Леандрис лежала на своей большой кровати, и три молодые девушки стимулировали ее тело. Девушки были красивы, проворны и вдохновенны. У рыжей между ног был свирепый нрав, и она чувствовала ее жадность к удовольствию через дикие поцелуи, облизывания и маленькие укусы, которыми она осыпала ее чувствительные внутренние бедра. Две другие девушки работали совершенно синхронно, лаская ее грудь и дразня пульсирующие соски. Золотые шпильки, пронзившие их языки, вызывали особенно приятные ощущения. Ни одна из девушек до сегодняшнего вечера не была любовницей Леандрис, и их новизна еще больше усиливала ее возбуждение.

Впрочем, Леандрис привыкла быть в центре внимания с тех пор, как в тринадцать лет стала королевой Гота. Сегодня, в тридцать с лишним лет, ее телу поклонялись тысячи любовников, и даже эти трое, хотя и очень талантливые молодые женщины, обычно не значили для нее ничего особенного. Однако была еще и четвертая девушка, и что-то в ней определенно было уникальным и приводило Леандрис к новым вершинам возбуждения.

Сначала это был ее запах: сладкий, пряный и такой насыщенный, что Лиандрис ощущала его на языке. Вскоре он стал еще сильнее и стал почти осязаемым, окутывая ее, словно туман, он ласкал ее кожу и разжигал ее чувства.

Но, глядя в ослепительные бледно-голубые глаза девушки и слыша ее шепот сквозь туман своего возбуждения, Лиандрис поняла, что запах – это только начало.

— Я знаю, тебе нравилось представлять, что чувствовали те девушки, когда мой брат трахал их, а он думал о тебе; каково было бы, если бы это была ты на самом деле. Сегодня тебе не нужно будет представлять, ты почувствуешь это. Мы отправим тебя в путешествие по ощущениям, которых ты никогда раньше не чувствовала. Это наш подарок тебе.

Теперь перед ней было лицо рыжеволосой девушки, но голос в голове по-прежнему принадлежал Атее.

— Посмотри в ее ореховые глаза; видишь ли ты его, этот неутолимый огонь, который горит внутри нее? Хочешь узнать, что она чувствует? Ты узнаешь.

Девушка поцеловала ее, и это было похоже ни на один поцелуй, который Лиандрис когда-либо испытывала прежде. Чувства кружились и вихрились вокруг: ее собственные и девушки, сталкивались, смешивались, снова расходились. Она чувствовала ту же жадность и яростный нрав, что и девушка, но теперь они принадлежали ей. Ее глаза широко раскрылись: она была той самой девушкой!

Инерка прощально поцеловала внезапно обмякшее и неподвижное тело Леандрис в кончик носа и встала. Повернувшись к Робану с наглой ухмылкой на лице, она ткнула в него пальцем.

— Иди ко мне, любовник, и давай устроим королеве шоу, которое она никогда не забудет.

Члены гарема Леандрис отступили в угол комнаты. Они привыкли подчиняться командам, но Леандрис не отдавала никаких приказов, и Дженайя тоже не говорила им, что делать. Поэтому они просто стояли и нервно ерзали, боясь.

Дженайя тихо отвела Мейру и Чалиссу подальше от обступивших их мужчин, а затем наблюдала, как Атея ведет королеву и Инерку к большой кровати. Когда Инерка оторвалась от внезапно ставшего безжизненным тела Леандрис, она была потрясена и попыталась подбежать и поддержать подругу, но лишь один шаг в их сторону – и ее остановила Яне.

— Не пытайся вмешиваться, Дженайя, ты ничего не сможешь сделать, а Атея не причинит вреда твоей королеве... ну, не ее телу. Ты слышала, что она обещала. Ты очень проницательная женщина, Дженайя, будь же и ты мудрой.

Дженайя посмотрела на нереально красивое видение, преградившее ей путь. Ее голос звучал музыкально, а поза была спокойной и безмятежной. Дженайя улыбнулась, поняв, что Яне не угрожает ей, а учит ребенка основам жизни.

— Я обещаю, что не буду вмешиваться, но я хочу быть рядом с Леандрис. Ты позволишь мне подойти к ним? - мягко спросила Дженайя.

— Да, Дженайя, ты можешь идти, и я благодарю тебя за то, что ты вернула мне надежду на человечество, - сказала ей Яне с нежной улыбкой на лице.

Атея лежала у Леандрис, тихонько шепча на ухо неподвижной королеве, как вдруг услышала, что кто-то шепчет и ей.

— Я обещала не вмешиваться, но не могла бы ты рассказать мне, что ты с ней сделала? Видеть Лиандрис безжизненной, как сейчас, меня беспокоит.

— Не стоит беспокоиться, твоя подруга далеко не безжизненна. Просто ее сознание сейчас в отпуске и находится в гостях у Инерки. Ей понравится этот опыт, можешь мне поверить. Оставайся с нами и наблюдай, если хочешь. Ты умная женщина и скоро все поймешь, - весело ответила Атея.

Дженайя села, заметила широко раскрытые, но расфокусированные глаза Лиандрис, а затем посмотрела на Инерку и Робана.

Как только Робан подошел достаточно близко, Инерка набросилась на него, обхватив его тело руками и ногами.

— Боги, это дико. Я никогда раньше так не возбуждалась! Знать, что у меня в голове есть королева и она будет чувствовать то же, что и я, - это самое большое возбуждение в моей жизни. Боюсь, я тоже стану зависимой! - Инерка рассмеялась, а затем поцеловала его с жадностью.

Инерка серьезно помешала Нигулле и Патессе раздеть Робана и оказалась самой сложной задачей из всех, что они когда-либо решали. Она не только лезла к нему, терлась, терлась и терлась, но и всякий раз, когда одна из жриц оказывалась недостаточно осторожной, чтобы не мешать, Инерка набрасывалась и на нее. Робан тоже ничем не помог. Смеясь, он все время возился с обнаженными телами жриц, еще больше отвлекая бедных девушек. Все четверо с визгом и хихиканьем заметались по комнате, пока не упали в спутанное месиво из конечностей и тел перед большой кроватью. Все еще смеясь, но уже лежа на спине, Нигулла наконец сумела стянуть штаны Робана достаточно далеко, чтобы переключить внимание Инерки с сосания и облизывания сисек Патессы. С голодным рычанием она набросилась на вновь открытый предмет и явно намеревалась полакомиться им. Щеки Инерки порозовели, когда она набросилась ртом на головку и, взявшись обеими руками за ствол, тут же принялась сосать член Робана. Ее ореховые глаза смотрели на него с маниакальной пристальностью, а слюни и слюни текли по всему его члену. На секунду он подумал о Леандрис, но тут же забыл о ней, предпочитая наслаждаться ласками Инерки.

Нигулла и Патесса ухмыльнулись друг другу, без слов договорившись отомстить. Теперь была их очередь приставать к свирепой рыжеволосой, пока она занята важным делом. Приседая, с полным ртом члена и обеими руками, занятыми им, Инерка представляла собой легкую мишень. Патесса подкралась сзади, а Нигулла подошла сбоку, и они одновременно атаковали. Патесса схватила ее за бедра и быстро провела языком по беззащитной киске Инерки, затем засосала в рот ее клитор и стала ласкать его своим пронзенным шпильками кончиком языка. В то же время Нигулла атаковала провокационно колышущиеся сиськи Инерки, ущипнула рукой один сосок, а затем нырнула под нее и поймала губами и зубами другой, мгновенно засосав и обгладывая его.

Дженайя наблюдала за нападением и улыбалась, слыша приглушенные членом визги Инерки, но тут ее внимание привлекло что-то еще. Тело Лиандрис, такое же вялое и неподвижное, как и прежде, вдруг начало подавать признаки жизни. На ее груди появился легкий румянец, соски напряглись, а губки ее киски увлажнились и набухли.

— Между ее сознанием и телом все еще существует тонкая связь, но это лишь слабая реакция по сравнению с тем, что она действительно чувствует в данный момент. Когда ее осознание вернется в тело, все пережитое прорвется через него, и это будет более впечатляющее зрелище, - усмехнулась Атея.

— Я вижу те же реакции на твоем теле, но они не такие поверхностные. Запах твоего возбуждения просто ошеломляет, у тебя тоже есть связь или ты просто любишь наблюдать? - спросила Дженайя, возвращая Атее ухмылку.

— Моя кузина еще очень молода и не слишком контролирует свое тело, но ты права, ей нравится наблюдать почти так же, как и участвовать. - Яне присоединилась к ним и с ликованием предложила свое объяснение.

Атея смутилась, почувствовав, как разгорелись ее щеки: она знала, что покраснение подтвердит дразнящие замечания Яне.

— Запах ее возбуждения особенно хорошо известен, и он более чем частый источник наслаждения для всех ее друзей... вольных или невольных, потому что это очень мощный афродизиак. Поскольку она наблюдает за своим любимым объектом визуальной стимуляции, своим братом, скоро все в этой комнате почувствуют эффект, - продолжала Яне, наслаждаясь смущением Атеи.

— РАБЫНЯ... - Как только она услышала холодный командный голос, Яне сразу же напряглась, а затем ее тело начало дрожать. -. ..кончи для своего господина.

Застонав и сжимая промежность, Яне опустилась на пол. Мокрое пятно быстро расползалось от ее паха и пачкало ее элегантное пурпурное платье.

— Ты права, я явно не контролирую свое тело так же сильно, как твой хозяин твое, - сказала Атея, глядя на дрожащую Яне и высунув язык. Дженайя была просто ошеломлена, и ей не хотелось ничего комментировать.

Нигулла и Патесса сначала услышали команду, а потом увидели, как падает их госпожа. Они завизжали, вскочили и бросились ей на помощь – все остальное уже не имело значения. Инерка тоже слышала и видела, но отреагировала по-другому.

— Ты очень злой человек, любовник, и теперь я хочу, чтобы ты тоже был очень злым для меня, - прохрипела она и поцеловала головку его члена, а затем встала. - Я знаю, ты любишь трахать меня до тех пор, пока я не превращусь в слюнявое, бездумное, липкое месиво у твоих ног. - Инерка медленно повернулась и, согнувшись в талии, взялась за щеки своей попки, чтобы раздвинуть их. - Просто запомни, что сегодня можно, а что нельзя. Если ты сорвешь план своей сестры, она принесет наши кишки в жертву твоей семье.

Она услышала, как Робан застонал в ответ на предложенный ей вид и переданное сообщение. Хихикая, она снова повернулась и легла на кровать, затем подняла колени и широко раздвинула их. - Иди ко мне и покажи этой маленькой бродяжке, почему ей не нужны другие мужчины.

Робан оказался на коленях между ее бедер еще до того, как она закончила фразу. Когда он схватил ее за бедра и притянул к себе, она завизжала и с помощью рук правильно направила его член. При следующем рывке он одновременно подался вперед, и Инерка застонала от дискомфорта, почувствовав, как ее киска растягивается слишком сильно и слишком быстро. Ей нравилось это ощущение. Еще три толчка, еще три ворчания, и Инерке уже не оставалось сил.

— Да! Мое славное животное, растяни меня, а потом трахни по-настоящему. Давай покажем ее величеству, каково это – быть в руках зверя.

Его ответное рычание не только услышали все присутствующие в комнате, но и почувствовали его глубокие гулкие вибрации. Последующие крики и визги Инерки были более пронзительными.

Дженайя наблюдала за беловолосой девушкой и удивлялась. Одной рукой она рассеянно поглаживала низ живота Леандрис, нежно и успокаивающе. Неужели она уже вообразила, что там находится ребенок? Однако внимание Атеи было сосредоточено исключительно на паре, лежащей в нескольких футах от нее на той же кровати, и она, глядя на брата и сумасшедшую рыжую, яростно мастурбировала другой рукой.

В данный момент Робан прижал Инерку к себе, зажав ее голову между ног, одной рукой сжимая ее скрещенные лодыжки, а другой разминая сиськи. Он долбил беспомощную киску девушки, и, хотя она кричала как банши с каждым его сильным и глубоким толчком, было очевидно, что она получает удовольствие от жизни. Если Атея сказала ей правду и Леандрис действительно была гостьей в сознании Инерки, то она действительно получит опыт нового измерения.

Дженайя с усмешкой посмотрела на свою занятую руку. Она решительно тряхнула головой, чтобы очистить ее от неуклонно сгущающегося тумана возбуждения, и оглядела комнату. Как и предсказывала Яне, результат пахучего возбуждения Атеи был налицо. Страх и нервозность были забыты, группа из гарема Леандрис беспрепятственно доставляла друг другу удовольствие, а подруги Атеи были их внимательными зрителями.

— Они уже немного привыкли к эффекту. Не волнуйся, скоро они тоже начнут свою оргию, - сказала Яне Дженайе.

Яне все еще приходила в себя, ей помогали жрицы, но она быстро восстанавливала свою царственную надменность. Скоро о ее падении будет напоминать только промокшая промежность платья.

— Снимите с меня это платье, - приказала она жрицам.

— Как ты себя чувствуешь? - мягко спросила Дженайя.

— Как следует наказана, - сухо ответила Яне, но уголок ее рта дернулся.

— Улыбайся, если тебе так хочется, как рабыня ты имеешь право наслаждаться своим наказанием, - ответила Дженайя, усмехаясь.

— Твое восприятие – это дар, Дженайя, используй его, но используй беззвучно, - сказала ей Яне, в ее глазах появился опасный блеск.

Дженайя решила, что вместо дискуссии ей будет приятнее наблюдать за тем, как Яне раздевается.

Хассика, Рабина и Денисса наблюдали за сцепкой пары из гарема. Мужчина держал ноги женщины в локтях и стонал и хрюкал, наклоняясь над ней, приближаясь к кульминации. Женщина отбивала его толчки, и стаккато звуков ударов плоти о плоть достигло крещендо. Его тело задрожало, он громко застонал в последний раз, а затем, задыхаясь, опустился на корточки. Женщина тепло улыбнулась своему партнеру, а затем присоединилась к паре девушек рядом.

— Ты была права, похоже, я настоящая амазонка. Смотреть на них мне не очень понравилось, - сказала Рабина Хассике.

— Признаться, я уже не нахожу это таким отвратительным, но все равно считаю, что это выглядит неправильно». По крайней мере, она могла бы присоединиться к паре милых красоток сразу после того, как мужчина кончил, - ответила Хассика.

Когда она закончила свое замечание, к ее руке мягко прикоснулась чья-то рука, чтобы привлечь ее внимание. Повернувшись, Хассика увидела, что это рука Чалиссы, а рядом с ней стоит Мейра. Обе выглядели застенчивыми и нервными, но легкая улыбка Хассики заставила их немного расслабиться.

— Вы друзья Робана, верно? - осторожно спросила Чалисса.

— Ну, по словам его сестры Атеи, мы скорее члены его гарема, но я считаю его другом, - усмехнулась Хассика в ответ.

— Не могли бы вы рассказать нам, что происходит? Нам никто ничего не говорил, только то, что Робан будет здесь, - взмолилась Чалисса.

— Прежде всего, вы не должны бояться. Никто не причинит вреда ни тебе, ни твоей подруге. По словам Атеи, мы здесь с миссией спасти вас, но у нашей Матасаи свой, особенный взгляд на мир. Ее брат Робан – это солнце, темное солнце, но все же солнце, а мы все – лишь маленькие планеты, обращающиеся вокруг него.

Может быть, дело в спокойствии Хассики, но Чалисса и Мейра больше не нервничали и улыбались.

— Что с твоей подругой, она выглядит такой грустной, - спросила Чалисса, глядя на Дениссу.

— Мы только что наблюдали за сексом пары, и мужчина не трахал женщину до потери сознания, слюней и грязи на полу. Денисса не расстроена, она разочарована. - Хассика весело рассмеялась.

— Это неправда! - Денисса вскрикнула и покраснела. - Мне просто интересно, почему он вдруг остановился, она не выглядела уставшей или обиженной.

Мейра внимательно наблюдала за Дениссой, и улыбка озарила ее лицо. - У тебя было не так много любовников, не считая Робана, я права?

— Других мужчин не было, но было несколько женщин, - застенчиво ответила Денисса, и цвет ее лица еще больше потемнел.

— Милая, не хотелось бы ломать тебе голову, но если это то, что тебе нравится, думаю, тебе нелегко будет найти другого мужчину, который удовлетворит тебя, - сказала ей Мейра, ухмыляясь.

— О, нет, я не такая. Я просто была поражена... Сама не знаю почему... У меня немного кружится голова из-за запаха Атеи, вот в чем причина, - поспешила ответить Денисса.

— Клянусь богиней, Рабина, перестань пялиться на нее и просто спроси! - Хассика вмешалась и ненароком спасла Денису от дальнейшего смущения. - Они живут в гареме, ты ее не обидишь. Кроме того, просто сделай глубокий вдох. Запах Атеи так густо витает в воздухе, что еще через несколько минут мы все равно набросимся друг на друга. Мои соки текут по ногам, пока мы разговариваем, и я теряю терпение!

Хассика устремила на Чалиссу пристальный взгляд и, схватив ее за плечи, закружила. Затем она опустилась на колени и задрала короткую тунику Чалиссы, обнажив ее попку.

— Робан был прав, у тебя прекрасная попка. Она словно сделана из полированного темного дерева, но на ощупь мягкая, как бархат, - стонала Хассика.

Сначала Чалисса удивленно пискнула, но когда Хассика потерлась лицом о гладкую кожу ее упругих ягодиц, она не смогла сдержаться и начала счастливо хихикать.

— Он так сказал? Моя задница не обладает такой хорошей памятью, но, уверяю тебя, она помнит и Робана. - Она засмеялась.

— А-а, значит, Робан – источник твоего любопытства. Это объясняет, почему ты пялишься на мои сиськи! - сказала Мейра и, ухмыльнувшись Рабине, пожала плечами, отчего сиськи запрыгали и заколыхались, а затем присоединилась к смеху Чалиссы.

Рабина, тоже ухмыляясь, подошла ближе. - Можно мне, пожалуйста; это звучало так забавно, когда он говорил об этом.

— Что можно? - спросила Мейра в ответ, но лишь рассмеялась, когда гораздо более высокая Рабина наклонилась и зарылась лицом в ее большую грудь.

Еще мгновение, и предсказанная оргия была уже в самом разгаре.

Инерка лежала, раскинувшись на спине. Время от времени из ее рта вытекала слюна, когда она находила в себе силы застонать, но это была практически единственная ее реакция. Так как изнеможение было ему неведомо, Робан все еще продолжал с наслаждением работать и наслаждаться свободой движений, которую давало ему не сопротивляющееся тело Инерки. Он верил, что сестра подскажет ему, когда Инерке понадобится перерыв, ведь это был ее план. По крайней мере, это будет его защитой на случай, если Инерка впоследствии станет жаловаться.

— Тебе стоит присмотреться к Инерке, думаю, ей сейчас нужен отдых, - прошептала Яне на ухо Атее.

— О, черт, я совсем забыла о них, - простонала Атея, прекратив целовать Дженайю.

— Давай посмотрим «Леандрис», я уверена, это будет незабываемое шоу. - Повернувшись к Робану, она продолжила ухмыляться. - Выруби ее, брат, ей нужен отдых. Думаю, Инерка какое-то время не будет думать о других мужчинах.

Атея, Дженайя, жрицы и Яне с любопытством собрались вокруг распростертого тела Леандрис. Робан издал глубокий удовлетворенный стон, выпустив сперму в Инерку, и внезапный взрывной оргазм вывел девушку из обессиленного оцепенения. Яростно сотрясаясь, она снова закричала, но лишь на короткий миг, прежде чем потерять сознание и наконец-то отдохнуть на ночь.

В тот самый момент, когда Инерка закрыла глаза, Леандрис выдохнула. Ее тело задрожало, затем забилось в судорогах, и из ее киски вырвался фонтан спермы. Ее соки разлетелись на несколько футов по комнате и забрызгали пол. После этого мышцы Леандрис разжались, и она издала пронзительный крик, но затем ее тело снова сжалось, и из ее киски вырвалась новая порция спермы. Цикл повторился еще три раза, после чего Леандрис, содрогаясь, опустилась на спину, и некоторое время от нее доносились лишь тихие стоны.

Поначалу за этим зрелищем с интересом наблюдали только пять женщин вокруг нее, но когда начался последний цикл, все в комнате собрались вокруг кровати и безмолвно наблюдали за возвращением королевы из путешествия. Единственным, кто, казалось, не проявлял интереса, был Робан. Он сидел в стороне от всех и нежно гладил Инерку по волосам и спине, размышляя о мечтах и замках на песке, а Инерка мирно спала у него на коленях.

— Принеси ей что-нибудь попить, она захочет и будет нуждаться в этом, - приказала Атея.

Некоторое время спустя, после того как она много выпила и немного пришла в себя, Леандрис поднялась и огляделась по сторонам, пока не устремила взгляд на Атею.

— Значит, во всех этих мифах действительно есть доля правды. Признаюсь честно, это был самый захватывающий опыт в моей жизни. Я хочу еще! - потребовала Лиандрис, пристально глядя на Атею.

Атея посмотрела на нее, улыбаясь.

— Конечно, Леандрис, и ты получишь то, чего хочешь и чего заслуживаешь. Хочешь ли ты испытать удовольствие, которое получает сильная и непокорная амазонка, или, может быть, чувства юной девушки, застенчивой, но беспомощной перед своими темными желаниями...

— Эй! У меня нет никаких темных желаний! - не успела Денисса осознать свою ошибку, как все вокруг разразились хохотом. Она тут же покраснела до корней волос, но это ничуть не улучшило ситуацию.

— А что, если я захочу испытать кровосмесительную похоть прекрасной юной сестры? - спросила Леандрис, когда смех утих.

— Я не человек, ты не сможешь справиться с моими чувствами, Леандрис, - спокойно ответила Атея.

— Я просто хотела узнать, станешь ли ты отвергать их. Я уже знаю, кого хочу, - ответила королева, улыбаясь.

— И кого же ты хочешь, чтобы она разделила с тобой свои чувства? - спросила Атея.

— Конечно, я хочу Дженайю, мою верную и лучшую подругу с детства. Все любят Дженайю, и я хочу знать, что чувствует моя мудрая, сострадательная и первозданная подруга, когда в нее вливается любовь и ее трахают до смерти, - ухмыльнулась Леандрис, глядя на Дженайю.

— Если Дженайя согласится, но не против ее воли, - решительно заявила Атея.

— Конечно, она согласна, ведь она моя служанка, - пренебрежительно ответила Леандрис.

Выражение лица Дженайи было непостижимым, но она спокойно ответила. - Я согласна, и я также согласна, что ты заслуживаешь этого, моя королева.

— Полагаю, твоему брату все равно, с кем трахаться, или нам тоже нужно его согласие? - спросила Леандрис, смеясь.

— Он сказал мне, что у него есть долг, который он хочет вернуть, - ответила Атея, ее глаза весело блестели.

— После сегодняшней ночи все будет прощено, а сейчас давайте продолжим и сделаем все, что вы должны сделать. Я взволнована и сгораю от нетерпения.

Атея отвела Дженайю подальше от толпы и заговорила с ней.

— Инерка поцеловала ее, но если тебе не хочется ее целовать, все, что тебе нужно, - это прикоснуться к ней и посмотреть в ее глаза.

— Я была ее лучшей подругой всю свою жизнь и почти столько же была влюблена в нее. Конец заслуживает хотя бы поцелуя на прощание. Просто пообещай мне, что после сегодняшнего вечера ты позволишь мне покинуть Готу, - грустно ответила Дженайя.

— Нет, Дженайя, ты не уедешь. Леандрис родит ребенка от моего брата, но ему нужна будет мать, которой Леандрис никогда не сможет стать.

Когда Дженайя заговорила снова, в ее глазах стояли слезы. - Ты ведь знаешь это, правда?

— Мой брат сказал мне, что ты не можешь иметь детей, но я вижу твое желание. Менджа была права, ребенок должен получить имя Кита, - мягко ответила Атея.

Мне всегда нравился старый язык:

— Кита - дар и прекрасное имя для девочки. Значит, ты тоже знаешь, что это будет девочка?

— Менджа сказала, что это будет девочка, а один из моих друзей уже сегодня утверждает, что никто не может сказать «нет» Мендже. - Атея пожала плечами.

— Я сделаю то, что ты хочешь, Атея, ты же знаешь, что я не могу отказать. Давай вернемся, я хочу, чтобы эта ночь закончилась, - решительно сказала Дженайя.

Подойдя к кровати, они увидели, что Леандрис удобно и расслабленно откинулась на недавно созданную подушку. Даже простыни и одеяла были свежими и новыми. Ее слуги явно были заняты.

— Наконец-то, ты же знаешь, как я ненавижу ждать, Дженайя! - Королева надулась.

— Да, Леандрис, но Атея должна была убедиться, что я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе неудобства, я ведь новичок в магии, - сухо ответила Дженайя.

— Избавь меня от своего сарказма, Дженайя, все, что я хочу услышать от тебя до конца ночи, - это крики и стоны. Хотя хныканье тоже было бы неплохо, - лукаво улыбаясь, сказала ей Леандрис.

— Если тебе нужен именно такой опыт, моя королева, твое желание – для меня закон, - ответила Дженайя и улыбнулась, заметив, как нахмурилось лицо Лиандрис от ее замечания.

— Эта магия сбивает с толку. Что бы там ни было, скажи своему брату, чтобы он пришел и трахнул ее, я больше не хочу ее слушать, - потребовала Леандрис, поворачиваясь к Атее.

Дженайя удивленно вскрикнула, когда ее внезапно подняли на ноги и обняли сзади.

— С твоим поведением ты могла бы стать очень хорошей налетчицей Норгара, - усмехнулся Робан, глядя на Леандрис.

Взяв Дженаю на руки, Робан поцеловал ее в шею и подошел к кровати, где осторожно опустил ее на пол. Атея заняла место рядом с Лиандрис, коснувшись кончиком пальца ее подбородка, она заставила королеву посмотреть ей в глаза, а затем кивнула Дженайе.

Дженайя нежно поцеловала Лиандрис. Когда мир королевы начал кружиться и рушиться, она уже не слышала шепота Дженайи на прощание.

Зрители отступили под влиянием взгляда Яне, но они все еще могли слышать, как Атея, находясь всего в нескольких футах от них, тихо шепчет Леандрис. Дженайя и Робан сидели у изножья большой кровати. После поцелуя Дженайя как-то сразу утратила решимость и нервно поджимала губы.

— Я нервничаю, как новобрачная, не знаю, смогу ли я это сделать, - внезапно захныкала она.

— Может, тебе поможет, если я тоже буду обращаться с тобой как с невестой? - ответил Робан, смеясь.

— Нет! Так будет только хуже! Разве ты не можешь просто изнасиловать меня, как свою рыжую? - жалобно спросила она.

— Я бы не хотел, чтобы твоя гостья заскучала. К тому же Инерке нравится, когда ее насилуют, и она очень снисходительна, а вот ты... ты кусаешься! - ответил Робан, злобно ухмыляясь.

Глаза Дженайи вспыхнули, и ее поведение резко изменилось.

— Твой друг прав, ты очень злой человек, - прорычала Дженайя и уселась к нему на колени. - Ты чувствуешь слабость или как ты это делаешь? Я никогда не забуду вкус твоей крови. Иногда я просыпаюсь ночью и чувствую ее вкус на языке, - сказала она, и по ее телу пробежала дрожь.

— Ты взяла мою кровь и должна жить с последствиями. Мы все должны жить с тем, кто мы есть, - сказал Робан, глядя ей в глаза.

— Если я снова попробую ее, станет ли хуже? - Ее глаза молили о правильном ответе, но единственным ответом было молчание.

— Я знаю, это не имеет значения, уже слишком поздно, - вздохнула Дженайя, но тут же поцеловала его.

Робан уже снова ухмылялся, когда почувствовал, что она прикусила его губу.

— Ты, ублюдок, знал, что я не смогу устоять. Для меня это хуже, чем запах твоей сестры, - стонала она, слизывая с губ его кровь. - Забудь о девственной невесте, с твоей кровью на моем языке я буду чувствовать себя голодным суккубом, и ты знал это!

Она снова поцеловала его, застонав и задрожав, когда из ранки на его губе потекли новые струйки крови. Дженайя стремительно теряла контроль над собой. Вкус его крови возбуждал ее. Впиваясь пальцами и ногтями в его спину, она царапала его когтями и, откинув назад голову, вопила в потолок.

— ТРАХНИ МЕНЯ!

Не успело утихнуть эхо ее вопля, как она оказалась на спине, положив ноги ему на плечи, и у нее появилась новая причина для крика. Сильный толчок раздвинул ее киску и сломил все сопротивление, на которое только была способна тугость ее тела. Но она чувствовала не боль. Словно проклятье, она почувствовала, как ее чувства расширяются, и закричала от облегчения. Когда Робан отстранился, а затем снова вошел в нее, она приняла его, задвигав бедрами в ответ. Еще два раза, и она снова закричала, когда на третьем толчке его член задел ее шейку матки.

Она вскрикнула, забилась и оцарапала его. В ответ Робан непрерывно долбил ее пизду с такой же яростью, делая толчок за толчком. Ее подъем к вершине оргазма был похож на лихорадку. Жар, который грозил испепелить ее.

Почти в бреду, с затуманенными слезами глазами Дженайя увидела, как пустота в глазах Робана расширяется, и вскоре абсолютная темнота окутала их обоих. Она видела, как он медленно наклоняет голову, как пульсирует жилка под кожей его шеи, и видела, как он улыбается ей. Когда ее зубы пронзили кожу и кровь живого бога потекла по ее горлу, последние остатки человечности Дженайи были уничтожены.

Дженайя-человек исчезла, так и не испытав облегчения от оргазма. Это было другое существо, которое кричало о своем освобождении, прежде чем истощение от рождения взяло свое и мирная тьма окружила ее.

Они смотрели, как тело Лиандрис бьется в конвульсиях и разбрызгивает сперму взрывными импульсами, еще более сильными, чем в прошлый раз, и улыбались друг другу.

— У нее такая нежная душа, она мне очень нравится. Как думаешь, теперь она будет счастливее? - спросила Атея, глядя на спящую Дженайю.

— Это было правильное решение. Человеческая Дженайя потеряла все. Теперь у нее новая жизнь и новый шанс на счастье, - высказала свое мнение Яне.

— Да, это очень мило, но ты видишь, как на меня смотрят наши друзья? Даже Хассика выглядит так, будто готова убежать с криками, если я просто посмотрю в ее сторону! - ворчал Робан.

— Перестань ерничать, это некрасиво для такого злого человека, как ты. Кроме того, сейчас ты получишь свою награду! - Атея задорно захлопала в ладоши.

— Что ты имеешь в виду под моей наградой? Мне кажется, ты ждала этого момента больше, чем я, - ответил Робан, ухмыляясь сестре.

— Хорошо, пусть это будет наша награда. Я всегда говорила тебе, что мы будем делиться всем. Однако пришло время, и она почти пришла в себя.

Приказав Робану и Яне следовать за собой, Атея подошла к приходящей в себя королеве.

— Боже милостивый! Что это было? - простонала Леандрис.

Когда королева медленно открыла глаза, перед ее взором предстало улыбающееся лицо Атеи.

— С возвращением, Леандрис, тебе понравилось? Разве не захватывающе наблюдать за рождением вампира? Даже боги не были столь близкими свидетелями, как ты, - сказала Атея, сияя улыбкой.

— Вампир, Дженайя, Великая Мать, что ты наделала? - спросила Леандрис с паникой в голосе.

— Мы дали ей новый шанс на жизнь. Так или иначе, мы сделаем то же самое для тебя, но, признаю, это совсем другое, - спокойно ответила Атея.

— Что?

— Мы все верим, что Дженайя оценит свой новый шанс, тогда как никто из нас не верит, что ты будешь благодарна, - продолжила Атея.

— Что?

— Давай я сразу все объясню. Признаться, в основе всей этой затеи лежит недавнее открытие, которое я сделала о себе. Не вдаваясь в подробности, скажу, что оно оказалось для меня довольно тревожным, а ведь я даже не доминирующая личность, не совсем. Как бы я ни была расстроена, я не могла отрицать, что с чисто физической точки зрения это было чрезвычайно приятно. Эти амбивалентные эмоции напомнили мне о тебе! Твоё ошеломлённое выражение лица говорит о том, что я недостаточно ясно выражаюсь. Теперь я попробую сказать более прямо.

— Мне было интересно, что бы значили для доминанта и королевы... например, для тебя... если бы самое большое удовольствие, которое она когда-либо испытывала, было стоять на руках и коленях и тщательно трахать свою задницу. Я пришла к выводу, что наша доминирующая королева не может чувствовать себя такой же доминирующей, как раньше. Ты – доминант и королева, что скажешь? - спросила Атея, лучезарно улыбаясь.

— ЧТО? - закричала Лиандрис. - Ты не можешь так со мной поступить... у нас договор... и ты обещала!

— Мы договорились оплодотворить тебя, не проникая в твою пизду, так что этот аргумент не имеет никакого значения; и мы обещали не причинять тебе боли, и, как я уже объясняла, мы вовсе не хотим причинять тебе боль, а хотим доставить тебе самое большое удовольствие, которое ты когда-либо испытывала, - мягко ответила Атея.

— Ты лжешь, у меня никогда ничего не было в заднице! Если твой брат засунет туда свой чудовищный член, я умру от боли! – Леандрис заплакала, слезы текли по ее лицу.

— Нет, тебе совсем не будет больно, ты должна знать, что моя кузина Яне – очень талантливая целительница, и это еще мягко сказано. Конечно, ты мне не поверишь, но это неважно, ведь скоро ты узнаешь правду, - сказала Атея, нежно поглаживая щеки Леандрис, по которым текли слезы.

Внезапно выражение лица Атеи изменилось, вся мягкость исчезла, сменившись холодной яростью.

— Я скажу тебе причину твоего наказания. Ты пыталась властвовать над моим братом, и его подчинение сделало бы его твоей собственностью, твоим рабом. Неважно, что у тебя не было ни малейшего шанса добиться успеха, просто попытка – это все, что мне нужно, чтобы убить тебя, медленно и мучительно. Никто и никогда не отнимет у меня брата. Ты даже не можешь оправдываться любовью, тебе нужна была лишь новая игрушка. Ты никогда не любила никого, кроме себя, это и безрассудная жадность – все, что ты способна чувствовать.

— Ты выносишь и родишь ребенка моего брата, но не станешь его матерью и никогда больше не будешь прежней. Это твое наказание и мое возмездие.

Заглянув в глаза Атеи, Леандрис почувствовала, как большие руки Робана приподнимают ее бедра, и поняла, что уже ничего не сможет сделать. Она ощутила мягкое теплое прикосновение другой, меньшей руки к пояснице, но все, о чем она могла думать, - это боль и унижение, которые она испытает. Ни на секунду она не верила, что почувствует что-то еще, кроме этого.

Сила и безрассудство толчка, пробившего гигантский член сквозь ее плотно сжатый сфинктер, были чудовищными. Одним толчком он вогнал в ее задницу нечто, похожее на древесный пень. Это была ударная волна, пробежавшая по ее телу, в центре которой находилась ее израненная девственная попка, но это была ударная волна удовольствия. Ее тело и разум не смогли переварить такой взрыв положительного стимула и трансформировали его в многочисленные выходы ощущений. Леандрис кричала от радости; чувства любви, удовлетворения, нежности и облегчения захлестнули ее разум, и все это время ее тело сотрясалось в стремительной череде оргазмов. Такова была реакция на самый первый толчок, и в дальнейшем она стала проявлением всех положительных эмоций и ощущений, на которые способен человек. Леандрис хихикала, смеялась и плакала от счастья. Она признавалась в любви каждому из присутствующих и всем, кого только могла вспомнить.

Прошло некоторое время, и сначала вернулись друзья Атеи и Робана, а затем постепенно вернулись и напуганные и прячущиеся члены гарема королевы. Их привлекала к себе безумно счастливая Леандрис. Ее радостный смех и блаженные звуки наслаждения были слишком сильным искушением для группы людей, которые не хотели ничего, кроме как верить, что все снова будет хорошо.

Зрелище восхищенной улыбающейся королевы, с задницей наперевес и раздвинутыми ягодицами, в то время как Робан вводит и выводит свой большой член из ее королевского зада, было для них нереальным. Но нереальным или нет, ее наслаждение было истинным и очевидным, никто даже не пытался вести счет ее оргазмам. Столь открытое веселье оказалось заразительным, и через некоторое время послышались шутки и счастливый смех.

Когда спустя более часа Робан наконец освободил задницу Леандрис, она даже не выглядела иначе, чем прежде, что не осталось незамеченным и вызвало новый виток радостного смеха и множество непристойных замечаний.

Однако Леандрис пропустила большинство из них. Как он и обещал, едва коснувшись ее отверстия, Робан выпустил сперму в ее королевскую киску, и Лиандрис потеряла сознание со счастливой улыбкой, все еще освещавшей ее лицо.