мне о смерти Питера почти не упоминалось. Подумал, это потому, что смерть мужчины, которому за тридцать, просто не заслуживает упоминания, или – страх перед тем, что я могу сказать или сделать? Людям не нравятся мысли о смерти, и они не любят смущения.

Сразу после обеда ко мне подошла Кэрол с новостями.

– Мне только что звонила Памела. С тобой хочет встретиться Стивен Паркинсон, завтра в три часа в своем офисе.

Я пожал плечами.

– ОК. Не могу придумать, на какую тему. Но воспользуюсь случаем, чтобы получить если смогу его согласие на продажу Эксетера. На самом деле, лучше передай мне файлы по всем основным вопросам. И передай мои извинения тем, с кем я должен был встретиться завтра днем.

Она улыбнулась.

– Уже сделано.

***

Итак, в три часа дня во вторник 11 декабря я вел светскую беседу с Памелой, когда услышал, что меня вызывает к себе Старик.

– Крис. Хочу извиниться. Я знаю, что был не самым лучшим начальником, не всегда был доступен, когда ты хотел меня видеть, и все такое прочее. Но клянусь, что читал все отчеты, что ты присылал. А теперь скажи, на какой мы стадии с «Эбби Марстон»?

И конечно же, Старик был на высоте. Мы договорились, что планы «Эбби» теперь могут быть переданы на утверждение руководства, и что я буду поддерживать связь с отделами головного офиса, чтобы убедиться, что все будет сделано хорошо и что не будет плохой рекламы. А потом мы перешли к «Фрэнкс Инжиниринг» в Эксетере.

Старик обратился к этим страницам в своей записной книжке и пару минут смотрел на цифры и организационную структуру. После поднял глаза на меня.

– Полагаю, ты хочешь ее продать. Так ты думал, когда мы говорили об этом в прошлый раз. Я прав?

Я кивнул.

– Хорошо. Правильное решение. На открытом рынке или есть вероятный покупатель?

– Я думаю, мы могли бы поощрить MBO (продажа собственному руководству). Данное решение, полагаю, правильное. В нынешнем виде это – не полноценная компания, а всего лишь инжиниринговый отдел. Ни бухгалтерии, ни продаж, ни собственных центральных служб.

– Хорошо. Поговори с ними с глазу на глаз и посмотри, что можно сделать. В любом случае будет хорошим пиаром продать его сотрудникам. – Он сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. – Несколько месяцев назад я посоветовал тебе найти себе хорошего помощника, кого-то энергичного. Как обстоят у тебя дела с этим?

Я вспомнил разговор на Гавайях, но, честно говоря, мало что для этого сделал.

– Я понял, как это можно сделать, – ответил я, быстро соображая. – Билл Элсвуд подал в отставку, и я подумал о реорганизации всего производства и клиентского сервиса, возможно, подключив и информационные технологии. Это даст мне возможность повысить в должности пару перспективных парней и, возможно, улучшить эффективность работы. Я думал о начальнике операционного отдела, конечно, на уровне директора. Что скажете?

– Фраза об улучшении эффективности мне нравится. Попробуй найти кого-нибудь хорошего, с хорошим характером. Тебе бы не помешала помощь на самом верху. Попробуй найти кого-то энергичного, кто сможет выполнять твою работу, скажем, через пару лет. Во всей ITI нам не хватает хороших парней на самом верху.

– Хорошо. Я все организую.

В этот момент вошла Памела с подносом чая.

– Молодец, Пэм. Ты вовремя. Я как раз хотел сменить тему, – улыбнулся Стивен своей всегда верной помощнице.

Стивен посмотрел на меня.

– Есть ли еще что сообщить? Мне не нужны фактические цифры, они у меня есть, и выглядят неплохо.

– Только одно, на самом деле одолжение, Стивен. – Я сделал паузу, и он подождал. – Я подумал, не смогу ли уговорить вас приехать в один из дней следующего месяца и возглавить заседание Совета директоров? Официально председателем нашего Совета директоров являетесь вы. И если нам придется подтвердить, что мы делаем и с «Эбби Марстон», и с «Фрэнкс Инжиниринг», было бы неплохо, если бы вы присутствовали. И, если нам удастся это сделать, мы сможем пригласить нескольких кандидатов на должность операционного директора или даже предпочтительного кандидата. И для доктора Пирса Макбейна это будет первое заседание Совета директоров, было бы неплохо, если бы вы поприсутствовали и на нем.

Старик улыбнулся.

– Конечно. Поговори с Памелой и запиши это в мой ежедневник. Трех часов хватит?

– Спасибо. Все это оценят.

Он налил чая и передал мне чашку.

– Теперь еще одно. Ты ведь знаешь, что у нас есть консультанты, «Хеджертон и партнеры», которые разрабатывают для нас стратегию рынка здравоохранения в Северной Америке?

Я кивнул.

– Так вот, они почти завершили всю свою предварительную работу. На следующем этапе они должны начать серьезную работу, чтобы найти нам ряд поставщиков услуг рынка здравоохранения по всем штатам, которых мы сможем скупить и превратить в большую и эффективную сеть.

– ОК, – сказал я и кивнул.

– Что ж, нам нужен человек, который бы работал с ними бок о бок. Я бы хотел, чтобы этим занялся ты.

Я был, мягко говоря, удивлен.

– Спасибо. Мне приятно, что вы вспомнили обо мне. Я ожидал, что в ближайшие год-два буду просто руководить Фрэнксом.

– О, ты можешь продолжать это делать. Именно поэтому я хочу, чтобы у тебя появился хороший второй номер, чтобы ты мог оставить на него все повседневные дела. Ну, или на нее. Тебе придется проводить много времени в Штатах. Организуй новый офис, где тебе больше понравится. Лично я бы выбрал Бостон или Сан-Франциско – они очень разные, но в обоих есть своя прелесть. – Он сделал паузу и посмотрел на меня. – На самом деле это не имеет значения, в течение года или двух большую часть времени ты будешь в разъездах, по мере того как мы будем находить компании, которые нас заинтересуют, так что, базовый офис станет просто местом, куда можно вернуться, чтобы иногда поработать за рабочим столом.

Мое сердце сжалось, я вдруг понял, что он предлагает. До двух лет руководить поглощением нескольких компаний в США, оставаясь при этом директором компании «Фрэнкс» в Бристоле. Именно такая жизнь была мне не по душе.

Я заколебался.

– Можно мне подумать, пожалуйста? Я как раз собираюсь снова жениться, и подумал, что в ближайшие несколько месяцев мне было бы важно уделить время построению этих отношений.

– О, времени у нас достаточно. Тебе не нужно принимать решение в течение нескольких недель. На самом деле, дай мне ответ, когда я приеду в Бристоль на заседание Совета директоров. Проект начнется не раньше апреля. Я мог бы отдать его ребятам из отдела консалтинга, в любом случае это должно быть их делом, но вспомнил, что ты был слегка раздражен тем, что не участвовал в поглощении «Фрэнкс» до того, как оно попало к тебе на стол. Знаешь, Крис, вступай в создание подразделения компании по здравоохранению на самом раннем этапе, и кто знает, где окажешься.

Вот она, – подумал я, – морковка. Сделай это, и получишь должность директора отдела по рынку здравоохранения и место в главном Совете директоров.

Старик наблюдал за мной и попытался убедить еще раз:

– Уверен, что страсть молодоженов сможет пережить разлуку в несколько месяцев. Боюсь, такова корпоративная жизнь. Время, прилив сил и все такое. Возьми свою девочку в Штаты, пусть она решит, где вы будете жить.

Я посмотрел на него, он сильно давил на меня в этом вопросе, и я задался вопросом: почему?

– Простите, это очень неожиданно. Обещаю, что поговорю с ней.

– Хорошо. «Книга Судей», 9:11.

И встреча закончилась. Я уже выходил из его кабинета, когда он сказал:

– Не проси у Памелы Библию. Иди домой и разберись в этом сам. – Я улыбнулся и ушел.

Я вышел из кабинета старика и стоял, глядя на Памелу. Я знал, что она знает, что он мне предложил, ведь ничего не происходит без ведома Памелы.

– Вот это был сюрприз, – сказал я.

– Он очень в тебя верит, Крис. Возможно, решил, что пришло время ускорить события.

Я улыбнулся, удивляясь, почему ей это интересно, ведь она знает, что творится в его голове.

– Ну, определенно верит, – и я ушел.

Мне на самом деле нечего было делать, кроме как ехать домой. Сидя в поезде, я позвонил Кэрол, у которой был обычный список сообщений, с некоторыми я мог разобраться, позвонив прямо на месте, и она добавила, что у нее возникли проблемы с билетом Молли в Австралию, но что поговорит со мной об этом утром.

Когда я добрался до Бристоля, идти в офис уже смысла не было, слишком поздно, и я просто отправился домой. Молли еще не появилась, поэтому я заварил себе чая и отправился на поиски копии трудового договора. К своему удивлению, я обнаружил, что мое увольнение должно выполняться с уведомлением в один год. Не знаю, на руку мне это или нет. Если от меня захотят избавиться, то это обойдется им в кругленькую сумму, но если я сам подам в отставку, а они захотят быть ублюдками, то смогут заставить меня целый год летать по Соединенным Штатам.

К тому времени как я закончил эти размышления, появилась Молли. Я поцеловал ее в знак приветствия.

– Хорошо, я рад, что ты здесь. Это – повод выпить очень большой бокал джин-тоника, он мне нужен.

Она выглядела обеспокоенной и провела рукой по моему лицу.

– Что случилось?

И я рассказал ей о своем разговоре со Стивеном Паркинсоном. В конце она выглядела мрачной, но сказала:

– Мы с этим справимся, и это – всего на год или два. У нас может быть дом в каком-нибудь хорошем районе, где мальчики смогут посещать американские школы. В долгосрочной перспективе разнообразие может пойти им на пользу.

Я покачал головой.

– Нет. Именно в этом и заключается работа в ITI. Что мы должны делать все, что требуется компании, где бы она в нас ни нуждалась. А я не хочу так жить. Это значит, что мне придется уволиться.

И тут меня осенила мысль: а что же такое «Книга Судей» 9:11? Я взял Библию и заглянул в нее.

– Ублюдок. Чертов ублюдок. Он меня испытывает. – Я поднял глаза на Молли и прочитал: «…должно ли я перестать давать свои хорошие и сладкие плоды и идти царствовать над другими деревьями?»

Молли на мгновение озадаченно посмотрела на меня, и я добавил:

– Он точно знает, что делает. Должно быть, Фрэнсис рассказала ему, что у меня – серьезные проблемы из-за работы и семьи. Поэтому он хочет знать: я – за него или против? Или, точнее, за компанию или нет? Он решил довести дело до конца. Готов поспорить, что это задание уже было на пути к ребятам из отдела международных консультаций, прежде чем он решил использовать его для моей проверки.

– И что же ты будешь делать?

Должно быть, у меня был испуганный или взволнованный вид, когда я сказал:

– Увольняться.

Молли села на диван, я сел рядом с ней. Она повернулась ко мне.

– Ладно. Мы справимся и с этим. Мы не на мели, ты же знаешь. Сумма развода составила более трехсот тысяч фунтов стерлингов. А трастовый фонд мальчиков – почти четверть миллиона, и его можно использовать на все, что хоть как-то связано с их образованием.

Я посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ну, теперь я точно знаю, что ты вышла за меня не ради денег. Мы никогда не говорили о деньгах, не так ли? Ты знаешь, сколько у меня припрятано на акциях и депозитах?

– Нет. Зная тебя, я бы подумала, что ты отложил немного на черный день. Но полагаю, ты и тратил много, когда был холостяком и развлекался. Не знаю… тысяч пятьдесят фунтов? – нерешительно сказала она.

– Я стою чуть больше одного миллиона с третью, – сказал я как можно более спокойно, хотя на самом деле был очень собой горд.

Она помолчала. А потом сказала тихим голоском:

– Я рада, что не знала. Мне нужен ты, а не твои деньги.

Остаток вечера мы провели, то и дело говоря о деньгах. Но занимались и другим!

***

Во вторник Кэрол встретила меня с проблемой:

– Я не могу посадить вас четверых на один рейс в Мельбурн. Могу разбить на пары. Или, вот, у меня тут есть специальное предложение на четверых бизнес-классом. Вы спохватились слишком поздно.

– Вот черт. И сколько стоит это специальное предложение?

И она сказала.

– Уж, ты! Ну, тогда ладно. На таком расстоянии так даже гораздо приятнее. Действуй, зачем нужны деньги, если их нельзя тратить.

– Хорошо. Кстати, как вел себя вчера Стивен Паркинсон?

Я улыбнулся:

– В лучшем виде.

Я решил не говорить Кэрол, что моя отставка неизбежна, а вместо этого сказал, что мне нужно подумать о своем будущем.

Все, о чем я мог думать в ту среду утром, – это о будущем. И постепенно мне стали приходить в голову некоторые идеи о том, каким оно может быть. Около полудня я позвонил Кэрол:

– Кажется, сегодня у меня на обед никого нет, так?

– Да. Я предполагала, что вы захотите пообедать в столовой.

– А что после обеда? Помню, что – встреча с бухгалтерией, но что еще?

Она посмотрела в календарь и выдала мне список из четырех других внутренних встреч. Ни одна из них не была жизненно важной или критичной по времени.

– Передай им мои извинения, но я беру отгул. Если случится что-то ужасное, звони, но я хочу поговорить с Молли.

Кэрол посмотрела на меня.

– Ладно. Наверное, это – лучшее, что вы можете сделать. – И мне стало интересно, как много из разговора с Памелой она знает.

Я позвонил Молли.

– Привет, это я, и мне интересно, что ты делаешь в обед.

– Ничего особенного. Думала заехать домой и съесть сэндвич. А что?

– Я тут подумал, не смогу ли соблазнить тебя на нечто большее. Если заеду за тобой, скажем, в час дня?

– Я – на машине. Скажи где, и я буду там.

– Хорошо. Возле театра в час пятнадцать. На Кинг-стрит много ресторанов.

– Ладно. Буду с нетерпением ждать. Люблю тебя, – и на этом все.

Мы встретились, как я и предложил, и пошли пешком по улице. Внезапно я решил, что пора ей встретиться с последними демонами, и направился к итальянскому ресторану с зеленым фасадом. И так же внезапно она поняла, куда я направился, и притормозила.

– Нет. Только не туда. Прошло всего три дня после его смерти. Это и так плохо, только не сейчас… пожалуйста, Крис.

Я повернулся и посмотрел на нее. Может, стоит надавить? Мне ненавистна сама мысль о том, что в нашей жизни есть запретная зона. Это – всего лишь ресторан. Здесь продают еду. Здесь не поощряют супружескую измену. Я посмотрел на нее, но я ее любил и сдался. Вместо этого я повернул на другую сторону улицы и выбрал тот ресторан, которым мы пользовались в день нашего злополучного свидания. Даже на этот счет у нее, казалось, были какие-то сомнения, но она последовала за мной.

Когда мы сели, она сказала:

– Ты ведь не собираешься этого так оставлять, не так ли? Затащишь меня туда, даже если это будет последнее, что придется сделать.

Я посмотрел на нее.

– Да, затащу. У нас не должно быть секретов, не должно быть мест, которые нельзя посещать, не должно быть плохих воспоминаний, с которыми мы не справились. Но нет у нас и ограничений по времени, – и я ее поцеловал.

– Хорошо. В следующий раз я туда пойду.

Мы говорили о моем будущем, я уже смирился с тем, что мне придется уйти из ITI, и мне требовалось поговорить с моей партнершей о том, что меня ждет в будущем. Но также я беспокоился о ней, знал, что после смерти Питера она переживает тяжелые времена, и это – то, чем она не может со мной поделиться. Я могу быть рядом с ней, но не могу разделить с ней этого.

– Сегодня утром мне позвонила Шейла Армстронг, – в ее голосе звучали одновременно усталость и нерешительность. – Они приняли мое предложение похоронить Питера в Ноттингемшире рядом с его матерью и отцом. Предварительно запланировали это на следующую среду, через неделю, если коронер разрешит выдать тело.

Я кивнул: сегодня утром я видел электронное письмо от Шейлы.

– Меня там не будет. Но не давай этому влиять на себя, я вполне понимаю, что ты хочешь быть там. Если захочешь, я смогу выступить в роли водителя, но с моей стороны будет неправильным притворяться, будто я его оплакиваю.

Она посмотрела на меня, кивнула, но ничего не сказала.

После этого мы поговорили о моей работе. Я решил, что продержусь до январского заседания Совета директоров и уволюсь только тогда, когда это станет необходимым. Откажусь от предложения поехать в Штаты, подожду, пока Стивен меня подтолкнет, и только тогда подам в отставку. Мы немного поговорили о моем желании быть хозяином самому себе. Но, как ни старались, ни один из нас не смог придумать ту возможность для стартапа, что разожгла бы в моей груди тот огонь, в котором я нуждаюсь.

И тогда я опробовал на ней другую мысль:

– Насколько тебе понравится жить в Эксетере? – И мы заговорили об MBO и возможности моего участия в нем. Я сказал, что смогу это сделать, только если меня поддержат Стивен Хоббс и ребята из Эксетера, и что скоро я к ним поеду.

После обеда мы рука об руку спустились к парковке. Когда стояли возле ее машины, я поцеловал ее.

– Полагаешь, я не смогу уговорить тебя зайти ко мне в квартиру и выпить кофе, не так ли?

Она заметила намек.

– Легко. Но на этот раз я могу сама сесть за руль. И тебе не придется меня соблазнять. Можешь просто отправить в спальню и сказать, чтобы я разделась.

Я поступил не совсем так, потому что сам ее раздел. И вот что меня поразило: сняв с нее платье, я обнаружил на ней очень сексуальный бюстгальтер, трусики и пояс для подтяжек в тон, – все в бирюзовом цвете, – а также темно-коричневые чулки. Я узнал в них один из тех комплектов, что купил на день рождения.

– Ты хорошо выглядишь. Спасибо.

Она улыбнулась и поцеловала меня.

– Для меня это тоже важно. Я просыпаюсь утром, и первая моя мысль – о тебе. Особенно если тебя нет рядом, я на мгновение задумываюсь: интересно, в чем бы он хотел увидеть меня сегодня, если бы преподнес такой сюрприз как сегодня. Это как-то сближает меня с тобой.

Я сказал, что люблю ее, потом поцеловал, и мы занялись любовью. А после душа сделали еще кое-что важное для меня: впервые в жизни я пошел с ней вместе забирать мальчиков из школы. Мне требовалось, чтобы моя семья была рядом со мной, когда я столкнусь с неизвестным будущим, и они были рядом.

***

Мы дожили до дня похорон Питера – среды 19 декабря. Молли осталась на ночь у меня, она никогда не жаловалась на эту свою странную жизнь, когда в одни вечера оставалась у меня, и ей приходилось возвращаться домой достаточно рано, чтобы отвезти мальчиков в школу, а в другие уходила домой. Но я понимал, что это, должно быть, ее напрягает, и чем скорее мы вернемся все четверо под одну крышу, тем лучше.

В общем, в то утро я сидел в постели и смотрел, как она одевается. Ей надо было выезжать довольно рано, чтобы отправиться в Ноттингемшир и на похороны. Хотя я предложил быть ее водителем, думаю, она хотела сделать все одна. Она сидела на стуле в спальне и смотрела на свою шкатулку с драгоценностями. В ней, как я знаю, лежат обручальное и венчальное кольца от Питера. Я подумал, не собирается ли их она надеть в этот день. Может быть, не на безымянный палец, а на другой, или на цепочке на шее, или даже просто будет носить их, как некую последнюю дань уважения к четырем годам, что они прожили вместе, хорошо ли, плохо ли. Но потом понял, что она знает, что я наблюдаю за ней, и по отношению к ней это – несправедливо. Поэтому встал и вышел принять душ.

***

В тот день я не собирался идти в офис. С моей стороны было бы лицемерием идти на похороны, но почему-то хотелось быть рядом с Молли, если понадоблюсь. По правде говоря, я хотел, чтобы она нуждалась во мне, но знал, что она – сильная и самодостаточная. После завтрака я поцеловал ее на прощание и сказал, чтобы она вела машину осторожно и звонила мне, если у нее возникнут проблемы. Она выглядела бледной как полотно и нервничала.

Едва она ушла, как я пошел в спальню и проверил шкатулку с драгоценностями. Ни одного из колец Питера там не было.

Дел у меня было не так уж много. На середину утра запланирована встреча со Стивеном Хоббсом и его старшими коллегами, чтобы сообщить им, что ITI собирается выставить их предприятие на продажу. Я понадеялся, что они примут мое предварительное предложение о том, что я могу им в этом помочь. А на вторую половину дня у меня был составлен список покупок к Рождеству и для мальчиков, которые собирались в Австралию.

Утренняя встреча с представителями «Фрэнкс Инжиниринг» прошла хорошо, как и следовало ожидать. Сказать группе парней, что все их будущее под угрозой (или услышать это), всегда нелегко. Но самым важным стал последующий обед со Стивеном.

Я начал со слов:

– Я не шучу, Стивен. Мне и впрямь жаль, что именно мне приходится вносить такой разлад в работу. Эта идея – моя, и для ITI это правильно. Но я сожалею о той неопределенности, которую это принесет всем. Надеюсь, ты увидишь в этом возможность.

Он посмотрел на меня.

– Это – не твоя вина, Крис. Такова жизнь в наши дни. Я просто хотел бы, чтобы у нас был способ реально организовать MBO. Тогда, по крайней мере, мы бы стали хозяевами своей судьбы. С TDF, а теперь и с ITI, я думаю, мы уже почти наелись больших корпораций. Думаю, большинство из нас с удовольствием вернутся к тому, чем мы были раньше, – к прибыльной, профессиональной специализированной инжиниринговой компании, ни от кого особо не зависящей.

– Тогда почему нет? Вот же золотая возможность. Уверен, что ITI предоставит вам надежный контракт на ближайшие несколько лет. Куда им деваться? Вы им нужны, но владеть вами попросту нерентабельно. Это – отличный трамплин.

– Вот видишь, ты сразу видишь путь вперед. – Он сделал паузу и посмотрел на меня. – А как ты видишь свое будущее? С этой продажей твоя империя стала чуть меньше. Ты был плохим мальчиком?

Я улыбнулся.

– Нет. На самом деле, похоже, я был очень хорошим мальчиком. Там планируют, что я стану носиться по всему миру, создавая все более крупное и лучшее подразделение здравоохранения.

Он посмотрел на меня, слегка удивившись.

– Твои слова звучат несколько скептически. Разве не такое будущее ты сам планировал?

Я криво улыбнулся.

– Ты – не единственный, кто хочет быть хозяином своей судьбы.

– Ну, я как-то намекал, что нам нужен лидер, но тогда ты не принял намека. Есть ли шанс, что на этот раз я смогу тебя убедить?

И это был тот ответ, которого я хотел. К концу обеда мы договорились поддерживать тесную связь и встретиться опять, как только я вернусь из Австралии.

Я вернулся в свою квартиру, выполнив все поручения, связанные с покупками и чувствовал себя довольным проведенным днем. Посмотрел на часы: похороны давно закончились, и Молли уже должна быть на пути домой. Мы договорились, что сначала она заедет к Ральфу повидаться с мальчиками, а потом – ко мне. Был у меня соблазн поехать к Ральфу и встретить ее, как только она вернется, но я подумал, что нам, возможно, понадобится уединение. Я знал, что Ральф отнесется к этому с уважением, но также знал, что мальчики – нет. Поэтому сидел и ждал.

В конце концов, она добралась до меня. Выглядела усталой, но я не мог понять, в чем дело.

Поэтому, наливая ей джин-тоник, спросил:

– Как все прошло?

Она пожала плечами.

– Примерно так, как я и ожидала. Народа было не так уж много. Кое-кто из «Эбби», Пирс и Жанетта, конечно. Несколько двоюродных братьев и сестер, с которыми, кажется, я уже встречалась. Одна старая школьная подруга, которая откуда-то узнала об этом. Сьюзен – должно быть, ей кто-то рассказал. И пожилая пара, бывшая соседями его матери. О, и Шейла Армстронг, которая все организовала. Она была очень добра, но оставалась как бы на заднем плане.

– Тяжело было? – спросил я, протягивая ей бокал джин-тоника.

– Не так тяжело, как могло бы. Было странно прощаться. Мне кажется, я не была готова к тому, что он умрет. – Она сделала паузу и отпила глоток. – Мммм… мне это было необходимо.

Она посмотрела на меня.

– Ты начал, было, его ненавидеть, знаю, и не виню тебя. Но теперь вижу, что ты не испытываешь к нему особых чувств. А я? Я начала его любить, уважать и сожалеть о том, как с ним обращалась. Но именно теперь стала его ненавидеть.

– Просто отпусти его, Молли. Ради себя самой.

– Так сказала и Жанетт. Когда скорбящие ушли с могилы, я просто стояла и думала, что же я чувствую по отношению к нему. А Жанетт вернулась, чтобы узнать, все ли со мной в порядке. Она спросила, перестала ли я его ненавидеть. Даже спросила, не простила ли его. И думаю, что простила. Конечно, я больше его не ненавижу, просто ненавижу то, что он сделал. Думаю, теперь я вижу в нем трагическую фигуру, он сам, как никто другой, пострадал от того, что сделал.

Затем она подняла на меня глаза.

– Я знаю, ты видел, как я рассматривала его кольца сегодня утром. Все думала, что с ними делать. По дороге трижды останавливалась, пока не нашла то, что хотела. Пришлось купить дурацкую коллекцию пластмассовых детских украшений, но зато я получила в подарок маленький черный бархатный мешочек. Вот что мне было нужно. Я положила в него его кольца, а когда дошла до того момента, когда нужно бросить горсть земли в могилу, бросила кольца. Вернула их ему. Мне вообще не следовало их принимать.

Я отпил глоток, отчасти чтобы скрыть, что мне нечего на это сказать.

– Когда Жанетт уводила меня от могилы, подошла Сьюзен. Она сказала, что все, что она когда-либо делала, – это пыталась помочь человеку, который был в меня влюблен и хотел меня, когда ты меня отверг. Потом сказала, что это Питер попросил ее купить билеты в Лонглит, и что это была его идея обменяться письмами.

– И что ты ответила?

– Ничего. Абсолютно ничего. Это – переписывание истории, удобно придуманное после его смерти. Если ему нужны были билеты в Лонглит, почему он сам их не купил, даже если собирался солгать о том, откуда они взялись? И она забывает, что причина, по которой я писала тебе, заключалась в том, что я получила несколько дней передышки от давления Питера, я даже смогла начать мыслить здраво. Он в это время был на недельной конференции в Гарварде.

Я молча сжал ее в своих объятиях и долго обнимал в тишине.

Эпилог

Это было больше года назад, и в наши дни имя Питера почти не упоминается. Дело не в том, что он не заслуживает внимания, просто для нас он не очень важен. И отчасти потому, что за прошедший год у нас было много хороших воспоминаний.

Но первое, что я запомнил после дня похорон Питера, произошло на следующий день, и это было удачно, но как-то неприятно. Ко мне зашел Нил Дэвидсон.

– Крис, мне кажется, я должен тебе кое-что сказать. Я проверил записи, и Питер Дэвис так и не переназначил бенефициара по страхованию жизни в своей компании. Там указана Молли Дэвис. Я узнал в страховой компании и выяснил, что страховку получает Молли Дэвис. В наше время, когда в жизни людей так много странных отношений, указанное лицо получает наследство независимо от того, в каких отношениях оно находится с покойным.

Я посмотрел на него.

– Сколько?

– Точно? Не могу вспомнить. Но что-то более трехсот тысяч фунтов. В четыре раза больше всей его зарплаты.

– О! Интересно, как это будет выглядеть, – размышлял я.

Нил посмотрел с сочувствием.

– Мне тоже интересно. Будут ли у нее проблемы? Хочешь, я начну выяснять, нельзя ли перевести ее, скажем, в благотворительную организацию без налоговых последствий?

Я несколько секунд смотрел на Нила, пока не решил.

– Нет. Я так понимаю, ты ей напишешь? А я скажу сегодня вечером. И, честно говоря, не могу сказать, как она отреагирует.

На самом деле, когда я очень нерешительно рассказал Молли, она не была от этого в восторге, но, похоже, решила, что ей повезло с бюрократической ошибкой, и это – деньги не Питера, а страховой компании. И это может нам помочь, если я останусь без работы.

После этого горько-сладкого воспоминания я вспоминаю гораздо более счастливое: мамино лицо, когда в зал прилета в аэропорту Мельбурна вышла семья из четырех человек. Она просто не знала, что делать. Но одно меня порадовало: она сразу подошла к Молли и обняла ее, даже не обратив внимания на мальчиков, не говоря уже обо мне.

Рождество в Мельбурне прошло просто замечательно. Не прошло и двух часов, как все мы попали в дом Лена и мамы, Лен позвонил Ральфу, и тот уже был в пути. Он добрался до места в канун Рождества кружным путем. Правда, пробыл у нас всего несколько дней, а потом отправился на арендованной машине в каждый ботанический сад Южной Австралии. Затем вернулся к нам, чтобы отпраздновать день рождения Бена, когда мы устроили барбекю на пляже, что для маленького мальчика с днем рождения в январе стало очень запоминающимся событием. Но потом Ральф отправился в Новую Зеландию, а затем – домой, чтобы узнать, что его прошение о разводе удовлетворено.

Пока мы были в Австралии, Молли и я занялись настоящим свадебным планированием. И мама приняла в этом участие, и была так счастлива. На нашей первой свадьбе она была не более чем гостьей, прилетевшей на самолете, и теперь ей просто нравилось обсуждать с Молли наши планы. Мы решили пожениться опять 23 апреля, в годовщину нашей старой свадьбы. Переписали одну годовщину на другую. И решили, что церемония будет как можно более простой и минимальной, мы всего лишь хотим исправить ошибку, допущенную пять лет назад. А вот вечеринка после нее – совсем иное дело.

А потом мы вернулись, и через пару недель уже у меня был день рождения. И этот день сделался совершенно особенным. Мальчики подарили мне книгу о солодовом виски и бутылку этого напитка, чтобы я выпивал, пока читаю ее, а Молли подарила мне бриллиантовые запонки. Как она сказала: «Знаю, что ты терпеть не можешь украшения для себя, но хотела, чтобы у тебя тоже были бриллианты».

Вечером я пригласил Молли на ужин. И в тот день, когда она ни в чем не могла мне отказать, я воспользовался возможностью решить проблему маленького, выкрашенного в зеленый цвет ресторанчика на Кинг-стрит. Но сначала заставил ее надеть то маленькое платье с открытым верхом и корсетом под платьем. Она пару раз демонстрировала его в спальне, прикладывая к себе, но никогда не надевала. Но это был вечер, когда она не могла сказать «нет».

Она немного замешкалась, когда я решительно направился в ресторан, но потом сказала.

– Могла бы и догадаться. Но с этим местом у меня связаны плохие воспоминания.

– Мы их перепишем. Клянусь, – сказал я и поцеловал ее.

Как только напитки были поданы, я сказал:

– Я хочу, чтобы ты пошла в дамскую комнату и сняла сови стринги. – Она вздохнула, но улыбнулась. А потом я продолжил. – И хочу, чтобы ты ввела в себя хотя бы два пальца, а потом вернулась. Я хочу целовать влажные пальцы, которые пахнут тобой. – При этом она слегка побледнела.

Она отхлебнула глоток, посмотрела на меня, еще раз отхлебнула и сказала:

– Глоток для храбрости. Боже, достаточно того, что я сижу здесь и чувствую, как болтаются мои сиськи. В этой баске я чувствую себя такой сексуальной, она как бы обтягивает, но лишь подчеркивает, а не удерживает мои сиськи. – Она опять отпила из бокала и направилась к дамской комнате.

Вернувшись, она протянула мне правую руку, я взял ее и поцеловал, а также нежно облизал ее пальцы.

– Не думаю, что когда-нибудь буду думать об этой дамской комнате так же, как раньше, – с улыбкой сказала она.

На протяжении всего ужина я постоянно в различных выражениях упоминал о сексе. И знал, что она все больше и больше возбуждается.

Когда мы добрались до кофе, я сказал:

– Знаешь, что будет, когда мы вернемся в квартиру?

Она улыбнулась.

– Надеюсь, будет то, чего хочу я. Боже, сегодня ты жесток, Крис. И мне это нравится, даже если меня слегка и ёжит.

– Ты будешь отдаваться так, как никогда раньше.

– Звучит интересно, – улыбнулась она, и тут ей в голову пришла мысль. – Анал? Я не делала этого уже много лет. Я как бы все его откладывала, просто, наверное, немного боялась. Тогда ладно.

– Нет, не только он. Сначала ты будешь сосать и лизать меня, пока я не стану таким твердым и едва не лопающимся, как тебе когда-либо удавалось. Потом перевернешься и начнешь трахать меня своим задом. Я уже говорил тебе об этом. Ты насадишься и будешь делать всю работу. А я буду просто неподвижно стоять, чтобы ты доставляла мне удовольствие своей попкой.

Теперь она тяжело задышала и побледнела.

– Я не уверена, что смогу. Я не против того, чтобы ты делал все это со мной, но чтобы это я делала все собой, я просто не думаю, что смогу.

– Разве ты не хочешь отдаться полностью? Разве не хочешь доставить мне удовольствие? Думай об этом как о своем последнем искуплении. Ты этого хотела, но таким образом ты будешь отдаваться мне больше чем когда-либо прежде, а не я буду тебя брать. Последнее я делал много раз, а сегодня ты будешь мне отдаваться.

Она отпила кофе.

– Постараюсь.

И она постаралась, и это было здорово. Мы не торопились, и у меня под рукой было много смазки. Но она все же нанизалась на меня, а потом раскачивалась, трахая, вперед-назад. А я был совершенно неподвижен, ну, совсем неподвижен, пока все это не перешло в ошеломление, когда я начал трахать ее столь же сильно, как и она трахала меня.

После этого мы лежали на кровати, и она посмотрела на меня.

– Я люблю тебя, Крис. Ты ведь знаешь это, не так ли.

Я поцеловал ее.

– Да, и я люблю тебя.

– И я хочу, чтобы ты снова заставлял меня делать такое, время от времени. Я чувствовала себя полностью твоей, ты был всем, о чем я думала. И мне это нравилось. Ты можешь заниматься со мной анальным сексом, когда захочешь, но пожалуйста, время от времени, когда думаешь, что это нужно мне или тебе, заставляй меня делать это опять.

– И как теперь ты относишься к тому ресторану?

– Думаю, я никогда не забуду этот вечер. Я никогда не чувствовала себя настолько непристойной и сексуальной, а также любимой и любящей. Этот ресторан никогда не станет моим любимым, но теперь у меня есть несколько хороших воспоминаний в противовес плохим.

– Спасибо, – сказал я и поцеловал ее. – Однако ты еще не кончила. И я не думаю, что смогу помочь в течение минуты или двух. Если, конечно, ты не поощришь меня своим ртом. Или можешь показать мне работу своих рук… – и мы погрузились в ночь чудесного разврата.

***

В среду, через шесть дней после моего дня рождения, состоялось январское заседание правления. Стивен Паркинсон оказал нам честь: решил провести с нами весь день, осмотрел фабрику и пожал много рук. А затем приступил к собеседованию с тремя кандидатами на должность директора по производству. Все трое были совершенно исключительными, но один на голову и плечи был выше остальных. Парня звали Майлз Пойнтер, ему – тридцать три года, и он очень смышленый. Жаль, что мне недолго придется с ним работать.

После обеда у нас состоялось заседание Совета директоров, и мы согласовали продажу и реконструкцию «Эбби Марстон». Одобрили предложение, направленное Майлзу Пойнтеру и согласились выставить «Фрэнкс Инжиниринг» в Эксетере на продажу, предпочтительно в рамках MBO. Все прошло очень хорошо. А потом, когда все ушли, мы со Стивеном вернулись в мой офис.

Хотя Стивен уже видел его несколько раз, он окинул взглядом все.

– Этот офис больше моего. Я помню его по своему визиту во время поглощения, но тогда он был таким чертовски убогим, что не имело значения, насколько он велик. Теперь мне завидно.

– Это не моя вина, – защитился я. – Я хотел все перестроить, но это оказалось слишком дорого. Поэтому вместо перестройки я его облагородил.

– И ты надеешься цепляться за него или уезжаешь в Америку, Крис? Мне нужен ответ.

Я посмотрел на него и решил, что пусть он решит сам. На данном этапе я ничего не хочу предлагать добровольно.

– Я не поеду в Штаты. Не в этот момент в моей жизни. Простите, Стивен.

Он сел на стул за моим столом.

– И я ничего не могу сказать такого, чтобы ты передумал?

– Простите, Стивен. Я люблю эту компанию. Но свою семью люблю больше. В этом все и дело, не так ли? Неважно, выполню я это задание в США или нет. Но вы ведь хотите знать, что в моей жизни стоит на первом месте. Все просто: моя жена и семья.

Он вздохнул.

– Ты прав. Я разговариваю с женой, ты же знаешь. И не мог оставить это без внимания. Ты создан для великих дел, и знаешь это. Но я не мог допустить, чтобы в решающий момент ты потерпел неудачу. Ты должен простить меня за то, что я на тебя давил.

– Знаю. На каком-то этапе мне пришлось бы принять это решение. А что будет теперь?

– Ну, у тебя ведь есть контракт. Я могу приказать тебе поехать. Может быть, и должен, потому что в какой-то момент мне придется это сделать. Если не в этот раз, то в другой. И когда я это сделаю, каков в будет твой ответ?

– Я уйду в отставку.

Пару минут мы просто молча смотрели друг на друга.

В конце концов он заговорил:

– Я так и думал. Ну, думаю, раз уж я – ответственное лицо компании, то время не терпит отлагательств.

Он просто давит на меня? Уходить сейчас или не уходить вообще? Ответ был только один.

– Я напишу заявление сегодня же вечером.

– Черт, Крис. Я не хочу, чтобы ты уходил. Я надеялся, что однажды, в старости, я буду сидеть и читать деловые бумаги, а там будет объявление о том, что ты занял пост генерального директора.

– Знаю. Но цена слишком высока. Вы знаете, я говорил с Фрэнсис. Она сказала, что готова была стать вашим партнером в этом обязательстве, которое вы взяли на себя перед ITI. Я знаю, что Молли так же сильно привязана ко мне, но не к ITI и не к материальным ценностям.

Он на мгновение склонил голову, а затем поднял глаза.

– Завидую тебе. Я был настолько честолюбив, что никогда не задавался такими вопросами. Мне повезло, что Фрэнсис всегда была на моей стороне, она имела полное право сказать «нет». Но я знаю, что за мой успех мы заплатили чертовски высокую цену. Не спрашивай, кто из нас поступил правильно, но я желаю тебе добра. Ты должен пригласить меня и Фрэнсис на свадьбу. Мне бы этого хотелось, и знаю, что ей тоже.

– Двадцать третьего апреля. Я позабочусь о приглашении для вас.

– Что мне делать с этим местом после твоего ухода?

– Я бы посоветовал назначить главным Пирса Макбейна. Он – хороший человек, и его присутствие на посту главы компании чертовски повысит доверие к ней на рынке. Но для поддержки ему нужен Майлз Пойнтер. И потом, Пирсу осталось всего три-четыре года, и к этому времени Майлз, если он настолько хорош, как мы думаем, сможет занять этот пост.

– Звучит справедливо. Что будешь делать ты? Уже есть идеи?

Я улыбнулся, это было как гром среди ясного неба.

– Да. Возглавлю MBO «Фрэнкс Инжиниринг».

Старик сделал паузу и посмотрел на меня.

– Ну, не стану раздувать из мухи слона. В ближайшие пару дней ничего не случится. Но я не могу допустить, чтобы ты договаривался об MBO сам с собой. Так что, тебе лучше освободить свой стол и уйти в пятницу. В отпуск перед увольнением с сохранением заработной платы до истечения срока контракта.

Вот это – сюрприз, у меня в рукаве были всевозможные завуалированные юридические угрозы, чтобы попытаться отмазаться от годичного уведомления. А он просто преподнес мне все на блюдечке.

Стивен, уходя, остановился в приемной Кэрол и обратился ко мне.

– «От Матфея», 25:21, – и в кои-то веки я его понял и улыбнулся:

– «Псалтырь», 29:13.

Стивен сделал паузу и задумался, затем все его лицо на мгновение смягчилось, он энергично пожал мне руку и вышел.

Кэрол посмотрела на меня.

– Переведете?

Я улыбнулся.

– Он сказал: «Молодец! Ты – хороший и верный слуга…». А я ответил: «Господи, Боже мой! Буду славить Тебя во веки веков». – Я сделал паузу и улыбнулся. – Признаюсь, вчера вечером мне пришлось поискать эти слова в надежде, что они мне пригодятся.

Я повернулся обратно в свой кабинет. Кэрол последовала за мной.

– И вы довольны днем?

Я сел за свой стол и указал ей на стул.

– Да. В целом да. Но, Кэрол, прости, однако Старик только что вынудил меня подать в отставку. У меня был выбор: получить повышение и проводить дни в отелях и самолетах или уйти в отставку. Я выбрал Молли и свою семью.

Кэрол лишь посмотрела на меня.

– Дерьмо случается, – а потом разрыдалась и выбежала из кабинета.

К пятнице я освободил свой стол. И компания очень быстро рассчиталась со мной, выплатив годовую зарплату без выплаты налогов и отдав «Ягуар». И у меня появилось время, чтобы обзвонить банкиров, инвесторов и венчурных капиталистов, которые мне были нужны. ITI допустила одну ошибку, назначив в свою команду для ведения переговоров о продаже инжиниринговой группы Майру. И хотя она – профессионал своего дела, это значительно упростило жизнь.

Прошло две недели. Мне позвонила Кэрол, и я пригласил ее на обед, решив, что должен сделать это в знак благодарности. Но тут она меня удивила.

– Крис, в Эксетере вам не понадобится секретарь?

Я посмотрел на нее, на мгновение почти ошеломленный.

– Да. Интересуешься? Потому что если да, то это место твое.

– Интересуюсь.

– Ну, я не могу позволить себе платить тебе столько, сколько ты зарабатываешь сейчас. И не могу позволить себе оплатить твой переезд. Но почему?

– Я говорила об этом с Риком. И мы решили, что близнецы никогда не вернутся жить домой. Так что, мы могли бы все продать, и небольшой коттедж в окрестностях Эксетера нас бы устроил. Рик может продать свою компанию, в Бристоле – есть пара парней, по словам Рика неплохих, и они дадут ему немного за торговое имя и список клиентов. А потом он больше не будет заниматься частными работами. Станет заключать контракты с застройщиками на установку сантехники в новых домах. Так что, не будет клиентов, звонящих посреди ночи. Я все еще хочу работать, но меньше часов, чем сейчас. Так что, если бы я могла зарабатывать половину от того, что сейчас, то была бы рада.

– Ну, я могу позволить себе и немного больше, так что, надеюсь, мы договорились.

***

В начале марта мы с Молли должны были разослать приглашения на нашу свадьбу. Я спросил ее о Сьюзен. Какая-то часть меня все еще желала, чтобы Сьюзен нашла какой-нибудь способ извиниться, а Молли смогла бы найти какой-нибудь способ наладить хоть какие-то отдаленные, но терпимые отношения. Но ответ Молли был лаконичен:

– Она никогда не хотела этой свадьбы. Я не стану оскорблять ее, приглашая на празднование.

Я все же настоял на том, чтобы мы пригласили Бренду и Дерека. Во-первых, они мне очень понравились. Но еще я не хотел, чтобы Джейми и Бен полностью потеряли связь с семьей со стороны матери. Но в результате мне позвонила Бренда и сказала, что Сьюзен узнала, и что намерена прийти в любом случае, будет приглашена она или нет.

Я рассказал об этом Молли, и ее реакция была простой:

– Поедем и встретимся с ней.

К тому времени Сьюзен жила в маленькой квартирке совсем недалеко от пансиона Бренды и Дерека. Мы припарковались у дома, и Молли, крепко держа меня за руку, повела к входной двери. Она позвонила в дверь, и Сьюзен открыла.

– О… – Было видно, как она напряглась, увидев нас. – Я знала, что рано или поздно вы придете. Входите, – и она отступила назад.

– В этом нет необходимости, – сказала Молли, – просто я хотела сказать, что знаю: когда в последний раз говорила с тобой… не на похоронах Питера, но когда в последний раз говорила тебе что-либо… я была очень зла и расстроена и наговорила много такого, что ты, должно быть, сочла ужасным.

– Ничего страшного. Я прощу, для тебя это время было эмоциональным, и ты – моя дочь…

– Нет. Я хочу, чтобы ты знала, что я была серьезна в каждом слове.

Она сделала паузу, Сьюзен выглядела потрясенной и побледнела. Но Молли продолжила:

– Я не хочу, чтобы ты была на моей свадьбе, пожалуйста, не приходи. Персонал получит четкие указания выгнать тебя, и уверена, что ты сочтешь это неловким.

Сьюзен вздрогнула:

– Но я же – твоя мать. У меня есть право. Я всего лишь хотела, чтобы ты была счастлива.

– Нет. Ты хотела, чтобы счастлива была только ты. На меня и мое счастье тебе было плевать, как и на счастье моих детей, и моего мужа. Ты с удовольствием лгала, жульничала и предавала нас, лишь бы получить то, что хотела. Это было только ради тебя, тебя, тебя.

Молли повернулась и пошла прочь, и я повернулся вместе с ней. Но потом снова обратился к Сьюзен.

– Дело в том, что я уволился из ITI и приобрел компанию в Эксетере. Так что, у нас будет семейный дом всего в часе езды от Бристоля, и я уверен, что нас часто будет навещать Ральф. Это все, о чем ты когда-либо мечтала, ведь правда? Но теперь ты не будешь частью этого. Если бы только ты могла любить и доверять нам больше.

Я повернулся, и мы пошли прочь. Я обнял Молли, которая сказала:

– Отведи меня к машине и просто трогайся. Я не хочу, чтобы она видела, как я плачу. Я должна была это сделать, но это так печально.

***

Свадьба была замечательной. Мы выбрали небольшой загородный особняк, в котором не проводилось ничего, кроме конференций, свадеб и больших развлечений. И служба была такой простой и понятной, как мы и рассчитывали. Последующий прием был великолепным. У нас не было большого списка гостей, но средств на питание и развлечения мы не пожалели.

Там были Кит и Энн Уолтерс, они прилетели из Сан-Диего и выглядели загорелыми, подтянутыми и счастливыми.

Присутствовали Стивен и Фрэнсис Паркинсон. Они произвели фурор, прилетев на вертолете, и тем самым мгновенно став героями Джейми и Бена. И я был рад их видеть. Пользуясь случаем, Молли еще раз поблагодарила их за свадебный подарок. Это – наш медовый месяц. Два билета первого класса на Багамы, где мы должны провести две недели в их доме отдыха.

Стивен взял меня под руку и сказал:

– Тебе не придется беспокоиться о том, чтобы расслабиться и делать то, что получается само собой: персонал – верх благоразумия. Наша дочь возила туда несколько своих подруг после окончания школы. И судя по тому, что она мне рассказывала с той поры, о паре, что занималась этим на лежаке у бассейна днем, или о нырянии по ночам, я полагаю, что она провела довольно дикое время. Если она готова была рассказывать мне о таком, то о чем же тогда рассказать отцу не стала? Но я никогда не слышал ни слова об этом ни от кого из персонала. Наслаждайтесь.

Не успел я пожать руку Стивену, как обнаружил, что разговариваю с Майрой.

– Как «Фрэнкс»? – спросил я.

– Судя по тому, что вижу? У Пирса все хорошо, но не знаю. Я не часто бываю там в эти дни. В основном, я опять – в Лондоне, но меня пытаются склонить к работе в отделе международного консалтинга.

Я улыбнулся.

– Поздравляю. Это – повышение. Молодец. – Она не улыбалась, и я заколебался. – Или соболезную? Что не так с этой идеей?

– Я думаю, что если нарисовать пояс вокруг Эксетерского университета, то вряд ли большая его часть попадет под классификацию «Международный».

Я рассмеялся.

– Значит ли это, что у вас с Уиллом все серьезно?

– Для меня да. Просто не знаю, как для него. Но то, что я нахожусь в другой точке мира, не помогает. Я не смогу соблазнить его на брак по электронной почте.

– Мне придется искать нам финансового директора. Это – более подходящее название, но думаю, что это – не совсем продвижение по службе. И зарплата определенно меньше.

Она подняла глаза, и мне показалось, что она заинтересовалась, и произнесла:

– Не сейчас. А вот и Уилл. – И у меня из-за спины появился Уилл, как раз, когда Майра говорила:

– Я смогу угостить тебя обедом, за счет ITI, конечно, когда вернешься из медового месяца.

Я пожал Уиллу руку, но он меня скорее проигнорировал. Он выглядел немного бледным и посмотрел на Майру.

– Тебе не хочется глотнуть свежего воздуха?

И они ушли, прежде чем я успел выразить соболезнования по поводу сочетания шампанского, шума и волнения.

Я оглядел зал, ища прежде всего свою невесту. Но осмотревшись, увидел Ральфа, сидящего за столом с Брендой и Дереком и о чем-то увлеченно беседовавшего. Вот это сюрприз! Затем я заметил Молли и направился к ней.

Она разговаривала с Жанетт. Молли улыбнулась, сжала мою руку и прошептала:

– Я люблю тебя.

– Сегодня можешь сказать это вслух как никогда, – сказал я и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Жанетт сказала:

– Я как раз говорила Молли, что за всю свою жизнь присутствовала только на двух гражданских браках. И оба – с Молли. И я ей сказала, что третьего не хочу.

– Третьего не будет. Клянусь, – сказал я и обнял жену.

Я оглядел зал. Увидел маму и Кэрол, и они не выглядели счастливыми. Но когда я уже собирался к ним направиться, меня остановила Молли.

– Нет. Тебе не стоит туда идти. Думаю, твоя настоящая мама и мама по доверенности ссорятся. Пусть они разберутся сами.

Мы улыбнулись, и я остался на месте. Но следил. Лен наклонился и что-то сказал Рику, а потом оба мужчины встали и, очевидно, пригласили жену другого на танец.

Молли тоже наблюдала за ними.

– Ну, вот. Лен и Рик разобрались. Оставь их.

Мне стало интересно, где Джейми и Бен, и я отправился на их поиски. Не успел я их найти, как столкнулся с Ральфом.

– Я видел, как ты разговаривал с Брендой и Дереком.

Он слегка улыбнулся.

– Пришло время зарыть топор войны. Много-много лет назад Бренда сказала мне кое-что, что мне не очень понравилось, и я ей сказал, что она неправа. И вот уже более двадцати лет я знаю, что неправ был я, а она права. Я решил, что мне пора извиниться, – и улыбнулся.

Это многое объясняло! Теперь я могу понять его развод.

Я нашел Джейми и Бена. Мораг приютила Бена со своим выводком. А Джейми сидел и слушал своего дядю Брайана. Оба были на террасе, и Брайан, похоже по памяти, декламировал стихи «О древнем мореходе» Сэмюэла Тейлора Кольриджа своей восторженной аудитории из одного человека.

Я вернулся к Молли. Но в этот момент в дверь вошли Майра и Уилл, рука об руку и улыбаясь от уха до уха.

Я ничего не сказал, но Майра заметила:

– Я могла бы воспользоваться твоим предложением. Сегодня мы не станем ни о чем говорить, это – твой день. Но мне понадобится работа в Эксетере.

Я пожал руку Уиллу и поцеловал Майру. Молли улыбнулась, но выглядела озадаченной, пока я не прошептал:

– Объясню позже. Просто поздравь их.

В сумерках я вышел на террасу подышать свежим воздухом и обнаружил, что не один: рядом – Дерек.

– Дерек, я не хочу, чтобы вы с Брендой были чужими. Важно, чтобы мальчики не потеряли связь с семьей Молли. Она не хочет, чтобы они виделись со Сьюзен, но если бы вы с Брендой могли время от времени нас навещать, когда мы обустроимся в Эксетере, то мы были бы очень рады.

Он повернулся и посмотрел на меня.

– Спасибо, Крис. Если тебя это утешит, я думаю, ты был прав насчет Сьюзен. Она стала очень злой. Теперь во всем виноват Питер. Якобы, она делала лишь то, что заставлял ее делать он. При его жизни ничего подобного у нас не было. Забавно, как меняется история, не правда ли?

– Она знает, что сделала, но все равно будет утверждать, что это вполне объяснимо. Никогда не признается и не извинится. – Я обернулся, позади меня стояла Бренда и, должно быть, слышала Дерека. – Этим утром мы оставили ее присматривать за гостями, чтобы сами смогли приехать сюда. Ей было тяжело, что ее оставляют дома, в то время как сами идем на свадьбу ее дочери. Мне кажется, но не уверена, что я видела, как она стирала слезу с глаза, когда думала, что осталась одна. Когда она увидела меня, то сказала, что ей кажется, будто она простудилась.

Вскоре после этого многие из нас стояли на террасе и смотрели, как улетают на вертолете Паркинсоны. Я обнимал Молли и не сводил глаз с Бена, который, казалось, был полон решимости занырнуть с террасы в пруд с рыбками, когда услышал позади себя шотландский говор:

– Шампанское – это, конечно, хорошо, но, по-моему, в день свадьбы такого руководителя должны подаваться приличные напитки.

Я не обернулся.

– Если вежливо попросишь, Пирс, думаю, официант принесет тебе «Блэр Атол».

Наступила очень короткая пауза, а затем тот же голос сказал:

– В конце концов, день складывается не так уж и плохо.

***

Вот так мы с Молли и поженились. И теперь стремительно приближаемся к нашей первой годовщине. По крайней мере, у меня для подарка есть красивое бриллиантовое колье.

Мы купили дом в деревне недалеко от Эксетера. Он большой и довольно уродливый, но в нем царит атмосфера счастливого семейного очага. К нему прилагались два гектара садов и пастбищ. И в нем есть то, что агент назвал коттеджем для гостей и персонала. Я положил глаз на этот дом как на всемирную штаб-квартиру «Предприятий Криса Беннетта». Но вместо этого мы заключили сделку с Ральфом. Он живет там бесплатно, но на нем полностью лежит уход за садом.

И Ральф счастлив? Если бы вы попросили меня представить картину полного счастья, я бы сказал, что увидел ее около двух недель назад. Однажды вечером я наблюдал, как он на своем тракторе носится по лужайке, а оба его внука настаивают на том, чтобы играть вокруг него в футбол, а две собаки – на том, чтобы играть в футбол вместе со своими юными хозяевами. И на лице Ральфа – выражение полного удовлетворения и радости.

Подозреваю, что отчасти этому способствовало то, что в последнее время я несколько раз видел по утрам, когда вставал в шесть часов и спускался на кухню, чтобы приготовить себе чашку чая. Я мельком видел белую «Хонду», принадлежащую вдове, управлявшей почтой и магазинами в деревне, только что выехавшую с подъездной дорожки Ральфа. Он еще ничего не говорит, но если это важно, то уверен, что он это сделает. Может быть, скажет что-нибудь, когда вернется из восемнадцатидневного ботанического тура по Китаю в следующем месяце. Молли говорит, что немного странно покупать марки у дамы, которая может быть просто мимолетным увлечением, но в равной степени может стать и ее будущей мачехой.

А Молли? Она счастлива? Что ж, надеюсь, что да. Она хорошо выглядит, но женщины на седьмом месяце беременности часто выглядят цветущими. Ясно, что с нашим переездом в Эксетер ей пришлось отказаться от работы в больнице, а вместо этого она открыла свою частную практику. Начало было неуверенным, но потом о ней услышал один из наших соседей, бывший продюсером на местной радиостанции. Он помог ей начать с эпизодических выступлений в утреннем эфире с телефонными звонками, а теперь у нее – только регулярный еженедельное расписание. И после этого ее взяли на телевидение в качестве случайного эксперта для одного из регулярных дневных шоу. Она зарабатывает в пять раз больше, чем зарабатывала в больнице, и может выбирать себе пациентов. Так что, теперь она помешана на средствах массовой информации.

Один интересный побочный эффект: у нее исчезла боязнь игл. Не скажу, что она добровольно согласится на татуировку, но если надо, сможет с ней справиться. И без проблем каждый день меняет серьги.

А я? Ну, я очень счастлив в качестве управляющего директора B&A Engineering. Компания должна была называться Bennett & Associates (Беннет и партнеры), но еще до того, как мы ее зарегистрировали, все согласились, что это довольно труднопроизносимо, так что, получилось B&A.

А кто наш самый крупный внешний акционер, после финансистов? Так вот, это – леди Паркинсон. Да, о получении Стивеном рыцарского звания было объявлено на церемонии награждения в Новом году. Фрэнсис вложила в наше маленькое предприятие миллион, и у нас имеется неписаное соглашение, что сэр Стивен станет нашим председателем, как только уйдет на пенсию из ITI. Думаю, она считает ежемесячную поездку в Эксетер из Чиренчестера приятным времяпрепровождением.

И счастлив ли я? Да, больше чем когда-либо надеялся или заслуживал. Конечно, если посмотреть назад, я могу разозлиться, обидеться и расстроиться. Так что, фокус в том, чтобы назад не оглядываться.

КОНЕЦ