И Май Цзе, трепеща всем телом, так близко скользнула к нему, что император даже подскочил, боясь оказаться в её объятиях. Он хлопнул два раза в ладоши и прокричал:

– Охрана!!! Охрана!!!

Человек двадцать здоровенных парней с дубинками из толстого бамбука в один миг заполнили Двор Пыток, их зверская одержимость спасти императора была страшна не на шутку.

Май Цзе перепугано запищала и закрыла ладонями лицо:

– Простите, император... я молчу... больше не буду... молчу: пускай они уйдут...

– Охрана! – ещё раз крикнул он, но гораздо тише. – Если меня спросят, я занят! Никого не подпускать даже на один Ли!

Они синхронно кивнули и разом пропали за стеной кустарника.

Император посмотрел на Май Цзе и тихо, внушительно проговорил:

– Если ещё раз в тебе взыграет необузданная плоть во время наших серьёзных деловых встреч, я всё – таки велю накапать в эту пиалу Чанжойского яда, – он помолчал и спросил. – Ну, ты остыла?

– Остыла...

– Знаешь кто ты? Ты – несчастье на мою императорскую голову. Тебе же известно, как я люблю тебя в пастели: пожалуй, больше всех остальных наложниц, но пойми раз и навсегда, что не везде уместна твоя страсть, тем более во Дворе Пыток.

– Я поняла...

– Тогда быстро показывай рисунки, я весь внимание.

– А я вся дрожу... когда беру их в руки...

– Почему? Что ещё такое, Май Цзе?

– Мне кажется, что я... предала сестру...

– Глупость. Ты уличила подлеца. Хватит. Я жду.

Она опрокинула пенал, вытянув рисунки, и положила своё художество на стол.

– Сколько? – спросил император.

– Тринадцать штук...

– Молодец. В один день и сразу после моего приказа это – неплохо, и число "13" мне очень нравится.

Император взял первый рисунок, лежавший сверху, внимательно рассмотрел и процедил сквозь зубы:

– Вот оно доказательство. Вот она – грязная крыса, проникшая в чистое лоно моих запретных владений.

На рисунке был начертан слуга Ван Ши Нан, целующий в щёку наложницу Юй Цзе, которая очень мило принимала его поцелуй, закрыв глаза и затаив дыхание. Они стояли среди редких высоких тростников на фоне блестевшей воды чистого пруда.

Художница Май Цзе беспокойно смотрела то в лицо императора, то на своё творчество и ждала вопросов, но их не было. Император теперь молчал и сосредоточенно глядел на рисунки.

Вот слуга Ван Ши Нан нежно поправляет прядь волос Юй Цзе.

А здесь рука Юй Цзе смело лежит на плече Ван Ши Нана, Юй Цзе с открытой любовью взирает на своего соблазнителя.

А тут Юй Цзе робко тянет к Ван Ши Нану губы хоботом слоника, зажмурив веки и словно боясь первого жаркого поцелуя, а Ван Ши Нан наклонился и готов прикоснуться своими губами.

А здесь явно видно, с какой страстью Ван Ши Нан прижимает к своей груди ладонь Юй Цзе.

А вот они нарисованы сзади, Ван Ши Нан обнимает Юй Цзе за талию и вплотную прижимает к себе, они смотрят на берег, где видна маленькая лёгкая лодочка.

На следующем рисунке рука Ван Ши Нана проникла под кимоно Юй Цзе и лежит на её груди, они целуются в губы.

А здесь они стоят среди тростников, и Ван Ши Нан скинул с плеч Юй Цзе кимоно и оголил прекрасную юную фигуру.

А тут Ван Ши Нан наклонился над ухом Юй Цзе и лижет его своим языком, Юй Цзе хохочет.

А вот слуга – соблазнитель у другого уха, здесь он целует Юй Цзе в самую мочку. Юй Цзе счастлива.

А здесь она раздула щёки шаром и дурачится, он жмёт пальцами "шар" и смеётся.

А на этом рисунке Ван Ши Нан и Юй Цзе стоят в пруду обнажённые по пояс и крепко обнимаются, страстно отдаваясь ласке и неге.

На последнем рисунке они оба одеты, и слуга на руках переносит Юй Цзе через ручей, она держит букет из цветов лотоса, а другой рукой обнимает Ван Ши Нана за шею и нежно прикасается щекой к его щеке.

Император медленно положил на стол рисунки, задумчиво повернулся к Май Цзе и посмотрел на неё мрачнее грозовой тучи.

Май Цзе даже вздрогнула:

– Что – то не так, император?. . Я честно старалась...

– Перестань пугаться, нет никаких оснований не верить твоей честности. Я вот о чём: в прошлый раз ты хотела мне поведать рассказы твоей сестры относительно Ван Ши Нана. Говори, теперь самое время.

– Император, я очень боюсь, что Вы жестоко накажите соблазнённую глупышку Юй Цзе, она не виновата...

– Ты глухая?! – повысил голос император. – Тебе прочистить уши горячей смолой?! Я, кажется, просил передать мне рассказы твоей сестры, а не выражать беспокойство по поводу наказания соблазнённой глупышки! Кстати твоя глупышка не настолько глупа, судя по этим зарисовкам! Она, как я вижу, прекрасно отличает тростниковую палку от возбуждённого мужского члена! Говори, я слушаю!

– Да – да, я сейчас, я готова... – засуетилась Май Цзе и тут же поведала тайну сестры. – Ещё задолго до этих событий, которые только что император увидел в моих рисунках, слуга Ван Ши Нан очень часто приставал к Юй Цзе, чтобы та хоть разок скинула свои одежды и показала свою девственную красоту, а за это он сулил сразу вознаградить её десятью кэши.

– Десятью кэши?!

– Десятью, император.

– Вот хитрый скряга! Вот крыса экономная! Эта девочка только в одной одежде бесценна, а уж если разденется... И что, она скинула одежды?!

– Да.

– Где?!

– В тростниковой роще у дальнего болота, где всё время висит забытый бамбуковый фонарик.

– И он дал ей десять кэши?!

– Дал, император, и не один раз.

– Значит, она часто раздевалась?!

– Часто, император. Медные кеши совсем закружили голову моей сестры, и она раздевалась тогда по нескольку раз в день, заработав триста кэши.

– О – о, ВСЕМОГУЩИЙ БУДДА! О – о, ВСЕМОГУЩИЙ УЧИТЕЛЬ, прости меня, что такая мерзость и безнравственность процветает в моём Дворце! – в сердцах проговорил император, подняв лицо вверх и поднеся к нему сомкнутые ладони. – Это надо же: поддаться каким – то медным кэши моего слуги, вместо того, чтобы: – он осёкся, помолчал и продолжил. – И что дальше?! Она раздевалась, а он просто так смотрел на обнажённые прелести, кидал деньги и ни разу не дотронулся до этих прелестей?! Ведь можно с ума сойти!

– Он не просто так смотрел, император, он дотрагивался... только не до сестры, а до себя... и тут же извергал обильный поток мужского семени прямо на глазах Юй Цзе.

– А – а – а, вот оно что! Ну, подлецу и гнусные вещи к лицу! А что интересно в этот момент говорила Юй Цзе, глядя на него?!

– Она жалела его и плакала.

– Почему жалела и плакала?! Что за чушь?!

– А потому что при этом он сильно обвинял Юй Цзе, будто виновата она, что ему приходится орошать своим целебным драгоценным семенем тростниковую землю, а не плодородное тело Юй Цзе, что он сейчас идёт против своей воли, отдавая могучие силы пустым тростникам, а не ей.

– Оригинально! Ишь ты! Жертвуя плотью и семенем, он целенаправленно и верно шёл к соблазнению Юй Цзе, вызывая у неё жалость к пустым и скотским действиям! Какая мерзость!

Император схватил со стола рисунок, где обнажённые Ван Ши Нан и Юй Цзе стоят в пруду, крепко обнимаясь и наслаждаясь друг другом.

– А здесь Юй Цзе отдалась "крысе" после этих длительных соблазнений?! Я так понял?!

– Да, император... Я кое – что постеснялась изобразить... там была некоторая подробность...

– Почему постеснялась?! Какая подробность?! Говори немедленно!

– В тот момент, когда я быстро рисовала эскиз, вся вода вокруг них была красная... от крови...

– А – а – а: естественно, если такое у девушки первый раз в жизни: Обязательно добавь на рисунке красной краски! Я проверю! И запомни: где есть место вещественным доказательствам, нельзя забывать ни одну подробность, и не должно быть никакого стеснения, иначе пустые факты загонят нас в тупик! Что значит ты "постеснялась"?! Здесь же прямая улика: лишение девственности императорской наложницы! Кем?! Императорским слугой! Ты только вдумайся! То, что даровано мне ВСЕМОГУЩИМ БУДДОЙ, с потрясающей наглостью берёт и делает самый простой слуга! А может и страной будет править слуга вместо меня?! – император помолчал и уже спокойно добавил. – Ладно, через тридцать минут я жду тебя в Комнате Любви, ты заслужила императорского вознаграждения. Всё, иди.

Лицо Май Цзе вспыхнуло, озарилось невероятным счастьем, и наложница полетела со Двора лёгкой порхающей бабочкой.

Император немного подождал, хлопнул два раза в ладоши, и появился преданный охранник.

– Она ушла?

– Ушла, император!

– В какую сторону?

– В сторону Дворца, император!

– Чжоу Дунь здесь?

– Здесь, император!

– Зови!

Охранник поклонился и заспешил по тропинке.

Чжоу Дунь, одетый во всё тёмное и строгое, был высоким молодым человеком с утончённым аскетичным лицом. Он дошёл до середины Двора, поклонился и смело направился к беседке, не дожидаясь императорского приглашения, что говорило о его явных привилегиях.

Чжоу Дунь по – деловому поднялся по ступенькам, сел за круглый стол рядом с императором и тут же начал рассматривать острым взгляд разбросанные рисунки, приподнимая то один, то другой рисунок ближе к себе.

– Что скажете, Главный Министр? – тихо спросил император.

– Это – ложь, – ответил Чжоу Дунь хорошо поставленным голосом, чётко и по – военному. – Я неотступно следовал за ней: она действительно была на пруду, была около реки, и около болотистых тростников, но ни вашего слуги, ни вашей юной наложницы там не было. Она рисовала исключительно пустые пейзажи.

– Что – что?. . – император словно испугался его слов и резко повернул к нему голову.

– Май Цзе рисовала одни пейзажи, которые представлены перед вами, и я подтверждаю эти места, император. Однако ни Ван Ши Нана, ни Юй Цзе тут не было, – размеренно повторил Чжоу Дунь.

– Она никуда потом не отлучалась?

– Нет, император, она разу вернулась во Дворец и никуда не выходила, пока её ни позвали к Вам сюда.

– Значит...

– Значит, император, это – подделка документа, элементарная подрисовка Ван Ши Нана и Юй Цзе на фоне готовых пейзажей. Для более – менее способного художника это – сущий пустяк.

– Вот змея... а как же играла, как играла: "я боюсь за сестру! я вся дрожу! не надо её наказывать! я предатель после этого!"... Ну, погоди, змея... – зло прошипел император и хлопнул в ладоши.

Снова появился охранник как заводной болванчик...

Май Цзе стояла возле зеркала в Комнате Любви и распускала красивые смоляные волосы, расстегнув наполовину халат и оголив часть упругой груди, лицо наложницы блестело тонким слоем традиционной натирки.

Раздался сильный стук в дверь, которая тут же распахнулась, и твёрдым шагом вошёл охранник, держа в руке длинную прямоугольную тростниковую коробку, обвязанную широкой атласной лентой.

Май Цзе ахнула, увидав его в зеркало, мигом запахнула халат и в полной растерянности повернулась к охраннику.

Он монотонно сказал:

– Подарок от императора!

Май Цзе скользнула к нему, взяла коробку и хотела что – то спросить, уже приоткрыв рот, но охранник мгновенно исчез.

Широкая атласная лента была расшита рисунком яркой многоцветной змеи с языком – жалом. Май Цзе дёрнула за кончик языка, лента – змея скользнула, развязалась и легко полетела на пол. Открыв подарок, наложница вздрогнула и тут же закричала с таким надрывным стоном, словно с этого момента вся жизнь для неё навсегда закончилась.

Дрожащей рукой Май Цзе начала медленно вынимать содержимое: это был длинный мощный и оголённый мужской пенис, искусно сделанный из бамбуковой палки. Такой убийственный подарок красноречиво говорил о том, что несчастная наложница вряд ли когда увидит в императорском Дворце настоящий живой предмет горячей мужской любви, а держать его в руках ей и вовсе не придётся, кроме этой холодной бамбуковой деревяшки, отныне ставшей для Май Цзе единственной усладой.

Истошный крик наложницы стал теперь отчаянным воплем...

А во Дворе Пыток в уютной беседке продолжался разговор императора с Чжоу Дунем.

– Она меня совсем запутала, зачем она соврала?. . – в раздумье проговорил император, тяжело вздохнул и даже потёр вспотевший лоб, а потом с надеждой посмотрел на Чжоу Дуня. – Мой тайный советник Чжоу Дунь, он же агент по безопасности, он же Главный Министр и Главный Мандарин, что Вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что смог бы распутать Вашу запутанность, император, успокойтесь, – ответил Чжоу Дунь. – Я бы начал: от печки как говорит Ваша любимая РУСЬ.

– О – о – о, спасибо, Чжоу Дунь, что цените мои привязанности, Ваши слова внушают доверие. Начинайте, я слушаю.

– И так. Ни для кого не секрет, что жена императора бесплодна, и ждать от неё наследника бессмысленно. Правильно?

– Да, бессмысленно, – подтвердил император.

– Дальше. Для рождения наследника – как важнейшего акта государственной важности – Вами избрана непорочная красавица наложница Юй Цзе, которая до сей поры находилась на отдалённых задворках, а именно: "во дворцовых девушках". Ваше желание поднять Юй Цзе с последней дворцовой ступени на самую первую и сделать из неё Хуан Гуй Фей – "императорскую драгоценную любовницу", ребёнок от которой будет само совершенство – вызвало у многих наложниц огромную зависть и ревность. Не так ли, император?

– Я как бы ни спрашивал у каждой наложницы, ревнует она или нет, у меня других более важных государственных дел хватает, нежели устраивать такие опросы... извините, конечно:

– Ничего – ничего. Но не обязательно спрашивать, император, достаточно уловить совершенно иной взгляд женщины или девушки на её лице, иное поведение, допустим – нервозность или больную страсть. Император случайно не замечал п о д о б н о е у своих наложниц?

Император подумал и ответил:

– Пожалуй... вот эта самая художница Май Цзе – старшая сестра Юй Цзе – стала какой – то чрезмерно сексуальной психопаткой.

– Вот мы и подошли совсем близко к истине ВСЕМОГУЩЕГО БУДДЫ, – удовлетворённо сказал Чжоу Дунь. – Художница Май Цзе, находясь на самой низшей ступени "бинь" и мечтая сама родить наследника, до того приревновала быстрый взлёт своей младшей сестры, что готова опорочить красавицу и привести её под ручки во Двор Пыток, а за одно и слугу Ван Ши Нана для полной убедительности в измене к вам. Отсюда, император, и ложные рисунки.

Чжоу Дунь замолчал, откинулся к задней перилле беседки, и по его лицу было видно, как он доволен собой.

Император с возмущением сказал:

– Неужели Май Цзе на столько глупа и совсем не понимает, что ей нельзя доверить рождение наследника, который должен произрастать в благодатной почве, никем до этого не перепаханной?! Я кстати взял её когда – то в наложницы уже совсем не девочкой!

– Женская ревность не поддаётся логике.

– Допустим, – согласился император и взял со стола рисунок, где слуга и Юй Цзе отдаются любви в чистой воде сверкающего пруда, – но этот Ван Ши Нан действительно постоянно вьётся около Юй Цзе и рассказывает ей какие – то любовные истории! Мне призналась в этом сама Юй Цзе!

– Ну и что? Вы же не можете изолировать девушку и посадить на цепь, лишив юное существо элементарного человеческого общения? Вы думаете, что во Дворце с ней никто не пытается заговорить, кивнуть ей, улыбнуться, остановить, полюбезничать? Она же молода, до безумия красива. Тогда уж закройте Юй Цзе в тёмной комнате, и ближе к родам она совсем одичает и ослепнет.

– Тоже верно, верно – верно! А как же: а как же онанизм?. . – опять в растерянности спросил император.

– Простите... не понял...

– Мне тут Май Цзе поведала одну мерзкую историю, будто Ван Ши Нан неоднократно просил раздеться Юй Цзе догола, обещая за это деньги, и действительно давал деньги. Она якобы соблазнилась медными кэши и неоднократно оголялась перед ним, а он на глазах у неё страстно онанировал, взирая на прелести Юй Цзе. И при этом гнусный подлец всё время обвинял девушку, что впустую орошает землю, вместо того, чтобы орошать плоть Юй Цзе. Что Вы на это скажете?

Чжоу Дунь сразу ответил, не думая ни секунды:

– Я докажу вам, что это тоже – неправда, мне надо знать точное место где это происходило: по словам Май Цзе.

– По словам Май Цзе: это происходило в тростниковой роще у дальнего болота, где висит забытый бамбуковый фонарик. Когда докажите?

– Сегодня. Ровно через час я готов вместе с вами, император, отправиться на это место и лишний раз уличить во лжи художницу Май Цзе.

– Почему через час? – обеспокоился император.

– Мне надо завершить важнейшие Дворцовые дела.

– Хорошо – хорошо, через час так через час, мне просто не терпится, поэтому я и спросил. Меня распирает любопытство, как можно разоблачить в тростниковой роще онанизм Ван Ши Нана без самого Ван Ши Нана?

– 106 –

– Император, вы всё наглядно увидите своими глазами, оценив по достоинству мой исключительный способ дознания...

Я сидел на раскладушке в полосатой ночной пижаме, с плеч свисало толстое ватное одеяло, пальцы стучали по клавишам ноутбука, стоявшего передо мной на табурете, а рядом с ноутбуком в широком блюдце почти совсем растаяла большая ледышка для синяка под глазом.

– . .. Император, вы всё наглядно увидите, оценив по достоинству мой исключительный способ дознания... – шептали мои губы, повторяя слова Чжоу Дуня.