Часа через полтора Маша тихонько заерзала. Иван, будучи в полусне, озабоченно попытался прижать ее к себе поплотнее, но жена напряглась:

— Пусти, Ванечка... Лужа будет...

Вздохнув, Иван ослабил руку. Маша, вставая, тяжело зашевелилась, потревоженная Лариска приоткрыла один глаз, вздохнула, лениво схулиганив, лизнула дядю Ваню в сосок и, тоже освободившись от его руки, перевернулась на другой бок. Ивану сразу стало как-то неуютно, и он, даже чуть опередив Машу, встал.

— А ты-то куда?

— Туда же...

— А... Ну, тогда иди вперед...

Иван пошел. В туалете поднял на унитазе крышку, прихватил двумя пальцами член, пустил струю, и тут же почувствовал, что Машка, обняв его поперек живота, высунула мордочку из-за его плеча. «Блин, ну чем бабам этот процесс так нравится, а? Прав Фрейд, что ли: завидуют тому, чего сами не имеют? И Ларка, и Машка...»

Маша, не вмешиваясь, смотрела за процессом до тех пор, пока струя не иссякла, а потом, чуть отодвинув Ивана назад, проскользнула под его рукой, опустила сиденье, уселась, притянула Ивана поближе к себе так, что он оказался у нее между раздвинутыми коленями, и взяла хозяйство мужа в руку. Осторожно обнажила головку, с деловым видом достала бумажку из висящего на стене бункера и промокнула оставшуюся влагу. От такого обращения ни разу после утреннего минета не разряженный приятель ощутимо напрягся. Маша, наклоняя голову то вправо, то влево, недолго полюбовалась процессом эрекции, неуверенно прогнала пару раз шкурку вверх-вниз, зажмурившись, столь же неуверенно взяла головку лакомства в рот и, немного почмокав, остановилась. Иван с удивлением посмотрел вниз и засмеялся:

— Машк... Ты че, вкус с Ларкой сравниваешь, что ли?

Маша вздрогнула и, выпустив его достоинство из рта, подняла глаза:

— Шутник, блин...

Нервно облизнулась:

— Ваньк... Инцест ведь...

И убрала от члена теперь уже и руку.

Иван, улыбаясь, присел на корточки и хитро посмотрел на жену:

— Машк... Ты сюда разве за этим шла?

— Ой, Вань... И впрямь... Счас...

Под прикрывшей глаза Машей зажурчало. Похоже, что терпела бедняга достаточно давно: журчало сильно, долго, а на женском лице при этом было написано нешуточное удовольствие, и глаза Маша открыла лишь тогда, когда журчание стихло совсем. Проворчала:

— Чтоб тебе! Я же всерьез...

Иван встал и задумчиво почесал под яйцами.

— Всерьез, Маш, тут говорить не о чем. Детей у вас с Ларкой точно не будет, а значит, оно никак не инцест. Так, игры, - и почесал под мошонкой еще раз.

Маша снизу вверх, недоверчиво посмотрела ему в глаза и тут же перевела взгляд ниже. Судя по всему, Ивановых заверений ей для сиюминутного решения всех моральных проблем хватило вполне, к тому же буквально перед носом у нее имелась проблема куда как более насущная. Совсем другим голосом она заурчала:

— Никак не инцест, да... А чего это ты там чешешься, а? Ну-ка, покажи...

Решительно притянув чуть отступившего назад Ивана к себе, она подняла его яйца вверх и, изогнувшись, заглянула под них:

— Ппппонятно...

Что именно ей стало «понятно», так и осталось неизвестным: ощущение зажатого в ее руке стоящего Иванова члена на Машу всегда оказывало действие едва ли не магическое. Вот и сейчас она, окончательно выкинув повинную философию из головы, сначала далеко высунула язык, лизнула то место между мошонкой и попой, где, вроде бы, у Ивана чесалось, а потом открыла ротик пошире, да и забрала в него весь чистенький, только вчера ими с Лариской тщательно эпилированный, морщинистый, такой приятно-тяжелый мешочек, принялась, уже во рту, катать яички языком, иногда чуть их прикусывая, тут же перехватила рукой ствол и стала мягко, плавными движениями ласкать и его.

Поняв, что дискуссия закончена, Иван нагнулся вперед, дотягиваясь до спины сидящей перед ним Маши, и, почесывая женино кошачье место, прикрыл глаза.

Вволю наигравшись с яйцами, Машка обняла его обеими руками за попу и забрала в рот главное лакомство. Иван, запустив пальцы в прическу жены, выпрямился, и вдруг почувствовал, что им с Машей нет покоя даже в столь интимном месте: помимо руки жены на попе, кто-то теперь обнимает его еще и за талию, а к боку прижимается нечто очень, очень приятное. Открыв глаза, покосился влево: неслышно вошедшая Лариска, обняв его, ласково смотрит на Машины оральные упражнения, - а Машка, лишь на секунду покосившись на дочку, опять закрыла глаза и продолжила начатое с еще большим пылом. «Ну, слава те, господи», - незаметно выдохнул Иван. – «Кажись, девки окончательно не стесняются друг друга, и даже выставляться друг перед другом начали. Это, наверное, хорошо», - подумал он, обнял Ларку за плечи, да и отдался целиком ощущениям, приходящим снизу. Благо, отдаваться было чему: Машка демонстрировала то ли ему, то ли дочке, то ли обоим все свое оральное мастерство, а умела она многое.

Через некоторое время руки жены, сначала одна, потом вторая, переместились с попы Ивана на его аппарат, а он почувствовал, как Ларкина рука довольно быстро перебирается с его талии пониже, сначала туда, где были руки Маши, потом еще ниже, потом ближе к середине, и, наконец, Ларкины пальчики осторожно поскреблись у него между ног. Иван, слегка удивляясь тому, что он не удивляется Ларкиному нахальству, чуть расставил ноги, пуская младшенькую поглубже, Машка внизу благодарно уркнула, - так ей было удобнее, до этого приходилось тянуться чуть вверх, - а Ларискина рука, исчезнув на секунду, вернулась уже мокрой, скользкой, и, раздвигая полупопия, пошла от яиц чуть вверх, явно ища дырочку ануса. «Ну, совсем бесстыжая девка!», с удовольствием подумал Иван, предвкушающее расслабляя попу, а «бесстыжая девка» вполне оправдала его ожидания, тут же нырнув тонким пальчиком в его заднюю дверь, где до того бывала, кажется, только бывшая жена, да и то очень изредка.

Успела Лариска добраться до простаты или нет, он так и не понял. Наверное, успела: мощная, необычно короткая волна оргазма захлестнула его от макушки до пяток, застонав, он принялся выплескиваться Маше в рот и, еще не успев толком разрядиться, вдруг обнаружил, что ноги его плохо держат. Почти упал вперед, опершись руками о стену за Машиной головой, пару раз тяжело выдохнул и, чувствуя, что жена так и не выпустила изо рта его мужское достоинство, выпрямился. По дороге пошевелил попой: «Пффф... Ладно, хоть Ларка палец убрала...», следом прислушался к сигналам спереди: меньшой брат, игнорируя приключения хозяина, продолжал потихоньку делать свое дело, наполняя жизнетворящим Машин ротик. Покачнулся, и только тут понял, почему Ларка убрала палец: оказывается, она обняла его обеими руками вокруг талии, весьма ощутимо поддерживая на нетвердых ногах. Охнул, осторожно вытащил отработавший, наконец-то, член из губ женушки, и, слабо смеясь, оперся плечом об стену. Лариска так и не выпустила его из объятий, сделав шаг следом и прижавшись к его груди мордочкой, обращенной к сидящей перед ними маме.

Чмокнув заботницу в макушку, Иван посмотрел на жену. Маша, гоняя во рту очень существенную, судя по всему, часть его подарка, если не весь его целиком, скептически смотрела на них с Лариской.

Глянув следом на младшенькую, он понял, что женщины точно еще не наигрались, но того, что последовало дальше, не угадал. Лариска вдруг отлипла от него и, неуверенно усевшись перед мамой на корточки, жалобно уставилась на плотно сомкнутые мамины губы. Маша выпучила глаза, чуть не подавившись, фыркнула носом и отрицательно помотала головой, Ларка жалобно замычала, Маша опять мотнула головой: «Нет», - и вдруг встала в рост, потянув за собой вверх Лариску. Притянула девицу к себе и, наклонив голову вбок, приникла своими губами к приоткрытым то ли от удивления, то ли от возбуждения губам дочки. Тут же Ларка дернулась попой: Маша, судя по всему, протолкнула ей в рот хорошую порцию дяди Ваниного сока так, как она это иногда делала с самим Иваном. После чего дамы чуть разъединились, посмотрели друг другу в глаза и, прижавшись щеками, повернули смеющиеся физиономии к Ивану.

Он выдохнул: «Скоро целоваться взасос начнут», и, оттолкнувшись от стены плечом, сделал шаг вперед. Дамы, глядя на него сияющими глазами, традиционно высунули язычки: у обеих они были в белом, у Маши побольше, у Ларки поменьше. Он протянул палец, взял на него немножко семени с языка Маши, обтер палец о внутренность Ларкиной щеки, тут же снял с языка младшенькой такую же дозу, и поднес палец к губам жены: Маша, сделав губы трубочкой, с демонстративным наслаждением его обсосала. Обе его женщины, наконец-то сглотнув, радостно зачмокали, а он, сделав еще полшага вперед, прижал их к себе и поцеловал во вспотевшие лбы:

— Девочки мои... Все правильно сделали, наконец-то... Хорошие вы мои...

«Девочки» под его руками расплылись, как кисель, и назад в спальню шли, слегка опираясь на своего очнувшегося мужчину.

На пороге спальни Лариска остановилась, задумчиво посмотрела на свой палец и, хмыкнув, вернулась в ванную. Ивана такое поведение младшенькой не удивило совсем, - пальцем в попу лазила, помыть надо. Машу, ему показалось, тоже.

Упав на кровать, они некоторое время валялись молча, отдыхая от произошедшего там, откуда, сквозь настежь открытые двери спальни и туалета, доносился шум душа. Похоже, Лариска решила помыть не только палец, но, заодно, и помять себе косточки гидромассажем.

Услышав звуки воды, Маша повернулась на бок, лицом к Ивану.

— Вань...

— М?

— Ну, будем считать не инцест, да... Хотя...

— Машк, не парь мозги ни себе, ни нам с Ларкой. Вам хорошо было?

— Хи-хи... Еще как... Вань, Ларку только ты бы... того...

— Чего – «того»?

— Поучил бы куньку делать, что ли... А то у тебя сильно лучше выходит... Ой, Вань...

Маша, виновато смеясь, залезла к себе в промежность и звучно пошерудила там пальчиками. И без того ощутимый в комнате запах секса заметно усилился.

— Машк, тебе куда лучше-то? Вон, от одних воспоминаний, - засмеялся Иван.

— Может, от воспоминаний... А может, на тебя глядя. У меня же знаешь, от одного твоего вида бывает... Причем все...

Вздохнув, Маша убрала руку из причинного места и закинула ее, шкодливую, от низка подальше, за голову.

— Вань, я уже не про то. Инцест, не инцест – ладно, оставим... Я про то, как я теперь командовать дочкой буду. Подружки-поблядушки, ага... Знала ведь, что к лесбиянству мы обе склонны, но чтобы так...

Иван повернулся на бок, лицом к Маше.

— Насчет лесбиянства, Машунь, я тебе двести раз говорил: это не лесбиянство, это би. От него вреда никакого, зато возможностей море. Жалею, что мне оно не дано...

Маша хмыкнула, но отвечать не стала. Иван продолжил:

— И с инцестом твоим мы тоже говорили. Вечно вы, бабы, усложняете. Значит, вместе, только что друг друга не касаясь, тебе с Ларкой можно, а чуть в обнимку, и привет? Да и вообще, секс сексом, - тут Иван довольно потянулся, и продолжил уже с улыбкой, - а жизнь жизнью. Помнишь, в каком-то японском сериале: «Не надо придавать слишком большого значения сплетению ног!» Правильная нация, по крайней мере в этом. И еще: тебе оно надо, командовать? Ларке-то не три годика. И даже не десять. Девка вполне взрослая, с ней всегда договориться можно.

— Ага, «чуть в обнимку», - Маша, не выдержав, опять почесалась где-то в районе клитора, но тут же убрала руку. – Мы, Ванечка, усложняем, зато вы, мужики, упрощаете. Где Ларка взрослая? Писька взрослая, да, - тут Маша хихикнула, облизнулась, тихонько пробормотала: “на вкус - еще как” и повела бедрами, а ее лежащая за головой рука заметно дернулась, явно стремясь продолжить насильственно прерванное давеча занятие, - сиськи тоже, а в голове... Какая голова у девок в таком возрасте? Я себя как вспомню – ужас, лет до двадцати трех. Только потом мозги появляются, и то постепенно...

— Ну, в общем, да, ты права. Но это в общем, а конкретно - Ларик у нас, - Иван подчеркнул тоном это «у нас», присматриваясь при этом к Маше, но никакой особенной реакции не заметил, - умница. Большинство баб по гроб жизни столько мозгов иметь не будут. Вдобавок мы ей гормональные бури... эээ... успешно компенсируем, - тихонько засмеялся он. – Большинство девок до твоих «двадцати трех» от недоеба страдают ведь по-страшному, правда?

Маша вздохнула.

— Ну, да... Большинство... От недоеба... Правда, то большинство не понимает, от чего, но страдает точно... Я так точно страдала. Когда ебаться-то, если маленькая на руках... Хотя... Время-то на самом деле, может, и было, только воспитание мне еблю ради ебли не позволяет, а конфеты-букеты и впрямь было некогда... Ларке вон, позволило бы... Наверное... И вообще, я ж говорю – все у тебя просто... А если...

— Черта с два оно Ларке такое позволит. («А вот за деньги – еще вопрос», выгнал нехорошую мысль из головы Иван). - Не будет никаких «если», Маш. А и будет, так сделаешь, как со взрослыми положено. Ты же умелый начальник, для тебя заставить человека сделать то, что он только что не хотел, причем так, чтобы он захотел этого сам, раз плюнуть, я ж тебя знаю!

Маша, сомневаясь, вздохнула, но тут в дверях появился, весь в капельках воды, предмет обсуждения собственной персоной, и тему пришлось сменить.