Николай Николаич, одетый в свободную белую блузу из хлопка, стоял у стеклянного круглого столика и потягивал коньяк из рюмки. Рядом с ним возвышался худой субъект в чёрной холщёвой рубахе на выпуск и широким красным галстуком, у субъекта был длинный "гоголевский нос", из – под которого торчала щётка коротких тёмно – седых усов. Оба тихо шептались, наблюдая за отцом и Ольгой.

– Это она летит с Юрой в Эль – Фуджейру? – довольным тоном начальника спросил "гоголевский нос" словно Ольга летит именно с ним – с "носом".

– Она, – ответил Николай Николаич, голос которого выражал не меньшее удовольствие.

Отец незаметно шепнул Ольге:

– Душа моя, на нас смотрят ТУЗЫ.

– Где?

– Спокойно, не вертись, они сзади тебя. Давай выпьем.

Пригубив по – светски один глоток и протянув ему обратно бокал шампанского, Ольга спросила:

– Что мне сделать теперь для твоих ТУЗОВ?

Освободив свою рюмку от коньяка, отец осторожно дал ценные указания:

– Выбери шар, чтобы встать к ним спинкой. Перед тем, как бить – поведи плечиком и покажи ещё раз ТУЗАМ свою несравненную грудку, но будто разминаешься. Во время удара так выгнись, чтобы они глазели только на твою попку, одним словом: как можно эротичней, душа моя, – и он добавил очень серьёзно. – Ты же понимаешь, так надо.

Она взмахнула кием и ответила игриво:

– Ну, если это имеет значение для твоей карьеры в далёких Эмиратах, пожалуйста! – и пошутила. – Только, Юрий Семёныч, я надеюсь ты не положишь меня под своих ТУЗОВ и не скажешь "так надо"?

– Не говори глупости, я скорей положу себя на рельсы под сверхскоростной САПСАН.

– Ой – ой – ой, – улыбнулась Ольга, – только не надо жертв... среди нашего населения...

В лёгком спортивном движении она сразу развернулась к бильярду, покрутила плечиком, потом другим и в сладкой истоме выгнула спинку ласковой кошечкой, показав соблазнительную грудь ТУЗАМ, затем плавно опустила на бортик стола своё гибкое тело, перегнулась к ближайшему шару, прицелилась кием, и подняла на показ обтянутую попку.

Николай Николаич и "гоголевский нос" потоптались на месте, "нос" покашлял и спросил:

– И кто сия... очаровательная самочка?. .

– Спортсменка по художественной гимнастике.

– Боже, какое совершенство. А я думал – цирковая, хотя и те, и другие очень способные лошадки, у них прирождённая страсть к постоянной скачке, им только нужен хороший наездник.

– Там, Сергей Романыч, уже есть кому скакать.

– Я и говорю: наш Юра – знаменитый верховой, ей просто повезло.

– Ему, думаю, тоже.

– И нам, – двусмысленно вставил "нос", подумал и решил сказать конкретней. – Представляешь, такая точёная королевская лошадка появится в посольстве у Сорокина и на открытии Юриной выставки! Прелесть! Английский знает?

– Насколько мне известно – не в совершенстве.

– Не важно. Ей в основном молчать надо, улыбаться, кивать да крутить попкой перед Юрой, чтобы мурбехи были спокойны, а сказать на английском "нет" и "да" – скажет. Посмотрим, как пойдут дела в этой самой Фуджейре, а потом запустим девочку в настоящий проект, – и он протянул к нему свою рюмку.

Они звякнули хрусталём и выпили.

– Подожди – ка, я сейчас, – сказал "нос" и поставил рюмку на стол, неудержимая сила влекла его к Ольге.

Когда он размеренно и начальственно притормозил у бильярдного стола, отец хотел уже ударить по шару.

– Стоп – стоп, Юра, возьми левей, – посоветовал "нос", – ты же метишь в самый лобешник.

Отец, конечно, узнал голос ТУЗА, улыбнулся и ответил:

– Э – э, нет, Сергей Романыч, он тогда долбанёт вправо.

– Верно, долбанёт по правому борту, отлетит в пятый шар, сам зайдёт в центральную лузу, а пятый – в левый угол. Ты попробуй – попробуй, – "нос" только теперь повернулся к Ольге, протянул открытые ладони и учтиво поздоровался. – Добрый вечер! Сергей Романыч!

Его ладони страшно желали потискать Ольгину ручку, и она быстро окунула в них пальчики, а большие глаза – бабочки мило захлопали и тут же сразили "нос" наповал.

– Добрый вечер, Сергей Романыч! Ольга!

Он прикоснулся губами к божественной длани и сказал отцу:

– Юра, ты пока поучись: двух зайцев бить, а я: украду у тебя Сокровище: Не возражаешь?. .

– Я нет, и Сокровище, думаю, тоже, – отозвался отец и ударил так, как посоветовал ТУЗ, шар действительно долбанул по правому борту, отлетел в соседа под номером пять, сам заскочил в центральную лузу, а пятый – в левый угол, "два зайца" были убиты.

Отец удивился, помотал головой и посмотрел на уходящий "нос", который всё дальше и дальше увлекал за собой Ольгу.

– Как вам русская банька, Оленька?

– Ой, замечательно! – ответила она с восторгом. – Я в Москве хожу в баню через каждые две недели, она хорошо расслабляет мышцы после напряжённых тренировок, но всё равно – какая в Москве баня? Разве сравнить с этой? Здесь такой лёгкий пар, запах дерева, хвои, даже смолы, и веники какие – то другие, приятно – колючие! Просто прелесть!

– И вода из Финского залива приятно – ласкающая, правда? – добавил "нос".

– Ой, а вода – лесная слеза!

"Нос" улыбнулся, дёрнув щёткой коротких усов:

– У вас такая образная речь, Оленька: "приятно – колючие веники", "вода как лесная слеза". Вы вероятно ещё и пишите помимо спорта?

– Что вы, Сергей Романыч, я не способна к этому.

– Ну, тогда у вас есть знакомый писатель или поэт, а вы ему подражаете.

Она помолчала, опустив глаза, а потом ответила:

– Да... есть...

– А почему так невесело, Оленька?

– Нет – нет, всё нормально, – спохватилась она, – просто этот писатель очень талантливый человек, и у меня никогда не получится как у него... даже подражать:

– Зато вы, безусловно, талантливы в спорте, мне так кажется.

– Не хуже других! – с игривым достоинством ответила она.

– Браво! Вы так уверенно сказали "не хуже других", что я сразу понял – лучше, а "лучше" это значит – сборная России!

– А вот и нет, сборная Москвы.

– Как? Почему? – "нос" в большом недоумении развёл руками и возмущённо добавил. – Это не порядок, Оленька, не порядок!

Ей очень понравилась его интонация, и она "потянула ниточку" :

– Вы, Сергей Романыч, так уверенно сказали "не порядок", что я сразу поняла – вы можете установить его!

– Для такой обворожительной Оленьки мы готовы установить порядок не только в Российской сборной, но и во всём мире! – он бережно приподнял её ручку и поцеловал. – Во всём мире!

Она от души засмеялась, обратив на себя внимание.

Многие повернулись и с большим любопытством стали разглядывать Ольгу.

– Ой! – испугалась она и прикрыла губки.

– Ничего – ничего, – сказал "нос, – смейтесь громче! У вас чудесный смех, Оленька! Хотите вам аплодировать будут?! Прямо сейчас!

– Да что вы, Сергей Романыч, зачем... я боюсь...

– А чего тут бояться, у нас всё просто и всё по справедливости! Господа! Господа! – вдруг по – хозяйски крикнул он. – Минуточку внимания! Посмотрите на эту прелесть, которая сегодня осчастливила своим присутствием знаменитые Пенаты нашего Миши Саенко! Самая молодая гостья, самая талантливая спортсменка по художественной гимнастике сборной России! Несравненная Оленька!

Обомлевшая Ольга круглыми глазами глядела на "нос".

– Господа! Так пожелаем Оленьке огромных успехов в нелёгкой спортивной карьере, а её лучезарному смеху, который вы только что слышали, как можно чаще озарять наши души на этих просторах Финского залива!

Аплодисменты были шквальными, и сразу стало ясно, что слова и мнение "носа" здесь очень ценились. Все гости высоко подняли бокалы, многие крикнули "ура!", а лысый и пьяненький Миша Саенко уже был тут как тут, цапнул Ольгину ручку, чмокнул несколько раз и ехидно кольнул "нос" :

– А мы знакомы! Вот так – то, Романыч! Раньше тебя знакомы! Вот так – то, Романыч!

И быстро исчез, а следом за ним появился с гитарой сам "Розенбаум" и восторженно прокричал:

– Ах, Серёжа! Ах, Серёжа! И где же ты прятал такое Диво?!

С подносом шампанского к ним подлетел официант и услужливо замер.

"Розенбаум" мигом сунул Ольге бокал, взял себе другой и по – гусарски лихо предложил:

– А что, Оленька, может партиичку бильярда со мной?!

– Сашенька, – весело ответил "нос", – а ведь Оленька уже играет партиичку, ты разве не видишь?! – он нежно взял её под локоть и отвёл в сторону, прихватив с подноса бокал шампанского.

Вспышки фотокамеры юркого папарацци блистали снизу, сверху, справа, слева.

Ольга была на "седьмом небе", её ручка то прикрывала дрожавшие губки, то прижималась к груди, стараясь успокоить частое дыхание, она резко оглянулась на отца и помахала ему.

Он высоко и торжественно показал большой палец, а Николай Николаич, стоявший рядом с отцом, послал ей короткий воздушный поцелуй.

– Ой! – сказала счастливая Ольга. – Что вы наделали, Сергей Романыч!

– Ничего – ничего, привыкайте. Всё нормально, – спокойно ответил "нос".

– Где же нормально, Сергей Романыч? Я же не в Российской сборной.

– Значит, будете там, а мои всенародные слова по поводу Российской сборной считайте авансом, – он достал из кармана рубахи визитную карточку и протянул ей. – Здесь все телефоны, по которым меня смело можно тревожить. Вернётесь в Москву, позвоните мне первая, а я сразу позвоню Арине Бренер, главному тренеру сборной России.

– Ой... да что вы... – хитро и ловко забеспокоилась Ольга, – так неудобно вас обременять: Сергей Романыч...

"Нос" улыбнулся и разгадал её "беспокойство" :

– А вы разве обременяли? По – моему я сам предложил. Звоните – звоните. Бренер обязательно примет вас и посмотрит после моей рекомендации. Мы очень хорошие с Ариной друзья, она мне часто заказывает свои портреты, да и вообще охотно покупает мою живопись, а недавно я расписал ей потолки на даче в стиле итальянского модерна.

– Ой, это очень здорово – показаться Арине Бренер, об этом можно только мечтать, но: Сергей Романыч, вы же не видели моих выступлений, разве можно говорить с ней, не зная меня в деле? – Ольга быстро крутила в руках визитку.

– Сокровище, – "нос" приподнял свой бокал, – мне достаточно того, что я вижу вас здесь, сейчас, сию минуту. И потом: если я прошу Арину Бренер о чём – либо, она непременно выполняет, так же как и я всегда выполняю её просьбы. А вот по породу "узнать вас в деле" есть другие соображения, связанные лично с моим творчеством. Поделиться с вами?

– Конечно – конечно, делитесь.

– Я давно хочу написать большой цикл полотен под названием "Рождение грации". Название пока условное, но не в этом суть. Суть в том, что вы напрямую можете мне помочь и поучаствовать в этом проекте. Вот здесь – то я как раз и должен увидеть вас в деле, рисуя по ходу вашего выступления карандашные наброски самых эффектных моментов, а затем мы вместе с вами уже в моей мастерской создадим по этим эскизам красочные шедевры. Как вам моё предложение?

– Это настолько интересно, что хочется уже работать, Сергей Романыч. Я готова показать свои выступления, когда вы только захотите, мне это безумно интересно, – Ольга, казалось, действительно загорелась его идеей.

– А уже зате – е – ем, – интриговал "нос", – эти шедевры, вдохновлённые гибкими линиями вашего волшебного тела, покорят не только Российские, но и мировые картинные галереи. Нет, я серьёзно, у меня есть великолепные выходы на международную арену. Ну, как?

– У меня: у меня нет слов: Я всегда мечтала о таких перспективах, мечтала, чтобы их было как можно больше, с ними хочется и жить, и творить, и быть счастливой! От них же зависят успехи и в жизни, и творчестве, а в моей спортивной гимнастике без творчества нельзя!

– Какие слова! Какие эмоции! Ай – яй – яй! – с восхищением оценил "нос".

– Где и когда, Сергей Романыч?! Я готова показать вам самые лучшие программы, рисуйте, пишите, я готова!

– А вот позвоните мне насчёт Бренер, и мы параллельно решим вопрос нашей: творческой встречи, я ведь очень часто бываю в Москве, моё Сокровище: Идёт?. .

– Идёт!

Он звучно коснулся бокалом до её бокала, и торжественно раздался чистейший малиновый звон хрусталя...

Когда я поздно вечером приехал от Майкла на дачу и уже тормозил у высокого забора своего участка, то сразу заметил, как сквозь щели штакетника пробивался яркий свет из окон дома. Я прекрасно помнил, что покидая дачу четыре часа назад, мной был выключен весь свет кроме подсобного помещения, где взаперти сидела Наталья.

Я насторожился, потом выскочил из машины и подбежал к большой щели забора.

В доме горел свет на террасе, в большой комнате, а так же в коридоре второго этажа.

Где – то перекликались собаки на соседних дачах, и доносилось далёкое пьяное пение.

Стараясь не шуметь, я осторожно открыл ворота, сел в машину, почти неслышно – на малом ходу – въехал на участок и остановился около гаража. Прихватив чёрный пакет с заднего сиденья, я широким шагом полетел к дому, тихо поднялся по ступенькам, прислонил ухо к двери, но не услышал не единого шороха, затем осторожно достал ключ, сунул в замочную скважину, резко щёлкнул два раза и распахнул террасу, желая застать врасплох нежданных гостей.

Но гостей не было, в глаза сразу бросилась живописная картина под названием "ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАКЛЮЧЁННОЙ" : в глубине моей комнаты под ярким торшером в широком удобном кресле утопала Наталья с книжкой в руке; на ней был толстый Ольгин тренировочный костюм, должно быть найденный в дачных сестринских вещах, на ногах плотно сидели шерстяные пушистые тапочки – тоже Ольгины; спокойствие и комфорт окружали Наталью, она медленно поднялась, положила книжку на журнальный стол, где дымилась чашка горячего чая, и мягким полусонным голосом сказала:

– Не удивляйся, Костик, проходи – проходи.

Я был не только удивлён, я был шокирован. Хлопнув за собой дверью и стремительно закрыв на ключ, я прокричал, буквально задыхаясь от бешенства:

– Ты... ты чего здесь?! А ну, быстро в подсобку!

– Успокойся, – всё также мирно продолжала Наталья, – на двери твоей подсобки оторвалась задвижка, вот она, – и тут же показала, достав её из кармана.

Я подскочил к Наталье, вырвал чёртову задвижку, злобно уставился на этот кусок металла и спросил:

– Как это: "оторвалась"?!. . – меня до ужаса колотило.

– А так. Когда ты уехал и оставил меня одну, я страшно обозлилась и стала сильно толкать дверь изнутри, толкала – толкала, и задвижка отвалилась. Потом я посмотрела, а в двери такие старые гнилые дырки – как же тут не отвалиться.

– Немедленно в подсобку! – грубо повторил я. – В камеру! А дверь я шкафом припру! Чего стоишь?! Мне что – опять тебя волоком тащить?!

– Костик, не надо меня никуда тащить, – ласково и нежно сказала Наталья, – это очень хорошо, что задвижка отвалилась, я смогла помыть полы во всём доме, пропылесосить ковры. Ты разве не видишь?

Я машинально поглядел под ноги.

– И мебель протёрла, – доложила она. – А в этой комнате кое – что переставила: маленький стол ближе к окну подвинула, чтобы днём тебе было светлей работать, большой стол – за печку, чтобы комната просторней стала, ты же любишь ходить, когда сочиняешь, а кресло с торшером – к батарее.

Я невольно осмотрелся и действительно заметил какое – то новшество, но тем ни менее грозно приказал:

– В подсобку!

– А я ещё обед приготовила, нашла в ящике картошку, свёклу, лук, капусту и куриный кубик, получился великолепный супчик, а на второе у нас с тобой – отменная солянка с сосисками, пальчики оближешь, потому что там лежат лаврушку и перчик. Вкуснятина невероятная. Ты же голодный, Костик, я щас разогрею.

– В подсобку! Сколько раз можно говорить?! – и решительно схватил её за руки.

– Костик, подожди, послушай внимательно, – застонала она. – Не надо никаких подсобок, никаких задвижек, я никуда не собираюсь убегать, я хочу быть с тобой здесь, на даче, на природе. Хочешь, открой сейчас террасу и ты увидишь, что я шагу не ступлю отсюда. Я сидела в этом доме совершенно одна целых четыре часа и если бы хотела убежать, меня бы никакие окна не остановили, неужели ты не понимаешь этого? И дай мне мобильник, умоляю, я позвоню мамочке, в конце – то концов, она же там с ума сойдёт. Я скажу, что нахожусь на даче у подруги. Если я сейчас не позвоню в двенадцать часов ночи – мама точно позвонит в милицию.

– В камеру! – и я силой поволок Наталью в подсобку. – С твоей мамочкой я как – нибудь сам разберусь!

– Дурак! – и Наталья уцепилась ногами за притолоку двери. – Она же поднимет такую тревогу, о которой ты просто представить не можешь! Я же лучше знаю свою маму! Она же заявит, что я пропала и расскажет про тебя, потому что ты недавно ей звонил, дурачок, а значит, являешься косвенным свидетелем, и тебя начнут искать, чтобы допросить! Тебе это надо?! Она же сообщит милиции марку твоей машины, твои телефоны, Московский и здешний адреса! Тебя вычислят как дважды два! Тебе это надо, Костик?!

Я вдруг остановился, секунду подумал и ответил:

– Нет: мне этого не надо:

– Тогда дай мне сказать маме несколько слов и успокоить! Ты можешь сам держать телефон у моего уха, а палец на кнопке отбоя, если не доверяешь!

– Не доверяю! После твоего шантажа с видеозаписью ни в чём не доверяю! – я отпустил Наталью, но тут же крикнул. – Стоять рядом! – потом вытащил из куртки мобильник, отыскал номер, нажал на вызов и сам поднёс телефон к её уху. – Вперёд! И без глупостей!

– Алё, мамочка! – весело сказала Наталья, когда номер соединился. – Привет! Я конечно! Всё нормально! Не волнуйся!

Мой палец лежал на кнопке отбоя и был наготове.

– Мамочка, я у Кати на даче! Здесь всё очень здорово: большой и тёплый дом, прекрасная природа! Что – что?!. . По Рязанской дороге! Мамочка, мы ехали на машине, я не помню! – Наталья врала очень складно, уверенно и неотрывно глядела на меня. – Катя?! Она с бывшего параллельного класса! А?!. . Да – да, я приеду и расскажу, ты не знаешь её!. . Ну что делать, мамочка, так неожиданно пригласили, я сразу сорвалась! Не волнуйся, очень весёлые

"Чай:" ребята, всё хорошо!. . Да – да, мобильник не работал, сейчас в порядке, ты же слышишь?!. . Мамочка, я пока не знаю когда приеду! Я хочу нормально отдохнуть на природе, нельзя что ли?!. . Ну вот и чудесно! Всё, родная, послезавтра звякну! Целую!