Закончили они воскресный вечер настолько ударно, что понедельник и вторник с удовольствием отдыхали от секса. А в среду вечером, после ужина, Маша, вертя в руке телефон, вышла из кухни в гостиную и походкой модели пошла к валяющемуся на диване с ноутбуком на животе Ивану.

Покосившись на нее, он ухмыльнулся, вернул взгляд на экран, почесал под яйцами и оттянул шкурку на немного напряженном члене. Маша, тем временем, подошла к дивану вплотную и уперла руки в боки:

— Лежим, да? Бездельничаем?

— Умгуммм... Вон, посмотри...

Быстро проведя пальцем по тачпаду, он развернул ноут экраном к Маше.

Ролик был и впрямь впечатляющий: здоровенный негр засунул обе ладони по самые запястья в пещеру мелкой, совсем тощенькой блондиночке, и только что не аплодировал ими там. Блондинка при этом если и изображала кайф, то настолько умело, что выглядело это более чем реально.

— Вау! Ой, Вань... Не, мне так слабО...

Вид у Маши был даже несколько перепуганный.

— Ты где такое откопал?

Иван кивнул головой на название сайта в верхнем углу экрана и, было, потащил туда курсор, собираясь перейти на заглавную страницу, но Маша, присев рядом, остановила его:

— Подожди... Посмотрим, как она оргазм... изобразит.

Тон у нее был при этом весьма презрительный. Мол, сказки это все, и вообще, чудеса кинокамеры, а так эта сучка от спички верещать будет, куда там ей до меня!

Ехидно покосившись на Машу, Иван оставил курсор в покое. К блондинке на экране тут же подобралась такая же тощая подружка и, при полном одобрении продолжающего шевелить руками негра, принялась разрабатывать ее анус вполне приличных размеров фаллоимитатором, постепенно загоняя его все глубже.

Наконец, дилдо погрузилось в задницу блонды до упора, тощая подружка несколько раз подергала его взад-вперед, покачала из стороны в сторону, блонда заорала, выгибаясь, негр засадил в нее руки чуть ли не по локти, потом вытащил, и весь экран заняла развороченная, трясущаяся промежность блондинки с огромной ямой влагалища посередине. На дне ямы, покрытая нездоровым на вид бледным налетом, жадно вздрагивала шейка матки.

— Фууу... - Маша, изображая брезгливость, даже отвернулась от экрана. – Гадость какая...

— Ага, - ехидно засмеялся в ответ Иван. – Чего тогда до конца смотрела?

— Так завлекательно ведь... - засмеялась в ответ Маша и, усевшись у Ивана в ногах, сняла фартук. Раскинула коленки, от нескрываемого возбуждения чуть заметно играя бедрами, раскрыла пальцами все между ними так, что на виду оказался аккуратный, блестящий от смазки вход в пещерку. Показала Ивану язык:

— Вот - красота! А это, - она презрительно кивнула на ноут, по-прежнему, но уже с закрытой крышкой, лежащий на пузе Ивана, - гадость!

— Теперь ты завлекаешь?

— Ага...

— Ну, считай, завлекла...

Иван с улыбкой кивнул на свой член, уже лишь немного не достающий головкой до ноутбука.

Маша, сделав вид, что только что заметила эрекцию, бурно обрадовалась, убрала компьютер в сторону, встала над Иваном с опорой на четыре точки, легко чмокнула его в губы и, не став оттягивать неизбежное, сразу же воздела попу вверх, переместив улыбающуюся физиономию к его паху. Потерлась, глядя на Ивана, лицом о колышек, почесала об него нос, быстренько, приговаривая «Ам-ам-ам-ам!», прошлась по нему зубками и, сказав «У-у-у! Я тебе!», забрала в рот мошонку, принявшись, с самым невинным видом хлопая глазами, катать яички у себя во рту языком и чуть покусывать мешочек у самого корня. Иван, смеясь, протянул руку и, ухватив меньшого братца за корешок, постучал им подруге по лбу, после чего Маша оставила яйца в покое и хищно проглотила головку. Благо, держал ее Иван очень удобно.

Некоторое время они так и развлекались: Маша, почесывая обеими руками Ивану грудь и живот, посасывала головку, Иван, удерживая колышек в руке, медленно гонял на нем взад-вперед шкурку.

И тут зазвонил телефон.

Засмеявшись: «Ну, согласно поданным заявкам», Иван глянул на экран аппарата и протянул его Маше свободной рукой.

— Лариска... На!

Не выпуская головку, Маша отрицательно промычала, и он, еще раз хихикнув, ответил сам.

— Привет, Ларик! И как оно?

— Ой, дядь Вань... Замечательно! А мама где? Или я опять очень вовремя?

— Ага, Лариска. Ты всегда вовремя...

— Дядь Вань... Ну, я ж не в том смысле, - Лариска явно ехидничала.

— И в том, и в этом...

— Ага, значит, и в этом тоже. Это хорошо. И что там мама сейчас делает?

— Амммм... Машка, не кусайся... Ларис, много будешь знать, скоро состаришься...

— Ага, кусается? А за какое место?

— За приятное...

— За хуй?

— Ларка, не матерись. Воспитанная... Ай! Ох, Машууууня....

— Ага. У таких старших воспитаешься... Дядь Вань, а вы на спине лежите?

— Ну да. А что?

— Дядь Вань, а вы спикер включите, и телефон себе на живот, пониже. Хоть так с мамой пообщаюсь, - сокрушенно вздохнула Ларка.

Маша, не выдержав, выпустила игрушку из рта и, смеясь, протянула руку за телефоном.

— Нахалка! Лучше расскажи, чем тебя там кормят.

— «Овсянка, сэр!» Мам, а дяде Ване, пока мы болтаем, скучно не будет?

Переглянувшись, старшие дружно захихикали.

— Ты за нас не бойся, мы разберемся и не соскучимся. Сама-то что делаешь?

— Неее, мам. Ты на дядю Ваню сядь сначала, а то точно соскучится...

— Ларка, пока не расскажешь – не видать твоему дяде Ване... хм... Ну, в общем, ты поняла.

— Не-а... Не поняла...

— Чего не поняла?

— Чего дяде Ване не видать...

— Любви и ласки, блин!

— Ой, мамуль, что-то я сомневаюсь...

— Бесстыжая, - засмеялась Маша и, притворно вздохнув, встала над Иваном на колени. Поднесла телефон к самому своему низку, ухватила второй рукой член и от души, так, что аж охнула пару раз непроизвольно, пошлепала головкой себе по клитору. Приподнявшись, несколько раз насадилась, звук при этом получился еще более смачный. И, наконец, чуть простонав, уселась плотно, до конца. Открыла шалые глаза и поднесла трубку к уху:

— Ну, слышала?

— Аммм... Вкусно... Мам, я только не поняла: это ты верхом или низом?

— Ммммм... низом, Ларик, низом... Ох, как... низом-то.... Ванька, ну полежи смирно, дай поговорить с дочкой, похабник... Уааахххх...

Дыхание у Маши стало громким, и Ларка, продолжая ерничать, не оставила это без внимания:

— Ох, а тебе, кажись, хорошо! Мам, спикер-то включи... И дядю Ваню тогда обеими руками приласкай, и губками, и язычком, что ж ты так, одной-то... Эх, жаль, скайпа нет...

— Тьфу, чтоб тебе... Скайп все равно тебе был бы без видео, маленькая еще, такое смотреть... Ох, Вань, вы с Ларкой родственники...

Иван хихикнул:

— Тебе виднее!

А Лариска, тяжело вздохнув, сказала: "Жаль, что без видео. Ну да ладно, у хозяев все равно вайфая нету, один компьютер в инете, который в гостиной. Но там скайп есть. И с видео!", после чего захихикала, но на ее подначки никто внимания не обратил.

Маша, похоже, и впрямь уже тяготилась телефоном в руке, а потому выполнила Ларкино ценное указание в точности. Телефон с включенным спикером оказался на животе Ивана, пониже пупка. Освободив руки, Маша тут же пустила их в ход, и ей стало не до разговоров.

Пришлось Ивану, сдерживая эмоции, еще немножко посмеяться с Лариской, слушавшей, впрочем, не столько его, сколько фон. Благо, послушать было что: придерживая аппаратик рукой на подпрыгивающем в такт Машиным движениям животе, Иван сдвинул его вниз почти до упора, и звуки, исходящие из места их с Машей соития, слышны были Лариске много лучше, чем его слова.

Довольно быстро дыхание всех троих стало совсем неровным, и они торопливо попрощались.

Иван закрыл аппарат, положил его на спинку дивана, присмотрелся к Маше повнимательней, решил, что прыгать на нем женщина уже устала, и. перевернув, подмял ее под себя. Привычно загоняя на место своего меньшого, удовлетворенно сказал:

— А оно и впрямь лучше, с Лариской. А?

Качнул пару раз бедрами. Маша, поднимая ноги вверх, улыбнулась и простонала что-то неразборчивое, то ли «Д-аааа», то ли «Ещеееее», и они, бросив трепаться, занялись делом всерьез.

Доведя Машу до кондиции, Иван полюбовался ее расслабленным лицом и подумал: «С Ларкой, без Ларки... Разнообразия бабе хочется, вот что. С марта как кролики, и все одно и то же. Прискучило. Да и я не прочь. Совсем не прочь...»

Субботнего Ларискиного звонка они, не сговариваясь, ждали уже вдвоем. Было это несложно, благо в среду, заведясь от Ларкиных подначек, они наигрались так, что на следующий день появились на работах, мягко говоря, несколько позже обычного, сильно измятые, но довольные и добрые до мягкотелости.

После обеда, немного повалявшись в шезлонгах, они переглянулись и пошли в спальню. Лариска не подвела: как и прошлый раз, позвонила примерно через час, когда они были уже настолько готовы, что сдерживались с трудом. Коротко бросив в трубку: «Привет, доча! Все в порядке? Ну, слушай!», Маша бросила телефон на широкое изголовье кровати, и они буквально набросились друг на друга.

Когда они немного опомнились, в трубке звучали короткие гудки. А чуть позже пришла СМСка: «Ласковые вы мои старшие! Хочу к вам! Надоело здесь!!! Муррр...»

Легко взгрустнули, отдыхая от эмоционального взрыва, потом пошли подмывать Машу, немножко поиграли в бане, среди обшитых деревом, одуряюще пахнущих стен. Вернулись в постель, и опять как будто сдурели от близости друг друга.

Заснули, вымотанные, не дождавшись даже ранних сумерек, а на закате Маша разбудила Ивана своей любимой лаской, и все закрутилось по новой.

В воскресенье Иван, как и собирался, приготовил шоколадное блюдо под устоявшимся потом названием «Машина сладость», они вместе насладились его вкусом – Иван прямо из источника, а Маше больше понравилось слизывать деликатес с побывавшего в ней члена, особенно после того, как Иван добавил к расплавленному шоколаду свой сок. Потом, веселясь, долго отмывали «печку», проверяя качество мытья то пальцами, то языком Ивана, то более предназначенным для этого природой инструментом, и, наконец, решили, что лучше будет там не мыть, но прочистить как следует.

И прочистили. Да так, что Машу пришлось нести в постель на руках. Что Иван и проделал, после всего, с трудом, но все равно в удовольствие.

В среду Маша задержалась на работе дольше обычного, и потому с Иваном они подъехали к дому одновременно.

Дверь еще не успела захлопнуться, как Маша, обернувшись, впилась Ивану в губы.

Очень кстати на ней были не всегдашние элегантные брючки, а юбка, и они проделали то, что Иван предполагал сделать еще в самый первый их вечер: Маша была едва не брошена лицом на стену, юбка задрана до грудей, колготки вместе с трусиками с треском сдернуты вниз, следом на щиколотки полетели Ивановы джинсы, и член, как торпеда, вломился под Машину корму, в жадно зачавкавшую пещерку. Взрыв последовал незамедлительно, внутри Маши что-то не раз сдетонировало, и они, так и не разъединившись, как два погибших корабля на дно, плавно опустились на линолеум коридора.

Немного полежали там, и, было, расслабившееся Машино влагалище сначала неуверенно, а потом все сильнее принялось ритмично сжимать метко поразивший его инструмент.

Иван засмеялся, обнял подругу поперек живота и поставил на четвереньки. Прижался к ее попе, толкнулся вперед, Маша, путаясь в болтающихся на щиколотках колготках, чуть перебрала всеми конечностями, сделав маленький шажок в сторону спальни, он толкнулся еще раз, и они, посмеиваясь, отправились таким хитрым способом в недальний, но долгий из-за висящих на ногах тряпочек путь.

К середине дороги, в гостиной, Маша стала выгибать спинку и постанывать в ответ на каждый толчок Ивана, а в спальне, улегшись грудью на кровать, сжала в кулачках покрывало, выгнулась и, сладостно мыча, кончила еще раз.

Лариска позвонила, когда они, вполне удовлетворенные результатом, нежились в ванне. Телефон Маша, естественно, забыла в сумочке, и, если бы не открытая дверь, они бы его вообще не услышали за шумом массирующей их тела воды.

Лениво поднявшись, Иван, оставляя на покрытии гостиной мокрые следы, прошлепал в коридор и добыл аппаратик из кучи обычного дамского барахла.

— Привет, маленькая...

— Ой... Дядь Вань! А что это у вас голос такой?

— Мммм... Какой?

Лариска на том конце линии явно улыбнулась.

— Ну... Как будто вы с мамой уже... Причем только что!

— Эхехе, Ларик... Все-то ты у нас знаешь, все понимаешь...

— А как же! Даже понимаю, что вы сейчас в ванну улеглись... И мама наверняка там же...

— Ну, правильно...

— Все правильно?

— Да все, Ларка, все. И еще как правильно, - Иван тяжело вздохнул. -. Я вон, твою маму даже покалечил малость. В экстазе...

— Ой!

Тут подала слабый голос Маша:

— Ларка, не слушай его... Живая я... По синяку на сиськах, подумаешь... Ну, смял мне их Ванечка слишком, так я и не почуяла сразу-то... Сам же и показал...

Иван переключил телефон на спикер и виновато добавил:

— И... кхм... на плече... этот... как его...

Ларка засмеялась:

— Засос?

— Ага...

— Ой, блин! Ну вы, старшие, и даете без меня! Мам, ты хоть ничего не откусила? В экстазе?

Маша, кажется, вполне искренне перепугалась. Приподнявшись, запустила руку между ног Ивана, убедилась, что все на месте, и забыв ее оттуда вытащить, возмутилась:

— Ой, типун тебе на язык! Похабница! Как можно? Да я и не брала!

— Совсем?

Но Маша уже расслабилась.

— Ларка, отцепись. Все-то тебе интересно: куда, как, сколько...

— Ага! Так еще бы: самое интересное у дяди Вани место. Это, да еще руки...

— Ну, интересное, да...

— Мам, тебе-то какой интерес? Тебе не интерес, а одна эксплуатация! Это мне интерес, раз эксплуатировать не даете...

Маша начала было отвечать: «Да кто...», и Иван посчитал необходимым вмешаться. Смеясь, перебил:

— Ларка, не нагличай. Двести раз обсуждали. Осмелела, за тыщщи километров-то, а? А по попе?

Из трубки раздался звучный шлепок, следом – шутливое «Ай!» и Ларискин голос:

— Ну чего вы, дядь Вань... Вот, я уже сама себе дала...

— Ладно... - сменил шутливый гнев на столь же шутливую милость Иван. – Рассказывай, как жизнь...

Начав жалостливо, закончила Ларка вполне ехидно:

— Ох, дядь Вань... Да какая жизнь? Кошка я домашняя совсем стала, похоже... Надоело все, к вам хочу... Вон, думала, сегодня хоть приласкаюсь, вас слушая. Так и вы подвели... Ну, ничего. Два дня осталось, а там я дома. И... - голос ее стал предвкушающим, - с вас, с обоих, все получу. С процентами! Ну вас. Чмок!

И повесила трубку.

«Вот так. Предвкушает она. Даже и не попробовала раскрутить нас с Машкой, чтоб повякали, ее повозбуждали. Ой, выйдет боком мне эта ее поездка!», - улыбнулся Иван, вспомнив, как перед отъездом Ларка повытянула из него все соки, причем едва ли не буквально.

Выключил телефон, положил его на бортик и встретился взглядом с Машей.

— Вань... А засос где?

Иван фыркнул. Ну и проблемы у женщин!

— Да вот тут...

Приобняв Машу за больное место, он потянул ее к себе, и неожиданно почувствовал сопротивление. Подруга смотрела на него хитрющими глазами:

— А вот не дамся. Слышал, что Лариска сказала? Экономим, а то на проценты не хватит...

— Хватит. Ты меня так натренировала, что точно хватит. По зиме так четыре палки в неделю, и все, а сейчас считать страшно...

— Ой-ой-ой, замучила бедненького. Можно подумать...

— Ну, не то чтобы замучила... Иди сюда...

— Тоже после Ларки стоячок мучает?

— Амгамм...

— А все равно не дам...

— Изнасилую...

— Посадят...

— Не-а... Сажают, если плохо изнасиловал. Если хорошо, то ваш брат не жалуется, а за насильником бегает, еще просит...

— Тоже верно... Но – не дам...

— Сам возьму...

— Ну и бери. От бревна...

— А это мы еще посмотрим...

Иван вынул женщину из ванны, слегка обтер, увел в спальню, разложил на кровати и оглянулся. На кресле, поверх всего, лежали колготки с огромной дырой в промежности. «Блин, я что, сквозь них засадил Машке в коридоре? Вроде, ведь сдернул... А, неважно».

Стоило ему подступиться с ними к изображающей безвольную жертву Маше, и руки сами вспомнили, как связать пленного так, чтобы он без разрешения мог только пукать, да и то с трудом. Маша была перевернута на живот, руки связаны за спиной, затем к ним теми же колготками, - без проблем, танцевальная растяжка у Маши сохранилась, - притянуты ноги.

Покачав получившуюся фигуру, он почесал очень удобно выступающий, порядком напряженный клитор. Маша дернулась, сдерживая смех, и он принялся щекотать, пощипывать и почесывать все самые чувствительные ее местечки, приговаривая при этом нечто ехидно-ласковое. Терпения у подруги хватило ненадолго: начав со сладкого поеживания, она быстро вошла в тонус и стала, уже не сдерживаясь, извиваться всем телом. А поскольку связывал ее Иван совсем легонько, любя, то путы почти сразу ослабли, оставшись висеть на ней лишь символически. Резко перевернувшись на спину, Маша захватила шею Ивана ступнями и потянула его лицо к своему приоткрытому цветку.

— Нет уж, родная, - уперся Иван. – Насиловать, так насиловать!

«Будет тебе сейчас разнообразие. До твоей задницы я пока только раз добирался, да и то мельком».

Потянувшись, он достал из тумбочки любрикант, с грозным видом показал его Маше, и она тут же стала само смирение. Сделав обреченную физиономию, покорно перевернулась, положила щеку на постель, выставила вверх попу и даже сама растянула полупопия, показав над набухшими, выступившими из щелки малыми губками звездочку задней дверки.

Намазав подставленное место гелем, Иван не торопясь, тщательно размял его, потом растянул до того, что два его пальца без проблем проходили в глубину на фалангу. Маша к тем порам уже нетерпеливо вздрагивала всем телом от каждого его движения. Щедро полив смазкой и свой инструмент, он присел над целью на полусогнутых ногах и аккуратно затолкал его в замершую тесноту. Осторожно двинулся вниз, Маша сначала неуверенно, а потом сильно, с громким стоном насадилась сама, он на всякий случай все же обнял свой кол пальцами у корня, чтобы не провалиться невзначай слишком глубоко, и принялся осторожно двигаться.

Через некоторое время по реакции выпроставшей из-под головы руку и принявшейся ласкать себе кнопочку счастья Маши он понял, что никакого дискомфорта подруга не испытывает, зато возбуждена до предела. Убрал пальцы, засадил приятеля в разработанную дырку всерьез, шлепнув яйцами по ласкающей щелку Машиной руке. Машка, взвыв, ответила так, что он чуть не потерял сознание от кайфа, дернулся еще несколько раз и, остановившись в самой глубине, с громким стоном разрядился. Постоял немного, покачиваясь, чувствуя, как сокращающаяся Машина попа выталкивает из себя обмякающий член, и, выдохнув, уселся на кровать.

Маша так и стояла попой кверху, медленно покачивая ей взад-вперед и лаская запущенной между ног рукой щелку.

«А ведь не кончила, бедненькая...»

Потянувшись вперед, он по очереди поцеловал сладко вздрогнувшие полупопия и, раздвинув их, полюбовался на не закрывшееся еще до конца отверстие с неровными краями. В падающем из окна рассеянном свете в глубине дырочки пульсировало розовое.

Взял валявшийся рядом гель и, осторожно оттягивая пальцем края, под Машины усилившиеся постанывания намазал отверстие заново. Шлепнул подругу, та пискнула, пошире расставив ноги, и он загнал ей два пальца в главную пещерку. Машка, дернувшись, подалась назад, а он согнул их внутри, поджал подушечками заднюю стеночку вверх и принялся искать костяшками заветную точку спереди, под клитором. Задняя часть Машки начала забавно подпрыгивать, он засмеялся и, кровожадно зарычав, загнал два пальца другой руки ей в попу, принявшись резко, быстро водить ими туда-сюда, еще и слегка растягивая дырочку во все стороны.

Подпрыгивания усилились, Машины пальцы на клиторе стали мелькать со страшной скоростью, затем Маша напряглась еще сильнее, раздалось звучное «Ы! Ы! Ы! Ыыыыхххх!», и все замерло, расслабившись.

«Вот теперь, кажется, порядок», - улыбнулся Иван и, вытащив из Машиных прелестей руки, улегся рядом с нею на живот. Похлопал подругу по попке:

— Ну, как изнасилование? Будешь за насильником бегать, а?

Но Маша была еще не способна разговаривать, и потому только потрясла головой да медленно опустила бедра на покрывало. Лишь через пару минут она тяжело перевернулась на спину. Задрав одну ногу, осторожно почесала задний проход, понюхала палец.

— Ох, Ванька! Ну, вроде, не порвал...

— Машка, ну я ж любя. И потом, не первый ведь раз. Плавали там, знаем... Не понравилось?

— Ты ж прошлый раз на полпальца всего, а сегодня... Чуть не спятила... Сначала больно, зато потом... Как будто ты до горла воткнул. Вся тобой заполнилась... Только спереди при этом как-то... Пустовато, что ли... Немного мешает. Оттого, наверное, и кончила слабенько. Ладно, додрочил, я улетела...

— Все б тебе летать...

Маша, резко перевернувшись, улеглась на него сверху. Чмокнула в губы и отстранилась:

— Ага... С тобой...

— Еще хочешь? А то изнасилование совершил, счас наказание отбывать буду. Как скажешь, так и сделаю...

— Ох, Вааанечка... - счастливо засмеялась Маша. - Всех бы так насиловали... А хотеть? Хм...

Она поиграла телом, прислушиваясь к ощущениям, и с удивлением продолжила:

— Ты, знаешь, никак не хочу. Сыыыытая... Причем все места одинаково... Обычно или писька чуть не наелась, или ротик... А тут ты их, вроде, и не трогал...

— Так. Ну, теперь понятно, как тебя удовлетворять с минимальными затратами...

— Хи-хи. Неправильно понял...

— М?

— Теперь и письку, и ротик, и попку по отдельности придется... Каждый раз...

Иван сделал испуганные глаза. Маша засмеялась:

— Дурашка... Ты на меня иной раз посмотришь ласково, и мне уже много...

Подумала и ехидным тоном добавила:

— Правда, ненадолго. Ну, сейчас до Ларкиного приезда хватит. Соскучилась я по ней, Вань...

— И я...

— Вот приедет, тогда оторвемся. А пока – постимся?

— Ну, ладно... Две палки есть, два дня уж как-нибудь... А как отрываться будем?

Маша довольно потянулась: «Ага, есть...», поерзав при этом по нему всем телом, смачно поцеловала его в губы и засмеялась:

— Все-то тебе распланировать надо. Мужик, что с тебя взять... Там, по настроению, посмо-о-о-трим...

Сладко протянув последнее слово, она поднялась с кровати.

— Пошли мыться! А то весь инструмент в говне. Непорядок!

Развернулась, получила заслуженного шлепка и убежала в ванную.