В спальне, на теневой стороне, стояла приятная прохлада.

Женщины, задрав пятки, улеглись перед ноутом на животы. Иван, учтя обстоятельства, пристроился сзади, возле стены, там, где вчера, когда он ласкал Лариску, сидела Маша. С удовольствием посмотрел на две лежащие вплотную друг к другу попы: более крупную, спокойную Машину и нетерпеливо елозящую по покрывалу Ларкину, подтянул поближе к себе открытый кейс с игрушками и, вынув один из приводов, принялся его разглядывать, посматривая на экран компьютера.

Там пока не было ничего интересного. Как обычно в таком кино, шли текстовые заставки с предупреждениями о возрасте, отказами от ответственности и прочей юридически обязательной чепухой, обычно мало трогающей потребителя, но важной для производителя и продавца.

Через минуту на экране в той же позе и с тем же оснащением, что и на обложке буклета, появилась уже знакомая латина. Экран на мгновение засветился фотовспышкой, изображение замерло, повторив кадр с обложки, и задвигалось вновь.

Глянув в камеру, латина осторожно сняла с клитора бабочку, отложила в сторону пульт, звучно хлюпнув низком, вытащила из себя вибратор, оставив его в руке, и обворожительно улыбнулась:

— Привет! Я Аманда, а за камерой у нас Поль. Поль, покажи нам себя, пожалуйста!

Изображение чуть приподнялось, показав висящее над кроватью огромное зеркало, в котором отражался не менее роскошный, чем Аманда, голый мужик, держащий на плече камеру. Мужик оторвался от видоискателя, улыбнулся и помахал рукой.

За кадром раздался чуть ехидный голос Аманды:

— Говорят, Поль то ли импотент, то ли гомосексуалист, поэтому может спокойно снимать то, что я вам покажу. Никакой другой мужчина этого бы не смог, да и женщина, наверное, тоже. Правда, Поль?

Поль сделал загадочный вид, улыбнулся и перевел объектив на латину.

— Молодец, Поль. Ну, мои дорогие леди, сначала я вам покажу, как хорошо бывает женщинам с изделиями нашей фирмы, а уж потом, когда вы в этом убедитесь, расскажу и покажу, как лучше ими пользоваться. Договорились? Что? О, простите! Простите меня, милые джентльмены. Совсем забыла: вы, конечно же, тоже можете посмотреть все это. Посмотреть и поучиться делать так, чтобы ваши леди кричали от восторга! Хотите покричать, милые леди, ведь правда? Ну, тогда хватит болтать! За дело! Ты готов, Поль?

За камерой прозвучало «Ну разумеется, Амми», и Аманда, повернувшись, взяла в руки тюбик со смазкой. Нанося ее ладонью на ствол вибратора, доверительно сказала в камеру:

— Вообще-то я уже совсем мокрая, так что можно было бы обойтись и без смазки. Поль, милый, покажи нашим зрителям, какая я мокренькая!

Камера взяла промежность Аманды крупным планом, в кадре появились пальцы, украшенные великолепным маникюром, раздвинули мощные, но красивые нижние губки, чуть оттянули перегородку вниз, и возбужденный вход во влагалище предстал перед зрителями во всей красе. Чуть поиграв розовой мякотью, Аманда запустила в себя пальчик, вытащила его и смачно облизала:

— Вкусно! Но с нашими любрикантами будет еще вкуснее. И, конечно, приятнее, - они все там, - Аманда накрыла пальцами свое самое интересное место, - делают поуже. Ну и вкуснее, да - но это уже для того, кто будет играть вместе с вами. А сейчас – смотрите! И не отвлекайте меня некоторое время, договорились?

Аманда незаметным движением нажала кнопку на ручке вибратора, и агрегат, тихо заурчав, медленно заводил концом по кругу. Немного полюбовавшись на вращающийся силикон, женщина поднесла покрытый длинными зубчиками кончик к клитору, нажала еще какую-то кнопку, к урчанию добавилось почти неслышное жужжание, и кончик устройства завибрировал. Чуть подав лобок вверх, Аманда осторожно провела им по своему заветному месту, довольно ахнула, и показательный сеанс женской инструментальной мастурбации начался.

То ли никогда ими не виданная ранее Аманда была гениальной актрисой, то ли она и впрямь не на шутку завелась, передав это зрителям, но к тому моменту, когда вращающийся кончик вибратора с жадным чавканьем проник в ее глубину, в спальне ощутимо пахло сексом. Иван, увлеченный происходящим на экране, и сам не заметил, когда начал тихонько почесывать и поглаживать полностью вставший член, с трудом удерживаясь от того, чтобы начать дрочить его всерьез. Маша, запустив руку под грудь, пощипывала пальцами соски, а Лариска, глядя на испанскую красавицу во все глаза, откровенно сжимала и разжимала попу и бедра, интенсивно массируя свои нижние прелести, и, кажется, даже тихонько постанывала.

Искусственный член в загорелой руке на экране двигался все резче, Аманда, громко стеная, то поднимала бедра, показывая торчащий из ануса шарик, то бросала их на светло-розовую простыню, Лариска отклячила попку, продолжая резко сжимать ягодицы, Маша рядом с ней заерзала всем телом, качнув матрас.

«Ой, блин! Бабы-то сейчас кончат вприглядку, и я не лучше! Гениально!»

В этот момент Аманда на экране, заорав, выгнулась, затряслась, застонала, резко выдернула из себя игрушку, выронила ее, накрыла освободившейся рукой наполненное кровью, раскрытое женское естество, слабо пискнула, дернулась всем телом и рухнула вниз. Камера показала ее судорожно вздымающиеся груди с торчащими сосками, бьющуюся на покрытой ровным загаром шее жилку, закушенные губы и плотно зажмуренные глаза, после чего отъехала назад, показав все слабо вздрагивающее тело.

Иван перевел взгляд на своих дам. Лариска, чуть приподнявшись, прикрыла глаза, засунула руку под себя, вниз, и вздрагивала чуть ли не сильнее женщины на экране. Маша, улыбаясь, качала головой, волнообразно играя низом спины, попой и верхом ляжек.

Из колонок раздался слабый стон: Аманда, приподняв бедра, медленно, по одному вытаскивала из себя анальные шарики, вздрагивая после выхода каждого из них все сильнее. Последний, самый большой шарик она буквально выдернула из себя, и тут же, зажав промежность обеими руками, забилась в новом, немного более слабом, оргазме. Поднявшая голову Маша смотрела на это блестящими глазами, иногда нервно облизываясь, а Лариска уронила голову на руки и смотрела на экран из-под подрагивающих, полуприкрытых век. Судя по поведению ее попки, девица успела слегка кончить, и теперь пребывала в некоторой расслабленности.

Камера опять медленно прошлась по телу Аманды, дойдя до лица, и остановилась на нем, давая возможность зрителям оценить царящее на нем выражение неземного блаженства. Спустя некоторое время раздался смешливый голос Поля:

— Амми... Эй, Амми!

Застонав, Аманда открыла глаза и с удивлением уставилась в камеру. На секунду напряглась, но тут же, осознав, где она и что с ней, расслабилась и слабо, но широко улыбнулась:

— Ах, Поль, это ты? М-м-м-м... Да, милые леди... И, конечно, джентльмены... Эта игрушка стоит того, чтобы тратить на нее время. А сколько еще она умеет!

Подобрав с простыни вибратор, она нежно чмокнула его в самый кончик и бережно положила машинку назад.

— Вы все видели, милые леди... И, конечно, джентльмены. Полю, похоже, понравилось. Да, Поль?

Поль за камерой смачно хрюкнул, выразив тем самым свой восторг. Благосклонно улыбнувшись ему, Аманда вздохнула.

— Так что добавить мне нечего. Как говорят эти странные русские, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Несколько придя в себя, она теперь уже кокетничала.

— А хорошая у нас с Полем работа, правда? Но тяжелая...

Сладко потянувшись, она грациозно привстала и приблизила лицо к камере. Сделала таинственный вид:

— Знаете что, милые мои? Вы позволите вашей Аманде немного отдохнуть? Нажмите сейчас на паузу, и... Только, пока меня с вами не будет, не шалите слишком, хорошо? Ну, хоть игрушки пусть останутся целыми! Мне еще очень многое хочется вам рассказать. И, конечно, показать! Ох, сколько впереди интересного! Договорились? Ну, вот и отлично!

В кадре, крупно, появился вибратор, губы Аманды еще раз поласкали его, и изображение растворилось в темноте.

Несколько секунд женщины, замерев, смотрели на черный экран, будто ожидая чуда. Первой очнулась Лариска.

— Ыыыыыы... Ой, блин... Рррррекламка... Обосраться можно... Что дальше-то будет...

Маша, покосившись на дочь, задумчиво ответила: «Ага...», и тут на экране появилась Аманда. Вид у нее был по-прежнему загадочный:

— Паузу, леди и джентльмены. Нажмите паузу! Я скоро...

Многообещающе улыбнулась и исчезла опять.

Лариска затрясла головой, отгоняя наваждение, стукнула пальцем по тачпаду и задумчиво уставилась на экран.

— Гггггениально, блин... Мммммам, я ж, на нее глядя, кончила...

Маша тихонько хихикнула:

— Я тоже... Почти...

И встрепенулась:

– Аааа... Где он?

Привстав, явно не очень соображая, что делает, она сунула руку в свой низок и завертела головой, ища игрушку.

Иван, предполагая к концу Амандиного выступления такое развитие событий, успел собрать оба вибратора в том виде, в каком был их двойник на экране, и, приготовившись, держал их в руках. В ответ на Машин вопрос он, довольно улыбнувшись, включил их сразу оба. Игрушки, тихо заурчав, заводили вкруговую кончиками.

Маша, похоже, только сейчас вспомнила о присутствии Ивана в комнате. Ошалело взглянув на него, она охнула и забегала глазами с одного вибратора на другой, явно не понимая, зачем ей два сразу. Из положения буридановой ослицы маму вывела Лариска: едва заслышав знакомое теперь урчание, она, радостно ахнув, обернулась к дяде Ване, некоторое время, ехидно улыбаясь, поглядела на мамины муки и, резко подскочив, протянула руку к дюймовой модификации. Почему-то громким шепотом сказала «Мое!», забрала вибратор, повернулась к маме, кивнула ей на вторую игрушку, хихикнула, потянувшись, благодарно чмокнула дядю Ваню в нос. Почти упав назад, уселась на попу, широко раскинув согнутые в коленях ноги, и принялась изучать аппаратик, поднеся ручку с кнопками и экранчиком к глазам.

Иван вручил оставшийся инструмент неуверенно кивнувшей Маше, откинулся назад, выдернул из-под покрывала подушку, прикрыл ей стоящий член, дабы не отвлекал дам до времени от дела, прижал ее руками к животу, и стал смотреть представление.

А было действительно похоже на цирк. Поколение некст, за минуту разобравшись в управлении хитрым устройством, дальше изображало то ли рыжего клоуна, то ли мартышку из известной басни, но куда как более успешную. Все время меняя режимы, Лариска вертелась по своей половине кровати, не попробовав поласкать вибратором разве что ноздри, при этом то постанывая от удовольствия, то хихикая, и при каждой перемене позы довольно поглядывая на дядю Ваню так, будто он ей подарил эту урчащую и жужжащую женскую радость.

Маша же изображала клоуна белого: даже не пытаясь понять, как управлять шайтан-машинкой, она улеглась на противоположном углу кровати, загнала агрегат в себя и принялась, тяжело дыша, сосредоточенно водить им взад-вперед двумя руками. Вид у нее при этом был такой, будто она выполняет тяжелую и печальную работу. Помучившись так минут пять и не достигнув вершины, она чуть не плача бросила рукоятку аппарата, оставив его в себе, уронила руки и хныкнула: «Не могу!»

Лариска, посмотрев на ее страдания, засмеялась:

— Мам, а мне так тоже не понравилось! Ты рачком встань. Вот, смотри!

Мигом встав на четвереньки попой к маме, Лариска уверенно загнала в себя игрушку по самый корешок. Иван в очередной раз тихонько хихикнул: целочка, ага, у меня хуй как бы не тоньше, - а Лариска, чуть подолбив себя, заиграла пальчиками на кнопках. Вибратор взвыл, и младшая, смеясь, шлепнулась на покрывало, с громким хлюпаньем вытолкнув игрушку из себя. Лежа на постели, агрегат трясся и с сумасшедшей скоростью вертел блестящим от Ларкиной смазки носиком, хищно высматривая добычу.

— Ой, блин! Ну, это слишком... Мам, ну встань, встань!

Лариска, переворачивая маму на живот, потянула ее за бедро, Маша, жалобно посмотрев на дочку, поддалась, и ее инструмент оказался на покрывале рядом со своей немного уменьшенной копией. Только и выглядел, и вел он себя много солиднее, с расстановкой вращая носом и не допуская никаких легкомысленных трясок.

Потерянно поведя попой, Маша встала на четвереньки, опустила голову и даже не попыталась достать игрушку, дабы отправить ее по назначению. Сокрушенно покачав головой, Лариска абсолютно естественным движением подобрала аппарат, нажала на какую-то кнопку, отчего он остановился, второй рукой раскрыла Машин вход и, глядя на мамину голову вдоль ее спины, осторожно завела его внутрь до упора. Маша пошевелила попой и слабо, горестно охнула, вредная Лариска от этого хихикнула и принялась водить агрегатом взад-вперед, придерживая маму за попу второй рукой.

— Ну, мам? Сейчас-то точно Страшила, не шевелится совсем, палка палкой. Хорошо?

Маша невнятно промычала что-то недовольное. Тогда Лариска принялась немножко качать и проворачивать аппарат в ее недрах, на что Маша тоже не отреагировала никак. Вздохнув и посерьезнев, Ларка заставила аппарат сначала крутиться, а потом и вибрировать, Маша, немного пошевелив попой, опять встала неподвижно, и тогда Лариска оглянулась на дядю Ваню.

Разглядывая секс-клоунаду, Иван тихонько хихикал до тех пор, пока, как и Лариска, не понял, что с Машкой происходит нечто необычное. Возбуждена любимая была так, как редко бывало, и кончала она в таком состоянии всегда за минуту, ну две, и часто не по разу. А тут...

Ларка, глядя на него, явно просила на что-то разрешения. Он никак не мог понять, на что, пока младшенькая не нырнула пальцами в свой низок, после чего, жалобно глядя на дядю Ваню, потянулась ими под вибратор, к Машиному клитору.

«Идея верная, но... Машка ей такие шалости не дозволяет. Сейчас, конечно, против не будет, но она ж невменяемая совсем, но потом обидится и на Ларку за самовольство, и на меня, что не пресек... Нет уж, и так уже Ларик дел натворила. Но цирк натуральный, с конями: малая паршивка пытается перевалить на меня ответственность. Ох, и хитрюга будет! Да, собственно, уже есть...»

Ехидно улыбнувшись, он покачал головой: нельзя, и Лариска, оставив вибратор торчать в мамином естестве, с разочарованным видом отвалилась на пятки.

Иван внимательно поглядел сначала на нее, потом на медленно качающую телом Машу. Чувствуя, как веселый бес, кажется, не засыпавший с момента Ларкиного приезда, разворачивается в нем во всю свою бесовскую мощь, выдохнул, улыбнулся и, подмигнув Лариске, отбросил подушку в сторону. Увидев торчащий член, младшенькая округлила глаза, картинно облизнулась и, быстро перебирая всеми четырьмя лапками, отскочила от маминой попы на край кровати, явно приглашая дядю Ваню немедленно использовать свое достоинство по назначению.

«Щас! Обойдешься», засмеялся Иван и, подобравшись к Машиному антифасаду, осторожно вытащил из подруги вибратор. Влажного звука при этом не случилось, и он с удивлением уставился на рабочую часть, только что полностью бывшую в Машиной главной дырочке. Там было почти сухо.

Перевел взгляд на Машины прелести: нет, все, как положено, даже вход приоткрыт, что бывает не каждый раз, да и потряхивает подругу основательно. Жалостливо охнул, покосился на Ларку, показал ей кулак и, ухватив Машу за бедра, приник к ее выставленным наружу нижним губкам ртом.

Стоило ему пощекотать языком вход в пещерку, как Маша дернулась, застонала, подалась всем телом к нему и начала неудержимо намокать. Удовлетворенно хрюкнув, Иван, облизывая с губ сок, оторвался от подруги, Машка сразу жалобно заскулила, требуя вернуться назад, но поза для него была слишком неудобной.

Выпрямившись, он двумя руками перевернул любимую на спину, подхватил под попу и потянул к себе. Машины ноги разъехались по его сторонам, он закинул их себе на плечи, подхватил руками тяжелую, жаркую Машкину задницу, подтянул ее щелку вверх, к своему лицу, поставив Машу на плечи, и, теперь уже с полным комфортом, принялся лизать торчащий между нижних губок клитор.

Почти сразу через Машины радостные постанывания откуда-то сбоку проскочило чуть слышное «Ах!» Вспомнив про Ларика, он поднял глаза. Не отрываясь от дела, подмигнул младшенькой и показал ей взглядом напротив себя: переберись туда, там лучше видно. Ларка, ошарашено моргая, на четвереньках переползла в указанное ей место, и он, опустив веки, занялся Машкой всерьез.

Теперь с подругой было все, как обычно: пара циклов «клитор – пещерка – клитор», и Машка, радостно взвыв, привычно забилась в его руках. Выждав, пока конвульсии прекратятся, он помял любимой попу, Маша ахнула, подавшись междуножьем к нему, и он повторил урок, но нежнее. Любимая словила еще один оргазм и, отыграв телом, ослабела.

С громким «Пффф!» опустив Машину попу на простыню, он выпрямился, провел тыльной стороной пальцев по внутренности широко раздвинутых ляжек подруги, наклонился, чмокнул самый верх ее щелки и поднял глаза на замершую за Машиной головой Лариску. Вид у девицы был малость одуревший.

«Ага, учись. Если мужик так, как я, тебе не сделает – гони в шею», молча улыбнулся Иван. И вдруг Лариска, будто услышав, что он подумал, кивнула головой, благодарно улыбнулась и показала ему большой палец.

«Ой... Мало мне Машки, теперь и она мои мысли читать будет?» - шутливо ужаснулся он, разглядывая довольное Машино лицо. – «Впрочем, черт его знает, что она там прочитала. Может, потом и спрошу...»

Погладил Машины бедра, почувствовал недвусмысленный ответ, и понял, что все еще только начинается. И действительно, Маша, открыв глаза, приподняла голову. Закинула ее назад, посмотрела на Лариску и показала ей язык. Лариска в ответ хихикнула чуть смущенно, но Маше было уже не до нее. Углядев торчащую из-под живота Ивана бордовую головку, она нервно облизнулась, сглотнула и подняла глаза.

— Ванююююша... Ну ее к черту, машинку эту...

Иван открыл рот, чтобы ответить ей что-то ласковое, но его опередила засмеявшаяся Лариска.

— Так, старшие. Ну, вы сейчас трахаться будете, а я вам ни к чему.

Притворно тяжело вздохнула:

— Пойду я... Дядь Вань, приз мой отдайте...

Иван, улыбнувшись в ответ, обернулся и подал ей раскрытый кейс. Лариска подхватила с покрывала меньший вибратор, кинула его внутрь, небрежно прикрыла крышку и совсем уже собралась встать, но вдруг остановилась. Глянула на оставшийся на койке аппарат, на маму, на дядю Ваню, ехидно улыбнулась, открыла кейс, выгребла все, что было в отделении для мужчин, секунду подумав, присовокупила к этому один из тюбиков с любрикантом. Удовлетворенно кивнула, встала на четвереньки, наклонившись, чмокнула маму, потянувшись, дядю Ваню, шепотом сказала: «Успехов!», соскочила с койки, подхватила сначала полураскрытый чемоданчик, глянула на ноут, сказала «Ну, это вам тоже ни к чему», присовокупила его к грузу и исчезла, осторожно прикрыв за собой дверь пяточкой.

Иван ласково посмотрел ей вслед и перевел глаза на кучку лежащих на краю кровати разноцветных игрушек.

— Ох, Машка... Заботливая она у нас... И умница...

— Есть такое... Драть надо, пока дите поперек лавки укладывается. Ей иногда перепадало... - сладко потянулась Маша. – Ты мне зубы-то не заговаривай. Знаю я тебя, тебе лишь бы поболтать...

— Ой, Машунь! Ну, давай сходим, погуляем. Смотри, погода какая! - Иван с энтузиазмом кивнул на распахнутое окно, за которым послеполуденное июньское солнце блестело в окнах бани. – Ась?

— Я те дам «погулять». Лишь бы на чужих баб смотреть, а своя нетраханная!

Произнеся сию грозную тираду, Маша перевернулась, дотянулась до окна и задернула тонкую штору. Обернулась к Ивану, с трудом сдерживая смех:

— Ишь, размечтался! А ну-ка, писькой вверх!

Иван, изображая смирение, улегся по стойке «смирно».

— Кол выставь!

Иван послушно поставил член вертикально.

— Вот так. И лежи... Ну, сиськи помацать можешь...

— Ага... Я много что могу, - тихонько ответил Иван, наблюдая, как Машка, присев над ним на корточки, деловито заправляет в себя головку члена. – Могу вот так... - он чуть поиграл бедрами вверх-вниз, и Маша, зажмурившись от удовольствия, заулыбалась и охнула. – И так тоже... И вот так...

— Уууууй, Ванюююша... Уй, кайф-то какой... Ванька, не представляешь, после дурацкой машинки – и твой. Живой, твердый... Всю заполнил... Ууууй, Вань...

— Дык того... Больше ценить будешь.

— Еще каааак...

Маша, постанывая, от души поработала бедрами и, слегка запыхавшись, остановилась. Наклонилась, чмокнула Ивана в губы:

— Ваааанечка... Радость ты моя... Слезать неохота...

Иван, прижав Машу к себе, запустил руку к месту соития и принялся оглаживать пальцем обнимающие его инструмент нижние губки, иногда почесывая заднюю дверку.

— Ну, так и не надо?

— Наааадо, Вань... Другая дырочка тоже хоооочет...

Обхватив Машину голову, он запустил два пальца ей в ротик, и Машка сразу сладко зачмокала.

— Эта, что ли?

— Мммммах... Да...

— А эта как же? – он чуть подвигал бедрами.

— Ыыыых... Ой, Ванькаааа...

«Ну, раз «ой», то пора», решил Иван и, приподняв попу подруги двумя руками, принялся долбить ее пещерку снизу, не заходя слишком глубоко. Машка, извиваясь на нем, явно пыталась оттянуть оргазм, но он вдруг отпустил руки, дав своему колу вонзиться вглубь, и женщина, пару раз дернувшись, немного расслабилась.

Тяжело отдуваясь, сползла с него в сторону, улегшись на живот:

— Ну вот... Выдоил...

— Умгум... А ты что хотела?

— Я? Ой, счас, Вань... Чуть оклемаюсь...

— Хе-хе. Так я тебе и дал!

Резко перевернувшись, навалился на подругу сверху, задрал ее ноги коленками к сиськам, тесно сомкнул их, потянувшись, куснул за ушко и размашисто вошел. Внутри у Маши хлюпнуло, влагалище начало яростно, беспорядочно сокращаться, и к подруге, наконец-то, пришел Настоящий Большой Оргазм. Да настолько заразительный, что Иван, даже не пытаясь сдержаться, сразу же взорвался сам, наполнив Машу своим соком, ему показалось, до краев, и Машка, начавшая, вроде, успокаиваться, взлетела вслед за ним в небеса снова...

Оклемывались они, лежа в обнимку, довольно долго. Первой слабо зашевелилась Маша. Согнула раздвинутые ноги, потянулась и пощупала промежность.

— Ох, Вааанька... – голос Маши был необычно нежен и певуч. - Не помнишь, когда я прошлый раз так кончала? Кажется, в марте... Да, в марте... Ты меня тогда после сначала вашего, а потом нашего корпоратива на восьмое, полупьяную, полночи гонял... А тут... Сколько мы играли, а, Вань?

— Хм. Как считать... Тебя ж до меня еще Ларка трахала, - тихонько засмеялся Иван. – Вот только тебе от нее чего-то не кончалось никак...

— Да ладно, «трахала»... Подумаешь, поводила этой дрянью туда-сюда. Вчера вон, в пизденку мне лапкой лазила, и ниче... Пережила... Это ж не трах, а так... Игрушки...

Иван с сомнением посмотрел на подругу, и вдруг понял, что она, похоже, и впрямь относится к случающимся между ней и Ларкой телесным контактам не то чтобы совсем как к игре, но точно не как к чему-то, наполненному особым, чуть ли не сакральным смыслом, как она относилась к их с Иваном игрищам. Потому если Маша и была смущена, то совсем немного, и он. ехидно поддакнул:

— Ага. Игрушки. Прияяятные....

Маша тихонько засмеялась:

— Ваньк, ревнуешь, что ль?

Чуть помолчав, Иван задумчиво ответил:

— Не-а... Другое, Маш. Ты бы определилась: что Ларке с тобой можно, что нет. Сама ж говорила, что только ты ей пальцами клиторок поправляла, а до себя ее не допускала никогда...

— Ох, мужики... Опять все тебе по полочкам надо. Ну да, говорила. И делала. Если честно, то хотелось ей позволить... многое. Боялась, что контроль мамский над ней потеряю, оттого и не дозволяла... А сейчас уж что? Коровка выросла, скоро свои телятки будут... И в голове по некоторым частям чуть не поболее моего... Так что, Вань, как пойдет, так и пусть. Ну, попало под настроение, так пусть хоть отлижет, и хоть бы я и кончила... Не облезем ни я, ни она... Хотя теперь уже и не надо. Теперь для этого у меня ты есть...

Иван шутки не принял.

— Тьфу...

— Ты чего?

— А я-то, дурак... Ты не видела, а Ларка сейчас тебя вибратором погоняла, смотрит, ты никак не разрядишься, и собралась тебя лапкой за клитор потаскать. Остановилась, и на меня смотрит: можно? Я запретил...

— А и правильно...

— Тьфу...

Маша засмеялась:

— Ну что ты все «тьфу» да «тьфу»? Все нормально, Ванюш. Если бы во мне было дело, ухватила бы она меня за здесь, никого не спрашивая. Она меня чует так, как я сама себя не всегда чую... Так что не во мне теперь вопрос... В тебе, Ванюш. В вас с Ларкой, точнее...

— Хм. Подлизывалась так, что ли? – проворчал Иван. – Типа, мама-то она мне мама, но женщина она твоя, и я без твоего спроса далеко не полезу, даром, что не мужик?

— А почему «подлизывалась»? Она и впрямь так считает...

— Ой, Машк... Не бывает таких баб, как вы с Лариком... Мозгов палата, а трахаетесь при этом, как мартышки, совсем голову отключая, но и вовремя остановиться можете... Как только умудряетесь, а?

Маша хихикнула:

— Ага, наследственное... Мама рассказывала, раз так на этом деле изогнулась, что шею свихнула напрочь, потом чуть не полгода лечилась. И не совсем... Под тобой на одном спинном мозге и впрямь далеко не уедешь, он ведь тормозит плохо. Затрахаешь насмерть...

— И не надейся. Вы мне надолго нужны, так что эксплуатировать с умом буду... Вон, какое добро, - он, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по Машиному лобку, - ценю и берегу, а как же...

Маша пошевелила бедрами и, улыбаясь, съехидничала в ответ:

— Ну да. Вон, у Лариски поновее. Сам говорил...

— В феврале, или в марте. А ты все помнишь. Злопаааамятная....

Развернувшись к Маше лицом, Иван осторожно залез пальцами в пещерку между ее ног, в скользкое тепло.

— Ой...

— Чего?

— Прияяятно... Ой, Вань, вот здесь, да... Еще...

Иван выполнял просьбу до тех пор, пока Маша не перестала сладко ежиться, после чего вытащил пальцы на свет.

— Машк, вытечет...

— Дай, оближу... Ммммах... Ну-ка, слазь еще...

Иван слазил еще раз пять, каждый раз задерживаясь в Маше все дольше и дольше. После предпоследнего раза Маша глаза открыть уже не изволила, а обсосав его пальцы в последний раз, улыбнулась:

— Ну вот, можно не подмываться... И вообще, хорошо, но мало... И неразбавленного хочется...

По-прежнему не открывая глаз, пошарила рукой у Ивана в паху, обнаружила полунапряженный член и принялась ласково его подрачивать. Член реагировал не то чтобы бурно, и Маша, открыв глаза, посмотрела на Ивана:

— Вань... Можно, или лучше вечером?

— Ах ты моя дуреха... Ну иди, иди...

Улегшись на спину, он ласково подтолкнул Машу вниз, но она, не давшись, прошлась ласковыми поцелуями по его лицу, улыбнулась и потянула вниз его:

— Иди на краешек...

В последние пару месяцев это стало любимым Машиным развлечением: уложить Ивана на край кровати со спущенными на пол от колен ногами, встать между ними на коленки, и играть с самой ценной частью тела любимого мужчины столько, сколько можно. Иной раз игра растягивалось на полчаса, а то и больше, и к концу ее Иван уже не понимал, на каком он свете, а Машка умудрялась периодически слегка кончать, ненадолго то утыкаясь в него мордочкой, то закидывая голову назад, оклемываясь и начиная снова. Ради такого дела Иван даже купил новые, пушистые прикроватные коврики домой и на дачу, - предыдущие, жесткие, докрасна натирали Маше колени.

На этот раз игра удалась не очень. Иван довольно быстро почувствовал потребность кончить, но Маша, не поняв, прервала процесс извержения на самом интересном месте. Меньшой братец, обычно спокойно реагировавший на такое издевательство, неожиданно обидевшись, опал, и на ласку реагировать отказался.

Бестолку повозившись, Маша обиженно протянула: «Ну, Вань...»

Иван, привстав, тяжело вздохнул. Потянул подругу к себе, уложил на спину, и вдруг понял, что это не меньшой братец обиделся, это ему до боли хочется почувствовать губами, руками, каждым сантиметром кожи все Машино тело, увидеть ее счастливые глаза, почувствовать запахи, такие разные в разных ее закоулочках, но все одинаково сладкие...

Маша ответила ему полной, беспрекословной покорностью, отдавшись его ласкам целиком, и время для них исчезло.

Потом Иван обнаружил себя на Маше. Он совсем тихонько двигал бедрами, Машка отвечала ему такими же нежными сокращениями трубочки, а из-под ее закрытых глаз, по совершенно счастливому лицу, тихонько сбегали два прозрачных ручейка, которые Иван промокал губами, пил, и никак не мог напиться. Когда любимая все же открыла глаза, он шепнул:

— Машка... Сколько мы с тобой? С февраля? Господи, как щенки в медовый месяц, никак не налюбимся... Машка... Моя Машка... Никогда не напьюсь тобой... Ты всегда разная, Машка... Неужели когда-нибудь будет, что мы друг друга не захотим?

Маша, крепко зажмурив глаза, отчаянно замотала головой, выгнувшись, прижалась к нему всем телом, обхватила руками, сжала поднятыми ногами и яростно, будто в последний раз, заработала низом.

Он попытался немного придержать ее, вернуться от сладкого сумасшествия к еще более сладкой нежности, но Маша вдруг вывернулась наверх, на него, зарычав, развернулась на четвереньках и буквально втянула между ставшими вдруг жесткими губами его инструмент плотской любви. Забывшись, чуть куснула, но Иван, отдавая ей свое семя, почти этого не заметил.

Потом она обессилено уткнулась лицом Ивану в пах, а он, тихонько перебирая пальцами ее волосы, подумал: «Черт, а я ведь даже не знаю, предохраняется она, нет. И ведь не задумывался до сих пор ни разу. Ладно, значит, подсознание все решило за меня. Захочет, получится – пусть будет еще один Ларик. Да хоть бы и пацан, лишь бы от нее... А нет – ну, не судьба. Хотя жаль... Для меня этот шанс последний, в сорок детей заводить не здесь и не сейчас точно. Ну, Ларка-то у нас есть... Что уже очень неплохо».