А на следующий день Ивану пришла в голову идея задержаться с возвращением домой так, чтобы жена наверняка приехала в усадьбу до него. Что из этого выйдет, он предполагал довольно смутно, но вовсе не удивился, обнаружив по возвращении, в спальне, на подоконнике - Ларкин ноутбук, почему-то с подключенной гарнитурой, воспроизводящий последние кадры качественной лесбийской порнушки, а на лежбище – своих дам в полноценном «69», да таком с обеих сторон самозабвенном, что ему даже страшновато стало лезть к не на шутку разошедшимся женщинам.

Наклонившись, он заглянул под Машину голову. Ларискина промежность была полностью закрыта головой жены, и о том, что там происходит, можно было судить только по движениям Машиной головы, Ларкиных попы и летающих в воздухе ножек, мокрым звукам и дружным постанываниям дам. Почувствовав его взгляд, Маша на секунду оторвалась от дела, подняла голову, показав Ивану совершенно разворошенную Ларисину нижнюю прелесть, глянула на него исподлобья мутными глазами, издала совершенно неопределенный звук, предположительно интерпретированный Иваном как «Привет!», плотоядно облизнулась и опять нырнула в дочкино сокровище.

Пожав плечами, - «ну, ладно, не до меня, так не до меня», - Иван, не торопясь, разделся и скромно пристроился на дальнем углу койки.

Теперь головой к нему была Лариска. Ивану была видна лишь верхняя часть ее блестящей от Машиных соков физиономии, все остальное прикрывала мощная, настежь раскрытая, экстатически подрагивающая Машина гениталия, из которой на Ларискину мордочку едва ли не струйкой тек сок любви. В гениталию с не очень ритмичным хлюпанием погружался язык аж похрюкивающей от усердия младшенькой.

Почувствовав, как койка прогнулась под весом устраивающегося на ней Ивана, Ларка ненадолго открыла глаза, подняла их вверх, с явным трудом сосредоточив на нем взгляд, сказала «Ы!» и опустила взгляд на мамин низок. Иван решил, что младшенькая поприветствовала его по крайней мере не хуже, чем жена. И тут же почувствовал, что его меньшой братец тоже вполне заценил зрелище, отреагировав на него естественным для него образом, а потому требует ласки, - если не женской, то хотя бы мужской. Вздохнул и, продолжая с удовольствием наблюдать за женскими упражнениями, принялся легко гонять шкурку.

В какой-то момент ему показалось, что ерзающей всем телом из стороны в сторону Лариске стало тяжеловато под Машиным весом, все же старшая его женщина была килограммов на пятнадцать тяжелее, и что младшенькая не хочет менять позу лишь потому, что боится: мама выйдет из блаженного морока, и так хорошо, перспективно начавшееся дело закончится, в лучшем для Лариски случае, ничем, а то и неприятностями. Почесав свободной рукой в затылке, он совсем уже собрался, выручая младшенькую, рискнуть собой и, вклинившись в середку, попробовать развести дам по углам, а дальше действовать по интуиции, но лучше так, чтобы Машка с Ларкой кончили, все же, не от него, но друг от друга. Но не успел: выяснилось, что Ларка ерзала вовсе не от тяжести, а подбираясь к пику. Выгнувшись, подбросив Машу вверх чуть не на полметра, - «ага, разница в весе, как же. Здорова, как лошадь», удовлетворенно подумал Иван, - младшенькая запустила обе руки себе в освободившуюся от мамы промежность, задергала коленками, тихонько заверещала что-то жалобное и медленно опустилась на простыню, оставив непонимающе заглядывающую под себя маму стоять над собой на четвереньках.

«Ну, вот. Доводить до кондиции Машку, кажется, придется мне. Все же маленькая еще бестолочь, могла бы и подождать, пока мама кончит. Так ведь и не приучит ее к таким забавам, а им обоим от этого стало бы только лучше. Да и мне, а то ведь этак и до Вадимовой гадости недалеко», - покосившись на тумбочку возле кровати, где лежала аварийная заначка, притворно вздохнул про себя Иван и, остановив чересчур разошедшуюся на бойце руку, встряхнул инструментом в воздухе, готовясь пустить его в дело.

И опять просчитался. Ларка, кажется, понимала ситуацию не хуже него. Чуть заметно сморщившись, она героически преодолела посторгазменный расслабон, приподнялась, смачно, долго, взасос поцеловала Машу в самое чувствительное место, - Иван с удовлетворением отметил, что Машка в ответ вполне адекватно ахнула и, заиграв всем телом, выгнула спинку, надеваясь промежностью на ласковые губы дочки, - сдвинулась чуть повыше, едва не оказавшись при этом головой на Ивановых ногах, и запустила туда, откуда появилась на свет, два пальчика. Ивану показалось, что два тонких Ларискиных пальчика Маше сейчас будет маловато, надо бы три, Лариска, будто услышав его, добавила третий, а второй рукой аккуратно сжала Машин клитор. Сказав «Аууууыыы…», Маша несколько раз насадилась на пальцы всем телом, провыла что-то нечленораздельное, упала щекой на простыню между Ларискиных длинных ног и задергала оставшейся вверху попой, громко хлюпая обнимающей Ларкины пальчики дырочкой и прерывисто, со стонами выдавливая из себя воздух.

Приподняв голову, Ларка озабоченно посмотрела на мамино лицо возле своих коленок, улыбнулась, удовлетворенно кивнула и медленно, осторожно убрала пальцы. Расслабленное Машино естество и не подумало закрываться, глядя на двух зрителей черной, медленно пульсирующей аркой входа. Улыбнувшись пошире, Лариска приподнялась, уже тихонько чмокнула маму прямо в эту черноту и, откинувшись назад, на постель, пальцами закрыла отверстие, аккуратно сдвинув края. Иван такой технический прием увидел впервые, и весело хмыкнул: ну, затейница! А Маша будто этого и ждала: почувствовав, что в низке у нее теперь порядок, она в последний раз сладко вздрогнула всем телом, неуверенно пошевелила полупопиями и, охнув, завалилась вбок. Проводив ее взглядом, Лариска выдохнула и подняла все еще затянутые поволокой возбуждения глаза на Ивана, спрашивая его взглядом: «Ну, как?»

Иван показал ей большой палец, а потом наклонился и чмокнул в перепачканный Машиным соком нос, отчего Ларка блаженно зажмурилась, и, довольная, так и осталась лежать с закрытыми глазами.

Медленно успокаиваясь, - женский экзерсис, как выяснилось, и его возбудил совсем не на шутку, - он с улыбкой разглядывал два удовлетворенных женских тела. Недолго полежав неподвижно, Лариска слабо зашевелилась и змейкой поползла вверх. Пристроила голову у него на бедрах, чуть покрутила ей, устраиваясь поудобнее и щекоча при этом волосами не до конца расслабившийся член, подняв руку, ласково провела ладошкой по его щеке и затихла опять.

Потянувшись, Иван почесал между раскинутыми ногами младшенькой: Ларка тихонько хихикнула и, привычно подставляясь под ласку, согнула ноги в коленях, разведя их пошире. Он провел пальцами по мокрым изнутри бедрам и столь же привычно полез пальцами внутрь, но Ларкина, вечно мокрая, пещерка была совершенно, просто-таки неправдоподобно сухой. Настолько сухой, что он и не помнил, чтоб она была такой хоть когда-нибудь. Тихонько ойкнув, он уставился на обращенную к нему нижнюю прелесть по-прежнему лежащей в позе зародыша Маши: внешние валики там были налиты кровью и чуть приоткрыты, внутри было видно темно-розовое, но не блестящее. Не веря своим глазам, Иван попытался залезть пальцами внутрь жены, но там было разве что чуть мокрее, чем у Ларки.

Выпучив глаза, он тихонько рассмеялся:

— Ой, бабы! Вы ж друг друга затрахали до полной сухости, а? При мне, в коечке, и сухие! Это ж я вам теперь совсем не нужен, да?

Ларка в ответ, так и не открыв глаз, пошевелила головой, послав новую волну тихого удовольствия его меньшому братцу, и ехидно показала ему язычок, а Маша со стоном выпрямилась, прохрипела: «Посмотрим…» и наконец-то приподнялась. Явно не сразу поняв, как она оказалась лицом к ногам кровати, огляделась вокруг, увидела Ларискину голову у Ивана на коленях, хмыкнула недоверчиво, запустила руку под себя, вытащила, понюхала, лизнула, - и вдруг улыбнулась во всю ширь:

— Ыыыы… Ох, и крыска… Добилась-таки своего…

Покосилась на ноутбук, на экране которого замер последний кадр порнушки: две дамы с разницей и в весе, и по годам примерно как у Маши с Лариской, внешне весьма друг на друга похожие, лежа распахнутыми междуножьями к зрителю, блаженно отдыхали после трудов праведных. Иван, проследив ее взгляд, только сейчас заметил эти детали, и подумал: «Интересно, кто из них выбирал кину. Неужто Машка, скромница наша?».

Маша добродушно проворчала:

— Насмотрелись с тобой… всякого… непотребного…

Лариска, по-прежнему не открывая глаз, тихонько, ехидно сказала «Ага».

С трудом развернувшись, Маша улеглась по-нормальному, улыбаясь, сладко потянулась всем телом, и закрыла глаза. На более продолжительную дискуссию ни она, ни дочка в данный момент были явно не способны, да и обсуждать, во всяком случае с точки зрения Ивана, было особо нечего: обе довольны, и ладно.

А посему он то ли позволил себе, то ли заставил себя расслабиться, убрал Ларкину голову с коленей, забрался между своими женщинами, улегся на спину и притянул их передками к себе, головами на плечи. Женщины, едва не урча, принялись устраиваться поудобнее, уже почти привычно чуть потолкались на нем коленками, прижались с обеих сторон расслабленными, мягкими телами и, несколько неожиданно для него, почти одновременно характерно засопели. Подняв голову, он с удивлением посмотрел сначала на маму, потом на дочку: «Спят? И впрямь… О бабы энергии вынесли…», после чего расслабился и сам.