Они спешились и, направляясь к троим переговорщикам, Атея наблюдала, как они тоже спешиваются. Все они были высокими, с бледной кожей, и было трудно угадать их возраст. Подойдя ближе, она смогла разглядеть больше деталей. Атея вспомнила замечания Суриссы. Она не могла почувствовать их запах, как кошка, но теперь поняла смысл слов «молодые тела, но старые умы». Их темно-красные тяжелые доспехи не выглядели потрепанными, но как будто они носили их веками. Кроме того, их мечи больше походили на древние артефакты, чем на оружие, которое она видела у норгаров или мантакинов. Все в них выглядело старым, все, кроме их лиц; Атее казалось, что они носят маски, только их глаза были настоящими, и они выглядели самыми старыми. Их доспехи также скрывали тот факт, что они были довольно худыми. Что-то делало их изможденными и голодными.

— Я Кайрон Сиз, а со мной моя сестра Шая Тоа и мой брат Варунас Сиз. Ты Атея Магон, если я не ошибаюсь? - спросил с улыбкой мужчина посередине тройки вампиров.

— Да, я Атея, а со мной мой брат Робан и его дочь Менджа. А также мои дорогие друзья Кассия, Рабина и Хассика, - Атея закончила свое представление и ответила улыбкой.

— И Боско; Боско — моя охотничья собака, - добавила Менджа.

— Я рад познакомиться с вами, но немного огорчен тем, что той, с кем мы хотели встретиться больше всего, нет с вами, - ответил Кайрон Сиз.

— Могу тебя заверить, что Дженайя тоже очень хочет с тобой познакомиться. Она просто немного застенчивая, что вполне объяснимо для такого молодого вампира. Надеюсь, ты простишь ее отсутствие, - объяснила Атея.

— Да, Дженайя - действительно очень молодой вампир, и, если мы правильно поняли, твой брат Робан - ее хозяин. - С этими словами Кайрон повернулся к Робану. - Для меня большая честь познакомиться с тобой, Робан Магон, бог и родоначальник единственного вампира, не рожденного в Гол-Гунтае. Члена семьи, о существовании которого мы до недавнего времени не знали. Ты не можешь себе представить, какую радость принесла эта новость в наш дом: чудесное превращение вампира четвертого поколения в первого представителя новой линии. Дженайя Магон, твоя дочь, — королевский вампир высочайшего величия. Поэтому не удивляйся, что мы сразу же отправились на поиски нашего потерянного члена семьи. И вот мы здесь, чтобы забрать ее домой.

Робан снял молот с плеча, опустил его на землю и оперся на рукоять. - Да, я так и думал. На самом деле я пришел сюда, чтобы встретиться с тобой по той же причине: потому что ты хочешь забрать ее с собой. - Его голос был холодным, или, скорее, ледяным.

— Ты должен извинить моего брата. Он, как и любой отец, очень заботится о своих дочерях. Ты же знаешь отцов, они даже склонны ревниво охранять своих любимых дочерей, - вздохнула Атея. - Лично я не сомневаюсь, что ты пришел сюда с благородными намерениями. Но сказать отцу, что ты пришел забрать его дочь, возможно, не было лучшим выбором для знакомства.

Кайрон Сиз все еще хмурился, глядя на молот в руке Робана, но его сестра рассмеялась в ответ на замечание Атеи.

— Я тоже дочь и прекрасно понимаю, о чем речь. Мы приехали сюда, чтобы вернуть потерянного члена семьи в лоно нашей семьи. Но с нашей армией у ваших ворот вам, наверное, кажется, что мы приехали похитить одного из членов вашей семьи. Трагедия в том, что из-за нашей природы мы не можем долго оставаться вдали от дома. Дженайя - вампир, поэтому я полагаю, что вы понимаете, о каких проблемах я говорю. Позвольте заверить вас от имени моей семьи, что мы не собираемся силой забирать Дженайю у вас. Напротив, мы надеемся, что сможем объединить наши семьи. Мой младший брат Варунас был очарован образом Дженайи с того дня, как впервые услышал о ней. В ходе наших поисков и путешествий его чувства только усилились. Вам это может показаться нелепым, но я даю вам слово, что это правда; возможно, это судьба. Он больше всего на свете желает стать спутником Дженайи.

— Что ж, чувства твоего брата к Дженайе не удивляют меня так сильно, как ты думаешь. По правде говоря, удивительно, но Дженайя тоже испытывает сильные чувства к твоему брату. Может быть, это судьба; она удивляла меня снова и снова. Однако Дженайя - очень ценный член моей семьи, и ты не можешь ожидать, что мы просто отдадим ее тебе и попрощаемся. Мы не хотим мешать счастью Дженайи, но мы должны быть уверены, что она будет защищена и что ты будешь ценить ее так же, как и мы. Традиция ухаживания существует не просто так. Поскольку я также хорошо осознаю потребности вампиров и связанные с ними проблемы, мы уступим и согласимся на очень короткий период ухаживания, но мы потребуем свадьбы, прежде чем жениху будет позволено забрать свою невесту домой, - пояснила Атея.

— Насколько короткий период ухаживания ты готова принять, и когда можно организовать свадьбу? - Кайрон Сиз вернулся к переговорам.

— Еще рано. Сватовство начнется и закончится сегодня, а вечером мы проведем свадьбу, - легко объявила Атея.

— Большую свадьбу, самую лучшую свадьбу в мире! - с энтузиазмом согласилась Менджа.

— Вы примете нас в городе, всех нас? - скептически спросил Кайрон, глядя на не слишком восторженного отца невесты.

— Конечно, я же сказала, что ваше прибытие не было неожиданностью, - ответила Атея с улыбкой.

— Могу я увидеть Дженайю перед свадьбой? - Варунас Сиз внезапно, но с большим нетерпением дал о себе знать.

— Мечтай, любовник. Ворота будут открыты для тебя, но Дженайя - нет. Она королевская невеста, а не девка из таверны, - выразительно отвергла Кассия.

— На этой радостной ноте я вернусь в город, - пробурчал Робан и покинул собрание.

— Идиот! - шипела Шая Тоа своему младшему брату.

— Неважно, у тебя будет свой шанс, - пробурчал Варунас.

— Что ж, похоже, наши переговоры завершены. Ворота Нотабира будут открыты для вас, и мы подготовим свадебные торжества на рыночной площади. Я с нетерпением жду этого. Эта свадьба будет восхваляться и воспеваться на протяжении веков, - сказала Атея с улыбкой.

После этого толпа рассосалась. Уходящие вампиры выглядели гораздо более скептически по поводу перспективы счастливой свадьбы, чем Менджа, что было вполне ожидаемо.

Атея и все ее сторонники планировали свадьбу в течение нескольких недель. Сотни рабочих строили павильоны и сцены, устанавливали палатки, возводили большие вертела, на которых уже начали жарить быков, ягнят и свиней, или просто приносили десятки больших столов и стульев, чтобы разместить гостей свадьбы. Каждая таверна в городе готовила блюда, а на рынок доставили большие бочки с вином и другими напитками. Музыканты, танцоры и другие артисты были наняты за несколько недель, чтобы развлекать гостей на свадьбе, так же как и все остальное было подготовлено заранее, насколько это было возможно.

Это были мелочи, и все прошло гладко. Большая проблема была в их доме, в котором издавались звуки, похожие на грохот вулкана.

— Не позволяйте ему увидеть Дженайю в свадебном платье до вечера. Нам нужно еще несколько часов, я думаю, пришло время использовать наш последний ресурс, - сказала Алтея своим друзьям серьезным голосом.

Они кивнули, соглашаясь с ее решением. Ее друзья сочувственно посмотрели на последний ресурс или похлопали ее по плечу в знак поддержки.

Робан сидел один на кровати в комнате Атеи. Он снял доспехи, а его молот лежал у стены. Он сидел и слепо смотрел в никуда. Пустота внутри него ожила и танцевала вокруг темного огня в центре его существа. Он больше не сомневался в своем решении. Это нужно было сделать, чтобы положить конец всему этому раз и навсегда.

Дверь скрипнула и открылась, и Инерка заглянула внутрь, прежде чем войти. Она тихо закрыла за собой дверь и медленно подошла к кровати, затем села рядом с Робаном.

— Мне очень жаль, я знаю, что сейчас не лучший момент. Я поговорила со всеми нашими друзьями, даже с Атеей, и теперь я должна поговорить с тобой. - Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. - За последние пару недель я поняла, что эта жизнь не для меня. Я имею в виду, что я хорошо провела время и все такое, не хотела бы пропустить это ни за что на свете, но... - Она вздохнула еще глубже. - Во время праздников я познакомилась со многими новыми людьми, и... я очень сблизилась с некоторыми из них, - сказала она и вздрогнула, услышав глубокое рычание, исходящее от Робана. - Ты же меня знаешь, дорогой. Мне всегда было трудно оставаться на правильном пути, и мне очень жаль, но...

Инерка не успела договорить. Робан схватил ее за шею одной рукой, поднял с кровати и отнес к стене, прижав спиной.

— Ты знаешь, что делать, - сказал он и другой рукой расстегнул ремень.

Его голос напомнил Инерке звук лавины, катящейся с горного склона. Она не могла дышать и слышала, как кровь шумит в венах, когда поспешно схватилась за подол платья. Оно разорвалось, когда Инерка в панике попыталась подтянуть его и убрать с дороги.

Атея и Кассия прислушивались, прижав уши к двери. Они слышали крики Инерки и ждали, пока ее крики не сменились стонами.

— Яне будет ждать ее, - сказала Атея.

Затем они улыбнулись друг другу и ушли.

Ранним вечером Яне постучала в дверь Атеи и вошла, не дожидаясь ответа. Она огляделась по сторонам. Робан застегивал последние пряжки и ремни на своей боевой доспешной броне, а Инерка лежала без сознания на смятой кровати.

— Ты готовишься к свадьбе или собираешься на войну, господин? - спросила она, улыбаясь Робану.

— А есть разница? - спросил он в ответ.

— Я скромная рабыня, я тоже не знаю, - легко ответила Яне.

— Я полагаю, ты здесь, чтобы оживить жертвенного агнца? – спросил он.

Яне улыбнулась ему. - Ты мудрый господин, я горжусь тем, что я твоя рабыня.

— Да, очень мудрый и очень легко отвлекающийся, - пробурчал Робан.

Он схватил свой молот и отправился на свадьбу.

Когда Робан шел через город к рынку, он увидел, что стражники перекрыли и охраняли все дороги, ведущие к рыночной площади. Зрителям проход был запрещен. Рассадка на рыночной площади была традиционной. На подиуме стоял большой стол, зарезервированный для ближайших родственников жениха и невесты. Внизу, перед подиумом, стояло еще много столов для остальных гостей свадьбы. Большинство мест уже было занято, и несколько десятков официантов суетливо расставляли тарелки с едой и стаканы с напитками перед сидящими гостями. Музыканты играли, а красивые танцовщицы балансировали на столах, ловко избегая опрокидывать тарелки и кружки.

Когда Робан прошел между столами к подиуму, все, кто его заметил, прекратили свои занятия и посмотрели на него. Как будто Робан излучал тишину, и она распространялась вокруг. Он продолжал идти. Последний инструмент, флейта, извлек последнюю ноту, и тишина стала полной. За столом для ближайших родственников сидели тридцать человек, жених и невеста — посередине. Помимо его места, рядом с невестой, только два других места также оставались пустыми — очевидно, места Яне и Инерки. Он не был одет по-свадебному, но настоящей причиной тишины, которую он распространял, была его нависающая тень, слишком широкая даже для такого крупного человека, как Робан. Его тень затеняла пространство, составляющее добрую треть площади рынка. С Робаном в центре она охватывала всю свадебную процессию.

Дженайя, одетая в длинное белое платье, поднялась со своего места и улыбнулась ему. Это была самая счастливая улыбка, которую он когда-либо видел на ее лице, и его тень стала еще темнее. Он поднялся на подиум и прошел за длинным столом к своему месту. Дженайя поцеловала его в щеку, когда он достиг своего места. – Спасибо, папа, это самый чудесный день в моей жизни, - прошептала она ему на ухо, и затем они оба сели. Теперь Атея поднялась со своего места рядом с Робаном.

— Наконец-то прибыл отец невесты. Пусть праздник начнется. Музыка! - весело прокричала она.

Музыканты нерешительно возобновили игру. Атея многозначительно посмотрела на Хассику, сидящую чуть дальше по столу, а затем на Менджу, сидящую рядом с ней, прежде чем снова сесть на свое место. Хассика послушалась, встала, подошла, подняла Менджу со стула и посадила ее на колени Робану. Менджа хихикнула, а Хассика поспешно вернулась на свое место.

— Они думают, что ты будешь вести себя лучше, если я буду за тобой присматривать. А теперь веди себя хорошо, папа, это же счастливая свадьба! - приказала Менджа.

Прошло некоторое время, но постепенно гости возобновили разговоры, и атмосфера расслабилась. В конце концов, это была счастливая свадьба, и было о чем поговорить.

Инерка и Яне прибыли немного позже и заняли свои места за семейным столом. Помимо жениха и невесты, сидящих рядом с Робаном и Атеей посередине, остальные места за столом были распределены между семьями жениха и невесты, чтобы способствовать общению. Поэтому, когда Инерка села, ее соседями оказались два вампира, мужчина и женщина. Мужчина посмотрел на Инерку и тепло улыбнулся.

— Добрый вечер, меня зовут Ласус Сиз, я племянник жениха. Это может показаться смелым, но я должен сказать тебе, что ты очень красивая. Наш дом, Гол-Гунтай, окружен человеческими странами. Мы берем самых красивых женщин и мужчин из них, чтобы они служили нам, но ты все равно будешь сиять среди них, - похвалил мужчина.

— Спасибо, добрый сэр. Меня зовут Инерка Канбьерра, и это было очень мило с твоей стороны, особенно учитывая, что в данный момент я чувствую себя слишком уставшей, чтобы сиять, - ответила Инерка с улыбкой.

— Меня зовут Гизелла Тао, и мой брат не преувеличивал. В тебе действительно есть что-то особенное, и это не только твоя красота, хотя ты действительно исключительно красива, - добавила женщина свое мнение.

— Возможно, это результат моего обучения, - задумчиво ответила Инерка.

— Твоего обучения? - с любопытством спросил мужчина.

— Да, я обучена, или, может быть, «воспитана» - это более подходящее слово, чтобы стать максимально полезной как любовница, - ответила Инерка.

— И как тебя обучают? - спросила женщина, тоже проявив любопытство.

— С помощью самой сладкой морковки и самой большой палки, которые только можно себе представить, - сказала Инерка и рассмеялась.

Вампиры присоединились к смеху этой красивой, но очень странной женщины.

Денисса познакомилась со своими соседями, когда они заняли свои места. Мужчина был сыном жениха, а женщина - его племянницей. Обычно жених с взрослым сыном был бы немного необычным явлением, но поскольку жених был двухтысячелетним вампиром, следовало ожидать некоторых эксцентричностей.

— Я слышал, что ты стала Верховной Жрицей нового божества, ты, наверное, гордишься этим, - вежливо заметил мужчина.

— Денисса не просто «стала» Верховной Жрицей Судьбы, она была назначена самой Судьбой! Гания, Эйна, Зерот - Троица Судьбы выбрала Дениссу. Это величайшая честь, которую когда-либо получала или когда-либо получит любая жрица на Калмире. - Нигулла, сидевшая в двух креслах от них, явно обидевшись, выпалила.

— И она не просто Верховная Жрица; она Верховная Жрица Верховных Жриц, Верховная Жрица! Каждая Верховная Жрица на Кальмире должна прийти к ней, чтобы получить благодать Судьбы через Дениссу, - с таким же возмущением добавила Нигулла.

— Действительно, великая честь, - признала вампирша, улыбаясь мягко. - Мы, вампиры из Гол-Гунтая, не поклоняемся богам. Наш король и королева старше богов Атисеоса. Мы не живем в страхе перед богами и пришли сюда, чтобы встретиться с вашими богами без страха, и мы не поклонились им.

— Нет, не поклонились, - согласилась Кассия, сидя достаточно близко, чтобы участвовать в дискуссии. - В течение двухсот лет, которые мне понадобились, чтобы построить империю Мантакин, я жила среди человеческих волшебников, провидцев и жрецов. Некоторые из них разделяли твое отношение. В основном потому, что они считали свою силу равной или даже превосходящей силу богов. Они также очень любили все магические безделушки, которые изобретали. Позволь мне показать тебе одну, которую я иногда использовала для своих целей.

Неожиданно в ее руке появилось ожерелье. Золотая оправа кристалла, прикрепленного к ожерелью, была изящной и красивой, но сам кристалл был тускло-серого цвета, без какого-либо блеска.

— Этот кристалл сделали для меня волшебник и священник. Я использовала его, чтобы оценить силу души, которую я собиралась использовать для продления жизни императора. Когда его надевают, цвет и яркость кристалла меняются. Вот, попробуй, это не опасно, - сказала Кассия и протянула ожерелье вампиру.

Вампир взял ожерелье и скептически посмотрел на тускло-серый кристалл в своей руке, затем пожал плечами и надел длинную цепочку на шею. Тускло-серый кристалл стал красным, и его пульсирующий свет окутал вампира, а также Дениссу и Нигуллу, сидящих рядом с ним.

— Впечатляет, - сказал вампир и улыбнулся.

— Действительно, у тебя очень сильная душа, - согласилась Кассия. - Теперь отдай кристалл Дениссе, пожалуйста.

Денисса взяла кристалл. Она посмотрела на людей, стоящих рядом с ней, прежде чем надеть ожерелье. Кристалл стал ослепительно белым и настолько ярким, что осветил весь подиум, растворив тень Робана. Внезапно кристалл излучил яркие лучи света всех цветов радуги. Затем кристалл стал черным, поглотив весь свет вокруг, и все погрузилось в темноту. За звуком разбивающегося стекла последовало возвращение света, и все снова выглядело нормально. За исключением тусклого серого кристалла, который разбился на три осколка.

— Прости! - пискнула Денисса и покраснела.

— Не за что извиняться, Денисса, Верховная Жрица Судьбы; произошло именно то, что я и предполагала. Спасибо, - сказала Кассия и улыбнулась.

Вампир не улыбался, он выглядел как-то обиженным.

Позже тем же вечером Атея посмотрела мимо Робана и молодоженов на Шаю Тоа, сестру жениха, сидящую рядом с ним.

— Сегодня утром мы говорили об особых потребностях вампиров. Мне тоже было интересно. Поскольку каждый вампир нуждается в крови своего создателя, как вы собираетесь удовлетворить потребности Дженайи в этом отношении? - спросила Атея у вампира.

Шая Тоа подняла бокал с вином до губ и замерла, услышав вопрос Атеи. Она поставила бокал на стол, прежде чем ответить.

— Мы думали, что Дженайя будет свободна от этой необходимости. Как наши родители, Айфессара Тоа и Хоргун Сиз. Ее Родитель - бог, поэтому происхождение Дженайи казалось ближе к происхождению наших родителей, чем к нашему, их потомкам. Наше предположение неверно? - спросила Шая Тоа.

— Да, очень ошибочно, но Атея, Менджа и мой отец сделали мне прекрасный подарок: кольцо с каплей его крови в качестве драгоценного камня. Я ношу его, и теперь мне больше не нужно питаться отцом. Я могу поехать с вами в Гол-Гунтай, мой новый дом, - сказала Дженайя и бросила блаженную улыбку мужчине рядом с ней, Варунасу Сизу, своему жениху.

Шая Тоа и ее старший брат Кайрон Сиз сначала посмотрели на Дженайю, а затем на Атею.

— Какой внимательный подарок! Я рад слышать, что ничто не помешает счастливому будущему моего брата и его невесты, - заметил Кайрон Сиз.

Когда Атея посмотрела ему в глаза, он отвернулся, взял кубок и предложил тост за молодоженов.

— Пусть их дети будут такими же сильными, как их кровь!

— Пусть их кровь никогда не высохнет на губах их детей! – ответила Шая Тоа на тост своего брата.

— Слушайте! Слушайте! - присоединились остальные участники вампирской свадьбы.

— Смотри, папа разбил свой бокал с вином, теперь он похож на окровавленный камень, - хихикнула Менджа.

Лишь немногие сочли это столь же забавным, как Менджа.

— Я понимаю, что ты не рад потере своей дочери, Робан, - сказала Шая Тоа. - Но помни, я говорила тебе, что мы хотим объединить наши семьи, а не разлучить твою. Ты всегда будешь желанным гостем в Гол-Гунтае. Как отец Дженайи, ты будешь там чувствовать себя как дома, так же как и твоя дочь. Поверь мне, есть много дев-вампирш, которые более чем желают познакомиться с тобой. Мы никогда не поклонялись богам, но ты создал вампира чистой крови. Ты можешь стать нашим богом. Ты понимаешь? - сказала Шая Тоа, пристально глядя на Робана.

— Да, я понимаю, но тебе придется поговорить с моей сестрой Атеей. Обычно она занимается моим графиком размножения, - холодно ответил Робан.

Неудивительно, что замечание Робана было воспринято не лучшим образом. Все, кто находился в пределах слышимости, замерли, а Атея ударила его по затылку. Невозмутимый, он бросил окровавленный камень на стол и попросил новый кубок с вином.

— Думаю, пришло время, чтобы молодожены получили благословение Судьбы, а затем мы отпустили их, чтобы они могли насладиться своей брачной ночью, - сказала Атея, гневно глядя на Робана. - Денисса, выполни свой долг, пока Робан не испортил все.

Денисса встала перед парой, посмотрела им в глаза, а затем взяла их за руки.

— Во имя Судьбы я объявляю вас, Варунас Сиз и Дженайя Магон, мужем и женой; отныне вы будете защищены, но также и судимы под бдительным взором Троицы. Пусть свет Гании радует вас, благосклонность Эйны ведет вас, а Зерот дарует вашему союзу милосердное завершение.

Возникла ликование, когда Рабина взяла Дженайю за руку и повела ее вокруг одного конца стола, а сын Варунаса Сиза повел своего отца вокруг другого конца. Они останавливались у каждого гостя и получали небольшой свадебный подарок. Хотя небольшой не означал дешевый. Большинство гостей дарили драгоценности и камни. Когда Дженайя подошла к Хассике, та вручила ей кинжал.

— Ты знаешь этот кинжал, я думаю, он всегда принадлежал тебе, и я хочу, чтобы он был у тебя. Менджа рассказала мне все о нем. Кинжал называется «Месамир» или «Кровавая клятва», кровь Робана запечатлена на его лезвии. Его кровь жива, и кинжал будет делать все, что захочет Робан. Тебе это знакомо? Держи его при себе, Дженайя, - прошептала Хассика ей на ухо, а затем крепко обняла Дженайю и страстно поцеловала ее.

Когда Дженайя подошла к Атее, она легко поцеловала ее в щеку и опустила глаза.

— Спасибо, Атея, за все, что ты для меня сделала. Я знаю, что это странно, потому что я намного старше тебя, но иногда я думаю о тебе как о своей матери.

— О, как мило, моя девочка! - сказала Атея.

Затем она взяла лицо Дженайи в ладони и потянула, пока Дженайя не наклонилась и они не оказались на одном уровне глаз. Атея посмотрела ей в глаза более чем на мгновение, и Дженайя несколько раз моргнула. Когда она отпустила ее, Дженайя выпрямилась, еще раз моргнула, а затем задрожала.

— Теперь поцелуй своего папу, ему очень нужен твой поцелуй, - сказала Атея, улыбаясь Дженайе.

Дженайя подняла глаза и увидела Робана, стоящего рядом с Атеей и смотрящего на нее сверху вниз. Его брови были нахмурены, губы сжаты в жесткую линию, а его бездонные темные глаза жгли ее душу. Она споткнулась и упала ему в объятия. Когда он обнял ее, она обхватила его шею руками и крепко поцеловала. Затем она снова посмотрела на него и кончиком языка слизнула каплю крови с его разбитой губы.

— Спасибо, папа, и не волнуйся больше, я всегда буду твоей маленькой девочкой, - прошептала она, прежде чем они отпустили друг друга.

Теперь Робану пришлось моргнуть.

Когда жених и невеста закончили обход, они стояли вместе, держась за руки и улыбаясь своим семьям.

— Ярко украшенный дом на западной окраине рынка мы подготовили для вашей брачной ночи. Идите же и проведите ночь, как будто она будет вашей последней в этом мире! - крикнула Атея.

Толпа громко смеялась, непристойно издевалась и кричала грубые советы уходящей свадебной паре. Робан уставился на сестру, но Атея проигнорировала его взгляд.

— Почему..., - начал он.

— Ты прекрасно знаешь, почему!, - отрезала Атея, не дав ему произнести ни слова.

— Но...

— Как будто это что-то изменило бы! - снова перебила она его.

Денисса подошла к ним и прервала их одностороннюю дискуссию.

— Иди со мной, Менджа, пора нам идти домой, - сказала она и протянула руку девочке.

— Нет, Менджа останется с нами еще на некоторое время, - возразила Атея.

— Но...

Денисса не добилась большего успеха, чем Робан.

— Никаких «но», иди и отведи остальных домой, а Менджа останется с нами, - окончательно заявила Атея.

Кассия обняла Дениссу и прошептала ей на ухо:

— Тебе не нужно беспокоиться о Мендже, Нисса. Ты должна знать, что Менджа - самая защищенная девочка на Кальмире. Ничто не может ей навредить. Я поговорю с некоторыми священниками и волшебниками Мантакина, и они начнут учить тебя, как использовать свою силу. Тогда ты тоже сможешь защитить Менджу.

Робан наблюдал, как Денисса покинула свадебное торжество. Чалисса, Мейра, Инерка, Патесса, Нигулла, Леандрис и даже Хассика тоже ушли, заметил Робан, распознав закономерность. Затем он наблюдал, как Атея взяла Менджу за руку и села с ней за стол. Он слушал, как его сестра разговаривала с его дочерью.

— Я вижу, ты всегда носишь с собой свою волшебную палочку. Скажи, ты все еще не можешь ею пользоваться? – спросила Атея.

— Нет, - надула губы Менджа. - Но Денисса сказала, что я не должна грустить по этому поводу. Она сказала, что я не могу злиться, потому что у меня очень счастливая жизнь, и это даже лучше, чем магия! До того, как я встретила тебя, папу, Ниссу, Боско, Ганию и всех остальных, я часто злилась, но теперь это прошло, так что я думаю, она права. Но я очень люблю Хаджаку, она волшебная, и папа подарил ее мне. Может, однажды я разозлюсь, и тогда смогу использовать Хаджаку. Это будет весело!

— Да, это будет весело. Думаю, я могу помочь тебе разозлиться, и тогда ты сможешь использовать свою драконью палочку, - предложила Атея.

— Я тоже об этом думала, - кивнула Менджа. - Я хотела попросить одного из своих друзей сказать мне что-нибудь действительно обидное, чтобы я рассердилась. Но потом я подумала, что рассержусь на них за то, что они пытались мне помочь, а сжигать их за то, что они хотели мне помочь, было бы не очень мило. Так что я думаю, что помогать мне рассердиться - не очень хорошая идея».

— Не волнуйся, я тоже не хочу, чтобы ты злилась на меня, - сказала Атея и улыбнулась Мендже. - Слушай, Менджа, я расскажу тебе еще один секрет. Когда я разговаривала с вампирами, я наблюдала за их мыслями. Им не понравилось, что ты сделала для Дженайи кольцо, чтобы она не голодала. Они хотят, чтобы Дженайя родила одного или двух детей, и они хотят оставить ее детей себе. Но они не любят Дженайю, потому что не любят вампиров, которых не могут контролировать. Дженайя принадлежит твоему папе, она - часть нашей семьи, и они не могут ее контролировать, потому что она любит нас больше, чем вампиров. Они хотят, чтобы Дженайя умерла, как они убили ее родителей, долгой и мучительной смертью, - прошептала Атея Мендже на ухо.

Когда Атея перестала шептать, лицо Менджи покраснело, ее руки сжались в кулаки, и она задрожала. Она вскочила со стула и резко повернула голову. Ее взгляд остановился на ближайшем вампире, она схватила свою драконью палочку, направила ее на Шая Тоа и закричала.

— Гори!

Свадебная пара, сопровождаемая шумными поздравлениями, бежала, держась за руки, к дому, украшенному множеством разноцветных цветочных гирлянд. Входная дверь была широко открыта, и, пробежав через нее, они поспешно закрыли ее за собой. Следуя по тропинке, украшенной еще большим количеством гирлянд, они поднялись по лестнице и, наконец, открыли дверь в комнату с огромной кроватью с балдахином в центре. В открытом камине потрескивал уютный огонь, освещая комнату мягким мерцающим светом.

— Наконец-то мы одни. Я так долго мечтала об этом моменте, - с тоской заметила Дженайя.

— Странно, но я тоже, хотя до сегодняшнего дня мы даже не были знакомы, - ответил ее жених.

Дженайя подошла к кровати, села и посмотрела на Варунаса Сиза, который все еще стоял у двери.

— Мечты и воображение могут быть очень сильными, - задумчиво произнесла она. – Перед тем, как мы покинули свадебную вечеринку, я увидела еще одно яркое видение. Я видела себя с маленьким ребенком на руках. Ребенок плакал, а я умирала от голода, - сказала Дженайя и вздохнула.

Варунас Сиз поспешил к ней, взял ее правую руку и сжал ее в своей.

— Этого никогда не случится, моя дорогая. Разве ты не говорила нам, что получила кольцо, которое делает тебя независимой от крови твоего отца? - спросил он.

Дженайя улыбнулась ему.

— Да, не волнуйся. Через мгновение я поняла, что это было не видение, а воспоминание; воспоминание о том, как я, двухлетний ребенок, лежала в объятиях умирающей матери. - сказала Дженая и вонзила свой свадебный подарок в грудь жениха. - Всю свою жизнь я видела эти яркие сны. Я видела умирающую мать и день, когда я наконец отомщу ее убийцам.

Дженайя посмотрела в широко раскрытые глаза Варунаса Сиза. Она вонзила кинжал в его грудину, и они оба наблюдали, как щупальца тьмы выползали из раны и ползли по левой стороне его грудной клетки. Щупальца разрезали его кожу, обернулись вокруг его ребер и, сломав их, разорвали его грудь, как подарочную коробку, обнажив его сердце. Дженайя снова посмотрела ему в глаза, когда вырывала его сердце из груди. Она еще немного посмотрела на него, держа его сердце в руке, пока не убедилась, что ее жених мертв, а она - вдова.

Ее белое свадебное платье было пропитано кровью, когда она спускалась по лестнице. Дженая хотела, чтобы кровь была черной, чтобы она выглядела как черная вдова, но пока ей приходилось довольствоваться тем, что она выглядела как окровавленная вдова. Дойдя до входа в дом, она пригвоздила сердце своим кинжалом к двери. Затем она открыла дверь для себя и для других, которые теперь следовали за ней на рынок. Мессайя поприветствовала Дженайю кивком и злобной улыбкой. Вермураки не улыбались, но и не нарушали молчания.

Робан слушал шепчущую сестру и наблюдал за всем, что происходило вокруг. Айфера положила свой кнут на стол перед собой, пока разговаривала с Яне, которая держала руки под столом на чем-то, чего он не мог видеть. Сурисса болтала и смеялась с Эстерой, которая бездельничала, играя со своим удивительно широким и крепким черным кожаным поясом. Пояс, который она носила, сочетался с довольно коротким, облегающим, прозрачным, фиолетовым платьем. Рабина и Боско стояли бок о бок за спинами Менджи и Атеи. Как и он, Рабина внимательно наблюдала за окружающей обстановкой, а уши Боско суетливо шевелились и вертелись.

В тот момент, когда Менджа закричала, он схватился за рукоять молота и увидел, как открывается дверь в Подземный мир.

Менджа закричала, и из пасти миниатюрного дракона вырвалось облако тьмы. Облако приняло форму черного дракона, который взлетел над Шаей Тоа и изрыгнул темные пламени, охватившие ее. Она закричала, когда на ее лице и обнаженной коже образовались волдыри, а затем лопнули. Ее доспехи расплавились до вязкого шлака, стекая по ее телу и обжигая его ледяным холодом. Несколько вампиров с рынка бросились на помощь своей принцессе, но дракон, взмахнув крыльями, повернулся к ним и сжег их тоже.

Кайрон Сиз вытащил меч и, рыча от ярости, бросился на Менджу. Его движения были настолько быстры, что человеческий глаз не мог их разглядеть, но на том, кто его остановил, не было человеческих глаз. Молот Робана обрушился на вампира с силой лавины. Кайрон Сиз полетел, и он полетел высоко и далеко, прежде чем его изувеченное тело врезалось в одну из башен Нотабира. Падая на землю, его тело сопровождали несколько кусков камня, отколовшихся от каменной кладки башни под его ударом.

Крик Менджи был сигналом к атаке.

Кнут Айферы хлестнул и унес первую жертву среди вампиров. Обернувшись вокруг шеи вампира, кнут прорезал кожу, мышцы и хрящи. Только его позвоночник остался относительно невредимым, когда кнут размотался, чтобы выполнить следующую команду своей хозяйки.

Яне вытащила из-под стола свой боевой посох, и он закрутился смертоносными кругами, сражая всех, кто приближался к ней.

Большая чёрная пантера, быстрее самых быстрых вампиров, устроила хаос среди гостей свадьбы. Когти Суриссы не обращали внимания на доспехи из кожи, железа или стали, а её клыки находили и разрывали горла с мастерством, которое вызывало восхищение даже у вампиров.

Эстера прятала в поясе странные на вид теневые клинки, которые теперь бросала в своих врагов. Это были действительно очень странные клинки. Они меняли направление в полете, если их цель была настолько неосторожна, что пыталась уклониться или найти укрытие. После удара они исчезали и появлялись в руках Эстеры. Робан решил, что ему нужно поговорить с Эстерой о ее клинках; приближался день рождения Хассики.

Рабина и Боско не могли двигаться так же быстро, как вампиры, но Рабина доказала, что суринаи не обязательно быть такими же быстрыми. Ее аура света замедляла движения вампиров, с которыми она сражалась, до ползания. Боско следовал за Рабиной и хорошо использовал окружавшую ее ауру.

Сражение только началось, и пока погибло всего несколько десятков вампиров, но их вера в равенство сил была уже безвозвратно разрушена.

А затем на них обрушился самый могущественный вампир на Калмире, одетый в окровавленное свадебное платье, и Дженайя была в ярости. Как будто этого было недостаточно, за Дженайей следовала богиня подземного мира в полном боевом доспехе со своими сотнями кровожадных гигантских демонов.

Атея подождала и понаблюдала еще немного, пока вампиры не оказались в окружении. Затем она подняла руку, и радуга простиралась от ее ладони через рыночную площадь, озаряя поле битвы, которое она превратила в свое разноцветное свечение.

— Сдайтесь, или каждый из вас умрет сегодня ночью, и даже в загробной жизни вы не сможете избежать моего возмездия. Сдайтесь или страдайте вечно.

Голос Атеи раздался со всех сторон, давя на окруженных вампиров, стоящих в ее свете.

Они бросили оружие и склонили головы, а может, просто опустили их в знак поражения.

Битва закончилась.

Робан стоял рядом с Вермураком и смотрел на него.

— Ты стал намного крупнее, чем я помню тебя, когда мы встретились в Подземном мире. У тебя также не было всех этих аккуратных рогов и шипов, - прокомментировал Робан внешний вид Вермурака.

— Каждый раз, когда демон вызывается в мир живых, его сила растет, и это отражается на его внешнем виде. Но каждый раз он также теряет часть своей покорности своему хозяину. Самые могущественные демоны не поддаются ничьему контролю именно из-за этого. Спроси свою дочь, она все это устроила и называет это «балансом», - пояснила Мессайя, улыбаясь Робану.

Робан пожал плечами. - Между тем я очень привык к высокомерным слугам, - сказал он, а затем повернулся к Вермураку. - Ты нашел то, что я просил тебя найти?

— Да, вождь; на самом деле это было трудно пропустить, я бы не назвал это скрытым или даже небольшим местом, - ответил Вермурак глубоким рычащим голосом.

— Хорошо, я возьму свой молот и пойду за тобой, - ответил Робан.

— И куда, по-твоему, ты собираешься? - спросила Атея, держа Менджу за руку.

— А зачем, по-твоему, я взял этот молот? Просто чтобы размозжить кому-нибудь голову? - спросил в ответ Робан, возможно, его голос прозвучал немного снисходительно.

— Осторожно, мальчик, тебе еще предстоит много унижений за все неприятности, которые мы пережили, чтобы отвлечь тебя и не допустить катастрофы, - предупредила Атея, более чем снисходительно.

Робан фыркнул. - Я не стал Богом Разрушения, чтобы предотвращать катастрофы.

— Папа – большой злой человек! - Менджа согласилась от всего сердца.

Атея улыбнулась брату. - Ну, тогда давай посмотрим, что ты запланировал. Мы вернемся или это последние мгновения, которые остались в этом мире?

Робан медленно покачал головой. - О, вы, маловерные, - вздохнул он.

Робан кивнул Вермуракам, и они последовали за ним в Подземный мир.

Пещера, если ее можно было назвать пещерой, была гигантской. Они вошли в пещеру через высокие и широкие железные ворота, но факелы, которые несли сотня Вермураков, чтобы освещать им путь, не позволяли увидеть потолок или стены. Все, что они могли видеть, - это узловатые и искривленные каменные столбы огромной высоты и толщины. Это были каменные столбы, но они выглядели как корни дерева - гигантского дерева.

— Корни Иворона, - представил Вермурак.

— Почему? – начала Атея, но потом до нее дошло.

— Они достаточно долго прятались в своей пещере на Атисеосе, - проворчал Робан.

— Робан, если ты это сделаешь, времени назад не повернуть, - указала Атея.

— Так уверена? - спросил Робан, улыбаясь. - На нашей стороне Богиня творения.

— Ох, и что тогда будет?. .. Правда?. .. Я бы очень хотела это увидеть!. .. Что ты имеешь в виду, в небытии нечего смотреть? – Очевидно, Богиня творения уже была занята обсуждением событий и выводов.

Атея посмотрела на Менджу, вздохнула, а затем снова посмотрела на Робана.

— Сделай это, - сказала она.

И Робан взял свой молот и сделал это.

Атмосфера в пещере была еще более мрачной, чем обычно в последние месяцы.

— Воспоминания о хаосе разлетелись по полу, а вампиры были жестоко избиты. Наши последние планы провалились так же жалко, как и все остальные, - заявил Инжонтас и вздохнул.

Малдурин лежал головой на столе и храпел, но Кор, Балхор и Коинтас кивнули, соглашаясь с резюме Инжонтаса. Фея тоже была там, но она только тупо смотрела ни на кого и ни на что.

— Может, разбудить его, чтобы спланировать наш следующий шаг? - спросил Хор, глядя на Малдурина.

— Будет достаточно времени разбудить его, когда мы придумаем новый план. В любом случае, он нам не особо поможет, - фыркнул Коинтас.

— Да, но... - начал Балхор, но его прервало землетрясение.

Сначала они подумали, что это землетрясение. Но когда земля под их ногами снова и снова сотрясалась, они заметили, что это было очень ритмичное землетрясение, или, скорее всего, вовсе не землетрясение.

— Что происходит? - спросил Хор, и остальные услышали то, что, как они думали, никогда не услышат. В его голосе звучал страх.

— Робан уничтожает корни Иворона, вот что происходит, - спокойно заявила Фея.

— Что? - взвизгнул Балхор.

— Почему ты так удивлен? С самого начала этой войны мы боролись против нашего уничтожения. Мы потерпели поражение, и теперь сталкиваемся с результатом нашего поражения, - трезво объявила Фея.

— Что? - спросил Коинтас, демонстрируя свое непонимание.

— Когда Робан закончит, Иворон погрузится в окружающую нас пустоту. Поскольку Иворон также является связующим звеном между мирами, Атисеос отдалится от Кальмиры и Подземного мира. Мы будем свободны и останемся одни, - сказала она и улыбнулась. - Конечно, от нашего божественного величия останутся только мы и наши дома.

— Тогда мы должны бежать на Калмиру, сейчас же! - логично заключил Инжонтас, хотя и с легкой паникой.

— Ты можешь это сделать. Я думаю, я останусь здесь. На Калмире я больше никому не нужна. Хаос стал всем, чем я когда-либо хотела быть. Честно говоря, она лучше меня, и всегда была лучше, - вздохнула она.

Инжонтас, Балхор и Койнтас исчезли.

— Ты тоже останешься? - спросила Фея, глядя на Хора.

— Да, по той же причине. Кому нужен бог войны, когда есть Хаос и Разрушение, - фыркнул он. - Может, пора разбудить Малдурина?

— Зачем? Его дочь справляется с его работой гораздо лучше, чем он сам, - ответила Фея, улыбаясь Хору.

Спустя некоторое время Иворон исчез в небытии, и на этом закончилась война богов.

Эпилог

Кита родилась зимой. Это было очень напряженное время для всех, и ничуть не помогало то, что в то же время Атея, Мейра, Инерка и, что хуже всего, Хассика тоже были беременны. Для Атеи главным раздражающим обстоятельством было то, что Инерка, несмотря на все ее предосторожности, каким-то образом сумела забеременеть раньше нее. Конечно, Хассика и все ее сестры-амазонки были обеспокоены совсем по другой причине.

Поскольку Леандрис уже давно была освобождена от наказания, она, вероятно, решила, что пришло время устроить новые неприятности. Поэтому она потребовала, чтобы ее ребенок родился на Готе. Атея отвергла эту идею, поскольку ее ребенок должен был родиться только через три месяца, и она не хотела много путешествовать. Леандрис, как всегда, проявила сочувствие и решила решить проблему, тайно отправившись на Готу в одиночку. Однако, как обнаружила Атея, Леандрис не была «совсем одна», как казалось сначала. Ей помогали, в частности, Эстера, благодаря чему ее путешествие прошло довольно гладко.

Во время всех этих неприятностей Робан подумывал о том, чтобы больше не связываться с женщинами - да, конечно. Нет, он поступал так, как всегда, как велела ему Атея - пока она за ним наблюдала.

Вернемся к началу: Кита родилась зимой. Она была первой из многих детей, но все остальное об этом придется рассказать в другой истории, но кто ее напишет? Не я!

Скоро стало очевидно, что малышка Кита была абсолютной и неудержимой «папиной дочкой». В первую ночь своей жизни она не переставала кричать, пока на нее не падала темная тень Робана. Тогда она засыпала, но снова начинала кричать, как только его тень уходила. Менджа любила Киту, может быть, даже больше, чем магию. Когда Кита не спала в темных тенях, Менджа была с ней, это было точно. В большинстве случаев, даже когда она спала, ведь Менджа тоже любила темноту. Когда Леандрис слушала, как Менджа разговаривает с ребенком, стало ясно, что Гания любила Киту не меньше, чем Менджа. Ребенку было всего несколько месяцев, когда Гания начала учить ее старому языку.

К сожалению, у Менджи были и личные проблемы, с которыми ей приходилось справляться. Она не росла. Она с нетерпением ждала того дня, когда станет выше Атеи - по ее оценкам, это должно было произойти не позднее, чем через год. Но этот день не наступил, она перестала расти. Конечно, она винила Ганию в том, что не растет, но, к счастью, они с Ганией были слишком близки, чтобы между ними возникла серьезная ссора. Кроме того, Гания так же сильно хотела вырасти, как и Менджа, и была столь же опустошена, когда этого не произошло.

В шестой день рождения Киты все изменилось.

Менджа подарила Ките подарок на день рождения - маленький ларец с волшебным семенем. Кита взяла ларец, благодарно улыбаясь тринадцатилетней девочке, которая выглядела как ее двойняшка.

— Я тоже хочу подарить тебе подарок. Тебе и Гании, - сказала Кита Мендже. - Мое имя, Кита, означает «подарок», и Гания дала его мне. Сегодня я хочу вернуть его ей.

— Ой, но если ты отдашь ей свое имя, как тебя будут звать? - спросила Менджа.

— Новая Кита больше не будет нуждаться в своем старом имени, поэтому я его возьму, - ответила новая Гания.

На следующий день Менджа обнаружила, что ее самая любимая подруга исчезла. Она была опустошена и не могла перестать плакать, хотя ее сестра с новым именем изо всех сил пыталась утешить Менджу. В ту ночь Робан показал безутешной Мендже, что на ночном небе засияла новая звезда.

— Вот куда ушла твоя сестра. Помни, время — это не линия, а бесконечный круг. Я обещаю, мы все снова встретимся - мы уже встретились.

Слушая своего папу и с тоской глядя на новую звезду, она наконец почувствовала себя немного лучше. Спустя некоторое время, прежде чем заснуть в объятиях папы, она даже перестала плакать. Менджа знала, что папа сдержит свое обещание, и снова стала счастливой маленькой девочкой. С того дня Менджа и даже ее сестра по духу, новая Кита (она же старая Гания), снова росли, причем довольно быстро в течение следующих нескольких лет, и тоже стали очень счастливыми женщинами.

Все они были счастливы и снова встретились.

Робан сдержал свое обещание.

Конец;

Или начало нового цикла в вечности.