23 ноября 2260 года. Только сейчас смог добраться до дневника. Столько всего случилось. После того как тренер Джон Брэгг пригласил меня на тренировки, я стал на них ходить каждый день после работы. Волтбол мне нравится, но кое-что меня беспокоит. На тренировках мы не только учимся в него играть, тренер также заставляет нас бегать круги, причём иногда с деревянными макетами автоматов, подтягиваться и отжиматься, что, возможно, не удивительно. Удивительно другое. В начале и в конце тренировки он проводит с нами беседы об истории Америки, политике, войне. Последнее — это его любимая тема, причём как войны прошлые, так и будущие. Он говорит, что мы должны быть постоянно готовы к тому, что на убежище будет совершено нападение и мы должны будем его отразить. Я быстро понял, что лучше с ним не спорить, т.к. такой человек не принимает возражения. Плюс он из тех людей, кто не особо выбирает выражения, особенно если его кто-то разозлил. Но если он так будет руководить убежищем, как нас тренирует... Впрочем, это не мне решать. Два дня назад Джон Брэгг объявил мне, что ему нравятся мои результаты на тренировках и я выйду на поле в матче, который должен был состояться сегодня. А сегодня утром, когда я проверял электронную почту после завтрака, а обнаружил письмо от тренера Брэгга. Оно гласило: “Я хочу, чтобы все встретились со мной пораньше в спортзале перед игрой для быстрой беседы, в 18:30. Всё будет немного другим. Не опаздывайте”. И вот в 18:30 после того, как все переоделись и построились, он завёл свою любимую тему:

— Война! Война никогда не меняется. Делает сильного слабым и бедного богатым. Разница определяется характером. И если вы не думаете, что характер — это единственный фактор, определяющий победу, то вы играли не в ту игру всё это грёбанное время. Мир играл не в ту игру 200 лет назад. Они узнали, что значит ошибиться в характере. Из-за своей неудачи они превратились в пустоши ядерного адского огня. Теперь там есть орда людей, называющих себя Выживальщиками. Остатки старого мира, думающие, что они могут добиться всего своими силами. Там есть Новая Калифорнийская Республика. Проигрывающая славу американского прошлого легиону рабов, пытающихся восстать против своих хозяев на некоторых старых забытых дорогах. Никто из них не имеет никакого представления, какой характер нужен, чтобы вернуть Величайшую Нацию на Земле к славе! Но здесь? В убежище 18? Вы выучите всё, что нужно знать о победе в этой войне. Здесь, сейчас, на этом поле боя! Вы последние американские лучшие мужчины и женщины. Вы список “А”. Остальные из этих идиотов - это вещи из прошлого. Сейчас ваше время! Вы выйдете и покажете, что имеете характер, чтобы вернуть Америку к славе. Могу я услышать “Ура”?!

—Ура!!! — ответила команда.

—Чёрт возьми. А сейчас на выход! — скомандовал тренер Брэгг и команда ринулась на стадион. Я тоже был с командой и кричал “Ура!”, но воспринимал монолог тренера Брэгга довольно критично. Какая связь между игрой в волтбол и полем боя и при чём тут Выживальщики вместе с Новой Калифорнийской Республикой? Доктор Россман на занятиях разведчиков пустоши рассказывал нам в общих чертах про общину Выживальщиков и НКР, но кроме того, что сия община не ладит с НКР, я реально ничего не понял. И почему Джон Брэгг так одержим победой нашей команды, в конце концов “Варвары” тоже часть нашего убежища? Тем временем игра была в самом разгаре. И “Варвары” оказались не такими уж и слабыми. Мы забивали им, но и они забивали нам. При этом когда мы забивали, Джон Брэгг не скрывал свою радость, хотя, когда забивали они, его лицо искажалось злобной гримасой.

Тем временем счёт был равным и тут я получил пас от Джейми Кэмпбелл. Я бросился с мячом в сторону половины поля “Варваров” и услышал крик Джона Брэгга: “Играй, детка! Ну давай же! Давай же!”. И тут я увидел, что мне на встречу летит Джонни Мэтисон. Даже через забрало было видно его лицо, искажённое то ли яростью, то ли принятым наркотиком. Доктор Россман как-то говорил, что вообще-то по всем довоенным спортивным правилам игроков перед матчем нужно проверять на употребление каких-либо веществ и что использование их в матче неспортивно, а по сему употребляющие должны быть отстранены от соревнований. И в 47 убежище, откуда он был родом это правило соблюдалось. Но в нашем убежище на этом никто не заморачивался. Тем временем Джонни приближался ко мне, и я соображал, что мне сделать: врезать ему или попытаться уклониться. И тут я нанёс удар своей головой в шлеме прямо по подбородку Джонни. То ли я потому что я это сделал на бегу, то ли не рассчитал свою силу, но удар был такой силы, что траектория движения Джонни изменилась полностью на противоположную и он упал спиной на деревянный пол стадиона. Может быть, если бы у Джонни на голове не было шлема, то он бы ударился затылком об пол с непредсказуемыми последствиями, но, к счастью, шлем был у каждого из нас на голове и Джонни тоже, поэтому только раздался грохот от удара шлема об пол. Тем временем я кинул мяч в цель и попал, т.к. в этот момент раздался свисток шефа охраны убежища Пола Эвансона, который судил матч, а на табло команде “Патриотов” было добавлено решающее очко. К Джонни подбежали двое игроков из “Варваров”, которые взяли его под руки потащили, скорее всего, в санчасть. Похоже, что санчасть становится ему родным домом. Впрочем, я его мог убить или серьёзно покалечить и хоть это и случилось во время матча и вряд ли меня кто-то бы обвинил в злом умысле, мне бы пришлось с этим жить в убежище. Ко мне же подошли другие члены моей команды, поздравляя с классным броском.

В этом момент ко мне подошёл тренер Брэгг и сделал знак следовать за ним. Тут я уже не знал, будет ли он меня хвалить или ругать. Поэтому я просто направился в его кабинет. Когда мы зашли туда, он сел за свой стол и начал свою речь

—Это была лучшая игра, которую я видел за многие годы, малыш! В этом сезоне всё убежище поёт тебе хвалу. Похоже брэгговские “Патриоты” положили новый трофей на полку благодаря тебе. Теперь, как мне сказали, тебя ждёт великая карьера. Ты выполнил финальный тачдаун, так что это должно дать тебе практически любую работу, которую ты хочешь здесь. Жаль, что ты не сможешь это использовать по-настоящему в Пустоши. С таким стержнем можно было бы сделать много хорошего наверху.

—Спасибо, сэр! — ответил я.

—Пожалуйста. И не называй меня “сэром”. Это моя работа, чтобы жить, — ответил тренер.

—Хм.. Простите, сэр! Я имею в виду: да! Да, тренер!

—О, отлично, ты превратился в идиота. "Эм, дер! Танки, тренер, сэр!". Давай, малыш! Свяжи грёбанную фразу, ради бога. Иисус Христос. Знаешь, ты всегда был моим звёздным игроком, несмотря на твоё нынешнее оцепенение. Я разговаривал с Чеви из отдела безопасности. Эти недоумки в офисе Смотрителя на самом деле хотят заставить тебя работать в ремонте. Идиоты не знают, какой у тебя "особый ум". Хотел бы ты работать в охране убежища вместо этих мусорщиков? — тут тренер Брэгг как в воду глядел. Проработать всю жизнь в ремонте мне бы не хотелось, т.к. выходило это у меня пока не очень. Так почему бы не согласиться на работу в охране убежища? А там может и смогу выйти на поверхность с миссией разведчика.

—Да, чёрт! Я всегда хотел быть частью охраны убежища, — ответил я.

—Ты чертовски прав. Ты напоминаешь мне меня самого росшего в... убежище под равнинами Среднего Запада. Мне чрезмерно нравились ковбои и солдаты с латунной кобурой, которые разъезжали по городу в старых телевизионных шоу. Мой папа подарил мне мой первый пистолет в 10 лет, и с тех мне нравятся подобные пушки. Конечно, я всегда больше любил автоматы большого калибра. Вот, возьми с собой несколько старых оружейных журналов. Я угощаю. Это разожжет твой аппетит к большим и лучшим вещам, — похвалил меня тренер и протянул пару журналов “Военное обозрение”.

—Ух, да. Но мне пора идти, тренер! — сказал я.

—Эй, малыш, прежде чем ты уйдешь, я хочу тебя кое о чем спросить, — ответил тренер. — Насколько я понимаю, ты родился в Пустоши. Теперь я новичок в этом месте, и мне нравится знакомиться со всеми моими лучшими игроками. Но я еще мало знаю о тебе.

—Я обычный спортсмен, тренер, просто присматриваю за своим домом, — ответил я. Что я ещё мог ему ответить?

—Хм... Я видел, что значил дом до Великой войны. Америка была великой нацией. Золотой рай свободы, от моря до сияющего моря. И я хочу, чтобы она была такой снова. Насколько я понимаю, твои предки покинули Убежище 18 шестьдесят лет назад в поисках настоящей Америки. Смелые люди. Похоже, ты унаследовал их отвагу. Я собираюсь организовать дополнительную программу занятий для таких мотивированных спортсменов, как ты, и я хотел бы, чтобы ты в ней участвовал. Ты выбрал себе светлое будущее, но что, если это будущее окажется под угрозой. Готов ли ты стать рядом с тобой и сражаться за свою страну? — спросил тренер.

—Да, абсолютно! О какой угрозе вы говорите? - спросил я.

—Это мой звездный игрок. Всегда надежный! Я говорю о возможности того, что это убежище падет под напором внешних сил. Я говорю о Новой Калифорнийской Республике, Выживальщиках, супермантах. И дело не только в двери убежища. Не все из нас называли Убежище 18 своим домом на протяжении 200 лет. Ты знаешь, что там? Что придёт также, как оно пришло к остальным? Мы не можем просто сидеть и прятаться, пока силы бушуют над этой великой нацией. Такие люди, как ты и я, должны объединиться и поддержать усилия по спасению Америки, ради которой мы выжили, чтобы защищать и служить. Ты понимаешь, что я говорю? — опять разошёлся тренер. Кое-что я понимал. Доктор Россман рассказывал, что НКР и Выживальщики нам не друзья и могут представлять серьёзную угрозу. Также он рассказывал и о супермутантах. Но Америка, если иметь в виду США, были уничтожены войной. Но я решил не спорить с тренером.

—Да, тренер! Я хорошо понимаю. Я готов к этой ответственности, — ответил я.

—Чертовски верно, солдат! Я могу сказать, что у тебя уже есть высокая выносливость, и у тебя есть сила, необходимая для выживания в этом мире. Теперь слушай. Я думаю, у тебя есть все, чтобы стать великим лидером, но тебе понадобится харизма выше среднего и чертовски хороший набор боевых навыков. Я хочу, чтобы ты проверил себя на тестере, висящем вон там на стене, и если ты наберёшь правильный результат, я поставлю тебя на первое место в моём списке A, — сказал тренер. Ого, я теперь, оказывается, солдат. Я направился к тестеру и запустил его. Мне нужно было выполнять определённые задания и по окончанию сообщить результаты тренеру. Закончив, я подошёл к нему.

—Итак, что получилось? — спросил он.

—Там написано, что я сильный спортсмен и способен выполнять свои обязанности! — отрапортовал я.

—Чертовски хорошая работа, но мы и так это знали. Что еще он говорит?

—Там сказано, что я подхожу для лидерства и у меня хорошие манеры.

—Хм, так и есть. Это определенно ключевой фактор. И?

—Там написано, что я, вероятно, смогу взломать любой терминал в этом убежище.

—Да, с мозгами всё в порядке, но та работа, что у меня есть для тебя, не нуждается в этом дерьме с силой стула. Если хочешь быть солдатом, измени своё заявление.

—Там написано, что у меня достаточно выносливости, чтобы удержаться в игре! — сказал я. После этого тренер Джон Брэгг провёл меня из своего кабинета в тир, который находился рядом, дал 10мм кольт и велел сделать несколько выстрелов по мишени. Результат ему понравился:

—Хорошо! Молодец, солдат! Ладно, это меня убедило. Ты лучший в своем классе. Поздравляю. Ты всё сделал правильно, по моим стандартам. Поговори с Чеви в службе безопасности и пусть она выдаст тебе лучшее снаряжение и разместит на базе. Ты заслужил это.

—Я просто хотел задать вам несколько вопросов, — сказал я.

—Великолепно. Вопросы. В чём дело?

—У вас есть еще книги, посвящённые сражениям, тренер?! — спросил я.

—На самом деле да. “Пистолеты и пули”, “Кулачный бой в иллюстрациях” и несколько комиксов о Грогнаке, которые я отобрал у этого тупого педика Джонни. Не стесняйся уведомить его, где ты их взял и надери ему задницу от меня, если он попытается забрать их. Хахаха! — расмеялся тренер и протянул мне книги. Интересно, он что-то знает о сексуальной ориентации Джонни или просто бранит его?

—Я хочу услышать, что Вы знаете о пустоши, — я решил перевести разговор на другую тему, т.к. говорить про Джонни у меня сейчас желания не было.

—Ну тогда... У тебя действительно есть этот проблеск величия в твоих глазах. Что ты хочешь узнать? — спросил тренер.

—Я хочу знать, как это. В пустошах.

—Это... Ад на Земле, малыш! Я видел города, затонувшие под морями радиоактивного песка, пепел мертвецов задыхался в воздухе. В этом мире есть места, где пожары войны до сих пор горят, как будто вчера падали бомбы. Почти все доброе в том, что находится над землей, — это мираж, мерцающий краем глаза, соблазняющий вас сделать неверный шаг. Я видел мерцающие в темноте глаза сатаны с пулевыми отверстиями рядом с моей головой, когда я просыпался утром. И я чувствовал, как призраки прошлых веков шепчутся на моём плече, прежде чем улететь в пыль. Ты чувствуешь себя в ловушке, даже на открытом воздухе. Даже прохладный ветерок приближающегося дождя на твоей потрескавшейся от солнца коже не является хорошей новостью. Единственная надежда состоит в том, что когда-нибудь ты услышишь в эфире песню армии, пришедшей спасти положение. Песня Америки, начинающей просыпаться от своего кошмара. Время Отцов вдыхает жизнь в ее мечты, — ответил Брэгг. Что ж, тогда спросим его про Америку, раз он решил оседлать свою любимую тему.

—Я хочу поговорить об Америке. Какие ваши планы на неё? — спросил я.

—Это хороший вопрос, малыш! Америка? Это очень важная тема для разговора. Здесь, в Убежище 18, у нас есть возможность сделать реальные изменения. Мы в безопасности и здоровы. Я хочу видеть, как вы, дети, действительно меняетесь. Начните собирать вещи вместе для красного, белого и синего. Мы начнем с дополнительных программ, а затем разведывательных миссий. Вы, дети, умны. Хорошо ладите с техникой. Многие из нас, живущих здесь, тоже хотят начать обучать вас сражаться. Чтобы сохранить наши небольшие инвестиции в безопасности. Там наверху большой мир и много плохих парней. Нам нужно найти хороших и объединиться. Всем нам, — ответил Джон Брэгг.

—Мне надо идти. Спасибо за разговор, тренер! — решил прощаться я.

—Ещё бы, малыш! — попрощался со мной тренер и я направился к выходу, посмотрев сначала на часы пип-боя. Было 8 вечера. Сегодня был большой день: я забил решающий тачдаун, впечатлил тренера Брэгга, и кое-что понял о его намерениях. Похоже, что дядюшка Альберт и доктор Россман действительно очень старые и поэтому не хотят рисковать выходить наверх. И если Брэгг станет во главе убежища, то многое изменится. Я шёл по коридору в сторону спортивных раздевалок, но не успел я дойти дойти до них, как встретил Дженн.

—А вот и сегодняшний Герой Убежища! Ты действительно умеешь держать себя в руках, здоровяк! Могу ли я попросить о быстрой игре после игры? — спросила она. Что она задумала? Впрочем, думаю, мне это понравится.

—Тебе, Дженн, я могу посвятить не один час, — ответил я.

—Отлично! Мне просто нужно кое о чём... ммм... поговорить с тобой. Ты же знаешь, вся эта драма в убежище. Мы разберёмся с этим быстро, —сказала она. “Драмой в убежище” молодёжь и не только называла эти чёртовы предстоящие выборы смотрителя. Давненько в убежище страсти на выборах не накалялись настолько, судя по тому, что я знал из его почти 200-летней истории.

—Ладно, увидимся там. Впрочем, у меня есть кое-что, о чем нужно позаботиться в первую очередь, — сказал я. Для начала мне нужно было забежать в прачечную и забрать свою одежду из сушилки. Потому что ходить завтра в тяжёлом комбинезоне убежища, который пропах моим потом в мои планы не входило. Да и к Дженн в таком виде заявляться не стоит.

—Конечно! Не заставляй меня ждать, тигр! — ответила Дженн и направилась к выходу. Я последовал, как вдруг у самой двери раздевалки я увидел Терру Мэйсон и Джека Тэверса. Я немного замедлил шаг, чтобы послушать их разговор.

—Хе-хе. Итак, раз уж мы выиграли игру года, как нам её отпраздновать? — спросила Терра у Джека.

—По... Я имею в виду, тренер сказал, что мы можем делать все, что захотим... Итак... Как ты хочешь провести свою последнюю ночь перед новым рассветом? — спросил Джек.

—Я могу придумать несколько способов. Пошли в мою комнату. Мы можем разобраться с этим там, — ответила Терра.

—Ну тогда... Показывай дорогу. Хе-хе-хе.. — сказал Джек. Тут всё ясно. Кого-то ждёт очень бурная ночка. Кстати, может, Дженн меня позвала с аналогичной целью? Я прошёл дальше на стадион и увидел сидящую на лавочке Джейми Кэмпбелл. Джейми старше меня, ей уже 24, и я не раз пересекался с ней в отделе обслуживания, т.к. она в основном занималась разным ремонтом в убежище. И если я или упомянутые выше Терра или Джек Тэверс в основном ходили в синих комбинезонах убежища, то Джейми предпочитала ходить в джинсах цвета нашего комбинезона с низкой посадкой и в белом топике, из-под которого её груди выпирали так, что не обращать на это внимание было невозможно, общаясь с ней. А общаться приходилось, т.к. она давала мне небольшие уроки ремонта техники, выполняя функции ментора. Хотя, возможно, именно по этой причине учеником я был неважным. Вообще-то, такой стиль в одежде был популярен среди значительной части молодёжи. Они сами называли это стилем покинувших убежище без рубашки. И если парни действительно светили голой грудью, то девушкам по понятной причине приходилось носить топики, которые особо ничего не скрывали. Кроме того, почему-то считалось, что такой стиль повышает привлекательность человека. Был также вариант с одетой на плечи сбруей-переноской, куда можно было запихать всякое мелкое барахло. Но конструкция сбруи была таковой, что надеть её поверх такого топика, какой был сейчас на Джейми, было невозможно просто физически. На этот случай у каждой девушки убежища был топик другого фасона синий спереди, а на спине на жёлтом фоне было изображение двери убежища и слово “Волт-Тек”. Их массово изготовили ещё до войны и похоже, что из запасников убежища не израсходовали и половины. Такой топик был и у моей сестры Мэнди, но она не особо любила носить сбрую и поэтому чаще носила тот фасон, что был сейчас на Джейми, а комбинезоны просто ненавидела. Но в отличии от Джейми она у меня по понятной причине никакого интереса не вызывала. Что же касается джинсов, то хоть в них и было 4 кармана плюс сбруя (если была), многие, включая меня, ещё цепляли дополнительные приспособления на ремень, чтобы носить там инструменты. Но сейчас у Джейми их не было, т.к. время работы давно закончилось.

—Привет, поздравляю с большой победой! Это была какая-то дурацкая работа ног, которая сбила с ног Джонни Мэтисона. У этого уродливого болвана не было шансов. Ты прям боксёр-профессионал, — сказала она.

—Да спасибо! Ты тоже член команды. Спасибо за мою прикрытую спину! — сказал я.

—Ха! Ну типа. Я просто заменяю Карла Уэзерса. Брэгг выкинул его из "Патриотов" на этот матч, так что мне пришлось его заменить. Я точно не из “Патриотов”. Мне просто нравится быть жёсткой время от времени и швырять парней по спортзалу, — ответила Джейми. Да, она именно такая, это я хорошо знал.

—Я думаю, ты всегда была сорванцом в убежище. Ты довольно крута! — решил похвалить я её.

—Я стараюсь. Эй! Что ты делаешь сегодня вечером? Хочешь присоединиться к нам с Эриком на небольшой вечеринке после игры? — спросила она.

—Что у тебя на уме? —спросил я.

—Ну... возможно, мы раздобыли кое-что из частного запаса спирта, который химики-ботаники варят в Гидропонике. Хочешь пройти с нами по линии научной возможности? Что угодно лучше, чем иметь дело с постоянным круговоротом драмы в этом грёбанном убежище, — ответила Джейми. Она уже второй человек, кто напоминает мне сегодня про “драму убежища”. Спирт же у нас в убежище изготовляли для нужд медицины. Проблема была в том, что спирт использовали не только для этих целей, а также для приготовления крепких напитков. При этом в убежище действовал “сухой закон” для лиц моложе 21 года, унаследованный ещё с довоенных времён. По той же причине смотритель запрещал его варить лицам, не достигшим 21 года, и потому меня на этих работах не задействовали ещё ни разу. Кроме того, были также проблемы с потребителями алкоголя из старшего поколения, взять хотя бы родителей Киры. Молодёжи же разрешалось пить безалкогольную ядер-колу или сансет саспариллу, которые тоже готовили в убежище. Я в целом всегда придерживался здорового образа жизни, поэтому участвовать в этой пьянке мне не хотелось, тем более, что я знал, что алкоголь сажает интеллект и может вызвать зависимость. Но и Джейми обижать отказом тоже. Кроме того, был ещё один довольно важный момент, о котором стоит упомянуть.

Старики Кэмпбеллы, которые усыновили Джейми и Эрика, отошли, как говорит д-р Россман, в лучший мир 3 года назад с разницей в несколько месяцев. Если Эрик держался относительно неплохо, то Джейми тяжело переживала потерю приёмных родителей. Со временем её попустило, она ушла в работу, спорт и пр. Но где-то 3 месяца назад по убежищу поползли слухи, что Эрик любит Джейми отнюдь не братской любовью, а она его тоже отнюдь не сёстринской. Подтверждением этих слухов было то, что ни Эрик, ни Джейми не пытались строить отношения с кем-либо ещё, а также продолжали жить в апартаментах приёмных родителей. В убежище все на виду, поэтому ничего не может скрыться от желающих почесать языки. Самое интересное во всей этой истории другое. И офис смотрителя, и Брэгг со своими сторонниками хранили полное молчание об этой истории, как будто её не было. Что довольно странно, т.к. как я писал выше, убежище унаследовало многие довоенные законы Калифорнии, в т.ч. запрет инцеста. Другое дело, что многие довоенные санкции чисто физически было довольно сложно применять в убежище, как к примеру длительное тюремное заключение. Поэтому мелкие преступления в основном наказывались альтернативными мерами наказания, а серьёзные могли наказываться вплоть до смертной казни или изгнания из убежища. В теории. На практике последние 150 лет ничего такого в убежище не случалось, а те наши предки, что в своё время покинули убежище, сделали это вполне добровольно. Кроме того, прецедентов инцеста и наказание за него не было за всю почти 200-летнюю историю убежища. Впрочем, такой же слух теоретически можно было бы пустить и про Джона Брэгга с его сестрой Чеви, но, правда, в их случае отсутствие интереса к поиску потенциальной пары можно было бы объяснить тем, что свободных людей среднего возраста в убежище почти не было.

Моё отношение к этой ситуации было двойственное. С одной стороны, я бы вряд ли проявил подобный интерес к Мэнди, а с другой стороны, кто я такой, чтобы судить Джейми и Эрика? Поэтому я сказал:

—Ага. Я знаю слухи. Мне плевать. Я думаю, ты потрясающая.

—Вау... Ты... ты действительно это имеешь в виду? — удивилась Джейми. Я снова посмотрел на её топик и тут мой разум разделился. Я хотел сказать: “Я не видел здесь Эрика сегодня вечером. Возможно, тебе будет лучше с кем-то, кому нравится то, кто ты. Как я”. Но тут мой внутренний голос сказал мне: “Майкл, не ввязывайся в эту драму. Тебе хватит своих драм. Вспомни: врать — это грех. И вообще тебя ждёт Дженн”. Поэтому я сказал:

—Вы, ребята, такие же странные, как и я, чувиха! Я не могу винить вас за это. Забудьте о людях. Вы восхитительны.

—Ты действительно так думаешь? Это классно. Я рада, что ты один из моих друзей.

—Ха, спасибо, Джейми. Увидимся завтра, — решил попрощаться с ней, чтобы не наговорить ещё каких-либо глупостей.

—Ладно, спокойной ночи. Может, увидимся позже? — попрощалась Джейми, встала и направилась к выходу со стадиона. На скамейке она оставила бейсбольный мяч и мяч для волтбола. Я решил их подобрать, следуя завету тренера Брэгга собирать вся для красного, белого и синего. Я правда не совсем понимал, что он имел в виду. А вот по поводу разговора с Джейми мой внутренний голос мне сказал: “Майкл, ты вечно ходишь по краю. Когда-нибудь это тебя погубит”. Я также мысленно ответил ему: “Когда-нибудь, может быть, но не сегодня”. Я вышел из стадиона в атриум и отошёл чуть подальше и посмотрел на козырёк. Там я увидел что-то красное. Стена в этом месте была неровная, т.к. её не забетонировали, и я смог взобраться туда. Моей добычей стала книжка “Боевой устав китайского спецназа”, ультра-винт и стелс-бой. Может, это нычка Джонни Мэттисона? Что ж, сегодня он точно ширяться не будет.

Дальше я побежал в прачечную, собрал свою одежду из сушки и наконец скинул с себя этот чёртов комбинезон в душевой. После душа я решил одеться в стиле покинувшего убежища без рубашки. Если Дженн задумала романтическое свидание, то это самое то. Я одел джинсы и сбрую-переноску и побежал в сторону апартаментов Дженн. Дженн, как и я, жила в секторе, который назывался нижние апартаменты. Их так называли, чтобы отличать от верхних, вход в которые находился на одном уровне с атриумом, а в нижние нужно было ещё спуститься по лестнице. Причём у её двери на полу была надпись: “Хейл”, тогда как у двери в мою комнату была надпись: “Оран”. Как она мне объяснила, семья Хейл жила в этих апартаментах ещё со времён заселения в убежище во время Великой войны, в то время, как мои апартаменты предназначались сенатору Эндрю Орану и его дочери, бюст которого стоит в атриуме. Что довольно странно, т.к. нижние апартаменты почти не имеют удобств, и если хочешь принять душ, то сделать это можно только в душевых атриума. В туалет нужно тоже бежать туда. Для апартаментов сенатора такое помещение вряд ли подходило, впрочем, планировка от Волт-Тек вызывала очень много вопросов.

И вот я подбежал к первой двери апартаментов Дженн, за ними была лестница, которая вела вниз. Я побежал по ней и нажал на кнопку звонка. Дверь открылась и на пороге стоял отец Дженн Йетти в комбинезоне убежища.

—Привет, пацан! Ты здесь, чтобы увидеть мою дочь? — спросил он.

—Да, сэр! Могу ли я войти? — спросил я.

—Хм. Ты тот парень-сосед. Я не часто тебя видел. Дженн сказала, что ты зайдешь, чтобы помочь ей с небольшой проблемой. Просто убедитесь, что из-за этого у вас двоих не будет неприятностей, — сказал он. Чёрт возьми, о чём он? Что Дженн задумала? И тут та самая авантюрная часть моей личности опять взяла верх.

—Это было... Это приглашение оттрахать вашу дочь, сэр?! — cказал я, расплываясь в улыбке.

—Ха, шучу, - улыбнулся Йетти. — Но не совсем, нам нужно больше детей в Убежище 18, так что идите и развлекайтесь. Нет, серьезно.

—Папа! — подбежала к двери Дженн.

—Что? Ха-ха, — продолжал веселиться Йетти.

—Эй, да не позволяй папе напугать тебя. Нам не нужно делать детей, если ты не хочешь... — сказала Дженн.

—Нет, ты должна, — то ли в шутку, то ли всерьёз заявил Йетти. Интересный дядя, нечего сказать.

—Заткнись, папа! А ты заходи и следуй за мной, — сказала мне Дженн. Вообще-то, на моём пип-бое была уже половина одиннадцатого и если бы Дженн меня не попросила, я бы в жизни не заявился так поздно. Я зашёл в апартаменты семьи Хейл. Это была просторная комната, слева была кухня, справа стоял диван с телевизором, на котором крутили какие-то довоенные фильмы. Йетти отправился в сторону дивана, где сидела младшая сестра Дженн Кимми и смотрела телевизор, приговаривая:

—Наш долг — поддерживать человеческую расу, дорогая, и ты...

—Папа, серьезно. Серьезно! Режим конфиденциальности включил. Вздох, уши выключены. Только успевай убираться, — отвечала Джен. Я пошёл за ней вглубь комнаты. У самой противоположной стены комната была разделена на 3 части. Слева за алым пологом, похоже, находилась кровать Йетти и Кетрин, родителей Джен, прямо по курсу стояли кровати Джимми и Кимми, младших сиблингов Дженн, а справа похоже была часть комнаты, которую занимала она. Туда мы и направились.

—Спасибо, что пришёл, — начала Джен. — Я знаю, что это твоя великая ночь и всё такое. Наверное, все хотят получить кусочек внимания звездного игрока, а?

—Да, когда ты упомянула свою комнату, я не ожидал... — ответил я. Чёрт возьми, такого я точно не ожидал.

—Я... я знаю. Я знаю. Семья. Извини, я должна была упомянуть об этом. Но я хотела поговорить с тобой, и мне пришлось вернуться домой, чтобы помочь маме с малыми, — сказала Дженн. Да уж, это я в семье самый младший, а Дженн самая старшая. Нелегко ей приходится. Да ещё папочка, похоже, то ли вовсю хочет внуков, то ли её просто задрачивает на эту тему.

—О чем ты хотела поговорить? — спросил я.

—Ну, я знаю, что у тебя только что была возможность поговорить с тренером Брэггом и лейтенантом Чеви. Мне интересно, удалось ли тебе увидеть секретный список, когда ты был там? — спросила она.

—Список? — удивился я. Да, я рассказывал Дженн, что Брэгг взял меня в команду, и пригласил на игру, где видел её на трибуне. Но откуда она узнала, что я собираюсь идти к Чеви?

—Ага... Итак, прошлой ночью я отпустила девушек побродить, а сама зашла пошпионить за соревнованиями. Тренер Брэгг был на встрече с "Патриотами", без тебя, конечно. И он говорил какой-то "список". Все в убежище занесены в него, и всем им выставлены оценки или что-то в этом роде. Обычно мне было бы все равно, но он прямо упомянул меня. Сначала я подумала, что он заметил, как я подслушиваю в холле, но я действительно хороший шпион. Он сказал, что я в B-списке, потому что я недостаточно умна или здорова, чтобы попасть в команду-победительницу, но я гожусь для «других» вещей, — сказала Дженн.

—Итак... Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил я.

—Я... Я знаю, это звучит глупо, но не мог бы ты поговорить с ним? Ты его лучший игрок, и я знаю, что ты умеешь говорить... Это авантюра, но, может быть, он честно расскажет тебе, о чем идет речь, и тогда я успокоюсь. Может быть, это просто дурацкий вопрос, связанный со здоровьем, или что-то в этом роде. Но что, если это не так? Папа — разведчик Пустоши. Он... Видел разное. Он сказал мне, что Брэгг вызывает у него хорошее впечатление, но все не так просто. У Убежища 18 дюжина врагов... И кое-что из того дерьма, которому Брэгг обучал своих "Патриотов"... Становится страшно.

—Дженн, я думаю, ты достойна любого списка “A”. Не беспокойся об этом. Я проверю это, —сказал я ей.

—Ой, черт возьми... Прекрати. Ты заставишь папу обнадежиться. Ты определенно сладкоречивый, я признаю. А если серьезно, спасибо. От всего этого у меня покалывает паучье чутье. Я всю жизнь помогала папе отбиваться от плохих парней. Это то, что я делаю. Как я уже сказала, я надеюсь, что это ничего. Но если это не так, то я хочу знать об этом. Я учусь каждый день, чтобы стать разведчиком Пустошей, как папа. Это похоже на мою единственную цель в жизни. Готовиться к разведывательным миссиям и уничтожать больших злодеев пустошей. Если Брэгг действительно больше, чем кажется на первый взгляд, то мы должны выяснить это первыми и сообщить об этом смотрителю до завтрашних выборов. Однако я не могу просто донести это до него без доказательств. Брэгг — это первая линия защиты от вторжения, по крайней мере, он так утверждает. Между тем, Брэгг и Чеви вооружены лучше, чем вся служба безопасности Убежища. Дай мне знать, что ты узнаешь у этого человека, и если он не будет говорить... Мы вместе отправимся в приключение, — сказала Джен. Тут я понял, что разговор окончен и мне нужно пойти поговорить с тренером Брэггом. Пип-бой показывал уже 11 вечера, а в это время он обычно ужинал в столовой атриума. Там я его и нашёл. Когда я подошёл к нему, он спросил:

—Тебе пора спать, не так ли, мой звёздный игрок?!

—Так. Дженн сказала мне, что есть специальный «список», в который могут попасть хорошие спортсмены. Могу я увидеть его? — спросил я.

—О? Она сказал? Какой "список"? — вроде бы не понял меня Брэгг.

—Наверное, что-то связанное со здоровьем. Могу я увидеть его? — спросил я.

—Итак, умный качок хочет узнать об А-списке. Во-первых, я не знаю, о чем, черт возьми, ты говоришь. Во-вторых, любые списки или оценки, которые у меня есть, это мое грёбанное дело. Так что, если тебя не изберут смотрителем убежища, ты можешь брать свои вопросы и валить с ними к херам, сколько хочешь. Далеко в жизни не уедешь, искушая судьбу глупыми вопросами. Поэтому, чтобы научиться уважению, ты можешь начать с изучения того, насколько злым может быть Брэгг, когда ты его злишь. У тебя есть 10 секунд, чтобы выбежать за дверь, прежде чем я разобью тебе лицо. 10... 9...—сказал Брэгг. Услышав это, я повернулся и побежал обратно к Дженн. Она уже ждала меня у двери своих апартаментов

—Итак... Как прошла беседа с Брэггом, юный разведчик?! — спросила она.

—Слушай, я не смог заставить Брэгга что-то сказать, есть другой способ? — спросил я.

—Ну... Может есть другой способ. Однако нам нужно кое-куда очень быстро cбегать. Ты пойдёшь со мной? — спросила Дженн.

—Конечно. Куда мы пойдём? — спросил я.

—Это... секрет. Но когда мы выйдем в коридор, я тебя догоню? Эй, мы скоро вернемся, хорошо? Мне просто нужно пойти сказать спасибо, — сказала Дженн, обращаясь к своим домашним.

—Нет проблем, дорогая! Просто погрузись в нее и нацельтесь на близнецов, — отозвался Йетти. Опять он за старое. Хотя идея мне нравится.

—Это старо, пап! — ответила Дженн.

—Я тоже старею, и я просто хочу иметь внуков, прежде чем у меня появятся морщины. Веселитесь, вы двое! — ответил на это Йетти.

—Я буду скоро, — ответила Дженн и мы побежали в сторону атриума. В атриуме Дженн сказала мне: “Эй, давай сделаем это быстро. Уже поздно, и я хочу поскорее добраться туда. Старайся не отставать”. Она побежала в верхние апартаменты и добежала до двери в хранилище. Дженн открыла эту дверь. “Тсс. Мы не должны быть здесь внизу. Так что постарайся быть тихим. Я использовала это место, чтобы спрятаться с тех пор, как была маленькой девочкой. Ребята из Пустоши всегда пытались придраться ко мне, а я приходила сюда, чтобы спрятаться. Не в обиду тебе... Ты и твои брат и сестра хорошие. Так или иначе, я нашла эти вещи и с тех пор прячу их здесь. Подожди, я открою мой маленький сейф”, - пояснила мне она по дороге. Бедная Дженн. Ей пришлось расти с сиротами из пустоши. Поскольку было принято решение не скрывать наше происхождение, то сироты пустоши образовали свой мирок, куда путь для Дженн, как родившейся в убежище, был закрыт. Большая часть просто завидовала ей, что у неё есть родные родители. Хотя кое с кем Дженн ладила, в частности с Джейми, Мэнди и остальной моей семьёй. Дженн повернула направо от трансформатора, от которого питалось всё освещение убежища. Я последовал за ней и вскоре Дженн открывала сейф в стене в этой комнате.

—Вот. Возьми это. Я нашла это в одном из личных ящиков Брэгга, который он хранит здесь. Ты можешь использовать его, просто повернув эту маленькую ручку и надев его на запястье, — сказала Дженн и протянула мне стелс-бой.

—Значит, ты взломала один из ящиков Брэгга и взяла это? — спросил я.

—Ага? Что я могу сказать? У меня липкие пальцы, и я мастер с заколкой и отверткой. Кроме того, Брэгг — обитатель пустоши. Мы не можем просто доверять ему, — ответила Дженн.

—Я был просто впечатлен твоими способностями. Инвентарь Брэгга трудно взломать, — похвалил я Дженн.

—Так ты тоже пробовал? Ты мой звездный игрок. Тренер Брэгг покидает свой офис каждый вечер в 10:00. Мы должны попасть туда после 10:00 и до восхода солнца. Пол будет подметать уборщик, так что надо быть осторожным и не попасться. Эти часы-невидимки служат всего около 5 минут. Ты готов? — спросила Дженн.

—Для чего ты использовала этих стелс-бои, Дженн? — cпросил я.

—Ммм... Ну... Я живу в доме, полном еще четырех человек, и я единственная, кто не... Невиновен. Трудно что-то делать, когда все остальные живут в одной комнате, но эти вещи блокируют свет и звук. Когда я его использую, я могу спрятаться под одеялом и слушать громкую музыку... Или... Или издавать столько шума, сколько захочу? Это вопрос приватности, — ответила Дженн.

—Что мы ищем, когда попадём туда? —спросил я.

—Мы проверим его компьютер. Потом мы осмотрим его стол, и я взломаю его сейф. Я волшебница, я могу творить волшебные вещи с замками. Давай просто пойдём. Ну давай же. Мы подождём в столовой в атриуме, пока Брэгг не уйдет, а затем войдем за ним. Я последую за тобой, — сказала Дженн. Чёрт, а эта девчонка не так проста, как я думал. Я заглянул в сейф и увидел лежащие там рад-Х и антирадин. Дженн не возражала, и я взял их тоже. Затем мы вышли из этой комнаты. Я решил посмотреть, что делается в комнатах рядом. В комнате справа я не увидел ничего необычного, зато в комнате напротив... Я недаром недавно вспомнил Джейми. Там была она и другая молодёжь из команды “Варваров”. Все они были вдрабадан пьяны, включая Джейми. Две девушки, которых я видел на поле со стороны “Варваров” танцевали в одном белье. Джейми была одета как обычно, но тоже ритмично двигалась под музыку, не обращая на меня никакого внимания. Впрочем, и остальным я был неинтересен.

Мы с Дженн направились в сторону атриума. Выйдя в атриум Дженн увидела в столовой тренера Брэгга и прошептала: “Эй! Псс! Вот он идет. Давай, проберемся в спортзал, пока у нас есть шанс. Идём. Идём!”. Мы побежали в сторону спортзала. Возле него стоял охранник, мы забежали за его спину и включили стелс-бои. Он даже ухом не повёл. Тогда мы прошмыгнули в спортзал и медленно двинулись в сторону кабинета Джона Брэгга. Джен была права: стелс-бой полностью скрывал нас. Мы подошли к кабинету Джона Брэгга и Дженн достала заколку. Скажу честно, я бы сам в жизни не вскрыл этот кабинет. Но у Дженн это получилось легко. Мы зашли внутрь. “Не. Трогай. Что-либо. Просто поищи список на компьютере, а потом пойдем отсюда”, — сказала Дженн. Я подошёл к компьютеру, благо Брэгг почему-то не выключил его на ночь и не закрыл паролем. Видно надеялся на свои запоры. Я быстро нашёл некий список. В нём все жители убежища были разбиты на группы. Я начал просмотр с группы A, где на первом месте было моё имя. Я аж прям загордился. В целом список A выглядел так:

1. Майкл Стар

2. Терра Мейсон

3. Брайан Эванс

4. Джек Тэверс

5. Джон Дизель Андерсон...

Опачки, для Джона Андерсона указали даже его кликуху. Всего в списке было 30 имён, я не стал просматривать остальные. Дальше шёл список B. Возглавляла его Дженн, а выглядел он так:

Дженн Хейл

Джейми Кэмпбелл.

Сара Картер

Мелисса Тэверс

Джонни Мэттисон

Эрик Кемпбелл

Эрнест Шварц...

Саре Картер было около 25, и она перебирала бумаги в офисе смотрителя. Мелисса Тэверс была старшей сестрой Джека Тэверса, она была ровесницей Мэнди, а Эрнест Шварц в основном выполнял разные поручения офиса смотрителя. В целом оба списка включали только жителей убежища до 30 лет от роду, причём в списке A было больше парней-спортсменов, а в списке B больше девушек. Список B состоял из 30 имён. Я переместился к списку С. Его возглавлял уважаемый мной д-р Кевин Россман, один из координаторов разведчиков пустоши. В целом он выглядел так:

1. д-р. Кевин Россман

2. Джимми Хейл

3. Кимми Хейл

4. Бен “Куртц”

5. Мэнди Стар

6. Шон Стар

7. Джейсон Стар-Кристиансон

Я начал вспоминать, кто такой Бен, как вдруг вспомнил этого паренька. Его нашли разведчики пустошей пару лет назад. Он был ровесником Джейми, он тоже увлекался спортом, он выполнял разные работы в убежище, но больше всего любил рисовать комиксы. Но почему вся моя семья в этом списке? Я переместился к списку D. В нём были все жители убежища, старше 30 лет и начинался он с нынешнего смотрителя:

1. Альберт Кристиансон

2. Аарон Гинн

3. сержант Дэйл Норман

4. Джо Теверс...

У меня с трудом получалось понять логику этих списков. Но судя из того, что мне говорил Джон Брэгг, похоже список “A” - это те, кого он хочет отправить на поверхность в первую очередь. Затем идёт список B, ну а старшее поколение к этому негодно. Странно было и другое. В этих списках не было его сестры Чеви. Дженн тоже смотрела список вместе со мной.

—Ну и что это? — спросила она.

—Это просто список имён. Не слишком захватывающе. Я переслал его на твой компьютер. Ты возглавляешь список “B” в не самой плохой компании, а твой покорный слуга возглавляет список “A”. Это всё, что я могу сказать.

—Ладно, давай убираться отсюда. Я просто пойду домой сразу после того, как мы выйдем из спортзала. Увидимся завтра, хорошо? Наверное, будет лучше, если они не увидят нас обоих вместе, на всякий случай, — сказала Дженн. Но сказать это оказалось легче, чем сделать. Я осмотрел кабинет и увидел много вещей, которые могли бы мне пригодиться: бейсбольные биты, мячи, книжки, одежду. Я стал собирать это всё в свой мешок под неодобрительный взгляд Дженн. Собрав мы вышли из кабинета Джона Брэгга и тут действие стелс-боя закончилось. В принципе у меня был ещё один, который я нашёл на козырьке у входа в спортзал, но только Дженн об этом не знала, а у авантюрной части моей личности зародилась одна идея.

—Стой, — схватил я Дженн за руку. — Мы не можем сейчас выйти через стадион — нас поймают.

—Это всё ты виноват. Обязательно было воровать барахло из кабинета тренера? Тогда мы бы успели уйти. Ну и что будем делать теперь? — спросила Дженн.

—Давай спрячемся в раздевалке и пересидим там до утра, — предложил я. — Если будем сидеть тихо, то никто нас не поймает. А утром спокойно выйдем.

—Отлично. Представляю, что подумают мои, особенно папа, раз я не пришла ночевать, — проворчала Дженн, но повернула за мной в раздевалку. Это была женская раздевалка, но сейчас мне было всё равно. Мешок с украденным барахлом я засунул за самый дальний шкафчик, где его вряд ли кто-то будет искать даже, если дела пойдут не очень хорошо.

—А какая разница, что он подумает? Как я понял, он дал нам полный карт-бланш на полную свободу действий, — сказал я, когда мы присели на длинную скамью. И совсем как тренер Брэгг дал Джеку Теверсу и Терре Мейсон, судя по подслушанному разговору.

—Майкл, ты это сейчас серьёзно или шутишь? — спросила Дженн.

—Вполне. Знаешь, Дженн, ты давно мне нравишься такой, какая ты есть. У нас с тобой одинаковые цели: мы оба хотим стать разведчиками пустошей и выйти на поверхность. А сегодня ты вовлекла меня в интересное приключение, где я узнал о тебе много нового и мне это нравится. Как ловко ты вскрываешь замки. Я бы хотел когда-нибудь этому научиться. И если так получилось, что мы застряли тут до утра, то почему бы нам не провести это время приятным способом?— сказал я и положил руку Дженн на плечи.

—Майкл, перестань, — сказала Дженн. — Ты, конечно, сладкоречивый и мне это нравится, но я сегодня узнала о тебе и то, что мне не совсем нравится. Ты, оказывается, вор, а может даже и клептоман. Если ты сможешь взламывать замки, как я, ты обнесёшь всё убежище и чем это кончится? И если ты думаешь, что от твоих сладких речей я сейчас растаю и раздвину для тебя ноги, то ты глубоко заблуждаешься.

—Ой, кто бы говорил. Дженн, это ведь ты обнесла ящик Джонна Брэгга со стелс-боями. В этом плане мы с тобой одинаковые. И как ты думаешь, кто-нибудь в этом убежище сможет тебя понять лучше меня? Или вообще тут есть кто-то лучше меня для тебя? Если есть, я это пойму. Но если нет? Ведь ты недаром именно меня позвала в это приключение. И тогда этой ночью ты можешь упустить свой шанс сблизиться с тем, кто предназначен тебе судьбой. И кто знает, что будет завтра? Но в любом случае это решать тебе, — сказал я и убрал руку с её плеч. Я хотел даже немного отодвинуться от неё, но тут Дженн положила руку на мои плечи приблизилась губами к моему уху. Я почувствовал её горячее и возможно возбуждённое дыхание.

—Майкл, я хочу тебе кое-что сказать, — прошептала она.

—Говори, — прошептал я в ответ.

—Майкл, ты прав. Мы с тобой во многом похожи. Ты тоже давно мне нравишься. Ты сильный, умный и сладкоречивый. Я бы вряд ли доверилась кому-нибудь ещё в этом приключении. Но понимаешь... У меня ещё никогда ни с кем... И я боюсь.

—Чего? — спросил я.

—Того, что жизнь после этого не будет прежней. Что я не буду прежней... Что вообще всё это должно быть не так.

—А как? — спросил я.

—Не знаю, — сказала Дженн. Господи, как у этих девчонок всё сложно.

—Дженн, у меня тоже до сегодняшней ночи тоже ни с кем ничего не было. И знаешь, что бы случилось или не случилось этой ночью, завтра утром мы не будем прежними. А завтра у нас будет какое-нибудь новое приключение и послезавтра мы опять будем не теми, кем мы были за день до этого. И это не важно. Важно только то, что ты хочешь здесь и сейчас. Я же вижу, ты же хочешь этого, так? — спросил я.

—Да, — прошептала Дженн и я впился губами в её губы. Дженн ответила мне, обнимая меня руками за лопатки. Да, я всё-таки правильно сделал, что не стал одевать комбинезон или что-либо, что прикрывало грудь, на которой кроме сбрую-переноски больше ничего не было. Дженн целуя меня, помогла мне снять сбрую, которую я откинул в сторону. Теперь стоит написать о гардеробе Дженн. Дженн была одной из тех в убежище, у кого был свой стиль. Сегодня она была одета в бордовую шерстяную блузку с таким глубоким декольте, что было видно, откуда растут её груди. Поверх блузки на ней был чёрный жилет-безрукавка. На ногах у неё были обычные джинсы, которые скорее всего были пошиты в убежище и были в гардеробе почти каждой молодой девушки. Но таких жилета и блузки не было ни у кого в убежище. Ходили слухи, что подобную одежду Йетти приносил с поверхности и только для своих детей. Ни самого Йетти, ни маму Дженн Кэтрин никто никогда не видел в убежище в чём-либо отличном от комбинезона. Но я отвлёкся.

Я стянул с плеч Дженн жилет и отбросил его в сторону. Туда же вскоре последовала та самая сильно декольтированная блузка. За ними последовал лифчик, который, надо сказать, был самый обычный с маркировкой “Волт-Тек”, что говорило о том, что он был сделан лет 200 назад до Великой войны и взят со склада убежища. Я начал целовать левую грудь Дженн и ласкать рукой правую. Тут Дженн застонала от удовольствия. Чёрт. А вот это уже не совсем хорошо. Её стоны вполне могут услышать и тогда нас поймают, а вот этого допускать ни в коем случае нельзя. Но тут у меня появилась идея. Я уложил Дженн на скамью и начал стягивать с неё джинсы и трусики, в чём Дженн охотно мне помогала. На трусиках тоже стояла маркировка “Волт-Тек” спереди, и они сейчас немного намокли. Я сложил трусики и приблизился к лицу Дженн. “Дженн, дорогая! - сказал я. - Ты слишком громко стонешь. И нас из-за этого могут поймать. Поэтому открой, пожалуйста, свой милый ротик”. Дженн послушалась и я сложив трусики поместил их в рот Дженн в качестве кляпа. Дженн против этого особо не возражала, по достоинству оценив мою изобретательность. Вместо этого она подняла вверх ноги и развела их, показывая мне рукой, что она ждёт от меня. И я не заставил её долго ждать. Я скинул джинсы и трусы, залез коленями на лавку, так что ноги Дженн оказались у меня на плечах и резко вошёл в её бритую киску. В нашем убежище, насколько я знал, парни по утрам сбривали бороду, а девушки сбривали волосы на киске и в подмышках. Впрочем, было немало бородатых парней, взять хотя бы моего брата Джейсона или Эрика Кемпбелла, а насчёт девушек кроме Дженн я никого не проверял.

Дженн глухо застонала в кляп, то ли от боли, то ли от удовольствия, скорее от последнего, т.к. никакого протеста от неё не последовало, скорее наоборот она начала активно подмахивать, пытаясь максимально на меня насадиться. Внутри неё было жарко и влажно. Безумная скачка продолжалась где-то около 4 минут, во время которой Джен почти выла в кляп, как Дженн вдруг выгнула спину, а потом резко вытянулась. И в тот же момент я излился в неё.

После оргазма я вышел из неё и опустил ноги на пол. Дженн тоже перешла в сидячее положение, вытащила трусики из своего милого ротика, придвинулась ко мне и поцеловала меня.

—Спасибо, Майкл! — прошептала она.

—За что? — переспросил я.

—За всё. За то, что ты есть. За то, что пошёл со мной в это приключение, За то, Майкл Стар, что заставляешь меня видеть звёзды, — сказала Дженн и улыбнулась, сама довольная своим каламбуром.

—А тебе Дженнифер Хейл большое спасибо за град эмоций, который ты мне доставляешь, — сказал я и мы тихо рассмеялись.

—Ну всё, Майкл, хватит рассиживаться. Пошли смоем с себя это всё, — сказала Дженн и повела меня в сторону душевой. Вход в душевую был прямо из раздевалки, чтобы спортсмены после игры или тренировок могли легко смыть с себя всю грязь и пот. Причём, если мы не включали свет в самой раздевалке, чтобы нас не засекли, то душевая была настолько изолированная, что я не побоялся включить одну лампочку. И тут увидел на моём члене кровь. Дженн тоже это заметила и сказала: “Майкл, не пугайся, у девушек в первый раз так бывает”. Мы залезли под душ в одну кабинку и начали мыться. И тут присутствие рядом голой Дженн снова заставило меня возбудиться. Дженн это тоже заметила. “Ну, нет, Майкл, так дело не пойдёт. Второй раз этой ночью я не смогу, хотя пожалуй.. У меня есть идея” — сказала Дженн и присела на корточки. Она взяла мою головку в свой чудный ротик и начала её облизывать. Это было приятно, но Дженн этого показалось мало. Она захотела захватить его полностью и для этого обхватила мои ягодицы правой рукой, а левой упёрлась в низ моего живота. Только вот при этом она задела звёзды на моих ягодицах и внизу живота и вот тут уже я увидел звёзды. Грёбанные звёзды.

Никто из нас не мог помнить этого, мы тогда были слишком малы, а я был самым младшим. То, что я пишу, я знаю только по рассказам. Нас нашли разведчики пустошей в поселении, где не было ни одного взрослого. Одному Богу известно, как мы все не погибли. Но нашедшие нас разведчики пустошей доставили нас в убежище. Многие из нас не могли произнести собственных имён, не говоря уже о том, кто кому кем приходился и когда родился. Тогда смотритель поручил доктору Бишопу провести тщательный медосмотр всех найденных детей, выявить болезни, если таковые есть, а также определить примерный возраст каждого. Кроме того, у всех брали кровь на анализ ДНК, чтобы установить родственные связи. Помимо прочих детей нас было 3 мальчика и одна девочка, и у нас у всех было по пентаграмме на каждой ягодице и одна спереди на животе ниже пояса. Анализ ДНК показал, что мы являемся сиблингами. Тогда смотритель собрал жителей убежища и предложил им усыновить детей, при этом установленные сиблинги должны были отправиться в одну семью. Так смотритель считал, что в дальнейшем можно избежать некоторых проблем, если сиблинги точно будут знать, что они сиблинги. Но то ли потому, что никто не хотел брать сразу четверых детей, то ли потому что мы были мечены пентаграммами в убежище не нашлось желающих нас усыновить. Я как-то спрашивал доктора Россмана, какому уроду может прийти в голову клеймить маленьких детей. Но у доктора Россмана не было на это ответа. Он рассказал, что знает общины, которые практикуют рабство и в этих общинах детей-рабов могут заклеймить. Но это вряд ли наш случай, потому что клеймению были подвержены только дети из одной семьи. Он предположил, что это могло быть сделано в ритуальных целях. Но ритуалы бывают разные. Нас могли готовить, как в служители какого-нибудь культа, так и в принесение в жертву во славу этого культа. И поскольку никто не захотел наc усыновить, то смотритель с женой взяли нас под свою личную опеку, а поскольку мы были мечены пентаграммами, то они дали нам фамилию Стар. Имена они тоже нам придумали. Так в убежище появились сироты Стар: Джейсон, Мэнди, Шон и я, Майкл. Потом через некоторое время, когда Джейсон был уже подростком, смотритель с женой усыновили его и его стали называть Джейсон Стар-Кристиансон. Почему они не усыновили нас всех? На этот вопрос мне никто не дал ответ. Мы росли, но контуры пентаграмм на наших телах всё равно неплохо просматривались. И вот сегодня благодаря Дженн я узнал, что оказывается эти самые метки являются самыми эрогенными зонами, потому что оргазм от прикосновения к ним ни шёл ни в какое сравнение с тем, что я получил перед этим, трахая Дженн. Интересно, знают ли мои братья об этом? Насколько я знал, Шон в свои 20 был ещё девственником, тогда как Джейсон встречался с Мелиссой Тэверс. Но обсудить с братьями этот вопрос я бы мог, только если смогу их перехватить в отсутствии Мэнди, т.к. обсуждать это с ней или в её присутствии никакого желания не было.

Эти мои размышления прервал вкус моей спермы на губах от поцелуя Дженн. Я поцеловал её в ответ, и мы вышли из душевой. Дженн решила одеться, т.к. сидеть на скамейках голой задницей не очень приятно. Я решил последовать её примеру.

—Майкл, ты сегодня превзошёл сам себя. Я не думала, что ты второй раз спустишь так быстро и так много, — сказала Дженн.

—Хм, а меня удивляет другое. Я точно знаю, что я у тебя первый. Но для дебютантки ты как-то слишком много знаешь о сексе, как должно быть и как не должно быть, — ответил я. Я решил пока не открывать свои маленькие секреты. Но даже в темноте мне показалось, что Дженн покраснела от моей реплики.

—Майкл, хорошо, я тебе расскажу кое-что, а ты пообещай, что постараешься понять меня правильно, — сказала Дженн.

—Я попробую, — ответил я, но похоже Дженн это удовлетворило.

—Два года назад папа перестал уходить в дальние и долгие миссии, —начала Джен. — И после этого жизнь в моей комнате превратилась в сущий ад. Как думаешь, что делают мои родители почти каждую ночь, когда папа не на поверхности?

—Трахаются, — ответил я. Ответ был очевиден.

—Ты чертовски прав, — вздохнула Дженн. — И ты видел, как мы живём. Да, родители отгородили свою кровать и вроде бы не видно, что они там делают. Зато очень хорошо слышно. Стелс-боев у них нет, трусики папа маме в рот не засовывает, классная, кстати, идея, мне понравилось. Вот мама и стонет на всю комнату, а я вынуждена это слушать. Когда папа уходил в миссии надолго, у меня хоть был нормальный сон, а так почти каждую ночь эта порнография начинается уже 2 года.

—А как же Джимми и Кимми? — спросил я.

—А малышне пофигу. Дрыхнут как сурки. А я так не могу. Пару лет назад ночью меня разбудили мамины стоны. Потом они закончили, а я всю ночь ворочаюсь, заснуть не могу от возбуждения. На следующую ночь тоже самое. Ну скажи, можно так над семнадцатилетней девушкой издеваться? Да и над парнем тоже.

—Нет, конечно, — ответил я. — И что ты сделала?

—Сначала ничего. А потом нашла сундук Брэгга, вскрыла его, а там стелс-бои. Когда я поняла, что это такое и как с ними можно обращаться, у меня появилась идея. Ночью, когда они начинают, я включаю стелс-бой и пробираюсь шпионить за ними. Чаще всего они кончают за время работы стелс-боя и после сваливаются спать. Тогда я тихо возвращаюсь в кровать и пальчиком довожу себя до кондиции. Тогда хоть можно поспать. Но вот иногда бывают ночи...

—Продолжай, — попросил я.

—Ну, бывают ночи, когда сил у предков, как у слонов или китов. И тогда они заходят на второй круг. И он уже длится минут по 30, по 40. Я за это время могу раза 4 кончить, только слушая всё это. Правда, потом утром нужно встать раньше родителей и постель в стирку отнести, а то стыдно, если они догадаются.

—А они не догадываются? - спросил я.

—Не знаю. Тут как мне 18 исполнилось, родители вообще с катушек съехали. Вбили себе в голову бредовую идею, что я должна как можно скорее найти себе подходящего мальчика, выскочить за него замуж и рожать в год по шестерне. Я что сучка или свиноматка, чёрт возьми? Только вот мои родаки, похоже, так думают, да и может не только они. Ну папу моего ты видел и слышал?

—Да, — подтвердил я.

—Вот он мне каждый день по этой части мозги и трахает. Причём даже посторонних не стесняется. Меня и так детки пустоши не особо жалуют. А теперь чуть ли не всё убежище обсуждает мою личную жизнь и придумывают даже то, чего отродясь не было.

—Ну а мама тоже что ли тебе мозги трахает? — спросил я.

—Мама в этом плане поумнее будет. При посторонних она такие разговоры не ведёт. Зато когда мы остаёмся одни... Тут она типа передаёт мне свой жизненный опыт, как мать дочери. Ну и плюс припахивает меня заботиться о малышне, типа как подготовка к будущей семейной жизни. Папа больше напирает на мои социальные обязанности и социальную ответственность перед убежищем и человеческой расой. А мама типа о моём здоровье заботится. Говорит, что если взрослая женщина не будет трахаться, рожать деток и выкармливать их грудью, то женские органы начинают отмирать за ненадобностью. Даже рассказывала, как ассистировала доктору Бишопу в операциях по удалению груди и матки. Только я её рассказы проверила по терминалам санчасти убежища. Эти леди родились ещё в прошлом веке. Хотя да, возможно их уже давно никто не трахал, т.к. мужей их не было в живых уже давно. Да и сами эти леди не долго прожили после операции, опухоли просто повылазили в других местах. Ещё говорит, что от длительного отсутствия секса у женщин может крышу рвать. Но это я сама наблюдала. Как папа уходил в дальнюю миссию, так мама через пару недель уже вся на нервах, на нас срывалась постоянно. Я думала переживает, что папа может из миссии не вернуться. А теперь понимаю, что всё это усугублялось жёстким недотрахом. Папе хоть в этом плане проще.

—Почему? —удивился я. — Думаешь, ему там легко в разлуке с твоей мамой?

—Я думаю, что он там зря времени не теряет. И почти уверена, что по всей Калифорнии и не только бегают десятки моих кровных братиков и сестричек.

—С чего ты взяла, что твой папа изменяет твоей маме? — спросил я.

—Если он тут одну ночь удержаться не может, чтобы аудиопорноспектакль мне не устроить, то думаешь он на поверхности может? Сильно сомневаюсь. К тому же это и не измена. Он же всё равно всегда к нам возвращается. А мама всегда встречая его говорила: “Что наверху случилось, то пусть там и останется”. Сначала я думала, что она имела в виду, чтобы он работу в дом не тащил, а теперь я это как-то иначе воспринимаю.

—Дженн, а ведь всё может быть гораздо проще. Твои родители просто очень любят друг друга. И ничего такого на поверхности не происходит и никогда не было, а ты просто придумала то, чего никогда не было на основании некоторых своих наблюдений здесь. Ну и чем ты тогда отличаешься от тех, кто про тебя разные байки рассказывает? Нужно всё-таки иметь хоть какое-то уважение к родителям. И немного любви.

—А меня они уважают? Почему они решают за меня, как мне жить? Иногда мне кажется, что они хотят меня просто из апартаментов выжить, чтоб ещё четвёртого ребёнка родить. Нет, я родителей люблю, не подумай, но последнее время... Я ведь и всё это сейчас затеяла, чтобы доказать в первую очередь папе, что я что-то могу. А то он, похоже, думает, что я годна только деток рожать, им кашки варить и убирать за ними. А я не хочу провести так всю свою жизнь в этом грёбанном убежище.

—Знаешь, Дженн! — ответил на это я. — А вот у меня родителей нет. Т.е. когда-то они были, но я их не помню. И приёмных нет. Опека со стороны Альберта Кристиансона и его жены - это чистая формальность, т.к. по действующим законам у всех неженатых жителей убежища должен быть опекун до 21 года. Им в действительности на меня плевать. Да и на Мэнди с Шоном тоже. А знаешь, как бы я хотел, чтобы у меня был отец, который научил бы меня всему. Но мне приходится всему учиться самому, набивая собственные шишки. Так что, Дженн, нужно ценить то, что имеешь.

—Я ценю. Но почему папа не хочет меня понять?

—Я думаю, что он всё понимает. Но он боится.

—Чего? — спросила Дженн. — Ты вообще сейчас о моём папе? Разве ты не знаешь, что он ничего не боится?

—Он боится потерять тебя. Он хорошо знает, как опасно там наверху. Ты помнишь, что случилось 7 лет назад? Мияки Киото была лучшей студенткой д-ра Россмана. Она с 10 лет училась по индивидуальной программе, т.к. умнее её не было в убежище, когда ей было 20, учёный совет убежища единогласно присудил ей степень доктора. Администрация убежища предоставила ей отдельные апартаменты вне очереди за её заслуги. Доктор Россман мечтал, что она возглавит научный отдел и разведчиков пустошей после него. Но ты помнишь, что случилось с ней, когда ей было 23? — спросил я. Дженн хорошо помнила эту трагедию, как её помнило почти всё убежище. А Йетти Хейл принимал участие в той миссии и поэтому хорошо знал, что там произошло, тогда как мы знали только то, что нам рассказали.

—Да, я помню, — сказала Дженн. — Кстати, очень хорошо, что ты о ней вспомнил. Я бы хотела тебя попросить об одной вещи.

—Я слушаю, — ответил я.

—Как я понимаю, после сегодняшней ночи у нас одна дорога на двоих. Но у нас есть одна маленькая проблема. Нам негде жить. Я имею в виду жить вместе. Я не смогу жить в твоей комнате вместе с Шоном и Мэнди. Да и я не думаю, что это будет хорошей идеей привести тебя в наши апартаменты. В идеале я хочу, чтобы у нас были отдельные апартаменты, чтобы мы никому не мешали и нам никто не мешал. Поверь мне, после того, что я натерпелась последние 2 года, это очень важно. Так вот я хочу, чтобы ты пошёл к смотрителю, объяснил нашу ситуацию и уговорил его решить наш жилищный вопрос, — сказала Дженн.

—Дженн, а ты в курсе, что как мой опекун он может ещё 2 года не разрешать нам пожениться? — спросил я.

—А если “особые обстоятельства”? — ответила Дженн. Чёрт, а вот об этом я и не подумал.

—А ты хочешь, чтобы мы продолжили работать над “особыми обстоятельствами”? — спросил я.

—Да, но не сейчас. Раз уж мои родители так хотят, чтобы я обеспечила это грёбанное убежище их внуками, то я не собираюсь их разочаровывать. А ты мне для этого вполне подходишь, в этом я уже убедилась. Нужно только решить жилищный вопрос.

—И что ты хочешь? Верхние апартаменты с собственной ванной? — спросил я.

—Было бы неплохо. Но если твои отношения со смотрителем такие, как ты мне описал, то, боюсь, он нас туда не поселит.

—Послезавтра в убежище может быть другой смотритель. И может с ним будет легче договориться.

—А ты смог с ним договориться по поводу списка?

—Дженн, это другое. Тут я реально залез на его поле по твоему наущению, он меня и послал. Но если речь будет идти о том, что его лично не затрагивает...

—Я в любом случае не доверяю Брэггу. Смотри, я вот что думаю. Можно попросить верхние апартаменты и, если текущий смотритель откажет, ты можешь попросить апартаменты Мияки Киото. Они уже 7 лет стоят пустуют. Я всё понимаю: память, скорбь. Но живым нужно жить. И если этому грёбанному убежищу нужны детки, то их родителям нужно где-то жить. Если ситуация совсем зайдёт в тупик, то я подключу папу. Если он так хочет внуков, то пусть позаботится о жилье для них, — сказала Дженн. Чёрт, а она опять оказалась не такой простой.

—Дженн, мне нравится ход твоих мыслей. Но что если мы выбьем себе апартаменты Мияки Киото, а они нам не подойдут? Давай я завтра проведу разведку на местности и только потом пойду с этим к смотрителю, — предложил я.

—Что ж, мне это нравится, — сказала Дженн. — А справишься сам?

—Думаю, да. Что там сложного?

—Ну, смотри. Расскажешь ещё что-нибудь интересное или будем спать укладываться?

—А что тут рассказывать? Ты и так всё знаешь про эти чёртовы выборы. Кроме них в убежище вроде ничего не происходит. Ну если не считать, что народ треплется про Кэмпбеллов, но ты ж меня знаешь: я сплетни не распространяю и не додумываю того, в чём не уверен на 100%.

—Кэмпбеллы? Да-да, я слышала. Только ведь они не брат и сестра. Вернее, брат и сестра, т.к. их усыновили старики Кэмпбеллы, но биологически нет.

—Откуда ты это знаешь? — спросил я.

—Пару месяцев назад я шпионила за родителями и подслушала их разговор. Если хочешь, то я тебе расскажу всё, что папа рассказал маме об этом, — ответила Дженн. Я согласился и Дженн начала свой рассказ, который я напишу ниже.

Йетти Хейл, д-р Кевин Россман зашли в кабинет к смотрителю. Смотритель закрыл за ними двери.

—Джентльмены, располагайтесь, — пригласил их смотритель. — Итак, мы собрались по вопросу семьи Кэмпбелл?

—Да, сэр! — подтвердил Йетти.

—Хорошо, тогда, д-р Россман, изложите, пожалуйста, все имеющиеся факты, — попросил смотритель.

—Как Вы все помните в апреле 2242 года разведчики пустоши нашли поселение, где до того жили потомки выходцев из нашего убежища. В этом поселении мы не нашли ни одного взрослого человека. Были только дети. Все найденные дети были доставлены 17 апреля 2242 г. в наше убежище. Далее в соответствии с Вашим распоряжением санчасть убежища провела полный медосмотр каждого ребёнка с целью выявить болезни, а также установить возраст и родство между детьми.

—Хорошо, - сказал смотритель. — И что Вы установили?

—Мы установили, что мальчик, которого мы знаем под именем Эрика Кэмпбелла, родился скорее всего в начале января 2236 г., а девочка, которую мы знаем под именем Джейми Кэмпбелл родилась в конце апреля того же 2236 г. Сделав ДНК анализ мы решили, что они являются кровными братом и сестрой и потому было принято решение отдать их в одну семью. Их усыновили мистер и миссис Кэмпбелл, которые и дали им свою фамилию. Имена они свои смогли назвать сами, в отличии от других детей.

—Какая погрешность метода оценки возраста? — спросил смотритель.

—Как утверждает д-р Бишоп, метод имеет погрешность где-то около месяца, — ответил д-р Россман.

—Т.е. невозможно, чтобы эти дети были рождены от одной матери? — спросил смотритель.

—Да, это абсолютно исключено, — ответил доктор Россман. — Жители этого поселения вряд ли имели доступ к репродуктивным технологиям, при которых это возможно.

—Значит, вы тогда решили, что они рождены от одного отца и сейчас считаете также? — спросил смотритель.

—Нет, сэр, сейчас мы так не считаем. Мы считаем, что они скорее полуторные кузены, чем полусиблинги.

—Д-р Россман, Вы можете изъясняться по-английски, чтобы я Вас понимал? — переспросил Йетти.

—Прошу прощения. К сожалению, для такой ситуации нет точного термина в английском языке. Такие случаи были очень редки до войны, да и в убежище, насколько я знаю, не случались. Смысл в том, что один из родителей Эрика является полным сиблингом родителя Джейми, а второй родитель Эрика является полусиблингом второго родителя Джейми. Мы не смогли установить являются ли они параллельными или кросс-кузенами.

—А почему вы занялись этим вопросом? — спросил смотритель.

—Ко мне обратились Эрик и Джейми. У них возникли сомнения, что они являются сиблингами в биологическом смысле и они спросили, как это можно проверить. С чем я их и направил к доктору Бишопу.

—Доктор Россман, а почему Вы думаете, что ошибка произошла тогда, а не сейчас? — спросил Йетти.

—Как мне сказал д-р Бишоп общих маркеров для случая, если бы у Эрика и Джейми был один отец недостаточно. Но при этом этих маркеров слишком много, если бы они были просто кузенами. В целом это более логично объясняет их степень родства, т.к. последовательное рождение полусиблингов в этом случае на поверхности вполне возможно по причине смерти одного из родителей. В любом случае всё это очень неточно. Их предки 120 лет были заперты в убежище, что было после массового исхода на поверхность мы не можем знать, но наличие общих предков неизбежно почти для каждого жителя убежища. Ну разве кроме меня, Бена Курца и Брэггов, — ответил доктор Россман.

—Благодарю Вас, доктор Россман! — сказал смотритель. — Ещё какие-то исследования проводились?

—Да. Узнав о том, что они являются скорее кузенами, чем сиблингами, Эрик и Джейми попросили провести исследование рисков рождения ими детей с отклонениями. Доктор Бишоп провёл эти исследования. По его данным вероятность составляет где-то около 1%, — ответил доктор Россман.

—Благодарю Вас, — сказал смотритель. — Йетти, Вы удовлетворены? Я вполне. На основании вышесказанного я могу сказать, что у администрации убежища нет никаких оснований противодействовать романтическим отношениям Эрика и Джейми Кэмпбеллов. В Калифорнийской Республике браки кузенов никогда не возбранялись, как и в нашем убежище.

—Отнюдь, сэр! - отозвался Йетти. — Вы же понимаете, что всё это полная чушь? Сейчас мы закроем на это глаза, а что будет завтра?

—И что будет завтра? — спросил смотритель. — Чем Вы недовольны?

—Я недоволен тем, что сегодня мы спустим это Кэмпбеллам, а завтра Джимми и Кимми решат, что это архикруто трахаться друг с другом и рожать вместе деток, ведь есть такой пример. И что вы тогда скажете?

—Йетти, Джимми и Кимми знают, что их заделали Вы с Кэтрин. Что же касается биологических родителей Кэмпбеллов, то ни они, ни мы не знаем, кто это был и никогда не узнаем, к сожалению. А все сомнения должны трактоваться... — сказал смотритель.

—Всё равно, — не успокаивался Йетти. — Я настаиваю на том, чтобы администрация убежища пресекла эту порочную связь.

—И Вы готовы об этом заявить публично? — спросил смотритель. — Если готовы, то позвольте я Вам обрисую последствия. Если Вы это сделаете, то Вы поставите меня перед очень сложным выбором: сделать как я считаю правильным и проиграть предстоящие выборы или пойти у Вас на поводу. Что будет в первом случае, Вам понятно. Я обрисую второй случай. В этом случае, боюсь, единственным вариантом будет изгнание Кэмпбеллов из убежища. Доктор Россман, объясните, пожалуйста, мистеру Хейлу, что будет в этом случае.

—Эрик Кэмпбелл — это один из моих лучших студентов на данный момент. У него достаточно сил и внимательности, чтобы стать хорошим разведчиком пустоши. В некоторых вопросах ему далеко до Мияки Киото, но её никто не сможет заменить в убежище, даже Кира Манн, — Дженн недовольно поморщилась, когда, пересказывая слова доктора Россмана, упомянула Киру. — И у него есть интерес к науке выживания, что очень важно. Джейми хороша в ремонте. Она могла бы стать исследователем, но она решила не заниматься наукой. И это её выбор. Поэтому я резко против их изгнания. Их уход сильно ослабит убежище.

—Я с этим полностью согласен, — подтвердил смотритель. — И скажите, Йетти, Вы готовы нести ответственность, если в случае изгнания Кэмпбеллы погибнут на пустошах? А если попадут к врагам убежища и приведут их сюда? Тем временем оставаясь в убежище, они усилят его, как в мирное время, так и в случае нападения на нас. Нужно только позволить им жить, как они хотят. С учётом того, сколько у нас молодёжи, мы не можем позволить себе разбрасываться довольно ценными для убежища личностями. Тем более, что с формальной стороны у администрации нет никаких оснований.

—Отлично, — проворчал Йетти. — Вы уже начали рассуждать, как Брэгг.

—А Брэгг во многом прав, — сказал смотритель. — Он тоже видит демографическую ситуацию в убежище и понимает риски нападения. Неправ он в другом. Он считает, что лучшая защита — это нападение. И если он станет во главе убежища, то он может втянуть его в войну с силами наверху. И в этой войне неизбежно положит почти всю молодёжь. И мы не должны этого допустить. Поэтому этот скандал не должен разгореться до выборов. Что будет после выборов, буду решать или я в этом кресле, или Брэгг. В любом случае, я прекрасно понимаю, что даже если я выиграю выборы, этот срок в должности смотрителя для меня последний и дай Бог, чтобы я его отработал до конца. А через 6 лет, Йетти, скорее всего Вы будете сидеть в этом кресле и тогда Вам придётся принимать очень трудные решения: поступить так, как Вы считаете правильно или так, как будет лучше для убежища. Потому что, если Вы решите поступать “правильно”, то есть риск, что в результате этого Вам придётся сдать убежище на милость Выживальщикам или НКР. А как Вы знаете, что даже в случае НКР найдётся немало желающих вздёрнуть Вас у ворот Юнион Сити. И дай Бог, чтобы Вашим детям не пришлось расплачиваться за Ваши грехи.

—Хорошо, сэр! Я всё понял. Я не буду поднимать шум. Вы абсолютно правы, — сказал Йетти.

—Отлично. А теперь, Йетти, я Вам хочу сказать одну вещь. На следующих выборах голосовать в основном будут дети пустоши. Наше поколение к тому времени уйдёт. Поэтому важно, чтобы Вы попытались заручиться их поддержкой уже сейчас. Немало из них находится под влиянием Брэгга. Нужно это исправить. Подумайте об этом. У Вас есть все шансы стать хорошим смотрителем, главное научиться широко смотреть на вещи. А на этом наше собрание завершено, — сказал смотритель.

На этом Дженн закончила свой рассказ и растянулась на скамейке. Я же решил записать всё, что сегодня произошло. И вот сейчас, когда я заканчиваю свои записи мой пип-бой показывает полночь. Нужно последовать примеру Дженн, завтра меня ждёт большой день. Только нужно сначала установить будильник в пип-бое на 8 утра.